Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Александр Паршин
Тема:	Заседание №16 от 24.04.20 года 7-й поединок 3-го тура Чемпионата Английского Клуба	Ответить

   Закончился 7-й поединок 3-го тура Чемпионата Английского клуба. Он проходил между рассказами «Мир невидимок» - автор Людмила Петриковская и «Мужская дружба» - автор Николай Виноградов.
   Со счётом 16:9 победу одержал рассказ «Мир невидимок».
   Поздравляем Людмила Петриковская с победой!

   Так выглядит наша таблица после 3-го тура:
   1 Александр Сороковик…….3……..49-37…..6
   2 Джерри……………………..3…….42-33…...5
   3 Владимир Печников………3….…39-34.…...5
   4 Галина Димитрова………...3…….44-40……4
   5 Людмила Петриковская..…3…..…37-29..….4
   6 Ирина Лунёва……….….…3…......32-27.......4
   7 Алексей Тверской…..……3….....32-28…….4
   8 Олег Рай…………………..2……...25-21…..4
   9 Татьяна Голотвина……...…3.……36-36….....2
   10 Николай Виноградов…......3…......32-38…….2
   11 Борис Голубов……………2……..23-22……2
   12 Александр Паршин….……3….….23-32..….2
   13 Ирина Гендельман…….…3….….39-46...…0
   14 Ольга Гаинут…………..…3….…..27-43..….0

   Если, что-то не понятно по таблице, спрашивайте!

