Дык, Людмила, бодрый стих.
   Пред котом - в поклоне.
   Любит Барсиков таких
   Пипл и в БарсИлоне!:)

   Мила! Только что проверил работу почтового ящика - всё работает. Вводите правильно адрес вручную klub_kk@mail.ru ( klub нижние подчеркивание kk@mail.ru)
   
   На mail.ru бывают сбои в работе почты, да, она не идеальна, но постарайтесь проявить настойчивость. Удачи.

   Совершенно верно, Наталья. Всем участникам конкурса и тем кто надумает разместить свои произведения в журнале рекомендую внимательно ознакомиться с уловиями публикации в журнале. Хотя всем кандидатам на размещение будет выслана на эл. адрес дополнительная информация.

   Хорошее, стильное стихотворение, Александр. Мне почудилось, что, вдруг из неоткуда появился наш классический литературный балагур — Василий Теркин и, «припомнив» очередную шутку-прибаутку, не спеша попыхивая самокруткой, поведал её, как и подобает в таких случаях, с чувством, с толком, с расстановкой...

   Мерси, Ол! Даешь Теркинские терки на блиц-конкурсах:)

   Отвлеклась и не под тем стихотворением оставила свой отклик. Александр, я именно это Ваше творение считаю равным замечательному живописному произведению! Невероятно красочная и убедительная картинка у Вас вырисовалась! При этом ещё и веселая!

   ГДЕ РОДИЛСЯ, ТАМ И ПРИГОДИЛСЯ (сказка)
   
   Это было давным-давно, когда мир только учился постигать многие истины, когда люди, птицы, животные и даже дикие звери ещё понимали языки друг друга.
   Так вот. В большой таёжной деревне, в избе зажиточных крестьян, Егора и его жены Агафьи, жил кот. Рыжий. Полосатый. Жирный да ленивый. Летом, сладко потягиваясь, кот грелся во дворе на солнышке, а зимой - в избе на лавке у печи. В этой, просторной избе трудолюбивых людей он и родился - у старой кошки. Здесь его за необыкновенный окрас кошачьей шкурки нарекли Полосатиком. Когда кот подрос, стали его приучать следить за порядком в избе и чуланах, гнать прочь мышей и крыс, чтобы те не наглели и где ни попадя не шастали. Да не тут-то было! Марьянка, единственная любимая дочка Егора и Агафьи, слишком обожала своего котика и баловала. Исключительно сметанкой да курятинкой потчевала! Играла с ним, ласкала, гладила по гладкой блестящей шёрстке и нежно приговаривала:
    - Полосатушка! Красавчик ты наш! Тигрёночек мяконький!
    - Мя-у, мур-р, мур-р, - довольно отзывался её питомец, вальяжно развалившись на пышной подушке из домотканого коврика.
    И однажды заинтересовался:
    - А почему ты меня Тигрёнком кличешь?
    - Так ведь ты похож на тигра! Такой же полосатый, как хозяин тайги - уссурийский тигр! Вот, посмотри на картинку в моей школьной учёной книжке. Может, ты его сын?! Только покуда ещё маленький. Вот я тебе ужо сметанки в мисочку добавлю, мяска куриного принесу. Кушай на здоровье! Расти большой - пребольшой!
    Загордился кот Полосатик после этого разговора. Тайком разглядывал себя в Марьянкином зеркале, сравнивал своё отражение с картинкой в учёной книжке. И правда, похож! Тютелька в тютельку!
   "Я - сын уссурийского тигра! Сын самого царя тайги! - самодовольно думал он, умывая мордашку после очередного сытного обеда. - Правильно я делаю, что мышей не ловлю - не царское это дело. Этим пусть простые кошки занимаются!"
    Здорово разъелся кот на обильных хозяйских харчах. Обленился окончательно.
    - Кот у нас порченый, - как-то сказал жене Егор, когда Марьянка была в школе. - Толку от лежебоки в хозяйстве никакого. Придётся другого кота подыскать...
    Агафья тоже замечала, что с котом неладное происходит. Решила она научить Полосатика охотиться на мышей, а то житья от них, серых разбойников, не стало! Пешком по избе разгуливают!
    Хозяйка веником подогнала пойманную в чулане мышь к коту:
    - Ну, Полосатик, хватай наглую воровку! Я её в чулане за воровством застала!
