Дамы и господа! Вот мы с вами и добрались до первых аналитический рассуждений. Я предлагаю при анализе того или иного стихотворения с технической точки зрения обращать внимание на такие элементы, или «кирпичики»: 1. Размер и ритмика 2. Рифма (каталектика) и звукопись 3. Словоупотребление (речевая грамотность и языковая компетенция) 4. Метафора, образ, символ 5. Стиль. Приглашаю к обсуждению. Для начала здесь я хотел бы услышать от вас рассуждения по предлагаемым мною вопросам. В первую очередь хотел бы увидеть анализ понятия ритмика, как каждый из вас его понимает. В плане практических тренировок я вывешу отдельную лекцию с примерами для разбора. Пока же предлагаю в качестве предварительного введения ознакомиться с двумя стихотворениями и двумя же рецензиями на них. В основном они относятся к третьему виду моих «кирпичиков», но затрагиваются и некоторые другие вопросы. Стихотворения такие: «Сполох» замечательного поэта Виталия Балашова и «Наполеон в России» не менее хорошего поэта под ником «Телемах» на сайте «Стихи.ru» Мне кажется, что эти два стиха и рецензии на них дадут вам представление о том, сколь глубоко можно анализировать словоупотребление. 1. СПОЛОХ Вит Балашов (отрывок) …Под крики "Сполох!" - выводили коней. На скорую руку хватали детей В охапку… Секунду дрожала слеза На бритой щеке, на пшеничных усах… Эфесы поправив над левым бедром, Стремительным взмахом взмывали в седло, И сотни, как стаи охотничьих птиц, Летели со свистом с майданов станиц… В атаку… Марш-марш! Выручай, казаки! Рассыпались лавой… Сверкнули клинки И пики запели, от ветра клонясь… Полей бессарабских тяжёлая грязь Летела с копыт… И летела в лицо Казачья погибель горячим свинцом… Ворвались, вломились, кололи, рубились, Топтали конями… И навзничь валились, Прощальный рукой описав полукруг… Чужих пулемётов отчаянный стук Мешался в сознаньи со стуком сердец… Отбиты… разбиты… убиты… Конец. Приказ был известен - прикалывать сразу, На месте, на месте! - того, кто в лампасах. И вахмистры сразу их в списки внесли… Все знали - вернуться они не могли… А ночью в разведку пошли пластуны. Безмолвные волки. Исчадья войны. Прошли сквозь секреты на лёгких ногах, Во тьме вырезая дозоры врага. Ну-но… Не берёте вы в плен казаков?.. И кровью насытились стоки клинков… © Copyright: Вит Балашов, 2003 «Привет. Эк, расписался! Мастер! А у меня, вот, застой :( Остается только ворошить старое, периодически поднимая со дна... Понравился момент боя. Лихо, красочно. "Прощальный полукруг…" так явственно увиделся! Единственное, что показалось неудобным - "прикалывать" в современном звучании может быть прочитано с другим смыслом, а это сбивает с настроя, по крайней мере, допускаю такую возможность. Хотя и "закалывать" как-то не звучит... Может, "нанизывать ... на пики, на пики ..."» Смирнов Алексей «Современное звучание, конечно, приходится учитывать, хотя я и не любитель идти на поводу у современного жаргона. Но здесь всё исторически обосновано: в 1-ую мировую войну у немцев действительно был приказ не брать в плен казаков, как представляющих особую опасность в военном отношении; к тому же на общественное сознание немцев оказывал влияние сформированный на Западе образ донского казака, "питающегося мясом убиенных немецких младенцев" (любопытно, что, к примеру, в современном представлении американцев, - что можно видеть по их кинофильмам, книгам, охотно переиздающимся ныне у нас, и даже мультфильмам, - образ донского казака претерпел мало изменений… Бородатый и кровожадный, донской казак, по их представлениям, живёт – или, лучше сказать, водится? – в бескрайних снегах Сибири, питается водкой – хорошо, не христианской кровью, – и по-прежнему – угроза цивилизации). Раненых убивали на месте. Можно было бы без ущерба для рифм и размера употребить слово "пристреливать", но, во-первых, раненых казаков в большинстве случаев именно прикалывали – штыком; во-вторых, это слово здесь лучше выражает западноевропейскую "культурность", как она есть…» Вит Балашов 2. Из цикла Стихи аккордеониста-славянофила W. Телемах «Наполеон в России» Тела гвардейцев мертвых громоздятся. Разносит ветер сладкий запах тленья. И солнцу, что пыталось не сдаваться, Тьма отсекла главу без сожаленья. Расстелены дымы на городами. Петух гуляет алый по столице. И сажа черно-грязными следами На лица непокорные ложится. Февральский лес, звенящий от мороза, Как старец, мрак грядущего предвидит. И мертвый конь из под обломков воза Весною на поля уже не выйдет. Зачем я шед сюда за бранной славой! В моем шатре горят-слезятся свечи. Россия, исполин тысячеглавый, Преследует меня сквозь свист картечи. Насмешница судьба казалась щедрой. Я думал, ей моя по нраву ярость... И проиграл. Беду мне кличут ветры. И ждет меня бесславье, плен и старость.» И вот какая дискуссия развернулась между уже упомянутым мною В.