Год 1958.

Ура!!! Наконец у папки отпуск и мы сегодня уже выезжаем! На поезде! Долго-долго будем ехать и я увижу одну, а может и двух бабушек! Едем в купейном вагоне и занимаем три полки. Ирка еще маленькая и будет спать с мамой. У меня верхняя полка и я cмогу смотреть в окно сколько хочешь! Вот и поезд тронулся, еле успели вскочить с чемоданами и Иркой на руках. Поезд-то скорый, и на таком полустанке, как 77 разъезд – ст. Безречная только остановился и тут же пошел. Но мы в вагоне и нашли свои места, и соседа пока нет. Полный восторг!

 

Как я люблю этот специфический запах купейного вагона: смесь запаха пластика, дерева, дезодоранта из туалета и табака из тамбура и непередаваемый аромат паровозного дыма, попадающего в приоткрытые кое - где окна!

А сколько впереди всего! Мама ДОСТАЛА целых десять штук яиц и сварила с собой, купила две курицы у местных жителей (невиданный дефицит!) и зажарила их в дорогу, значит будем вкусно есть, макая яйца в соль и я с Иркой наверняка получим по куриной ножке!

 

Вот уже и лес за окном появился и после наших сопок с рыжей, сухой травой он такой красивый, а около рек такая яркая, зеленая и сочная трава и цветы.

Начало июня уже. Жаль так быстро поезд идет, не успеваешь все рассмотреть, особенно людей.

Бурятов-то я видел, их у нас полно, а вот другой народ рассмотреть бы.

Скоро Байкал и там будут тоннели и поезд будет нырять из одного в другой, закроют окна, потому что дым от паровоза будет есть глаза.

В открытое окно смотреть лучше и чувствуешь запахи, другие, не такие как у нас, но одна неприятность есть - часто в глаза попадает зола, когда паровоз «трясет колосники». Маме приходится мне чистить глаза уголком носового платка, послюнявив его, и она ругается.

 

Но так бывает не всегда. Когда подцепляют паровоз с цистерной на задней части, тогда золы нет, но пахнет дым невкусно. И вообще, все окна стараются держать закрытыми, а открыть потихоньку, чтобы хоть понюхать, не хватает сил. Все равно интересно.

 

Вот и Байкал! Это же целое море и как пахнет хорошо, ведь понюхать можно и в тамбуре, если открыть переход… только страшновато, все гремит, скрипит и шевелится. Почему я все нюхаю? Да все просто, во-первых, интересно, а, во –вторых, научен горьким опытом! Надо ВСЕ нюхать! А еду, тем более.

 

Как – то раз прибежал с улицы, а на кухонном столе банка со сливовым компотом - этикетка такая, правда слив не было, и компот синеват, но я "жахнул" добрую порцию! Оказалось, это синька для белья, стирала мамка. Больно не было, она оказалась соленой. Ну, конечно вызвали фельдшера военного, тот заставил пить воду и блевать. И так много раз!

Я не умер, но с тех пор все нюхаю! А что идет в рот - тем более! И так до сих пор, за что все почему-то обижаются. Приходится рассказывать эту историю.

 

Но, что-то я отвлекся. Скоро будет Слюдянка и отец сказал, что купит копченого омуля. Это селедка из Байкала такая. Я его уже один раз ел, но он долго до нас ехал и был маленько с душком.

Омуля купили еще до Слюдянки на полустанке у тетки, у ней целое ведро было, еще теплый, целых пять штук, по рублю штука. Дорого!

Какой запах! А вкус…непередаваемый! Жирный, сало течет и нет костей, кроме хребта. Объедение! Не успел попробовать, а его уже нет. Но наелся, однако, сильно сытный.

 

Все жду, когда будет долгая стоянка и будут менять паровоз.

Паровоз для меня – это живое существо. Он шипит, урчит, плюется паром и водой, лязгает суставами, у него все шевелится, какие-то краники и шестеренки тикают.

А как свистит - даже оторопь берет! И дым, пых-пых… В него и воду заливают часто с большой такой колонки, буквой Г. Завораживает!

