*1*
Дмитрий завтракал. Молодая жена сидела напротив, и, казалось, с удовольствием наблюдала за тем, как он пережевывал приготовленные ей бутерброды. Да и у самого Дмитрия настроение было на уровне: тридцатое декабря, как-никак. Конечно, радость от новогоднего праздника с годами притупляется, но всё же…
- Митя, ты знаешь, я тут подумала, - Дмитрий даже перестал жевать, так как начало не предвещало ничего хорошего, - что это я поеду к родителям на праздник, а ты тут без меня один будешь маяться?! Лучше мы уж встретим Новый Год вместе, как муж и жена. Это же наш первый Новый Год!
- А что родители, не обидятся? Ты ж обещала! Да и я работаю…
- У меня теперь своя семья… - Настя сказала так пафосно, что рассмеялась, - Нарублю салатов и курицу в духовке запеку. С картошкой. Отец тебе передал настойку свою, на орешках… Да шампанского купим! Да?
- Ну, если ты решила, я буду только рад, Любимая! – сказал Дмитрий быстро-быстро, уместив эту фразу между пережеванными бутербродами так, что невозможно было уловить истинную интонацию
- Ты только курочку купи, Пупс, ладно? Или две…
- Куплю, куплю… Я побежал, Настя.
- Целую, Митенька! Береги себя…
Дмитрий уже шестой год работал в уголовном розыске в должности старшего оперуполномоченного зоны оперативного обслуживания микрорайона «А», и, хотя для непосвященных людей, в том числе и жены, звучало это романтично и загадочно, никакой романтики и загадочности в его работе не было. На «зону» сыпалось то, что не уходило участковым – разбитые носы, простенькие уличные грабежи, кражи из гаражей, машин, а иногда и с бельевых веревок. Это было отделение, куда, как правило, направляли после учебы вчерашних курсантов или пенсионеров, которые, как известно, борозды в общем-то не портят, но и новую бьют с неохотой. В общем, «школа жизни» или «кладбище динозавров». А вот Дмитрий там задержался. Несмотря на все его желание перейти на «тяжкие» или «квартиры», стать элитой ему так и не разрешали. Молодой начальник «угла» (то есть уголовного розыска) Николай Николаевич Сергеев, который служил всего лишь на два года больше Дмитрия, неоднократно отказывал в просьбах последнего о перемещении, обосновывая это тем, что грамотные сотрудники ему нужны во всех отделениях. Даже в таких как «зона». Ответ был приятным, но… В общем, полной удовлетворенности не было. Однако жена, знавшая о службе в милиции исключительно по телевизионным сериалам, просто боготворила своего супруга. На вопрос подруг и родственников, кем работает ее муж, она гордо отвечала: «Он как Игорь Плахов – капитан уголовного розыска!» И всегда очень переживала за него.
Дмитрий по дороге на работу переварил обескураживающую для него новость. «Жена остается дома – это хорошо, конечно, она у меня – умница и я ее люблю. Но что ж так резко планы менять? Ну собралась к родителям на Новый Год ехать (за месяц!), ну езжай, я же работаю всё одно! Нет… И что мне теперь прикажете делать с запланированной на завтра баней? Там, естественно, ничего такого кроме собственно бани и застолья, но поди ей объясни… Да еще если поймет, что скрывал (конечно, чтобы не расстраивать), да деньги еще на это потратил (хоть и случайные, залетные, да мог и в семейный бюджет пустить)… Страшно подумать! До развода может дойти… Эх, погорели мои денежки… С «общака» их уже не вернут… Да и нет уже никакого «общака»: баня заказана, продукты куплены… Да уж… Ну, да ладно, Бог с ним. Переживем как-нибудь»
У входа в окружное УВД, его догнал давний друг и коллега – Александр Петренко. С ним они дружили еще с академии, и иногда в шутку называли друг друга «напарниками», подражая героям западных боевиков:
- Здоров! Чего кислый? С женой проблемы?
