Позволю выразить свое мнение относительно данной методики оценки стихотворений.

Ничего не имею против разных систем оценки, которые включают в себя аналитическое тестирование стихотворных произведений, результатом которых становиться цифровой срез всего спектра оценок по всем аспектам и критериям поэтического мастерства, определяющие в той или иной степени объективно/субъективно художественную ценность анализируемого стихотворения.

Препарировать материальное можно, сделав его предметом анализа. Можно и оцифровать результаты такого исследования. Поэзию оцифровать невозможно. Нематериальная суть предмета анализа выскользнет из результата такого исследования. В итоге такой оцифровки есть существенный риск «выплеснуть вместе с водой и ребёнка».

«Миссия у поэта одна — одушевлять, дарить душу» Ф. Г. Лорка.

Всё-таки «поэзия есть словесное основание бытия» (Мартин Хайдеггер). В начале было слово. Таким образом, оцифровать можно многое, но не всё. Поэзию в чистом виде практически оцифровать невозможно. Поэтому конкурсный выбор одного из двух всегда будет не за табличкой из энного количества цифровых данных, а за словесным вердиктом эксперта – да или нет.

К истории вопроса (из моей ЛКС «О стихотворной миниатюре-матрёшке и не только».)

Идеал поэта – чистая поэзия… без примесей, без конъюнктуры, «без слов»… «чистая поэзия», как магия и волшебство рефлекторного потока, как невербальная молитва, когда слова утрачивают свой первоначальный смысл, обретая новый… язык безмолвия.

Поток, идущий помимо слов, помимо содержания, помимо ритма.

Таинственная загадочность – волнующаяся и меняющая русло река, в которой остановилось время. Всегда живая и вечная трепетная ткань, неостанавливающаяся бесконечная протоплазма жизни духа и искусства. Её элементы, как пазлы, суть которых стоит искать в образах. В них, как в мозаике, складываются мистические картины и парадоксальные смыслы.

Чистая поэзия предполагает естественное соучастие/сотворчество читателя. Соучастие в открытии смысла всплывающих картинок, сотворчество в раскрытии растворённого авторского замысла. Далее творческий процесс продолжает реализовываться уже непосредственно в читательском сознании.

Например, когда «соцветья чабреца», в которых «цветёт от счастья роза», при чтении становятся его «объятьями», происходит растворение образа авторского замысла в читательском сознание. Что и произошло в случае с уважаемым членом жюри.

 

Возможно, кому-то удастся (суждено) попасть в «сказочную» страну поэзии. Думаю, ландшафтом её скорее всего будут невербальные фантомы чистой поэзии, подобные зеркальным небоскрёбам современных мегаполисов, в отличии от которых эти фантомы не просто отражают солнечный свет, но полыхают светом замыслов гениальных поэтов прошлого и будущего, святящихся в уютных бесконечных сумерках никогда не наступающей ночи. Там текут бездонные реки первозданных смыслов, в которые впадают мириады хрустальных ручейков – души великих поэтов.

 

Да, «рукописи не горят». Реализованные мысли материальны. Живую человеческую мысль, обличенную в слово, нельзя ни уничтожить, ни запретить. Подлинное искусство бессмертно. Произведения, созданные истинными творцами, вложившими в них душу, становятся бессмертным, суть – вечными.

К сожалению, много произведений поэтов так никогда и не были реализованы в слове и записаны на бумаге, даже в «электронном виде». Эта поэзия состояла не из слов. Просто эти поэты о словах ещё ничего не знали. Они создавали нефиксированные поэтические образы.

Наскальная живопись появилась как продолжение ранней поэзии. Хотя материальным воплощением первобытной поэзии вероятней всего была пластика выразительных движений, ритмика, сопровождаемая первобытной музыкой.

В стране поэзии очень бы хотелось посетить именно раздел первобытной поэзии. Хотелось бы увидеть первого поэта. Как материальный индивид он вряд ли представлял бы интерес, а вот его духовный облик, да-а. Танец с бубном и ритмическое камлание – это и есть первое поэтическое выступление. Первые шаманы, по сути поэты, вошедшие в контакт со своим надмирным поэтическим потоком.