Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Александр Паршин
Тема:	Заседание №22 от 15.11.19 года 3-й поединок 1-го тура Открытого Чемпионата Английского Клуба	Ответить

   ГОЛОСОВАНИЕ ОКОНЧЕНО

   Закончился 3-й поединок 1-го тура Открытого Чемпионата Английского клуба. Он проходил между рассказами «Вальсирующий мордобой» - автор Мирон Варламов и «Упрямый» - автор Ирина Лунёва.
   Со счётом 8:5 победу одержал рассказ «Упрямый».
   Поздравляем Ирину Лунёву с победой!

   ПЕРЕХОДИМ К ДИСКУССИИ С УЧАСТНИКАМИ ПОЕДИНКА

   Одновременно начинается 4-й поединок 1-го тура Открытого Чемпионата Английского клуба.
   Так что можно и участвовать в дискуссии с авторами на 3-ем поединке и писать рецензии на 4-й поединок.




   Вальсирующий мордобой
   Мирон Варламов

   В воздухе витала атмосфера летнего и теплого вечера. Я и Паша умиротворенно сидели на прохладных ступеньках многоэтажной хрущевки. Весь мир тогда состоял из небольшого двора с полуразвалившимся спортивным городком, детской песочницы, рядом с которой аккуратно в ряд стояли пустые бутылки из-под пива и стареньких, скрипучих качелей, на которых совсем недавно раскачивались улыбчивые, озорные дети. Ветер теплыми волнами бросал в нас свои приятные потоки, от которого мы жмурились, и даже немного подавали наши тела ему навстречу, чтобы ощутить полноту и его стройную упругость. На дороге причудливыми вихрями поднималась пыль, взмывая высоко в небо, а когда ветер смолкал, то она оседала сероватым ковром на остывающую землю. А мы сидели и молчали, - молчали хорошо, даже талантливо. У меня так выходило только с Пашей. Двор к вечеру начинал становиться одиноким: родители за руку уводили непослушных детей домой, молодежь расходилась в укромные и потаенные места, где они были бы недоступны лишним и пристальным взорам. Только я и Паша отчего-то сидели на ступеньках, ведущих в темное пространство подъезда, без какой-либо цели и плана. На нас напала нега вместе с летним ветром, теплом и беспечностью, которая не так часто заглядывала в наши души.
   Паша уродился коренастым и здоровым парнем; он всегда был заряжен, как готовая взлететь пружина, и на все происходящее вокруг реагировал стремительно, не мешкая и не медля. Его походка была похожа на походку медведя: развалистая и плавная, но в каждом шаге ощущалась сила и мощь, спрятанная под видимым спокойствием. Образ Паши был для меня загадкой: я не мог понять, как ему удавалось в считанные секунды от умиротворенности переходить в состояние бешеного вихря, который сметал на своем пути все, что попадалось на глаза и зачастую под его здоровенную руку. В тот вечер он был подозрительно спокоен, скорее, он был пропитан грустью, которую я очень редко замечал на его лице.
   - Я недавно со своей девушкой расстался. – Начал уныло Паша, не поднимая своей головы, разглядывая что-то под ногами.
   Я промолчал: было трудно выйти из того приятного ощущения ничегонеделания и отчужденность от внешнего мира, но при этом я наслаждался всем тем, что меня окружало, как бы сохраняя дистанцию вытянутой руки, и, не подпуская этот мир на короткое и опасное расстояние.
   - Представляешь, мы уже вместе почти пять лет. – Продолжил он. - Последний год оказался трудным, но мы справились: ведь она уехала в Питер учиться, а я сюда вот… Ждала меня. Целый год. На каникулах, когда приехал к ней, не отходил от нее, лелеял, любил, обхаживал, дарил подарки, и она меня любила. Короче, все было хорошо. И тут мне неделю назад звонок. Она сказала, что больше ждать не может, и, что нам нужно расстаться…