   ПЕРЕХОДИМ К ДИСКУССИИ С УЧАСТНИКАМИ ПОЕДИНКА



   Мир невидимок
   Людмила Петриковская

   — Папа! Ты играешь в «стрелялки»?
   Нет, сынок. Я пишу буквы. И складываю из них слова. Когда пойдёшь в школу, ты тоже научишься это делать.
   — А мама говорит, что ты совсем заигрался... Что тебя нельзя оторвать от компьютера...
   Я уже хотел сказать: «Не слушай маму», но вовремя остановился. Пожалуй, это будет слишком не педагогично. «Заигрался...» Говорит сыну разную чепуху... Часы показывали два часа дня. До семи было ещё далеко, а мне очень хотелось, чтобы время. двигалось быстрее.
   — Значит, ты можешь написать мне сказку, папа?
   — Обещаю это сделать, сынок. Конечно же, напишу, но про кого ты хотел бы услышать в этой сказке?
   — Про мою рыбку из аквариума. У неё красивый хвостик и красивые глазки. Рыбка всегда смотрит на меня и открывает рот, как будто что-то хочет сказать, но не может. Ты знаешь, папа, что она хочет мне сказать?
   — Наверное, она сожалеет о невозможности поиграть вместе тобой в твои любимые игры, ведь ей для жизни требуется вода. И ещё о многом другом... Я обязательно напишу для тебя хорошую сказку, мой маленький.
   «У меня, сынок, есть и своя «рыбка». Золотая. Она приплыла ко мне ниоткуда... привлекла своим загадочным «ником», махнула невидимым хвостиком и поманила за собой в творческий поиск».
   Я пока еще не научился писать сказки, и сегодня в чате буду читать своё новое произведение. Оно о превращениях, жестокости нашего бытия... Мне нетерпится услышать о нём мнение «рыбки». В моей повести главное действующее лицо- гладиатор. Он борется не только с определенными противниками. Для него противники все, кто ревёт во время боя на трибунах. Одни из них хотят его победы, а другие — поражения. В крике широко раскрыты рты... Оживают звериные инстинкты, заставляя жаждать кровавого действа. Мой герой — не исключение. При виде крови его разум отключается и живут только руки, сжимающие оружие.. Только руки. И еще оживает меч.., чтобы рубить ... Рубить!
   В схватке побеждает сильнейший, И выживает — сильнейший. Таков закон. Если бы не щит; то он давно бы уже смог проткнуть... Да. Он этого жаждет, но противник хорошо управляется со своим щитом. Это злит гладиатора, просто ужасно злит. А публика неистовствует: встаёт, машет руками... Публика недовольна. Она жаждет выхода своему недовольству. «Если ты сильный, то докажи это, докажи… ДОКАЖИ! Рёв всё громче и громче. Гладиатор один среди враждебной толпы. Он ужасно одинок, мой герой.
   Я тоже часто бываю одинок. И когда встречаюсь с осуждающим взглядом жены, и даже тогда, когда читаю на голосовом портале многочисленным невидимкам свои новые вещи. Интересно как они сегодня воспримут моего «Воина»? Есть голоса тёплые, есть резкие, бывают дребезжащие... Они мужские и женские.
   А у «золотой рыбки» особый голос, особый тембр. Я его сразу выделяю из общего хора. На сайтовском фото изображена молодая рыжеволосая девушка, но в своих точных суждениях она вполне тянет на звание опытного психолога. К примеру, «рыбка» удивительно сумела уловить момент появления на моих глазах слёз, в то время, когда я рассказывал о своём детстве, как мне казалось, вполне веселым голосом. Детство то было не слишком радостным: в восемь лет остался без мамы, отец вскоре женился...
   Вчера в сети разгорелся горячий спор о восточных учениях. Сразу же появились и почитатели и ниспровергатели преклонения перед востоком.
   — Папа! Мама зовёт тебя обедать. Всё уже на столе остывает.
   — Иду, сынок. Сейчас, через пару минут иду...
   Обед прошёл в натянутой обстановке. Жена молчала и дулась. До встречи в чате оставалось четыре часа. Да, о вчерашнем споре на сайте...Не могу сказать о моей большой любви к китайцам, индусам и их учениям. И всё же кое-что восточное меня затрагивает. Это Шива. Именно Шива-разрушитель. Когда я, совершенно случайно, прочел статью о мистическом предназначении этого многорукого символа, то очень заинтересовался им. Зачем он был создан? К чему готовил людей? Что должно появиться после разрушения? После некоторых размышлений решил— созидание. Думаю именно, — созидание. Разве не так? Ведь на пустом освобожденном месте можно построить что-то более интересное. Создать новый мир. Мир, свободный от предрассудков. Кто-то вчера на форуме произнес фразу: «Человечество движется не к большей ясности и просвещенности, а уходит всё дальше во мрак, террор, возвращаясь в средневековье». Кажется, это был человек под ником «Старец».
