Главный смысл моей жизни – внучка Алина. Жила принцесса не со мной, а с мамой и папой. Но воскресенье – мой счастливый день. Утро начиналось со звонка в дверь. – Бабулечки, вы проснулись? Солнышко улыбается. Вы видели? – звонкий колокольчик разглаживал морщинки, и мы с мамой улыбались. После завтрака мама отдыхала, а мы, две девочки: совсем взрослая и маленькая – начинали хлопотать над важными проблемами. Сначала выбирали платье, в котором навестим уток на пруду. Потом собирали угощение для них. Ехали мы до парка на трамвае. Алина смеялась, что если его покрасить в зелёный цвет, то получится, что мы едем внутри кузнечика. С утками она разговаривала долго. Вопросы не кончались: – Что вам снилось? Ночью не страшно? Домик совсем маленький, – озабоченно взмахивала руками. – Вы все помещаетесь? Утки подбирали бросаемые куски булки и переговаривались. Домой возврались снова на трамвае. Петь колыбельную – это моё воскресное счастье. А вот сказок о принцессах я ей не читала. Чтобы потом не вздумала ждать принца на белом коне. Разочарований с ним – не оберёшься. Но больше всего перед дневным сном, Алина любила поговорить: – В доме уток мягкие постельки? А подушки у них есть? Трамваи днём тоже спят? Они прямо на дороге засыпают? – Какие только истории я ей не придумывала в ответ. Однажды в парке мы увидели, как над уткой и плывущими вслед за ней утятами стал кружить коршун. Утка закрутилась на одном месте, закрякала, растопырила крылья. И сразу к ней собрались утята. – Утка боится коршуна? – забеспокоилась малышка. – Боится, но больше за малышей переживает, – рассуждала я. – Мамы о своём страхе забывают, когда дети в опасности. Понимаешь, она утят больше себя любит? В этот день, засыпая, она меня спросила: – А ты меня любишь? – Конечно, люблю. – А как сильно ты меня любишь? Растерялась. Как словами выразить любовь так, чтобы поняла, что она самая большая драгоценность в моей жизни. Может сказать, что люблю, как обожает её солнечный зайчик, с которым она по утрам играет. Алина его ладошкой накрывает, а тот каждый раз оказывается сверху её руки. А внучка его снова и снова поймать старается. Но, кажется, ей нужен сегодня совсем другой ответ. Почему-то она встревожена. Пока раздумываю, серые глаза смотрят серьёзно, не отрывая от меня взгляда. Что-то испугало? – Я тебя люблю, как утка, которую мы видели сегодня. И ещё больше. Улыбка озарила её лицо. Внучка успокаивается и засыпает. Как нужно маленькой Алинке, чтобы её любили. *** По народному утверждению, вчера я должна была снова стать "ягодкой". Интересно, какую ягодку имели в виду? Посмотрела в зеркало: бледновата что-то. Не всё в жизни сложилось так, как мечталось. Но не жалуюсь. Мама живёт со мной. Дочь вырастила. Замуж выдала. Внучке Алине три года. Чтобы мы не скучали без неё, Анюта после переезда к мужу принесла в дом маленького пушистого котёнка. Сказала, что лучших родных людей коту не найти. Кот был как нельзя кстати. Лео важно вышагивал по квартире, высоко поднимая лапы. Чувствовал себя и хозяином, и защитником. Во время нервных волнений, регулярно приключающихся с нами по разным пустяковым поводам, Лео бросался к нам, выгибался дугой, задирал хвост и подставлял спину, требуя незамедлительной демонстрации нашей любви. Мы умилялись, а его мурлыканье – успокаивало. *** Всё изменилось, когда дочь сообщила, что они решили уехать из страны. Никто не знал: переедут они навсегда или когда-то вернутся. Что означал для меня отъезд дочки с семьёй? Уезжали не просто за границу, до которой я бы добежала. За океан. Они ещё не уехали, а я уже каждый день прощалась с ними. Я готовилась к их отъезду не один месяц. Расставание от этого легче не стало. Слова собираются внутри в комок, замирают, перерождаются, поднимаются к глазам и выливаются нескончаемым потоком слёз. Весь мир потерял цветность и погрузился в туман. Какая пустота образовалась в моей жизни, наверное, понимал только верный Лео. Он растягивался на диване, навалившись на мои ноги. Может, он не хотел, чтобы и я надолго оставила его? А мама? Понимала ли она что произошло? Или судьба не дала ей испытать ещё одну разлуку, лишив возможности осознать всё разумом? Не шутка – войну пережила. Только годы не пощадили. Ещё никто не смог их победить. Что за возраст такой без лет? Возраст дожития. Иногда совершенно неожиданно, но всегда слишком преждевременно. И вопрос уже не о здоровье, а о другом: жив сегодня или нет? Это случилось год назад. Однажды пришла с работы, открыла ключом дверь, удивилась, что мама ходит по комнате. Не лежит, не сидит – ходит. Неестественно как-то ходить по комнате от стены к стене. Спросила её что-то. Спокойная. Улыбается. Голову подняла, взгляд на меня направлен. Смотрю в её глаза, а там нет больше осмысленности. Нет той моей мамы, которая имела дочь, которая