Прекрасный осенний вечер, наступив внезапно, заменил собой не очень удачные события дождливого дня и привознес в мою рутинную жизнь луч некого облегчения. Это милое душе ощущение приходит еженедельно в одно и то же время, обычно не запаздывая, и называется пятничным вечером. И вот, оставив срочную работу до понедельника, я уже брожу по улицам родного города, рассматривая антропогенные пейзажи и хмурые лица людей, которые либо разучились радоваться, либо никогда этого и не умели делать. Лучезарность этого мира настойчиво проходила мимо их восприятия, рисуя тем самым не очень жизнерадостный вид на их лицах. Глядя на них, создавалось ощущение волны неопределенной дискомфортности и определенного хаоса в мироздании и взаимодействии человека с природой. В глазах прохожих я не мог разглядеть горящей надежды. Возможно, их зеркало души на самом деле демонстрировало лишь скорбь, а, возможно, надежду видит лишь тот, кто отражает ее сам.
Свернув налево, я забрел на маленькую безлюдную улицу с кучей небольших фонарей, освещающих каждый уголок пыльного тротуара. Улица до такой степени сверкала, что воспринималась мной как антипод чужой души, которая, как известно, всегда потемки. Я шел вдоль фонарей, зданий, вывесок, лужаек и пытался заставить себя думать. Мне не интересно было содержание этих потенциальных мыслей – важен был сам факт мыслительного процесса. Мне просто казалось, что сложившаяся атмосфера располагает именно к мысли. Но в голову ничего не приходило. Я не мог сосредоточиться, постоянно отвлекаясь на мелочи этой уже родной улицы. Пройдя метров двести тринадцать, мои мысли о мыслях внезапно оборвались и взор собственных глаз устремился в сторону красивого белого пятна. Не видя четких конфигураций, я на непонятном мне уровне восприятия решил, что это облако прекрасно. Плавно двигаясь мне навстречу, белый сгусток казался с каждым нежным шагом все краше и краше. Спустя некоторое время наши тела выровнялись напротив друг друга и, посмотрев в глаза глубины океанской впадины и цвета свежескошенной травы, я, не проронив ни слова, пошел дальше, не задержав ни на минуту свой томный взгляд самых опасных карих глаз. Продвигаясь дальше по улице, я осознал, что могу потерять это белое пятно навсегда, чего себе не смогу простить до гробовой доски. Даже если в дальнейшем судьба будет приподносить мне великие дары, я буду гневить ее за это упущение. Опьяненный этой мыслью, я второпях обернулся. Увидив, как моя незнакомка уходит вдаль, я пустился со всех ног вслед за ней. Чувствуя витающий в воздухе сладкий аромат ее духов, я мог идти к ней с закрытыми глазами. Вероятно, что-то почувствовав, незнакомка остановилась у бара, окинув меня своим нежно-испепеляющим взглядом, и, кивнув мне головой, зашла внутрь. Ее позыв уж слишком был похож на приглашение, в связи с чем я ускорил свой шаг и на всех скоростях вбежал в бар, ездва заметив вывеску с незатейливым названием «Ночь».
- Я Люси. – раздалось слева от меня.
Опешав от неожиданности и пытаясь совладать с подобным поворотом событий, я не мог вымолвить ни слова.
- Пойдем со мной. – взяв меня за дрожащую руку, сказала моя новая загадочная знакомая.
Люси подвела меня к кофейному столику с красной скатертью, дополненному двумя роскошными белыми креслами в стиле, который я определить так и не смог. Но красно-белая гамма мне определенно была по вкусу, что спровоцировало проявление эстетического наслажения на моем лице. Посмотрев на Люси, я подумал, что этот вечер станет событием, сулящим то ли что-то прекрасное, то ли из ряда вон ужасное. Определенность явно покинула меня, как и счет времени.
Мы посмотрели друг на друга, как травоядные, блуждающие по пыстыни, на зелень куста. И, внезапно для меня, ее тонкий насыщенный голос прервал эту атмосферу тишины.
- Ты не сказал.
- Извини, о чем я тебе не сказал? – не понимая собеседницу, переспросил я.
- Ты не назвал своего имени. – с улыбкой озвучила Люси.
- А, это. Я Алекс. Извини.
- За что ты просишь прощение, Алекс?
- Никогда не вредно извиниться перед человеком за неучтивость. Ты так не считаешь?
- Отнюдь, никогда не стоит просить прощения у человека. – загадочно возразила моя собеседница.
- Возможно, ты права. – не придавая глубокого смысла словам, сказал в ответ я.
- Возможно? Ты ставишь под сомнения мои слова?
- Не услышав аргументации сложно догматично принять слова другого человека.
- Догма не нуждается в аргументах. Они нужны слабым убеждениям. Нужно правильным считать то, что тебе хочется принимать за истину. Я буду ирландский кофе с карамельным десертом. – фантанировала Люси.
- Я немного голоден, поэтому закажу пасту. Ты не против?
- Что можно иметь против пасты?
Ее продолжительные тягучие интонации вкупе с острым глубочайшим взглядом, сводили меня с ума, позволяя Люси бесприпятственно проникать в мою душу. От этого становилось так прекрасно, что было не по себе.