   Мне, как художнику, хотелось бы нарисовать дух времени. Моя мечта изобразить эзотерическую духовность, но я уже несколько месяцев не брался за кисти, стараясь пропустить мимо ушей язвительные подколки жены типа «нам скоро будет нечем питаться, но для тебя этот пустяк, конечно, не имеет значения, ведь тебе достаточно твоей виртуальной пищи».
   «Можно нарисовать дух времени?» — спросил я у «рыбки. Она долго не отвечала, а потом сказала: «да, возможно, если удастся изобразить уничтожение человеком природы. Изобразить гибель окружающей среды и духовности».
   Ответила только это. Больше ничего не сказала, а мне вдруг очень захотелось спросить у неё, как она относится к любви, но только не в чате. В нём такой вопрос лучше не поднимать. Подобная тема всегда заводит. Ещё не успеешь до конца договорить вопрос, а уже появится целый поток междометий, выкриков и занудных рассуждений. Хотя, по сути, в жизни всё к этому вопросу и сводится. Любовь и ревность, да еще зависть... Есть один тип, который так и норовит меня лягнуть: «Вы считаете свои произведения непререкаемыми шедеврами?» Да ничего подобного!
   Я всегда рад услышать о них объективное мнение. Но только объективное.
   Хочется услышать конструктивную критику, а не игру в авторитеты. Всюду игра, всюду... Вот и сын спросил сегодня: «Папа! Ты играешь?» Иногда, признаюсь, играю. Есть одна увлекательная компьютерная игра, скорее стратегическая головоломка, в которой: предлагается воздвигнуть по желанию: квартиру, дом, город... Все создать с нуля! И обстановку, и сферу быта, и сферу развлечений. Очень созвучно тому спору, который велся об уничтожении ценностей. Виртуальный город может получиться прекрасным, но без людей останется мертвой картинкой. В одном из созданных красивых домов я мог бы поселиться с «рыбкой».
   Интересно, какая она, в действительности, на ощупь? Мы ходили бы по нашему дому нагими... Любили друг друга в этом новом, построенном мною для женщины, жилище, непроницаемом для непогоды и людской злобы.
   До семи ещё целый час. И вдруг жена за моей спиной произносит фразу: «Нам надо поговорить».
   Я впадаю от этих слов в панику, как, наверное все мужчины.
   — С тобой стало невозможно нормально общаться, -продолжает она.
   — Что ты подразумеваешь под этими словами? - отвечаю я в страхе, что наш разговор может затянуться.
   — Я постоянно вижу только твою спину да ещё слышу из твоей комнаты чужие голоса.
   Мне кажется, это уже становится сумасшествием. Когда мы были в гостях у моей сестры, то ты весь вечер промолчал, тогда как на своих вечерних «посиделках» ты бываешь необычайно красноречив.
   О чём можно так долго спорить с незнакомыми людьми?
   Жена требует ответа и это уже проблема. На объяснение можно потратить гораздо больше времени, чем оставшиеся 45 минут. Лучше и не начинать.
   - Я постараюсь тебе всё объяснить, но позволь мне это сделать попозже. Будь добра. Пожалуйста, дорогая...
   Ушла. Хлопнула дверью и ушла. Тридцать… двадцать... десять...
   Сегодня собралась вся наша компания, кроме той, которую я так ждал. Кроме моей «золотой рыбки».
   Мне уже не хочется читать своего «Воина». Но я начинаю... Реакция слушателей спокойная. Неужели повесть получилась столь мало эмоциональной? Дохожу до сцены любви гладиатора и его подруги:
   «Я целую её и провожу рукой по спине, опускаясь всё ниже и ниже. Она чувствует меня, отзывается на ласку ... Её глаза темнеют, закрываются... И я в эти минуты забываю обо всех противниках на земле. Я счастлив с ней здесь, сейчас, прямо на полу на ковре в черно-белую клетку... Я исцелен ею от злобы на весь мир».
   Вдруг слышу знакомый голос... Её голос, она произносит: «Если сказать правду, то идея с воинствующим гладиатором не нова. Но написано здорово. Я как-будто увидела твоего гладиатора, он мужествен и красив. И он умеет сильно любить. Не ошиблась? Это так?
   Я мог бы также сказать ей правду, что в те минуты, когда писал о любви гладиатора, думал о ней, представляя её в моих объятьях.
   Но отвечаю традиционным «спасибо». И еще добавляю: «Большое спасибо тебе, «рыбка», за поддержку. Мне очень приятно было услышать твое мнение».
   Время встречи на портале истекло. Завтра я снова буду считать оставшиеся до неё минуты и часы.
   И попробую нарисовать мою «золотую рыбку», даже если она прислала на сайт фото дочери или соседки.
   Еще попытаюсь написать сказку для сына, ведь ему так хочется, чтобы его рыбка заговорила. Она обязательно заговорит, и расскажет малышу истории о своих разноцветных подружках — соседках по аквариуму.
   Они ведь тоже все очень разные: добрые и злые, весёлые и печальные.
   Я обязательно озвучу для сына их безмолвное общение.



