Питерbook: Круг Чтения
Алексей Пасуев. Окоём судьбы… 0.00 (0) || 22.03.2009
Инга Пидевич. Шаги судьбы: Малая проза. - СПб: Алетейя, 2009. 255 с.
Инга Пидевич. Мой окоём: Избранные стихотворения. - СПб.: Алетейя, 2009. 318 с.
Инга Пидевич — по рождению москвичка, доктор медицинских наук, соавтор (вместе с покойным мужем Н.И.Рутбергом) вышедшей ещё в Москве монографии «Евреи и еврейский вопрос в литературе советского периода». Вот, собственно, и вся её литературная биография до эмиграции в 1998 году в Германию — в маленький город Шверин.
Хотя первые рассказы Пидевич написаны в России (в сорок семь лет тяжёлая болезнь сердца ограничила жизненное пространство автора пределами московской квартиры), опубликовать их тогда не удалось. Литературный талант писателя во всех смыслах этого слова расцвёл именно в эмиграции — в шестьдесят семь лет к прозе, которую наконец-то заметили и начали печатать, добавились (редчайший случай!) стихи, завоевавшие своему автору призы множества международных литературных конкурсов и пост президента Западноевропейского Объединения Международного Союза писателей «Новый Современник».
Потеряли здесь отчество,
В отдаленье отечество,
Но слышней стали отзвуки
Судеб, дум человечества.
В этом безымянном стихотворении, словно в волшебном кристалле, отражается творческий метод и основной круг тем Пидевич-прозаика. В дебютной для неё книге прозы (стихи отдельными сборниками выходили уже неоднократно) наибольший интерес вызывают именно те рассказы, где богатый жизненный опыт автора (военное детство, эвакуация, «пятый пункт», трудовые будни врача) словно бы пропущен сквозь призму вынужденной «объективности» эмигранта.
Наиболее показателен тут маленький рассказ «Капля в море». Старый человек доживает последние дни в Израиле, на берегу Срезидемного моря. Он пишет воспоминания. О своём отце — краснофлотце, погибшем в Великую Отечественную на просторах Балтийского моря, о ленинградском блокадном детстве, об эвакуации. Его родной брат-близнец проживает в Германии (не столько реальный брат, сколько иная возможность эмигрантской судьбы), а внучка служит в израильских войсках — на берегу Красного моря. Он, в конце концов, умирает — этот старик — так и не закончив воспоминаний, но это уже не важно — его личная судьба стала частью общей истории, той «каплей в море», которая, как известно, «камень точит».
Распахнутость личной судьбы героя в судьбу мироздания, причастность твоих собственных воспоминаний «памяти мира» — тот драгоценный дар, что преподносит прозаику-эмигранту горькая утрата отчества и отечества — вынужденной прикреплённости одного отдельно взятого человека к одной отдельно взятой культуре.
В рассказе «Колесо», на первый взгляд целиком и полностью относящемся к советскому периоду жизни автора (его действие разворачивается в глубоко застойном 1977 году), блестяще продемонстрирована обманчивость такой прикреплённости — кажущейся защищённости советского человека изолированностью и закрытостью окружающей его политической системы. Главный герой — во всех отношениях благополучный сотрудник московского института психиатрии — оказывается втянут в международный скандал, когда на съезде психиатров в Гонолулу один из бывших пациентов обвиняет его в репрессивных методах «лечения» советских диссидентов.
В рассказе «Шаг», построенном как воспоминания пожилого учёного, в далёком 1953 году отказавшегося уволить из своего института сотрудников-евреев, показана искусственность, выморочность этой «особой» тоталитарной морали. То, что тогда казалось подвигом, вызовом мирозданию, стало теперь признаком элементарной человеческой порядочности — не какой-то особой, изолированной, а общепринятой.
Естественно, что с распадом этой замкнутой политической системы развалилась и соответствующая ей замкнутая система ценностей. В эмиграции этот процесс стал для Инги Пидевич особенно очевидным. В небольшом эссе «Мы все в одной лодке (Шверинские зарисовки)» ярко описан тот многоязыкий Вавилон, в который превратилась открытая для эмиграции современная Германия — страна, куда едва ли не из всех неблагополучных регионов земного шара хлынули представители едва ли не всех народов «третьего мира».
Так, в рассказе «Девочки» описаны злоключения эмигрировавшего в Германию азербайджанского тата (горского еврея) Моисея. Человек «старых правил» (дикая смесь кавказского «домостоя» и строгого иудаизма), глава семьи, он вынужден мириться с жалкой ролью живущего на пособие иждивенца и быстро растущей на новой почве эмансипацией собственных дочерей.
Да, что там горские евреи — даже биография собственной семьи подвергается Ингой Пидевич сомнению и пересмотру. Героиня иронично-фантастического рассказа «В канун Вальпургиевой ночи» (очевидное альтер-эго автора), только что побывавшая на легендарном Брокене, встречает в туристическом автобусе… своего покойного дедушку. Полулегендарный (она с ним никогда не встречалась) «злой гений» семьи, когда-то давным-давно бросивший на произвол судьбы её маму и бабушку, вовсе не кажется ей теперь таким уж однозначным мерзавцем. В конце концов, без этой измены её бы просто на свете не было — ведь судьба матери сложилась бы совершенно иначе.
Впрочем, эмиграция подарила Инге Пидевич не только иной взгляд на хорошо знакомые сюжеты, но и сюжеты новые. Перенеся сложную операцию, она получила возможность свободно путешествовать по Европе — огромный мир открылся автору и её героям не только идейно, культурно, но и территориально. Это ярко отразилось в стихах (их «география» поистине безгранична), но ещё ярче — в прозе.
Так, в рассказе «Подарок компьютерной мышки» пожилой москвич случайно набредает на интернет-страничку своей первой возлюбленной, проживающей теперь в Германии, и неожиданно для себя самого решает возобновить этот, казалось, раз и навсегда прерванный роман. В рассказе «Случайная встреча» наоборот — герой особенно остро ощущает своё вполне заслуженное одиночество, когда встречает в Англии брошенную когда-то женщину и взрослого сына. В рассказе «Жизнь продолжается» пожилая русская эмигрантка, переехав в Германию, начинает изучать свои еврейские корни и выходит замуж за увлечённого той же темой немца. В прозе Пидевич различия между людьми разных национальностей, даже живущими в разных странах, преодолимы, взаимопонимание достижимо, мир един.
Неудивительно поэтому, что наиболее интересной составляющей поэтического творчества Пидевич являются её блестящие переводы с немецкого. Новалис и Ницше, Брехт и Гёте, Брентано и Ведекинд. Классическое наследие и современный мир предстают в творчестве Пидевич взаимосвязанными. Это взгляд через времена и границы (языковые, национальные, религиозные), характеры героев неоднозначны, а их поступки непредсказуемы в своих долгосрочных последствиях.
> НОВИНКИ
> РЕЦЕНЗИИ
Последний комментарий:
17.03.2009
Василий Владимирский: > Господа фантасты, быстро читайте и хватайте ...
читать дальше
Самая новая:
22.03.2009
Алексей Пасуев:
Окоём судьбы…
Самая обсуждаемая
за 3 месяца:
Василий Владимирский:
Девятихвостый ниндзя
Наш адрес: ст. М "Елизаровская", пр. Обуховской Обороны, д.105. Телефон: (812) 567-34-78. contacts@krupaspb.ru
Учредитель ярмарки: Общественная организация «Союз книжников "Слово"» |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
