Литературное кафе «Лира | Автор: | Алла Райц | | | Тема: | Пройдет еще две-три недели и мир воскреснет, зацветет... |  Ответить |
| Еще и марта нет, а снег
Уж тает, обнажая землю.
Я вешних вод веселый бег
Опять, обрадованный, внемлю.
Струи взломали хрупкий лед,
Грачи обратно прилетели...
Пройдет еще две-три недели —
И мир воскреснет, зацветет.
Пригрей, о, солнце, землю лаской
Твоих живительных лучей
И оживи весенней сказкой
Глухую мертвенность полей!
Зазимовавшею душою
Пора очнуться ото сна:
Добра и света дай, весна,
И мне в борьбе со злом и тьмою!
Вел. кн. Константинъ К. Романовъ. 28 февраля 1910, Павловск
Сегодня - первый день весны и нашу встречу в Лире мы посвятим поэзии и музыке.
Роберту Лоуэллу и Гленну Миллеру, родившимся 1 марта. |
| Гленн Миллерлтон Гленн Ми́ллер (1 марта 1904— 15 декабря 1944, Ла-Манш) — американский тромбонист, аранжировщик, руководитель одного из лучших свинговых оркестров (конец 1930-х — начало 1940-х годов) — оркестра Гленна Миллера.
Оркестр Гленна Миллера обрёл фантастическую, невиданную в джазе популярность, не меркнущую до нашего времени, за счёт расширения жанровой основы своей музыки. Обширный репертуар отличался тем, что помимо популярных бродвейских мелодий, тем из мюзиклов и прочих «стандартов» маэстро предложил слушателям оригинальные произведения, впервые прозвучавшие именно в его оркестре и определившие эстетику коллектива. Характерными были даже сами названия композиций, например, «Коктейль лунного света» или «Серенада в стиле блюз». Помимо мечтательных, лирико-романтических и элегических баллад особенную популярность снискали быстрые моторные пьесы, такие, как «Чаттануга Чу-Чу» и «В настроении», ставшие первыми образцами танца, который в дальнейшем получит название джайв.
15 декабря 1944 Гленн Миллергода вылетел во Францию на небольшом одномоторном самолёте «Норсман С-64» с авиабазы «Твинвуд Фарм». Стоял густой туман, даже птицы, как заметил перед отлетом Миллер, опустились на землю. Самолёт, в котором он летел, так и не достиг Франции, его след затерялся где-то над Ла-Маншем. Ни тело Миллера, ни остатки его самолета не были найдены. |
| Роберт Лоуэлл (Robert Lowell, 1917-1977) - американский поэт и переводчик. Окончил Гарвардский университет, дебютировал в 1944 г. книгой "Страна непохожести" (Land of Unlikeness), за следующий сборник "Замок лорда Уири" (Lord Weary's Castle, 1946) получил Пулитцеровскую премию. В 1947 г. был удостоен звания Поэта-лауреата США. В дальнейшем выпустил еще десять сборников, в том числе вновь удостоенный Пулитцеровской премии сборник "Дельфин" (1974), а также переводы из Эсхила, Расина, Бодлера, Рембо, Мандельштама и др.
Роберт Лоуэлл - один из самых ярких американских поэтов ХХ века. Свои стихи он относил к "исповедальной" лирике, и это означало органичную духовную включенность автора в историю и культуру своей страны и, одновременно, глубинную внутреннюю самооценку. При этом поэт всегда демонстрировал свою дистанцированность от политических и даже "модных" эстетических "веяний времени".
Гордость на грани высокомерия у Лоуэлла была подпитана тем, что он продолжал поэтическую традицию своих родственников - предшественников на поэтической стезе: это и его прадед Джеймс Рассел Лоуэлл - весьма яркий романтический поэт, и его тётушка Эми Лоуэлл, ставшая одним из первых представителей поэтического авангарда (имажистов) в США.
Роберт Лоуэлл непредсказуем. Поэт филигранно - то всерьёз, то с иронией - играет англоязычной стихотворной стилистикой от времён барокко до модернизма вплоть до замечательной книги "Imitations", где его "подражания" поэтам от Гомера до Пастернака ярко подчёркивают сам факт незыблемости и преемственности в поэзии (помните: "И снова скальд чужую песню сложит...").
Это же относится и к языку Р. Л. Умение органично сочетать просторечия и архаизмы, "высокий" и "низкий" стили, регулярную и экспериментальную поэтику, наивность и глубину включенности в культуру делает каждый его текст непредсказуемым.