   Мужская дружба
   Николай Виноградов

   Раньше мы жили на окраине города в старых домах барачного типа, а когда их стали сносить, переехали сюда. Здесь начал учиться с пятого класса и за это время успел уже пройти суровую школу мужества и жестокости, которые в нас, мелюзге, воспитывали в старом дворе старшие пацаны, заставляя драться между собой один на один до первой крови. Естественно, я быстро стал главарём в новом дворе, вся пацанва ходила подо мной, боясь слово поперёк пикнуть. И в школе, и во дворе слыл отпетым хулиганом. Родителям постоянно приходилось выслушивать жалобы на моё плохое поведение, за что мне, конечно, частенько перепадало. Но, то ли меры воздействия были малоэффективными, то ли сладость ощущения лидерства среди сверстников перевешивали все побочные невзгоды, только я тогда ещё долго не мог встать на путь исправления. Луки и арбалеты для меня уже считались детской забавой, за пазухой всегда носил заряженный поджиг, хотя расстаться с классической рогаткой сил всё ещё не хватало.

   В конце лета во дворе вдруг объявился какой-то чужак. По виду, вроде, ровесник, такая же мелкая сикильда, ростом в метр с кепкой, но выглядел уж чересчур интеллигентно. Чистые брючки, пиджачок застёгнутый на все пуговки. Одним словом - ботаник.
   Понятно, что таких интеллигентных конкурентов в своём дворе я терпеть не имел права. Подкараулил его возле помойки, выпрыгнул из кустов репейника, как чёрт из табакерки. Вообще, я правша, но в том положении удобнее было бить с левой. Сам не ожидал, что так удачно получится. Попал точно в рыло, прямо в пятак, из которого сразу брызнули красные сопли. Быстро подскочил вплотную, долю секунды наблюдал, хорошо ли сработал эффект неожиданности. В глазах противника прочитал, что тот ещё не сломлен. Пацан быстро очухался, а у меня уже не оставалось времени для замаха. Резко снова двинул ему в сопатку, но уже лбом, тем самым местом, откуда у нормальных мужиков обычно рога вырастают. Чужак сразу рухнул пятой точкой на землю. Кажется, искры, сыплющиеся из его глаз, увидел даже я. Вражеский нос превратился в кровавый комок, а в глазах, кроме страха и ужаса, уже нельзя было ничего заметить. Уверен, что в тот момент он напрочь позабыл не только корень квадратный из восьмидесяти одного, но и всю таблицу умножения, которую зубрил в младших классах.
   - Ой, извини, пацан, я, кажется обознался, - нахально улыбался я, глядя ему прямо в глаза. - Это ты или не ты?
   От такой наглости парень даже забыл про своё разбитое лицо, хотел было резко подняться, но не успел. Такой наглой прыткости я от него не ожидал и ногой, обутой в дырявую кеду, лягнул ему пыром в пах, жестоко и безжалостно, от чего тот сразу согнулся буквой "Г" и заорал от боли, будто его режут. Чтобы окончательно не размазать пятак по всему мурлу, я ткун ему в морду коленкой лишь слегка. "Вот невезуха! Теперь придётся штаны от его кровавых соплей застирывать. Как бы мамка это пятно не заметила".
   - Сиди так, не дёргайся, а то доделаю, - схватил я его за грудки. - Говори, это ты три дня назад у меня велик увёл? Голубенький такой "Орлёнок", без заднего багажника? - придумал я на ходу вескую причину для избиения, хотя никакого велика у меня и в помине никогда не было.
   - Какой "Орлёнок", ты чё, придурок? - уверенно возмутился враг. - Я такими вещами не занимаюсь. И вообще, мы только два дня назад сюда переехали, в другом городе жили.
   - Да? Ну извини тогда. А похож. Как хоть зовут-то тебя, убогий? - подал я ему руку, помогая подняться.
   - Саня! - прогнусавил пацан, вытирая рукавом разбитую сопатку. - Разобрался бы сначала, прежде, чем нападать, - попрыгал он на месте несколько раз, чтобы окончательно стряхнуть боль в паху. - Отец у меня военный, его сюда из Ташкента служить направили.
   ***
   Так я познакомился со своим лучшим другом, Саней Смирновым. Через неделю, первого сентября, учительница представила его всему нашему седьмому "В" классу и посадила за мою парту. Морда у него ещё оставалась весьма опухшей и переливалась фиолетовыми подтёками под глазами.

   По началу, конечно, дрались по три раза на дню, но со временем, видимо, обоим надоело постоянно ходить с фингалами, стали жить более-менее мирно. Нашлись кое-какие общие интересы, оба записались в секцию бокса и через пару месяцев, получив по паре глубоких нокаутов от опытных боксёров, одновременно сменили данную секцию на шахматную.
   Первыми хорошо подружились наши отцы, будучи соседями по гаражу. У моего был горбатый Запорожец, а у его - Москвич-Комби. Частенько наши папы привлекали нас то колёса разбортировать, то помочь им снять двигатель. Вскоре мы с Саней подружились так, что уже не могли обходиться друг без друга. Даже однажды поклялись в вечной дружбе на крови. В старших классах, когда бесшабашное детство окончательно ушло, уступив место любознательной юности, мы всерьёз увлеклись радиотехникой. Начинали с детекторного приёмника, потом собирали в мыльницах простенькие супергетеродины. К окончанию школы уже могли собрать усилитель для электрогитары, отремонтировать телевизор и прочую бытовую радиоаппаратуру. Как ни уговаривал меня Саня после школы поступать вместе с ним в высшее военное училтще связи, я всё же выбрал себе чисто гражданскую профессию.
   ***
   Так разошлись наши пути-дороги. Встретились чисто случайно, только когда у обоих уже дети в институтах учились. Радости было - не описать. Сразу забыли, кто куда и зачем шёл, бросили якорь в первой же попавшейся забегаловке.
   После военного училища Саня попал на войну. Афганская кампания тогда только набирала обороты…

   - ... Какая радиотехника? До неё ли там было, что ты? Всё из башки вылетело, как и не бывало, мог только убивать. Как-то в одном кишлаке зачистку проводили. Там один душман, этакий боров, больше нас с тобой вместе взятых весил... Сам нам сдался и свой «калаш» добровольно отдал. В его руке автомат, как пистолет выглядел. В сарай к нему заглянули, на всякий случай, а там два "духа" огонь по нам открыли, троих моих парней завалили. Так я вот этими руками того борова забил насмерть, такая злоба обуяла. Одними кулаками бил, пока не выдохся. Минуты две бил уже мёртвого, а ты говоришь - радиотехника!
   Ещё за год до вывода войск, я тогда только-только капитана получил, приняли мы бой, который оказался для меня последним. В самый разгар меня раненного из-под обстрела друзья вытаскивали, своими жизнями рисковали. Представляешь, осколком от снаряда мне всё брюхо разворотило, кишки с носилок свисали. Нас в том бою от батальона только третья часть осталась. Шанс выжить был, может, какие-то проценты, а я выжил и семью имею, детей воспитываю, как могу. Такая вот она, моя судьба! Тебе живот, может, свой показать? Трижды оперировали, весь ливер по сто раз перебирали…