- Да уж… Шура, я в баню не иду завтра, моя решила дома остаться…
- Ну ты даешь. Каблук! Я ж говорил… Всё. Сел мужик под юбку, - Саша цокал и остервенело качал головой, - беда!
- Саня, я ей ничего не говорил, а теперь как бы поздно. Говорит, чего я к родителям поеду, мол, мы тут с тобой и отпразднуем.
- Да, гениальнейший план дал сбой! Только учти, Юрьич, «бабок» уже нанэ! – Александр театрально вывернул пустые карманы куртки.
- Учёл, друг мой, учёл…
Было без пяти девять. Нужно было торопиться на «планерку».
*2*
На «планерке» все было в штатном режиме: перекличка, доведение информации по суткам, чтение ориентировок. Дмитрий думал о том, где ему купить дешевую и качественную курицу, пренепременно отечественную, безо всяких там добавок. Начальник был в ударе. Он вообще любил поговорить, а тут его как будто поцеловала в уста неведомая муза: он нудно и монотонно призывал работать лучше, качественней, увеличивать и улучшать, стыдил и грозил отправить всех в народное хозяйство. Немного переведя дух, начальник коснулся общих вопросов. А общие вопросы, как это ни странно, коснулись Дмитрия.
- Евгеньева сегодня отправили кадры в «учебку» на «повышение», курсы там какие-то, сколько я с этими «мешками» не боролся – толку мало… Графики у них, видишь ли, генералом утверждены… А преступления у меня кто раскрывать будет? Генерал? – Сергеев (а именно такая фамилия была у начальника) посмотрел в упор на Дмитрия, - В общем, всем понятно, что нет, поэтому будет считаться, что он как бы никуда и не уходил: по три «палки» на рыло, включая Евгеньева! Понял, Розгин?
- А я то что? – вяло парировал Розгин, с ужасом догадываясь в какую сторону клонит «шеф».
- А то, что ты начальника отделения будешь исполнять. Я тебе уже материалы отписал сегодня: там у девчонки сумку дернул на остановке, вроде как знакомый ее, но я вчера ответственный был, поэтому чтоб «урядникам» «палка» не досталась потерпевшая заявление у нас написала на неизвестного, еще раз перопросите ее там поподробней, если что на вторую часть натягивайте! Вдруг он ее толкнул? Вернее он ее должен был толкнуть или пнуть, понял? И второй материал там «хламидиоз» какой-то… Гражданско-правовые… «Долг-не долг», «взял-не взял», короче с этой «ватой» пусть Плетневский разбирается, на «отказной» нарабатывает… Понял?
- Да что я-то, Николай Николаевич?! У нас целый майор вон сидит, что я-то?! – уже обиженно заверещал Дмитрий. Была призрачная надежда, что Сергеев махнет рукой и отступит.
- Дмитрий, своим виденьем работы отдела сможешь поделиться с коллегами, когда займешь мое место, а пока - если начальник сказал, что бурундук – это птичка, то это животное должно полететь. Давай, занимайся, - Сергеев был спокоен и непоколебим. Надежда не оправдалась. Он посмотрел на чистую пустую столешницу, как будто там было написано что-то важное, и уже мягче, почти дружески, добавил, - Да… Через час график на дежурство мне занесешь на январь… У Вас десять суток, помечай числа: пятое, седьмое, восьмое, двенадцатое, двадцать первое, двадцать третье, двадцать пятое, двадцать седьмое, двадцать девятое, тридцатое. Разрешаю Евгеньева поставить через сутки с двадцать пятого, чтоб жизнь малиной не казалась. Как раз выйдет с «учебки», и применит, так сказать, полученные знания на практике! Свободен… Давайте там, это, серьезнее… Где Панов, кстати, целый майор твой, а?!
- «На адресе» он «виснит» у Чеснакова, отзванивался… - сказал Дмитрий, и пока начальник переваривал его вранье, выскользнул в коридор и закрыл за собой дверь.
