Юмористический рассказ
Леша Голландский – прозвище приклеилось к нему после того, как он однажды побывал в стране тюльпанов и с тех не переставал с восхищением отзываться о ней – умел радоваться жизни всегда, даже без повода. А уж если Он случайно подворачивался, то радость мгновенно становилась великим праздником. Но счастье как правило длилось ровно столько, пока позволяли ресурсы: не внутренние – здесь пока всё в порядке, – а финансовые. А вот с этим всегда проблемы. Но в последний раз ресурсов хватило ровно на два дня и две ночи, которые вылились в грандиозный и долгожданный праздник. А поскольку участников оказалось двое: он и преданный напарник, которому ни разу не повезло с посещением Нидерландов, поэтому он и не Голландский, то и торжество получилось двойное. Тимоша по жизни хоть и холостой, но тоже был не дурак отказываться от такого знаменательного события в жизни: вот и загуляли слегка, пока ни капли не осталось выпить, и ни крошки голландского сыра, чтобы закусить.
Крепко простившись, самоуверенный Леша не очень уверенной походкой поковылял домой. Навязчивые сумбурные мысли были только о нем: как приятно после долгой разлуки вернуться на родной диван, который никогда не ворчит, не кричит и не только руку – даже ножку на тебя не поднимает, потому что такой же ленивый, как и его хозяин. Впечатлительного Лешу обуяли такие ностальгические ощущения, будто он возвращался на Родину после длительной командировки в тылу заклятого врага. А там, за границей, народ скупой: никогда вдоволь не накормят и не напоят широкую русскую душу. Другое дело в Нидерландах: там он хлебнул вдоволь – и насмотрелся всякого и напробовался. Однако приземлившись в родной столице, ощутил двойственное чувство и даже страх: как же он дальше жить будет, после всего ошеломляющего и невероятного?!
Ключей в кармане не оказалось: а напрягать свою память даже не пытался – в этом плане Леша хорошо знал себя. Дело близилось к позднему вечеру: пришлось беспокоить жену. Она без особой радости приоткрыла маленькую щелку, чтобы только увидеть, кто пришел в столь поздний час.
– Тебе кого? – спросила она с удивлением и нескрываемым подозрением, подпирая увесистой ногой массивную дверь.
– Зин, ты чё, не узнаешь? – попытался он обрадовать ее широкой улыбкой, вытянувшейся до лопоухих ушей. Она безразлично пожала плечами: не признала со сна. – Это же я!
– Кто ты? Я слесаря не вызывала, тем более, на ночь.
– Да какого слесаря… Родного мужа не узнаешь?
– А у меня что, еще и неродной должен быть? – еще больше удивилась она и вонзилась в гостя острым немигающим взглядом. Тут Леша совсем растерялся и уставился на знакомый номер: вроде не ошибся. Да и жена не чужая, сто процентов – его: ее по заношенному халату никак не спутаешь с другой. Смахнув с горячего лба холодный пот, он снова попытался предстать прежним, на худом лице тут же застыла неотразимая дурацкая улыбка: уж сейчас-то она сразу узнает его. Однако он жестоко ошибся: жена, выпятив нижнюю губу, как-то отчужденно продолжала разглядывать его, совершенно не выражая радости. То прямо посмотрит на него, то голову в бигудях влево наклонит, то вправо, но приятный блеск в ее карих глазах так ни разу и не вспыхнул: одно черствое безразличие и бездушное непонимание.
– Да клянусь тебе, что это я.
– Да мне-то что в твоих клятвах. Для меня главное – мои глаза. И вот тут, – она указала на свою мобильную грудь. – А тут глухо, даже не ёкнуло.
– Зин, у тебя муж есть? Так это я… – для убедительности Леша постучал в свою впалую и какую-то ущербную грудь, однако оттуда едва донеслись звуки, напоминавшие удары по пустому тазику. Но еще больше его озадачил короткий как выстрел ответ: «Был!» – Как это был? А я куда делся? – Возмутился Леша.
– Я не знаю где ты был: тебе виднее. Вот что, мужик, иди к себе домой и там развлекайся на ночь глядя. А нам спать пора.
– Нет, нет, подожди… Ты что, совсем не узнаешь? Я сейчас докажу.
– Что, штаны спустишь? Всё равно не узнáю: забыла уже, как Это самое выглядит.
– Да ты получше присмотрись, вот с одного боку, вот с другого…
– Давай лучше со спины метров на двести. – Заметив на его лице полное смятение, она сжалилась и значительно сократила расстояние. – Ладно уж, тогда с трех метров. Повернись и шагай. – Леша подчинился и замер у противоположной двери. Он с нетерпением ждал ответа, а она тянула. Наконец: – Да что-то есть, отдаленно напоминает, но что, сама толком не пойму.