   Паша как был, так и оставался коренастым, не смотря на то, что сидел он как столетний старик, но таким печальным я его еще не видел. Он есть и остается заряженным как готовая в любой момент взлететь пружина, но сейчас раскис. Любимое занятие Паши было лаконичным – мордобой, и он этого не стеснялся. Раньше, если бы вы увидели его на улице, то вы бы поняли это и без слов, но в этот холодный вечер вам бы стало его жалко.
   - Дружище, не грусти. Понимаю, что тяжело, но видно не по пути вам. Лучше забудь о ней. – Говорю я, выжимая из себя слова, и дружески хлопаю его по плечу.
   - Сейчас, вот кое-что вспомню и точно забуду. – Лицо Паши засияло. – Так вот, был выпускной. – Начал он свой рассказ. - Она вся красивая, в легком, белом платье, стройные ножки, округлые бедра, волосы накручены, в общем, красавица. Мое любимое занятие, как известно, мордобой. (Я предупреждал, что он не пренебрегает данным фактом), а она меня танцевать завет. Так какой же из меня танцор, если я не умею. Я, короче, наотрез отказываюсь. А она недовольная вся – ей видно хочется поплясать. Подходит потом ко мне и говорит: "Не будешь возражать, если я потанцую с другим парнем. Просто танец и все". Я что, я не против, тем более она просит. (И это говорит человек, который обожает мордобой). И вот она вальсирует или что там делают на танцполе, в общем, двигаются по кругу. А он, этот сука, наглеет – руки все ниже и ниже. Ну, я ему так свой кулак показал. До него дошло - лапы на место убрал. Потом после танца он подходит ко мне и начинает предъявлять, мол, чего мне кулаком тычешь. Я что, я говорю: «Пойдем-ка в туалет», и как-то между прочим уже тащу его за шкирку туда. Этот был одет в белую рубашечку, в брючки и такой галстук у него был – загляденье, в горошек - по моде. Пришли в туалет. Я смотрю на него, он на меня. «Галстук реально хороший» - думаю и сразу же сообщаю ему об этом. Потом так беру его за этот галстук, тяну на себя и с разворота бью локтем в нос. Он обрубается, там кровь, обмякшее тело... Я довольный собой ушел. В чем суть то: мы идеально подходим друг другу, потому что я люблю мордобой, а она танцы.
   Паша застыл в мечтательной улыбке. Не совру, если тогда перед его глазами пролетели все те чудесные эпизоды выпускного вечера. Я выдержал небольшую паузу, чтобы эти моменты еще немного покружились в его сознании и сказал:
   - Паша, нужно забыть. Что поделать, если города разные. Все кончено. Лучше тебе забыть ее… - Я замялся, потому что понял, что глупо было повторяться.
   Он резко встал, посмотрел на меня в упор глазами, которые я так часто видел, когда Паша начинал переходить в состояние взлетающего и разрывающего все на своем пути человека. Я испугался, потому что в душе побаивался его строптивого характера.
   - Забыть?! – Крикнул он мне в лицо. – Забыть?! И это ты мне говоришь? Пошел ты знаешь, куда со своим забыть… - Он смачно на меня выругался. – Мы, черт возьми, идеально подходили друг другу.
   Я как сидел, так и продолжил сидеть на холодных ступеньках и смотрел как его громоздкая и развалистая, но вместе с тем упругая фигура все дальше и дальше уходила от меня, скрываясь в вечерних сумерках. Я улыбнулся и сказал как бы ему, но все же себе:
   - У вас был прекрасный тандем – вальсирующий мордобой.