Я. Да нет же, не против пасты. (Второпях.) Ты не поняла меня в достаточной степени. Ты не против, чтобы я заказал пасту, с учетом того, что придется ждать заказ дольше?
Она. Это не я не поняла, это ты не достаточно разъяснил.
Я. Да, именно. Прекрасно, что мы все прояснили. (Пытаясь сменить тему.) Я могу задать тебе вопрос?
Она. Ты в праве делать все, что считаешь нужным, если готов к последствиям. Спрашивай, а я решу, стоит ли отвечать.
Я. Чем увлекаешься? Чем живешь и грезишь?
Она (не ожидая такого вопроса). Живу грезами жить увлечениями.
Я (улыбаясь). Ты загадочная…
Она (прервав меня). И тебе это нравится.
Люси была права – мне нравилась ее загадочность. И я без сомнения осознавал данный факт.
- И все же. У тебя есть какое-либо хобби? – переформулировал вопрос я.
- Разумеется, есть. В наше непростое время цивилизованного рабовладения хобби – это роскошь. А я не люблю ограничивать себя в роскошной жизни. Я увлекаюсь балетом, философией, историей, психологией и проблемами современного мира.
- Все, кроме балета, мне не интересно. Ты занималась балетным искусством?
- О, нет. Я не исполнитель – я лишь созерцаю великое. Балет слишком хорош, чтобы портить его моими способностями к танцу.
- Я думаю, ты слишком строга к себе! Твое тело могло бы украсить этот великий вид искусства.
- Алекс, а ты льстец! – эмоционально произнесла Люси.
- Если констатировать свою убежденность – признак льстивости, то я определенно субъест лести.
В эту минуту заиграла труба. Музыка заполонила собой все пространство бара. Я вопринял это как сигнал к действию и пригласил Люси на танец, но она мне отказала. После этого наш совместный вечер длился еще на протяжении двух часов, в рамках которых мы мило болтали, смеялись и флиртовали друг с другом. Но идиллия нашего совместного времяприпровождения была разрушена ее вопросом, точнее последующим ответом на встречный вопрос.
Она. Вы женаты?
Я. Нет. (Мысленно пряча голову в песок от возможного положительного ответа.) А вы в браке?
Она. Да, я замужем. Вас это смущает?
Я (преуменшая). Я, честно говоря, немного смущен.
Она. Почему?
Я. Знакомясь с человеком, подбираешь ему потенциальные роли, которые он сможет сыграть в твоей жизни. Подруга, муж, любовница, приятельница, спонсор и т.д. После ваших слов мне придется подобрать другую роль в моей жизни, чем я немного раздосадован.
Она. Из жены разжалуете в статус любовницы?
Я (удивительно спокойно). Нет, скорее всего, подруги.
Она. Я не буду дружить с тобой. Поверь мне.
Я. Тогда у меня нет больше слов для вас.
Она. Это не страшно. Я подобрала вам роль, в которой слова скорее будут мешать, нежели помогать укреплению наших отношений.
Я (огорченно). Я такую роль исполнять не буду.
[…]
Этот опоясанный огорчением вечер перетек в два года отношений с Люси. Каждый четверг мы встречались с моей незнакомкой и утоляли желания своих тел, напрочь забывая о собственных душах. После шести месяцев плотного общения я знал Люси на столько хорошо, что по цвету платья мог определить ее настроение, с которым она пришла ко мне на встречу. Нас связал инстинкт.
[…]
Но однажды Люси метафорично разрезала мою грудь, вынула грязными руками бьющееся сердце и сыграла с ним в бильярд. Меня огорчили ее слова, она была убита моими ответами.
- Я люблю тебя! Поэтому хочу расторгнуть брак со своим супругом Максом.
Я впервые за два года услышал имя ее мужа, но это никак не сказалась на моей реакции.
- Я считаю, что это плохая идея, Люси. – безэмоционально произнес я.
- Почему? – недоумевая спросила моя любовница.
- Два года назад в моих глазах ты была многим. Ради тебя я обернулся в вечер нашего первого знакомства, но ты растерла мое стремление в пыль. Сейчас ты для меня лишь способ удовлетворить похоть. Я не смогу тебя заново полюбить. Ты связана в моим рацио лишь влечением, а не высокими чувствами. Я больше не считаю, что ты могла бы украсить балет – твое место на трассе. Твоя личность разрушалась в моих глазах с каждым прикосновением, каждым поцелуем. Мы не изменились, но отчетливо поменялись отводимые друг другу социальные роли. Так бывает очень часто. Сегодня ты видишь ее в качестве потенциальной жены, а завтра она уже способна вызвать лишь рефлекс тошноты. Время все меняет. И, возможно, это смысл всей жизни, Люси.
Она плакала - я ушел. Мой путь был направлен не к кому-то другому, а от нее. Я бежал от стремления любовницы стать женой, ибо вначале любовь, а потом – все остальное. А если же похоть обогнала любовное чувство, то любовь навсегда уходит с дистанции. По крайней мере, для меня. Наши роли меняются. И иногда жена становится другом, а дьявол - Богом. И если вы вначале подарили кому-то тело, то душу заберите себе. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
