Архив Стенгазеты "Фанера" | ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК « НОВОСТИ НЕДЕЛИ » . ПРИЛОЖЕНИЕ К ГАЗЕТЕ « ДОСУГ» , где я вёл свой раздел « БАЙКИ ОТ МИШИ » Вот часть материалов из этого раздела :
15 июня 2000
ВТОРЖЕНИЕ
Исторически сложившееся разделение лексики на нормативную и альтернативную было весьма условным. Приведем пример, позаимствованный у весьма почтенного российского лингвиста французского происхождения, исследователя российского альтернативного велеречия Ивана Александровича Бодуэна де Куртенэ: от слова «блуд» происходят два слова для обозначения особы женского пола, впавшей в этот порок — «блудница» (вполне нормативное слово) и « б... дь », слово, оставшееся за пределами лингвистической нормы. Лексика, обогащенная ненормативными словами, составила некий жаргон, вначале свойственный лишь маргинальным группировкам, и употребление его в «приличном» обществе, в художественной литературе и иных образцах языковых видов творчества оказалось невозможным... до известного времени. Отлично понимая искусственность деления лексики на дозволенную и запретную, я не ставлю своей задачей защиту словесности от абсорбции слов и словечек ненормативного велеречия. По-видимому, в будущем произойдет слияние нормативной и альтернативной разновидностей лексики.
Но в каждом деле появляются энтузиасты, радикалы и
низвергатели основ, ратующие за ускорение естественного процесса. Именно к таким лингвореволюционерам приходится отнести г-д Гейфмана и Лезинского , почтенных авторов «Досуга», и г-жу Мирьям Планк, стишки которой под названием «Слово» опубликованы в «Досуге». В лингвистическом плане « Досуг » — пуританское издание, и неустанная борьба талантливого филолога и лингвиста (этого нельзя не заметить) г-на Пундика за чистоту русского слова и профессионализм в словесности — тому порукой. Если жизнь русского слова в Израиле продлится достаточно большой срок , в этом будет немалая заслуга подвижников и сберегателей его, и неутомимая борьба г-на Пундика с воинствующими невеждами, глухими к слову, чванными и неумными в своем псевдотворческом саморазоблачении, продлит жизнь русского слова, не даст превратиться русскому языку в израильской эмиграции в «русит»...
По всему по этому меня несколько удивляет та стремительность, с которой означенные господа, за исключением г-на Пундика , разумеется , ратуют за гражданство в российской словесности краткого ругательного слова из трех букв, восходящего к тюрко-монгольской средневековой лексике и доставшееся нашей альтернативной словесности, по-видимому, в качестве наследия Золотой Орды. Слово это не имеет русского корня и в словарный фонд войти не имеет права.
А потому затеянное означенными уважаемыми господами
лингвистическое хулиганство — просто неумная выходка. На свет Божий, господа хорошие, приходит поколение эмигрантских детей, а их русский язык во многом будет зависеть от печатного слова, и этим молодым людям, оторванным от русской языковой среды, уже не отличить чистого русского слова от выбрыков и выкрутасов записных газетных острословов.Смею просить пишущих по-русски: не забывайте об этом!
С великим и неизменным почтением к редакции «Досуга»
Эли БУРШ,
в прошлом — лингвист, ныне — охранник частного офиса
ПОХВАЛЬНАЯ ОДА СЛОВУ
Ура! На «Досуга» страницах
Опять матерщинникам рай!
Не будут над ними глумиться...
Им , Миша, простор открывай!
Ведь слово такое родное, .
С ним шел до Берлина солдат,
Прославленный маршал герою
Сказал, что его наградят.
Не надо насиловать взора,
Три буквы , что радуют глаз,
Уже со столба и забора
Попали в стихи и рассказ.
Совсем ни к чему перевод
На идиш и даже иврит,
Коль в нем сама мудрость народа
По-русски так емко звучит.
И в сердце, не русском — еврейском,
Вдали от России большой,
В мужском , а тем более в женском ,
Предмет этот вечно живой .
С рожденья до самой могилы
Опора оно и любовь
И легче вдруг станет, коль смаху
Противнику врежешь им в бровь,
А кто-то с тем словом на плаху
Взойти без сомненья готов
Лекарство от злой ностальгии .
Оно пригодилось и тут,
Ведь все мы из прежней стихии,
И с ним нас быстрее пойму;.
Я с автором вовсе не спорю,
Она несомненно права.
В минуты и счастья, и горя
Спасают такие слова.
На счастья полно пофигистов,
И авторов эдаких чтут.
А около них пародисты
Пускай свои козни плетут
Ах, Миша, глумиться не надо,
Нет в мире прекраснее слова
Восторг в них , и мощь , и отрада -
Примеры для всех сойферов.
С дружеским приветом и наилучшими noжеланиями в жизни и творчестве Арон Сокольский , Хайфа ..
ОТ СОЛА КЕЙСЕРА :
Как удалось доказать , нет в Израиле таких авторов , как Арон Сокольский и Эли Бурш , а вот Михаил Лезинский есть , и он вкалывает у нас Санитаром . |
| ПУНДИКИАДА или ШЕСТЬ ЭПИГРАММ НА МИШУ ПУНДИКА , написанные Лионом Наделем из Афулы . Конечно , они были напечатаны в разных номерах "ДОСУГа" , но я их собрал вместе для удобства чтения . Каждая
эпиграмма была проиллюстрирована карикатуристской Нинель Шаховой , что придало усмешкам особую остроту .
ЭПИГРАММА ПЕРВАЯ .
"Досуга" рядовой сотрудник,
Возможно, и не рядовой,
Он как-то выплыл, критик Пундик.
Его топили не впервой.
Неутомим, непотопляем,
"Герой" критических атак,
Его свирепым громким лаем
Встречал нестройный хор собак.
От них рванулся Пундик. Ночью.
Собаки гнались по пятам.
Одна догнала... Джинсов клочья,
Глядь - голубеют тут и там.
Не улыбайся, Пундик, кисло,
Вот авторучка, не робей,
Добавь в статьи немного смысла
И ниже пояса не бей!
Будь осторожен, чтоб не вздули
Ни явно, Пундик, ни тайком
Не возникай у нас в Афуле.
Бди! И следи за языком!
Я - Графоман Версификанов,
Версификатор Графоманов,
Искатель смысла, буквоед,
Ответственный пундиковед.
ЭПИГРАММА ВТОРАЯ с ЭПИГРАФОМ ИЗ МИШИ ПУНДИКА .
"...дорогие составители, вы сами знаете, какой по счету блин выходит комом в горле..." (Миша Пундик)
В формулировках мы нечетки,
Судите сами: ну не вздор ли?
Блин комом - блин! - на сковородке
Он перепутал с комом в горле.
ЭПИГРАММА ТРЕТЬЯ и тоже С ЭПИГРАФОМ . .
Коллекцию... опусов... опубликую... в назидание потомкам, которые по моим статьям... будут проверять словарей поплавки... (Миша Пундик)
Потомки. Пундик.
С глазу на глаз?
- Нагло-с!
ЭПИГРАММА ЧЕТВЁРТАЯ с ЭПИГРАФОМ-ПРИЗНАНИЕМ ОТ ПУДИКА И ИНАКОМЫСЛЯЩИХ ..
К Маяковскому отношусь с неприкрытой гадливостью... ...кто меня нелюбовью к Маяковскому попрекает... (Миша Пундик)
...сама себя высекла... (Н.В.Гоголь)
Не плюй в колодец, вылетит - не поймаешь. (Вадим Левин)
Нам, шутникам, глаза лаская,
Себя усердно высекая,
Бумагу переводит нудник,
Досужий дядя Миша Пундик.
Продолжаем наши игрища!
ЭПИГРАММА ПЯТАЯ С РАЗЪЯСНЕНИЕМ .
«Ассоциация … заглянула в серые мозги алахического лингвиста».
«Идея ... не растворилась в нетях».
Миша Пундик
Нети: в нетях (устар. и шутл. ирон.) — давно отсутстсвует,
неизвестно где находится, нет кого-н. Пребывать в нетях...
С.И.Ожегов. Словарь русского языка. М., «Русский язык», 1987
Досужий дядя. Он речист,
Он Эверестом в небе высится.
Но «галахический лингвист»,
Вторично говорю — БЕССМЫСЛИЦА.
Ему на Даля наплевать,
На Ожегова — тоже, умнику...
Невежде — в нетях пребывать!
Марш в первый класс! — подскажем Пудику.
