Разбор произведений поэзии в проекте критики "Платон мне друг..." | Он проснулся с ощущением непонятной утраты, словно что-то было безвозвратно утеряно, и он не мог вспомнить, что именно. Холодный ветер завывал у отверстия, проплавленного в снегу его горячим дыханием. Холод импровизированного жилища, обретенного под толстым слоем снега, быстро растащил все намеки и воспоминания из сна. Поняв, что время для сна закончилось, зверь стал пробираться на поверхность, разгребая массивными руками подтаявший снег, выталкивая себя мускулистыми ногами. Вырвавшись на свободу, зверь предстал перед хмурым небом такой же нагой, каким породил его создатель, но густо обросший свалявшейся в колтуны шерстью. Голод тут же напомнил о себе, сжав внутренности холодной хваткой. Зверь коротко взвыл.
Он шел на восток, повинуясь карте звезд, которую мог видеть даже с закрытыми глазами. Звезды говорили с ним, указывая дорогу к упавшей птице. Буря, бушевавшая последние пять солнечных циклов, сейчас поулеглась, но, иногда, все же царапала голые участки тела зверя своей холодной лапой, словно играющая с мышью кошка. Спотыкаясь и то и дело растирая замершее лицо и конечности, зверь перевалился через ледяной хребет и скатился в заснеженную долину.
Посреди долины, раскинув крылья, словно в мольбе, лежала железная птица. Снег оплавился и закоптился от ее прервавшегося дыхания, и был испещрен вывалившимися внутренностями. Ящики с багажом перемежались с сидениями, торчащими из снега под неестественными углами, большой кусок ярко-синего брезента хлопал на ветру, пойманный чудом уцелевшими стропами. Небольшие продолговатые предметы, почти полностью покрытые снегом, пятнали пространство между обломками. С расстояния, на котором находился зверь, не получалось разглядеть деталей, но он заранее знал о том, что найдет. Птица была мертва, как и те, кого она несла в себе.
Зверь чувствовал, что ветер снова крепчает, и следовало бы закопаться в снег и переждать новую бурю. Но голод и гнетущее чувство печали толкали его вперед. Когда он, наконец, добрел до первых обломков, небо уже потемнело, а по снегу гуляли невысокие смерчи. Первое, что привлекло его внимание, была рука, торчащая из снега. Разворошив снег, зверь нашел обледеневшее тело мужчины. Его затуманенные глаза смотрели в небо со смутной надеждой. Проворчав неловкие слова извинения, зверь принялся за еду. Он зубами отрывал заледеневшие лохмотья мышц и мяса с ломких костей, чтобы затем отправить тщательно разжеванную кашицу в протестующий желудок. Зверь ел быстро, методично очищая скелет от плоти, а буря уже завывала над его головой.
Покончив с первым телом, он направился к следующему холмику снега. После нескольких коротких взмахов, зверь выудил на свет тело женщины, прижавшей к себе маленькую девочку лет восьми в последней попытке защитить ту от холода. Зверь с усилием оторвал руки женщины от детского тельца и извлек девочку из материнских объятий. Он долго разглядывал черты бледного лица - глаза девочки были закрыты, и создавалось ощущение не смерти, но глубоко сна. В складках заиндевевшей одежды зверь разглядел серебряную цепочку. Подцепив ее когтем, он вытащил на свет тускло поблескивающий символ земли - один из амулетов, дарующих покровительство первоотца Адама. Его, зверя, покровительство. Было что-то жестокое в том, что отец нашел своих потомков, свою паству уже после того, как вся надежда на спасение иссякла.
Зверь услышал скрежет, и понял, что уже не один среди обломков. На ближайшем контейнере на корточках сидела Мать чудищ земных - Лилит. Снизу в подступающем мраке бури она казалась просто рогатым силуэтом, но затем она спрыгнула вниз, взрыв тяжелыми копытами снег. Лилит была так же прекрасна, как и в их первую встречу - гибкое голое тело покрывали потоки спутанных черных локонов, рога ветвились как замысловатая корона, черная кожа испещрена тускло сияющими знаками огня. Только в золотых глазах поселилась усталость.