Балашовым и Телемахом: «А я не так давно вспоминал – где же мне попадалось это наполеоновское «шед»?)) Вестимо, мусью – француз, и, как большинство носителей пылкого галльского духа, «не мог понять в тот миг кровавый, на что он руку поднимал»))) А вот Вельтмастеру, ежели будете проездом в Чебоксарах, непременно намекните, что «шед» соответствует современному «идя», «пойдя». «Исшед» - «выйдя», «выходя» (с завершённостью-незавершённостью действия бывают нюансы). Шед, шедши, идучи – всё это деепричастие «идя». «Шед вон, плакася горько» - аввакумовское, кажется? – переводится «идя вон, горько плакал». И слез ради прощен бысть, так сказать… Или вот библейское: «…И шед во овцы, пойми мне оттуду два козлища мягка и добра, и сотворю я снеди отцу твоему… послушай гласа моего, и шед принеси ми. Шед же взя, и принесе матери, и сотвори мати его снеди, якоже любляше отец его». Или «Сказание о Дракуле воеводе»: «…Купец же въстав, и обрете злато, и прочет единою и дващи, обреташесь един лишний златой, и шед к Дракуле, глагола: Государю, обретех злато, и се есть един златой не мой, лишний…» - «идя к Дракуле, сказал: - Государь (в первоисточнике – в звательном падеже), нашёл золото, и вот один золотой не мой, лишний». Впрочем, если верить Татищеву, не только Наполеон испытывал лингвистические затруднения на полях сражений; схожий случай произошёл некогда с одним нашим офицером, получившим приказание «стать ниже Каменца и выше Конецполя в АВАНТАЖНОМ месте»: «…Оный капитан, пришед на Днестр, спрашивал об оном городе, понеже в польском место значит город; но как ему сказать никто не мог, то он, более шестидесяти миль по Днестру шед до пустого оного Конецполя и не нашед, паки к Каменцу, поморя более половины лошадей, поворотился и писал, что такого города не нашел». Вит Балашов «Вит, мне кажется, Вы хотите побеспокоить занятого культурно-массовой работой Вельтмайстера, не имея на то серьезного повода. В цитируемом предложении "Возопи горестно, власа на себе рваху и шед вон, плакася горько" "шед вон, плакася горько", означает "и ушел, горько плача". Ваш вариант "и идя вон, горько плакал" относится к примерам перевода, подсказанным так называемыми ложными друзьями переводчика - в данном случае не лексическими, а грамматическими. Вот другие примеры употребления и перевода "шед" в качестве глагола из известного Вам источника (переводы официальные): "Тогда шед един от oбоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский, ко архиереом." - "Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам." "И оставль их, шед паки, помолися третицею, тожде слово рек." - "И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово." Ну, и так далее...» Телемах «О «ложных друзьях переводчика», конечно, стоит время от времени вспоминать, чтобы не заехать не в ту степь… Но вот обратите внимание, как интересно у Вас в официальных переводах ведут себя возвратные глаголы – «плака ся» отчего-то переводится как деепричастие «плача», а «помоли ся» - как «помолился» (что справедливо). Ну и с «шед» та же история. Вообще, перевод… Передать смысл – это одно, а сохранить грамматические конструкции… «Къде хоштеши i оуготоваемъ Ти ести пасха» (классический пример из Хабургаева) не переводится дословно «где хочешь, и приготовим Тебе съесть пасху», но «где ты хочешь, чтобы мы приготовили Тебе пасху?», то есть высказывание оформляется иначе, на современный лад. Но разве будет правильным вставить в современное сочинение слово «уготоваем» взамен требуемого контекстом «приготовили»?..)) Единственное предложение из приведённых выше, где «шед» можно принять за глагол – с Иудой Искариотом; но и там «шед» глаголом не является – в таких случаях просто подразумевается «есть», «бысть» или какая там требуется форма глагола «быти» - словом, получается навороченное причастие. …Вот полистал здесь между делом «Общеславянский язык» француза Мейе, древняя книжица, 1934 года… Он так прямо кругом обзывает «шьдъ» и «шьлъ» действительными причастиями прошедшего времени. Ну, может - «хоть слово дико», - для каких-нибудь моравских диалектов времён Кирилла и Мефодия это и справедливо вполне, хотя я затруднился бы ввести такую конструкцию в современный язык… …И в исступленьи вопросил он Потусторонних горних сил: - Зачем аз бех ходящ в Россию, Зачем в Москву хождаем был?!.))))))) Во всяком случае, уже в памятниках XV, XVI веков и до протопопа Аввакума, Тредиаковского и так далее – «шед» – деепричастие…» Вит Балашов Следующие материалы я намерен предложить вам для обсуждения через неделю, 18-19 августа. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