    А тот, сонно прижмурил зелёные глаза, нехотя потянулся к мышке и брезгливо, чуть-чуть притронулся. Мышь, слабо перебирая лапками, медленно побежала, побежала... и вдруг шустро юркнула в щёлку за печкой. И была такова!
    - Ах ты, злыдень! Ах ты, дармоед! - возмутилась Агафья и в сердцах замахнулась на кота веником. Хлопнула слегка по жирному загривку!
    Полосатик не испугался ("царское" происхождение не позволило ему до такого опуститься!), он лишь немного отступил, угрожающе поднял лапу с выпущенными острыми когтями и, оскалившись, громко зашипел. Вид у него был ужасный. Шерсть стояла дыбом. Вот хозяйка-то как раз и испугалась! Или удивилась?! Так и застыла с метёлкой в руке!
    Кот гневно выгнул спину и, подёргивая хвостом, выскочил в сени. "Никогда, ни за что не прощ-щ-щу!" - шипел он.
    Вернулась из школы Марьянка. Стала искать своего любимца. Звала, плакала, отчаивалась. Кота нигде не было. Зато обнаружилось, что из сеней пропал заплечный мешок, а также с полки исчезли большая крынка со сметаной и варёная курица в миске...
    ... На таёжной тропе встретился Полосатику Заяц.
    - Ты кто такой? - спросил Заяц странного, толстенного, с мешком на спине "туриста".
    - Я - сын уссурийского Тигра, царя тайги! - важно сообщил кот.
    - Так нету царя-то. Помер он недавно, а наследника не оставил! Правит сейчас Таёжным Царством его вдова - царица Тигрица.
    "Тем лучше! Это, наверное, маманя моя. Стало быть, я и есть единственный наследник!" - обрадовался Полосатик. А вслух сказал:
    - Да знаю, знаю. Вот, иду к своей матушке, гостинчик ей несу!
    И отправился кот дальше. А Заяц (как и все зайцы, он был хвастунишкой и врунишкой) скоренько побежал разглашать новость.
    - В нашем Таёжном Царстве-государстве объявился сын Тигра, покойного царя! Он чуть не съел меня! Я еле ноги унёс от него! - врал напропалую Заяц. - А я первый, первый встретил царевича, наследника престола! Но какой же он рыжий, страшный, огромный, опасный! Настоящий таёжный кошмар!
    Новость сразила обитателей тайги. Кошмар! Кошмар! Что принесёт новая власть, неизвестно?! Лучше подальше держаться. Примолкли таёжные птицы - глухари, рябчики, дятлы, завирушки, клесты... Попрятались звери - медведи, кабаны, соболя, куницы, бурундуки, росомахи, кабарги, лоси... На охоту, на пастбище, на водопой к реке звери осторожно выходили из своих убежищ только по ночам, когда Полосатик устраивался спать под каким-нибудь ветвистым кустом.
    Ночью ему становилось боязно и одиноко. Тайга наполнялась жуткими дикими звуками. Кричали совы, ухал филин, раздавались рыки зверей, хрюканье кабанов. В такие часы Полосатик чувствовал себя несчастным, и где-то в глубине своей кошачьей шкодливой души сознавал, что по собственной глупости, из-за лени и гордыни потерял недавнее благополучие... Он вспоминал Марьянку, её ласку. Вспоминал тепло родного угла...
    Днём Полосатик блукал по Таёжному Царству. Продолжал поиски "своей мамаши" - царицы Тигрицы! Авось повезёт, и та признает в нём сына, примет в свои объятья!
   Пока у него была домашняя снедь , кот шагал бодренько, уверенно. И даже весело! Скоро еда кончилась, а чем попало питаться он не привык. Но голод - не тётка! Попытался Полосатик охотиться на мышей, они порой шмыгали в траве из-под ног. Не получилось! Оказывается, не умел он заниматься исконно кошачьим делом! Вконец оголодавший, пробовал он питаться ягодой - ежевикой, голубикой, черникой. Пробовал кедровые орехи, грибы... Невкусно! А куда деваться? С отвращением, но жевал... За месяц скитаний по тайге сильно отощал кот. Шкурка на нём обвисла. В животе - тоска! Хоть милостыню проси! Так ведь и попросить-то не у кого. Всё таёжное зверьё куда-то запропастилось!
    А в это время верные слуги донесли царице Тигрице:
    - Ваше Величество, неспокойно в нашем Таёжном Царстве. Кошмар, что творится! Объявился неизвестный зверь, который утверждает, что он, извините, сын покойного Тигра. На царский трон претендует! Звери напуганы. Как бы чего не вышло!
