На выходные мы с мамой поехали к бабушке в гости. Я этому очень даже обрадовалась. Во-первых, у бабушки всегда найдется для меня что-нибудь вкусненькое, а во-вторых, там живет моя лучшая подружка Лидочка, с которой я очень люблю играть на улице.

 

К нашему приходу у бабушки были приготовлены мои любимые блинчики, конечно конфетки, ну и так всякие сладости по мелочи. Я быстренько поела, сами понимаете, пока я не поем, кто меня на улицу пустит и бегом звонить Лидочке, что бы она тоже на улицу выходила. Ей тоже, как и мне 6 лет, но я всегда гуляю одна, мне доверяют, а Лидочка с папой, мамой и бабушкой. Гулять во дворе весной не очень-то интересно, кругом противные и грязные сугробы и на них всякие там собачьи гадости, а там где сухой асфальт там, конечно, машины паркуются, короче скукота. А тут гляжу, моя мама на улицу вышла, с Лидочкиной мамой болтает, ну мы с Лидочкой и рванули потихонечку со двора. Мне давно уже хотелось показать подружке, где мы с мамой живем, а ей очень хотелось посмотреть.

 

Идем мы так с ней, хорошо, солнышко весеннее пригревает, свобода. Сначала мы решили, что до моего дома мы на автобусе доедем, но первая ступенька оказалась так высоко, что мы даже забраться в него не смогли. И для кого они придуманы только, наверное, для «гулливеров» каких-то. Вот оказывается, еще для чего нам мамы нужны, чтоб в автобус помогли забраться. Пришлось идти пешком. Лидочка, конечно, сомневаться стала, а вдруг потеряемся, но как мы потеряемся, если возле моего дома банк стоит это точно. А он- вон очень даже хорошо впереди виднеется. Я его запомнила, он на помаду похож. Мы когда с мамой ехали, остановки считали, то ли восемь, то ли девять получилось. И очень быстренько мы так доехали, а тут идем, и идем и все никак не придем. Тут Лидочка ныть стала, что устала, и что есть хочет, присели мы с ней на пенек какой-то, и стала я думать, где деньги взять. Ларьки- то они вон рядом, а без денег к ним не подходи. А попрошайничать нехорошо, это я точно знаю. А тут солнышко так греть стало, что жарко мне стало, сняла я шапку и перчатки и говорю Лидочке : «Давай шапки с перчатками продадим и «сникерсов» купим. По телеку в рекламе всегда говорят, что «сникерс» прекрасно утоляет голод». Придумать то хорошо, а как это сделать не знаю. Тут Лидочка и предложила, давай с тобой сядем, как бабушки, которые семечки продают, шапки с перчатками перед собой положим. Так мы и сделали, только народ идет мимо нас, и в нашу сторону даже не смотрит. Пришлось нам встать и дальше идти. Перчатки мы в карманы положили, а шапки в руках несем, кисточки конечно по земле тащатся, но ничего мама «Тайдом» отстирает.

 

Дошли мы так с ней до трамвайных путей, а я точно знаю, что трамвай где-то около моего дома ходит, только не знаю в какую сторону ехать. Тут мы женщину на остановке увидели, лицо у нее было доброе, доброе. Я очень удачно историю про Красную шапочку тут вспомнила. Подошли мы с Лидочкой к этой тете и говорим, что мы сестренки, Беляночка и Розочка, были у своей бабушки, а она сильно заболела, у нее очень сильный кариес начался, потому, что она «Орбит» не жует, и телефона у нее нет, вот она и отправила нас за мамой, и что мы чуть-чуть заблудились. Посадила нас тетенька в трамвай, доехали мы до нашей остановки, а потом повела она нас домой. Адрес я ей сказала, я же большая уж адрес – то свой знаю. Дошли мы с ней до дома. Только дома то понятно у меня никого нет. Мама же у бабушки, ключей у меня, конечно нет, кто их мне даст. Дверь входная на кодовый замок закрыта. Тетенька побежала куда-то, а мы сидим во дворе, оказывается, на улице совсем холодно стало, и темнотища ужасная. Тут тетенька наша вернулась, а за ней милицейская машина едет, с мигалкой и сиреной, за кем интересно? Я по телевизору видела, что они мигалку и сирену включают, когда за бандитами гонятся. А тут из машины мама моя выходит, а с ней два милиционера. Мама плачет почему-то, косметика размазалась, совсем некрасиво. А потом бросилась меня обнимать и целует, целует, целует. И тетеньку бросилась обнимать и целовать, и все «спасибо» ей говорит. Потом нас с мамой и Лидочкой милиционеры в свою машину посадили и повезли куда-то. Привезли они нас, оказывается к себе в милицию. Мама мою посадили какие-то бумаги писать, а нас повели камеру показывать. Сказали, что на первый раз нас простят за побег, а во второй раз уж точно посадят. Только я что-то про побег не очень поняла. Ведь никуда мы не сбежали, а просто домой шли. Тут в комнату вообще много милиционеров зашло, говорят, что захотели на туристок посмотреть. Ну, мы тоже стоим на них смотрим. Только я их совсем не боюсь, я же по телевизору «Ментов» смотрю и знаю, что они очень хорошие.

 

Когда нас с мамой и Лидочкой отпустили, совсем ночь была. Подходим мы к нашему двору, а там полно народу стоит, и столько же на балконах и в окнах. Я столько только в цирке видела. И мне показалась даже, что нам тоже сейчас аплодировать будут. Но нет. Только Лидочкина мама подбежала молча, схватила ее и потащила в подъезд.

 

А на следующий день ее выпороли. Я, правда, не знаю что это такое, но, наверное, что-то очень неприятное.

 

Представляете про все, что со мной случилось, милиция в садик сообщила, а ведь нам в садике воспитательница всегда говорит, что ябедничать нехорошо. Но ребята в садике меня совсем не дразнили, а мальчишки даже завидовали. А воспитательница сказала, что нам еще повезло, что мы на маньяков, людоедов и убийц не нарвались. Но мне кажется, что мы бы с ними наверняка справились, я по телевизору часто боевики смотрю и знаю, как драться надо.

 

А вечером к нам опять из милиции пришли. С мамой беседовать. Она то тут причем. А оказывается, что я не натворю, ей отвечать. Вот глупость-то какая.

 

Вот такая со мной история приключилась. Скорей бы вырасти и ходить куда хочешь. А то оказывается, если ты маленький, и пошел куда хочешь, то это побег называется.