   Встречались с ним ещё пару раз, но с семьями друг друга знакомить не торопились. Сидели и выпивали в дешёвеньких кафешках, с деньгами у обоих было не густо. Даже простую "Приму" без фильтра тогда оба курили. Сошлись в оправдании, что от сигарет с фильтром не накуриваемся, хотя оба прекрасно понимали истинную причину. Он тогда заместителем начальника домоуправления работал - брат жены его как-то пристроил.
   - Зарплата, конечно, не ахти какая, но хоть что-то. Сам видишь, какое время наступило - не до жиру. Подвалы да пристройки в аренду богатеньким "Буратинам" начали сдавать. За взятки, конечно. Риск большой, а от этих взяток мне, дай Бог, десять процентов достаётся, остальное всё начальству уходит. Да чего мы всё про меня, сам-то как?…

   Потом пропал куда-то мой Саня. Встретились снова только лет через пять, опять же чисто случайно. Как-то после Пасхи на Радоницу всем семейством на кладбище ходили, родителей поминали. Саня был один, я его еле узнал. Вся морда в страшных шрамах, переносица переломана так, что по всему лицу размазалась. Ото лба до ноздрей всё было ровно и гладко. Даже удивился, как он таким носом вообще дышит. Очки, если бы он их носил, на таком носу вряд ли бы держались. Конечно, познакомил его с женой и детьми, но получилось всё как-то холодно. Успели перекинуться лишь парой ничего не значащих фраз, обменялись сотовыми номерами и разошлись.
   - Что это за тип? Страшный какой, - начала допытываться жена. - Чего у тебя может быть общего с таким экземпляром?
   - Друг детства. В одном дворе жили, в школе за одной партой сидели. Так дружили, некоторым родным братьям во снах не мечталось. После военного училища в Афганистане воевал. От летёхи до капитана дошёл, но под конец войны был тяжело ранен. Комиссовали под чистую по инвалидности. Такую мужскую дружбу до конца жизни не забудешь.
   - А нос у него с детства такой? - не могла угомониться супруга.
   - Говорю же, на войне был, - повторил я ей веские аргументы, на которые она отреагировала лишь подёргиванием плеч.
   ***
   Саня позвонил на следующий же день, договорились о встрече. Взяли литр дешёвой водки, сырков плавленых да шмат колбасы для "занюхать" и обосновались у него в металлическом гараже, чтобы лишних ушей не было. Начали с воспоминаний о счастливом детстве. Немного захмелев, Саня уже охотно рассказывал о себе.
   - Подловили на взятке. Подозреваю, сам начальник меня тогда и подставил. Думал, наверное, что я его на каждой взятке кидаю. Всё мечтал ему в глаза после отсидки взглянуть, да не успел - он кончился ещё за полгода, как мне откинуться. Долго, больше полугода до суда в СИЗО мурыжили. На тюрьме, конечно, не жизнь. Дали три года колонии общего, но я бы лучше все шесть на зоне оттянул, чем на тюрьме полгода париться. Столько унижений, глумлений и разных издевательств пришлось пережить, сколько, наверное, рабы за всю историю древнего Рима не испытывали.
   Когда в замкнутом пространстве всем одинаково плохо настолько, что хуже уже некуда, даже мелкий, никчемный человечишко начинает по возможности специально делать гадости, чтобы у него самого в сознании закрепилось ощущение, что ему хоть чуточку лучше, чем другому. Всё ведь в сравнении познаётся. Если кому-то хуже, чем ему, значит, не всё так плохо, есть ещё куда опускаться. Подселили к уркам, словно кому-то нужно было меня обязательно сломать. Почти каждый день били так, что боялся в полного калеку превратиться. Порой казалось, что до зоны не доживу.
   - Как же так, Саня? Ты же войну прошёл, приёмчики всякие знаешь.
   - Народец там ушлый, пером или заточкой никого не запугаешь, они всей оравой всегда наваливались. С десяток в общей сложности поломал, конечно, но на их место новых в камеру сажали, со свежими силами. Практически не спал, только дремал, как собака. От каждого шороха приходилось просыпаться, чтобы врасплох не взяли. За пару месяцев до суда, правда, отступились, сами устали, наверное. Даже маляву на зону отправили, что "курс молодого бойца", мол, выдержал стойко. На зоне дали малость оклематься, хотя и там жизнь была тоже не сахар. Три года - не такой уж и большой срок, но некоторые там и года не могли выдержать. По началу, конечно, были мелкие прецеденты. То кто-то в кашу постарается незаметно плюнуть, то специально-нечаянно подтолкнёт на рабочую пилу-циркулярку, чтобы конечность отхреначилась. Подстрекатели, мелкие сошки, с такими провокаторами я особо не церемонился. Одному, помню, в укромном местечке лишь слегка "хукнул", он башкой о бетон, и аля-улю. Эти гнусы жить мешают. Вреда от них, вроде, и не так много, но когда комарик возле уха постоянно жужжит, уже не уснёшь, пока не прихлопнешь. Сколько я таких морд об стенку размазал, не сосчитать.Убить человека легко, трудно лишь на это решиться. Особенно в первый раз. Как-то однажды сам смотрящий к себе вызвал. Мол, ты так всех моих людей перекалечишь. В обмен на спокойную жизнь предложил работать на него. Отказаться было страшно, после мучений на тюрьме уж очень жить хотелось. Успокаивало, что мочить приходилось только отпетых подонков. Когда откинулся, этот смотрящий, вор в законе, дал мне адрес одного нашего местного авторитета, Бори- Тарана. Маляву ему отписал, чтобы тот меня под своё крыло взял. Вот бомблю теперь потихоньку, таксую частным извозом на своей развалюхе. По вечерам на Тарана работаю, проституток по саунам развожу. Вроде и как охранник, и как сутенёр в одном лице. Жена со мной сразу развелась, квартиру продала, сама в Москву с детьми переехала. Бомж с тощей котомкой на плече и афганскими наградами на груди, но на воле. Тарану спасибо, принял по маляве. Сразу вот этот "рыдван" для работы приобрёл, домишко на курьих ножках в деревеньке купил. За три ломаных гроша, конечно, больше-то он не стоил, а жить всё равно где-то надо. Здесь недалеко, всего двадцать километров от города. В деревне даже магазина не было, в соседнюю ходить приходилось. Кое-как перезимовал в этом доме-сарае, кое что успел накопить, да Таран малость подсобил. Купил однушку-хрущёвку по дешёвке, после пожара. Обжился малость, ремонт кое-какой сделал, но всё равно до сих пор от тела гарью пахнет. Ну, а ты-то как?..