ОТ РЕДАКЦИИ. Наш почтенный автор несколько ошибся, восприняв цитату из Ожегова как догму, а не как руководство к действию. Пребывать в нетях — не единственно возможный вариант употребления выражения «нети». Поливариантность возможна , допустима и в приведенной цитате из Миши Пундика вполне легитимна.
ЭПИГРАММА ШЕСТАЯ .
"Холопский жанр" (Миша Пундик)
Ретивый критик мыслит скудненько.
Ему поведаем секрет:
Есть многоборцы и мы - пундики,
Холопских жанров вовсе нет.
Гей, многоборцы - на века!
Пример берите, братцы, вот с кого:
С поэтов Пушкина, Высоцкого
И Самуила Маршака! |
| СИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ТОЖЕ БЫЛО ОПУБЛИКОВАНО В ГАЗЕТЕ «НОВОСТИ НЕДЕЛИ» В ПРИЛОЖЕНИИ «ДОСУГ».
Льву Гейфману,
Михаилу Лезинскому
и всем лингвоальтернативщикам
Совсем приуныла , но вскоре,
Идя мимо сосен и туй ,
Узрела я вдруг на заборе
Родное до слез слово « X..»
И мигом прошла ностальгия ,
Исчез этот гадкий недуг ,
И знать не хочу, как другие,
Я духом воспрянула вдруг.
О, сколько в нем сласти и перца -
В том слове коротком сплелось!
В нем много для русского сердца ,
Живущего с Родиной врозь .
Любовь - это все , что осталось.
Все прочее – пресно , старо.
С восторгом приемлю я фаллос
В голодное вечно нутро.
Одна остается лишь малость,
Противная , как поцелуй:
Претит мне нерусское « фаллос »,
Приемлю российское «X...»
В трех буквах , напомнивших милый
И крепкий хмельной разговор ,
С рожденья
До самой могилы
Ласкавших взыскательный взор ,
В трех буквах –
конкретность без тени ,
Народная мудрость - вся в них,
И нет никаких закруглений,
А есть сочетанье прямых.
И если б стояла пред плахой
( Не в мыслях , а так - наяву),
Послала б всех судей я на х.. ,
Сложила б я гордо главу.
Собольи сомкнула я брови ,
С надеждой вперед я гляжу ,
И в этом магическом слове ,
Опору всегда нахожу.
Всей речи - и ось , и основа ,
Как «водка», как «хлеб» и как «жид»,
Короткое , ёмкое слово
Всегда перед взором стоит.
Мирьям Планк ,
Тель-Авив |
| "УМНЫЙ УЧИТСЯ НА ЧУЖИХ ОШИБКАХ , ДУРАК НА СВОИХ " ... Вот я и предлагаю досуговские заметки Миши Пундика .
ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДАМ И БЕЗ
Два письма заставили меня оторвать жадный взор от книжной полки, на которой ждут своего часа творения наших шрайберов и сойферов. "Кому повем, кому повем тоску и боль моих поэм...", - вздохнул я и подтянул поближе два конверта.
Моих корреспондентов объединяет одно - несогласие с высказанными мною оценками творчества двух авторов.
Но объемы их несогласностей куда превысили объем моих высказываний.
Так, "читатель с легко запоминающейся фамилией, преподаватель английского языка" Виктория Серебро, приславшая свой образчик эпистолярного жанра из Хайфы, считает, что ваш покорный слуга "перешел грань между конструктивной критикой и откровенной грубостью".
Смею напомнить почтенной читательнице, что именно было сказано
мною о книге Ирины Бабич:
"В подзаголовок этой книги авторесса честно-откровенно вынесла слова "Любительские стихи". Уровень творений, укрытых под черно-белой обложкой (выполненной на том же дилетантском уровне, как и скрытая
внутри версификация), можно вполне охарактеризовать четырьмя строчками из книги:
О, список бед
И огорчений,
То хлеба нет,
То нет печений.
За полвека в пиитическом строю (некоторые стихи книжки датированы 1945-м годом) ни поэтический уровень, ни миросозерцание лирического героя ничуть не изменились. Но мир слишком сложен и многогранен, чтобы его оценивали мелко-восторженными взвизгами..."
Вот и все. Уж не знаю, где читательница узрела грубость
(некоторые, как известно, настолько мнительны и деликатны
в отношении терминологии, что вместо "я высморкалась"
произносят "я обошлась посредством носового платка").
Но когда в поддержку своей позиции читательница сообщает, что "далеко не все признанные поэты-профессионалы могут соперничать с автором в уровне поэтического мастерства, образности и нестандартности мышления" и в подкрепление своей точки зрения сообщает, что автор стихов – "профессиональный журналист. Ее умение увидеть в нашем
трудном вживании в израильское общество какие-то положительные моменты многим из нас помогает поверить в себя, сохранить свое человеческое достоинство. Но даже те, кого порой раздражает мажорный тон ее репортажей и кажущийся необоснованным оптимизм, отмечают высокий профессиональный уровень ее журналистики, легкость и
изящество стиля, прекрасное чувство слова" (наконец-то конец цитаты), то просто неясно: почему в подкрепление своего мнения о версификациях И.Бабич-стихослагательницы г-жа Серебро начинает размышлять о достоинствах И.Бабич-публицистки? И навряд это наша читательница
делает из неумелости. Идет элементарная подтасовка, передергивание. Замечу: когда Виктория Серебро восхваляет "поэтическое мастерство, образность и нестандартность", она элементарно не может провести сравнительный анализ творчества И.Бабич и противопоставленных ей
"поэтов-профессионалов" (почему-то не названных поименно-пофамильно).
В конце своего дифирамбического упражнения г-жа Серебро советует мне "приберечь патроны своего критического оружия" для иных. И на этой ноте самая пора перейти ко второму посланию. Потому как тема оружия, убийств, наемных убийств присутствует и в очередном образчике
эпистолярного жанра. (Не дает покоя недовытравившим из себя homo soveticus'а строчка "лучшего и талантливейшего", в которой тот перо приравнивает к штыку!)
Еще одно письмо написал униженный и оскорбленный герой моих заметок - Михаил Ронкин. Треть странички (включая цитаты) аукнулись мне тремя машинописными листами гневной отповеди (не включая ксерокопию газетной полосы - дифирамбическую статью о творчестве Ронкина).
В самом начале разгневанный дихтер уже расшаркивается:
"Не теша себя надеждой, что мое письмо будет опубликовано, я все же не могу отказать себе в удовольствии поблагодарить... любимый мною "Досуг", в коем имел счастье с 93-го по 97-й год регулярно публиковать свои скромные вирши..."
На сию эскападу г-на Ронкина имею честь сообщить лишь то, что мы не несем никакой (ни моральной, ни материальной) ответственности за деятельность предыдущих наших коллег.
Думаю, наш герой знает, что обновленный и возрожденный из небытия "Д" концептуально отличен от своего давно почившего в Бозе тезки. И не намерен платить по его векселям...
"Вот уже несколько дней я и мои друзья-литераторы, среди коих есть и члены СП Израиля, ломаем головы, пытаясь уразуметь, "какого сорта примитивизм" узрел господин Пундик в добротных, крепко скроенных строчках:
Пришел солдат с лихой войны
В победном сорок пятом,
Но нет детишек, нет жены
И нет родимой хаты...
...предполагаю, что в общеобразовательном багаже "рецензента" имеется существенный пробел. По всей видимости, он не знаком с творчеством больших русских поэтов М.Исаковского и А.Твардовского, в русле поэтики
коих написаны процитированные выше строки..."
Смею заверить почтенного стихослагателя: с творчеством упомянутых поэтов я знаком. И еще с творчеством многих, многих других - смею даже предположить, что многие имена, которые бы я мог назвать, на дух не знакомы Ронкину и его "друзьям-литераторам". И касаемо "русла поэтики" замечу лишь, что убогое подражание действительно хорошему
стихотворению Исаковского "Враги сожгли родную хату" автора не красит. Здесь речь идет не о "русле поэтики", а о дилетантском подражании - чего стоят эпитеты (война – "лихая", сорок пятый год - "победный"), свидетельствующие лишь о банальном пиитическом мышлении (помните рассказ Чапека о тривиальных ассоциациях). Не люблю ссылаться на
Маяковского, к которому отношусь с неприкрытой гадливостью, но не могу не упомянуть его статью "Как делать стихи", где помимо всего высказаны и замечания о несоответствии некоторых стихотворных размеров содержанию. В указанном опусе Ронкина даже четырехстопный ямб выглядит разухабистым канканом и совершенно не соответствует заявленной теме.
А вот насчет "добротных, крепко скроенных" строчек – воистину, сам себя не похвалишь...
