Я сегодня умирала. Было дело, просто мерзость,
   И пошла по магазинам без копья совсем гулять.
   Заглянула я к подруге - да, имела эту дерзость!
   На работу к ней, и шубы ну вертеть и примерять!
   
   Елки-палки, никогда я страстью к меху не дышала,
   Мне достаточно: куртейка, да чудесный пуховик.
   Тут накинула шиншиллу и как вкопанная встала.
   И отмечен стал в анналах исторический сей миг.
   
   Это чьи там ноги-прелесть, стройные до одуренья?
   И торчит из капюшона чей божественный овал?
   Это вовсе и не Уля, это светопредставленье
   В шубе цвета фиг какого... Это просто идеал!
   
   Слушал-слушал мой мужчина о божественном овале
   И о том, что нынче скидки, что мне нечего надеть,
   Враз схватил свою кредитку - денег там поди немало!
   Побежал уже за шубой, ну а я скорее в сеть
   
   Чтоб писать благодаренье и хвалу красе небесной,
   Ну, а может, это щедрость или просто же заскок.
   Милый-милый Сан Балбекин, Ваша темочка - прелестна,
   Я еще Вам накатаю про такое, даже впрок!
   
   ЛГ ))))))))))))))))

   Хы))) там подпись внизу - ЛГ. Ее и приодели))))

   Уле.
   От завидок дали дуба!
   Блекнут скидки на мехи.
   Как шиншиловая шуба,
   Офигительны стихи!

   Изменили стих, и все же,
   Тут не в теме, но похоже
   Не желаете играть?
   Либо снова поменять.

   Хоть из крокодила!
   Лишь бы ладно было!)))

   Все У Вукулова Коли
   Порядочно, раздольно.
   Все чин по чину,
    Признак, молодчины!

   Добрее - не бывает... Могли бы и позлословить Чуть... Ради приличия,

   Просили злословий? Их есть у меня! Для тех кто шубки примерял:
   
   А, хотите шубку с норкой?
   Забирайте, подарил!
   Что? Дырявая? То ж норки!
   Я, Вам сразу говорил…
   Не понравилась? Не верю!
   Разве не доставил радость?
   Жизнь спасли зато мы зверю…
   Жду теперь я благодарность.

   Двое, пока не ангелы
   
    Он сидел на облачке. На розовато-малиновом облачке. Начинающийся прилив закатной красноты расцвечивал мягкую горку изнутри. Очень эффектно. Его тень была серой, он был грустен. Меня тоже не веселило то, что я был почти такой же бесплотной тенью. Освободившись в один миг от всех привычек свойственных телу, с затаённой тоской я поневоле привыкал к жизни безгрешной.
    Приближалась тьма и в сердце поселялся ужас… Вдвоем должно быть не так одиноко, я приблизился и произнес речь.:
    - Приветствую тебя собрат по сорокадневным скитаниям! В чем горькая соль твоей души?
    Он встал и тяжело посмотрев на меня ответствовал:
   - В том, мой драгоценный собрат, что вот уже 15 дней, как я умер.
    После чего он обнял меня своей серой тенью и издал звук похожий на плачь.
    Общение душ всегда великое таинство, и я, увидев того, кому еще хуже, чем мне, возрадовался.
   
   --------------------­----------------­
   
    Едва упоительные солнечные лучи коснулись нашего прибежища мой собрат взбодрился. Потер свои легкие ладошки. И тут же в нем как видно, что-то надломилось. Мечтательная улыбка вновь сменилась горькой гримасой.
    Я уже совсем было собрался покинуть его, но вместо этого сказал ему: - ”Рассказывай!”
    - Я вспоминаю, как трогательно расправляла складки на моем погребальном костюме Елен. Совсем так же, как если бы мы шли на именины или к тетушке в гости. Сколько мы сделали к ней визитов! На одни только презенты угрохали кучу денег! А я умер, так и не сунув нос в ее завещание... Подумать только! На мои похороны она принесла восемь роскошных хризантем, и была огорчена, кажется искренно. Всю жизнь я прожил неудачником!
    Пожалуй, все из сказанного пролетело мимо моих ушей кроме последней фразы. Она заставила замереть мое сердце и подумать: А может быть он в сущности такой же как я?
    - Говори, я не знаю, почему чувствую, что это важно.
    - С чего начать? - Он схватил меня за руки.- С чего? С детства... А может позже, когда дети уже выросли? Нет, с колледжа... Или с того, как я влюбился в Грейс? Впрочем, все… Да! Все были только шаги, только ступеньки моей неудавшейся жизни, моего большого и мучительного разочарования...
    Он всхлипнул. Скользнул за тень облака и исчез. Но тут же вернувшись на мгновение, произнес:
    - Давай здесь же завтра!
    И не дожидаясь ответа, исчез окончательно.
   
