ВЕЧЕР ЮМОРА

 

У них были разные интересы.

Сергей не очень-то любил театр, в отличие от своей жены Ларисы, которая закончила когда-то институт культуры. По специальности она давно не работала, в связи со сложившимися жизненными обстоятельствами, но тяга к лицедейству у неё осталась на всю жизнь. Она довольно часто и с большим удовольствием посещала как спектакли местного театра, так и заезжих гастролёров, а потом, со знанием дела рассказывала мужу о постановке и игре артистов, разбирая всё и всех по косточкам. В ней жил театральный критик.

Муж слушал в пол уха, рассеянно кивал и задавал какой-нибудь нелепый вопрос, не по теме, на что Лариса немного обижалась.

Однажды, вечером, сидя перед телевизором после ужина Сергей мечтательно изрёк:

– В пятницу баню буду на даче топить, попаримся с Валентином…

– Серёж, в пятницу мы идём с тобой на вечер юмора, я же тебе говорила: приезжают столичные юмористы, ты ведь был, кажется, не против.

Два билета на концерт Лариса взяла ещё месяц назад, решив приобщить мужа к искусству; не всё ж ему сверлить шурупы на стройке, где он работал.

– А я и забыл уже – без особого энтузиазма сказал Сергей.

Если смотреть правде в глаза, концерт интересовал его гораздо меньше, чем натопленная до стоградусного жара, обшитая белыми пахучими осиновыми досками банька, с можжевеловым веничком, которым они хлестали друг друга со своим приятелем. Напарившись, разгорячённые, все в красных точках от колючек можжевельника, в любую погоду бежали к морю (баня стояла на берегу) и, с восторгом, окунались в его холодные волны.

А потом, снова в горячие объятия парилки, а после пивко. Наливали его обязательно в кружки и, сдувая белую кудрявую пену, пили вприкуску со щепой солёненькой сушёной воблы.

Сергей, с тайным сожалением всё это живо себе представил, но перечить жене не стал, не хотел её огорчать.

В пятницу утром, собираясь на работу, Лариса вытащила из хрустальной ладьи, стоявшей в буфете, билеты и положила на столик, на видное место.

После работы времени на сборы у неё будет не много, можно и забыть, впопыхах. Сергей оставался дома, у него был выходной.

– Серёжа, дорогой, приберись немножко в квартире: ковёр пропылесось, пыль протри, - давала она ему задания, убегая.

– Да не забудь, что сегодня мы идём на вечер юмора! Билеты на столе! –

И, чмокнув мужа в щёку, упорхнула.

Вечером, отпросившись пораньше с работы, чтобы спокойно собраться на концерт, Лариса пришла домой. Квартира сияла чистотой. Муж, только что вышедший из-под душа, тоже.

– Какой ты у меня всё-таки молодец! – окинув комнату взглядом, воскликнула Лариса, – ну, иди, одевайся, а я займусь собой.

Она вымыла и подкрутила феном волосы, тщательно сделала макияж. Затем вытащила из шкафа и одела выбранное заранее тёмно-синее платье с кружевным лифом, оно очень ей шло. Потом завязала мужу галстук. В доме царило ощущение праздника и предпраздничных приятных хлопот.

Наконец оба были готовы. Лариса обула туфельки на высоком каблуке, подушилась и, последний раз, одобрительно посмотрела на себя в зеркало: выглядела она, что надо!

Сергей уже стоял в прихожей, одетый в новую шведскую кожаную куртку, которую они недавно купили. Он галантно подал жене пальто.

– Благодарю, вас, сударь. – Лариса изобразила реверанс – Билеты не забыл?

– Какие билеты? Они ж у тебя, – молвил Сергей.

– Я положила их на столик, когда уходила на работу и тебя предупредила.

– Не видел я никаких билетов – пробубнил Сергей.

Лариса сняла туфли и вернулась в гостиную.

Стеклянный столик блестел глянцевою поверхностью, отражая вечернее солнце. На нем, кроме вазы с цветами, ничего не было. Женщина рассеянно заглянула под стол, потом пересмотрела хрусталь в буфете, зачем-то провела рукой по корешкам книг в книжном шкафу.