Не по душе пришлись обиженному версификатору и мои слова о том, что "навязчивы в творчестве Ронкина римэйки (впрочем, термин remake здесь не слишком уместен, это скорее собственные измышления, оттолкнутые от общеизвестных строчек)". И Ронкин возражает: "...не вижу
ничего предосудительного, а тем паче крамольного в том, чтобы прибегать... к ироническому переиначиванию классиков как к своеобразному литературному приему. Если мой просвещенный тезка в этом сомневается, пусть обратится к творчеству популярных российских авторов – Иртеньева, Вишневского..."
Ну, во-первых, какое отношение имеют к литературе сиюминутнопопулярные Игорь Иртеньев и Владимир Вишневский - на эту тему можно поспорить. А во-вторых, правомерна любая метода, буде она употребляется достойно, умело и к месту. А коль скоро говорим о римэйках и центонах - то зубоскалы Иртеньев и Вишневский на подметки не годятся тому же Тимуру Кибирову или (ну, это уже "классика жанра") Льву Лосеву. Но это тоже к слову...
Г-н Ронкин в своем пышущем гневом послании сообщает, что "его перу принадлежат 14 (четырнадцать) изданных в бывшем СССР поэтических сборников" и ничтоже сумняшеся сообщает: "Там вопрос об издании определялся художественными достоинствами книги".
Да полно вам, почтенный дихтер! Не держите меня за идиота, рассказывая
подобные майсы! Аль Анатолий Софронов с Сергеем Островым, да Анатолий Иванов со Станиславом Куняевым издавались "по художественным достоинствам"? Ой, не смешите меня!
А что до Куняева - так замечу: отстаивая себя, г-н Ронкин с гордостью сообщает, что Куняев рецензировал для "Литературной России" (была такая препаршивейшая газетенка патриотическо-почвеннической группировки литераторов третьего сорта) одну из его книг и "отметил немало достойных внимания любителей поэзии произведений".
И то верно: скажи мне, кто тебя хвалит...
В потугах представить себя звездою первой величины на литературном небосклоне Михаил Ронкин добавляет к сказанному: "Если бы мои стихи являли собой "примитивизм второго сорта", то вряд ли их так охотно публиковали бы... (далее перечень из семи газет), а также издающиеся в
Галилее русскоязычные газеты. Не думаю, что (далее фамилии пяти редакторов) не смогли бы отличить лирические и "юмористические версификации, а вкупе с ними прочие "рифмованные строчки" от истинной поэзии".
Ладно, г-н Ронкин. Чтобы дальше не утомлять читателя и себя - готов скрипя сердцем согласиться с вами. Да, ваши стихи - истинная поэзия. И вы - истинный поэт. Недаром вы столько книг издали в СССР. А там книги издавались исключительно по художественным достоинствам. Например,
как творенья поэта Иcаковского, который писал:
"Спасибо же, что в годы испытаний // Вы помогли нам выстоять в борьбе! //
Мы так Вам верили, товарищ Сталин, // Как, может быть, не верили себе".
Как стишки Станислава Куняев, который вопрошал:
"Кто там шумит "гражданские права", // Кто ратует за всякие свободы? // Ведь сказано:
"Слова, слова, слова". //
Ах, мне бы ваши мелкие заботы".
Как проза Всеволода Кочетова с его "Братьями Ершовыми", "Секретарем обкома" и легендарным " Чего же ты хочешь"... Простите меня,
неразумного, г-н Ронкин. Больше не буду о вас писать. Вы - настоящий советский литератор. Я зря вас обидел. Не имел я на охульную критику прав никаких - ведь я ни одной книги в СССР не издал (своей собственной книги, написанное в качестве "литрабства" не в счет). И вообще вы Демьян
Бедный наших дней. Только не посылайте мне больше своих отповедей, я нонче на все согласный ...
Вот только с одним в вашем письме я до сих пор не согласен:
вы пишете об авторе сих строк, что он "как опытный и
хладнокровный киллер, отстреливает заказанную ему жертву.
Ему ведь все равно, в кого "шмалять". Сегодня "заказали" М.Ронкина, завтра "закажут" кого-либо посолиднее и покрупнее..."
Нет, г-н Ронкин. Ваш покорный слуга - не киллер. Он всего-навсего галахический лингвист. И в ангажированности вашего покорного слугу заподозрить невозможно. Хотя бы из-за того, что никому вы, израильские русскоязычные писатели, не нужны. Нету здесь литературного рынка,
разделения сфер влияния, группировок. Тиражи ваших книг хорошо если за полтыщи переваливают, да и то большинство вы раздариваете. И "заказ" - плод вашего тщеславья. Так что вам не возмущаться нужно - а в ножки кланяться, что хоть кто-то на ваши опусы внимание обратил. Да и то не из поклонения перед вашими талантами, а из патологической
жажды разобраться: что же происходит с великим и могучим, правдивым и свободным, насилуемым каждым, кому только не лень...
•
...Тем более, что вас, дихтеров и шрифтштеллеров, еще на мой век много. Только членов СРПИ - двести девятнадцать (включая нововступивших и исключая выбывших, а за статистику особое спасибо Леониду Финкелю, приславшему писательский справочник). А тех, кто членства не удостоился
- несть вам числа...
•
... Один из моих коллег произнес недавно с огнем убежденности в глазах:
"Не может быть таких писателей! Ты все это выдумываешь! Мы же все-таки народ книги, а не народ непуганных идиотов!"
•
Так я и не смог убедить недоверчивого коллегу, что ничем не погрешил я перед истиною и что не выдумал ни одного писателя. Вот они - объективная реальность, соль земли иудейской...
•
Так уж случилось, что в мне попадаются и заслуживающие внимание издания. То ли сойферы и дихтеры вняли моим суровым диатрибам, то ли просто выпадает такая удача. Не знаю. Но уже начинаю скучать по клиническим книжонкам, которые обзирать весело и гадливо. |
| «Желтая, она и есть желтая», - так назвал АВТОР свою корреспонденцию , но Миша Пундик дал ей название "ПУНДИКОВЩИНА", снабдив предисловием .
ОТ РЕДАКЦИИ: публикуемая ниже статья была направлена ее автором не на адрес «Д», а в совершенно другое издание. Однако наши коллеги сочли нужным воздержаться от ее публикации и передать сей опус в наше распоряжение. Мы же посчитали необходимым приложить все усилия, чтобы чеканные строки автора нижепечатаемой корреспонденции увидали свет. Пусть даже на страницах нелюбимого им «Д». Сразу оговоримся — в оригинале материал носил заголовок «Желтая, она и есть желтая», мы же сочли нужным дать опусу другое название и произвести незначительные сокращения текста (вовсе не смягчающие оценки и не искажающие смысл).
ПУНДИКОВЩИНА
Если бы Бен-Гурион мог предвидеть отдаленное развитие Израиля, то кроме воров и проституток как обязательных атрибутов государства он назвал бы и "желтую" прессу. Раскрыв кавычки, мы уточним, что это - бульварно-сенсационная пресса, которую делают репортеры скандальной хроники. Таким с позволения сказать журналистам приличные люди никогда руки не подавали.
Вот и мы, так называемая "русская" улица, обзавелись такой прессой ("русские" воры и проститутки ведь в Израиле уже "в законе"). Я имею в виду приложение к газете "Новости недели" - "Досуг". Точнее - новый "Досуг", ибо старый - был весьма интеллигентным, спокойным и культурным изданием. Новый же "Досуг" - как "новый русский": груб, невежественен, нахален, бестактен. И главное, как теперь говорят, уверен в своей самодостаточности. Я не намерен рецензировать этот "Досуг". Бог ему судья! Во всяком случае - не все то Зильбер,( Зильбер - редактор приложения "ДОСУГ" - М.Л. ) что блестит...
Мне хочется только рассказать об одной стороне рвения "Досуга", которую можно назвать словом "пундиковщина", восходящим к имени одного из авторов - Миши Пундика. Есть в русском языке редко употребляемое слово "желтить", что означает не только красить, но и пачкать в желтый цвет. Вот этим и занимается Пундик, пачкая поэтов и писателей в известный цвет (хорошо еще, что "Досуг", как и деньги, не пахнет).
Что самое интересное - Пундик сначала пачкает, а затем сам и отмывает: рубрика называется "Алло! Это прачечная?", а его опус - "Маргиналии из миквы". Вот он, слиха, и стирает подштанники авторов и отмывает их в микве. Пожалуй, это самое утешительное в "критике" Пундика: выпуская поэтов голенькими и чистенькими, он придает им силу и волю к творчеству, закаляет их в противостоянии пундиковщине.