Книга "For The Union Dead"(«Умершим за союз»), из которой сделаны эти переводы, пожалуй, самая репрезентативная и талантливая в творчестве Р. Л. Некоторые стихи из этой книги ранее переводились на русский язык. |
| ВОЗВРАЩЕНИЕ Домой - в потаённую норку, Где мои облысевшие приятели При деле, Где собаки ещё помнят мой запах. По воде Против течения, Ногами по дну... А в глазах - зелень воды. Тонешь и понимаешь: Вот он, свет. Нет ничего мертвее, Чем главная улица Этого городка, Где почтенный вяз вязнет И чахнет, Облепленный смолой, И листья на нём не родятся, А значит, и не опадут, И как ему бороться с зимой? Но я помню его распустившуюся роскошь. Как же было светло В доверчивые минуты ночи Юного лета, Когда эта улица Всё же была затенённой, Когда эта улица Была алтарём, На котором мы с тобой В жертву принесли Жажду нашей плоти. Тогда я стал взрослым. Тогда я, как дерево, рос И обрастал ветвями - Густыми, зелёными, Обнимающими, Дарующими укрытие... И вот я возвращаюсь домой. Окостеневшие вязы стоят вдоль дороги, как жерди. Я-то сам вырос На целый фут После того, как ушёл. И со своей высоты Не вижу грязи под ногами. Но иногда мои тускнеющие глаза Блуждают и ищут Имя без лица, Лицо без имени... Они боятся Моих шагов И убегают, Вспархивают, Лысые, как птенцы, Махая собачьими ушами, Как крыльями. Роберт Лоуэлл. перевод Е.Беренштейн http://www.youtube.com/watch?v=vG16V1OAwMI Blue moon - Glenn Miller. Луна в небесах. Глен Миллер |
| Нигилист - герой дня "Есть строки вдохновенные у каждого французского поэта, но у кого найдешь хотя бы шесть подряд?" - однажды вопросил Поль Валери. То был счастливый день для Князя тьмы. Нужны слова мне весомые, трепещущие, словно плоть живая, но я обрел лишь станиолевое пламя, отблеск негасимого огня, что мне сиял и в детстве... Юдолью перемен назвать я мог бы жизнь: у нас то новая машина, то жена, а то и новая война. И все же, только если болен я иль обессилел, зеленым, словно молодой росток, мне видится горящей спички пламя. В таком вот странном мире жить желает нигилист, и вечные холмы дробит он взглядом на песок и камень. Роберт Лоуэлл. Перевод Анатолия Кудрявицкого http://www.youtube.com/watch?v=ZJE-onnw2gM В настроении. Гленн Миллер |
| УРОК Хватит валяться, читая школьную Тэсс из рода д’Эрбервилей, Заснём. Вот и бéлки так высоко и волшебно Осыплют зелеными веточками наш сон. Весь этот пейзаж - для кого-то он мёртв Или спит вместе с нами, а значит, мы тоже мертвы Или снова уснули - и что нам мгновенье и век, жизнь или проживанье? Зелёная подушка травы и тот же сухой отпечаток следа, Игрушечная детская лодка на детских волнах, и тот же сухой отпечаток ветра. И мы там, где были. Бу-бу-буде... Мы были. Возможно, деревья забыли расти в летнем беспамятстве; Им дан был день, чтобы их вены насытились, - но все соки ушли в корни. Ну, а ночи? - Теперь уже спите. О свет светящий, освещающий окно моей юной ночи, И никогда ты не выключишь свет, Пока еще книги - в библиотеке, и пока продолжается чтение. Ягодка барбариса воткнута в изгородку. Так больно, как будто разорван сгиб пальца, Больно, как от укола терновника. И лист повторяет урок. Роберт Лоуэлл. Пер. Ефима Беренштейна http://www.youtube.com/watch?v=o8Z_EF-5tEQ Glenn Miller & His Orchestra-Начало Beguine |
| НЕОКЛАССИЧЕСКАЯ УРНА Почесал голову, а там черепашья скорлупа Прилипла к макушке. Каждая волосинка - дыбом: Наэлектризована, А мои соки вроде топлива - Пузырятся и гонят мотор. Вперёд, знаем, куда гнать!.. Тупая башка! Ну, жужжала у неё жалкая скорлупа, Когда я Слетел с колоннады Бледных цилиндрических стволов, Подобных остриженным соснам. И ни веточки. Отдохни! Я не мог отдохнуть. На полной скорости, вписавшись в поворот, Я пролетел мимо статуи нимфы, Сотворённой из благородного камня. Её приподнятые руки С чистыми подмышками, Влекущими к объятиям, Одна из её грудей обнажена... Седые от дождя и седеющие в тени. И дальше, дальше, Пока дорожка не превратилась В канаву, Я пробирался меж замшелыми вонючими болотами И задержался, чтобы увидеть и не забыть Такие же скорлупки, что и у меня. Они отпечатались на мёртвых корягах. В этот чудный сезон Мой улов черепах Составил тридцать три штуки. Они плюхались в нашу садовую урну, Как монетки в банку, - Блямс и плюх, - Черепашка на черепашку - За кусками Халявных шматков сырого мяса... О, неоклассическая белая урна, о, нимфа, О, лютня! Тот мальчик был безжалостен, Что элегично бренчал об их печали, Поскольку время тянулось, И черепашки взрослели И дохли, И всплывали в вонючей пузырящейся пене - Обмякшие морщинистые головы И волочащиеся от боли ноги... Что боль? Для черепашек ничто. Ни Достоинств, ни величья - еще меньше Моей свободной воли гордо убить комара - Ничего! Черепашки! Я чешу свой череп - Череп черепахи - И вдыхаю дохнущих черепашек запахи. Они из урны хромают: небось, доживу! - И падают в серую горбатую траву. Роберт Лоуэлл. Пер. Ефим Беренштейн http://www.youtube.com/watch?v=sQcwk_ag55I Глен Миллер Серенада солнечной долины - композиция, ставшая визитной карточкой оркестра. |
