ОТЕЦ И СЫН.

 

ПСИХОЛОГ

- Меня беспокоит поведение моего сына. - он взглянул на меня своими совсем светлыми серыми глазами, которые по контрасту с обрамлявшими их темными ресницами, казались еще светлее.Красивый мужчина, еще совсем молодой.Ну, какие проблемы могут быть у него с сыном?Типичные.Наверно, сын-подросток, переходный возраст, юношеский максимализм, мальчик самоутверждается, у него изменился характер, родители в панике.Обычная история.Когда послушный или непослушный, но свой, привычный, ребенок превращается в какое-то чудовище, которое хамит родителям, начинает курить, пить, поздно приходит домой, шляется невесть где, а на все попытки образумить, отвечает звериным оскалом, для родителей это становится поистине трагедией.Они начинают паниковать, пытаются искать ответы в прошлом, испытывают чувство вины, что недосмотрели и т.п. Наверно, и с его сынком такая же история.Может, еще ввязался в какую-то сомнительную компанию, с наркотиками, воровством, угоном автомобилей.Я уселась поудобнее и приготовилась слушать.

- Да, в чем это выражается?

Он в замешательстве тянул с ответом.Я решила, что он не понял вопроса.

- Что именно в поведении сына беспокоит вас?Как изменилось его поведение?Что в его поведении странно, нетипично?

Он сглотнул, словно собираясь с духом.Ну, понятно, для любого родителя маленькая неясность с его ребенком приобретает размах катастрофы.

- Ему сейчас пятнадцать лет.Он стал как-то странно себя вести со мной...

- Только с вами? А с матерью?

- С ней как обычно, ничего такого.

- Так.А с вами?

- Ну, он стал как-то странно смотреть на меня.Ну, не знаю. - он смущенно поерзал, - Вчера, например, мы с ним вдвоем завтракали, жена уже ушла на работу. - он говорил с остановками, видно ему тяжело давался этот разговор, - Завтракали молча, мне с некоторых пор стало трудно говорить с ним.Потом я встал.Когда я проходил мимо него, он взял мою руку и задержал в своей, все так же молча, не глядя.Когда я спросил, в чем дело, он медленно ответил, что, мол, желаю тебе, папа, хорошего дня.Я потихоньку вытянул свою руку и ушел.

- Почему вас это так напугало?Может он хотел с вами поговорить?Может быть, ему не хватает вашего внимания?

- Но он ведет себя как-то неестественно, что ли, молчит, если спросишь, отвечает односложно.

- Вы сказали, что он стал странно смотреть на вас.Что вы имели в виду?

К моему удивлению, он слегка покраснел.Что-то не все чисто здесь.Интересно, что кроется за всем этим?

- Он стал смотреть на меня, понимаете, пристально смотреть.Я постоянно чувствую на себе его взгляд.

- Взгляд враждебный?

-Если бы! - вздохнул он, - Не удивляйтесь, но я бы предпочел, чтобы он проявлял враждебность, чем это.

- Это что?

- Ну, как сказать...

- Говорите, как есть, как сами чувствуете, как сами думаете, а потом разберемся.

- Ну, он смотрит с каким-то интересом, что ли, словно на незнакомого человека.Будто я не отец ему, и он не видел меня все эти пятнадцать лет.Словно бы изучает.Ладно, я скажу, только вы не смейтесь надо мной, и не сочтите сумасшедшим, вообразившим невесть что.Он смотрит с интересом, как если бы смотрел на женщину, понимаете, или смотрит на меня будто женщина.Вот что в его глазах.Понимаете?

Я была изумлена.Впервые на моей практике отец признается, что сын испытывает к нему любовный интерес.Может быть, отец и спровоцировал эту ситуацию? Может, он латентный гомосексуалист?

- Вы уверены?

Он кивнул.Брови нахмурены, взгляд печальный, вряд ли он в восторге от всего этого.

- Скажите, а не получилось ли так, что ваше поведение стало причиной того, что ваш сын, похоже, испытывает к вам влечение?

- Нет, не думаю.Я веду себя обыкновенно.Я не гей, если вы об этом.Я никогда не смотрел на него иначе, чем на сына.Мне подобное и в голову не могло прийти.Поэтому я долгое время не мог поверить, думал, может, я ошибаюсь, может, мне это кажется.Но больше так продолжаться не может.Меня смущают эти взгляды.Я не могу больше так.Дошло до того, что я боюсь оставаться с ним наедине.

