Что хочет автор. Литературные конкурсы

Сбивчивую речь пузатого профессора Виша заглушает грохот из незакрытой двери в коридор. Веселый лаборант в зеленой шапочке со звоном везет тележку к отсеку утилизации. Обломки неизвестных на Земле металлов, сплавленные в сложные фрагменты аппаратов разнообразного назначения, навалены кучей и кроме звука издают еще и теплый серный запах.

- Как можно работать в такой обстановке! Молодой человек! Потрудитесь правильно выбирать тележку для мусора. Могу поспорить, что эту вы везете из армотдела!

Лаборант криво улыбается и ускоряет шаг. Он обязан отчитываться только руководителю своего отдела. Профессор тяжело дышит и машет руками вслед лаборанту. Резкий белый свет, глянцевые пластиковые стены и двери совсем не способствуют душевному равновесию и спокойствию.

- Вы понимаете, голубчик, нам нужны свежие умы, новые кадры. – Лепечет профессор, как будто немного успокоившись.

- Такие, как этот?

- Этот – бездарь! Я говорю о людях с мозгами. У нас сейчас кризис, геронтократия. Мудрость и опыт – это хорошо, но при решении типовых, стандартных задач. Вы же понимаете меня. А для чего-то нового нужны новые силы, новые идеи. Мы можем построить мощную теоретическую базу, организовать адекватные эксперименты и все прочее. Этого недостаточно… Вы понимаете, голубчик, новые силы…

- Мы не можем приглашать сюда студентов.

- Естественно не можем. При такой секретности… о нас не знает даже глава государства, какие тут могут быть студенты! И, тем не менее, вы поймите… То, чем мы занимаемся…

- Давайте по делу, профессор.

- Я предлагаю…

- Предложите совету

- Мне необходима ваша поддержка на совете.

- Вряд ли ко мне сейчас прислушаются.

- О, вы недооцениваете свой авторитет. В глазах всех вы – это… это…

- Предлагайте уже.

- Я предлагаю программу по привлечению молодых специалистов.

- Это не согласуется с политикой организации.

- Почему же!

- Молодежи все меньше – молодежи вообще и интеллектуальной молодежи в частности. Рабочей силы предостаточно, а нации, которые в течение многих веков совершенствовали ментальность, развивали рацио, аппарат мышления, способность к творчеству и аналитике – вымирают. Конечно, в тех, которые бурно растут и развиваются, сокрыт более сильный потенциал, нерастраченная интеллектуальная энергия затаилась. Но открывать ее нам просто некогда.

- Я не предлагаю открывать. Ведь есть же…

- Разве еще остались?

- Естественно!

- Это означает, что наша система работает плохо.

- Отнюдь. Во-первых, в связи с уменьшением количественных показателей… происходит… э… как бы естественный отбор.

- Профессор, вы не генетик.

- Кроме того – разве система работает плохо? Мы ведь… Мальчиков мы не трогаем.

- Матери тоже участвуют в воспитании мальчиков.

- О, мой друг, если они матери – значит, наше изобретение на них не подействовало.

- Таких много?

- О, все меньше, статистика свидетельствует…

В комнату входит женщина с морщинистым лицом, молча берет профессора Виша под локоть и настойчиво тянет в сторону комнаты для совещаний.

- Извините, мой друг, мы продолжим позже.

Профессор, ведомый женщиной, несколько раз оборачивается и даже робко улыбается. Да, улыбайся, больше ты уже ни на что не способен.

В небольшой комнате в разгаре очередное собрание ведущих разработчиков. Выступающий слегка шевелит губами – но его голос звучит отчетливо и громко в больничной тишине. Резкий свет обостряет все органы чувств и слышно, как на другом конце коридора лаборант закладывает металлические отходы в диферную печь.

Когда профессор входит в комнату, выступающий оправдывается.

- Зато мы разработали новую систему фильтрации информации. Теперь телевизор не покажет то, что вы не хотите видеть. С помощью этого кода можно ввести «вредные» слова, звуки и изображения, при появлении которых в сигнале телевизор переключится на другой канал. Наше изобретение сразу же приобретет популярность среди мамаш и тех, кто не любит смотреть рекламу. Кстати, наши специалисты уже начали следующий этап этого проекта – разработку антисистемы. И знаете…

- А как насчет антизеркала? – сухой голос исходит из щели в стене и принадлежит переводящему устройству. Тот, кто решает главные вопросы секретной Лаборатории, не знает языка, на котором изъясняются все присутствующие.

Вопрос адресован профессору и его группе. В этой группе люди талантливые и смелые, поэтому отвечает на все вопросы начальства всегда первый помощник главного лица группы – профессор Виш.

- Мы значительно продвинулись в разработке, но считаем необходимым привлечение молодежи. Здесь без новых идей, неклассического мышления и нестандартных подходов не обойтись. Я разработал программу проверки и очистки и считаю…

- У вас есть кто-то на примете?

- Тесты подтвердили, что он лучший. Он уже два года проходит подготовку в 22 отделе и показывает себя как инициативный, креативный…

Экран в углу на неудобной для людей высоте показывает в ускоренном темпе работу 22 отдела. В центре кадра – молодой человек с бледным лицом и длинными пальцами.

- Его зовут Дин 6715.

Шепот растворяется в насыщенном гуле задних рядов лекционной аудитории.

- Эй, Дин, глухомань!

Сид зовет громче, но Дин слишком погружен в чтение какой-то сверхумной статьи. Буквально вчера утвердили новую формулу воздуха и планируют запустить ее в продажу со следующего сезона.

На этот раз вместе с окликом Дину адресован синтетический карандаш-хамелеон.

- Чего тебе?

- Сколько время?

Сид отвечает за время. В битве он стоит на безопасном расстоянии, бросает стрелы наугад в толпу, бежит со всех ног к лагерю в случае опасности. В схватку вступает поневоле – и проигрывает, уводя очки у товарищей по поединку. Зато в его холодильнике всегда есть, чем подкрепиться и что закусить. Сид таймкипер, хотя его билав старой модели не сообщает при щелчке пальцами, который час.

Дин знает, почему Сид так интересуется временем. Прежде чем ответить Сиду, он сворачивает журнал и с трудом запихивает его в большую бесформенную сумку, которая ломится от всяких документов, статей, электронных книг, реактивов и деталей.

- Без пяти двенадцать.

Сид встает, встряхивает рыжей гривой и произносит зычным голосом:

- Профессор, извините, можно выйти.

Это сигнал.

- Конечно, молодой человек. Я с радостью вас отпускаю. Вы все равно не вписываетесь в группу ваших усидчивых и любознательных коллег.

Хорошо подготовленную, отрепетированную на младших курсах реплику преподавателя никто не оценит. Усидчивые и любознательные поднимаются и, задевая коленями сиденья, переступая парты, нестройными рядами направляются к двери.

- Куда же вы, господа? – Взвизгивает профессор.

- Перезагрузка. – Март как всегда предельно краток и откровенен.

Не стоит трудиться объяснять – профессор вряд ли поймет правильно.

Все, или почти все, спешат на кровавую баталию.

Эльф застрелил из лука опасного монстра, и тут же получил удар огненным шаром от его родственника – зловещего колдуна в черном плаще. На помощь соратнику приходит свирепый гном в тяжелой броне. Он замахивается массивным топором уже набегу – и без промаха бьет чудовище, рассекая его пополам. Врата логова монстров неистощимы, и вслед погибшим убийцам спешит новая партия. Эти твари хитрее, они обходят, выжидают, присматриваются – и нападают с бешеной яростью и непобедимым пылом. Длинноногая эльфийка подпрыгивает, оборачивается вокруг себя в магическом танце, придающем силу отважным людям, кровожадным оркам и мудрым гномам.

Сто минут ужаса и смерти – и все стихает. Кое-где среди груды трупов постанывают раненые. Еще несколько часов можно расслабиться тем, кому посчастливилось выжить. Как восхитительно страшно! Но это всего лишь игра…

Март потягивается, разминая затекшие руки, отводит напряженный взгляд от монитора ДД. «Добрый Друг» может и не вполне «друг», зато вполне незаменимый в хозяйстве персональный компьютер, разве что кофе не варит. В нем есть и эта функция – просто некому починить кофемолку. Руками умельцев ДД подсоединен к стулу, чтобы поддерживать комфортную температуру сиденья. Стул точно повторяет форму каждого сидящего, так что для исправления осанки нужна особая программа. Еще ДД служит отличницей с третьего этажа – у него есть конспекты всех лекций и полезные советы от гигиены до пикапа. Как друг он задает слишком много вопросов – и потом пытается угадать твой биологический ритм, предлагая то новую диету, то автоматически выставляя будильник на 6 утра. Плата «беседа» с функцией «этикет» выдрана с мясом, о чем напоминает неопрятная дыра с фасадной стороны корпуса.

Марта эта дыра особо не смущает. Он медленно расправляет ноги под столом, задевая панель управления акустикой. Поводит головой из стороны в сторону. При нынешней экологической обстановке он в свои 20 лет уже бы развалился на куски без этой зарядки для хвоста. Идти на кухню перекусить непреодолимо лень. Самое сложное, что Март готов сейчас сделать – это лечь поудобнее на волшебном стуле, закрыть глаза и во сне увидеть, как наши снова побеждают, круша не только боссов, но и сильнейших из врагов – соперников по игре, живущих в северном крыле общежития. Ни на какие другие сны он не согласен. Разве что…

Как всегда не вовремя билав принимает импульс. Хорошо, что Март не носит его, как сказано в инструкции, в непосредственном контакте с кожей. Сейчас эта капризная крошка лежит на столе и настойчиво вызывает помехи на мониторе ДД. Первые билавы были удобнее этих – ими можно было открывать пиво. Новые версии перегружены лишними функциями: память и воспроизведение запаха партнера, отправка синтетических голосовых сообщений, будильник, барометр… И кто придумал эту чушь! Ты чувствуешь любовь – и посылаешь импульс своему «партнеру». Новая акция – ты можешь послать импульс не одному партнеру, а сразу нескольким. Какая прелесть! Женщины вымирают как вид, на ультратеках и инфратеках на 10 девчонок до 70 ребят, а билав Марта почему-то не лежит молча больше часа.

Этот импульс посылает Зая (за утро уже накопилось четыре не принятых вызова от Ю. и два от И.). Вдогонку импульсу приходит звуковое сообщение. Монотонная имитация человеческого голоса, которую Зая считает похожей на свое капризное сопрано, сообщает: «Мы с тобой сегодня идем в силентеатр, в восемь будь на нашем месте». Теперь придется перезванивать, чтобы сквозь ее слезы выяснить в который раз, где находится это таинственное «наше место». А потом еще раз перезванивать, чтобы сообщить, что у него другие планы. Конечно, Март не пойдет в гипер-модный силентеатр. Тол, наверняка, зависает в партере каждый вечер в кругу взволнованных девчонок. Но ничто не способно заменить Марту блаженный крепкий сон. Разве что хорошая компания, в которой пьют только устаревшее сильноалкогольное пиво. Да и то – частично.

За окном пасмурно, метеометр билава горит желтым, обещая солнечную погоду на ближайшие полгода. Из зеркала в ванной на Марта красными от неправильного режима выпуклыми глазами смотрит небритое тяжелое лицо. Мягкий рот роняет нецензурные слова по поводу открытого тюбика с зубной пастой. Светлые волосы всклокочены и на другой голове были бы немедленно вымыты. Недельная щетина… Для кого стараться? Если он ей нужен – пусть принимает его таким, какой он есть.

Пригоршня холодной воды, чтобы не уснуть по пути к «нашему месту». Точный пинок ДД предпоследней модели – есть и более деликатные способы работы со сложной техникой, но это не повод лишний раз нагибаться. Свет останется гореть до возвращения кого-то из хозяев комнаты. Сейчас изобрели такое количество альтернативных способов добычи энергии, что профицит не облегчается даже электрификацией уже давно не черного континента.

На улице – вопли и мелькания. Рекламные щиты пестрят, ослепляя светом, оглушая слоганами и псевдомузыкальными звуками.

Пошли двадцать импульсов за минуту – и еще 150 ты сможешь отправить бесплатно в течение 24 часов!

«Билет на луну» – новый парк стереоэффектов, каждый тысячный посетитель заходит без билета.

Вы все еще женщина? – забудьте о стрессе с новыми инъекциями «бифри».

Билав для подружек «Ой!». Любовь бывает разная. Ты любишь свою подругу, и вы неразлучны? Пошли ей импульс тепла. «Билав «Ой!» – подружка всегда с тобой!»

- Как вам новая концепция?

В рекламном отделе Лаборатории стены выкрашены зеленым и красным – это новые фирменные цвета билава. Все продумано: зеленый – это спокойствие, красный – агрессия, а билав – посередине, он не задевает ваших чувств, а только сообщает их «партнеру». Билав – люби и будь любимым!

- Вам кажется это забавным? – Сегодня глава психоотдела не в настроении. Может это из-за этой дурацкой микросхемы, о которой он случайно подслушал в столовой. Если кому-то рассказать – тех, кто проболтался, отправят в карантин. А если не сказать – на проверке выяснится, и его выкинут за покрывательство.

- Нет, это мне не кажется забавным. То есть, да – это забавно. Но ведь не только! Это ново и действенно! Вот мы тут спланировали…

- А вы не боитесь снова обжечься на глобальности?