Что такое критика, литературная в частности? Это, как известно, обсуждение, разбор произведения с целью вынести оценку, выявить недостатки. Тот, кто занимается этим, называется критиком. Но есть еще один термин - критикан. Это тот, кто склонен все огульно критиковать, во всем видеть только недостатки. Кто хоть раз решится "окунуться" в подозрительную микву Пундика, сразу поймет, что Пундик - это не Белинский...
Кого Пундик "обзирает" (это собственное определение его метода)? Скажем так - всех, кто осмелился напечатать свои "опусы" (тоже кличка Пундика). Причем независимо от того, выпущена ли книга тиражом в пятьсот или аж в... пятьдесят экземпляров. Все это, как считает Пундик, составляет "навозную кучу", в которой он, подобно презренному евреями животному, ищет жемчужные зерна. В большинстве случаев это книжки членов литературных объединений, студий, кружков, которые в условиях рыночной экономики на свои скудные средства издают сборники своих произведений - стихов, рассказов, повестей. Причем абсолютное большинство из них - это читатели "Новостей недели", время от времени получая от неугомонного Пундика тычки, синяки и шишки.
Честное слово, как человек, близкий к этому кругу людей, я знаю, что они не претендуют попасть в классики русской литературы. Ольга Пильщик, к примеру, которая как красная тряпка на быка действует на Пундика, издавая свои стихи, вовсе не стремится попасть в литературную энциклопедию на букву "П" впереди Пундика и Пушкина... Не нравится она Пундику - и все: она (первой из его "жертв" посмела возразить ему), как и многие интеллигентные способные люди преклонного возраста, находит в такой литературной форме возможность выражать свои чувства и размышления.
Разные это люди, с разными способностями и мастерством. Что плохого в том, что они собираются, читают друг другу стихи, критикуют (но не критиканствуют!) недостатки, создавая дружескую творческую обстановку? Что же нам, членам хайфской литературной студии "Анахну", которая уже не тряпкой, а целой простыней действует на обозленного быка-Пундика - распустить студию, лишить творческих людей возможности общения? Или, наконец, ввести в стране "литературную цензуру", чтобы не допускать публикаций стихов с неточными рифмами или банальными мыслями? Неужели в сборниках, которые Пундик "обзирает" со всех сторон, совсем нет хороших, искренних стихов? Во всяком случае, в тех книжках, которые Пундик уже "обозрел", таких он не нашел. Значит, это не критика, а критиканство, и к нему надо соответственно относиться - как сказано в словаре, "неодобрительно", а по-нашему - с презрением.
Между тем этих авторов, "дихтеров и сойферов" (это тоже из пундиковского лексикона - он считает эти слова уничижительными), нередко Владимир Добин печатает в своем "7-м дне", Фредди Бен-Натан читает в своей "Поэзии еврейской души", публикуют в альманахах "Роза ветров" и других изданиях.
Обращает на себя внимание то, что Пундик очень редко употребляет такое "бранное" слово, как "графоман". К чему бы это? Смею думать, что он сам такой: видно, работая литсотрудником где-то в газете или в журнале, он свою лингвистическую эрудицию и критиканский зуд мог проявлять только в письмах-ответах разным рабселькорам, возомнившим себя поэтами. А тут, в условиях разгула демократии, ему открылось необозримое поле деятельности. Вот он и бурно критиканствует (а это сродни графоманству - так профессионалы себя не ведут)...
Пундик - это не фамилия и даже не псевдоним. Это уже одно из тех явлений, которые терроризируют, деморализуют нашу алию, безнаказанно измываясь над творческими людьми, выпуская на волю свою злобу, собственную несостоятельность и просто дурной характер.
Вот как-то рядом с "Миквой" появилась статья, тоже пытающаяся критиковать поэтов студии "Анахну", ее написал некий Константин Известный (псевдоним, но нам хорошо известен этот настоящий неудачник, считающий себя журналистом, который, кстати, в одной из газет положительно оценил сборники наших поэтов). Но, оказывается, теперь не модно хвалить, а только хаять. Вот она - пундиковщина! Есть в "критике" Пундика и элемент далеко не литературоведческий: "обзирая" наш поэтический сборник "Мост", он ужасно возмутился патриотическими строками наших авторов - как они смеют за семь-восемь лет полюбить Израиль, да еще изливать эти чувства в стихах?
Я думаю, читателю будет интересен такой пассаж Пундика:
"Если стать гражданином Израиля значит слепо и коряво излагать на бумаге свои восхищенные чувства - то студийцы "Анахну" уже настоящие граждане Израиля. Поэтому меня грет мысль, что у меня-то в кармане на всякий случай имеется еще один загранпаспорт. Не израильский".
Так что, Пундик, достаньте из своих широких штанин свой второй загранпаспорт и проверьте, не просрочен ли он: мы не сдадимся, по-прежнему будем писать стихи, в том числе и об Израиле, который стал нам раз и навсегда пристанищем на этой Земле. А что касается "Досуга", то желтая пресса - она и есть желтая, и место ей в мусорной корзине.
Иосиф Вул ,
руководитель литературной студии "Анахну" |
| ОТ ВИКОЧКИ СЕРЕБРО ! ТАЛАНТЛИВОЙ ЖЕНЩИНЫ , ПОСЕЩАВШЕЙ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "РЫЖИЙ ДЕЛЬФИН" в мою бытность руководителем .
ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ДРУЖНО !
Уважаемый редактор!
Я, конечно, понимаю, что фраза «Критик был излишне резок» может показаться не менее забавной, чем «Папаша Крик слыл между биндюжниками грубияном». Но, читая отрывки из перманентно пишущегося труда вашего постоянного автора Миши Пундика «Маргиналии из миквы» (а миквы, как известно, служат для очищения и освящения), я невольно вспоминаю старый галутный анекдот;
— Рабинович, почему вы такой грустный?
— Да вот, иду с партийной чистки.
— И что? Вас там чистили?
— Нет, меня там пачкали.
И хотя, как и предполагала редакция, не все оценки критика кажутся мне удобоваримыми, а их тон достаточно корректным, ответная реакция отдельных авторов и целых творческих коллективов мне тоже не очень симпатична. Хотелось бы призвать все стороны проявлять побольше терпимости и такта, хотя в наших палестинах с этим напряженка. Ребята, давайте жить дружно !
В «Досуг» давно уж не пишу,
Живу я мирно, тихо,
Но если спросят, то скажу,
Почем там Пундик лиха.
Поэтов в микве он купал.
Но был при этом груб: :
Уж коль Иртеньев «зубоскал»,
То Пундик — Скалозуб.
Поэты, как сказали б встарь,
Кляли свою судьбу,
И даже сам горлан-главарь
Ворочался в гробу.
В сердцах кричали: «Сам нахал!»
И «От такого слышу!»
Ах, господа! Какой скандал!
Нельзя ли чуть потише?
У критика в глазах испуг
(грозились бросить в прудик).
А мне с ним спорить не «Досуг»,
Он не изюма Пундик.
Виктория Серебро, Хайфа |
| ЭТОТ МИША ПУНДИК .
Я с большим вниманием слежу за материалами "Маргиналии из миквы", в которых Миша Пундик подвергает остракизму русскоязычных литераторов. Считаю совершенно недопустимым тон, в котором был выдержан материал. направленный против книги стихов Лазаря Амирова "Есть на свете любовь"
Вячеслав Давыдов, Офаким
НОРМАЛЬНОЕ ПРИСТРАСТИЕ
Здравствуйте, уважаемая редакция! Пишет вам один из ваших читателей. Тружусь я по 12 часов, днем и ночью, в поте лица своего, строя свое светлое завтра. А посему газеты читаю редко. "Едиот ахронот" с "Мааривом" не читаю вовсе из-за отсутствия словарного запаса родных слов... Но вот пришли наконец-то долгожданные часы досуга, и попалось мне на глаза историческое произведение популярнейшего знатока поэзии и драматургии Миши Пундика. Спешу поделиться своими впечатлениями в виде открытого письма Пундику.