    - Самозванец?! - зарычала, нахмурившись, царица Тигрица. - Это, действительно, кошмар! Этого ещё нам не хватало! Срочно выловить. Доставить! Cобрать всех зверей на Центральную Поляну, накажем вора по всей строгости таёжного закона! Пусть чужаки здесь не бродят и порядки наши не нарушают!
    Верные слуги царицы Тигрицы крепко постарались и, отбросив страх, навеянный невероятными слухами, которые распустил Заяц, быстро выловили кота.
   А как он думал?! Это тайга. Здесь чужаку не спрятаться.
    На Центральной Поляне собралось таёжное зверьё, слетелись птицы. Ждали появления царицы Тигрицы. Перепуганного насмерть Полосатика поставили в средине Поляны. Звери изумлённо смотрели на жалкого, потрёпанного бродяжку.
    - Ну какой же это "таёжный кошмар"?! - выкрикнул кто-то разочарованно. - Это же простой деревенский кот, отбившийся от дома! Обычная драная кошка! А разговору-то было...
    - Кошка драная! Кошка драная! - заликовало зверьё.
    Но тут все звери расступились и подобострастно склонились перед Её Величеством царицей Тигрицей.
   Она показалась Полосатику настолько огромной и грозной, что в нём всё похолодело от ужаса. Жёлтые глаза царицы метали громы и молнии!
    "Вот это "маманя"!.."
    У кота затряслись все поджилки, всё голодное нутро промёрзло!
    Нет, не такой он представлял себе мнимую "родительницу"! Сколько ненависти, ярости было в её полыхающем гневом взоре! Такая кого угодно одним ударом лапы могла превратить в мокрое пятно!..
    В мгновение ока, с проворством, присущим домашним котам, Полосатик оказался на огромной сосне. Там исступлённо забарабанил в дупло, где жила Белка с бельчатами.
    - Я тебе не открою, - отозвалась из своего домика Белка. - Ты такой неухоженный, ещё чего доброго моих бельчат проказой заразишь! Шёл бы ты лучше домой да помылся!
    Полосатик переметнулся на кедр. Там Длиннохвостая Сорока-кедровка замахала крыльями, затрещала:
    - Уходи, уходи, проваливай отсюда, облезлый чужак! Ты моих птенчиков заиками сделаешь!
    С ветки на ветку, с дерева на дерево прыгал кот до тех пор, пока не сорвался в болото. Плюхнулся он прямо в чёрную вонючую жижу! Еле вылез! Но какое счастье: опасная Центральная Поляна осталась далеко позади!
    И тут с кочки заквакала большая Остромордая Лягушка:
    - Ква-квак ты сюда попал, Ква-ква-квазимодо?! Ква-квак ты в моей вотчине объявился?! Хочешь головастиков погубить, всех комаров распугать! Исчезни отсюда, чужак!
    "Чужак, чужак..." - сверлила кошачий мозг горькая мысль.
   "Чужак, чужак..." - больно выстукивало кошачье сердце.
    "Хватит испытывать судьбу, - решил Полосатик. - Надо домой возвращаться..."
    ... Заблудшего ждали! Тосковали. О нём кручинились все. Не только Марьянка лила по нём слёзы, но и Егор с Агафьей, глядя на то, как печалится, убивается их доченька, весьма сожалели о том, что были, пожалуй, излишне суровы с её любимцем.
    - Это я! Я виновата, - приговаривала Агафья. - Побила беднягу! Обидела. А ведь хотела уму-разуму научить. Да, видать, переусердствовала!
    - Не токмо ты, я тоже виноватый, - сокрушался Егор. - Грозился нового кота в дом взять! Вот наш Полосатик и ушёл. Эх, кабы вернулся он домой живым-невредимым, я бы всё для него сделал! Никогда бы ничем его не упрекнул...
    - Миленькие вы мои! - раздался вдруг на пороге слабый, жалобный голос измождённого, измученного в странствиях Полосатика. - Я один во всём виноват! Неправильно жил. Неправильно рассуждал. Хотел брать, ничего не давая взамен. Судите меня, только не гоните!..
