Дамы и господа!
Вот мы с вами и добрались до первых аналитический рассуждений. Я предлагаю при анализе того или иного стихотворения с технической точки зрения обращать внимание на такие элементы, или «кирпичики»:
1. Размер и ритмика
2. Рифма (каталектика) и звукопись
3. Словоупотребление (речевая грамотность и языковая компетенция)
4. Метафора, образ, символ
5. Стиль.
Приглашаю к обсуждению. Для начала здесь я хотел бы услышать от вас рассуждения по предлагаемым мною вопросам. В первую очередь хотел бы увидеть анализ понятия ритмика, как каждый из вас его понимает. В плане практических тренировок я вывешу отдельную лекцию с примерами для разбора. Пока же предлагаю в качестве предварительного введения ознакомиться с двумя стихотворениями и двумя же рецензиями на них. В основном они относятся к третьему виду моих «кирпичиков», но затрагиваются и некоторые другие вопросы. Стихотворения такие: «Сполох» замечательного поэта Виталия Балашова и «Наполеон в России» не менее хорошего поэта под ником «Телемах» на сайте «Стихи.ru» Мне кажется, что эти два стиха и рецензии на них дадут вам представление о том, сколь глубоко можно анализировать словоупотребление.
1.
СПОЛОХ
Вит Балашов
(отрывок)
…Под крики "Сполох!" - выводили коней.
На скорую руку хватали детей
В охапку… Секунду дрожала слеза
На бритой щеке, на пшеничных усах…
Эфесы поправив над левым бедром,
Стремительным взмахом взмывали в седло,
И сотни, как стаи охотничьих птиц,
Летели со свистом с майданов станиц…
В атаку… Марш-марш! Выручай, казаки!
Рассыпались лавой… Сверкнули клинки
И пики запели, от ветра клонясь…
Полей бессарабских тяжёлая грязь
Летела с копыт… И летела в лицо
Казачья погибель горячим свинцом…
Ворвались, вломились, кололи, рубились,
Топтали конями… И навзничь валились,
Прощальный рукой описав полукруг…
Чужих пулемётов отчаянный стук
Мешался в сознаньи со стуком сердец…
Отбиты… разбиты… убиты… Конец.
Приказ был известен - прикалывать сразу,
На месте, на месте! - того, кто в лампасах.
И вахмистры сразу их в списки внесли…
Все знали - вернуться они не могли…
А ночью в разведку пошли пластуны.
Безмолвные волки. Исчадья войны.
Прошли сквозь секреты на лёгких ногах,
Во тьме вырезая дозоры врага.
Ну-но… Не берёте вы в плен казаков?..
И кровью насытились стоки клинков…
© Copyright: Вит Балашов, 2003
«Привет. Эк, расписался! Мастер! А у меня, вот, застой :( Остается только ворошить старое, периодически поднимая со дна... Понравился момент боя. Лихо, красочно. "Прощальный полукруг…" так явственно увиделся! Единственное, что показалось неудобным - "прикалывать" в современном звучании может быть прочитано с другим смыслом, а это сбивает с настроя, по крайней мере, допускаю такую возможность. Хотя и "закалывать" как-то не звучит... Может, "нанизывать ... на пики, на пики ..."»
Смирнов Алексей
«Современное звучание, конечно, приходится учитывать, хотя я и не любитель идти на поводу у современного жаргона. Но здесь всё исторически обосновано: в 1-ую мировую войну у немцев действительно был приказ не брать в плен казаков, как представляющих особую опасность в военном отношении; к тому же на общественное сознание немцев оказывал влияние сформированный на Западе образ донского казака, "питающегося мясом убиенных немецких младенцев" (любопытно, что, к примеру, в современном представлении американцев, - что можно видеть по их кинофильмам, книгам, охотно переиздающимся ныне у нас, и даже мультфильмам, - образ донского казака претерпел мало изменений… Бородатый и кровожадный, донской казак, по их представлениям, живёт – или, лучше сказать, водится? – в бескрайних снегах Сибири, питается водкой – хорошо, не христианской кровью, – и по-прежнему – угроза цивилизации). Раненых убивали на месте. Можно было бы без ущерба для рифм и размера употребить слово "пристреливать", но, во-первых, раненых казаков в большинстве случаев именно прикалывали – штыком; во-вторых, это слово здесь лучше выражает западноевропейскую "культурность", как она есть…»
Вит Балашов
2.
Из цикла Стихи аккордеониста-славянофила W.
Телемах
«Наполеон в России»
Тела гвардейцев мертвых громоздятся.
Разносит ветер сладкий запах тленья.
И солнцу, что пыталось не сдаваться,
Тьма отсекла главу без сожаленья.
Расстелены дымы на городами.
Петух гуляет алый по столице.
И сажа черно-грязными следами
На лица непокорные ложится.
Февральский лес, звенящий от мороза,
Как старец, мрак грядущего предвидит.
И мертвый конь из под обломков воза
Весною на поля уже не выйдет.
Зачем я шед сюда за бранной славой!
В моем шатре горят-слезятся свечи.