Дорогой Миша! Наповал сражен твоим высокоинтеллектуальным талантом Мастера Пера и Изящной Словесности. Так как им и надо, этим бездельникам! Ишь чего удумали: стишки писать, альмОнахи издавать, в театрики играть. Тоже мне Пушкины-Михоэлсы, понимаешь. Только отвлекают нашу Алию от нужных дел Абсорбции. Таки прав был товарищ Райкин А., когда предлагал к каждой балерине динаму подключать, чтобы решать проблемы электрОфикации всей страны. А, впрочем, Миша, между нами говоря, может, оно и к лучшему. Пущай себе пишут и по сцене скачут. Глядишь - и тебе будет о чем в газету писать, будет за что гонорар какой-никакой получать, чтобы семечки покупать. И опять же будет куда на досуге сходить, чтобы семечки эти покушать. И не надо объясняться перед дамами и господами, Миша, что у тебя отсутствуют "эти украинские пристрастия". Что, ты и правда никогда семечек не лузгал? Очень даже нормальное пристрастие. Народное, можно сказать. Али ты не часть народа своего, Миша? Дорогой Пундик! Как почитатель твоего таланта, позволь мне познакомить тебя со своей новой Поэмой. Пишу ее, эту Поэму, только для того, чтобы тебе было о чем писать. Только давай договоримся сразу. Ты мне от своего гонорара пару-тройку шекелей выдели - на семечки, так сказать. Я их тоже люблю. Итак, ноутбук рядом с тобой, Миша? Слушай!
О, Великая Свобода Слова!
Нет запрета мыслям и Словам.
Можно восхвалять и очернять любого,
Умным хорошо и дуракам.
Можно лузгать семки на концерте
И на сцену и поэтов поплевать.
Тем, кто там читает, вы не верьте,
Только Пундик знает, как писать.
Не слагай стихов и всякой прозы,
Коль не Пушкин ты и не Толстой,
А не то лузгнет шипом от розы
Миша Пундик или кто другой.
Не ходи на сцену, под софиты,
Коль не Щепкин ты, не Левенбук.
В зале Пундик, как всегда, сердитый,
И уже строчит в свой ноутбук.
Семен Явнин, Кирьят-Гат |
| ДАБЫ МЫ БЛИЖЕ ПОЗНАКОМИЛИСЬ
Написать вам письмо меня побудила публикация Иосифа Вула "Пундиковщина".
Сразу оговорюсь: я не писатель и не поэт, а простой читатель и любитель хороших стихов.
С удовольствием читаю я и "опусы" Миши Пундика, на которые у меня имеется собственный взгляд.
Когда я только приехал в Израиль, в одной из передач радио РЭКА услышал монолог репатриантского поэта, который воодушевленно рассказывал, как он был вынужден на бывшей родине работать "на корзину", а в Израиле перед ним наконец-то открылась возможность публиковаться. Но когда он прочитал свои стихи, то я понял (не умаляя душевности этих стихов и искренности переживаний), что мне придется (если я пожелаю) привыкать к новому стилю, порождаемому объективными условиями "свободы" слова и публикаций.
И все же на фоне прекрасных произведений давно известных писателей не могу и не хочу привыкать к элементарной халтуре. Пусть меня извинит г-н Вул, но я не воспринимаю элементарное стихоплетство - как по содержанию (если даже оно окрашено "красным" цветом патриотизма), так и по форме, при явном пренебрежении понятиями рифмы и ритма.
Поэтому в новых демократических условиях отсутствия литературной цензуры, о которой вспоминает автор, кропотливая и необходимая критическая работа Миши Пундика, на мой взгляд - находка.
Думаю, что если к его публикациям отнестись с пониманием и достоинством, без личных амбиций, можно лишь поддерживать авторитет русскоязычной литературы и не допустить его обесценивания в восприятии наших детей и внуков.
Но пишу я это письмо не для того, чтобы похвалить или поддержать рубрику "Маргиналии из миквы". Она вряд ли в этом нуждается. Мне хочется лишь отреагировать на статью "Пундиковщина", автор которой, как можно предположить, берет на себя миссию представителя русскоязычной писательской элиты.
Могу согласиться с тем, что не каждый творческий работник может в силу своего характера, интеллекта, воспитанности правильно воспринимать критику. Но реакция на нее никак не может снизойти до оскорблений, особенно из уст "бойца культурного фронта".
Какое, спрашивается, у автора основание называть упомянутое приложение "желтой прессой"? Если автор и недоволен Мишей Пундиком, я думаю, вряд ли он имеет моральное право наносить оскорбление приложению в целом, взяв на себя смелость писать, что "Досуг" как "новый русский" - груб, невежественен, нахален, бестактен".
Желая нанести личное оскорбление Мише Пундику (что вообще недопустимо в интеллигентной дискуссии), автор пишет: "Он свою лингвистическую эрудицию и критиканский зуд мог проявлять только в письмах - ответах разным рабселькорам, возомнившим себя поэтами". Правда, я не очень понял, чем отличается сам автор от тех "разных рабселькоров", возомнивших себя поэтами?! Не выбирая выражений, он договорился, то есть дописался:
"Что касается "Досуга", то желтая пресса - она и есть желтая, и место ей в мусорной корзине".
И тут, как писал поэт, "и лучше выдумать не смог". А жаль. Очень жаль.
Полагаю, что редакция поступила очень правильно, опубликовав этот (извините за выражение) литературный опус. Дабы мы, читатели, ближе познакомились с теми, кто претендует на звание представителей израильской русскоязычной культуры. Мало того - думаю, что именно на этом фоне актуальность рубрики "Маргиналии из миквы" только лишь возрастает.
Желаю Мише Пундику так держать!
Михаил Крупник, Ашдод |
| " НОВОГОДНИЕ ВСТРЕЧИ МИХАИЛА ЛЕЗИНСКОГО СО ЛЬВОМ ТОЛСТЫМ " , ОПИСАННЫЕ МАРКОМ ЛУЦКИМ , пополнят ПУНДИКИАДУ положительными примерами , вот поэтому я перепечатал этот опус в архив .
В декабре 2006 года забежал я к Михаилу Лезинскому, чтобы вручить ему новое издание «Справочника Союза русскоязычных писателей Израиля», привезенное мной из Тель-Авива.
Ну, конечно, слово за слово, скоро Новый год, и поведал мне известный прозаик о своих удивительных праздничных встречах со знаменитым классиком. Сами понимаете, что каждое воспоминание о «матером человечище» представляет огромный интерес для мировой культуры. Поэтому, вернувшись домой, я по горячим следам записал услышанное от Михаила, и вот, пользуясь случаем, решил обнародовать это воспоминание.
«Было это, как сейчас помню, то ли в конце девятнадцатого, то ли в начале двадцатого века прошлого тысячелетия. А случилось все вот при каких обстоятельствах.
Довелось мне где-то в последней трети декабря быть в командировке в Москве. И вот прихожу я в редакцию «Литературной газеты», и каждый встречный кидается ко мне: «Миша, беги скорее к Главному, там тебя Лев Николаевич по всему городу ищет!» И действительно, только я зашел в кабинет, слышу: «Михаил Леонидович! Вот Вам номер телефона, Старик просил немедленно позвонить!»
Звоню и слышу до боли знакомый, чуть глуховатый голос прославленного графа: «Миша, едондер пуп, сколько мне тебя по Белокаменной искать, я ведь уже обзвонил и весь Крым, и всю Карелию, и Колыму, и редакции всех журналов! Куда ты запропастился?» «А в чем дело, Лева?» - спрашиваю. «Да я тут решил у себя в Хамовниках небольшой междусобойчик в Новый год организовать, а Антон (Чехов- М.Л) и Алексей (Горький – М.Л) условие выставили, чтобы ты здесь непременно присутствовал!»
Ну, что говорить, приглашение заманчивое! Положим, Льва и Антона я сравнительно недавно в Крыму видел, приезжали они ко мне в Севастополь, а вот с Максимычем мы порядком уже не встречались. Автор «Старухи Изергиль» все больше в странствиях пропадает, почитай, всю Россию пешком протопал! Помню, любимой шуточкой у него была такая – «У меня, Миша, - Изергиль, а у тебя – Израиль!» Мы ведь оба анекдоты да подначки любили. Бывало, расскажу я новый анекдот, а он сразу же – погоди, мол, я сейчас запишу. У него в записной книжке специальный раздел был – «Хохмы от Лезинского и Пундика». Слышал я, что горьковеды все собираются их опубликовать, да что-то тянут. Ох, боюсь, опоздают они, некому будет прокомментировать. Ну да ладно, не будем о бренном, вернемся лучше к нашим баранам, вернее, к писателям.
Не стану долго рассказывать, как я носился по столице, как закупал продукты – не пойдешь же к графьям Толстым с пустыми руками, как говорится, «у советских собственная гордость…». Впрочем, это, кажется, из другой оперы.
… И вот стою я в «Елиссевском» на Тверской в очереди за осетриной и слышу «Мишка, сколько лет, сколько зим! Какими судьбами здесь?» Оборачиваюсь – Сашка Куприн собственной персоной! Сам уже крепко навеселе, татарские глаза так и блестят!
Короче говоря, пришлось мне сначала к нему заехать, а уж потом, прилично разогретый, отправился я в Хамовники и часов в одиннадцать вечера был на месте. Там ведь от станции метро «Парк культуры» рукой подать.