Зверь протянул Лилит свою ношу, и только сейчас понял, что плачет - влага холодными дорожками покрывала его лицо. Мать чудовищ взяла девочку на руки и поднесла ее лицо к крупным грудям, покрытым коркой из застывшего молока, которым некого кормить. На секунду Лилит представила, что сжимает в объятиях не падчерицу, а их общую с Адамом дочь - одну из тех, что вымерли с закатом века детей Евы. Чудовищам стало не с кем играться - не стало света, и не стало теней, все сгинуло. Не в силах скрыть слез, Лилит отвернулась и молча протянула девочку Адаму. Зверь забрал свою дочь обратно, и склонился над ней, задыхаясь в рыданиях. Он осознал, что Лилит поцеловала его в макушку в попытке утешить, и ощутил благодарность - средь ледяных степей мира у него не осталось никого, кроме нее.
Когда приступ жалости к себе и своим детям иссяк, он огляделся, но Матерь уже скрылась в бушующей метели. Зверя почти полностью занесло снегом, а небо стало совсем черным. Он стал прокладывать себе дорогу к обломкам птицы, крепко прижимая к себе тело дочери. С трудом забравшись в темное нутро гигантского механизма, Зверь пал на землю, и, свернувшись в клубок, тут же уснул.
Адаму снилось, что он снова бродит по густым и темным лесам. Его нос щекочут ароматы цветов и мускуса, испускаемого Матерью чудовищ, что все время ускользает от него в чащу. А он идет все дальше и дальше, стыдливо стараясь не обращать внимания на тихий зов за спиной...
Во сне Зверь беспокойно заворочался, и повернулся на другой бок, не разнимая объятий, в которых заключил одну из своих потомков - ранее многочисленных, а теперь иссякнувших, как пересохший ручей.
Теперь ему снилось, как Отец сидит на своем троне и смотрит на него - мудрый и добрый. И, как это часто бывает, сон о счастье внезапно оборачивается кошмаром, и Отец хватается за грудь костлявой рукой, и падает на мраморный пол, и кровь его медленно просачивается между плитами, чтобы ледяным дождем обрушиться на землю...
Зверь стонет и кого-то зовет во сне, его горе столь пронзительно, что вьюга тоже стонет вместе с ним. Но в итоге боль иссякает на время, ему кажется, что кто-то родной и близкий обнимает его вместе с дочерью в акте сочувствия и всепрощения. Вместе они разделяют одно горе, и им снится новый сон.
Зверь не видит больше ничего, кроме необъятного, синего неба. И в этом чистом от темноты и холода небе парят, заигрывая с ветром, свободные и счастливые в своем неведении птицы.
Он проснулся с чувством непонятной утраты, но голод и озноб быстро растащили последние остатки сна. |
| Борис Колганов
РЕЦЕНЗИЯ
на рассказ «Птицы в небе голубом». Автор: Игорь Бураков
Что с сюжетом?
Скажу сразу: роль критика рассказа Игоря Буракова «Птицы в небе голубом» я решил сыграть не для того, чтобы автор убедился в широте моих взглядов, а по причине более прозаической: ежели какой человек смог написать рассказ, то другой этот рассказ завсегда сможет отрецензировать. Даже если в рассказе этом нет ни дат, ни координат. А есть только два факта, которые автор, как я понимаю, предлагает критику проверить. Естественно, после того, как они, эти факты, критиком будут найдены в рассказе. На всякий случай сделаю выписку из Википедии: Факт (лат. Factum – свершившееся) – термин, в широком смысле может выступать как синоним истины; событие или результат; реальное, а не вымышленное; конкретное и единичное в противоположность общему и абстрактному.
В связи с предложением автора оценить фактографический материал, я должен сделать ещё одно заявление. Возможно, критику, в силу разных причин, не удастся найти в рассказе пару авторских фактов, а если они и будут найдены, то не факт, что критику удастся их проверить. В любом случае, прошу не подвергать критика бойкоту, лучше всего просто развести руками.
Однако шутки в сторону, и примемся за фактическую составляющую рассказа. Но предварительно предложу принять для определённости правила игры: оглядываемся на Библию и апокрифы – не канонические тексты.
Внешне рассказ выглядит добротно: текст грамотен и повествование последовательно.
Зверь просыпается с чувством непонятной утраты.
У зверя появляется чувство голода, и он идёт перекусить. Однако зверь удовлетворения от насыщения не получает, более того, давешнее чувство непонятной утраты обостряется после находки мёртвой девочки: на глаза зверя наворачиваются слёзы. Появляется давнишняя знакомая зверя. Он протягивает ей мёртвую дочь. Но давнишняя знакомая не может ей ничем помочь, целует зверя в макушку и уходит в бушующую метель. Зверь, прижимая к себе находку, устраивается спать и во сне идет лесной чащей на запах своей знакомой, потом кровь отца проливается на землю ледяным дождём, потом зверю кажется, что кто-то родной и близкий обнимает его вместе с дочерью, и ему снятся птицы в голубом небе.
