Детская проза | (проза для детей среднего возраста)
В новых четырёхквартирных домах отопление было печное, в полах зияли щели, «удобства» находились во дворе, зато клопов - полчища! Новосёлы боролись с вредными насекомыми, проклиная «зеков», строивших эти дома и напустивших в них такую нечисть!
Но, после тесной, сырой землянки с жёстким топчаном, на котором Верке раньше приходилось спать, их с мамой двухкомнатная квартирка и «персональная» железная кровать с пышным матрацем, набитым соломой, девятилетней девчонке казались царскими! А неказистый топчан теперь превратился в стол: на нём Вера готовила уроки.
Кудрявую, смуглую Верку соседские мальчишки сразу окрестили «цыганухой». Не самое обидное прозвище! Тощего, как ивовый прутик, Кольку Яковлева, Веркиного одноклассника, в обживаемом ребятнёй дворе нарекли «жирной косточкой», а шустрый, белобрысый татарчонок Генка Ахмедзянов невозмутимо отзывался на кличку «Ухастый», после того, как во время «интеллектуальной» игры он перечислил головные, по его мнению, «уборы»: глаза, брови, нос, ухи!
Обижаться на «дразнилки» не полагалось. «На обиженных воду возят!» - смеялись ребята.
Взрослые не вникали в мир детворы. Время было трудное - послевоенное, родителей больше занимали житейские проблемы. А у плохо одетых и не очень сытых детей, у большинства которых отцы погибли на фронте, всё же бывали маленькие радости.
Летом можно было податься в горные леса, благо, до них - рукой подать. Там добывали всё, что можно было пожевать, утолить вечно сосущее «под ложечкой» чувство голода. В начале июня рвали щавель, «кисличку» – сочные кислые дудки, выкапывали приторно-сладкие корни солодки. В августе собирали ежевику и грибы.
Были и зимой свои прелести. Особенно замечательным был праздник Нового года. Какое счастье покружиться на школьном утреннике в хороводе вокруг нарядной ёлки, настоящей лесной красавицы! Получить от самого Деда Мороза заветный пакетик со сладостями! В пакетиках, правда, было всего несколько пряников, яблоко, горстка конфет и грецких орехов. Но дети искренне радовались скромному подарку. Шёл пятый послевоенный год. Советская страна с трудом поднималась из послевоенной разрухи.
И всё же дети были по-своему счастливы: ещё бы, приятно получить среди учебного года такой подарок, как каникулы! Две недели зимней сказки!
С утра до вечера ребетня проводила время на горках, катаясь на самодельных санках, коньках и лыжах, или сооружая из сугробов фантастические замки, крепости, снеговиков.
А знаменитые «ледовые побоища»?! Через весь посёлок проходила объёмная деревянная труба – водовод к шахте и обогатительной фабрике. Прохудившаяся во многих местах и выпускавшая фонтаны воды, эта труба зимой покрывалась горбатыми ледовыми наростами внушительных в высоту и ширину размеров. Сюда, как магнитом, притягивало всю поселковую детвору: здесь и проводились битвы в снежки: «улица на улицу».
Обнаружив под ледяным холмом лаз, смельчаки, рискуя промокнуть до нитки под бьющими струями, проникали внутрь образовавшихся ледяных шатров. Отважилась и Верка побывать в одном из таких «дворцов». День был морозный, но солнечный. Взгляду девчонки открылась изумительная красота: покатые «стены» и куполообразные «потолки» сверкали и переливались всеми цветами радуги. Чудеса напоминали владения Хозяйки Медной горы из любимого фильма «Каменный цветок». Позже у Верки в альбоме для рисования появлялись эти впечатляющие картинки.
Зимой в высокогорном посёлке смеркалось очень рано, и ребятишки, собравшись у кого-нибудь в доме, сушили на печке валенки; при свете керосиновой лампы рассказывали о страшных похождениях ведьм, домовых и вурдалаков. Суеверную Верку после таких посиделок провожали подружки, Люся и Нелька. А дома мама всыпала ей очередную порцию ремня, чтобы «дотемна не бродила»!..