К этому времени в усадьбе уже была установлена в центре небольшого, но уютного катка елка с электрической гирляндой. И надо же такому случиться – только заходят во двор Антон с Оленькой Книппер, как гирлянда гаснет. Граф расстроен неимоверно: «Как мы теперь иллюминацию починим?» - «Ну,- отвечаю,- этому горю помочь легко, я ведь, Лев Николаевич, электрик шестого разряда!» Словом, надеваю когти (они у меня всегда в рюкзаке), пояс, беру пассатижи и лезу на столб. И уже через десять минут гирлянда сияла! Правда, не обошлось без приключения – где-то на третьей минуте сорвался я со столба, к счастью, упал в сугроб, и тут же подошедший Алексей сочинил детскую загадку: «С когтями, а не птица! Летит и матерится!» Слышал я недавно эту фишку на концерте Евгения Петросяна, он выдает эту загадку за свою и совершенно не подозревает, что это мне Алексей Максимыч посвятил то ли в конце девятнадцатого, то ли в начале двадцатого века. Так что шуточка эта с большущей бородой!
А вторая моя новогодняя встреча с графом состоялась в Крыму, в Гаспре. Примечательна она тем, что в тот раз я невольно подсказал « Великому писателю земли русской» название одного из романов.
Приехал я тогда вместе с женой. Граф показался мне чем-то озабоченным, и я сразу же прямо спросил его о причине такого состояния. « Да вот, - говорит, - написал я, Миша, женский роман, а подходящее имя для главной героини никак не подберу!» И тут же спрашивает: «Извини меня, но я запамятовал, как зовут твою жену?» - «Анна, - говорю, у меня и первая, и вторая жена – обе Анны». Лев Николаевич задумчиво смотрит на меня и вдруг, радостно просияв, кричит: «Соня! Сонечка! Скорее сюда!» В комнату вбегает встревоженная Софья Андреевна: «Левушка , что-то случилось?». – «Случилось, - отвечает Лев Николаевич, наконец–то она обрела имя! Анна Каренина! Только так! Сонечка, вставь, пожалуйста, во все места рукописи это имя!»
Вот с тех самых пор и получил свое название ставший столь знаменитым роман!
Эх, Марк, многое я бы мог тебе еще рассказать, да ты ведь все равно не поверишь!» |
| СЕГОДНЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ БОЛЬШОГО ПОЭТА ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА .
Из путеводителя " ЛИТЕРАТУРНЫЙ СЕВАСТОПОЛЬ" - полностью путеводитель можете , - если захотите ! - прочитать на моей портальной страничке .
МАНДЕЛЬШТАМ (1891 - 1938)
Нам сейчас любопытно посмотреть на Севастополь глазами поэта Осипа Эмильевича Мандельштама. В своем очерке «Севастополь», который был напечатан в «Известиях» 2-го ноября 1923 года он пишет: «Севастополь — преемник всей курортной волны. Скорые поезда выбрасывают на маленькую площадь из одноэтажного белого вокзала массу пассажиров; их подхватывают ямщики-автомобили, скромные линейки, обтянутые полотном. Крошечный трамвай мчится в гору, и сразу проникаешься атмосферой маленького города: «У вас, гражданка, нет мелочи, — говорит кондуктор, — ну ничего: в следующий раз заплатите».
Осип Эмильевич причислял себя к разряду «пришлых» наблюдателей, «потерпевших крушение выходцев девятнадцатого века, волею судеб заброшенных на новый исторический материк», но эта ирония по отношению к самому себе, не мешала ему цепко вглядываться в новую жизнь и об этом говорят газеты 20-х годов: он печатался в Москве и Петрограде, Киеве и Харькове...
По очерку «Севастополь» можно сейчас прикоснуться к истории:
«Гордость Севастополя — «Институт физического лечения». Этот великолепный дворец может составить славу любого мирового курорта. Белоснежные сахарно-мраморные ванны, огромные комнаты для отдыха, читальни с бамбуковыми лежанками, настоящие термы, где электричество, радий и вода бьются с человеческой немощью...»
Умел, умел этот интеллигент дореволюционной формации всматриваться в быстротекущую жизнь со всеми ее плюсами и минусами. В ноябре 1933 года он пишет стихотворение, которое в конце концов стоило ему жизни:
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его пальцы, как черви, жирны.
А слова, как пудовые гири, верны.
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища...
Осипа Эмильевича Мандельштама в его короткой жизни арестовывали неоднократно: в Крыму — врангелевцы, тогда он уцелел чудом, в Грузии — меньшевики, в наше время, время сталинщины—дважды. Второй раз eго арестовали 2-го мая 1938 года. Этот арест и стал годом его смерти. |
| ТАКАЯ ВОТ ПУБЛИКАЦИЯ В КАЗАХСТАНСКОМ ЖУРНАЛЕ ...
Тамара Ильина, г. Алматы
ВИРТУАЛЬНАЯ ВСТРЕЧА
Азов Марк (Айзенштадт) писатель (драматург, прозаик, поэт, сценарист) сатирик и юморист, автор произведений для Аркадия Райкина. На стихи М. Азова писались песни композиторов М. Дунаевского, А. Флярковского, А. Журбина и др. Основные произведения не только юмор и сатира, а также рассказы о войне, лирикофилософская и фантастическая проза, сказки, притчи. Марк Азов член союзов писателей России и Израиля, главный редактор журнала «Галилея».
Родился 2.07.1925 г. в Харькове, окончил Харьковский Университет (филолог), с 1956 г. по 1994 г. жил в Москве.
Участник второй мировой войны, награжден орденами и медалями, в том числе израильской «Борец с нацизмом». На рубеже веков в стране стали публиковать материалы о политических репрессиях конца 30х годов. Когда я узнала о том, что в архиве президента Республики Казахстан готовят сборник «Страницы трагических судеб», написала о своих родителях. Погрузившись в прошлое, захотела рассказать и о другом. Мне помогли несколько хороших людей, и вот вышла в свет моя книга «Были ХХ века».
Я подписала её своей девичьей фамилией – Шайкевич, так как речь в ней шла в основном о времени, когда носила именно ее. Вспомнила и о сыне друзей моих родителей. Мы были ровесниками и дружили. С ним никогда не было скучно. Марик любил играть в пиратов: то я еду на корабле с детьми (куклами), а он, злой пират, меня захватывает, то корабль тонет, а он, благородный пират, спасает меня и детей. Игры эти, естественно, были шумными. Мы прыгали со стульев, кричали. Потом мы переехали из Харькова в Москву. Там после ареста родителей я попала в детский дом, а затем жила у тети.
Обложка моей книги появилась в интернете, после чего я получила письмо из Германии от моего однофамильца Григория Шайкевича человека, который хочет знать историю своего рода, своей фамилии («факты, родословные, статьи и другую информацию»). Он попросил меня рассказать о родственниках. Так началась наша переписка.
В одном из писем Григорий сообщил, что отыскал в мире 150 человек по фамилии Шайкевич и установил 40 родовых ветвей. И вдруг мне передают от него интернетписьмо с приложением. В письме буквально одна строчка: «Надеюсь, что вам будет интересно ознакомиться с этими заметками». Фотография автора немолодого мужчины с ироничной улыбкой, Марка Азова. Рассказ «Разговор для скамейки» (из повести «Ицик Шрайбер в стране большевиков»). Начинаю читать, улыбаюсь, дохожу до дискуссии на скамейке о 37-м годе и вдруг вздрагиваю, буквально проглатывая следующие строки:
«У мамы Ицика была подруга – доктор Шайкевич Ревекка Ароновна, дама в пенсне и в заграничном обтягивающем «трикотиновом» платье – так тогда называли трикотаж». Они отдыхали у моря на Кавказской Ривьере: Фрида с Ициком, Ревекка с дочкой Тамарой.
Муж Ревекки Ароновны, отец Тамары – имя какоето страное Куба – был солидным трестовским специалистом и почти всегда пребывал за границей. У него были костюмы, галстуки, даже жилеты и заграничный мохнатый в клеточку пуловер.
Ицику также запомнились его очки в черепаховой оправе и огромные журналы в домашнем кабинете на письменном столе, напечатанные на гибкой глянцевой бумаге или на шелку, иногда даже на клеенке, с потрясающе красочными изображениями турбин, блюмингов, слябингов и прочей циклопической техники с маленькими фигурками для сравнения.
Ицик невольно сравнивал… Но не рабочих с блюмингами, а рабочих с рабочими. «Жертвы беспощадной эксплуатации» рабочие капиталистических стран выглядели гораздо респектабельнее «свободных тружеников Страны Советов».