Негромко, но обидно выругав Панова за его стариковскую (а ему было уже целых сорок пять!) безалаберность, он пообещал себе при случае его проучить. Ну, или стребовать себе какой-нибудь «ништяк».
*3*
Розгин вошел в небольшой общий кабинет, демонстративно надувая щеки и, подражая манере разговора Сергеева, заговорил гнусавя в нос, монотонно, мрачно и горестно, как на похоронах:
- Ну, что, мужики, слыхали, что Коля-Коля сказал? Теперь всем покланяться мне. Ну, конечно, не слышали… Плетневский дежурить готовиться, Панов «проворачивается» как всегда…
- Дима, мне бы сегодня как-то подмениться с дежурства, с женой запланировали вечер, если не получится – всё, развод… - засуетился Плетневский, великовозрастный недотепа, который решил в тридцать пять лет поменять свою судьбу и хлебнуть романтики – перешел с конвойного подразделения в уголовный розыск.
- Серый, меняйся сколько влезет, вон старому делать нечего всё равно, да и в косяках он приличных – вторую планерку подряд Сергееву в уши всякую чушь дуем - кивнул Дмитрий на сидящего в углу мужчину лет сорока или пятидесяти. Последний, нацепив на нос очки для чтения, перечитывал какие-то материалы, справки, делал пометки в ежедневнике.
- Как нечего? Как нечего? Очень даже есть чего! У меня линия, у меня литерное дело, два материала, по одному перспектива: нужно опросить соседа, и тогда мы узнаем…
- Олег, шучу, что «затроил»-то? Кстати, чего опаздываешь? Я сказал, что ты «на адресе»… Ты «подзабил» на всех, да? – Дима начинал заводиться.
- Вечером не могу уснуть, утром не могу проснуться. Возраст. – Олег угрюмо смотрел в стену. Видно было, что ему не совсем приятен разговор в таком тоне.
- Олег, давай без шуток. Евгеньев выйдет – люби ему голову. Договорились? -
- Да ну проспал, правда! – неожиданно заорал в ответ Панов. Лицо его пошло пятнами, - Дочка всю ночь за «компом» сидит, вентилятор жужжит, музыка в наушниках… Новый год, ити его…
- Старый, миленький, подмени на сегодня, а? Я за тебя в январе выйду, родной! – Плетневский попытался одновременно погасить назревающий конфликт и решить личную проблему
- Два раза… - Олег уже был спокоен и улыбался
- Олег, ты что?! Это же…
- До свидания… - он опять уставился в стену
- Ладно, старый! Дима, сколько мне намерил? А Олегу? – у Плетневского зашевелились ноздри, как у арабского скакуна. Он решился.
- Тебе пятого, двенадцатого и двадцать первого, так как в прошлом месяце два было, а Олегу – седьмого и тридцатого, у него трое суток было в прошлом. Женька выйдет, его через сутки влупим, коли Сергеев добро дал, а я восьмого и двадцать третьего. Вроде никого не обидел, а?
- Пиши меня вместо старого, шут с ним, выдержу пять суток ради семейного благополучия. Радует еще и то, что ваши рожи после дежурства видеть не буду…
- Давай, охломон, хватай материал, тебе его лично Сергеев поручил, - Дмитрий сделал паузу, а Плетневский разулыбался от удовольствия и счастья, - лично! Да лети, нарабатывай, чтобы вечером уже решение принять. Нам в Новый Год с долгами никак.
- Все, Юрьич. Пропал до вечера! Уж если Сергеев, то я…
- Только с пользой, Сережа! Не «проворачивайся»!
- Обижаешь! Все изладим!
Панов, все так же глядя в стену, буркнул:
- Извини… Не повторится… Я…
- Проехали, Олег Валерьевич… - оборвал его Розгин.
Олег подошел к шкафу, вытащил свою наутюженную форму, и, вздыхая, начал переодеваться.