Зверь просыпается с чувством непонятной утраты.
По этой схеме можно создать анималистический рассказ. Такие рассказы интересны познавательностью – здесь и повадки животных, и картины природы, и занимательные приключения «братьев наших меньших».
Рассказ же Игоря Буракова предлагает нам, похоже, эскиз конца света на богом забытой Земле. Да, когда-то на ней «был вечер, и было утро: день один». Теперь здесь уже нет дня: автор пытается нас убедить в этом, вместо дня вводя солнечные циклы за облаками. А вместо ночи – чёрное небо, тем самым давая понять, что библейский управитель ночи – луна – уже исчезла. Хотя звёзды пока держатся. Такое впечатление, что этот конец света – «затворение» мира – идёт в направлении, противоположном его сотворению.
В картине автора апокрифичный предвестник конца света – железная птица – гибнет в авиакатастрофе, в описании которой можно заметить несколько неточностей. Не «крылья раскинуты, словно в мольбе», а «…словно руки в мольбе». Возникают вопросы: под какими естественными углами могут торчать из-под снега сиденья? Как выглядит оплавленный снег? – это же просто замёрзшая вода, которую успела занести вьюга, так же как и закопченный снег. В рассказе говорится о женщине, «прижавшей к себе маленькую девочку лет восьми в последней попытке защитить ту от холода». Мне же представляется, что женщина прижала к себе дочь в безнадёжной попытке защитить своего ребёнка от гибельного удара о землю. Есть в катастрофе железной птицы странность. Слова «закат века детей Евы» в контексте воспринимаются как указание на давно минувшее время, время заката человечества. Железная же птица упала сравнительно недавно. Что за люди были на борту?
В рассказе действуют два мифических персонажа, происхождение которых восходит к ветхозаветному дню шестому. В этот день появились на свет мужчина и женщина. Как всем известно, мужчина на следующий день стал Адамом, потерял ребро и обзавёлся женой Евой, с которой потом через яблоки лишился вечной жизни и стал смертным. Ну, и так далее.
А вот о женщине, которая не потеряла своего бессмертия, поскольку не участвовала в грехопадении, в Библии – молчок. Зато есть апокрифы и другие Писания, говорящие о том, что это создание превратилось в главнейшего ночного демона всех времён и народов, одно из имён которого – Матерь чудовищ. Облик этой дьяволицы и приводит автор в своей зарисовке: «Гибкое голое тело покрывали потоки спутанных черных локонов, рога ветвились как замысловатая корона, черная кожа испещрена тускло сияющими знаками огня. Только в золотых глазах поселилась усталость». Но мне представляется, что первый человек не мог помнить её именно в таком обличье в первые дни творенья. Она не была тогда Матерью чудовищ. А в образе обольстительницы могла соблазнить кого угодно. В апокрифах говорится, что Адам после долгих лет супружества с Евой не устоял против чар бессмертной златоглазки и в течение 130 (10) лет плодил с ней нехороших людей.
Адам – второй персонаж. Если появление в рассказе Матери чудовищ объяснимо её изначальной бессмертностью, то второе появление Адама в нашем мире (не путать с появлением «второго Адама» – Христа) автору следовало бы как-то объяснить. Ведь в своё время праотец почил в бозе и спал спокойно не одну тысячу лет. Должна быть очень веская причина его пробуждения. Вряд ли Создатель устроил греховоднику побудку для исполнения наказания за многолетний блуд с Лилит. Эта связь – апокриф, следовательно. по Библии её не было. В апокрифе Еноха была, правда, пара слов о воскресении тела Адамова, но дело, вроде бы, дальше слов не пошло. По рассказу же ясно, что он выкопался. Из-за чего?
В прошлом веке братья Стругацкие в «Пикнике на обочине» отметили, что покойники выкапываются под воздействием зонной атмосферы, после чего расходятся по домам. А в кровавой истории человечества было многое, отчего волосы становились дыбом, и мёртвые восставали из гробов: в середине того же прошлого века автор «Бухенвальдского набата» Исаак Соболев свидетельствовал: «сотни тысяч заживо сожжённых строятся, строятся в шеренги к ряду ряд…».
Вот так в рассказе и бродит праотец человеческий беспричинно и неприкаянно, только дома своего родительского не может найти и не найдёт никогда: где тот Сад на Земле?