- Боитесь чего?

- Ну, будет вновь смотреть на меня.

- Вы говорили об этом с женой?

- Нет, конечно! Да и как я скажу?Она мне и не поверит.Как можно поверить в такой бред?Я бы и сам не поверил, скажи мне кто о подобном прежде.Это же нелепо.

- Но это реальность, как я понимаю?

- Да, к сожалению.

- А с сыном вы пытались поговорить?

Похоже, мой вопрос напугал его.Он взглянул на меня с изумлением.

- О, нет! Я стыжусь даже заикнуться об этом сыну.И как? Неужели я скажу: "Сынок, почему ты смотришь на меня с вожделением?".Ужас!Нет, я не могу.

- Вот и произнесено это слово.Вожделение.Желание.Желание чего?Любви?Платонических отношений?Поцелуев?Секса?

- Поосторожнее! - возмутился он, - Не забывайте, с кем вы говорите!Я его отец!Мне все-таки неприятно слышать эти слова!Секс!Поцелуи!Ужас какой!Он же мой сын!Как вы можете!

- Могу.И вам нужно.Если вы не поговорите с ним, вы не узнаете, чего он хочет.Почему смотрит с вожделением на вас, своего отца.Почему вдруг стал вести себя так.И многое другое о своем сыне вы не узнаете, пока будете продолжать бояться этого разговора.Вам нужно идти на разговор с открытым забралом.Только так и никак иначе.Замалчивание проблемы не решит ее.Дальнейшее молчание приведет к отчуждению между вами.

Он молча кивал, кажется, понял.Как же люди боятся разговора! Они будут годами молчать и страдать, когда могли бы одной откровенной беседой решить проблему.Но нет, они предпочтут делать вид, будто ничего не происходит, чем сядут и поговорят.Скольких недоразумений, скольких бед, скольких разрывов, вызванных какими-то нелепыми недоразумениями, можно было бы избежать, если бы вовремя поговорить, разобрать конфликт по косточкам.Но нет!Этому не бывать!Люди тратят бесцельно годы на пустую болтовню, когда на достойный разговор жалеют минутки.

- Неисключено, что вы неверно поняли его взгляды.Может быть, нет никакого вожделения, а просто вам хочется, чтобы оно было?

- Что?! Да что вы такое говорите?! Я, что, гей, и домогаюсь внимания своего сына?!

- Однако, терминологией вы владеете вполне.Домогаюсь, вожделение, гей, и т.п.

- Ну, не знаю!Не ожидал!Да я бы сам хотел, чтобы ничего этого не было!Понимаете?

- А может быть так, что у него увлечение, ну, например, каким-нибудь юношей, и он испытывая желание к нему, вообще, смотрит таким взглядом, на всех, просто у него в глазах все время стоит тот юноша?

- Хорошо бы так.Это бы объясняло все.Но насчет юноши, не знаю, не замечал никого рядом с ним.Ну, друзья, разумеется, но они у него с начальных классов, с чего бы вдруг он влюбился в кого-то из них?

- Ну, а вы у него с рождения.С чего бы вдруг ему влюбляться в вас?

- О, Боже, я ведь не утверждаю наверняка, что он... ну, что он влюбился и тому подобное, просто, я вижу его поведение.

- Только откровенный разговор расставит все точки и развеет все сомнения.Понимаете?Поговорите с сыном.Возможно, он жаждет этого разговора.Ждет только, чтобы вы начали.

- Ну, хорошо.Я попытаюсь, но не знаю, что получится, тема больно щекотливая.

- Да, понимаю, на деликатные темы всегда говорить сложнее.Это не обсуждение футбольного матча.Кстати, это идея!Вы можете обсудить футбольный матч!Вы можете вместе посмотреть его, а потом поговорить о недостатках игры или о чем там говорят мужчины.Он любит футбол?

- Нет, он любит хоккей.

- А вы?

- Я тоже.

- Вот и прекрасно.Вместе смотрите хоккей, а потом говорите о хоккее.Глядишь, лед тронется.

Мы вместе рассмеялись.