*4*
Как обычно тишина бывает перед бурей…
Дмитрию было даже немного странно, что Сергеев весь день ему не звонит, не спрашивает про успехи, не наставляет на путь истинный, и даже график начальнику занес сам, без напоминания.
- Николай Николаевич, я график занес.
Сергеев стоял у окна и задумчиво наблюдал за немолодыми дворниками, которые безуспешно пытались побороть начавшийся снегопад.
- Дима, у нас Бочкарев с квартир уходит в «управу» в январе, рапорт согласовал уже… Кобель, в обход меня… Я вот думаю, пойдешь на его место? - говорил он задумчиво, а выглядел каким-то усталым, подавленным.
- Я… Я… Николай Николаевич, конечно, чего спрашивать-то?
- Ладно, садись. Я думаю. Посмотрим, что отделение у тебя покажет в январе. Провалишься – Евгеньева поставлю, а ты на его место сядешь – будешь «зону» топтать до конца службы. Понял? – к Сергееву вернулась его постоянная молодцеватая уверенность и наглость. Он отвернулся от окна.
- Понял.
- Теперь похохочем, - Дмитрий похолодел. После этой фразы обычно следовало что-нибудь не очень смешно, допустим, «у нас расчлененка» или «уход несовершеннолетнего» или «разбой с огнестрелом в ломбарде», - Слушай, ситуация такая: сегодня с АЗС по бульвару Архитекторов украли снеговика… Да хватит ржать-то! Надувные там стоят, видел?
- Да видел, видел…
- Короче, директор «Газпрома» местного позвонил генералу, на этой заправке «служебки» наши заправляются… И понеслось… Создать группу, раскрыть к вечеру.
- Раскрыть что? Там преступления не будет никакого! Это «мобовская» статья - максимум! Свободным доступом… Какой ущерб? Пять копеек? Для «Газпрома» это что? Кто возбудит-то?
- Я примерно тоже самое нашему сказал. Тут политический вопрос. Короче, сегодня все до упора здесь. Ты – доставка людей, Петренко с «тяжких» будут отрабатывать. Дежурного опера возьми в подмогу, один не суйся в адрес… Там рядом с заправкой – автомойка, круглосуточная, кроме них – некому. Вот тебе список кто работал этой ночью. Всех сюда! Дима, найдите мне этот хренов снеговик. Иначе, как в детской сказке – Нового Года не будет. Занимайся.
Розгин зашел в кабинет. От утреннего хорошего настроения не осталось и следа.
- Старый, поехали…
- Куда?
- Раскрывать преступление века, возвращать детям праздник… Кстати, ты не знаешь где курицу можно купить? Нашу, нормальную чтобы?
- Я же дежурю за Плетневского! «Дежурка» не отпустит!
- Не ссы, Олег Валерьевич, это по суткам. ДЧ – в курсе. Указание начальника УВД.
Пока Панов неспешно одевался, Дмитрий писал сообщение жене: «Настена, я до ночи, а может до утра. У нас тут преступление века. Целую.» Звонить и сообщать эту новость лично не хотелось. «Похохатали!» - подумалось ему.
*5*
Остаток дня и начало ночи прошли в разъездах. Благо, дело было серьезное и начальник выделил резервную «дежурку» - практически новый легковой «УАЗ». К трем ночи восемь человек ночной смены автомойки сидело напротив «аквариума», уныло рассматривая казенный интерьер окружного управления. Только прапорщик, осуществляющий пропускной режим, веселый и разговорчивый от предвкушения скорого окончания суточной смены, пытался с ними поговорить. Мойщики, которых вытащили из постели (порой и не из своей) или из-за стола с выпивкой, чувствовали себя не очень уверенно и отвечали вяло, порою невпопад. Однако веселому прапорщику хватало и таких собеседников.
Больше в отделе никого не было. Корпоративки, на удивление, проходили тихо, да и вообще ничего сверхъестественного не случалось, телефон в дежурной части молчал.