    Обрадованные желанной встречей, домочадцы отмыли кота, просушили. Накормили досыта! Положили на ковровую подушку спать. "С завтрашнего дня начну жить по-другому, - счастливо мурлыча, думал Полосатик. - Буду пользу приносить дорогим мне людям... Теперь ни одна мышка-воровка, ни одна крыска-грабительница­ в чулан или ларь не залезут!.."
    Так он и сделал. Ну и правильно. Не зря же мудрость гласит: "Где родился, там и пригодился!"

   Валентина! Ваша сказка представляется мне симпатичным сценарием для мультфильма. Для деток эта мудрая сказка. Удачи в конкурсе!

   Написанное ещё ранее:
   
   http://www.proza.ru/2017/08/27/957

   РУССКАЯ ПОРОДА Н. Леонович
   РУССКАЯ ПОРОДА-байки
   Про боцмана Семёна и Христофора.
   А Боцмана все звали Семён или Николаич. Уважали. Порой шутили: видать, сам Никола угодник в родителях. Родителей своих Боцман не знал со младенчества.В детстве жил в людях.Тётки да бабки звали его мальца подкидышем, и, помнится, за многодетным столом в каждый обед доставалась ему лишь миска с оскрёбышами харчей. Но в то, что жизнь надо провести пристойно, по небесным законам, Николаич верил, и на все неурядицы глядел с прищуром сквозь улыбочку. Век долог - диковины полон.
   Своего любимого кота Христофора Семён нашёл примороженным к Двинской проруби. Как он там оказался?- поди узнай, а вот хвост и лапы пришлось водицей отливать.Дом Семёнов стоял у самой реки: кипяток из вечернего чайника, протаял ледяное крошево вокруг бедолажки. Аккурат, пригодился на спасение. Отогрелся котеюшко, ожил, а с прикормом и прихорошился. Шёрстка плюшевая, с голубым отливом, при луне серебрится. Мордочка остренькая, ушки торчком, а глаза-с хитринкой, точно у хозяина. Боцман Семён так и звал его «брат Христофор». Почему Христофор? Навеяло. Но очень подходяще. Христя откликался только на Семёнов голос, на другие "кис-кис" не шелохнётся. Цену себе знал. Хозяин в доме один и брат у него не «хухры-мухры», а Христофор, по-всему, Николаич тоже, не иначе. Жили они на краю Архангельского города в своём доме. Рядом лес да болото, да река Двина. До моря Белого рукой подать.
   Про Христофорово счастье.
   Распорядок в доме был, что на корабле. Ко времени - за еду, чуток и набок, вздремнул и на службу: охранять дом от мух, мышей и всякой нечисти, стало быть, счастье беречь. Христя о счастье почти ничего не ведал, но как запах он чуял душевный настрой своего хозяина. Блаженством было пристроится на русской печи клубком виде голубой плюшевой шапки в изголовье у засыпающего Семёна. На одной печи, а разные сны смотрели старый Боцман и младший брат его Христофор.
   Снилась очень часто котеюшке баранья нога. Она раскачивалась в воздухе на корабельном канате, будто маятник, и всей своей запашистой тяжестью грозно проносилась над голубыми ушами.Как не вздрогнешь? Ровно в полночь, мяукнув, Христофор стряхивал с ушей страшный сон и отправлялся во двор сквозь личный лаз в скрипучей двери, сделанный специально и названый хозяином "поддувало": дырка была прикрыта прибитым к двери отрезком старого валенка. Можно было прошмыгнуть бесшумно, не будить спящего боцмана. К утру у порога дома лежали две -три пойманных мыши. За отчёт о ночном дозоре получал Христофор от Семёна рыбьи косточки: эти хрустяшки считал обязательной платой за честную вахту.
   Рыба в доме была всегда. Какой моряк не имеет тяги к утренней зорьке. Зорьку наш котеюшко тоже любил, даже если порой с клёвом не везло, что случалось редко. У боцмана Семёна была счастливая рука и прикормленное чёрными сухарями место. А первой рыбёшки надо было просто дождаться. Первая по всем высоким правилам бытия доставалась любимчику Христофору. Про то что он любимчик младший брат не знал. Жест обожания хозяин выражал обычным приглашением к еде: «жуй, проглот». Слова эти были дороги кошачей натуре. Да и рыбка ещё живая подпрыгивала над прибрежной росистой травой, что позволяло поболее насладиться завтраком, поиграть, заодно и умыться. И не ожидать уже следующей подачки: увы, всё пойманное называлась уловом, и доставалось коту в виде трепухи или хрустяшек. Хотя притяжение невозможного дразнило кошачий нюх, манило к сетке с рыбой. Стащить? Не, это обидит старшего брата. Ничего другого не оставалось, как шествовать вдоль берега за Семёном, отвлекаясь лишь на звенящих стрекоз - не поешь, хоть порезвишься. И кто бы знал тогда, что этот утренний рыбацкий ритуал, зовётся благодатью. Как и плавание в старой быстроходной лодке от прикормленного места к дому Семёна, еле видневшемуся сквозь рассеивающийся утренний туман. Кот на корме. Боцман Семён на вёслах. Тихая вода умиротворяла кормчего и снилась ему туманная Англия.