Одичал, конечно. Шерстью оброс, как снежный человек. Озверел, питается не по-людски. Нелюдь, одним словом, также как его давнишняя сожительница.
В принципе, это могло быть неплохой авторской задумкой: как всё хорошо начиналось у первых людей под голубым небом, и почему к концу срока они стали нелюдями в мрачном кончающемся мире. Тема неподъёмная, но при бережном к ней отношении автор мог бы интересно осветить её часть, пусть и небольшую. Что же получилось? Натуралистическая зарисовка трапезы зверя (кстати, где-то в конце рассказа он прописан с большой буквы. Подправить бы) с аллюзиями на Сатурна/Крона. Это весьма мощный «выстрел», который можно понять только при наличии достойной цели. А вот её-то и нет в рассказе. Поэтому повисший в воздухе натурализм вызывает стойкое неприятие. А отсутствие в рассказе развития обозначенных сюжетных «ответвлений» – «усталость в золотых глазах», «закат века детей Евы», «иссякнувшая надежда на спасение», «паства первоотца» (разве Адам принадлежал когда-нибудь к клиру?), «стыдливость от тихого зова за спиной» – вызывает досаду: что же, если автор знает, о чём речь, то и читатель обязан это знать? И ежели он, читатель, того не ведает, то, стало быть, это его трудности… Увы, рассказ ничего не даёт читателю и ни к чему не ведёт. Тогда зачем он?
Давайте закончим на этом. Ах, да: факты… Солнце светит в рассказе и Земля ещё вертится. Это немало, это обнадёживает, это чревато действительно интересными сюжетами.
Борис Колганов ,
/член Когорты Критиков проекта «Платон мне друг…»/ |
| «Знали чего хотели...»
Знаю, никто меня за язык не тянул, поэтому могу ругать только себя. Мой комментарий по поводу Вашего, Борис, желания рецензировать мой рассказ относился к свойственной Вам исключительной дотошности. Но таковой подход меня скорее восхищает, и я рад, что обзор оказался столь обстоятельным, объемным и «слегка» разгромным. Надеюсь, что Вы не приняли мои слова за насмешку...
Действительно, в рассказе практически нет того, что можно было бы назвать достоверными фактами. За такие утверждения я рискую получить кадилом по голове, но ответственно заявляю — каждый сам вправе выбирать как он относится к библии и иной сопутствующей литературе. Из этого следует: некоторое число людей вправе считать библию просто религиозным символом, текстом, восходящим к верованиям древних, переписанным великим множеством людей и в результате искаженным до полного несоответствия первоисточнику. А кто-то может считать, что перед нами истина как она есть от и до (смотрите Факт). Поэтому я не то чтобы просил проверить достоверность ссылок на религиозные тексты, скорее намекал на наличие этих ссылок.
Теперь по поводу самого разбора. Мне понравилась его системность — все разложено по полочкам, нашлось место и замечаниям по неточностям (ошибкам), и рассуждениям по поводу идеи текста, и экскурсу по источникам. Соглашусь, что в описании упавшего самолета имеются досадные «ляпы», которые следует исправить.
Другая проблема с самолетом — время его падения. Во время написания я хотел уточнить, что самолет упал очень давно, и его то и дело покрывает снегом, после чего снова оголяет ветрами. Но возникла идея, что кому-то подобное покажется неправдоподобным, поэтому думал упомянуть, что мир уже катится в тартар, а это были самые последние люди, которые просто не нашли куда лететь и разбились (недавно). В итоге я не смог выбрать и получилась этакая «необъясненная ситуация».
Я рад, что отсылки к библии и апокрифам не остались незамеченными, но я же стал и их заложником. Далеко не все, что сказано в обозначенных текстах принималось и использовалось в рассказе. Боюсь, что без передачи всего замысла объяснить не получится, поэтому расскажу по порядку:
1.Бог создал Адама, Лилит и Еву (в такой же последовательности) из земли, огня и ребра. Но Сад никогда не был каким-то отдельным местом — сама Земля всегда была таким садом, и мне следовало выразить эту идею, чтобы не путать читателя. Лично для меня история изгнания кажется слишком абстрактной и не вяжется с переходом к нашей реальности (словно до какого-то момента наша история состояла из книжки с обобщенными картинками, а затем РАЗ! и древний мир).