- Какая же тут глобальность? Лучший друг…

- Подруга… какая разница?

- Действительно…

- …лучшая подруга – и только. Самые близкие и любимые. Никакой глобальности.

- Возрождаете рудиментарные семенные идеалы?

- Нет! Что вы! Не родные же – а подружка.

Зачем так набрасываться на бедную девушку. Вдруг она права – и это действительно сработает. Апокалипсис и время делают свое дело – билав для влюбленных уже всем приелся, нужна оригинальная концепция.

- Ладно, работайте. Только смотрите, чтобы не случилась еще одна статичная революция.

- За 150 лет многое изменилось.

- Тогда рекламщики тоже не видели, что переусердствовали. Идите.

Девчонка… Ей здесь не место, если бы она не была дочкой… За окном серое небо все ниже опускается на километровые энергетические антенны.

- Передайте в метеоотдел – сегодня вечером по прогнозу солнечно.

- Будет дождь вечером.

Когда-то при встрече они говорили друг другу «привет»…

- А ты без зонта.

- Промокнешь.

Март равнодушно улыбается. Она думает – радуется ее заботе.

- В театре промокну?

- Нет, когда домой будешь идти.

- Извини, мне пора.

- Что? А силентеатр? – Зая слишком поздно пытается ухватить скользкий рукав его куртки.

- Я вспомнил – у меня срочное дело.

- Какое? – Зая кричит вслед.

- Купить зонтик.

Дело действительно важное и неотложное. Из-за затянувшегося сражения Март не поужинал. Упреки плохо усваиваются натощак.

У Сливы часто собираются храбрейшие из воинов, чтобы обсудить осаду замка, новый вид брони, мощный скил или полезную бижуху. Сид, ошибочно относя себя к храбрейшим, тоже заходит сюда поужинать. Март берет две порции еды, богатой холестерином и другими очень вредными по каталогу Хомо Хелси веществами, садится рядом с Сидом послушать очередную историю его драматической личной жизни. Март любит уютный запах дыма и гари, всегда разный вкус еды от Сливы. Синтетические энергетические смеси, овощи, выращенные в теплицах, всегда одинаковые на вкус. А поджаристая корочка пиццы – каждый вечер новая. И приносит пиццу всякий раз кто-то другой. Сегодня это Малыш – внук Сливы. Она считает, что отдавать внука в школу смысла нет – пускай лучше поработает у нее официантом. Когда подрастет – надо отправить его на строительство Башни в Небо – энегроантенны, которая заодно передает импульсы билавов, информацию ДД, транслирует телевидение и делает еще много такого, о чем ее строители даже не догадываются, хотя, возможно, мечтают.

Сегодня на десерт душещипательный рассказ о том, как Дис отказалась рожать Сиду детей. Вернее – не только от него, а вообще отказалась. Это Сид во всем виноват. Он уделяет ей слишком мало внимания. По большому счету – все бабы дуры. Раньше она хотела и даже его уговаривала. А теперь ей подружка рассказала, что она читала в журнале, что в ДД опубликовали, что…

Если бы Март не ел – он бы спал. Убаюкивающий рокот Сидовских жалоб сменяется довольным мурлыканьем. Вот кто рад получить импульс. Марту, наверное, пришел уже с десяток – но он мудро забыл билав на столе в комнате и теперь тот тревожит только ДД.

- Да. Она знает, что я о ней думаю. – Сид почти счастлив здесь, в дымной забегаловке с пластмассовым стаканом пива в руке и пряным послевкусием Дис на губах.

- Мальчики, а вы знаете, зачем они придумали билав? Билав – зло. Это островок дьявола внутри нас. – Март и Сид каждый в своей сладкой полудреме не заметили, как за крошечным столом возникла старуха. – Это зло придумали специально, чтобы всех нас уничтожить. – Старуха для пущей убедительности потрясает широким рукавом старинной вышитой рубахи. – Они распространяют это зло среди нас. Билав убивает настоящую любовь, настоящее тепло, живых людей. Взрывы уже не используют. Сейчас другое оружие. Они облучают нас со спутников. Каждый билав работает на излучении. Он притягивает излучение спутника и убивает вас. Постепенно, ребятушки, медленно. Он убивает материнство, отравляет кровь. – Хрипловатый мягкий голос старухи, синий дым жареной картошки, приятное тепло и тяжесть в желудке… может, Март заснул, и эта сивая со своим бредом ему только снится?

- Ну-ка, поподробнее про материнство. – Сида слишком волнует эта проблема. Он не знает своих родителей и не помнит себя в детстве, а увидеть детей на улице – большая редкость в наше время. Чтобы хоть посмотреть на ребенка – он готов даже своего завести.

- Материнство они убивают. Спутник посылает излучение. Этот билав – фу, фу!

Старая колдунья с бельмом на левом глазу все ближе подвигается к Сиду. Она больше не произносит членораздельных слов – гипнотическая мантра струится из сухих губ, речь переходит в равномерный рокот…

- Удачи, Сид.

Но приятель уже не слышит Марта, не реагирует на его похлопывание по плечу. Он погружается в темные воды своих мыслей и просветленное знание Апокалипсиса.

В парке безлюдно. Здесь вообще редко кто бывает. Только престарелые фанаты до сих пор бегают сюда по утрам. Синтетические листья совсем не так шуршат на ветру, как настоящие, а ковровое покрытие голубоватого цвета лишь отдаленно напоминает зеленую траву лужаек. Деревья неестественно поблескивают в лучах фар проезжающих по дороге санранов и электромобилей. Кустик карликовых помидоров на подоконнике в кухне третьего этажа общежития куда более выразительно создает ощущение природы.

Март выбирает прямую узкую дорожку – неужели настоящий гравий хруст под ногами? В прошлом году для мэра, уходящего в отставку, в фонтан запустили живых рыбок. В этом году гравия насыпали. Скоро начнут завозить жухлые листья, специально прожухленные в стерильных лабораториях. Март не торопится – но и не гуляет. Дорожка упирается в пластмассовый спальник. Элитный жилой район в центре города построен на месте гипермаркета. Руки просятся поглубже в карманы, зябко сжимаясь в одиночестве.

Спальник, гладкий и чистый, сияет в неоновом свете фонарей. Возле одного из одинаковых домов Март замедляет шаг. Над входом модная в позапрошлом сезоне табличка: «Лиля». Март и без таблички легко узнает этот дом, двадцать пятый левого крыла третьего от парка квартала. На фоне освещенного окна – ее гибкий силуэт, растрепанные волосы, лейка в руках для кудрявых пестрых цветов.

Март проходит мимо, пряча нос в холодный воротник. Он не зайдет, не остановится сказать пару слов. Ни одного. Ему нечего сказать. Это не передать словами. А говорить всякую чушь – зачем? К тому же у нее на шее, целуя ямку между ключиц, бликует билав.

На площади Света – хлещет ливень. Шторм сбивает с ног, струи плетьми бьют по лицу. За два вдоха Март настолько промок, что готов даже посмотреть на Заю в силентеатре. С разбегу он запрыгивает на ступеньки большого каменного здания топорной архитектуры, распахивает дверь – и окунается в сумеречный мир трухи, пыли и звезд. Сколько лет Март не был в обсерватории?…

За «сколько лет» здесь ничего не изменилось. В коридоре все так же пахнет старой вахтершей – пирожками и сладким чаем. Крупные фотографии планет висят на том же месте – в правом верхнем углу обшарпанной доски объявлений. Марту всегда больше других планет нравился Сатурн – загадочные разноцветные кольца. Рядом с афишей о визите какого-то столичного профессора – расписание. Кое-где подправлено карандашом. Сегодня лекция, можно посмотреть на живые звезды сквозь линзу телескопа-потолка второго зала.

Вдоль стен темнеют макеты знаменитых телескопов, наблюдательных спутников, модели планет солнечной системы, галактика Ракушка, манят туманности в голограммных витринах – все как раньше, как всегда. Март опоздал всего на 15 минут. Даже в такую погоду зал наполовину заполнен. Теперь вообще никто не должен интересоваться космосом – о нем слишком много известно. Все равно, что читать инструкцию по применению ДД, зная наперед каждое слово в неграмотно составленной нелогичной брошюрке. Март стоит в недоумении на пороге второго зала под куполом-телескопом, усеянным разноцветными (на вид все голубовато-белые, но на самом деле ведь разноцветные) космическими телами. Почему эти люди променяли комфорт глянцевых квартир на прохладный зал, спертый воздух и гнусавый голос лектора, скрежещущий из старых колонок? Март садится с краю – шпионская привычка, обеспечивающая быстрое отступление в случае необходимости. Почему он пришел сюда?

Случайно заскочил, прячась от дождя – понятно. Ради этого он зашел под крышу обсерватории. А зачем он прочел расписание, зачем прокрался в зал, сел в кресло и запрокинул голову, зачем распахнул глаза? В скользящих созвездиях то и дело мелькает веселый детских смех – его смех, большой леденец, непослушные шнурки, ее тонкое запястье, неудобная бритва отца, зияющая дыра в брюхе ДД, маленькая подводная лодка с настоящим двигателем, затонувшая в лоханке во дворе, кадр из того фильма… Там все – пустота и холод бесконечности, безумно несущиеся в никуда.

- …. мы не можем себе этого позволить….

- … а если силу тока….

- … поменять местами…

- … почти готово. Микросхема … несколько дней…. иначе все…

- …мощности недостаточно. Надо достать еще генератор...

Напряженный шепот сначала какими-то посторонними звуками, потом отдельными словами и обрывками фраз перебивает калейдоскоп образов в голове Марта и все-таки выводит его из грезы, похожей на сеанс ретроспекции в обожаемом девчонками салоне психостабилизации. Март прислушиваться – и через полминуты забывает о звездах и увлекается занятием, которым не баловался уже много месяцев. Он думает о таинственном устройстве, который так оживленно обсуждают его соседи по ряду.

- … не хватает еще одного звена. Если сделать схему, которая могла бы работать скачками – было бы намного эффективнее. Это бы позволило высвободить энергию. Так температура не успевает понижаться. Нестабильная частота снизит риск обнаружения.

- Мы слишком неточно знаем диапазон. Если бить куда попало…

- Сигнал все равно будет проходить – и тогда мы будем просто мелкими пакостниками, вроде апиков.

- Можно сделать небольшую отвлекающую установку, которая заодно поможет точнее определить диапазон.

- Мы не можем построить еще один глушитель, даже очень маленький – вы помните, во что нам этот обошелся.

- Можно использовать энергию исходного сигнала, и антенна, направленная вдоль, будет эффективнее, чем широкая. – Шепчет Март по старой, еще школьной привычке совещаться с самим собой.

Группа молодых людей поворачивается к нему, обращая в темноту удивленные взгляды. Март в смущении оглядывается назад, будто ты тоже интересуясь, кто это сказал. Потом пытается рассмотреть носки своих промокших спортивных туфель. Наконец откидывается в кресле и будто бы сосредотачивается на звездном небе. Весь правый бок, правая нога, локоть, плечо, правое ухо и правая щека ощущают взгляд и немое вопрошание тех, в чью беседу он нехотя вмешался. Март краснеет, как не краснел с пятого класса даже в самых пикантных ситуациях. В туманностях и созвездиях ему мерещатся схемы и формулы оптимизации «глушителя». Голосов не слышно – то ли опасаются, что Март их снова подслушивает, то ли Март слишком захвачен своими размышлениями и работой истосковавшегося в бездействии ума. Лекция заканчивается, по кромке закрывшегося купола-потолка зажигаются тусклые лампы, Март поднимается, расправляет плечи, ежится в промокшей куртке и уверенным шагом направляется к выходу. Ему не любопытно посмотреть на изобретателей глушителя. Вечер уже распланирован – сейчас он придет, примет горячий душ и ляжет спать. Может, перекусит перед сном. А через пару часов проснется и до утра весело проведет время в мелких схватках, обучении, коммерческих предприятиях, планировании бюджета небольшого государства и прочих жизненно важных занятиях. Выходя из тяжелых высоких дверей, Март повыше поднимает воротник, ловя остатки влажного тепла. Быстро определен фарватер между глубокими лужами площади. Наперерез ему, шлепая напрямик, подходит юноша в сером дождевике с поднятым капюшоном.

- Надо поговорить. – Кажется, знакомый голос…

- О чем? – судя по низкому небу, дождь готов в любую минуту разразиться снова, а куртка Марта явно менее приспособлена к осадкам, чем верхняя одежда его нежелательного собеседника.

- У тебя нет выбора. Теперь ты один из нас.

- Что у вас здесь происходит? – профессор запыхался от быстрого бега по коридору, сумеречно освещенному красной сигнализацией. Он с трудом перекрикивает вой сирен. – Что происходит?

- Профессор Виш, а вы что здесь делаете? – молоденькая лаборантка с разбегу налетает на профессора, едва не сбивая его с ног.

- Объясните мне, что здесь творится?

- Некогда, профессор. Потом. Чрезвычайная ситуация.

Единственное, что профессор понимает и сам, это чрезвычайность ситуации. Иначе не было бы такого переполоха, в его кабинете не погас бы свет и не выключился бы аппарат моделирования частотных колебаний, который был с таким трудом настроен на нужные параметры.

- Нет, я отказываюсь работать в такой обстановке!