 

Наконец то узловая. Паровоз отцепился и ушел, а задом уже другой подходит с кочегаром на ступеньке. Хряснуло, зацепился и кочегар подсоединил шланг. Зашипело и колодки в вагонах отошли, сейчас поедем. Надо бежать в вагон, папаня тянет за руку, а оторваться невозможно, ведь у этого паровоза огромные колеса и он такой гордый весь из себя, с такими щитками на тендере, красавец! Надо смотреть сейчас, позже, в середине дороги подцепят тепловоз или электровоз и будет неинтересно. Они же как трамвай! Вагон как вагон.

 

Поехали. Отдельно нужно рассказать про ночь.

 

Вот уже включили свет, уютно как дома. Только колеса стучат: тыг-дык-тык-тык, тыг-дык-тык-тык… Хорошо! Залезаешь на верхнюю полку и опять смотришь на природу, деревни, огоньки, станции, перроны с бегающими с чемоданами пассажирами , все такие озабоченные.

 

Нашего соседа почти не видно, днем играет в карты у соседей или сидит в вагоне-ресторане. Приходит только спать.

 

Кстати, о вагоне-ресторане, мы там тоже были.

Там хорошо. Играет музыка, народ пьет водку и вино, гомонят.

Ели борщ и котлеты! Вкуснятина! Борщ из НАСТОЯЩЕЙ, а не сушеной как на Маньчжурии капусты, картошки и свеклы и котлеты с настоящим пюре! И винегрет давали! Пили лимонад, Ирке тоже все понравилось.

Обычно же все шесть суток езды до Грязей, где была пересадка, мама брала еду, которую разносила тетя из ресторана в белом халате с судками с крышечками на такой алюминиевой рамке, один на другом. Она часто и громко кричала: «Кто борщ, гуляш с картофелем желает!» и стучала в двери. Мама брала всем по первому и второму блюду, кроме Ирки, она ела с маминого судка.

Курицу-то мы прикончили быстро и дальше питались этим. На станциях папа бегал на вокзалы и покупал пирожки, беляши, булочки. Еда не то, что у нас дома.

 

Проехали Иркутск, где мы жили раньше, Тайшет, Красноярск. Впереди Новосибирск, Омск. Какие потрясающие длинные мосты через Енисей и Обь – как будто плывешь, вода с обеих сторон.

 

Около Омска видел казахов на лошадях. В интересных шапках, похожи на бурятов, но иначе. Лица копченые какие-то или загорелые и одежда другая.

Ну, вот и казахов проехали. Впереди Свердловск. И Урал.

Вот где горы, так горы! Плохо, что ночью проезжали, многое проспал.

Вообще к концу дороги уже устаешь, и больше хочется спать, чтобы быстрее приехать.

 

В Грязях была пересадка. Ну – это морока! Пока билеты компостируют, очереди, духота, гляди за чемоданами, а то уведут, малая орет, привыкла, что все время качает.

Короче к моменту посадки, упрели все. Пока по перронам бегали, я все порывался в ближний к нам вагон сесть.

Как увижу состав, прыг в вагон и сажусь! Меня оттуда волоком и на следующий перрон и все сначала, мне все казалось это наш поезд и сейчас он уйдет!

Ну наконец и наш, еле успели, недаром я нервничал…

 

Приехали к бабушке, нас тетя Зина и бабуля встречали, на такси везли, на "Победе"! Вот и дома.

Какая же бабулечка старенькая и маленькая, сухонькая с узкими плечиками и сильно морщинистым личиком… Она же у меня на четверть с примесью якутской крови.

А руки с большими вЕнками и указательный пальчик одной руки с искривленной последней фалангой, неправильно сросся после операции.

Бабули давно уже нет, но я до сих пор помню запах её волос и интересный говорок, и вспоминая, глаза непроизвольно наполняют слезы....

Плюшевый мишка подаренный ею уже 60 лет со мной. Он и сейчас стоит на полке в спальне над моей головой, грустный и сгорбленный. Он старенький, потерял глазки и пришлось пришить пуговички. Из него высыпАлись опилки и его приходилось зашивать, но он со мной, как память о любимой бабуле…