Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Вердикт-Секретарь
Тема:	"Две сестры" Автор Евгения ВалиеваПроцесс окончен	Ответить

   Две сестры


    - Наадяа!

    Старый обшарпанный будильник на несколько секунд перестал существовать. На те самые несколько секунд, пока она звала сестру. Но вот опять.
    Тик-тик-тик-тик-тик-тик…

    - Надяаа! – Люба растягивала слово плаксиво, не скрывая раздражения. – Где ты? Наадяааа…
    - Что опять? Сейчас иду!
    Минута. Еще одна. Хриплое тиканье рядом с постелью сводит с ума. Люба резко, нервно посмотрела в его сторону. Если бы она могла протянуть руку, схватить…
    - Надя!
    В дверном проеме комнаты показалась Надя, тяжело опираясь на палку:
    - Что случилось?
    - Чего ты не идешь? Я зову, зову…
    - Любаша, иду… но мне надо много времени, чтобы дойти…
    Молчание.
    - Так что ты меня звала?
    - Чего ты не шла?
    - Я пришла. Что ты хочешь?
    В ответ лишь будильник ржаво, сипло отсчитывает секунды. Кажется, что он отчаянно спорит с гнетущей тишиной.
    Как трудно стоять!
    Наде показалось, что Люба уже и забыла о ее присутствии. Или уснула? В последнее время та могла заснуть неожиданно, посреди разговора… Иногда на час, а порой всего на пять минут. Потом просыпалась и начинала звать. Или плакать в голос. Надя всегда мчалась на зов сестры. Но ей все труднее это давалось. «Чего доброго, первая на кладбище… Что с ней будет?..» Эти мысли все чаще не давали Наде покоя.
    Она уже повернулась, чтобы уходить, но услышала за спиной:
    - Мне будильник мешает.
    - Так давай уберем его, зачем он тут? Часы есть, и радио включаем постоянно. Давно говорю: давай выбросим!
    - Нет. Он всегда тут стоял, пусть стоит, пока не помру. После меня - что хотите делайте.
    - Ну и не жалуйся, раз так. Ты есть хочешь?
    - Не хочу. Я вообще ничего не хочу. Помереть бы только…
    - Не начинай.
    И снова молчание...
    - Люба, так я пойду?
    - Нет! …Надя, сколько мне лет?
    - Восемьдесят. Мы же юбилей твой отмечали, не помнишь?
    - Какой сейчас год?
    - 2009 заканчивается. Через неделю 2010 начнется.
    - Так скоро Новый год?
    - Да, Любаша. Еще год прожили. – Надя прошаркала к стулу возле Любиной кровати. – Почему ты спросила, сколько тебе лет?

    Тик-тик-тик-тик-тик…

    - Я никому не нужна. Зачем я живу? – тоненький старушечий голосок задрожал и сорвался сильно вверх на последнем слове.
    - Ну-у, опять слёзы… Любаша, мы же договорились. Если бы ты не была нужна, меня бы здесь не было. Разве я не рядом?
    - Убей меня. Отрави. Зачем я мучаюсь? Зачем это нужно?
    - Люба, прекрати! На эту тему я тебе уже все сказала, хватит. Сколько нам надо будет, столько и будем мучиться. А грех на душу я не возьму, не уговаривай.
    Надя здоровой рукой достала из кармана старого халата носовой платок и отерла сестре ставшие мокрыми щеки, нос.
    - Когда тебе уже гипс снимут, Надя? Ты так давно сломала руку. Ты специально не снимаешь его, чтоб показать, как тебе трудно.
    - Ага, как же. Перед тобой красуюсь. Люба, я упала 2 недели назад. Мне еще месяц в гипсе быть.

    Люба отвернулась.

    Этот стеклянный обиженный взгляд. Эти поджатые губы, эти упреки... Сколько еще? Уже больше года, как Надя оставила свою семью и поселилась у слегшей сестры. Та наотрез отказалась от переезда в Надину квартиру: «Хочу помереть дома». На все уговоры Люба упрямо твердила: «Нет. Зачем мне чужие стены. У вас там шумно. И Валентин курит. Никуда я не поеду»… А Наде хочется и со своими быть, ведь муж - диабетик, ему помощь нужна. Дочка - учительница, целыми днями в школе, а внучка-подросток без должного присмотра...

    Тик-тик-тик-тик-тик…

    - Люба! Я хотела спросить… Ты почему Оле сказала, что я тебя кормлю плохо?
    - Я не говорила.
    - Люба! Оля вчера позвонила и сказала: ты жаловалась, когда она тут была… Пока я ходила по рынку и искала тебе творог, какой ты любишь…
    - Вот уже и попрекаешь.
    - Не попрекаю, а спрашиваю: почему ты опять говоришь всем, что я за тобой плохо смотрю… в то время как я всегда стараюсь тебе угодить… Всё делаю, что могу, а тебе всё не так. Может, мне уйти?
    - Нет!
    - Тогда почему ты так себя ведешь?
    Люба стала плакать. Тихонько выть, почти в унисон с хриплыми стонами будильника - равнодушного, но верного свидетеля её страданий, её обид, её...

    - Любаша, пойми ты. У меня нервы не железные. И здоровья не намного больше твоего, смотри, как мне ходить трудно. И ведь одной рукой все делаю. Да и дома проблем хватает, Валентину все хуже... Чем могу, я тебе помогаю. Не нравится – зови других.
    - Кого я позову? Мне некого звать, сама знаешь.
    - Тогда почему ты так ко мне относишься?
    Люба начала что-то отвечать, но на полуслове разревелась, точно ребенок. Надя тоже.

    За вечерними окнами вдруг стали раздаваться залпы взрывающейся пиротехники, потом радостные крики. Полутемную комнату на несколько мгновений озарили отблески предновогоднего заоконного мира.

    Тик-тик-тик-тик.......

    А они беспомощно плакали. Две старухи, на долю которых выпали, возможно, последние испытания. Каждой – свое. И каждая несла свой крест так, как умела.