Россия, исполин тысячеглавый,
Преследует меня сквозь свист картечи.
Насмешница судьба казалась щедрой.
Я думал, ей моя по нраву ярость...
И проиграл. Беду мне кличут ветры.
И ждет меня бесславье, плен и старость.»
И вот какая дискуссия развернулась между уже упомянутым мною В.Балашовым и Телемахом:
«А я не так давно вспоминал – где же мне попадалось это наполеоновское «шед»?)) Вестимо, мусью – француз, и, как большинство носителей пылкого галльского духа, «не мог понять в тот миг кровавый, на что он руку поднимал»))) А вот Вельтмастеру, ежели будете проездом в Чебоксарах, непременно намекните, что «шед» соответствует современному «идя», «пойдя». «Исшед» - «выйдя», «выходя» (с завершённостью-незавершённостью действия бывают нюансы). Шед, шедши, идучи – всё это деепричастие «идя». «Шед вон, плакася горько» - аввакумовское, кажется? – переводится «идя вон, горько плакал». И слез ради прощен бысть, так сказать…
Или вот библейское: «…И шед во овцы, пойми мне оттуду два козлища мягка и добра, и сотворю я снеди отцу твоему… послушай гласа моего, и шед принеси ми. Шед же взя, и принесе матери, и сотвори мати его снеди, якоже любляше отец его».
Или «Сказание о Дракуле воеводе»:
«…Купец же въстав, и обрете злато, и прочет единою и дващи, обреташесь един лишний златой, и шед к Дракуле, глагола: Государю, обретех злато, и се есть един златой не мой, лишний…» - «идя к Дракуле, сказал: - Государь (в первоисточнике – в звательном падеже), нашёл золото, и вот один золотой не мой, лишний».
Впрочем, если верить Татищеву, не только Наполеон испытывал лингвистические затруднения на полях сражений; схожий случай произошёл некогда с одним нашим офицером, получившим приказание «стать ниже Каменца и выше Конецполя в АВАНТАЖНОМ месте»:
«…Оный капитан, пришед на Днестр, спрашивал об оном городе, понеже в польском место значит город; но как ему сказать никто не мог, то он, более шестидесяти миль по Днестру шед до пустого оного Конецполя и не нашед, паки к Каменцу, поморя более половины лошадей, поворотился и писал, что такого города не нашел».
Вит Балашов
«Вит, мне кажется, Вы хотите побеспокоить занятого культурно-массовой работой Вельтмайстера, не имея на то серьезного повода. В цитируемом предложении "Возопи горестно, власа на себе рваху и шед вон, плакася горько" "шед вон, плакася горько", означает "и ушел, горько плача". Ваш вариант "и идя вон, горько плакал" относится к примерам перевода, подсказанным так называемыми ложными друзьями переводчика - в данном случае не лексическими, а грамматическими.
Вот другие примеры употребления и перевода "шед" в качестве глагола из известного Вам источника (переводы официальные):
"Тогда шед един от oбоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский, ко архиереом." - "Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам."
"И оставль их, шед паки, помолися третицею, тожде слово рек." -
"И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово."
Ну, и так далее...»
Телемах
«О «ложных друзьях переводчика», конечно, стоит время от времени вспоминать, чтобы не заехать не в ту степь… Но вот обратите внимание, как интересно у Вас в официальных переводах ведут себя возвратные глаголы – «плака ся» отчего-то переводится как деепричастие «плача», а «помоли ся» - как «помолился» (что справедливо). Ну и с «шед» та же история.
Вообще, перевод… Передать смысл – это одно, а сохранить грамматические конструкции…
«Къде хоштеши i оуготоваемъ Ти ести пасха» (классический пример из Хабургаева) не переводится дословно «где хочешь, и приготовим Тебе съесть пасху», но «где ты хочешь, чтобы мы приготовили Тебе пасху?», то есть высказывание оформляется иначе, на современный лад. Но разве будет правильным вставить в современное сочинение слово «уготоваем» взамен требуемого контекстом «приготовили»?..))
Единственное предложение из приведённых выше, где «шед» можно принять за глагол – с Иудой Искариотом; но и там «шед» глаголом не является – в таких случаях просто подразумевается «есть», «бысть» или какая там требуется форма глагола «быти» - словом, получается навороченное причастие.
…Вот полистал здесь между делом «Общеславянский язык» француза Мейе, древняя книжица, 1934 года… Он так прямо кругом обзывает «шьдъ» и «шьлъ» действительными причастиями прошедшего времени. Ну, может - «хоть слово дико», - для каких-нибудь моравских диалектов времён Кирилла и Мефодия это и справедливо вполне, хотя я затруднился бы ввести такую конструкцию в современный язык…
…И в исступленьи вопросил он
Потусторонних горних сил:
- Зачем аз бех ходящ в Россию,
Зачем в Москву хождаем был?!.)))))))
Во всяком случае, уже в памятниках XV, XVI веков и до протопопа Аввакума, Тредиаковского и так далее – «шед» – деепричастие…»
Вит Балашов
Следующие материалы я намерен предложить вам для обсуждения через неделю, 18-19 августа.
|
|