   Откупорили второй пузырь. С непривычки я что-то быстро закосел, всю колбасу один сожрал. На ящике с газеткой остались лежать лишь плавленые сырки "Дружба".
   - Слушай, а ты можешь ствол достать? - задал мне Саня вопрос, от которого я аж чуть водкой не захлебнулся, а прокашлявшись, моментально протрезвел. - Очень нужно, поверь.
   - Ты чё, охренел? Откуда? Я пистолета с молодости в руках не держал, только по телеку видел, как из них шмаляют. А тебе зачем? Ты чё, убить кого-то хочешь? - вылупился я на него, мысленно проклиная себя, что согласился встретиться с другом юности.
   - Влип я по самые не балуй, брат. Всё из-за этих проклятых денег. Тарану оставался пол-ляма должен, он из меня уже почти все жизненные соки выжал, грозился на счётчик поставить. А тут пару месяцев назад "Дыба", Толян Шипов, с зоны откинулся. Пятерик отмотал, и сразу ко мне. Вместе в одной колонии кандыбачились. Нормальный кореш, три ходки. Хоть и урка, но надёжный. А к нему ещё и приблудный "Маза", Толян Хромов, примазался - конченый отморозок. Я с ним раньше нигде не пересекался, нас Дыба познакомил. У них у обоих по ляму с лишним на кармане, деньги ляжки жгут. Я им свой деревенский дом отдал на время. Гуляют пацаны, деньгами сорят, ну и мне малость перепало. Гладишь, хоть с Тараном наконец-то рассчитался. Своих девочек им подкладываю, жратвы с пойлом привожу постоянно. А тут недавно одна из тёлок наводчицей у них работать стала. Пару раз я Дыбу с Мазой на дело возил, они, видимо, грабили кого-то. Ну, моё-то дело маленькое, привёз-отвёз и хлебало на замок. Они мне, конечно, отстёгивали по мере своей жадности, я в претензии не был. Тут позавчера ночью, в районе Сенной площади их опять забираю, гляжу, а Маза с пером в бочине. Кровища из него - весь салон мне перепачкал. По пути за Тамаркой, моей подопечной деве заехали, раньше фельдшером где-то работала. Благо, у неё выходной был, а другого-то "лепилу" где найдёшь?! Отвёз их всех в деревню, потом до утра бинты с шприцами да всякими лекарствами доставал, все круглосуточные аптеки объездил. Вчера после кладбища к ним заезжал. Маза живой, на кровати весь забинтованный лежит. Оклемался, похоже, даже водки попросил. Дыба как-то по пьяне трепанул, что они в ту ночь на хате двоих замочили. Ничего не взяли, сами еле ноги унесли, на каких-то крутых нарвались. Менты, конечно, рано или поздно это дело раскрутят, к гадалке не ходи. Мне паровозом придётся по мокрому за соучастие, а это уже строгач. Могут лет на восемь, как минимум, натянуть, если не больше. Я на зоне уже не выживу, легче сразу самому вздёрнуться. Грохнуть бы их всех, и концы в воду. Вот такие, брат, дела у меня.
   - Да-а, Саня, ну и судьба у тебя! Их, конечно, найдут, это без вариантов. Третий грабёж всё-таки, наверняка наследили больше некуда. Потом и на тебя всяко выйдут, даже если те молчать будут. Их мочить - это тоже не выход. Может, лучше всё-таки явка с повинной, а?
   - Исключено! Срок всё равно какой-никакой дадут, а на тюрьме мне в первый же день заточка в печень прилетит. Мало того, я ещё с дуру Тарану про них ляпнул. Думал, может, он их сам как-то под крыло примет, а он от такого предложения, как чёрт от ладана сразу. Чё делать, как быть? Впору хоть в петлю.
   - Ладно, Саня, сиди пока тихо, не дёргайся. И не кисни плесенью, может, как-то всё само рассосётся. Тут с кандачка не получится, подумать хорошенько надо, причём обязательно на трезвую голову. Поеду-ка я домой, пожалуй, проспаться надо. Позвоню сразу, как чего-нибудь придумаю.