 

СЫН

Мы с ним сидели за столом, завтракали.Солнце заливало столовую.Лучи через оконные стекла скользили по нему так, что казалось, будто он окружен нимбом света и сияет, как божество.От солнца радужные пятнышки прыгали на его ресницах.Я смотрел на них, не отрываясь.У него роскошные ресницы, женщина позавидует.Длинные, густые, загнутые вверх.Он, вообще, настоящий красавец.Он встал и начал убирать посуду.Высокий, статный, тонкая талия, стройные бедра.Джинсы так хорошо облегают их.Ему идут джинсы.Ему, вообще, все идет.Такой вот счастливчик.Он поставил посуду на специальную маленькую тележку, остальное за мной.Я обычно отвожу посуду на кухню и мою ее.Он собрался идти.Когда он проходил мимо меня, я взял его за руку, не мог удержаться.Он был удивлен.Остановился и смотрел на меня, я чувствовал спиной его взгляд.Я держал его теплую твердую руку в своей и молчал.Что-то случилось? - спросил он.Я видел, что он старается быть мягким и терпеливым.Желаю тебе хорошего дня, папа, - ответил я.Он молча высвободил руку и вышел.Не знаю, что он подумал.Думаю, он понимает, во всяком случае, догадывается, подозревает.

 

ОТЕЦ

По совету психолога я решил посмотреть с ним ближайший хоккейный матч.Ближайший сегодня вечером.Посмотрим, что получится.Будем с ним договариваться, чтобы он не планировал на вечер ничего.Жену тоже предупредил, что сегодня мы с сыном смотрим хоккей.Она обрадовалась.Давно пора побыть с сыном, а то он начал забывать, что у него есть отец.А ничего, что сыну пятнадцать лет?Ладно, посмотрим.

 

СЫН

Он сказал, что сегодня вечером хоккей.Давай, мол, посмотрим вместе.Ну, вместе я на все согласен.Давай, говорю, посмотрим.А то, говорит, мы давно вместе не смотрели хоккей.А сам краснеет.Чувствую, мама постаралась, ты должен больше времени проводить с ребенком, он уже большой, а так и не видел толком твоего внимания, и тому подобная муть.А ничего, что ребенку пятнадцать лет?Ладно, посмотрим.Мама у меня слишком уж правильная.Порядок превыше всего, жизнь по графику, идеальная чистота, так полагается делать, регламент - вот образцы ее типичных фраз.Упорядоченная жизнь, идеальная жизнь - это она любит.Она и сама идеальная. Красавица, умница, высокая должность, идеальная семья, культурная и состоятельная, прекрасный муж, красивый и умный, воспитанный сын, отличник и спортсмен, великолепный дом, по последнему слову архитектуры и эргономики.Вообще, все идеально.Вот полный набор для счастья в ее понимании.Все должно быть образцовым, а если что-то выбивается из стройного ряда, она подгоняет это под эталон.Порой, я подозреваю, что она не живет, а следит за порядком, не живет реальной жизнью, а следит, чтобы не разрушалась иллюзия.Неровно висящие полотенца причиняют ей боль, а то, что сын до сих пор девственник, ей по фиг, лишь бы это не нарушало привычного хода жизни.Жизнь, как часы.Должны тикать.Без сбоев.А если я заведу с кем-нибудь роман, это чревато проблемами.Девушка может стать навязчивой, отвлекать меня от учебы, может закатывать истерики, скандалить, требовать внимания, подарков, может забеременеть, в конце концов.А это все для нее смертельно нежелательно.Все должно быть безупречно.Без зигзагов, вывертов, заскоков.Ее жизнь, а значит, и жизнь ее семьи, должна быть безукоризненной, по высокому стандарту, созданному ею, точнее, ее воображением.

 

ОТЕЦ

Смотрели мы матч.Точнее, делали вид, что смотрим.Я сидел, как на иголках, мечтал, чтобы поскорее это все закончилось.Я все время чувствовал на себе его взгляд.Ни о каком разговоре по душам и речи не могло быть.Он вообще заснул.Не знаю, как я сам выдержал почти два часа.

 

СЫН

Мы уединились в нашем кинозале.Это специальная комната с акустикой, чтобы все было идеально слышно и видно - специалисты настраивали и расставляли оборудование.Полный эффект присутствия.Огромный экран домашнего кинотеатра.Уютный удобнейший диван.Хоккеисты скользили по льду совсем рядом, шайбы летели прямо мне в лицо.Я уже привык.Но почему-то не было привычного драйва.Я полулежал на диване и потихоньку балдел.Он сидел рядом, ну, не слишком рядом, не близко, мы не касались друг друга.Он сидел, опершись на подушки, и, по-моему, тоже не слишком-то был увлечен действием на экране.Я вообще лег, наслаждался в темноте его присутствием.Не заметил, как задремал.Он разбудил меня, когда матч закончился.Пошли спать.