По коридорам снует куча людей, в основном из биоботанического отдела, в зеленых халатах. Вероятно, это они напортачили. Но им санкции не страшны, потому что стерилизующий чеснок – величайшее изобретение за последние полгода.

- Профессор, сюда.

Один из коллег-физиков заводит профессора в тихий кабинет.

- Может быть, вы мне объясните, что здесь творится, в конце концов. – Профессор совершенно обессилил, бегая по коридорам. – Конечно, в случае пожара кроме светового сигнала включилась бы еще и вода – но лучше убедиться, что произошедшее не угрожает жизни. А то мало ли… Вот в химической лаборатории в прошлом сезоне… до сих пор техник ходит с пиратской косынкой на глазу… мы ведь все понимаем…

- О случившемся доложат на общем собрании через десять минут.

- Но вы ведь знаете.

- В мои обязанности распространение слухов не входит. А официальной информацией я не располагаю.

Вбегает голый подросток, описывает круг по центру маленькой комнаты, задевая профессора неуклюжими конечностями, и исчезает в громком коридоре.

- Чей это ребенок?

- Это не ребенок, профессор. – Отвечает неизвестно откуда возникший Рок из культурного отдела. – Нас ждут на общем собрании.

Спрашивать бесполезно, поэтому недолгий путь к залу прошли молча. Даже Рок из культурного отдела знает больше профессора.

В зале для собраний хорошо – прохладно и стерильно, по стандарту. Взволнованный руководитель биоботаников забился в дальний угол, который, вероятно, показался ему самым темным и неприметным. Его первый заместитель стоит за кафедрой, выпучив глаза, и ждет, пока все рассядутся по отделам. В суете распределяться получается очень медленно. Толкучка в проходах, путаница с секторами… Но сесть куда попало нельзя, потому что даже по цвету халата сразу будет понятно, что ты не нашел свой отдел. А беспорядок даже в таких элементарных вещах нарушает общую дисциплину, которая так важна для любой системы.

Моложавый мужчина у кафедры откашливается и начинает. Аппаратура не работает, и его слабый голос срывается на крик в особо эмоциональных местах.

- Господа! Сегодня в… минут 15 назад, то есть около 21, вернее в 21.05.33 из инкубатора убежал… то есть, убежала… убежало Оно. Не волнуйтесь, Оно не опасен, то есть не опасно. Он абсолютно здоров, вполне адекватен… был… не знаю, что на нее нашло… в общем – задавайте вопросы лучше… Впрочем, и так все понятно… что же тут непонятного…

- А что это такое? Расскажите поподробнее.

- Да, всем важно знать. Если вдруг найдете его – приведите, пожалуйста, к нам. Он безобиден, но это единственный экземпляр. Мы потратили несколько лет, и не хотелось бы… не хотелось бы, чтобы она просто… чтобы оно просто умерло от голода где-нибудь под столом профессора Виша.

- На что вы намекаете, молодой человек!

- Я так, к примеру, извините… Я посмотрел на вас… извините… Конечно, вы.. мы вас все очень.. по-разному бывает, но мы… вы…

А когда-то этот заика был первым претендентом на место лучшего ученика профессора Виша. И если бы не одна молодая особа, абсолютно непримечательная...

- Оно – это естественно взращенный без хирургического вмешательства следующий этап развития человеческой расы. Цель опыта состоит в том, чтобы убедиться в невозможности продолжения рода не половым путем.

- Как же получился этот ваш Оно, если невозможно?

- Долго рассказывать. Но понимаете – если он хорошо поддается обучению и при этом не способен к рефлексии и размышлению, и, тем не менее, пригоден для ручного труда – чем же это плохо?

Возможно, профессор поторопился с проектом по привлечению молодых специалистов. Их идеи могут быть слишком радикальными и непредсказуемыми.

- Оно ростом где-то около 148 сантиметров. Первичные половые признаки отсутствуют – извините, он убежал прямо с купания, и мы не успели ее одеть. Волосы кирпично-охристого цвета. Глаза меняют цвет от миндаля до ультрамарина. Во сне издает мурлыкающие звуки. Для поддержания жизнедеятельности организма необходим кислород и глюкоза.

- Оно разговаривает?

- Нет, и на имя не откликается. К сожалению, мы еще не успели исследовать интеллектуальную активность. То есть – мозгограмму мы сняли, но сложные рефлексы не проверили.

- Мы видели его в лаборатории генных модификаций. Но оно слишком быстро передвигается – вы гарантируете, что оно не опасно? – Профессор на всякий случай переспрашивает.

- Простите, его зовут Оно, с ударением на первое «О». – поправляет профессора Рок, сидящий рядом. Видимо, на некоторых правило расположения отделов по секторам не распространяется.

- А вы откуда все знаете? – профессор раздражен осведомленностью товарища.

- Я интересуюсь.

Из щели над экранной панелью передней стены зала раздается шуршание, потом машина для перевода поприветствует всех и произносит строго:

- Грубая ошибка. Угроза утечки секретной информации. Вы должны найти его до пятницы. Иначе мы найдем.

В секторе биоботанического отдела кто-то едва слышно вскрикивает. Некоторые скорбно опускают глаза. Все они уже успели привыкнуть к своему детищу – немому бесполому Оно.

Март открывает глаза. В затылке давит, как с похмелья. Март закрывает глаза и снова открывает, но кромешная темнота не рассеивается. На всякий случай Март шевелит пальцами на руках и широко зевает. Он определенно не в своей комнате. Может, после силентеатра они пошли… нет. Он не был с ней на представлении. А пошел поесть, но вроде с Сидом они не пили. Что же случилось? И какой странный сон – обсерватория и «глушитель»… нет, это не сон – куртка до сих пор влажная. Вдруг в виске кольнуло – люди в капюшонах, большой стакан вязкой голубой жидкости, бегущие по кругу дома во дворе старого района. Значит…

- Извините, это для вашей же безопасности. – над головой Марта зажигается лампочка.

- И вашей, разумеется.

- Разумеется. – Судя по голосу, собеседник Марта улыбается.

- Долго объяснять.

Глаза, закаленные многочасовым излучением монитора ДД, быстро привыкают к свету. В небольшой длинной комнате вдоль стен стоят трехъярусные койки. На одной из таких лежит Март.

Торцевая стена помещения – своего рода компьютер. Среди множества разноцветных проводков, шлейфов, свичей, кнопок, диодов и рычажков нет ни одного дисплея – разобраться с эдаким безобразием мог бы только тот, кто все это собрал. Диоды неравномерно мигают, что-то попискивает, внешне вся конструкция походит на остывшие равиоли в итальянском соусе, какие Слива готовит по четвергам.

Молодой мужчина с редкой бородкой в тканой одежде рассматривает Марта примерно с той же степенью интереса, с какой Март изучает безликую панель. Он будто бы ждет какой-то реакции. Через несколько минут он понимает, что не дождется, и жестом предлагает Марту следовать за ним.

Март нагибается, проходя в низкую дверь – и оказывается на площадке под открытым небом. Прозрачный воздух трещит и стрекочет, от чего у Марта звенит в ушах. В комнате не было этого странного звука. Цикады старательно трут коленками, а Март глубоко вдыхает чистый воздух, от которого колет сердце и кружится голова.

На сиреневом фоне закатного неба четко вырисовываются контуры людей. Из больших картонных коробок от одежды на килограммы и пищевых полуфабрикатов появляются детали и крепления. Люди ритмично двигаются, практически на ощупь возводя большую металлическую конструкцию. Фигуры в серых плащах беззвучно и четко, как шестеренки в часах, производят тщательно отработанные действия. Все это похоже на ритуальный танец. Каждый выполняет свою роль, точно придерживаясь отрепетированного сценария. Март заворожено наблюдает за музыкой жестов этого молчаливого оркестра.

- Неправда ли, это восхитительно.

- Да… - Март еще никогда не видел, не в рекламном ролике о бережно собранном вручную чае, чтобы люди так вдохновенно и дружно что-то создавали.

- Ты не туда смотришь. Смотри выше, выше глушителя, выше людей. Какая красота! Какой чудный оттенок приобретает лес в несмелом еще лунном свете…

- Тим, у нас много работы. – Негромко окрикнули парня с бородкой.

- А ты можешь не представляться. – Улыбнулся Тим.

- Для моей же безопасности.

- И для нашей. – Подошедший парень инстинктивно вынимает руку из кармана комбинезона, спохватившись, смущенно почесывает за ухом. – Пошли. Тим устал от железа. Не обращай внимания. Меня можешь называть Втор.

В тесной комнате Втор по-хозяйски раскладывает столик, заваривает чай – и душный воздух наполняет терпковатый аромат. Втор копошится в приборной доске, без раздумий тыкая, кажется, куда попало. Свет загорается ярче, после скачка напряжения из-под горсти проводов летят искры – Втор спокойно пробегается по клавишам – и откуда-то из кучи запасных деталей достает большую потертую тетрадь. Замасленные углы всех листов топорщатся одинаково, но владелец сразу открывает ее на нужной странице. На столике перед Мартом красуется в своей обнаженной красоте «глушитель» – детальная схема этого странного аппарата. Вот здесь явно не хватает резистора, а ключ логичнее было бы поставить вот тут, после определителя. Втор спохватывается – и загибает верхний край листа с какими-то цифрами и, вероятно, заголовком.

- Ну, как тебе?

- Бесполезно спрашивать, зачем это нужно.

- Мне сказали, что ты сообразительный. Но чтобы настолько! – Втор высоко смеется и захлебывается своим терпким чаем, сипло прокашливается, брызгая на схему.

- Думаю, лучше начать с перепланировки посылающего элемента. Ели его подсоединить вот так…

Втор неряшливо черкает на схеме, доказывая Марту свою правоту. Но гарь и дым Сливы в волосах Марта оказываются убедительнее смазки и чая, и ключ отправляется с почетного места возле разделителя полей в огород переключателей и питания. Добрый друг расчертил бы все это в считанные секунды, раскрасил входящие и исходящие в общепринятые цвета, проверил бы возможность снабжения и отметил красным ошибки. По крайней мере, ДД Марта точно бы справился. Втор коряво чертит цепь карандашом, сковыривая грязным ногтем древесину с грифеля, чем дает Марту несколько минут избыточной форы.

- Так что ты говорил про напряжение?

Пока Втор в четвертый раз строит схему перевода силы – и как он потом разберется в этих вариантах? – Март внезапно вспоминает, что пропустил свой утренний сон и из-за кого пропустил обеденный, и если закрыть глаза – его не разбудят до следующей перезагрузки. Входит Тим с большой щербатой чашкой чая для Марта. Привкус меда, терпкость во рту, слегка обожженный язык, необыкновенный прилив бодрости… Экстази со вкусом апельсина отдыхает.

На новой схеме внешней конструкции Март проводит короткую прямую линию:

- Если антенну повернуть вот так…

Втор в восторге:

- …Как это я раньше не догадался! Как это…

Втор бьет кулаком по столу, вскакивает и быстро выходит из комнаты. Март слышит пару громких реплик снаружи – потом в целях конспирации все снова переходят на громкий шепот, к которому никак не может привыкнуть Март, стараясь тихо разговаривать вслух.

Втор вбегает обратно с широкой улыбкой, быстро сгребает в охапку листы, даже не пытаясь отделить принятые решения от черновиков, и куда-то их засовывает. После короткого этюда на растрепанной панели Втор садится на твердую кровать и довольно улыбается Марту. Потом, забыв о постороннем, встает, шерудит за панелью – и отворяет поросшую проводками и диодами дверь в крошечную мастерскую. Там царит еще больший бардак, чем на стене-компьютере: горы технического мусора, обломки доисторических приборов, груды отходов, которые можно использовать только в качестве осеннего леса, где необходимо спрятать лист. Войти в коморку можно только боком, рискуя завалить колонны непонятно каким образом закрепленного вдоль стен хлама. На пятачке по центру, где только двое могут стоять на обеих ногах, расположилась уменьшенная модель «глушителя». Втор берет слишком большую отвертку и начинает усовершенствование глушителя. Ему не нужно подсматривать в тетрадь – он прекрасно помнит каждый миллиметр схем, проводков, каждый изгиб, каждый винтик и гайку. Он любовно поглаживает бока глушителя, поправляя динамические детали.

- А, да. Через два часа запуск. Можешь пока отдохнуть.

Март выходит на улицу и едва не валится с ног, вдруг ощутив всю усталость. Большой глушитель разбирают не менее организованно, чем собирали. Все детали бережно складывают в коробки. Как только каждый взял в руки свою коробку – их снова ставят на пол, раскрывают, достают части…

Март садится рядом с Тимом на траву – ноги затекли от неудобной твердой лавки.

- Тренируются ребята. Надо довести алгоритм до автоматизма, чтобы не получилось как со спутниколовом.

Тим делает паузу, глубоко затягивается тяжелым сигаретным дымом, выжидает, пока Март заинтересованно переспросит и, не дождавшись, продолжает:

- Сначала все шло хорошо, даже слишком. Как только возникла идея – сразу же спроектировали, на одном дыхании. Повезло с материалами – в лабо… м… э… в общем, с материалами повезло, быстро нашли все необходимое. Собрали, даже без тестирования обошлись – все сразу заработало. Никогда еще такого не было.