   В согласии
   Про эту самую Англию и в Архангельске столько баек Семён сказывал, бормотал сам с собой,а то и Христофора спрашивал: помнишь ли англицкий причал? Мурлыкал братишка в ответ: мол, конечно, охота на крыс там отменная. Но оба знали: морской путь до Англии на корабле долог: качка да спячка. Хотя коту всё равно, где жить, лишь бы вместе с хозяином. В избе на печи?-Оу! В кубрике? -Ау! В портовом кабачке?-Уа! Собственно,какая разница, если хозяин - могучей своей жилистой пятернёй всегда легонько поглаживал меж ушей плюшевую голубую шёрстку, поцарапывал, пришёптывал: "котеюшко-золотеюшко­.".­ Пять лет как один день. В согласии.
   Ушёл хозяин неожиданно. Все вокруг говорили: в лучший мир. В тот мир дороги неведомы,а в этом появилась близ города Архангельска на кладбище боцманская могилка с огромным крестом, от которой унёс на руках тоскующего Христофора юнга Бабочкин. Унёс прямо на знакомый коту семёнов корабль. Так морской экипаж порешил: в память об ушедшем товарище взять кота в море, без звания, но с довольствием . Провизии на судне хватит на всех, свою службу Христофор знает и любим за это всеми матросами. Не оставлять же сиротой в пустом доме. В Англию, так в Англию.
   Про первую песню любви
   Довольно было коту услышать слово "кабак" в матроской беседе, на судне пришвартованном к чужеземному берегу, так вспомнились, прогулки Семёнова экипажа в английские подвальчики, где пахло пивом и жареным мясом. А если Христофору удавалось прошмыгнуть в таверну и спрятаться под столом, то и поужинать можно было, если хозяйка не заметит. Ее строгость не имела границ : а тряпка, и палка объясняли лучше, чем табличка на чужом языке: для кошек здесь мест нет.
   Непонятная людская речь не смущала Христофора. Всё равно, нет переводчика, кто их этих людей понимает, особо когда гнев превращается в ярость. Даже выгнанному с позором из таверны, ему, единственному корабельному коту везло гораздо больше, чем подвыпившим морякам. Хозяйка кухни держала армию кошек, чтоб охранять продукты от жадных и вредных крыс. "Девочки", так звали придворовых кошек, были ловкими рыжими красавицами, только юная Кристина выделялась своей белоснежной шубкой и шикарным пушистым хвостом. "Чисто,невеста"- подумал Христофор, проходя мимо походкой капитана дальнего плавания, поблескивая невиданной в этих местах голубой плюшевой шёрсткой,словно морской форменкой. Вся чопорность его пропала, как только он поравнялся с Кристиной. Принюхались. " Это моё!" - увидели оба в глазах друг друга. Песня любви пришла на ум сама собой. Христофор и во снах в Архангельске вспоминал этот час с ненаглядной англичанкой Кристиной, как и то, что оцарапал в тот день любимого брата Семёна, который нашёл его по звукам песни любви в кустах цветущего шиповника. Они тогда с Семёном чуть не опоздали к отходу судна. За что брат Боцман получил неделю гаубвахты, а Христофор не получал целую неделю любимых хрустяшек. Работал задаром. Когда это было? Ещё при Семёне. Дождями пролито то, что прожито. Вот она какая эта Англия.
   Хэлоу,Кристина
   "Идём в Англию"- «ГУДБАЙ, Архангельск!" - с улыбкой вздохнул юнга Бабочкин, подмигивая безучастному коту Христофору, который в знакомом кубрике знакомого судна не находил ничего, что связывало его с прежней жизнью. Нет больше боцмана Семёна. А этот белобрысый Бабочкин, что он понимает в морской службе ,в настоящей дружбе.