Олег и Дмитрий зашли в свой кабинет. Олег аккуратно повесил «пэша» на вешалку, расстегнул три верхних пуговицы рубахи и галстук, оставив висеть его на зажиме, сел за стол, и положил голову на руки. На диван он никогда не ложился. Чтобы форма не помялась.
Дмитрий же, понимая, что домой ехать поздно, выключил свет и удобно расположился на диване, не задумываясь о завтрашнем состоянии своей одежды.
За тоненькой стенкой был кабинет отделения по борьбе с преступлениями против личности… Засыпая Дмитрий услышал голос Петренко. Он зло на кого-то кричал: «Где снеговик, охламон?! Куда вы черти дели снеговика? Ты понимаешь, что вы, олухи, наделали… Все! Конвой уже вызвали! Завтра поедете в ИВС! Я вам такую камеру сделаю, с такими удобствами… Да еще и «мульку кину» «по низу», что вы за «износ» «малолетки» заехали… Ты представляешь, что будет с твоей пятой точкой? А?! А ты симпатичный, чернобровый, тебя первого выберут! Где снеговик, чудовище?!» Из-за стенки стали слышны стоны, какое-то пыхтение, скрежет… Казалось, что Петренко с автомойщиком переставляют мебель… «Где снеговик, чучело ты огородное?!»… Дмитрий, улыбаясь, уснул. У него не было даже капли сомнения – снеговик найдется. Сон был крепким.
*6*
Проснулся Розгин от того, что кто-то трепал его по щеке и приговорил:
- Милый, вставай, это я твоя мамочка… Вставай, в школу пора, чучело! – открыв глаза Дмитрий увидел довольную физиономию Петренко, - ты так сладко спал, что мы с Олегом решили тебя не будить, и сами съездили за снеговичком! Пошли на планерку, купаться в лучах славы… Старый уже выдвинулся.
Дмитрий вытащил из кармана подозрительно молчавший телефон, и нехотя поплелся за другом, с удивлением глядя на безжизненный экран.
- Саня, Саня! Зарядка на «Нокию» есть? Мне Наське надо позвонить! Сел мой! Блин…. – Дмитрий выругался.
- Я ж говорю – каблук! – Петренко громко засмеялся, - Тонкая или тонкая?
- Кто? – Дмитрий явно не отошел от сна
- Зарядка… Жену твою я видел! – и Петренко вновь выдал порцию смеха.
- Толстая…
- Таких, брат, уже не делают… Такими зарядками еще Глеб Жеглов с Володей Шараповым свои телефоны заряжали, - он было приготовился опять издевательски похохотать, но так как стояли друзья аккурат перед дверью начальника розыска, воздержался, отчего фраза зазвучала неестественно серьезно и трагично. А вот тут уже не выдержал Розгин…
Дверь открылась, на пороге стоял Сергеев. Он осуждающе посмотрел на оперативников, и вздохнул:
- Дети, вашу маму… Ржете, как лошади… Сыщики, вам бы в цирке Никулина… выступать, - Сергеев махнул рукой в сторону полного кабинета, - заходите.
- Ну что, мужики… - начальник сел за стол – Новый Год вы спасли, снеговика вернули, боеспособность подразделения и возможность решать задачи в кратчайшие сроки – доказали… Спасибо. От меня и от начальника. В новогодние резерв работает по графику, планерка – в 10, до 15 тут, если ничего сверхъестественного – по домам. В день резерва никакого алкоголя! После отбытия домой – на телефонах! Не дай Бог кто-то выключится или не возьмет! Но, надеюсь все же, что все обойдется, и праздники мы проживем мирно. Петренко, Розгин, Панов – отдыхают как гражданское население нашей необъятной Родины, жду Вас одиннадцатого. Дежурства – по графику…
Сергеев замолчал, и еле заметно кивнул Ольге Веткиной – сотруднику группы «А», своеобразного штаба уголовного розыска, та улыбнулась и вышла из кабинета… Сергеев продолжил:
- Коллеги! Со многими из вас мы встречаемся в этом году в последний раз, те, кто не задействован в мероприятиях и на службе, пойдут в свои семьи, чтобы встретить этот праздник вместе с родными и близкими… Я желаю вам и вашим семьям спокойствия, мира и здоровья. Я хочу, чтобы ваши родные и близкие гордились вами, чтобы вы были для них достойным примером. Чтобы кто не говорил, уголовный розыск продолжает оставаться элитой всей российской милиции, и так будет всегда, пока такие парни, как вы, будут честно заниматься своим делом… В общем, я не умею говорить речи… С праздником!