Утром шестого января, накануне Православного Рождества, Люсина бабушка продиктовала детворе молитву. Дети записали. Попробовали спеть. У Верки непонятные слова Тропаря сливались в одно длинное слово: «возсиямировисветразума...».
- Идите, детки, по домам и славьте Рождество Христово, - напутствовала старушка. - Пусть Христос поможет всем людям на Земле!
- И даже зекам?! – усомнилась Верка, помятуя результат «вредительства» заключённых - отвратительных клопов.
- И им - тоже, - осенила себя крестом бабушка. - Помоги, Господи, всем несчастным и заблудшим...
Вечером шестеро ребятишек, прихватив кутью - сладкую рисовую кашу с изюмом, отправились «рождествовать». За нестройное, но дружное и громкое пение соседи сыпали им в карманы конфеты, пряники, мелкие монетки.
У Веркиных дверей ребята замешкались.
- К нам зайдёте без меня, - виновато шмыгнула носом Верка. - Боюсь, мама домой загонит!
Дети вернулись ни с чем.
- Твоя мать нас выставила, - разочарованно сообщил Колька Яковлев. - Сказала, что кутью носят только близким родственникам!
Верке было стыдно, хотя знала, что маме нечем было порадовать её друзей: она ещё утром сокрушалась, что в их доме «ни крупинки, ни жиринки»...
- Пойдёмте к «финским» домам, - предложил Колькин братишка, показывая на огороженные заборами подворья.
- Там жадные куркули живут! А в их дворах - злые собаки, - возразила Нелька. - Штаны нам «полатают»!
- Тогда двигаем к баракам! – сказал Генка Ахмедзянов.
- Не... Там, говорят, шпионы живут!
- Дура ты, Нелька! Поменьше ерунду слушай. Это не шпионы, а ссыльные. Давай, трогай! – скомандовал Генка.
Кто такие «ссыльные», Верка не знала. В их многонациональном посёлке на горнорудном комбинате трудилось тогда множество пришлого народа.
«Может, и правда, ссыльные - не шпионы вовсе, а национальность такая?» - думала она.
Пощипывал мороз, в светлом небе мерцали звёздочки, под ногами весело скрипел снежок. Дети направились в сторону исправительной колонии, где неподалёку от неё в начале войны выросли бараки.
«Рождество Твоё, Христе Боже наш!..» - вразнобой зазвучало в полутёмных бараках. И снова в карманы ребятни сыпались кусочки сахара, конфеты «подушечки», леденцы. А одна старушка в тёмном платочке жалостливо погладила щупленького Кольку Яковлева по голове и приятно похвалила детей: «Гут! Отшен карашо, киндер! Хорош божий русский фест! Тепер нада крэбль кушат!» Она одарила ребятишек изумительно пахнущими, поджаренными в растительном масле лепёшками.
Но в одной из комнат их встретила хмурая, неприветливая тётка. Ничем не угостила. Всмотревшись в смуглое лицо Верки, сердито удивилась:
- А что, уже и чеченки колядуют?!
- Она у нас - «цыгануха»! А я татарин! И что?! – с вызовом крикнул Ахмедзянов, стукнув кулаком по захлопнувшейся перед ними двери...
- Я дальше не пойду, - заупрямилась Верка, когда вышли на улицу. - И домой идти не хочу...
Девчонка заплакала, размазывая слёзы.
- Мама побьёт? - посочувствовала Люся.
Верка кивнула, потупилась.
- Знаешь что, - осенило Нельку, - а ты вбей колышек в землю, у твоей матери сильно разболится голова. И тогда она не станет тебя лупить!
- Когда страшно, - сказала Люся, - надо перекреститься и помолиться Богу. Он обязательно выручит. А колья вбивать - это грех, колдовство от лукавого!
- Что такое «лукавый»? - испугалась Верка.
- Это... нечистый! Злой дух!..
...Оставшись одна, Верка немного поколебалась; затем нашла палку и, дрожа от холода и волнения, воткнула её в снег...
К удивлению Верки, мама не стала её бранить: у неё действительно болела голова!
От жалости у девчонки сжалось сердечко! Тут же побежала во двор, забросила треклятую палку подальше.