   Упрямый
   Ирина Лунёва

   Задержавшись на работе, Зинаида опоздала на последний автобус.
   Пришлось идти домой пешком. Хоть новый район, в который она переехала, и был недалеко от её офиса, всё-таки прогулки в одиночку по темноте её мало привлекали. Стук каблуков молоточком отдавался в висках. Пугающее безмолвие подталкивало в спину, хотелось идти быстро и неслышно, чтоб не привлечь внимание.
   «Ах, если бы у меня были калоши, я бы побежала!» - думала Зина.
   За углом промелькнула широкая тень. Зина ускорила шаг.
   «Надо было мне начитаться «криминалки», теперь в каждой собаке маньяка вижу».
   Вскоре показались огни многоэтажек. Зинаида облегчённо вздохнула, подойдя к своему подъезду. На лавочке, освещённой жёлтым фонарём, сидел парень. Для поздней осени он был слишком легко одет, да и сумка около него не казалась наполненной тёплыми вещами. Кроме того, что этот парень из соседнего дома Зина больше не знала о нём ничего. Она ответила на его «Здравствуй» и зашла в подъезд. Поднявшись на первый этаж, остановилась, оглянулась:
   «Частенько он сидит здесь, может с семьёй не ладит?»
   Поколебалась, спустилась вниз:
   - Вы кого-то ждёте?
   - Тебя и очень давно, - был его ответ.
   - Конец квартала, на работе отчёты.
   «С какой стати я ему всё это объясняю? - Зинаида возмутилась собственной непринуждённостью.
   - Работа – это хорошо. - Парень поднялся и вплотную подошёл к Зине.
   - У Вас ко мне дело? - девушка шагнула назад.
   - Выходи за меня замуж.
   От неожиданной наглости у Зины перехватило дыхание. Парень в упор смотрел на девушку и она не находила в его глазах и намёка на злобу или ехидство. Они были печальны и серьёзны. Зина попятилась назад и кинулась к лестнице.
   «Мало я натерпелась страха, так ещё возле дома наша приключение. Правильно мама говорит: «Не приставай ни к кому на улице».
   Девушка захлопнула дверь квартиры, и, держась за сердце, прислонилась к косяку. Помахивая хвостом-прутиком, к ней подбежала такса.
   - Сегодня мы не пойдём гулять. – Зина прошла на кухню.
   Холодильник был приоткрыт, около него лежало разбитое блюдце. Видимо, уходя, не плотно прикрыла его, и Хлястик учуял на нижней полке кусочек колбасы.
   - Ужина ты тоже лишаешься за то, что меня не дождался.
   На Хлястика никакие угрозы не подействовали и, когда раздался дверной звонок, он с радостным тявканьем бросился в прихожую. Зина взяла пёсика на руки и открыла дверь. На пороге стоял тот же парень.
   - Ты извини, но я всегда хотел, чтобы ты стала моей женой.
   - А я нет! - Зина чуть не оторвала ему нос, с силой хлопнув дверью.
   Парень медленно сполз на пол. Его положение было хуже, чем у собаки: он находился по другую сторону двери, голодный и холодный.
   - Парень, ты чё на полу сидишь? Звать тебя как? - соседка баба Нюра сметала с половичка мусор.
   - Зина не пускает, не верит, что у друга был. Васька я.
   - Ох, молодо-зелено, - баба Нюра удалилась в свою келью.
   Через полчаса бабуся по-шпионски посмотрела в глазок: «Сидит, родимый. Это когда ж Зинка замуж выскочила? Как я могла пропустить?» Она шумно высморкалась в передник и сняла телефонную трубку.
   - Зин, ты б впустила муженька. Дома б и разобрались. Посинел Васёк, смотреть жалко.
   Оторопев, девушка молча повесила трубку. Оказывается, её мужа зовут Васёк!
   «Он что, устроил осаду? Я-то её выдержу, а Хлястика на прогулку через балкон придётся вниз опускать».

   Рано утром Зина с большой предосторожностью открыла дверь – никого! На ручке двери нашла букет гвоздик и коробку с тортом.
   С тех пор, по утрам на ручке появлялись или цветы, или кулёк с конфетами, иногда авоська с разной снедью.
   «Выплачивает моральный ущерб!» - думала Зинаида и не отказывалась от компенсации. Ей было просто интересно, как долго продлится его щедрость. Она продлилась дольше, чем её терпение. Решив положить этому продснабжению конец, она с утра пораньше устроилась в коридоре. Услышав в подъезде шорох, резко открыла дверь:
   - Ну, и долго ещё ты будешь меня кормить?
   От испуга парень уронил сетку с яйцами. Разбившись о цементный пол, они забрызгали ему туфли.
   - Всю жизнь, - сказал он, уставившись на обувь и переступая на чистое место.
   Тут с глаз Зины словно пелена упала. Она вдруг узнала в нём озорного мальчишку, от которого плакала вся школа. Васька Шлыков, когда-то бивший стёкла и разливавший масляную краску по лестницам. После окончания школы он сразу исчез, и десять лет о нём ничего не было слышно.
   - Вася, неужели ты?! Что ж ты раньше не сказал? - изумилась Зина.
   - А ты давала мне слова? Даже сейчас в подъезде держишь. – Пробубнил обиженно Василий.
   Зинаиде захотелось обнять его, а вместе с ним и всё её беззаботное детство. Она взяла его за руку и потянула вглубь квартиры.