   Так или иначе, но санитарный обход по палубе и камбузу, и даже по машинному отделению Христофор проводил по утверждённой привычкой традиции, но без прежнего интереса: как-то очень лениво, с пронзительной тоской в зеленых глазах. "Скучает"- замечали матросы.
   Но слово "кабак" стало всё чаще появляться в матросском немногословии, значит, рейс завершается. Вот и причал встречает шумом лебёдок и криками докеров-англичан. Якоря в море. Судно под разгрузку. На палубе суета, работы хватает на всех. И только под вечер получив отпускной лист матросы кучками отправляются в поисках воплощения волшебного слова "кабак". О Христофоре забыли, его имени нет ни в одном списке. Юнга Бабочкин легко, будто на крыльях, преодолел дорожку трапа, догоняя своих товарищей.
   Ночь оставляла освещенным только толстые канаты соединяющие судно с берегом. Чем не испытание для корабельного кота? Неведомая сила толкнула Христофора на риск канатоходца... И вот уже под лапами булыжный причал, а там и знакомая дорожка к тому дому, где оставил белохвостую подружку Кристину с глазами цвета янтаря.
   Эти глаза кот узнал сразу, нет сначала её запах, сказочный запах первого свидания. Кристина пополнела,что только добавило ей красоты и привлекательности. Это Христофор рассмотрел через метровый кованый заборчик и не задумываясь переметнулся в пространство любви. Как замечательно, что кошкам не нужен переводчик, они понимают друг друга без слов. И только ночная песня на крыше крыльца поведала историю страдания, разлуки, и радость долгожданной встречи:
   «котеюшко золотеюшко, а что песня твоя душегреюшка...»
   Про хитрую Мис Крок
   Песня была пронзительной. Его детишки все пятеро родились серо-голубыми, с острыми ушками. Отцовская порода, Христофорова. Но хозяйка мис Крок назвала породу русской, потому что видела, как боцман Семён искал своего потеряшку, а потом во весь дух бежал в сторону причала на русский корабль, прижав к груди этого проворного гуляку. Котят соседи разобрали быстро, да еще давали по центу за штуку, что очень порадовало вначале хозяйку и расстроило Кристину. Белохвостая мамаша осталась одна без деток и без Христофора. Радость Мис Крок между тем, сменилась озабоченностью:оказа­лось,­ все русские котята-стали отличными крысоловами, так утверждали их новые владельцы. Русские могли в одиночку защищать свой двор: держи и не беспокойся, крысы и мыши ушли за квартал,а цена шутейная один цент за штуку. Расстроилась мис Крок, себе-то она приплод не оставила, а за дешево раздала богатство соседям. А могла бы разводить, как кроликов. Упущенная выгода не давала ей спать по ночам.
   И когда песня ночной любви обнаружила белохвостую Кристину и русского Христофора на крыше крыльца, мис Крок разбудила дворника, и шипящим шёпотом приказала изловить рыбацкой сетью русского кота.
   Про железную клетку
   Так Христофор попал в железную клетку Мис Крок, которая стала водить его на встречи с приглашенными персонами разных мастей: кошек привозили в машинах, приносили в корзинах для того, чтобы улучшать породу. Породу так и прозвали русской. Говорили, сама английская королева велела свой дворец украсить христофоровым потомством.
   Но самые красивые серенькие комочки приносила по-прежнему Кристина,она знала, что подрастут и заберёт их хозяйка на продажу, но было короткое время, когда она могла облизывать голубую шёрстку детёнышей, кормить молоком, а они беззаботно играли, не зная своего будущего счастья. И очень были похожи на Христофора. С Христофором Кристина виделась два раза в год по велению Мис Крок,но это были песенные вечера. И рождались в Англии новые русские котята. Стали модны кошачьи выставки, и русскую породу увидели в других странах. Мис Крок разбогатела на разведении котят. А Христофор между тем. все больше ел, меньше двигался, растолстел, и всё чаще видел сон про тёплую печку, боцмана Семёна, и никакому не мог объяснить, что рыбьи хрустяшки полезнее , чем баранье мясо.
   Про дядю Петю Бабочкина
   Эту историю я узнала от дяди Пети Бабочкина, он работал лодочником на переправе через реку Двину. Владелец лодок Макаров, был тогда известным в Архангельской округе человеком. У него дядя Петя зарабатывал деньги, поскольку знал всё про Двинскую воду: когда прилив, когда отлив.Раньше дядя Петя был матросом на большом корабле. Но мы больше знали дядю Петю, как весельчака и балагура. Его байки про морские чудеса были похожи на сказки про жизнь. Век долог, не тем ещё полон.