 

МАТЬ

Чувствую, что-то происходит.Но не могу понять, что.Вроде все нормально.Все, как обычно.Муж работает, сын учится.У всех все хорошо, все в порядке.У мужа на работе все великолепно.У сына в школе - тоже.У меня - тем более.Дома все прекрасно.Не могу понять, в чем дело.Но что-то происходит.Что-то не так.

 

СЫН

Я знал, что хочу его.Чем дальше, тем больше.С каждым днем все сильнее.Разумом я понимал, что это мой отец, что грешно испытывать к нему такие чувства, но ничего не мог с собой поделать.Ночами я грезил о любви с ним, представлял, как буду раздевать его, обнажая прекрасное тело, как буду ласкать его, целовать.Что будет делать он, я представлял себе смутно.Вряд ли он ответит мне взаимностью. Постепенно в моих фантазиях он стал терять сознание и я наслаждался бесчувственным телом.Это меня вполне устраивало.Так он хотя бы не сопротивлялся.Великолепное обнаженное тело было полностью в моей власти и я мог делать с ним все, что пожелаю.Я придумывал самые изощренные ласки, использовал всевозможные сексуальные игрушки и приспособления, располагал бесчувственного возлюбленного в разнообразных соблазнительных позах, благо я владел самой могущественной волшебной палочкой во Вселенной - своим воображением.Я все это представлял так ярко и натурально, будто бы смотрел порнофильм, что испытывал несколько бурных оргазмов за ночь.Эти сладкие грезы затянули меня всерьез.Я даже начал избегать отца, боялся выдать себя, настолько он меня волновал.Я запирался в комнате и часами фантазировал о сексе с ним.Мать стала беспокоиться, что со мной что-то происходит.Она думала, что у меня проблемы в школе, и посылала отца налаживать со мной отношения, как мужчину с мужчиной.Бедняжка, если бы она знала.

 

СЫН

Я лежал на кровати и как всегда грезил.Раздался стук в дверь.Я встал, открыл дверь и, не глядя, вновь лег.Отец зашел ко мне в комнату.Не зная, куда присесть, он стоял."Сюда, любовь моя, сюда, ко мне на постель, со мной рядом, ложись, любимый, со мной." Я знаком показал на кровать, мол, присаживайся.Он не спешил воспользоваться моим приглашением.

- Я хотел с тобой поговорить, - начал он, - мама считает, что у тебя какие-то проблемы. - он замолчал, глядя на меня, видимо, ждал, что я возьму и сам все скажу.

- Мама считает?

- Да.

- А ты?

- Послушай, давай без загадок.Что у тебя случилось?

- Ничего.

- Правда?

- Да.

Я видел, что он теряет терпение, но старается держаться.

- Но ты изменился.

- Ты заметил? - невинным тоном спросил я. - "Еще бы, не изменился, влюбился в собственного отца."

- Да.

- Правда?

- Да, и, вообще, прекрати ерничать.Что случилось?

- Ничего.

- Почему ты тогда лежишь?У тебя что-то болит?

Я улыбнулся."Да, у меня болит что-то, сердце болит, пораженное стрелой Амура, так что ли; пенис болит - трусы тесные, как эрекция, так сжимают, словно тисками.Ты доволен?"

- Нет. - говорю вслух.

- Тогда почему все время лежишь?

- А что полежать нельзя? Я устал, хочу отдохнуть. - "Я лежу потому, что занимаюсь с тобой сексом."

- Ты устаешь в школе?Может тебе показаться врачу?

- Зачем? - "Врач мне не поможет."

- У тебя, наверно, переутомление.

- И что? - "Конечно, у меня переутомление, на сексуальной почве.Попробуй каждую ночь кончать по десять раз, будешь, как выжатый лимон."

- Прекрати задавать нелепые вопросы.Врач пропишет тебе какие-нибудь витамины.

"От моей любви нет витаминов, дорогой мой.Ты - мой витамин, любимый.Полечи меня, я весь твой."

- О-о, витами-ины, как в детстве, надое-ело. - это я вслух, что бы хоть что-нибудь сказать.