«Бедная моя мамочка... Я злая, я нехорошая, - лихорадочно бичевала она себя. - С нечистым связалась! Надо Богу молиться, чтобы я славной, хорошей стала... И пусть та сердитая тётенька в бараке, и вредные зеки, и жадные куркули в финских домах тоже станут добрыми...»
- Мама, а Бог есть? - отогревшись в постели, тихонько спросила Верка.
- Не знаю. Спи!
- А лукавый? – не унималась дочь.
- Спи ты, горе моё! Бродит где-то до ночи, а потом уснуть не может!..
Утром Верка решила осуществить задуманное ею в эту Рождественскую ночь. Мама на работе. Тщательно умывшись, девчонка расчесала свои буйные кудри, трижды старательно прочитала Тропарь, неумело перекрестилась и, накинув пальтишко, сшитое из маминой довоенной жакетки, вышла на улицу.
Зажмурилась: как красиво вокруг! В лучах восходящего солнца серебром искрился снег, вершины гор казались покрытыми ниспадающими огромными белоснежными скатертями с голубыми продольными складками, с темнеющим по низу, как бахрома, хвойным лесом. Девчонка направилась к одному из «финских» домиков.
Собака в этом дворе злющая! Но Верке не терпелось убедиться в самом важном...
Набравшись мужества, стараясь не обращать внимания на яростный собачий лай за забором, она отчаянно постучала в выходящее на улицу окно.
Спустя минуту, уже стоя в чистой, тёплой горнице, где была украшенная звёздочками из фольги ёлочка, она запела тонким, дрожащим голоском: «Рождество Твоё, Христе Боже наш...»
- Погоди, детка... Степан! - позвала хозяйка мужа. - Иди, послушай, как хорошо девочка поёт. Начни сначала, дочка, порадуй стариков святым песнопением!
«Помогла молитва, не прогнали меня богачи! Оказывается, они вовсе не такие плохие, как про них говорили», - ликовала Верка в душе. И вдохновенно (откуда только прыть такая взялась у вечной трусишки?!) она с листа спела всю рождественскую песню.
Ей страстно хотелось, чтобы все люди на Земле стали чуткими, добрыми, чтобы всем-всем на Земле жилось хорошо...
Домой она возвращалась, торжествуя: в её кармане лежал подаренный рубль! Целое состояние! Можно сходить в кино или купить леденцов...
Но, в самом главном она убедилась: Бог на белом свете есть! Он её услышал!
Девчонка ещё не догадывалась о том, что в праздник Святого Рождества она получила первые уроки Великой Божьей школы - школы любви... |
| Очень жизненный рассказ написан мастерски.
Правда, в пятидесятых годах не так было просто петь рождественские песни, тем более, в бараках. Я лично никогда их не слышал в те времена, Богу молились старики или в редких действующих церквях, или поздно вечером приглушенно в доме с закрытыми наглухо окнами.
С новым годом! |
| Очень хорошо, проникновенно написано!
В те далёкие пятидесятые многие переселенцы вынужденно находились
в Казахстане и Сибири, куда они были высланы во время Великой
Отечественной войны по суровой военной необходимости, в том числе,
по национальному признаку и вероисповеданию.
Большинство из них, несмотря на суровые условия, невероятные
трудности и лишения, были и оставались нормальными, честными людьми.
Дети в то трудное время взрослели очень рано, оставаясь всё же детьми.
И очень радовались всем праздникам. В первую очередь, празднику
Нового года. И, наверное, Рождеству - там, где верующих, взрослых
и детей, было больше, чем в среднем по стране.
Желаю автору здоровья и успехов в наступающем Новом году! |
| Сильный рассказ. Думаю, что в нём нет ни капли вымысла, и всё повествование основано на реальных воспоминаниях, теперь уже - исторических фактах. Поэтому так и интересно "побывать" в далёком пятидесятом.
Много запоминающихся подробностей:
- "... отопление было печное, в полах зияли щели, «удобства» находились во дворе, зато клопов - полчища! Новосёлы боролись с вредными насекомыми, проклиная «зеков», строивших эти дома и напустивших в них такую нечисть!"