Дверь открылась и в кабинет вошла Веткина, держа в одной руке поднос с бутербродами, а в другой – пакет, в котором звякали бутылки. Оперативники весело загудели, кто-то захлопал в ладоши, Петренко громко засмеялся и шлепнул по плечу Розгина:
- Ну что, дружище, как ты объяснишь своей жене отсутствие ночью и запах изо рта?!
Сергеев достал из шкафа пластмассовые стаканчики, и опять повернулся к коллективу:
- Разливайте… Только помните, больше никакого алкоголя на работе! Упаси вас Бог вмешаться в какие-то бытовые скандалы, или того хуже – залезть за руль. Не подводите себя, меня и свои семьи. Думайте о своих женах, родителях и детях… - стаканчики наполнились – С Новым Годом!!! Ура!
*7*
Планерка расходилась, символическое количество шампанского было выпито, нехитрые бутерброды съедены, мусор собран в пакеты.
- Розгин, - Сергеев окликнул Дмитрия когда тот уже практически стоял на пороге, - забыл сказать… Сейчас сюда едет жена Плетневского. После приема у начальника. Вопрос какой-то по дежурствам. Она должна уйти отсюда счастливой. Понял?
- Николай Николаевич! Но я-то тут при чем?!
- Дима, при встрече с начальником она называла твою фамилию, и говорила, что это ты притесняешь ее мужа, и что из-за тебя их хрупкий брак разваливается. Завалилась сегодня к шефу на прием-сдачу и давай там истерики закатывать… Разберись. Я перенаправил ее на твой кабинет.
- Да я…
- Дима, да мне не интересно этот бред слушать! Я ж не виню тебя. Главное, чтобы она ушла отсюда довольной и больше никогда не приходила. Понятно?
- Понятно…
*8*
Дмитрий зашел в кабинет. Панов аккуратно развешивал свою форму и переодевался в гражданскую одежду. Увидев Дмитрия, он вытащил из шкафа пакет и протянул ему:
- Дим, мы с Саней утром в «Ленту» заскочили, тебе курицу взяли, а то сам бы не успел…
- Олег Валерьевич, ты – мужик! – Розгин заулыбался, пожал руку и приобнял Панова, - спасибо, дорогой! Деньги после праздников отдам, ладно?! С Новым Годом тебя! Семье привет большущий, пусть у вас всё ладно будет…
- Передам, Дима, передам… Заезжайте с супругой в праздники… С Новым Годом! – Панов одел своей засаленный пуховик, как царский тулуп, и неспешно, с достоинством, вышел в коридор. «Гусар!» - подумал Дмитрий, вспомнив одно из многочисленных прозвищ ветерана.
Из коридора он услышал низкий женский голос:
- Где тут Розгин? Где тут 337 кабинет?
Дверь открылась, на пороге стояла высокая, полноватая женщина с приятным лицом:
- Ну здрасьте!
- Здравствуйте, - Дмитрий сел за стол, - мне руководитель сказал, что вы хотели со мной встретиться…
- Хотела. Меня Ларисой зовут, - женщина протянула Дмитрию широкую, мужскую ладонь, - я жена Плетнева Сергея.