Монтаж совершается дружно и гладко, люди поворачиваются ровно на тот градус, который необходим для закрепления этой детали, протягивают руки ровно на то расстояние, чтобы следующий мог дотянуться до передаваемого ключа таким же механически точным жестом. Глушитель стремительно растет.

- Даже модели не понадобилось. Потом на празднике, когда они расслабились… э… ну, когда… в общем, мы выбрали подходящий день, поставили, включили.

Девушка со сдавленным криком падает с каркаса глушителя. На мгновение все сборщики замирают, и тут же возобновляют танец часового механизма.

- Но тут нагрянули вита… витамины… комиссия из Университета – мы же не в рамках учебных планов работаем, сам понимаешь. – Тим заговорщицки улыбается. Марту не нравится, что его держат за дурочка. Он бы повернулся и ушел, но перспектива в одиночку шататься ночью по лесу не особо прельщает, к тому же – интересно, прав он или нет по поводу угла антенны.

- И мы не успели достойно уйти. Все бросили и побежали. Несколько человек не успели скрыться. Теперь все схемы раскрыты, и спутниколов нельзя больше использовать. Взяли первого инженера – теперь у нас остался только второй, с ним ты уже знаком.

Девушка встала, отряхнулась – и снова заняла свою позицию, восстанавливая наспех залатанную цепь.

- Зачем все это? – Март не озвучивает вопроса. Последний глоток чая действует на него как снотворное, а убаюкивающий голос Тима напоминает мамины сказки перед сном. Март опускает веки – и оказывается в готическом тронном зале. На плечах почти не чувствуется вес легкой брони, в руке вместо кружки чая он сжимает рукоятку меча. На шее висит дающий жизнь амулет – золоченый билав. Перед ним, ощетинясь оружием, стоит черная эльфийка, бесстыдно затянутая в неуязвимый корсет – враг, которого необходимо уничтожить. Она гордо встряхивает головой и поводит волшебной лейкой. Март готовится контратаковать – и противник не заставляет себя ждать. Один шаг длинных ног – и она получает мощный удар в живот, со звоном отбитый прочной кольчугой. Март чувствует холодящее дыхание ее кинжала в миллиметре от своего затылка и ловко отскакивает в сторону, заставляя эльфийку потерять равновесие. По тонкому кружеву стен пляшут удлиненные резкие тени. Свет факелов бросает кровавые блики на румяные от ярости лица. С прытью пантеры эльфийка в два шага оббегает Марта и наносит неожиданный удар, который он почти не ощущает благодаря надежной защите талисмана. Но могущество магических сил не бесконечно, как и проворность соперницы. Март метко бросает дротик и едва не ранит ее стройное бедро. Вдруг она подскакивает на опасное расстояние и брызгает из лейки в лицо Марта. Он вздрагивает – и просыпается от того, что упал лицом в росистую траву. Правую щеку и ухо приятно холодит сырая земля. Но кто же победил в этой схватке?

Сидящий рядом Тим встает и протягивает руку Марту:

С полминуты Март и Тим стоят у дверей, пропуская колонну с тяжелыми коробками. В свете лампочки из комнаты Март видит в капюшонах уставшие пустые лица, без эмоций, без мыслей. Интересно, сколько раз за ночь они собрали глушитель?

- Тебе снова придется это выпить. – Марту протягивают металлическую кружку с вязкой голубой жидкостью.

- Для моей же безопасности. – Он выпивает залпом.

33 отдел работает круглосуточно. Дежурные в черных халатах оперативно собирают нужные снимки с 18 спутника в секторе Ф-56, где замечен незарегистрированный сигнал, световые пятна и обширный очаг энергии. 33 отдел совещается в комнате без щелей и переводящих устройств.

- Токсичные отходы.

- Неактуально.

- Не тот характер изображений.

- Подправим.

- Нет, это не то.

- Может, это их нелегалы?

- Они слишком хорошо осведомлены о своих нелегалах. Иначе бы они их не пропускали.

- А может это бликует смогосфера?

- Нет, это очевидно неприродные тела.

- Апокалипсис.

- Лучше. Что Апокалипсис?

- Тайное собрание. Готовят очередную акцию.

- Отлично. Центры в городе еще остались?

- Плохо. Что есть?

- Общество нездорового питания.

Вдруг дверь, нарочно плотно прикрытая, распахивается, вбегает маленький человек с длинными рыжими волосами, делает несколько стремительных шагов вдоль стенки – кроме большого круглого стола и 8 стульев здесь ничего нет. Оно убегает, хлопнув дверью.

33 отдел ничем не удивишь. Срочность задач не позволяет им отвлекаться даже под угрозой посягательств на конфиденциальность.

- Итак. Что у нас есть?

- Общество нездорового питания.

- Они агрессивны?

- Нет, они выполняют бюджетный план по реализации вредных продуктов ниже 56 позиции по рейтингу Хомо Хелси.

- Клуб классического бумажного чтения.

- «Мо» - союз молодых матерей.

- Это подойдет. Собирайте информацию. Завтра Вита их обезвредит. Теперь к делу. Что это?

Спутник при стандартном обходе снимает только общие планы, особо не присматриваясь к деталям. Дежурный по экрану уже уволен в карантин секретности за невнимание на работе. Вне зоны действия лицензии ясно виден блеск большого металлического объекта и возможно большое скопление людей. В условиях глобального отчуждения наряду с унификацией мирные горожане не собираются просто так в группы свыше 5 человек. На более детальных снимках, сделанных через целых двадцать минут, парк – именно здесь замечены источники света и тепла – пуст. Дежурный настройщик зум-спутника уже уволен в карантин секретности за несвоевременное выполнение обязанностей.

- А может это…

- Да. Нилгири…

Дикий храп соседа по общежитию вот уже который год неизменно возвращает Марта к серым будням действительности. Март открывает левый глаз с любопытством: где на этот раз? Он лежит на кровати в своей комнате в общежитии. Мудро было бы закрыть глаз и продолжить сон, но лоб раскалывается вдоль, и веселая болтовня ДД усиливает колокольный звон в голове. Назойливая консервная банка бодро сообщает под радостную музыку, что уровень углекислого газа в комнате превышает норму, установленную таблицей параметров среды Хомо Хелси, на 200%, и без получасового проветривания не обойтись. ДД надрывается, но окно предусмотрительно подперто тапком. Капризная машина будет напрягаться до тех пор, пока не добьется своего – или пока ее не заткнут. Выключение динамиков действует успокаивающе не только на ДД, но и на нервную систему Марта. Солнце за окном приближается к горизонту, часы ДД показывают раннее утро. Наверное, кто-то из соседей снова пустил девчонку в «программу управления полетами» ДД.

Темные круги под глазами, пошатывание и молоток у виска – не стоит так злоупотреблять крепкими напитками. Теперь кроме жестокого похмелья начались еще и провалы в памяти. Вот он смотрит откуда-то сверху на искусственный парк с настоящими гравиевыми дорожками. На полянке рядом с фонтаном стоит глушитель. Втор сообщает, что все датчики показывают стабильный сигнал и высокую мощность. Пилотная цель дымится – излучатель дизориентирован, каналы засорились шумами с эффектом памяти. За спиной Марта радостно вздыхают и удивленно восклицают шепотом. Он мысленно идет по аллее – вон той, прямой, поперек парка, которая упирается в пластмассовый спальник.

Огни погасли, шелест приборов и писк контроллеров стих. Щелчок – закрылось устройство, фиксирующее данные.

- Мы сделали это! – Втор довольно улыбается.

- Да здравствуют Голубые горы!

А потом – провал. Последний раз голова так болела на первом курсе – с непривычки закусывать сильноалкогольное пиво выращенными в прачечной грибами.

Горячий душ с ионизирующим эффектом не сильно освежает, зато теперь Март может безболезненно поворачивать голову и не падать, моргая. Намного больше помогает для возвращения в свою тарелку нездоровая шестиглазая яичница и чай. Бывает же такой отвратительный чай.

В комнату входит Сид и садится на неубранную кровать. Март уже погрузился в поиск рецепта для двойного а-грейдового ятагана и появление ответственного за время остается без ожидаемого внимания.

- Пока ты там вчера по бабам зависал, мы тут одно дело чуть не провернули, прикинь. Оказывается туда можно щемиться еще и через кузницу. Там стражей почти нету, а кузнеца вырубить несложно. Надо сегодня до полуночи пройти – иначе после перезагрузки они тему вкурят и уже не прорвешься.

- А который час?

- Опа, тю-тю часикам. А вчера вроде нормально работали. – Ответственный за время впервые за три года не выполнил свое назначение.

Март смотрит на билав. Имена авторов последних шести импульсов неизвестны устройству. Но легко догадаться, что минимум три из них – от Заи, скорее всего – все 6. Один из силентеатра. Потом она героически молчит – и только поздно ночью посылает короткий импульс. А следом – еще два, уже сочных и многозначительных. И один очень злой. Наконец утром – прохладный, нарочито равнодушный.

- А еще мы нашли, где посеять магический табак.

Вчера Март действительно пропустил много интересного. Посмотреть суточный цикл не удается – сегодня глючит не только мозг, но и самая продвинутая техника.

17:00. Обычное собрание клуба молодых матерей «Мо».

Ведущей сегодняшнего вечера назначена Фао. Мягкий розовый свитер плотно обтягивает выпуклый круглый живот. Через два месяца у нее родится девочка Фия. Фао – одна из новых членов «Мо». Фао знает, как тяжело живется молодым матерям, и с удовольствием принимает психологическую поддержку и помощь в защите своих прав.

- «Мо» – это молоко, это молодость и мама. А еще это море любви и ласки. Молодые матери сегодня – люди особые, это совсем не модно, ошибочно признано символом низкой образованности и моральной недоразвитости. А как это прекрасно – маленькая жизнь внутри тебя! Хотя жизнь – это всегда великое и прекрасное. Внутри тебя – огромная прекрасная жизнь. – Фао гладит свой живот и смотрит влажными глазами на сидящих в кругу молодых женщин. Они прекрасно понимают друг друга.

– Сегодняшняя тема – «Развитие математических способностей у девочек 5 лет». Ученые, и один из них сегодня среди нас, установили, что если в этом возрасте у девочек развивать математические способности, то они смогут опровергнуть недавнее заключение института патрократии об интеллектуальной отсталости женщины в связи с детородной функцией ее как вида.

Фао старательно готовила материал, записывала вопросы, тщательно стуча двумя пальцами по клавишам мужниного ДД, долго искала женщину-ученого. И теперь все слушают ее, запоминают ее слова и непременно воспользуются полезными советами.

- Вера, ты хочешь что-то сказать? – Самое важное на собрании «Мо» – выслушать молодых матерей. Вера недавно родила. Беря слово, она волнуется, и ее налитая грудь в глубоком немодном декольте прерывисто вздрагивает.

- Я читала эту статью. Они так убедительно пишут и исследования проводили настоящие.

- Вера, их статистика – совершенная правда. Но почему мы глупее? Потому что нас недостаточно развивают в детстве.

- Нас вообще не развивают в детстве. – Сварливой Нес всегда есть что сказать. – Мужчины опасаются собственной неполноценности, поэтому и пытаются изо всех сил доказать, что они умнее.

- За них компьютер думает!

- Конечно, компьютер умнее человека!

Все-таки, Фао молодец. Она нашла правильную тему. Раз молодые матери заинтересовались и высказываются – значит, ведущая выполнила свою главную задачу и нашла насущную проблему.

- А что скажет наш специалист?

- Я работаю в институте уже 15 лет. Правда, в лаборатории доступа у меня нет. Зато я сама мать и знаю, что детей нужно развивать.

Фао не будет ждать пять лет – она сразу же начнет учить Фию математике.

После горячей дискуссии молодые мамы пьют полезные витаминные смеси. А потом делают расслабляющую гимнастику, лежа на теплом полу. Их животики равномерно поднимаются под плавную музыку. Их лица светятся счастьем материнства. Они не понимают, что происходит, когда падают двери и рассыпаются окна. Женщины не кричат, когда их валят на пол, оглушают прикладами. Фао не успевает закрыть лицо от удара локтем. Вера продолжает улыбаться, лежа навзничь. Музыки не слышно за топотом тяжелых ботинок и дребезжанием амуниции. Когда композиция окончена – в зале уже никого нет. Последнее собрание общества молодых матерей объявляется закрытым.

Отряд Виты отлично справился с заданием. Ровно в 17:45:08 обезврежен еще один центр террористической организации Апокалипсис. Задержаны давно объявленные в розыск опасные преступники-рецидивисты, изъято психотропное оружие. Предотвращен новый террористический акт, направленный против благополучия граждан. Теперь город может спать спокойно.

После непонятной ночи и трудного пробуждения Март с отвращением выходит в город. Синтетическое покрытие тротуаров, искусственный запах хвои в метро, пластик зеленых оград вдоль улиц – все напоминает ему свежесть и откровенность ночного леса. Треск цикад не похож на грязный шум города, даже настоящий лунный свет совсем не такой, как в парке. Здесь даже когда молчишь и прячешь глаза – не можешь остаться один, все время есть кто-то еще. Из манящих пастей витрин и подмигивающих глаз светофоров, из темных очков прохожих, из экрана ДД, из открытых дверей и окон кто-то смотрит на тебя. Кто-то подглядывает, подслушивает. Зачем же нужен этот глушитель?

