Чужое горе

 

Мужчина, сидя в мягком пружинном кресле, смотрел футбол, когда передачу внезапно прервали, и диктор с траурной маской вместо лица сообщил, что террористы взорвали очередное здание.

-- Ссскоты!!! – выругался мужчина.

-- Ой, батюшки, опять! Так их Миша, так! Совсем людскую жизнь ни во что не ставят, - запричитала бабка. Она оторвалась от вязания и сокрущенно покачала головой.

-- Да, я не про них, я про телевизионщиков, - сцедил сквозь зубы Михаил Владимирович, - Достали. На самом интересном месте превели. Остапов вот-вот гол должен был забить... Теперь жди сиди, когда опять включат.

-- Ты что! – ужаснулась бабка, - Бог тебе таких слов не простит! Там же люди гибнут! – бабулька перекрестилась, - Нехристь...

-- ... 62 человека погибло, 15 ранено, - поддакнул диктор, - 5 находятся в критическом состоянии...

-- Ага, - добродушно заметил мужчина, - Убийц и насильников прощает, а меня, значит, не простит... Типун тебе на язык, карга старая... Ну давайте! – подался он вперед, - Включайте уже!

В комнату вошел тринадцатилетний подросток: взъерошенный ежик волос, спортивная горнолыжная куртка, побитый и исцарапанный сноуборд...

-- Па, я пошел.

-- Куда на сей раз? – отозвался отец, не отрываясь от телевизора. Снова крутили спорт.

-- На Нескафе, - ладный парнишка с карими смешливыми глазами прислонился к косяку двери.

Мужчина переключил канал.

-- Хорошо сынок. Ключи не забудь. Деньги возьми у меня в правом кармане куртки. Знаешь где она?

-- В коридоре, - парнишка похлопал себя по карманам, проверяя не забыл ли что важное. Не забыл.

-- Сереженька, - проснулась Никифоровна, - опять ты со своей доской. Ой, не доведет она тебя до добра! – старушка горестно вздохнула и подняла с пола вязание, - Не ходил бы...

-- Цыц, старая, что ты опять каркаешь? – одернул ее отец, - Сейчас все мальчишки на них катаются. А Сережа у меня к тому же спортсмен. Да, Серега?

-- Спортсмен, спортсмен... – улыбнулся паренек, - Ну, я пошел? – заторопился он на улицу, - Ребята ждут.

-- Иди уж, горе, - Михаил Владимирович махнул сыну рукой и снова уперся взглядом в мерцающий экран телевизора.

По зеленому полю бегали маленькие цветастые человечки. То один, то другой попеременно пинали маленький белый шарик, а спортивный комментатор называл по именам ведущих игроков. Хлопнула закрываясь дверь.

Никифоровна какое-то время посмотрела на телевизор, на зятя, и, горестно вздохнув, занялась рукоделием.

О несчастных 62 убитых и 15 раненых в этом доме очень скоро забыли.

 

На празднике Нескафе вовсю гулял народ. Толпы людей окружали сцену, не меньше толкалось у подъемников, а кто-то перекусывал у палаток. Несколько лихачей на потеху зрителям кувыркались в воздухе, прыгая с трамплинов.

В конце коротенькой горнолыжной трассы притаились репортеры с камерами, и среди них один единственный комментатор.

-- А сейчас, свое коронное сальто исполнит Сергей Комаров, - объявили динамики.

Сережа поправил на груди номер, проверил крепления и подъехал к старту.

-- Давай! – подмигнул другу Ромка, - Ты сделаешь их!

Три приятеля подняли скрещенные на удачу пальцы.

-- Пошел! – гаркнул помощник судьи, и Серега покатил вниз.

 

-- Ну нет! Неужели опять? – Михаил Владимирович со смаком выругался. – Опять про этих 60 трупов включили!

-- Миша, - выронила вязание бабка, - Одумайся! Что ты такое говоришь?

Другой диктор, но с абсолютно таким же постным лицом как и у предыдущего, сообщал, что чиновники планируют создать фонд помощи пострадавшим от взрыва. И называл суммы причитающиеся семьям погибших.