   Лодочник редко выпускал своего кота Христофора во двор, потому что боялся потерять: привёз-то его из далёкой Англии,а кот по рождению русский. На ошейнике у него сияла начищенная до блеска монетка. Один раз он потерялся в чужой стране, там все кто языка англицкого не знает, теряются. Дядя Петя знал какие-то слова,но круче был его правый "глаз- алмаз". Увидел он этим глазом в англицком городе на тумбе для объявлений фотографию Христофора. Кот, не человек, а на фотографии, рамочка и буквы золотые. Вспомнил дядя Петя свою вину,не доглядел глаз-алмаз однажды: кот убежал с судна в Англию, пропал. Матросы сильно ругали юнгу - простофилю. А тут фотоснимок. Точно Христофор.Так звали корабельного кота. А буквами написано, мол, "раша блю" - порода такая. Вот по объявлению и адрес нашёл с железной клеткой.
   По размеру кот в клетке не был похож на прежнего стройного Христофора. Но история с боцманом Семёном и его младшим братом мелькнула в голове Бабочкина. Вспомнил он, что за хрустяшки кот устраивал на корабле цирк.Вдоль палубы выстраивались матросы — товарищи по морскому походу, каждый соединял свои руки в кольцо, кот преодолевал ручную преграду, препрыгивая все кольца, получал порцию любимых хрустяшек. Иногда это он делал «на время», выигравший в споре матрос кормил Христофора. Да, за хрустяшки кот мяукал на своем языке: "мило", что потешало ещё больше, чем сами цирковые номера.
   "Христофор, Христя" позвал Бабочкин через железную решетку. Кот посмотрел лениво: опять его беспокоят с работой. Бабочкин для прохожих выглядел клоуном,повторявшим известные некогда коту трюки. Вышедшая во двор Мис Крок интерес Бабочкина к русскому коту оценила чутьем предстоящей выгоды. Этот старый прожорливый котище-лодырь уже не ловил мышей, и даже на работу по продлению русской породы его не загонишь, с тех пор, как белохвостую Кристину вместе с котятами в животе продали в одному лорду в Ирландию. Сплошные расходы на еду. В прочим, теперь около клетки висела благотворительная копилка в которую богатые клиенты кидали монетки на развитие дела по разведению русской породы,завоевавшей бешенную популярность не только в Англии. Монетка на ошейнике старого кота менялась по возрастанию ценности новых денежных подношений. А с обязанностями по преумножению кошачьего семейства справлялись теперь шустрые потомки Христофора и Кристины. От чего не продать, но по дороже бы.
   - Сэр, что вам надо?
   -Это мой кот, Мис.
   - Что - что? Его знает все английское королевство, как впрочим, и мой дом.
   "Мис, его зовут Христофор? Я привез его из России, из Архангельского города " попытался объяснится с хозяйкой Бабочкин:"Это мой кот". "Подите прочь, если карманы ваши пусты"- прошипела Мис Крок.Слово карман Бабочкин понял, но нащупал в куртке лишь русские деньги. Пачка иностранных бумажек воодушевила хозяйку на деловой разговор. Собственно, сбыть ненужное хоть за центик, а в прочим... "Не деньгами, несите взамен баранью ногу-и это последняя цена нашей сделки".
   "Но Христофор ли это»- обдумывал свою предстоящую покупку Бабочкин, выбирая сообразно денежным возможностям баранью ногу в лавке мясника. "Стоит проверить кота, на хрустяшки." И точно, доедая свой первый ужин из рук Бабочкина, Христофор, глядя преданными зелёными глазами, промурлыкал "мило". Вот она какая русская порода, и через годы добро не забывается.
   Так Христофор оказался снова в Архангельске. Его породу назвали русской голубой, говорят,и сама мис Крок приезжала в наш город за тем,чтоб найти двух котят для улучшения качеств известной и любимой покупателями кошачьей породы. Имя Христофор она не выговаривала, да и зачем, имя забывается, если деньги укрывают пухлым одеялом прошлое. Зато истории дяди Пети Бабочкина до сих пор хранит мой зелёный дневник с ровным школьным почерком, раньше-то я старательно писала.
   Н. Леонович