   --------------------­----------------­
   
    Я же посмотрев на прекрасную вершину Эльбруса, махнул через всю Европу в Испанию, и, минуя Афины, оживающий, со спадом жары, к вечеру, Стамбул был через сутки здесь же, к назначенному часу.
    Не любопытство, и тем более не сострадание заставило вернуться меня. Я очень точно ощутил, что узнаю и пойму что-то очень важное и о своей судьбе.
   
   --------------------­----------------­
    Он был уже на прежнем месте. В подобии руки его было подобие яблока. Он, как и ожидалось, был грустен.
    - Раскрой же мне сокровенное, мой невеселый собрат! Нам ли кривить душой, ведь мы уже прожили жизнь, и можем называть вещи своими именами.
    - Яблоко! Посмотри, какое яблоко! Какое чудесное яблоко! А нам не съесть его теперь не попробовать! Даже кусочка! Я так любил яблоки! Я так редко их ел. Я на всем экономил деньги! Теперь ни яблок, ни денег! Каков печальный итог!
    - Но утешься мой бедный собрат хотя бы тем, что ты делал то, что хотел!
    - Я хотел быть счастлив! Я стоил его как дом, вычислял как астроном звезды, как рудокоп золотоносную жилу! А оно только чуть подпускало, опьяняло лучезарно солнечным светом, и тотчас пропадало вовсе. И всегда даже в самые радостные минуты я четко знал, что все может быть еще ярче и прекраснее!
    - Мой бедный брат! Похоже, ты обворовывал себя так, как не смог бы самый лихой грабитель. К чему же ты так стремился?
    - Я хотел обладать всем! Но не в смысле просто денег или какого-то другого богатства, я хотел владеть миром исподволь. Я желал чтоб все стройные и смазливые девочки были от меня без ума. Что бы мой ум почитался, а бесчисленные добродетели прославлялись...
    - Но не кажется ли тебе, что ты похож на капризного мальчишку которому не подарили все выставленное на витрине игрушки...
    - Я всю жизнь был чьей-то игрушкой. Мной все вертели, как хотели. Сначала моя добродетельная мать... Она пушинки с меня сдувала, рядила меня как куклу, бегала с микстурами за мной по десяти раз на дню. До 15 лет все в округе знали, удачно ли я сходил на горшок. Только вот солдатики, чудесные серебристые солдатики я купил сам в 12 лет на первые карманные деньги. Ни раза на день рожденья она не подарила мне моего подарка. Она покупала новую рубашку, как будто ее нельзя купить в другой день. Только много лет спустя, когда мы уже виделись не часто я спросил была ли она осчастливлена чьим -то подарком. Оказалось что лишь однажды, когда «всамомделишный» Санта Клаус подарил ей за рассказанный под елочкой стишок большую длинную конфету-карандаш и душистый оранжевый мандарин, и все...
    - Ну вот видишь, как мало оказывается нужно для счастья. Правда есть в этом небольшое лукавство - ведь в любви и внимании, а не в мандаринах, дело.
    - И все же просто любви было бы мало. Радует только то, что можно взять.
    - В любви, ты видимо не понял, радует то, что можно отдать. Отдать тому, кого любишь. И через радость любимой стать капельку счастливее и самому.
    - Похоже ты наивен не погодам! Загляни честно в собственное сердце оно всегда и отдавало лишь потому, что иначе ничего не получило бы взамен.
    - Это не сердце требует обмена, оно бескорыстно. Все до мелочей считает бдительный разум. Сколько любящих обрели горе от ума!
    - А сколько от его отсутствия!
   —
   
    - Не кажется ли тебе, что поиск секрета счастья столь же перспективен как попытки сооружения вечного двигателя. В каждом из нас намешано столько желаний и амбиций, что их исполнение, да еще и у всех разом взорвало бы мир. А когда все же получается исполнение сокровенного человек бывает, счастлив так недолго оттого, что сама память о прекрасном, возвышая с одной стороны, с другой, убивает его любовь к несовершенному и далеко не идеальному окружающему нас миру, истребляя желание идти дальше по дороге судьбы. Остановись мгновенье!.. Человек погибнет, если захочет удержать счастье. Единственное, что, кажется, могло бы не разрушая его сделать чуточку счастливее, то это ощущение сопричастности с миром, который при всей жестокости пытается в каждую минуту сообщить тебе нечто очень важное. И если открыт ему то, чувствуя себя частью, его ты и не одинок, и этим сотворчеством счастлив.
   
   
    Порой мне кажется, что если и будут нас судить за что-то Высшим Судом то, прежде всего за непонимание этой простой истины.
   
   
    Над облаками все ярче разгорается свет. Время бежит приближая нас к разгадке всего тайного.