любила меня. А кто там? Возраст дожития. Как это вынести? Дочь с внучкой до отъезда не давали мне погружаться в размышления об этом. Даже печалиться некогда было. Кормила, купала, давала лекарства, укладывала спать. Только старалась не заглядывать в глаза, где не могла уже увидеть отклика. Мама смотрела на мир с детской наивностью. Словно открывая его для себя заново. Что таилось в душе? Понять было сложно. Говорила мало: слово, через полчаса – другое. Вслушиваться было бесполезно. Мамочка жила в своём мире. Работу было не бросить. Иначе не прожить. Просто не прокормиться. Не заработать пенсию. А рассчитывать в будущем не на кого. Сидеть в четырёх стенах с больным? Целый день встречать устремлённый на тебя ждущий взгляд? Можно просто сойти с ума. Что она ждёт? Внимания, заботы – как каждый из нас. На зарплату сиделку не нанять. Дочь с мужем ещё с работой не обустроены – на помощь рассчитывать не приходится. А мой муж где-то в далёком "жили-были" затерялся. Это не его история. Вроде мама в собственном доме, а вроде – брошена на весь рабочий день. Говорят, есть социальные программы, когда приходит сиделка и день проводит с больным человеком. С одиноким. А если мы вдвоём? И обе сейчас одиноки. Как прорваться через это время и выжить? Мама говорила с каждым днём хуже. Иногда к моему возвращению в доме всё было разбросано. Может, протестовала, что на весь день остаётся одна? Или её что-то пугало? Не закрывать дверь – нельзя. Уйти может. Уже был такой случай. Куда убегала из дома? Да разве вообще кто-то знает, откуда и куда идёт в этой жизни? Оставлять одну – это жестоко. Даже опасно для её здоровья. И думаю, а как бы я хотела, чтобы поступили в такой ситуации? Вздрагиваю, понимаю, что ужасно не хочу дожить до таких времён. И никто не хочет. Но это нам не подвластно. Друзья помогли устроить в интернат. Вокруг сосновый бор. Хороший медицинский уход. Только как себе сказать, убедить, что нет другого выхода? Что не посчитала бы она это предательством с моей стороны? Если бы могла говорить. А редкие звуки, что я слышала от неё, понять было невозможно. Прошло несколько месяцев. Приезжала я к ней по субботам. Комната всегда была убрана. Вчетвером они жили. Соседки говорливые. Мамочка почти перестала ходить. Но, то ли медицинская помощь, то ли сообщество болтливое – наметилось улучшение. Недаром её привезла сюда, раз к ней возвращается речь. Но что скажет она мне сейчас, когда что-то стала понимать? Хотя, понимает ли? Кто знает? А она посмотрела на меня и спросила, очень чётко выговаривая каждое слово, произнеся аж целое предложение: – Ты мне больше кашу не будешь варить? Присела рядом с её кроватью, взяла за руку. Тонкая, морщинистая, все сосуды видны сквозь кожу. Держу и говорю: – Мама, ты у меня самая красивая и молодая здесь. Я не варю тебе больше каши, но я тебя по-прежнему очень люблю. И вдруг мама произнесла: – А как сильно ты меня любишь? Стиснула зубы, чтобы как-то сдержать слёзы. Но она смотрела на меня и ждала. Получается и маленькой Алинке, и взрослой мамочке – больше всего нужна любовь? Не задумывалась об этом раньше. Принимала мамину любовь, как должное. Хотелось, чтобы она была бесконечной и бескрайней. С подругами беспрестанно говорили о любви к детям, внукам, мужчине. Много есть од, посвящённых мамам, но чаще – запоздалые. А какая она, моя любовь к маме? Как у ветки дерева к своим корням? Те ведь тоже разбегаются в стороны, тянутся ввысь, но продолжают питаться от своих корней? Что сказать? – Я люблю тебя, как всё то, без чего нельзя жить: небо, воздух, воду, землю. Без тебя – не было бы меня, Анюты, Алины. Частица тебя – в нас. Но много слов не нашла. Не просто об этом говорить с непривычки. Гладила мамину руку и повторяла: – Я тебя очень-очень люблю. А потом увидела, что глаза её потухли, утомилась, видно. Тогда попросила: – Мы обе с тобой устали сегодня. Отпусти меня домой с лёгким сердцем. И она как эхо повторила: – Отпускаю. С лёгким сердцем. И буду ждать... Проревела я весь вечер. В следующую субботу она меня уже не узнала. Понятно, что хороший присмотр для мамы был куда важнее моих слёз. А я работала и ездила к ней регулярно, чтобы обеспечить этот уход. Но когда мама простудилась, я не выдержала: взяла отпуск на работе и забрала её. Мера временная, но разбираться буду потом. Сразу пришлось положить её в больницу. Сидела неделю, не отходя от неё. Но она так и не узнала меня. Неужели, не поняла, что больше не вернётся в интернат, что будем с ней снова жить дома? Прошло несколько лет, а я всё время мучаюсь этим вопросом: осознала ли она, что вернулась домой? И не знаю, смогу ли когда-нибудь, держа кого-то за руку, спросить: – Как сильно ты меня любишь? Ведь для этого надо быть уверенной, что любят. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