- Ты ведешь себя, как маленький.Значит, договорились, идешь к врачу.

- Как скажешь, папа. - "Как скажешь, дорогой, ради тебя пойду куда угодно."

- Вот и прекрасно.

Он повернулся и пошел к двери. "Действительно, прекрасно." - я пожирал глазами его попу, обтянутую джинсами.

У самой двери он обернулся.Я едва успел спрятать улыбку.

- Поговори с мамой, она беспокоится о тебе.

- Хорошо, папа.

 

СЫН

Постепенно я утвердился в мысли, что мне нужно претворить свои фантазии в жизнь.Как это сделать, я думал недолго.Нужен клофелин и еще, на всякий случай, хлороформ.В аптеках такое не продают.Но для парня с деньгами достать их не проблема.Я договорился с одним типом через своего одноклассника.Где-то у черта на куличках, в захудалом обшарпанном доме с заплеванным подъездом жил этот парень.И сам оказался под стать дому.Грязный, небритый, в растянутой майке и убитых трениках, он вышел, шаркая тапками, маленькие глазки бегают, обшаривают тебя.Неприятный тип.

- Что, цыпочка непокладистая? - осклабился он, показав желтые зубы, когда я сказал ему о цели визита.

- Что? А, да, строптивая стерва, - ухмыльнулся я с видом знатока.

Он принес товар.Клофелин - пузырек в картонной коробке, хлороформ - в стеклянном флаконе.

- Слушай, натуральное? - спросил я, - Копыта не откинет?

- Не-е, товар настоящий, фабричный.

- Точно? Мне проблемы не нужны.

- Точно, говорю, проверишь, еще придешь.

- Ладно, покеда.

Короче, купил я у него то, что мне было нужно, и поспешил удалиться.Сразу видно, что мужик торгует наркотой, с таким опасно даже рядом находиться, заметут, если что, заодно.

Дома я придирчиво изучал надписи на коробке с клофелином, все-таки родного отца собираюсь поить, не дай Бог отравлю.Потом спрятал эти средства достижения цели в надежном месте под ключ, а ключ, как Кощей, стал носить с собой.Не то чтобы родители рылись в моих вещах, но мать иногда наводила основательный порядок во всем доме, поэтому я решил не рисковать.

Теперь оставалось ждать, когда мать уедет в очередную командировку.Она часто ездила по всяким конференциям, конгрессам, презентациям.

 

СЫН

Ура!Наконец-то, мать уезжает!Сегодня в 14.00 у ней самолет.Я дрожал в нетерпении.В школу не пошел, сказался больным.Мать обязала отца ухаживать за мной, лечить и, если что, вызывать "Скорую". "Да уезжай ты быстрей, надоело уже." - я считал минуты.Наконец, в 12.30 она убралась.Отец взглянул на меня.

- Как ты себя чувствуешь?

- Нормально. - "Как на вулкане, горю от страсти."

- Может, приляжешь?

- Хорошо, папа. - "С тобой с удовольствием." - я покорно пошел в свою комнату, чувствуя, что он смотрит мне вслед.

Так, теперь нужно позаботиться, чтобы никто не мешал нам.Я отключил домашний телефон.С мобильными разберусь потом.Я заперся в комнате, достал клофелин, отложил из пузырька две таблетки, я собирался использовать одну, а вторую держать на всякий случай, вдруг одна не подействует, потом клофелин убрал назад, а флакон с хлороформом поставил под кровать.Сделав все приготовления, я пошел на кухню заваривать чай.Здраво рассудив, что если он потеряет сознание или лучше сказать, заснет в столовой, то мне не дотащить его в спальню, я решил отнести ему чай в гостиную, там хотя бы есть диван.Вода вскипела, я пошел посмотреть, где он, вообще.Удача мне в этот день, без сомнения, улыбалась.Он оказался в своей спальне.Они с матерью по-современному спят в разных спальнях, только заниматься сексом ходят друг к другу.Дверь была приоткрыта, я тихонько заглянул, он лежал на постели поверх покрывала, в одежде, закрыв глаза, видимо, отдыхал от жёниного педантизма.Я на цыпочках ушел назад на кухню, заварил чай, добавил лимон и мед, как он любит, размешал тщательно.Наступил "момент истины" - я постоял, затем с замиранием сердца бросил таблетку в пучину.Она мгновенно пропала из виду.Я взял ложечку и стал мешать, мешать, как сумасшедший.Сердце гулко стучало.Когда делаешь что-нибудь в первый раз, всегда страшно.Наконец, я решил, что достаточно, растворилась, наверно.Я схватил свою чашку и быстро, расплескивая на стол, налил себе чаю.Руки тряслись.Так, надо успокоиться, иначе ничего не получится.Хорошо, что у нас разные чашки, а то бы я в таком волнении обязательно перепутал их.Вот умора была бы - я, выпив своего же снадобья, откидываюсь, папа в шоке, бегает вокруг, волнуется, суетится, роняет все, спотыкается, звонит в "Скорую", как мать велела.Ладно, хватит.Я взял было чашки, но понял, что с такой трясучкой не донесу их, поставил чашки на поднос, пошел.Вот и дверь, за которой он.