   После этой пьянки у меня с женой, как назло, ругань пошла, хоть из дома беги. Вескость причины Людке не объяснишь, да и бестолку, всё равно ей никогда мужской дружбы не понять. "Ночую у друга. Мне не звони, пока не остынешь", - буркнул себе под нос, хлопнул дверью и ушёл.
   - Алло, Саня, ты дома? Я с женой поцапался. Можно у тебя пару дней перекантоваться?
   - Конечно! Приезжай прямо сейчас, жду! Да, слышь, прихвати по пути пару пузырей и чего-нето остренького, типа банки маринованных огурчиков. На всякий пожарный, а то жратвы полно, а чисто на закусь нет ни хрена.
   - Тьфу! Я убежал, даже денег не взял. В кармане голяк, на пузырь не наскребу.
   - Ладно, давай приезжай, сейчас сам сбегаю. Успею, у меня рядом.

   Работал я тогда одновременно сразу в трёх частных фирмах по установке домофонов. Система была простая - сколько заработаешь, столько и получишь. Как-то быстро наблатыкался на этой работе, многоквартирный девятиэтажный дом делал не больше недели. Сдаёшь дом проверяющему - деньги на лапу. Хочешь - бери сразу следующий объект, не хочешь - гуляй, пока деньги не кончатся. Можешь хоть неделю на работе не появляться, если деньги не нужны. Никто тебя за прогулы не уволит, потому что сам трудовик у каждого где-то дома валялся, все по контракту батрачили. Зарабатывал по тогдашним меркам вполне прилично. Во всяком случае, моя Людка была мной довольна. Уставал, правда. Приходил поздно - помоешься, поужинаешь, программу "Время" посмотришь, и в люльку - завтра вставать рано.