2.Все трое стали первоисточниками для заселения Земли (по «неисповедимым» причинам и целям). Именно «эталонность» каждого персонажа сделала их чем-то вроде генетического абсолюта — идеальный метаболизм, несокрушимый иммунитет, заоблачная продолжительность жизни. Из-за того, что данные «люди» были сразу помещены на Землю, их образ был далек от современного человека. Звериная форма явилась первичной и необходимой для сиюминутного выживания, но впоследствии от поколения к поколению стала атавизмом (здесь и постепенный переход от неандертальца к современному человеку, и странно долгая продолжительность жизни потомков Адама (если не брать утверждение, что в Библии совсем другое летосчисление)).
Впоследствии население сделало шаг к оседлости, и вместо выживания стало доминировать культурное (относительно) развитие. Поэтому люди, запомнившие факт наличия своих пращуров, подогнали их образ под более схожий с ними самими — в пересказах истории Адам из полу-зверя стал обычным человеком, а сам факт отрыва от природы (которую олицетворяет Райский Сад) получил более понятное, хоть и менее реалистичное объяснение.
3.Адам, Ева и Лилит действительно прожили те истории, которые про них слагали — с той или иной степенью достоверности. Адам ушел от Евы к Лилит и породил ветвь иного, враждебного человеку рода. Момент из данной истории Адам видит во сне в конце рассказа. Впоследствии он вернулся к Еве, но она не смогла до конца простить ему измены, поэтому впоследствии Ева стала неуловимым призраком — личностью, которая всегда где-то рядом с неверным мужем, но не решается приблизиться из-за противоречивых чувств. Поэтому Ева приходит к Адаму и утешает его в конце, когда он спит внутри самолета, но уходить до пробуждения.
4.Все трое прожили тысячи, если не более лет, никак при этом не изменившись — в этом состоит секрет их происхождения как самых первых людей. Сцена со смертью Отца во сне Адама является лишь его собственной интерпретацией произошедшего. Кем был Создатель, чего он хотел и почему миру пришел конец — не известно даже Адаму.
5.Конец света в моей версии ближе к обычной экологической или даже космической катастрофе. Ни о каком «сворачивании неба», падении звезд, пробуждении покойников речи не идет. В данном случае апокалипсис необходим, чтобы показать трагедию творца и вечность определенных тем. Так сказать «чем начали, тем и закончили».
6.По поводу замечания о внешнем виде Лилит и реакции на него. Я допускаю, что Лилит не всегда была настолько звероподобна, поэтому согласен, что правильнее было бы сказать, что она выглядела так же, как в последнюю их с Адамом встречу (или вообще убрать рога и копыта, но тогда теряется часть узнаваемости образа и связь с другими мифическими и литературными персонажами — та же Мать Младых Шуб-Ниггурат, созданная Говардом Лавкрафтом).
В итоге идей горы, текста рассказа слишком мало, прямы ответов и того меньше... Как результат — мысль моя вышла туманной, почти не отличимой от бессмысленного набора слов. С одной стороны я очень рад, что Вам, Борис, удалось выявить часть идей. Но учитывая, что лишь часть и только благодаря Вашей эрудированности (или умению работать с источниками), я прихожу к выводу, что с поставленными задачами я не справился. Тема действительно почти неподъемная, а мои способности как рассказчика еще далеки от идеала. Тем более в те дни, когда был создан рассказ, я считал, что пишу для тех кто «в теме», и что туманность рассказу только на пользу. Сейчас я осознаю, что было наивно полагать, что без адекватной формы можно будет выявить истинное содержание. Было бы интересно узнать Ваше мнение по поводу тех идей, которые я пытался выразить — стоит ли развивать рассказ в этом направлении?
Я благодарю Вас, Борис, за приложенный труд (абсолютно бесплатный, что необходимо учитывать). Ваш обзор лучший по соотношению пользы и текста. Судя по Вашей критике, у моего рассказа есть будущее. Это очень важно, ведь он много значит для меня (этакий рассказ, который никому не нравится, кроме меня).
С уважением,
Игорь Бураков
P.S. Простите, что ответ выложил так поздно — моя работа вытягивает все запасы личного времени. |
| Уважаемый Игорь! Спасибо за обратную связь. Я конечно же готов вернуться к идеям Вашего рассказа, здесь есть, о чём поразмышлять. Только не раньше 23 ноября (срок очередной рецензии). Можно на этой страничке, а можно и в личке.
Б. Колганов. |
| Рад, что Вам интересно. Думаю, что в личке будет комфортнее. Сделаю себе на лбу зарубку на двадцать третье ноября. |
|
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