Идя по улице, Март слышит торопливые шаги за спиной. После совещания у Сливы он хрустит гравием парка, но даже сытость в желудке не производит привычный успокаивающий эффект. Март специально выбирает другую, извилистую тропинку. Специально сворачивает на шумный проспект, перебегает дорогу под самым носом санрана. Он обманывает пропускной аппарат в метро, чтобы успеть на отъезжающий поезд. И даже в последний момент запрыгивая в двери, он не может облегченно вздохнуть. Март выходит не на своей остановке, быстро пересекает грязные центральные улицы, ныряет в переулок. У него на всякий случай есть в запасе несколько тайных путей туда. В одном из узких подъездов он останавливается, побежденный одышкой. В висках стучит от быстрой ходьбы. Ноет плечо – зацепился о нелепую вывеску с рукой для хватания потенциальных посетителей лавки новинок билава. Что за чушь. Кому понадобится за ним следить? Надо будет выпить пива и хорошенько выспаться. Март замирает. Скользя вдоль темной стены, его взгляд упирается в дикие широко открытые глаза.

… А теперь подробнее. Сегодня главный министр альтернативной энергии встречался с представителем племен Аоа, на территории обитания которых недавно было открыто большое месторождение апельсинов. Министр озвучил очень выгодные условия сотрудничества: в обмен на право владения и распоряжения землей все работоспособные взрослые Аоа получают возможность бесплатно пользоваться услугами электронного информационного обмена и становятся участниками программы обучения настройке малых эмоциональных сетей.

Коротко о спорте. Сегодня состоялся…

- Внимание! Тревога! Спать запрещено! Новинка от билава – специальная функция для сильных и активных «Не спать!». Стимуляция нервной системы позволит вам не спать целую неделю. Загляните за пределы своих возможностей! Для всех женщин первый месяц подключения к новой услуге – бесплатно!

Только особо стойкие и голодные студенты могут спокойно есть в такой обстановке. Ведь совсем недавно ученые установили, что пища намного хуже усваивается при высоком уровне шума. И куда только смотрит администрация Университета. Хотя, если верить Хомо Хелси, энергетические коктейли усваиваются при любых обстоятельствах.

На экране во всю стену женщина в годах, которая давно не получала весточки от сына из большого города, прижимает его к груди и просветленно улыбается:

- Сынок, ты прав – куплю билав!

Надо наесться за весь вчерашний день. Чай был, конечно, вкусный – но не шибко сытный. Март откладывает пластиковую вилку, на белой ручке которой виднеется синее пятнышко. Может быть, раньше это был игрушечный дельфин. А может – тазик для препаратов Лаборатории. Или стаканчик для энергетического коктейля «Утро». Март пытается отковырнуть пятнышко, тяжело выдыхая. Еще одна порция «вот этого вот» из отдела нездоровой пищи университетской столовой отправляется вслед за предыдущими двумя. Но странная пустота внутри – ниже и правее желудка, и заполнить ее не так просто. Может, это потому что под ногами давно не хрустели гравиевые дорожки?

Март безразлично обводит взглядом сотни студентов в зале. Они идут плотным потоком, на ходу едят и слушают общеразвивающую лекцию. Слишком много информации – даже если удается систематизировать данные, лекционного времени не хватает на их передачу и получение. Поэтому с больших экранов в прямом эфире смотрят добродушные профессоры и пропагандисты, просвещая слушающих в вопросах истории, географии, механики и арифметики. Реже – культуры, литературы и энергетики. Еще реже – биологии, философии и футурологии.

Весело щебечущих блондинок-первокурсниц новые свойства сероводорода и расширение галактики на восток волнуют не меньше, чем нездоровое питание Марта. Попивая разноцветные коктейли, они с опаской оглядываются на этого хмурого, загадочно притягательного парня. Нынче в моде облегченная синтетика. В прошлом сезоне модными были свежие овощи. Жареная натуральная пища – не в моде, и никогда, наверное, не войдет в моду, потому что это очень вредно для слабого человеческого организма. И если в нынешней экологической обстановке вы планируете дожить до морщин, надо здорово питаться. Это не стоит абсолютно никаких усилий, потому что легкая еда не только содержит все необходимые вещества (девочки наизусть цитируют целые абзацы аналитики Хомо Хелси), но еще имеет самые разнообразные вкусы. Март ест то, что нравится, а не то, что модно. Вилкой отделяет большой кусок желтка, широко открывает рот, сочно облизывает жирные губы, жует крупными движениями. Девочки заворожено смотрят на дикаря – правду говорят, что университеты чересчур демократичны для нежных девичьих натур.

Тол сидит за соседним столом в отрепетированной раскованной позе. Сияющая куртка в тон светлым волосам, мягкий джемпер в тон лазурным глазам, улыбка в тон непринужденной беседе о шампуне. Тол гладко выбрит. Его хлопко-алюминиевый костюм плотно облегает упругие мышцы. Все жесты подчеркивают грацию и элегантность. Сосед Тола одет не менее гламурно, но значительно уступает в артистизме и уверенности. Естественно, Тол не смотрит на своего нагеленного дружка – в струе студентов показалась Ми с подружками. Очкарики с первых курсов мечтательно гладят взглядом округлые формы первых красавиц, а их тощие спутницы завистливо щурятся. Ми киношным движением поправляет волосы, демонстрируя их силу и рекламный блеск. Ее тонкую смуглую шею обнимает металлическое кольцо со стразами – новая модель билава. Можно не присматриваться – этот экземпляр вибрирует непрерывно. Тол одевает самую обольстительную из своих улыбок и слегка выпячивает нижнюю губу. Ми с подружками садится на привычное место – в пол-оборота к Толу, презрительно спиной к Марту, лицом к экрану. Ходят слухи, что Ми снималась в одной из реклам билава, и теперь она оценивает качество своей работы. Один из пяти Гибких стульев остается пустым – Зая подсела к Марту.

- Я посылала тебе импульс.

- Ты ничего не ответил. Мог бы как-то отреагировать.

- Ничего не хочешь сказать в свое оправдание?

- А в силентеатре… если тебе конечно интересно… Интересно?

- Нет. – Слово «нет» вербальный фильтр Заи не пропускает.

- Там был актер из столицы, представляешь! Ты много пропустил.

- А знаешь, я подключилась на новый тариф. Не скажу какой. Угадай.

- Ну, о нем только вчера в рекламе сказали.

- Ты догадался?

- Жди сюрприза. – Зая с трудом сдерживается, чтобы не прикоснуться к нему. Март бросил ее в силентеатре. Она, конечно, не скучала, все равно – пускай почувствует себя наказанным. Довольная своим коварством, Зая плавно возвращается на законное место – напротив Ми: пренебрежительно спиной к экрану и сплетням о рекламе с Ми, великодушно боком к Толу, случайно лицом к Марту. Но вместо того, чтобы подхватить увлекательную игру взглядов, Он встает, громко убирает с дороги стул и неторопливо уходит, даже не обернувшись на прощанье. Не стоило с ним связываться. Хотя – это интереснее чем затянутая в стрейч банка с одеколоном. В конце концов – в любой момент Зая сама может все прекратить. Вот тогда-то он помучается.

- Здравствуйте, №807867. Ваше последнее посещение датировано вторым днем двадцать второго сезона. Получите флеш с последними информационными обновлениями в базе кафедры. Ваш научный руководитель №5459ц. Последнее посещение – 15 минут назад. Получите флеш с последними информационными обновлениями в базе кафедры.

Все, кто находится на кафедре, раздраженно смотрят в сторону двери, куда вошел №807867. Он берет положенный флеш скорее для чистоты отчетности, чем из интереса к находящейся там информации, и собирается выйти, хотя посещение длиной менее получаса не будет занесено в базу.

- Привет, Март.

- Привет, Дин. Давно тебя не видно.

- Да, мой добрый эльф ушел на пенсию. Я теперь занят в 22 отделе.

- Поздравляю.

- Спасибо. Пока только по мелочам. Так что к открытиям непричастен. Зато в курсе последних новостей. – Последнюю фразу Дин, подмигивая, произносит шепотом. Ему очень хочется поделиться.

- Только не новости.

- Эти новости с экрана не услышишь.

- Ну, смотри. Если услышу – я за твой рейтинг не ручаюсь.

- Все же …люди могут размножаться почкованием.

- Есть и более естественные способы.

- Конечно, и более экономичные. Но все же.

- Ты в генетика переквалифицировался?

- Нет. Это не на уровне ДНК. Это в нашей как раз компетенции. Понимаешь, при определенных условиях излучение, которое…

- Здравствуйте, №0123. У Вас есть новые посетители. Давность 30 минут - №…

Кафедра – не самое подходящее место для обсуждения технологий мутации.

- …я потом расскажу.

- Дин, но ведь это получится уже не обычный человек.

- Зато никаких проблем с женщинами.

Плотно сжатые губы и капризный голос Заи – Март улыбается. Дин не шутит. Наука требует серьезности и полной отдачи, не оставляя места лишнему веселью. Белый халат стажера с синим кантом, светлые стены Лаборатории, тишина – вот где он чувствует себя хорошо. Сегодня он создаст новое крепление для проникающего билава – теперь билав вы можете без труда спрятать под одеждой. Крышечка для замены батареек такого аппарата от вибраций соскакивает, необходимо придумать новое крепление. На экране – подробная схема. Под ладонями – чуткий планшет. Немного сосредоточиться, вдохнуть чистого воздуха – и приступим. Все для усовершенствования условий жизни на Земле.

Искусственные деревья отбрасывают длинные тени на гравий. Март замедляет шаг, оттягивая встречу. Он забирает немного в сторону, проходит мимо пруда под стеклянной крышкой. Неотвратимо навстречу движется спальник с одинаковыми глазами окон и ртами дверей. Когда живешь в таком, все квартиры одинаково свои – и одинаково чужие. Все живут в таких. Март точно знает, сколько шагов нужно сделать, чтобы оказаться за десять метров до того окна. Сколько раз нужно вдохнуть. Сколько раз придется остановиться в нерешительности. Что, опасливо озираясь, надо посмотреть сначала направо – оттуда большая вероятность появления человека, и только потом налево. Зачем кого-то облучать, чтобы от него отпочковался человек? Зачем обманывать природу? А может, наоборот, это попытка исправить ее ошибку, случайность, в результате которой произошла эволюция. Происходила. Происходит. Произойдет. И кто уполномочил Дина и его Лабораторию исправлять ошибки непонятной природы? Правительство? Вита, чуть ли не ежедневно разоблачающая очередные логова террористов, которых от этого все равно не меньше? А может, это естественный шаг эволюции – размножение неполовым путем. Зачем же тогда облучать кого-то. Это в нашей компетенции, но в нашем ли праве? А древняя курчавая Долли… Почему бы не вывести человека клонированием? Потому что каждый человек должен быть полноценной индивидуальностью. Чушь…

Вот эта дверь. Это окно. Ее окно. Прошлый раз Март стоял вот тут, под деревом, а до этого – вон там, за углом, делал вид что размышляет, свернуть направо или налево. Сегодня он постоит как бы у порога соседней квартиры.

Лиля растрепана больше обычного. Чаще поправляет волосы, прядями падающие на лицо. Она не читает и не поливает цветы. Заламывает руки, кусает губы. Удивить бы и успокоить ее своим приходом. Но Лиля ждет не его. Рассеянно смотрит в окна домов напротив. Тонкими пальцами теребит немой билав. Черты ее лица обострились. Глаза тревожно ищут, замирают в одной точке. Что могло обеспокоить ее, всегда такую отстраненную.

Лиля включает в комнате свет, забывая занавесить окно. Невысокие потолки. Угловатая мебель. Минимум техники. Пастельные тона. Как диссонирует со своим спокойным интерьером хозяйка. Сидя с бумажной книгой, Лиля смотрит не на страницы, а на голубую стену, пытаясь там прочесть ответ на главный вопрос:…

Лучше бы она задернула штору – мало ли кто смотрит на нее сейчас.

- Уважаемый отдел безопасности. Если в течение часа мы не исправим ситуацию – вы все уволены. А меня, скорее всего, утилизируют за преступление против системы. Какого черта, я вас спрашиваю, магнитное поле вместе с голограммным щитом отключилось?

- Меня не интересуют ваши предположения. Где аварийная защита? Куда исчезло 30% архивов технологического сектора? Я вас спрашиваю!

Секретное собрание отдела безопасности похоже на воспитательное мероприятие в детском саду строгого режима. Специалисты вжимаются в совсем не удобные теперь кресла, забыв о своих высоких званиях и заслугах. Грозный руководитель отдела в праве кого угодно уничтожить – из соображений безопасности Лаборатории. К сожалению, это не спасет ситуации. Серьезный сбой в системе и без лишних воплей очевиден всем присутствующим, но причина этих неприятностей не ясна. И если бы они не касались Лаборатории, все проблемы, конечно, решал бы 33 отдел.

- Теперь о мелочах. Это животное все еще не поймали. По оперативной информации, оно покинуло пределы Лаборатории. Так как оно остается собственностью Лаборатории… это глупая идея, и совершенно глупая, но Совет настаивает. Необходимо найти его и желательно живьем доставить обратно в Лабораторию. Вы, да-да, вот вы этим займетесь. Ботаники вас ждут.

Двое из первого ряда облегченно вздыхают и выходят из переговорной комнаты отдела.

- Уф, пронесло.