   Выпили по сто пятьдесят и застопорились, у обоих что-то больше не лезло.
   - У тебя в том деревенском доме другой выход есть? - перешёл я сразу на деловой разговор.
   - Со двора ещё можно на огород выйти. А что? Ты чего-то придумал? - наморщил сразу лоб Саня, выражая сосредоточенность. - Мой дом с самого края, за огородом дорога, а за ней сразу лес начинается.
   - Есть одна идея. Не знаю, как она тебе понравится, но других у меня нет. Самый лучший вариант - это, конечно, их всех троих замочить, но сделать так, чтобы ты к этой мокрухе ни с какого боку-припёку не касался.
   - Это как это? Ты чё, сам их мочить хочешь, что ли? Не-е, я тебя под танк бросать не стану. Лучше я в бега подамся на всю оставшуюся. Не-не, даже не заикайся. Спасибо, конечно, но такой вариант отпадает сразу, - замахал на меня руками Саня.
   - Мочить - это грубо сказано. Нужно просто помочь им умереть, сделать так, чтобы они нечаянно грибочками отравились. А эта твоя Тамарка водку тоже с ними пьёт?
   - Не то слово, в три горла жрёт, пока не упадёт. Может, ещё и колется, не знаю. Падший ангел! А ведь когда-то самому Гипократу клятву давала. А что?
   - План такой. Надо съездить в лес, найти там с десяток бледных поганок. Ты же им водку с жратвой сам всегда привозишь. Где-то читал, давно правда, что отравление бледной поганкой смертельно на сто процентов. Одной шляпки этого грибочка вполне хватит, чтобы умершвить всю троицу. Разомнём грибы и выжмем из них сок. Он у этих поганок без всякого цвета, вкуса и запаха. Добавим шприцем в бутылки с водкой, и все дела. Привезёшь им подарочек, пусть лакают, только пальчики свои на бутылках не оставляй. Купи им на закусь ещё и маринованных грибочков у какой-нибудь бабуси с рынка. Мол, двоюродная тётка троюродной кузины на двадцать третье февраля подарила. Это чтобы при вскрытии в их желудках грибы обнаружились. Привезёшь, дождёшься, когда они начнут пьянствовать. Сам, конечно, не пей, сошлись, что, мол, за руль ещё надо садится. Каждому по сто грамм будет вполне достаточно, чтобы у них печень напрочь разложилась. Часа через три-четыре все трое коньки откинут, можно не сомневаться. Когда они выпьют по первой, сразу как-нибудь дай знать мне, я рядом буду. Горшок с цветком или ещё чего на подоконник поставь. Я вас всех напугаю, начну стучать в дверь, орать благим матом, типа : "Открывайте, полиция! Хромов, Шипов, мы знаем, что вы здесь. Сложите оружие и сдавайтесь, если жить хотите!"
   Ты их уводишь двором, прихватываете недопитые пузыри с отравой и через огород чешете к лесу. Усадишь их в свою колымагу, которую заранее припаркуешь на обочине дороги за огородом, и на ней увезёшь своих лепших корешей подыхать куда-нибудь подальше. Куда именно, нужно ещё придумать.
   - Здорово! Ты просто гений у меня, я бы сам ни в жизнь до такого не додумался. Найдут три трупа с бытовым отравлением грибами. Какие-то бомжи. Кто, чего, почему? Ментам такая задачка будет явно не по зубам, - лыбился Саня, будто только что с зоны откинулся.
   - Тю-у, про такой способ умерщвления любая тёща знает. Погоди радоваться, надо всё продумать до мелочей. Одна ниточка всё же остаётся - Тамарка твоя. По ней могут и на Тарана выйти, а через него и на тебя. Было бы лучше увезти её от них в этот роковой вечер. Когда твой Маза с постели вставать начнёт? Думаю, дня через два уже ходить будет. Вот и приедешь к ним утром, скажешь, что, мол, Таран Тамарку ищет. Её увезёшь, а вечером пообещаешь им пойла привезти. Времени, чтобы всё как следует подготовить, у нас с тобой в обрез, но вполне хватит, если Ваньку валять не будем.
   ***
   Всё тогда получилось у нас, как и планировали. Саня утром увёз Тамарку домой, урки с ней расплатились не жадничая. Вечером, после разыгранного мной спектакля с полицией, все обструхались и резко сдёрнули. Саня отвёз Дыбу с Мазой в пустующую деревню, находящуюся километрах в пятнадцати от его деревенского дома. В ней было с десяток весьма подгнивших хат - выбирай любую и живи, пока совсем не развалится.
   Приехал на рассвете, за ночь трупы уже успели остыть. Оба лежали, скрючившись в неудобных позах с искажёнными от боли лицами. Видимо, сильно мучились перед смертью. Саня, конечно, собрал все пустые бутылки, уничтожил даже мельчайшие улики, всё собрал и выкинул по дороге в какую-то речушку, тщательно перед отъездом обшмонав трупы. Забрал больше пяти лямов деньгами, и на пару лимонов потянуло рыжьё, добытое грабежами. Уговаривал меня взять половину, но я, конечно, наотрез отказался. Лишь по старой дружбе попросил его уехать из моего города навсегда и больше никогда не возвращаться.

   С женой мы, конечно, помирились, и трёх дней не прошло. Знала бы моя самая дорогая женщина, на что способен её муж. О Господи, какого только греха не возьмёшь на душу ради настоящей мужской дружбы? Двадцать лет прошло, держит Саня своё слово - до сих пор о нём ни слуху, ни духу. А может, уже и полностью сдержал, отойдя в мир иной - Бог его знает.