Дмитрий пожал тяжелую руку, жестом предложил Ларисе сесть…
- Дело такое, - Лариса продолжала. Говорила уверенно, напористо, не отводя взгляда, - мне надоели постоянные дежурства моего мужа… По пять штук в месяц. Я его спрашиваю, он говорит, мол, Розгин его так ставит, он, вроде как, с начальником розыска в хороших отношениях, и на него никак повлиять нельзя, жаловаться бесполезно. Но я решилась все же, если мой слизняк такой, самой разобраться… Сколько этот беспредел будет продолжаться? Выходных нет, пять дежурств, да еще и дорабатывать оставляют… Вот и вчера дежурил опять… Да говорит в январе аж пять дежурств ему!
Розгин опешил.
- Лариса, это все неправда! – он вытаскивал из стола график – у нас все дежурят примерно поровну, а вчера Сергей отпросился… Говорит, мне личную жизнь надо спасать, с женой куда-то собрался, подменился. Панов за него дежурил! Ничего не понимаю… Вчера должно было быть его второе дежурство… Ну вот график.
Лариса достала из сумочки календарь и начал сверяться по графику…
- Так значит 5-го, 12-го и 15-го он не дежурил?
- У меня график из дежурной части, согласованный с начальником!
- Ах, он кобель… - лицо Ларисы изменилась, - конец Сереженьке. Так и вчера он не дежурил?
- Нет, – Дмитрий стал понимать.
- Наденет форму, я ему обед приготовлю… На следующее утро звонит, плачется, говорит начальник его дорабатывать оставил, вечером приходит уставший… И спать. Устал я, говорит, Лариса. Сил нет. И спать… Ах, он кобель… Ясно все теперь, ясно…
- Лариса, он пару раз на работу в форме приходил… Отшучивался, говорил жена вещи постирала, потом как-то сказал, что ошибся с днем дежурства… Точно…
- Я ему постираю, прелюбодею старому… Вот хронь! Алкоголичка.… Ну, конец Сереженьке… Дмитрий, вы извините меня! Я-то думала… А теперь все понятно! Вы мне телефончик бы дали? Я вам в конце месяца позванивать буду, дежурства сверять, хорошо?
- Да без проблем! – Дмитрий написал на графике дежурств свой телефон и протянул Ларисе, - вот вам, вместе с графиком. К вам просьба будет…
- Да? – женщина внимательно смотрела на Дмитрия, наклонив голову.
- По лицу не бейте, - Дмитрий улыбнулся, - с Новым Годом!
Лариса улыбнулась, показала кулак и произнесла, подражая герою Папанова из «Бриллиантовой руки»:
- Бить буду не сильно, но больно! – потом расхохоталась, и добавила уже спокойно, - спасибо… Извините еще раз. С Новым Годом! Такая вот новость…
*9*
Дмитрий торопился домой, к подъезду он практически подбежал. На звонок домофона никто не ответил… «В магазине!» - подумал Дмитрий и полез за ключами.
Он зашел в квартиру, разделся… Очень хотелось принять ванну, поесть и немножко вздремнуть… На кухне, на холодильнике, куда Дмитрий приготовился уже поместить курицу, висела записка: «Митя! Я не дозвонилась до тебя! Дежурный сказал, что ты, наверное, в засаде по какому-то важному преступлению, и чтобы я не беспокоилась. Я уехала к родителям, в городе был проездом брат. Как будешь дома – перезвони. А лучше приезжай. Люблю. Настя»
Часы показывали три. Новогодний корпоратив в виде бани, организованной Петренко уже заканчивался, жена была в деревне, сил куда-то ехать не было… Дмитрий поставил кастрюлю с курицей на плиту, вытащил из холодильника самогон, настоянный тестем на орешках, выпил рюмку, поставил телефон на зарядку и включив телевизор, пошел в душ.
Из телевизора доносился мужской голос, который напевал под нехитрый кантри-мотив:
«Это - были пустые хлопоты,
Это – ветра далекий шум,
Это – здесь, оно – здесь, но – шепотом,
Ради этого я дышу….
Это – были пустые хлопоты…
Это – были пустые хлопоты…
И ради этого я дышу…» |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
