Глубокая - глубокая осень уже раскинула свои крылья. А по улице шел, вглядываясь в нее прохожий. Он, настолько глубоко ушедший в эту осень, какой она только и могла быть глубокой. Мимо шли люди, ехали машины, пролетали птицы и листья, и даже капали капли осеннего холодного тяжелого дождя. Из этой картины он выхватывал лишь отдельные мгновения, явления, образы. То вспорхнула стайка голубей, то пронеслись пару желтых листочков, гонимые ветром, то, подняв голову, он смотрел на облака. Даже удостоил взглядом цветочную лавку, но так уже и голуби, и листья, для него не просто скрылись в тумане, а просто перестали существовать. На мгновение он выхватил шум машин и песню, доносящуюся из ближайшего магазина. На его лице оставалось все же, одинаковое выражение какого - то полуинтереса. Нет, он не был морально мертвым или эгоистом. Но жизнь, видимо, текла в нем тихим и основательным течением. Его слегка прищуренные глаза и плотно сжатый рот не давали полностью проникнуть в его тайну. Наконец взгляд его начал выхватывать прохожих, и теперь можно было понять по потеплению взгляда и чуть приподнятым уголкам губ, что это живо все воспринимающий человек. Он видел и бабушку, спешащую куда-то с ребенком, и девушку, нервно говорящую по мобильному, и двух мальчишек, и еще много кого. Искал ли он чего-то или кого-то? Что было на сердце у него сейчас? Куда, в конце - концов, он идет? Зачем ему понадобились эти образы? Может, он просто наблюдал жизнь. Может, хотел подарить свою любовь всем, и вся. Но теперь он скрылся где-то в тумане, и мы этого не узнаем. |