- Папа, можно к тебе? - тихонько говорю я и открываю дверь ногой.

Он приподнялся на локте.

- Входи.

- Папа, я чаю принес, давай попьем. - говорю я замогильным голосом и чувствую себя так же.

- Давай, правда, я мог бы и до столовой дойти...

- Нет, - быстро говорю я, - мне не трудно. - "Нет, мне очень трудно.Я сейчас в обморок упаду."

- Ну, что же, благодарю, - он взял свою чашку.

Я едва не выронил поднос.Так, спокойно, не нужно так смотреть на него, это слишком подозрительно.Я поставил поднос на тумбочку и взял свою чашку.Усилием воли, напрягши все тело, я сдерживал трясучку, я так сжимал эту злополучную чашку, что боялся раздавить.Он спокойно отпил глоток.

- Как ты себя чувствуешь? Температуры нет?

"О, Господи, ты собираешься вести светскую беседу?! Пей, давай, быстрее, а то я больше не выдержу."

- Не-е, все нормально, - говорю я, - только замерз немного, вот и решил чаю попить.

- Тебя знобит? - обеспокоенно говорит он, - Так это и есть признак температуры, надо обязательно померить.

- Хорошо, папа, - говорю, - сейчас допью чай и померяю.

Сам гляжу, он уже допил до середины чашки.Пока изменений никаких.Вот мы тихонько пьем чай.Мне трудно сдерживаться.

- Пей, папа, быстрее, - говорю, - я еще принесу.

- Нет, достаточно, - отвечает он, - благодарю.

- Ну, ладно, - говорю, - а я еще попью.

Он допил свой чай и поставил чашку на поднос, - Спасибо за чай.

- Я уберу, папа, не беспокойся, - говорю я и во все глаза смотрю на него, изменилось ли что-нибудь.

- Хорошо, убери, а я что-то спать хочу.Посплю, ладно?Ты справишься сам?

- Конечно, папа, спи, со мной все в порядке, - говорю, стараясь сдержать ликование в голосе.Я взял поднос с чашками и деревянными шагами пошел к двери.

- Если понадобится что-нибудь, буди меня.

- Хорошо, папа, спасибо, - отвечаю и поспешно тащу эти чертовы чашки на кухню.Бросив поднос на столе, я на цыпочках поскакал назад.Встал у двери и, прижавшись ухом, прислушался.Тихо.Ладно, загляну, если что, скажу, что хотел спросить, нужно ли что-нибудь.Заглядываю, он спит.Подошел ближе, спит.Грудь вздымается ровно.Точно спит.Подошел еще ближе, к самой кровати.Прислушался.Дышит ровно.

