Меня привезли в больницу с острой болью в животе. Долго не могли разобраться то ли это внематочная беременность, то ли это воспаление аппендикса. Я пыталась убедить врачей, что я не беременна. Себя- то я лучше знаю! Врачи не слушали меня и делали свое дело. Они давили на живот в разные места, брали пункцию из матки, и когда, наконец, аппендикс лопнул, повезли в операционную. Наркоз на меня быстро подействовал. Помню, пытаясь, что - то интересное врачу рассказать, но не успела, куда- то провалилась.

Очнулась в палате. Лежу я голая под простынкой. Жутко стало. Палата большая, полумрак. И таких, как я, человек десять там лежит. И тишина. Первое, что промелькнуло в голове: « Морг, я в морге!». Но тут кто-то застонал. Я обрадовалась: «В морге не стонут!».

Когда меня из реанимации перевели в палату, я подружилась с одной старушкой. Наши койки стояли рядом. И диагноз у нас был одинаковый – перитонит. Старушке было лет восемьдесят. Сухая, сморщенная, она лежала и молчала. А я рассказывала ей о своей жизни, а когда начала ходить, ухаживала за ней. Так прошла неделя, другая и моя баба Нюра, уже знала почти все обо мне. Добрая и благодарная, она тоже хотела мне чем-то помочь. И вот когда мне назначили лечение, я высказала ей свое опасение: « Смогу ли я рожать, после того, как кровь мою пропускают через какой- то аппарат, облучают, или не знаю, что там делают и снова вливают эту кровь мне. Вопрос этот меня очень волновал, но спросить у врачей я стеснялась. После каждой процедуры, я сидела грустная на кровати и молчала. Баба Нюра проходила тоже такое же лечение, и вот однажды когда шел обход врачей, во главе с заведующим, моя старушка, не выдержала и задала им вопрос:

« А можно ли будет рожать после такого лечения?» Я знаю, она старалась для меня, но врачи, то этого не знали, они онемели от такого вопроса. Первый опомнился заведующий, он заулыбался и успокоил бабу Нюру: « Родишь, бабка, еще двойню родишь!» Стоявшие рядом врачи прыснули от смеха.

Мне было стыдно. Из - за меня смеялись над бедной старушкой.