- Ты так говоришь, будто эта зверушка живет у тебя дома.

- Не дома. Но это лучше, чем провалиться на операции по устранению дырки, причины появления которой неизвестны.

- Эту фигню нужно еще и живьем доставить.

- Желательно…

- Продолжим совещание. Напоминаю, гипотезы меня волнуют в наименьшей степени. Версии – профиль не нашего отдела. Мне нужны решения и ответы.

- Но если мы не знаем причины…

- Вам не положено знать причины. Вы должны устранить неполадки в работе системы безопасности. Можете привлекать кого хотите. Больше ошибок быть не должно. Все свободны, кроме советников. Господа, вчера подожгли овощную базу, вы в курсе. Это дело рук Виты. Но база – наша. Поэтому без Апокалипсиса тут не обошлось. Нилгири действует более аккуратно.

- И они, похоже, тоже не отдыхают.

Вот мобильный телефон, спровоцировавший статическую революцию. Переливается на солнце гора CD. Теперь они только декорация свалки. А сколько интересного хранят перламутровые круги. В подвале Втора можно посмотреть домашнюю коллекцию любительских фото, почитать электронную переписку двухсотлетней давности. Вот, кажется, подходящая железяка. Нет, слишком тонкая. На переплавку нет времени. Найти бы, как в прошлый раз, полуфабрикаты кастрюльной фабрики. Вон там, под вековыми фреоновыми холодильниками и стиральными машинами в прошлом году обнаружили лист с обшивки самолета…

Для рационализации производства Лабораторией разработаны специальные каталоги универсальных деталей. В одном из таких Дин уже третий час ищет силиконовый А32 винтик – и не находит. Не может быть, чтобы эти винтики не были предусмотрены. Один А32 быстро исправит несовершенство крепления батареи билава. Каталоги прошлого сезона, каталоги другой техники, каталоги промышленного оборудования тоже не дают положительных результатов.

- Здравствуйте, мистер Виш.

- Называйте меня профессор Виш, юноша.

- Да, профессор. Вы не знаете, где я могу найти такой винтик?

- Какой? Нарисуйте мне схему – я попробую в отделе разработок что-нибудь выяснить для Вас. Учтите – исключительно из личной симпатии.

Профессор добродушно улыбается. Дин уже чувствует себя в неоплатном долгу. В этом и заключается секрет политики отношений Виша со студентами. Его «команда» боится и уважает Виша: он облагодетельствовал каждого ее члена и с удовольствием пользуется незаслуженным почетом. Дин мог бы послать запрос непосредственно в отдел разработки, где его обращение было бы рассмотрено, проверено на целесообразность и в случае позитивного результата – удовлетворено без промедлений.

Виш берет флеш со схемой винтика и оставляет Дина. Виш заходит в дверь, ведущую в длинный нисходящий коридор, еще дверь, снимает халат и протискивается сквозь рамку металлоискателя. Полоса препятствий при входе в Лабораторию состоит из нескольких «ловушек». Липкий детектор рисунка кожи ладони и пальцев правой руки сильно раздражает Виша, оставляя красные пятна на нежном запястье. От сканера зрачка рябит в глазах, определитель голоса снова требует повторного произнесения пароля: после изучения руки и зрачка Виш взбешен и голос его неузнаваем. Теперь – психологический тест. Своего рода проверка-предупреждение: карантин. Коридор белее, чем в других помещениях Лаборатории, голубоватый свет со всех сторон, и множество дверей – в одиночные камеры карантинников. Работникам технического отдела – две недели. Рекламщики и ботаники – месяц. Для всех остальных – два-три месяца. Для отдела безопасности – полгода. Специалистов 33 отдела в карантин не увольняют. В камере есть все необходимое для поддержания жизнедеятельности, но не больше. Камера герметично закупоривается и, что бы ни случилось, выпускает ровно в положенное время – по окончании срока карантина. Многие не выдерживают и из карантина уходят не домой, а в адаптационный центр. Мало кто добровольно идет на увольнение – чаще всего увольняют за некомпетентность в новых условиях или за провинности, несоблюдение дисциплины, нарушение конфиденциальности, посягательство на безопасность и т.п. Только руководители отделов могут не проходить через этот коридор, всякий раз входя в Лабораторию.

После такого аттракциона натянутые нервы профессора Виша спасает лишь нежная зелень экспериментального сада и свежие лаборантки-биологини. Шумный этаж отдела культуры сегодня невозможно обойти – химики снова что-то испытывают и к себе никого не пускают. Вот и пункт назначения – дверь с пустой рамкой для названия подразделения.

- Здравствуйте.

- Как у нас дела?

- У вас – по-прежнему. Более того…

- Не у меня – а у нас.

- Подвижек еще мало, но работа идет, не сомневайтесь. Этот молодой человек подает большие надежды.

- Смотрите. Чтобы они оправдались.

- Да-да, конечно. Вы главное не волнуйтесь. Психоотдел уже работает…

- Теперь сделайте так, чтобы им было что продавать.

- Зая, я не понимаю, как можно такое терпеть. Ты за ним просто бегаешь.

- Он мужлан и хам.

- Зато он самый экстравагантный парень.

- На их кафедре все такие «экстравагантные». Как можно настолько не заботиться о своей внешности. Когда он брился последний раз?

- Когда ходил со мной в силентеатр.

- Не может быть! Он там был?

- А мне говорили, что видели тебя там одну. Конечно, его могли и не заметить – такие куртки перестали носить еще в позапрошлом сезоне.

- В следующем сезоне снова будет мода на естественность – я уже купила краску для волос натурального цвета, хотя мне мой серебристый так нравится…

- Кто тебе сказал про новый сезон?

- Ах, это же очевидно. Если сейчас мода на синтетику, скоро будет мода на не-синтетику.

- Не обязательно. Вот двенадцать сезонов назад мода на синтетику держалась целый период.

- Если придет мода на естественность, у Заи будет самый модный, после Жу, парень.

- Ты не знаешь, кто это?

- Подожди, а почему это у меня будет самый модный парень?

- Потому что… Ты видела, что он ест? Не думаю, что его брюшко – эффект силиконовой мази.

Девушки дружно смеются, повышая риск появления нежелательных морщин в уголках глаз. Было бы еще веселее, если бы они могли по расписанию подкрепиться энергетическим коктейлем «Ужин до». Но аппараты синтетической пищи почему-то перестали работать ровно в 20:34:59.

- Есть хочется.

- Пойди к своему дикарю – там ребята едят это… как его… ну лепешку с мясом и скисшим жиром из молока, фу.

- Горячая псина?

- Нет, по-другому… Ну, как же… Зая, думай ты

- Я такого никогда не пробовала.

- Зато твой Март только этим и питается.

- Это слово как-то связано со словом «пацаны»…

- Пацца, точно!

- Аж сюда несет, фи.

- А пахнет, кстати, неплохо. Как коктейль «Чиз».

- Скажите «чиз». Или лучше изюююм. Щелк

- Сид, что такое изюм?

- Издеваетесь. Я даже который час сейчас не скажу.

- Всем от Дина привет.

- Че он там? Совсем погряз в науке?

- Типа того.

- Ну че, за знакомство? Пей давай для сугреву. И прекрати дрожать. Давай, по чуть-чуть.

В тройке тепло и тесно. Желтоватый свет самодельной лампочки, тяжелая ритмичная музыка, вкусная еда, добрая компания – жаль, нельзя так проводить все время. Хотя нет, не жаль. Нужно еще спать – и побольше. Ребята собрались обговорить важные стратегические вопросы: обмундирование новых членов группы и дальнейшие наступательные операции. Ведь лучшая защита, несмотря ни на какой прогресс, – нападение.

- Ты откуда такой взялся?

Одетый в просторную футболку и клетчатые шорты гость дружеской компании пугливо отводит взгляд.

- Я знаю откуда. Я вдруг вижу – сидит. Мы вообще-то пришли… и думали без свидетелей…

- С дамой? О…

- Да ладно вам… А тут смотрю…

- Да я его еще раньше видел на улице. Голый бегает – в такой мороз. Ты не тушуйся, вот, на добавку. Он синий весь был.

- Как зовут-то?

- Дай поесть человеку. До сих пор дрожит.

Таинственный субъект небольшого роста непредвиденно сорвал стратегическое совещание, зато поспособствовал веселой пьянке и душевным беседам.

- Вы представляете, она больше не хочет семью, детей. Так мне и сказала: я больше не хочу, не хочу живот и детей рожать.

- Сид, не хочешь рожать детей – не рожай! В чем проблема!

- Вам смешно.

- Тебе самому не смешно?

- Ничего вы не понимаете. Она была такая… Мы же хотели пожениться и все такое. Уже все продумали, а тут такое… Вы разве не понимаете…

- Как дети – все понимают, но не говорят. Когда маленькие. – Незнакомец неожиданно вмешивается в унылый монолог Сида.

- Вот-вот. Все мы понимаем. Но чем тут помочь? Забей, новую найдешь.

- Меня ищут. – Незнакомец говорит очень тихо и скромно, опасаясь доставить неприятности гостеприимным хозяевам.

- Кто ищет? Комендантша не ищет. Мы подсунули ей стандартную дискету, не волнуйся. Кровать Марта сегодня свободна. Да и моя.

- Решили сегодня?

- Мы вместе решили.

- Был трудный день.

- Да подождите вы. Кто тебя ищет?

Незнакомец ежится, с явным сожалением откладывает недоеденный кусок пиццы.

- Я сбежал из Лаборатории. Меня все ищут. Три дня по городу. Здесь у вас хорошо – без уколов и датчиков.

- Ты кто вообще?

- Я – первый полученный почкованием человек. Меня называют Оно.

Драматическая пауза.

- Нифига себе.

- Завтра перетрем. Ложись спать, друг.

Кто владеет замком – владеет деньгами и землей. Кто владеет семью замками – владеет миром.

Завоевать замок – дело чести каждого клана. Сегодня этот замок будет наш. Сейчас – или никогда!

Или на следующей неделе…

- Разрешите доложить.

- Докладывайте.

«Вита» - серьезная организация. Субординация здесь решает многое.

- Система снова дала сбой. Атакован стратегический объект – пищевые аппараты. Мы ищем.

- Что говорят захваченные террористы?

- Как мы и предполагали, это женщины. Они хотят рожать детей. По предварительному заключению расследования, это они подожгли овощебазу Лаборатории.

- Вы же взяли их раньше.

- Так точно.

- Ясно. Работайте. Для вас подготовлена тестовая партия нового оружия – многоточечное разрядное ружье. Рекомендую тестировать в полевых условиях. На этой неделе необходимо обезвредить еще один центр заразы. В городе неспокойно.

- Будет сделано.

- Тим, мне нужна еще неделя.

- Втор, ты знаешь – у нас нет недели.

- Иначе я не даю никаких гарантий.

- Дай хотя бы надежду.

Лекция по звездоведению только началась, и линзу свода еще не открыли. Но дело не терпит отлагательств, некогда ждать, пока все непосвященные слушатели погрузятся в легкую дремоту.

Цей запустил запись лекции известного профессора и присоединился к экстренному совещанию.

- Надежда у нас уже есть.

- Это единственное, что вполне принадлежит нам.

- Почему же, они тоже надеются – что у нас ничего не выйдет.

- Оставим лирику. Вы знаете, чего не хватает.

- Да, пока ничего по этому вопросу. Я профильтровал у разных знакомых – ничего. Если это секретно – вы в курсе, какой уровень.

- Не то, что у нас.

- Чего ты, Втор. Успокойся. Извини, у нас нет недели.

- Ладно. Не нужна мне ваша неделя. Но без штучки все бесполезно.

- Цей. Мы рассчитываем на тебя.

- Я ничего не обещаю.

- Спасибо всем.

- За наш мир.

- Да здравствуют….

6:00 – Подъем

6:30 – Разминка

7:35 – Завтрак

7:40 – Построение, лекция

11:00 – Релаксация

13:00 – Тренировка

16:00 – Релаксация

18:00 – Тренировка

21:30 – Укрепляющие процедуры

22:00 – Отбой

Любимый пункт Вик в расписании рядового «Виты» – укрепляющие процедуры. Вик всегда чувствует, как растут мышцы после тренировок. Но сегодня этого пункта не будет. После второй релаксации – в поле. Хотя, если их бригада уложится до 21:00… Нет, без ужина никак нельзя. Значит, надо уложиться до 20:00. Тогда они успеют и на ужин, и на процедуры.

Объект не кажется особо устрашающим. Вик сделал бы все, чтобы успеть до 20:00. Как было бы здорово. Но уже полдесятого, а приказа нет. Сильные руки его и еще трех десятков таких же, как он, сжимают шершавые рукоятки новой разработки – целиться надо в крупные нервные узлы. Шея, спина, конечности – суставы, туловище – таз.

В ухе слегка кольнуло трижды – это сигнал к выходу на позиции. Вик вдохнул поглубже – во время атаки дышать будет некогда. Еще мгновение – и он уже не замечает, как глупо смотрится ветхое здание на фоне свежего пластика новых построек, не чувствует молодых росточков газона под коленями.

Два укола – готовность номер один. Твердый палец на холодном курке, левая ладонь – под тяжелым дулом. Вдруг – вспышка, на мгновение картинка перед глазами – наверху звезды, по сторонам – картонные макеты планет, впереди – добрые родные глаза.