– Куда же ты их подевал? – раздражённо спросила она.

– Никуда я их не девал, я их даже не видел. – Напряжение нарастало.

– Ну, как же, как можно было забыть? Я ведь утром тебе сказала, что билеты на столике, ты опять меня не слушал!?

Лариса сняла пальто и шарф, бросила их в кресло; задрав подол театрального платья, ещё раз полезла под столик, заглянула под ковёр, провела рукой под диваном, посмотрела даже за телевизором, - билетов нигде не было. Она высыпала на стол содержимое своей сумочки, надеясь на чудо, но чуда не случилось, билеты материализоваться не хотели.

– Они что же, на атомы распались, что ли?

Женщина в изнеможении и досаде плюхнулась в кресло; слёзы уже заполнили её глаза, намереваясь испортить аккуратную их подводку.

– Я заплатила за эти злосчастные билеты почти половину моей зарплаты. Раз в сто лет собрались вместе на концерт сходить! И на работе отпросилась, и причёску сделала-а, – причитала Лариса.

– Сама куда-то положила, а я виноват – подлил керосина в огонь Сергей, топчась в прихожей.

– Замолчи уж лучше, если память отшибло! – грубо огрызнулась она и заплакала ещё горше. Причёска её растрепалась, нос распух и заблестел, по щекам текла тушь от накрашенных ресниц. Постепенно она успокоилась, вытерла слёзы вместе с тушью и, обречённо, пошла, снимать вечернее платье.

Вдруг хлопнула входная дверь. Выглянув в прихожую, Лариса мужа там не обнаружила. Несказанно удивившись, поглядела в окно. Сергей бегом куда-то бежал по двору. Выскочив на балкон, она хотела крикнуть: «Куда ты?», но вопрос так и застрял у неё в горле, а то, что потом увидела несчастная женщина, повергло её в крайнее изумление. Муж подбежал к мусорным бачкам, стоящих поодаль, подобрал какую-то палку, открыл крышку бачка и, словно заправский «бомж», принялся копаться в отходах. Потом схватил подвернувшийся под руку целлофановый пакет, лихорадочно разорвал его надвое, обмотал руки и стал с остервенением выбрасывать из бачка мусор.

Лариса некоторое время наблюдала за этой процедурой. Ей было жалко мужа, жалко новую дорогую его куртку, стыдно, наверняка наблюдающих из окон, соседей. Она, наконец, ушла с балкона вглубь комнаты и, осознав всю трагикомичность ситуации, мысленно ругала себя за излишнее занудство, за то, что косвенно, вынудила мужа пойти на такое в поисках проклятых билетов. Из глаз её опять потекли слёзы, но тут в дверях появился Сергей.

– Вот, нашёл, – изрёк он виновато, и протянул скомканный листочек бумаги – пропавшие и чудом воскресшие билеты.

– Но они же такие грязные! – отшатнулась Лариса. Она уже не знала, плакать ей, или смеяться. Сергей молча пошёл в ванную мыться и чистить куртку. Сполоснул он и злосчастные билеты, и теперь, жалкой мокрой тряпочкой они лежали у него на ладони. Лариса осторожно взяла их, положила между двумя белыми листками бумаги и прогладила, нагретым утюгом. Хотя билеты имели плачевный вид, контроль и нужные надписи на них были видны.

Сергей брызгался в прихожей одеколоном, а заядлая театралка слегка припудрив нос и подправив причёску, сказала:

– Ну что, поедем смотреть вечер юмора номер два? – оба счастливо рассмеялись.

В машине они окончательно пришли в себя и помирились, а опоздали всего на десять минут. Контролерше сказали, что уронили билеты в лужу, та их милостиво пропустила. При погашенных люстрах, пробрались в зал, нашли свои места, уселись, извинившись за беспокойство перед соседями, и стали вникать в шоу на сцене. Они так хохотали, что у них свело скулы и заболело «под ложечкой». Неизвестно, что больше их смешило: юмористы, или их собственная история.