Семья Шайкевичей исчезла незаметно даже для соседей по лестничной клетке. Когда за ними приехали, никто не видел. Только телефон не отвечает и свет в окнах не горит. Позже Ицик узнал, что Кубу очень скоро расстреляли, а Ревекку отправили в лагерь, потом в ссылку в Казахстан. А Тамару домработница Луша «украла» у компетентных органов: той же ночью увезла к себе в деревню.
Сохранилась фотография, где им, Тамаре и Ицику, года по три. Стоят на пляже, взявшись за руки, как Адам и Ева на картине – оба без ничего. Сталин сказал: «Сын за отца не отвечает». Почему же первая в жизни подружка Ицика, на которой – взгляните на фотографию – никакого шпионского снаряжения, кроме бантика на голове, вынуждена скрываться от карающей руки пролетариата?!»
Господи, ведь написанное – о моей семье. Это мою маму звали Ревекка Ароновна, а папу в семье называли Куба (от Якуб). Это у меня была любимая няня Луша. Написать такое мог только человек, часто бывавший у нас в доме и хорошо знавший всех нас. Однако фамилия Азов мне не знакома. Очевидно, это псевдоним.
Подумалось: а не тот ли это Марик Айзенштадт, с которым я дружила в детстве?
Прошу знакомого поискать в интернете информацию о писателе М. Азове. На следующий день он приносит мне кучу сведений: юморист, сатирик, фантаст, прозаик, драматург, актер и просто веселый человек, автор произведений для Аркадия Райкина. Его пьесы ставили в театрах Москвы, Ленинграда, других городов бывшего СССР и за рубежом. Автор сценариев фильмов, сборников рассказов и многого другого. Член союза писателей России и Израиля, где живёт с 1994 года. Руководитель литературного объединения «Галилея», главный редактор журнала «Галилея», автор и актёр театра.
Подтвердилось моё предположение: Азов – псевдоним, а человек, добившийся всех этих успехов, да и на фронте во время ВОВ успевший побывать, действительно друг моего детства Марик.
Прочла несколько рассказов из интернета. Они искрятся тёплым юмором. Робко пишу письмо на найденный сайт, думая о нашем общем детстве. И хотя мы не общались десятки лет, практически целую жизнь, обращаюсь к Марку на «ты». Мне так теплее. На следующий день получаю ответ: «Милая Тамарочка! Это, как говориться, подарок судьбы, хотя у судьбы имя и фамилия Григорий Шайкевич. Спасибо ему…». Как радостно на душе: есть на свете человек, который не только знает меня с малых лет, но единственный, кто помнит моих родителей и дом, где прошло детство. Такое чувство, будто я обрела родственника. А вечером звонок в дверь.
Я никого не жду. Спрашиваю:
- Кто там?
В ответ слышу:
- Почтальон Печкин!
Это приятель принёс мне второе в этот день интернетписьмо. Оно уже не от Марка, а от его друга, писателя Михаила Лезинского: Азов «не уверен, что письмо от него ушло к вам, он подстраховался и просил написать вам тоже». К письму приложены инетрнеткопии трёх фотографий. Первая та, о которой написано в рассказе, на второй я и Марик с венками из листьев, причем я весьма упитанная, чего не скажешь о Марике в коротких брючках на лямках. На третьей фотографии уже сегодняшний Азов пьет с Лезинским на брудершафт.
Оба седые и, мягко говоря, совсем не молодые. Гляжу на фотографии и думаю: какая длинная жизнь между этими кадрами, какие радостные и печальные события происходили с нами. Увы, мы уже уходящее поколение. Но вспомнился куплет старой песенки: «Главное, ребята, сердцем не стареть!». Так стараюсь жить я и, судя по прочитанным рассказам , – Марк.
Казалось бы, можно поставить точку на нашей почти сказочной виртуальной встрече – я, Григорий Шайкевич, Марк Азов. Но на этом чудеса не закончились.
Зашла ко мне казахстанская поэтесса Надежда Чернова. Рассказываю ей описанную историю и слышу в ответ:
- А у меня в Израиле есть приятель. Он публиковал мои стихи в журнале «Галилея». Фамилия его Лезинский. Мы вели оживленную переписку, правда, последнее время писем что-то нет.
Я вспоминаю письмо друга Марка – писателя М. Лезинского. Это о нем говорит Надя и просит передать привет и напомнить, что девушек забывать нехорошо.
Вот такая история. Занавес на границах стран мира приподнят, в том числе и наш железный. Интернет сближает людей. Виртуальные контакты как бы сузили мировое пространство. Мои мысли банальны, но, кажется, протяни руку (нажми кнопку) и можешь встретить друга в другом конце планеты.
«Книголюб» № 10, 2005 г.
Тамара Ильина |
| НОВОГОДНЕЕ ПИСЬМО ИЗ КАНАДЫ ОТ МОРРОССО КЕГАНИ ОЛЕГОВИЧА
Из личного опыта, Миша.
Первый новый год в Канаде мы встречали вместе с родственниками жены.
Тогда еще компания эта казалась мне веселой. Я был тамадой-заводилой. Алкоголь лился рекой . Кажется, мы выплясывали тогда групповую цыганочку или парный сиртаки, пели "в мой вагон зашла она" и "ягода-малина".
Первого января хозяин дома решил нас отвезти показать Ниагару. мое предложение, с больной головы, посетить казино ( а до этого я в казино ни разу еще не был) было им принято с неестественно одобрительной улыбкой.
Зашли. Я вплыл, меня шатало от новогодней ночи. Через 10-15 минут я имел 100 долларов выигрыш на "бандите". Меня начали уговаривать остановиться. Раз дело такое - я помню еще из храпа, преферанса, покера -- короткое время большого клева, Олегыч, говорю себе. Ва-банка не будет- 100 долларов в карман. И играю оставшимися. Вдруг зазвенело, когда три черных семерки сошлись ( "бандита" звали Black Gold Seven). 1000 долларов. Вернувшись в Торонто, я купил для нашей теплой компании Синий Джони Уолкер, который мы распили после сауны.
>Были потом проигрыши и выигрыши. Один большой выигрыш был связан с мистикой, потусторонним миром. Но это личная моя тайна. Такое случается раз в жизни.
КЕГАНИ ОЛЕГОВИЧУ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ (Совершенно секретно)!
"Один большой выигрыш был связан с мистикой, потусторонним миром. Но это личная моя тайна. Такое случается раз в жизни ".
И правильно поступаешь, что не делишься секретами. А я вот не могу скрывать то, что становится известно мне …
А , помнишь, некий Герман , (кажись , Пушкин засвидетельствовал этот факт или - Чайковский? ) выпытывал у старухи тайну трёх карт , и, таки выпытал ( мистически ) , и что из этого получилось? Жутчайшая картина! Так что, Олегович, не надейся, не буду просить открыть мне тайну ВЫИГРЫША, дабы не отдать концы, и преждевременно не оказаться в потустороннем мире.
Хотя, будем справедливы, на сегодняшний день не ясно, где МИР ПОТУСТОРОННИЙ, а где - ТУТОШНИЙ ?!. Великая тайна в этом есть.
С уважением к твоей персоне и к твоим тайнам, Миха-ха-ил. |
| ОТ НАШЕЙ ГАЛИЛЕЙКИ , то есть , постоянного автора самого толстого журнала в Израиле ЛЮБОЧКИ ЛУРЬЕ .
Тост от свиньи к Новому 2007 году.
Что, натявкались, ребята?
Ну, похрюкайте теперь.
Не пустует место свято:
к вам свинья стучится в дверь.
Я всё та же, что и прежде:
зверски я собой горда.
Год со мной сулит надежды, -
принимайте, господа.
Сангвинического склада,
много сала и ума.
И чужого мне не надо:
я своё возьму сама.
Как-то слышу: шопот в спину,
что, мол, людям не служу.
Я, свинья, как есть, - скотина,
но свободой дорожу.
И не стану даже браться.
Не прельстит меня успех.
Драйва нету надрываться.
И плевала я на всех.
Я неволи не приемлю,
как собака, сучья мразь!
Захочу – и рылом в землю.
Захочу – и мордой в грязь.
Мне хвостом вилять не нужно:
за подачкой не хожу.
Вы со мной живите дружно,
Чем я вам не подхожу?
Не раздвоены копыта?
(это в кайф, а не в укор),
что я жрать люблю до сыта
и спиною об забор?
Да ведь я – очаровашка,
бело-розовый букет.
Мне милей СВОЯ рубашка.