-- Батюшки святы, - всплеснула руками Никифоровна, - совсем наши чинуши бедных детей замучить хотят. Что они, сироты, с этими двадцатью тысячами рублей делать-то будут?

-- Детей жалко, - согласился мужчина, - Пойду кофе себе сделаю. Тебе чаю принести?

Бабка, сидя на диване, раскачивалась из стороны в сторону. Она даже не услышала, что ее о чем-то спросили.

«Ну и черт с тобой, карга старая, - обозлился мужчина, - Развела здесь, понимаешь, мокроту. Каждый день кого-то сбивает машина, кто-то со строительных лесов падает... Да, мало ли что может произойти? Убиваться из-за всех чтоли?»

 

Возле выхода с праздника боязливо толклись менты.

-- Серега, пошли уже? Темно. Как бы на скинов не нарваться, - Ромка зябко поежился и покосился на милиционеров. Стоят пока. Главное не пропустить, когда они смоются. Вот тогда – хватай руки в ноги и беги.

-- Нет, - Сережа сел на борд и посмотрел на Виталика и Макса, - Рано. Пойдем со всеми, когда закроется Нескафе. Нас здесь около трехсот человек. На такое количество скины не попрут. А поодиночке – всех переловят.

К ребятам подошла девушка в белом свитере и розовой курточке.

-- Идете? – спросила Маринка, уперев новый, сверкающий нетронутым глянцем сноуборд в снег.

-- Нет, мы где-то через часик, - ответил Ромка.

-- Тогда до встречи в следующие выходные, - улыбнулась девушка и вместе с пятью другими ребятами пошла к выходу.

На улице стремительно темнело.

 

-- Миша, - канбчила бабка, - включи мне сериал...

-- Щас, щас, - мужчина щелкал каналы, - Там «Торпеда» со «Стрелой» должны играть... Ага! Поймал! – обрадовался Михаил Владимирович.

Никифоровна надулась.

-- Да, не бухчи ты. Включу я тебе сериал. Пять минут подожди, - мужчина раздраженно отмахнулся от старушкиного бурчания.

-- Сереженьки чего-то нет, - бабулька с беспокойством глянула за окно. На улице стояла темень.

Отец тут же оторвался от телевизора и глянул на часы.

-- Двенадцать. Поздновато... – нахмурился он, - Наверное опять в кафешке какой застряли. Стервецы...

Никифоровна с сомнением глянула на стрелки настенных часов: «А в кафе ли?»

 

Серега отошел от палатки с чаем и поднял лежавший у ног Ромки сноуборд.

-- Пошли?

-- Пошли.

Макс и Виталик встали.

-- Ромка? Чего расселся? – поинтересовался Макс, глядя на застывшего на корточках друга.

-- Менты, - прохрипел севшим от страха голосом Ромка, - ментов нет...

Ребята переглянулись. Сквозь арку ворот валила беспечная толпа.

 

-- Где же Сережа? – встревоженный отец ходил по квартире.

Забытый всеми, работал в уголке телевизор. Часы на стене показывали четыре часа ночи.

-- Ты бы позвонил родителям Ромки иди Виталика, - откликнулась бабка.

-- Действительно, пойду позвоню... – Михаил Владимирович подошел к телефону.

Яркие краски взрывов американского боевика сменились очередной похоронной миной диктора.

-- Просим прощения за прерванный фильм...

-- Опять эти террористы, - гаркнул отец и потянулся к пульту телевизора.

Он уже нажал кнопку «выключить», когда диктор произнес:

-- В районе метро Крылатское, недалеко от выхода с праздника Нескафе произошло столкновение спортсменов и группы скинов...

Экран телевизора погас.

-- Включай! Включай же!!! – подскочила Никифоровна.

Трясущимися от страха руками мужчина, бледный как лежащая на столе скатерть, кое-как включил телевизор.

-- ... К нам в руки попала документальная пленка, отснятая одним из участников побоища...

Картинка мигнула и лицо диктора сменилось видом вечерней улицы, по которой навстречу друг другу шли две толпы...