Полнолуние. С крошечного кусочка светлого неба жарит луна. Большая желтая луна – прямо в окно. Странно, раньше это не мешало Марту спать. Трудно вспомнить, что вообще мешало ему спать когда-либо. Кроме очень важных дел вроде наполнения желудка или смертельной схватки с виртуальными врагами. Раньше этот наглый кругляк плотно закрывали жалюзи. Под чутким руководством солнечного индикатора они изменяли угол по движению источника света – и луна даже в самой яркой фазе не мешала спать. Теперь и такая мелочь не работает. Как люди умудрялись выживать без электричества и искусственного интеллекта целые тысячелетия?

ДД слегка фонит. Этот звук, или шум, или ощущение легкой вибрации средним ухом с детства вошло в привычку. И если луна по ошибке заглянула в окно – то гул ДД здесь прописан испокон сезонов.

Сильно алкогольное пиво тонизирует – третья бутылочка с Оно была явно лишней. Это забавное существо… по сути – нормальный парень. Оказывается, он из Лаборатории. Причем не из той части, куда пускают только немногих студентов после полугодовой «проверки на вшивость» и теста на энцефалографическом детекторе лжи. Из настоящей Лаборатории, о которой слагают легенды и врут в газетах. Да… Март бы сейчас паял там каналы для спутников и аналитических шатлов. Видать, не судьба. Он скатывает трубочкой простыню под боком и уже не пытается остановить широкий поток мыслей.

Надо тщательно взвесить каждый шаг, продумать каждый залп, рассчитать позицию каждого воина, мудро распределить силы и компенсировать слабые места. Поставить и оборудовать лагерь. Предугадать движения противника. Осада замка – решающий момент. Десятки лучших воинов клана плечом к плечу под бирюзовыми знаменами… или лиловыми… голубыми… как чай, или эта жидкость в стакане… и луна так же ярко светит – будто нет окна и стекла, нет стен и кровати, и гул ДД вместо стрекота… что же глушит этот глушитель? Билавы, кондиционеры, шторы, заслоняющие бесстыдную луну, старый добрый ДД с дырой в боку – как сговорились и вместе с аппаратами синтетических коктейлей морочат голову не только всем студентам и жителям планеты Земля – но и Марту… наверное, он принимал участие в чем-то более интересном, чем сходка клуба любителей посмотреть на звезды и попить чаю. Регулятор температурного режима тоже тю-тю – прохладно, как в сырой траве… и наглая луна… чай, Втор, Тим… Для всеобщей безопасности… Они-то знают, как и Март, что такая штуковина, если бы ее включили… то есть, когда ее включили, не могла остаться незамеченной, учитывая насыщенность эфира. Понятно, почему именно с того самого дня… с той самой ночи… слизкая голубая жидкость…

Когтистые лапы туч крадут луну с неба. В тишине ночного города тихо свистит дротик – часовой на башне падает на колени, не успев подать предупреждающий сигнал защитникам стен.

Ловкие отважные воины бесшумно скользят вдоль стен, подбираясь к кованым воротам. Глаза блестят. Дрожь крепко спит в глубине стальных сердец. Скилы прокачаны до предела. Массаж на сегодня отменяется. Не стоит торопиться – дождемся, пока соберется вся банда. Надо взять всех, а не побить телескопы. Воины четко знают цель. Они видят ее – и только ее. Написать свое имя и имя клана на печатях замка – разве не об этом все они мечтают, забывая мягкую постель, горячий ужин, любимых женщин… Спасти мир от зла и нечисти – разве не для этого они пришли сюда?

Первая преграда на пути – тяжелые двери. Белокурая эльфийка поет, вдохновляя воинов и даря магическую силу их мечам и щитам. Пестрые серьги и амулеты искрами мелькают в опасных сумерках. Беспощадный, как орк, хитрый, как гном, легкий, как эльф и отважный, как человек – Вик бросается в бой. А-грейдовое разрядное ружье новейшего образца будто создан для его богатырских рук. Он готов уничтожить любого монстра на своем пути к заветной цели.

У входа страшная тварь вскидывает руки к жилистым сводам, преграждая проход. Мозаика фотографий и объявлений для посетителей бросает цветные блики под ноги, враг делает стремительный шаг навстречу нежданным гостям, источая смертоносные заклинания. Волшебная защита не пустит колдовское оружие к телу воина – Вик бесстрашно бьет чудовище. Еще, и еще, рядом верные товарищи – его помощники. Сегодня дело не в очках и фрагах – главное, чьим станет замок.

Острые шпили башен и гардероб остались за спиной – первый уровень обороны прорван. За этими дверями – тайное святилище, где ждут победа, слава – и самые свирепые и коварные противники. Побольше воздуха в грудь. Чародейка-эльфийка, громче пой свою чудесную песню. Сегодня эта крепость будет наша!...

ДД пищит и вибрирует, хотя на 9 вечера его никто не программировал. Эх, разбудил как всегда на самом интересном. И все же принципиально важным остается вопрос – для кого он так старался и кто эти ребята из обсерватории.

И куда девалась привычка поваляться и сонливость как минимум часа на 2 после подъема? Март быстро одевается и почти бегом преодолевает толпу удивленных соседей и соседок в коридоре. Мимо с гравийным хрустом проносится парк. Ровно через два квартала и 17 домов…

… - А вот эта забавная туманность называется так за свою смешную форму. Ну, кто угадает? – Шесть десятков глаз устремляются к улитке из звезд, планет и кометной пыли. – За форму арфы туманность №447587 официально называется «Орфей», потому что «Арфой» назван другой небесный объект. Да-да, совершенно верно – созвездие 67 галактики под порядковым номером 49276 в группе «6Б».

Под звуки симулятора арфы Орфей отважно спускается в царство мертвых.

– Покоренные прекрасной музыкой и чудесным пением Орфея правители царства мертвых соглашаются освободить его любимую нежную Эвридику. Орфей должен просто выйти в мир живых – а Эвридика будет идти за ним по пятам и спасется. Но есть одно условие – Орфей не должен оборачиваться всю дорогу. Он идет сквозь страну теней, в темноте и тишине, изредка нарушаемой стонами страдающих душ. Ни шагов, ни дыхания Эвридики не слышит он позади. Но запрет грозных богов строг – и Орфей не решается его ослушаться. Он продолжает долгий ужасный путь. Вот показался свет мира, где сияет солнце и синеет небо. Что если Эвридика отстала, потеряла дорогу – и тихо плачет где-то там, среди теней, без надежды спастись? Орфей, потеряв благоразумие и терпение, оборачивается – и!

С грохотом распахивается дверь. Из потока слепящего света появляются резкие тени.

- Лежать! Не двигайтесь!

Дым прогоняет остатки темноты. Монстры переворачивают и швыряют стулья, пытаются бежать, сопротивляются.

Вот и обсерватория. Странно, что горит свет – неужели лекция еще не началась? Гладкая ручка тяжелой входной двери поворачивается с легким щелчком.

Среди дыма и шума в темном углу, за моделью спутника крадется фигура в берете. Вик не даст злодею скрыться! Он бросается на неприятеля – в два шага настигает, хватает за рукав. Голубые глаза, борода, в руках – теплая кружка.

Март рывком распахивает дверь.

Вспышка. Грохот.

Поток горячего воздуха сбивает с ног. Обломки дерева, металла, штукатурки взвиваются столбом. Как осенние листья, кружатся клочки календарей, пятна фотографий, строки расписаний… звонко бьются об асфальт стекла линз и коленчатые ноги штативов. Пылью повисает в воздухе купол-экран.

Из окон-глаз полощутся языки пламени горящих штор и библиотеки. Рот дверей распахнут и сочится согнутыми стонущими телами.

Теперь релаксация растянется на несколько недель, а то и месяцев…

- Что произошло?

- Мы не знаем. Все по инструкции…

- Это же ваши ребята!

- Нет, им было приказано…

- Какая разница! Что мы имеем?

- …уничтожить штаб…

- Штаб? Где фамилии, где трупы, где факты? Может, они вас заманили и взорвали.

- Никак нет. Есть трупы. Операция проходила успешно. Мы захватили…

- И упустили. Вы уволены. И весь ваш отряд.

Для 33 отдела карантин не предусмотрен. Каждое слово под знаком "3" секретно и не устаревает.

- Ну-ну? Я вас слушаю…

Желтоватое напыление на стеклах кухни общаги не выполняет своей функции приукрашать пасмурный день. Из кастрюли на плите пахнет немодной вареной картошкой. Девушка с пресным лицом в ионизирующих бигуди поцеживает новый вид энергетического коктейля «Микс – попробуй и подпрыгни!». Оно грустно смотрит в окно, механическим жестом отводя от лица пряди волос.

- Привет! Как спалось? – Сид нашел в Оно интересного собеседника, то есть свободные уши.

- Что это был за грохот?

- Не знаю, не слышал. – Какой-то грохот мало интересует Сида. Его распирают другие новости. – Мы сделали это! Сегодня. Мы взяли замок! Попотеть пришлось, конечно… Зато – он наш! Че есть пожрать?

Коктейли Сида привлекают мало. Картошка явно еще не сварилась – придется отложить завтрак до лучших времен.

- Ладно, я спать. Не скучай.

- Прошедшей ночью было успешно атаковано…

- Лучше операция.

- Прошедшей ночью с успехом прошла операция по разоблачению еще одной… еще одного преступного гнезда «Апокалипсиса». Конец света удалось отвратить.

- А про взрыв что?

- Хм… не знаю. Может, не заметят…

- И вот это не заметят? – на небольших снимках вместо обсерватории – груда обломков и струйки дыма от тлеющих аппаратов.

- А может так? Прошедшей ночью апокалипсис предпринял отчаянную попытку …

- Агоническую.

- …агоническую попытку нанести удар по нашей науке и истории. Мало кто останется равнодушным, узнав об уничтожении обсерватории. По горячим следам бойцы «Виты» разоблачили еще одно гнездо террористов. Добро снова торжествует! Конец света удалось отвратить благодаря мужеству и отваге наших защитников!

- Отлично. Поменьше восклицательных знаков. Вы записали?

Стажерка психоотдела энергично кивает.

- А на самом деле?

- Это вас не касается, дорогая… как вас там…

Туман сереет, теряя лунный блеск. Сквозь его густую завесу кое-где уже поблескивает стекло и металл зданий, пестрит неон рекламных бордов. Отсюда с чердака замечательный вид – но не сегодня: туман съел город, оставил только обглоданные неясные очертания ближайших двух кварталов и красное око главной информационной вышки где-то на размытом краю горизонта.

- Ты уверен, что это был не он?

Тихий низкий голос повисает, цепляясь за капельки влаги, и сомнение вдруг заполняет слух и мысли сидящих с холодными кружками за круглым чердачным окном.

- Я уверен. – Это утверждение нельзя подтвердить формулами и чертежами, тем более – проверить опытным путем. Втор уверен, уточнения неуместны. Пальцы, испачканные маслом, еще подрагивают от гаечного ключа. – Зачем бы он нам помогал?

- Больше некому.

Эти ненужные, пустые разговоры только отнимают драгоценное время. Втор встает, берет гаечный ключ и продолжает собирать защитный куб для заземлителя.

- Мы вместе работали 30 часов подряд. Он не мог. – Пережатая гайка стонет и звонко соскакивает с сорванной резьбы. Втор спокойно достает из кармана другую.

- Раз ты ему так доверяешь – почему снова не зовешь?

- Еще не время. Надо с Тимом…

- Тима взяли. – Тихий голос вновь пришедшего звучит неестественно резко и отчетливо из тусклой тени глубины чердака.

- Очень жаль. – Еще два года назад Втор бы вздохнул. Теперь сухо констатировал. – Он был полезен. Трудно будет найти замену.

- Полезен? Замену? Он лучший! И почему был?

- Оттуда не возвращаются. Надо перемещаться.

- Неделя. – Втор точно знал, сколько времени нужно на демонтаж, упаковку, транспортировку, восстановление и настройку основного оборудования.

- 8 часов максимум.

- Мы не успеем.

- У нас нет другого выхода.

- Доброе утро!

- Вы сегодня рано.

- Есть новости!

- Надеюсь, хорошие.

- О, да! Замечательные. Мы нашли того, кто сделает…

- Микросхема у вас?

- Еще нет, но в ближайшее время…

- Профессор, вы будите меня в такую рань только для того, чтобы сообщить, что время проходит зря?

- Простите, я думал, это вас подбодрит. – Профессор дрожащей рукой смахивает каплю пота с виска. Он старается не смотреть на взъерошенного гостя, понимая, чем может обернуться невыполнение его задания. Сейчас такое происходит, что…

- Неужели непонятно! Мне не интересны ваши объяснения. – Услужливо поданный профессором стакан, роняя брызги, разбивается о стену. Струйки вязкой синтетической смеси ползут по гладкой белой поверхности, застывая в фантастических фигурах. Осколок стакана больно задевает запястье без того морально израненного профессора.

- До свидания. И поторопите того, кого вы там нашли…

Профессор торопится, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Наконец-то дверь захлопнулась. При звуке удара профессор зажмуривается в ужасе – он не рассчитал силу впопыхах, но вдруг гость расценит хлопок как… Лучше об этом не думать. С чувством облегчения и затаившегося на врем ужаса, он спешно покидает отсек, не замечая стажеров, тележек, приветствующих коллег. Дверь помещения для совещаний открыта – сейчас начнется утренний совет, но ему не до обсуждений и планирования. Позади остаются сад, карантин, куда так не хочется попасть, вверх, вверх – к бледному естественному свету, к натуральному грязному воздуху, наверх – в 22 отдел.