| Слова Первым воплощением Христа была ослиная голова - простая правда, что есть в его простых словах, похоронена под спудом случайных, затасканных фраз, и десятки нитей, ведущих к пониманию, оборваны. В наши времена Бог - это совсем никудышный человечишка; у нас была пара таких, Гитлер и Муссолини, с одними ртами на лице, и от их крика люди столбенели. Этих двоих, с их пистолетиками и девицами, забили, как на бойне, но теперь мы знаем: им кое-что удалось. По крайней мере, показать нам: недолговечны наши договоры против общего врага, бессильны коммуны, лечащие экономические язвы жизненными соками простых людей. Снова и снова - союз мечей, где нет места слову. Роберт Лоуэлл, пер. А.Кудрявицкий. http://www.youtube.com/watch?v=48rB92X38C0 Дым попал в глаза . Глен Миллер. (В октябре и ноябре 1944 года Гленн Миллер и его американский оркестр Союзных экспедиционных сил сделал ряд записей, которые должны были транслироваться в Германии. Это оказалось последней записью Гленна Миллера. Записи сделаны незадолго до его исчезновения при полете над Ла-Маншем. Они были забыты, пока их не обнаружили в 1990 году. В 1996 году RCA выпустила их на двух компакт-дисках под названием The Lost Recordings. Качество музыки является исключительной, поскольку они были сделаны в Abbey Road в Лондоне в студии 1, где создавались записи Beatles. "Дым попал в глаза", Джерома Керн и Отто Harbach был записан в ноябре 20,1944.) |
| Ты вышел
Ты вышел, разэтакий, сам из себя…
А знаете, это проделать довольно несложно.
Когда ты вернулся намедни домой «под шофе»
С какой-то очередной вечеринки у друга.
Присев на площадке своей отдохнуть.
Не то чтоб совсем уж не держат ноги,
Но лифт, зараза, давно не работает,
а топать пешком на верхний этаж
да с этим вот «под шофе» - совсем несподручно.
Потом постучал, как всегда, не заметив кнопки звонка.
И тут же в ответ раздалось из квартиры
Скрипучим голосом, не тещи, так жены:
- Иди, бродяга, откуда пришел,
А как протрезвеешь, пожалуй, впустим.
Давай, милый, топай, покуда не настучали
Двуручной скалкой, подарком мамы.
Ну, было б за что стОящее вот так грозить!
А так ведь – всего-то за литр коньяка,
Который булькал сейчас в животе
И слишком резво просился наружу.
Добро еще бы – квартира их!
А так ведь – твоя же премия, от завода,
За когда-то ударный коммунистический труд,
Который из обезьяны сделал человека.
С другой стороны, ведь любимая вроде, жена,
И теща в порядке, нигде не кривая,
А тут вдруг обе с цепи сорвались
С двуручной скалкой, одной на двоих,
За какой-то несчастный литр коньяка…
И тут ты, маленько раскинув хмельными мозгами,
Взял да и вышел сам из себя.
Ну, а раз уж вышел – деваться куда-то же надо
Одному, из теперь двоих.
Потому что жена все ж одна,
А на тещу ты никогда никаких видов не имел,
Да в общем, так же, как на весь ее серпентарий!
И ты, оставив себя на площадке
Стучать понапрасну в будущее,
Вернулся к другу – отлить испорченный,
И долить О*Х коньяк - из его заначки.
Справедливо рассудив, что нужно же, в жизни, еще и делиться:
Кому-то – двуручная скалка, с тещей в придачу,
Кому-то коньяк, с продолжением кайфа…
А утро покажет – кому из двоих повезло.
Александр Граков. Перевод Лексы |
| Вот это импровизация! Класс |
| Как тут не вспомнить Бродского
Сначала в бездну свалился стул,
потом - упала кровать,
потом - мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом - учебник "Родная речь",
фото, где вся семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место мое займет. |
| Сначала я повстречал тебя,
Потом ты меня приметила,
Не то, чтобы просто вот так, любя -
До вылета, в Шереметьево.
Я думал, будем в салоне одном,
Ты возле иллюминатора...
Не вышло любви. Тебе - в ЛодОн,
А мне - до Улана Батора.
:):) |
| Не лень вот эдак судьбе стеречь
Следы в небесах занятные...
ЛондОн далеко - не об этом речь,
Стихи у тебя - непонятные!
:) |
|
| Шапочка Мастера |
|
|  |
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
