ТЕНИ ВНЕШНЕГО МРАКА

 

Посвящается погибшим детям

 

Яростный облик и детские глаза. Даже когда ревел, как баба, глаза улыбались. Они улыбались, когда их клевали орлы. Он всю ночь смотрел на меня с мольбой и ненавистью. Я смотрел на него и вспоминал одну женщину, которая также смотрела на меня, когда душила в объятиях свое дитя.

Яростный облик и прозрачно-зеленые глаза. Ворвался в мой дом, как наводнение, а я зачарованно смотрел ему в эти чистые зеленые озера. Когда я опомнился, было уже поздно. Царила страшная тишина. Нет ничего ужаснее молчания женщины, которую насилуют. Я лежал связанный и наблюдал, как солдат насилует мою жену. Потом откуда-то доносились странные звуки. До меня не сразу дошло, что их издаю я. Потом солдат слез с моей жены и подошел к колыбели. Он левой рукой поднял моего сына за ногу, а правой размахнулся мечом.

-Стой, - тихо сказала жена. Она подошла к солдату, ласково погладила его руку, взяла нашего сына, прижала к голым грудям и смотрела на меня, пока плач младенца не прекратился. Потом взяла у ошарашенного солдата меч и вонзила себе в горло.

Есть секунды, которые не кончаются. Они всегда с тобой. Знаешь, что прошло, но повторяется каждый день, каждую секунду.

В течение часа были зарезаны сорок младенцев. И свершилось пророчество Иеремии. Был голос в Раме, крики, плач и стенания. Рахиль оплакивала своих сыновей и не хотела утешаться, ибо их уже не было.

Только двое младенцев спаслись в Вифлиеме. Один был сыном плотника Иосифа, который за несколько дней до резни со своей семьей бежал в Египет. Другого младенца спрятали родители, а сами погибли. Я решил, что усыновлю этого младенца, если останусь жив после свершения своей мести.

Весь город хоронил детей. Все говорили, что Ирод неизлечимо болен. Солдата с детскими глазами я скормил орлам. Но моя месть требовала еще одной жертвы. Я должен был зарезать Иосифа и его семью. Из-за них убили наших детей, они бежали, а нас не предупредили об опасности. Я долго скитался по пустыне и языческим городам, ярость и жажда мести давали мне силу, и я в конце концов нашел их. Под покровом ночи пробрался к ним в дом. В одном углу маленькой комнаты спала Мария, в другом – Иосиф. Колыбель висела посреди комнаты. Я взял со стола лампу и подошел к колыбели. Сначала погибнет младенец: Мария и Иосиф должны почувствовать то, что чувствовали я и моя жена. Комнату ярко осветила молния. Младенец открыл глаза, и нож выпал у меня из рук. В колыбели лежал мой сын, которого я хоронил своими руками. Мои руки помнили все извилинки его крохотного тельца, ноздри еще не забыли его запаха. Его прозрачно–зеленые глаза, как всегда, улыбались. К нам тихо подошла Мария. Слезы лились из ее глаз ручьем. Она взяла младенца на руки и протянула его мне...

Есть секунды, которые не кончаются. Они всегда с тобой. Знаешь, что прошло, но повторяется каждый день, каждую секунду.

Я возвратился домой, усыновил того осиротевшего младенца, продал дом и переселился в город Искариот. А усыновленного младенца в честь погибшего сына назвал Иудой...