Стандартный рабочий день здесь не больше 10 часов. 22 отдел тоже относится к Лаборатории, но уровень секретности и степень важности проектов позволяют делать перерывы для сна и питания. В одном из кабинетов, несмотря на нерабочее время, горит свет. Стол, занимающий большую часть пространств тесной неуютной комнатки, завален бумажным и металлическим хламом. Между стопкой журналов и горкой деталей, увенчанной стаканчиками из-под питательных коктейлей, на большой схеме электрической цепи спит студент. Какая умильная картина. В правой руке зажат карандаш. На левой щеке останется складочка от скрепок конспекта. Плечи спящего слегка подрагивают – он и во сне продолжает усердствовать. Профессор в нем не ошибся. Это его последняя надежда – и не только его.

- Просыпайтесь. Эй, просыпайтесь. – Твердая заботливая рука профессора по-отечески треплет студента по плечу.

- Здравствуйте, - сипло шепчет Дин, жмурит мутные от сна и красные от напряжения глаза.

- Доброе утро.

- Извините, я вчера засиделся…

- Ничего-ничего. У меня к вам серьезный разговор.

- Я вас слушаю.

- Понимаете ли… Вы нужны государству. Все человечество рассчитывает на вас. Идите домой, поспите, собирайте вещи и приходите сюда. Вы, конечно, можете отказаться. Вы согласны?

Дин механически протирает очки. Он не раздумывает над ответом, не взвешивает, не сомневается – просто протирает очки.

- Отлично. Я знал, что на вас можно положиться. Жду вас вечером.

Сквозь случайное отверстие в урбанистическом пейзаже окна общаги смотрит грязный безлунный краешек неба. Комната наполнена душным воздухом – кондиционер неисправен. На экране ДД мелькают выпуклости юных красоток в бикини.

- Эх, мне бы на этот остров. Слышишь, Март, хотел бы ты на такой остров?

По мнению соседа, вопрос риторический и он задает его не чтобы завязать разговор, а чтобы снять неуместное возбуждение.

Резко открывается дверь – стабилизатор отключился – Сид, уставший но довольный, заходит большими шагами и опускается на пустую неприбранную кровать.

- Ну че, где наш герой? Как мы их вчера вдули – хо-хо-хо!

Мурлыканье из-под одеяла – это максимум, который можно требовать от Марта в данный момент.

- Вставай! Надо укрепляться срочно. Эти снупы уже побежали читерить вовсю, чтоб откат сделали. Админы те еще…

- Дай поспать. – отзывается Март невнятно, но очень убедительно.

- Ок, спите. Кстати – прикинь, обсерваторию разваляли.

Эта новость отвлекает соседа от горячих южных девушек:

- Снесли в смысле?

- Да нет, опять террористы.

Март сладко зевает и с хрустом потягивается:

- Не может быть.

- Да точно говорю! Во всех новостях. Я ДД попинал – снова нормально вроде пашет.

- А кто взорвал? – лениво любопытствует Март, прочищая нос.

- Говорят эти ребята – «Апокалипсис» или как их…

- Ага, прикольно. Борются за здоровую нацию. – Сосед сворачивает девочек – они где-то на островах, а террористы у тебя под боком взрывают. На первом курсе они с пацанами как-то ходили в обсерваторию пива выпить.

- В смысле, за здоровую?

- Ну, я как-то листовку читал. Хотели меня завербовать. Они думают, что нас типа облучают, чтобы детей не было. А они типа с этим борются.

- А при чем тут обсерватория?

- Они фанаты – фиг поймешь. ДД по ним тонны инфы выдает. Только нафиг надо.

- А че, интересно. – Разговор со старухой в кафе и личные проблемы значительно повысили социальную активность Сида. В раздумьях он отправляется набивать желудок нездоровой пищей, а голову – тяжелыми мыслями.

Интерес к действительности Марта остается на прежнем нездорово низком уровне. Глушитель строит точно не «Апокалипсис». Зачем ровнять с землей собственную явку?

- А кто их главные враги?

Сосед снова вернулся на тропические острова и продолжать познавательный разговор не намерен: - Спроси у ДД.

- Ой, снова будильник глючит. Мне пора – кое-кто здесь еще учится.

- Ага. Только чему?

В одиночестве нет необходимости прятать открытые глаза под одеялом. Блеклая футболка, старые штаны, стакан воды чтобы взбодриться после трудной ночи – и ДД уже сотнями плодит скоростные результаты по запросу «апокалипсис». Информационный поток хранит массу картинок и текстовых материалов. Потные орущие лица фанатов. Гербы и флаги. Слоганы и уставы. Угрожающие пророчества и низкопробная агитация. «Наши враги – все враги человечества».

Может, ДД знает и кое-что, чего не следовало бы из соображений общей безопасности…

глушитель – схемы, функциональность, перечень элементов, автомобили, оружие…

Тим – возможно, вы имели в виду «Тис», «Тир»…

Втор – и кальций, ксилит и карбамид…

Это хорошо, что ничего не находится. Но поискать стоило. Что же еще… Что-то было еще…

Чай, голубой напиток, голубые горы… Голубые горы – Нилгири, сорт чая, названный в честь местности произрастания. Нилгири.

На губах – яркий вкус, в ушах – цикады, пред глазами – луна и блестящее крыло глушителя. Да, именно это он искал.

Нилгири – чай. Нилгири – местность, провинция, арабский наркотик позапрошлой эпохи…

Может этот из Лаборатории знает?

В коридоре в облаке духов Зая.

- Ты снова меня игнорируешь!

- И ты здравствуй.

- Я к тебе. Надо поговорить.

- Я спешу. Не сейчас.

- Я специально к тебе пришла. Вернее – за тобой. Через два часа открытие выставки «ЭХО». Представляешь, собрали 250 видов эхо без синтетической модуляции.

Зая едва поспевает за Мартом, сбивчиво выбивая каблуками нервный ритм. Она отстает, и в отчаянии обратить на себя внимание хватается за рукав мятой куртки.

- Ты слышишь меня?

- Нет. То есть да. Я занят. Я позвоню.

- А где твой билав?

Дверь Сида издает легкий скрип свежей пластмассы, Март ни на мгновение не замедляет шаг.

Дверь с насмешливым писком захлопывается изнутри. Слезы злости дрожат на крутых ресницах, старательно завитых с утра. Топнув розовой туфелькой по грязному половику, Зая распахивает дверь и стремительно вламывается в обитель хамства.

- … спросить у Тола. Он в модных штуках разбирается. Привет, Зая. Присаживайся. Чайку? – Сид любезен как всегда.

- Ты не знаешь, кто собирается в обсерватории? – Неужели Март обратил на не внимание!

- Нет, я со школы там не была. Наверное, школьники. Март, нам надо серьезно поговорить.

- Хорошо. Где Тол живет? – Неужели он не понимает! При чем тут Тол?

- На 25 этаже. Дверь с синим наличником. Там пахнет пачули и сосед Тола варит вкусный кофе – в смысле, энергетический коктейль с кофейным вкусом и апельсиновым цветом.

Марту достаточно номера этажа. Он уже поднимается по лестнице.

Сид улыбается Зае, протягивая стакан сладкого дешевого чая.

- Передай своему дружку…- Не находя слов и едва не рыдая, Зая выбегает из комнаты. Нарочно брошенная дверь не издает ожидаемого грохота, тревожащего привычный бытовой шум общаги. Синий старый тапок застрял в проеме и не дал двери захлопнуться.

Надо же! И откуда этот прыщик вдруг взялся. Неужели грин-пенка для умывания не подходит его чувствительной коже. Вот и доверяй после этого рекламе. Ну, с такого ракурса прыщик вообще не видно. Тем более если видно контур дельтовидной… а если вот так повернуться – тогда прогиб талии… четкие брови… Да на этот прыщик и внимания никто не обратит. Но пенку он сегодня же сменит. Резкий стук в двери прерывает сеанс самолюбования Тола.

- Одну секунду, я не одет. – Тол быстро окидывает взглядом ряд коробок с новыми моделями, вчера пополнившими его гардероб. Вот этот с зеленоватым блеском идет к его сегодняшнему настроению. И туалетная вода «Фреш». Нет, лучше «Морис»… Или «Ванила»… Решено, «Морис». У него тоже зеленоватый оттенок. Дозу в районе подбородка. Дозу на затылок. По полдозы на подмышки. Еще вот так. Прическа? В порядке.

- Уже иду. – Эпирэнс венчает чуть удивленная томная улыбка. – А… Это ты, Март.

- Ну, заходи.

Опасаясь, что в комнате пахнет пачули еще сильнее, чем от ее владельца в коридоре, Март предпочитает беседу на нейтральной территории.

- Да я на пару слов.

- Мгм. Как дела у Заи? – У Тола не сложились дела с Заей. Не поймешь этих девчонок – что она нашла в Марте?

- Лучше всех. Ты случайно не знаешь, кто тусуется в обсерватории?

- Случайно знаю. Я слышал, вы вчера взяли какой-то замок? – Как светский человек, Тол, естественно, был осведомлен и о последних новостях непонятной затягивающей игры.

- Да. Так кто в обсерватории?

- Да разные там тусуются. То есть – больше не тусуются. Обсерваторию вчера, кажется, взорвали.

- Да. А кто раньше тусовался? Ты кого-то знаешь?

- Знаю. Хотя мы близко не общаемся. Есть что-то в этом наивно-детское – смотреть на звезды и слушать сказочки. – Дружеская улыбка, понимающий смешок. Но Март не поддерживает невербального диалога.

- Познакомишь?

- А зачем тебе?

- Хочу сказочки послушать.

- Без дамы не обошлось? – Тол заговорщицки подмигивает. Март отводит глаза, пряча гримасу гадливости и скуки.

- Понятно. Пошли. – Когда он последний раз был у парикмахера? И что только девчонки в нем находят? Вроде сейчас не в моде животный магнетизм… - Вообще-то я там не помню ни одной стоящей особи. Я был пару раз в позапрошлом сезоне (когда твоя куртка была модной и Зая еще не запала на такого неудачника). Тогда это было модно (но тебе это слово, видимо, не знакомо). Сезон ретро. Лучше сходи в силентеатр – там сливки. Хотя Зая… Впрочем, это не мое дело, конечно. Вот здесь. Только он странноватый. Ну, ты тоже не стандарт. – Тол фальшиво смеется. Он хотел бы сказать Марту нечто иного рода.

Забыв даже поблагодарить за услугу и извиниться за беспокойство, Март уже стучит в указанную дверь, и Тол со своим презрением удаляется.

На пороге – парень небольшого роста в толстых древних очках.

- Я вдел тебя в обсерватории. – Похоже, Март пришел по адресу. – Зайдешь?

В сумерках одиночки мерцает экран ДД странной модели – то ли экстра-новой, то ли не моложе 5 сезонов.

- Ты ищешь Нилгири?

- Может быть.

- Ищешь. – Хозяин комнаты хихикает. – Я фильтровал твои запросы ДД. Парень в берете… вообще-то, в зале он сидит без берета… Я ждал тебя. Вот адрес и все условия. Не опаздывай.

Очкарик спешно выталкивает Марта в коридор, сунув в руку наспех оторванный угол клетчатого листа бумаги. 14:20 – это через два часа. Оказывается, Март зря был уверен, что знает практически все улицы этого города.

- Ну, как? – Тол выглядывает из своей комнаты. Почти научный интерес к вопросу привлекательности Марта как мужчины надолго отвлекли его от выбора прически на сегодняшний вечер.

- Спасибо. Он и правда странный. Очки толстые.

- Очки? – Все-таки у этих девчонок – никакой логики в предпочтениях.

На своем этаже у лифта Март натыкается на Дина.

- Привет. Впрягли?

- Не то слово.

Дин знает, что это одно из немногих искренних пожеланий. Март не завидует потому, что ему все безразлично. Или потому, что он понимает, кто чего стоит и где чье место. И еще – потому что он тоже мог бы оказаться там. Вместе с Дином, или вместо…

- Эй, Дин. Ты случайно не знаешь, где улица 1-А-56?

- Хм… Точно не скажу. Должно быть, где-то в районе факультета миграций. – Где-то Дин встречал это название. То ли в каталогах в адресах складов, то ли на чьей-то визитке.

ДД знал точно. Но ему и так сегодня слишком много доверили. Расслабился спросонья. Если очкарик – значит, могут и другие. И если очкарик не послал электронное сообщение, а дал бумажку…

На распечатанной карте такого масштаба вполне реально за полчаса найти любую улицу. Тем более есть ориентир – факультет миграций. Где-то здесь. Осталось меньше часа.

Прояснилось. Влажный воздух не бодрит. Липкими щупальцами пролазит за воротник, обнимает за запястья, неплотно обхваченные манжетами. Над развалинами обсерватории, опустив голову, стоит человек в сером капюшоне. Еще один субъект в капюшоне идет навстречу. Он был там, тоже строил и носил коробки. Он скользит взглядом по Марту и быстро проходит мимо. Март не оборачивается. Не опоздать бы.