– Вот видишь, это и есть я, – повеселел Леша. Однако следующий вопрос просто убил его.
– Кто? – Негодование хлынуло ему в лицо: чувствительные уши напоминали вареных раков. – Похоже, ты самозванец или аферист. Но тебе не удастся обвести меня вокруг пальца. Когда я в последний раз видела своего мужа, ему было лет тридцать, а тебе-то за шестьдесят. Так что, дед, лучше подобру-поздорову катись отсюда, пока я тебя с лестницы не спустила.
Леша хорошо знал свою жену: она запросто могла, поэтому предпочел доказать свою правоту мирным путем. Но эта странная женщина уверяет, что вовсе не жена ему. Тогда кто? «Или у нее что-то с головой, или у меня. Говорил же себе: не пей последнюю стопку стеклоочистителя. Так нет, пожадничал». Пока он размышлял о своей роковой ошибке, дверь демонстративно захлопнулась. Возмущенный Леша стал стучать и приводить новые доказательства:
– Ты только вспомни, как ты меня называла, когда я возвратился из Нидерландов и рассказывал тебе о голландских породах? Помнишь, как ты ласково называла меня голландской скотиной? Неужели забыла самые счастливые минуты в нашей жизни?
– Отстань, ничего не помню: здесь только один козел проживал и то сбежал.
Леха Голландский продолжал настаивать, но вдруг услышал за дверью: «Милиция, тут какой-то подозрительный тип рвется ко мне, угрожает ограбить, изнасиловать и убить заодно. Думаю, что вооружен. Записывайте адрес…»
Перепуганный Леша решил не испытывать судьбу при встрече с нарядом милиции и пулей выскочил из глухого подъезда. Пришлось снова навязаться в гости: там всегда принимают. Однако преданный Тимоша тоже удивил его.
– Что с тобой? Тебя не узнать.
«Видать, и вправду я так сильно изменился, что не только жена, даже лучший друг не узнает, – по-настоящему испугался Леша. Озноб колотил его, а для лечения подлого страха и моментальной выработки в себе храбрости в доме даже капли чудодейственного напитка не оказалось. Пусто как в душе, так и в собственных карманах. – Что же делать? – Разглядывал он себя в зеркало. И чем дольше, тем больше убеждался, что жена в чем-то права: появились седина, отеки, морщины… – Неужто мне в самом деле стукнуло шестьдесят? Тогда пусть выплачивают заслуженную пенсию. Что, просто так я рано постарел! Всё от жизни тяжелой!»
С такими тревожными мыслями уснуть он не мог. Даже остатки огуречного рассола не помогли. Утро показалось разбитым и пасмурным, а трудовой день тяжелым и невыносимо длинным. В таком виде возвращаться к жене, пусть даже и сомнительной, наотрез отрекшейся от него, не рискнул. «Да и какая она мне жена, если эта пышногрудая бабенка категорически отказалась от своего родства со мной. А как мне доказать ей? Ключей нет, паспорта тоже… Одни слова, но она им не верит».
О чем только Леша не думал в эти черные дни. Пить не хотелось, да не на что. Бесцельно бродил по холодным улицам, навязчиво приставал к знакомым и требовал ответа: «Ты меня узнаешь?» Одни сразу в испуге шарахались от него, другие удивленно пожимали плечами и спешили удалиться, а третьи при одном его виде уверяли, что денег нет. Вот в таких невыносимых условиях прошла трудовая неделя. Каждое утро и вечер Леша пристально рассматривал себя в зеркало, находя значительные изменения в своем внешнем облике. В результате тщательно исследования он пришел к неутешительному выводу: жена права. Выход напросился сам собой. Перед тем, как отправиться в психиатрическую больницу, он решил еще раз зайти в свой родной дом – других адресов он просто не знал или забыл – и проститься с детьми и с женщиной, сильно похожую на его любимую жену.
На этот раз он вызвал к себе жалость, поэтому женщина-жена молча слушала его сбивчивую речь ровно три минуты. Только после того, как он убедил ее, что всю неделю в рот не брал спиртного, она признала:
– Ну вот теперь совсем другое дело: помолодел, похорошел… Внешне чем-то стал похож на моего прежнего мужа. А мне так не хватает его. Но ты не обольщайся, возьму тебя с испытательным сроком: буду присматриваться, изучать… И если только…
– Нет, нет, ни, ни… Слово мужчины! Я же теперь знаю формулу счастья. – Заверил Леша.
С тех пор он держит свое слово и оправдывает доверие самой дорогой ему женщины. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