 

Серега увидел перегородивших дорогу людей с арматурой в руках и остановился. Их было не очень много. Примерно 30 молодых парней в возрасте от 20 до 35 лет. Лощеные жирные морды, пухлые бомберы, обтягивающие черные шапки... По тому как непринужденно скины играли тяжеленными чугунными трубами, было видно, что это крепкие накачанные ребята. Они составяли костяк группы. По бокам и чуть сзади от них стояли скины помоложе, начиная с 15 – 16 лет и старше. Все с тупыми хамоватыми рожами.

Кто-то совсем рядом судорожно сглонул. Кажется Ромка.

Недожидаясь неизвестно чего, Серега развернулся и бросился назад, покрикивая на товарищей, чтобы не отставали. Он добежал до шеренги взрослых спортсменов и, получив по уху, был отброшен назад.

-- Сзади их еще больше, - пояснил один из подростков, - Нам теперь только вперед.

Деваться было некуда: справа и слева засели скины, назад непусками свои же, а спереди надвигались арматурные жернова. Серега развернулся лицом к скинам и покрепче ухватил свой борд.

Две группы сближались.

 

Отец так и застыл с поднятой трубкой в руках. Бабка выла на одной ноте.

Из динамиков телевизора доносились грубый смех и матерные комментарии – видно пленка попала в руки к телевизионщикам совсем недавно и они даже не успели ничего исправить. Пиканье срабатывало через раз.

На освещенной фонарями улице застыли две группы. Скины – чуть больше полусотни человек, но зато с дубинками, железяками и трубами. И ребята с праздника. Их было не больше двух сотен. Некоторые из них оказались с лыжами или бордами, но большинство стояли с совершенно пустыми руками. Кто-то бросился к одинокому дереву – ломать сучья, кто-то побежал прочь. Скины поймали одного парнишку и приложили по голове железкой. Парень больше не двигался.

Конечно ребят с Нескафе было больше, но половину из них составляли подростки 12-14 лет, как Сережка, и только челове двадцать – тридцать дотягивало до двадцати – двадцати пяти лет.

Сзади, за спортсменами вырисовывались контуры еще одной группы. Насколько позволяла увидеть запись, там было не меньше четырех сотен человек. Скинов.

Отец слабо заскулил и осел на пол. Экран телевизора бесстрастно мерцал.

 

-- Может вбок? – проорал Ромка. Его оттеснили от трех друзей.

-- Нет, там засада! – ответил ему Серега, - Видел как они парня того приложили?

Толпа сбивалась все плотнее. Ромка с огромным трудом вернулся к своим.

 

Ребятам предстояло пробиваться вперед. Взрослые спортсмены выстроились в шеренгу и, не давая ребятам вырваться, вместе с подростками постарше гнали детей на арматуры.

В первых рядах отец заметил знакомую красную куртку и голубую доску в руках сына.

Две группы столкнулись, и мужчина увидел, как одного за другим косит тяжелая арматура беззащитных подростков. Отец чувствовал как ходуном ходит его сердце: где-то там сейчас был его Сережа.

 

Мощный удар чугунной трубы перебил Ромке позвоночник. Второй удар выбил у Сереги из рук подаренный на прошлое день рождение отцом борд. Красивый. С поющим на луну белым волком... Третий – угодил Сереге в висок.

Картинка перед глазами потухла... Темень...

 

На следующее утро в другой квартире диктор одно за другим зачитывал имена погибших ребят.

-- Мария Кудасова - 11 лет... Роман Морозов – 12 лет, Петр Рыбкин – 16 лет... Сергей Комаров – 13 лет...

-- Зин, - скривился мужчина, - переключи, а? Зачем с утра настроение портишь?

-- Замолчи, - прикрикнула на него жена, - Не говори так. Такое с каждым может случиться. С тобой, например...

-- Ха, - усмехнулся мужчина, - ерунда!

-- ... с Мишкой нашим...

-- Сума сошла? – гаркнул на жену муж. Вдруг разволновался и позвал, - Мишк, ты дома?

-- Да, пап! – донесся из комнаты приглушенный дверью голос.

Отец облегченно вздохнул. Диктор продолжал зачитывать список.

Женщина и мужчина дослушали его до конца и выключили телевизор. Еще несколько минут они просидели молча.

-- Нехорошо то как, - наконец выдавил из себя отец и поднялся с кресла, - Пойдука я сегодня на матч с Мишкой схожу. Что это он все один да один шастает?...