Вам – СВОЯ? Адьё! Привет. |
| Евгений Евтушенко
Новогоднее письмо президенту России В. Путину
Дорогой Владимир Владимирович!
Поздравляю Вас с Новым годом, желаю вам от души плодотворной работы на благо нашей Родины и, помня то, как Вы не оставили без внимания мое обращение к Вам по поводу Байкала, напечатанное в «Новых Известиях» 4 апреля 2006 года, посылаю Вам новое стихотворение.
С уважением Евгений ЕВТУШЕНКО,
лауреат Государственной премии СССР, председатель комиссии по грузинской литературе Союза писателей СССР.
Боржоми
Неужели «Нельзя!»
нам отменит все бывшие «льзя»,
как забил кто-то дверь
в ресторане грузинском «Лоза»?
Грибоедов и Пушкин
неужто и впрямь наяву
нам забьют дверь в Тбилиси,
грузинам – в Москву?
Пели в этой «Лозе»,
будто было по-прежнему всё,
«Я люблю тебя жизнь»,
Окуджаву
и «Тбилисо», и сдвигали столы,
и сливались в тоскующий хори сибирский шофер,
и донецкий шахтер,
и звучало со дна затонувшей страны:
«Хотят ли русские войны...»
И сказал мне один
мной случайно затащенный лондонский сэр:
«Здесь, как выживший крохотный СССР».
Говорят, что все дело в поддельной политике их
и в поддельном вине.
Но поддельных политиков мало ли в нашей стране!
А поддельная водка –
царица-убийца у нас.
Сколько песен поддельных,
поддельно всевидящих глаз.
И с заточками, с ржавыми ломами претбить
всех с кожей темней,
чем своя, темнодуший поддельный народ.
СССР не вернуть.
Но союз есть другой –
за него я и бьюсь –
неподдельных народов
живой неподдельный союз!
Как я друга другого такого найду
на земле и на небе
Вместо Чабуа Амирэджеби?
Осторожно мне сторож бутылку,
укутав газетой, дает.
«По секрету.
Боржоми.
Последняя.
Вам, генацвале, на Новый год»...
Неужели сейчас,
у надежды на так ненадежном краю
я с последней бутылкой боржоми в России стою?
26 декабря 2006 года |
| ДЕВОЧКА ЭТА Риточка - Маргарита Кравчук - посещала Севастопольское литобъединение в котором я "свирепствовал" ... И вот передо мной первая её книжка , присланная из Севастополя , - Рита назвала её "ДИЭТА НА ДВОИХ" .
Но ещё в давнем далеке я восхищался её рассказами-коротышками , и когда был приглашён в качестве одного из составителей сборника "КРИК ДЕЛЬФИНА" , который и вышел успешно , я поместил в него множество Риточкиных - Маргариточных миниатюр , которые и вошли все в присланную мне книгу .
Одну из них , - по своему усмотрению и вкусу , - я и помещаю здесь .
ПРИЗНАНИЕ
Мне нравились высокие брюнеты с черными глазами.
Мой муж одного роста со мной, у него светлые волосы и голубые глаза.
Я мечтала стать оперной певицей.
Работаю учительницей физкультуры в школе.
Я собиралась родить двух сыновей.
У меня три дочки.
Я хотела жить в Крыму.
Мы живем в Мурманске.
Я представляла, что буду иметь машину и дога.
У нас детская коляска, трехколесный велосипед и кошка Мурка.
Я была уверена, что непременно буду счастливой.
Только это и сбылось. |
| СТИХИ Бориса Абрамовича Березовского . Полностью их можно прочитать на страничке Юрия Тубольцева в разделе " РЕЧЕВЫЕ ИГРЫ" .
Confusion
Моей замкнувшейся судьбы
Круги без квадратур.
Любые «если» и «кабы»
Ведут на новый тур.
Порывы ветра в сотни флейт,
И дождь стучит в окно.
Between the iron gates of fate *
Другого не дано.
* «Между железными
вратами судьбы», Питер Синфилд
НА СМЕРТЬ ПОЭТА
Не выбирал он пистолета –
Взял первый – возражений нет –
Потом поправил эполеты
И встал на свой рубеж поэт.
Вокруг тихи Кавказа горы,
Лишь в пропасти шумит река.
И вот – ни медленно, ни скоро –
С оружьем поднялась рука.
Повторен многократным эхом,
В горах Кавказа выстрел стих.
Так дуэлянтская потеха
Закончила железный стих.
У КАМИНА
Туман промозглый за окном,
Холодная, чужая морось.
В былое верится с трудом –
Оно ведь с настоящим порознь.
Бросает отсветы камин,
Мелькает пламя над углями.
Сегодня вечером один
Я, не загруженный делами,
Налив себе бокал вина
И протянув к камину ноги,
Решаю, какова цена
Всей пережитой мной тревоги
И вспоминаю тех полей
В прожилках рек большую сушу,
И жар березовых углей
Мне успокаивает душу.
ТОЧКИ НАД «i»
Нелегко уходить уходя,
Впереди – лишь чужбина чужая,
Стоны ветра и струи дождя
Одиночки отход прикрывают.
На душе – холодок сентября,
Ничего так, как было, не будет.
Взвесит Бог все «во имя» и «зря»
И судом справедливым рассудит. |
| С Новым Годом, Мыш! Желаю тебе повторять эти простые слова ещё много лет, сохраняя всё, что для этого нужно, начиная, есессно, со здоровья! И иметь всегда достаточно средств, чтобы докупать недостающее, начиная, естессно, с излишнего!
Мыш, имею небольшой вопросик, как к ходячей энциклопедии - не знакомы ли тебе, случайно или намеренно, следующие стихи (привожу 2 катрена из 8-ми), и нет ли их автора среди твоих знакомых или незнакомых поэтов ?
Быть пожилыми - не простая штука,
Не все умеют стариками быть,
Дожить до старости ещё не вся наука,
Куда трудней достоинство хранить.
Не опускаться, не поддаться хвори,
Болячками другим не докучать,
Уметь остановиться в разговоре,
Поменьше поучать и наставлять... и далее не менее мудрые слова...
Заранее благодарю при любом исходе, сообщи свой ответ здесь или по "мылу".
Всего доброго, Эдуард.
P.S. Если назовёшь автора, приобщи к ответу хотя бы один катрен из этого ст/тв. из остальных шести. |
| КАК сказал бы товарищ Сталин :
" Вы , товарищ Караш , нэправильно мыслите , - нэт у товарища Лэзинского энциклопедических знаний в настоящее врэмя , как не было их ни в прошлом , ни в настоящем , тэм более , - в будущим !"
Так сказал товарищ Иосиф Джугашвили , которому я верил наслово многие , но не бесцельно прожитые , но вычеркнутые из жизни годы .
А , что касается названных тобою стихов , то тут и память свою подстёгивать не надо , я их просто никогда не знал . Я думаю , Эдик , ты их сам и сочинил , но со временем начисто забыл . Бывает .
Но бывает и наоборот . Однажды я написал такие , " полные задора и огня", строки :
Кабы не было мне жалко лаптей,
Убежал бы от жены и от детей ...
А потом узнал , что их написал Максим Горький , который Пешков .
Это ж надо так сесть в калошу ?.. А , вообще , классики у нас такие нескромные , что б ни написал , а у них всё написано
" Быть пожилыми - не простая штука ..." - пишешь ты . - А каково быть старым ?
" Не все умеют стариками быть.." - правильно пишешь , но нас не спрашивают и это оченна обидно , дяденька Караш . |
| В КРАСНОДАРЕ ВЫШЕЛ ВТОРОЙ НОМЕР МЕЖДУНАРОДНОГО ЖУРНАЛА " БИБЛИОТЕКА ВАВИЛОНА " , а в нём есть и наши ЧХАхальцы-портальцы : Марк Азов , Марк Котлярский и Юрий Тубольцев .
Издатель и Главный редактор Гончаров Андрей ( Краснодар )
РЕДКОЛЛЕГИЯ .
Даен Алексей (США , Нью-Йорк )
Кирсанов Владимир ( Россия , Москва )
Лезинский Михаил (Израиль , Хайфа )
Розина Татьяна ( Германия , Кёльн )
Романенко Елена ( Россия , Челябинск ) |
| Леонидыч, а что, и адресок краснодарский есть? Где его искать, того Андрея и где дают тот "Вавилон"? У меня возможность есть завтра быть в Кпаснодаре.
Иван |
| ВОТ , ВАНО , мыло вавилонское , запроси у Андрея краснодарский адрес ! bablibrary@rambler.ru Успехов в жизни и в любви . |
|
| Шапочка Мастера |
|
|  |
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