- "Через весь посёлок проходила объёмная деревянная труба – водовод к шахте и обогатительной фабрике. Прохудившаяся во многих местах и выпускавшая фонтаны воды, эта труба зимой покрывалась горбатыми ледовыми наростами..."
-"...ребятишки, собравшись у кого-нибудь в доме, сушили на печке валенки; при свете керосиновой лампы рассказывали о страшных похождениях ведьм, домовых и вурдалаков"
Современные дети, конечно, больше интересуются далёким будущим, чем недалёким прошлым. Но, считаю, что этот рассказ-экскурс найдёт своих читателей среднего школьного возраста.
Успехов Автору в Новом году!
Судья Виктория Лукина. |
| Многое из этого рассказа мне близко. В моём детстве были те же и барак, и топчан, и железная кровать с сено-соломенным матрасом. Те же уличные игры. Те же страшилки на печках у подруг.
Кажется мне, что для ребят среднего возраста стоило бы сделать рассказ немного шире. «Шёл пятый послевоенный год. Советская страна с трудом поднималась из послевоенной разрухи», – эта общая фраза для начала вводит читателя в то тяжёлое время. Но по мере чтения рассказа возникают вопросы о частностях.
Почему Верка с мамой раньше жили в землянке? Хоть одним предложением обозначить бы, откуда они приехали в эту местность. Сосланные? Эвакуированные? Или – кто такие эти «жадные куркули в финских домах»? Для читателя намекнуть бы хоть одним словом. Кстати, дети из тех домов и Верка со своими товарищами учились ведь, наверняка, все в одной и той же школе. И никогда друг у друга не бывали, значит? Почему? Неплохо было бы сказать об этом.
Сама Верка, конечно же, вызывает жалостливое сочувствие. Видно, её мама не может внутренне справиться с трудностями, может быть, с какими-то страшными потерями. Мы ничего об этом не знаем. Знаем только, что Верке достаётся, как только в чём-нибудь провинится. Озлобленность на обстоятельства заставляет ненавидеть из-за клопов даже «проклятых зеков», которые вряд ли могли на самом деле принести тех на рабочей одежде. Скорее всего, клопы переехали вместе с вещами из землянок, а в тепле размножились, но есть потребность найти виноватых.
И это просто счастье, что Верка имела возможность бывать в другой обстановке, у своих подруг, у той же Люси, имеющей добрую бабушку, готовую молиться за тех же «зеков». Встретившись с добротой, Верка и сама становилась мягче, ведь сердечко у неё было не злое. Маму свою она, несмотря ни на что, ясное дело, любила, потому и почувствовала себя виноватой, мучилась жалостью к матери, когда по наущению Нельки воткнула палку в снег.
Хорошо, что рассказ заканчивается на позитивной ноте, благодаря которой поднимается настроение и у читателя.
Автора поздравляю с наступающим Новым годом! Желаю всяческих успехов, радостных дней!
Судья Наталия Букан. |
| Рассказ в жанре исторической прозы должен найти своего читателя среди любителей путешествий не в будущее, а в прошлое. Хотя таких ребят меньше, но они всегда есть. Это не мечтатели, а аналитики, поэтому чем достовернее исторические факты, тем лучше.
Странно читать о молитвах и колядках в Советской атеистической России? Пожалуй, нет. На время войны неофициально вето на веру в бога было снято. Правда, в рассказе описывается пятый год после окончания войны. Я не подвергаю сомнению приведённые факты. Просто далеко не везде было так. Моя мама была из семьи раскулаченных ссыльных и в момент отчаяния писала письмо Сталину, а не Богу. В нашем близком и далеком окружении никогда не звучали молитвы. Но автор и не говорит о массовости явления, а уточняет, что дело было в высокогорном поселке.
Импонирует авторский стиль, живой и образный язык. Читая, легко представляешь и кудрявую Верку, и ледяную пещеру, и зимние горы. Повествование течёт ровно, лишь в одном месте я споткнулась. "Утром Верка решила осуществить задуманное ею в эту Рождественскую ночь". А она что-то задумала?
Автора - с наступающим любимым праздником! Удачи и хорошего настроения!
Татьяна Крючкова, судья |
|
| Шапочка Мастера |
|
|  |
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