- Папа, - тихо позвал.Ответа нет.Видно, спит.Но все-таки страшно.Он взрослый мужчина, умный, вдруг, разгадал мой замысел, притворился спящим, правда, чай он выпил по-настоящему, но ведь таблетка могла не подействовать, он все-таки взрослый высокий, крепкий мужчина, черт, надо было две, но опять же страшно, вдруг, потом не проснется.А если таблетка не подействовала и он притворяется спящим, разгадав мою задумку... Ужас! Мне даже страшно было себе такое представить.Надо на всякий случай приготовить хлороформ.Я сходил в комнату за ним.Поставил флакон на тумбочку, рядом платок, потом вспомнил про телефоны.Надо его мобильные отключить, а свой оставить, вдруг, мать позвонит, спросит, почему его телефон отключен, я скажу, что отец спит, а телефон отключил, чтобы его не беспокоили с работы.Я сбегал к входной двери, проверил замки, сигнализацию, видеодомофон.Кажется, все предусмотрел.Презервативы были в кармане, заранее приготовил.Ах, да, еще видеокамера, я ведь хотел снять все то, что будет происходить.Взяв камеру, вернулся в спальню - он спал - включил ее и поставил на тумбочку.Я приблизился.Страшно.Хочется, но страшно.Я осторожно протянул руку к его паху.Не знаю, почему именно туда.Потом испугался, решил еще раз убедиться, что он спит.Тихонько потряс его за плечо.Никакого результата.Вернее, это и есть результат, нужный мне.Так, надо действовать, пока он не проснулся, а то маленькая таблетка не будет работать вечно.Я решительно взялся за ремень на джинсах и расстегнул его, теперь очередь металлической пуговицы.Справился.Теперь замок.Я медленно потянул за язычок, "молния" расстегивалась, раскрываясь, "как цветок" - подумал я; расходясь в стороны, "как женские ножки" - подумал я; открывая то, что пряталось за ней.Значительный бугор.Он выпирал из ширинки.Закрытый трусами светло-серого цвета.Я прикоснулся к нему пальцем.Живой, пульсирует.Я жадно распахнул ширинку и высвободил немного бугор.Прижался к нему ртом, потерся о ткань.Потом взялся пальцами за край трусов и стал медленно тянуть вниз.Обнажился лобок, поросший темно-русыми волосами.Я тянул дальше.Показалось основание пениса, толстое, мощное, какой же тогда сам пенис, наверно, гигант.Я быстро оттянул трусы вниз.Какая картина!Огромный лиловатый пенис, обрамленный волосами, самодовольно лежал на морщинистых темных яйцах.Я не ошибся, желая его.Он того стоил.Я осторожно, словно драгоценность, взял пенис в руки, провел пальцем по всей его длине.Гладкий.Потом аккуратно сдвинул крайнюю плоть и обнажил головку.Розовая, беззащитная.Я прикоснулся к ней языком.Потом взял ее полностью в рот и стал посасывать, как маленькую конфетку.Увлекшись, я забыл об возможности, что он может проснуться.Опомнившись, решил подстраховаться.Отвинтил крышечку флакона с хлороформом, накапал на платок и быстро прижал к его лицу, подержал секунд пять.Потом плотно завинтил флакон и отставил вместе с платком в сторону, подальше от себя.Вернулся к желанному телу.Надо раздеть его.Это оказалось нелегко.Никогда не приходилось раздевать кого бы то ни было.Я с трудом стянул ему до колен джинсы, а они такие грубые.Потом снял их вместе с носками, расстегнул рубашку, подумал, как снять ее, решил, черт с ней, не мешает, пусть пока остается.Теперь самое интересное.Нижнее белье.Облегающие трикотажные трусы были и так под пенисом, стянуты вниз.Я сорвал их совсем и отбросил в сторону, пока не понадобятся.Он лежал передо мной, как на ладони, во всей своей красе, мужчина в самом расцвете сил, красавец, мускулистый, пресс с красивыми кубиками, могучий член, мощные яйца, длинные сильные ноги.И сейчас этот мужчина станет моим.Я бросился на него, как коршун.Не зная, за что схватиться в первую очередь, я решил начать сверху.Я поцеловал его в губы.Понравилось.Впервые я целовал мужчину.Его рот был расслаблен, я залез туда языком, губы целовал взасос.Потом переместился ниже, целовал шею, грудь, полизал соски, спускаюсь ниже, живот, пупок, ниже, вот оно желанное.Я взял пенис двумя руками и, открыв рот, начал нанизываться на него.Подержал его во рту, лаская языком, потом вынул и стал сосать головку.Затем дошла очередь до яиц.Мне они показались огромными.Хотел взять в рот, но понял, что не войдут, поэтому полизал их.Я торопился, знал, что самое волнительное впереди.Надо перевернуть его.Я взялся руками за плечо и бедро, приподнял, перевернул, вынул из-под него его же руку, задрал ему рубашку до лопаток.Восхитительные ягодицы, крепкие, упругие.Я поспешно расстегнул свою ширинку, полностью раздеваться не стал, побоялся, что не успею одеться в случае чего, оттянул трусы вниз, вытащил член, он уже в полной боевой готовности, достал из кармана презерватив, он с лубрикантом, значит, со смазкой, это хорошо, не надо возиться с тюбиками, открыл упаковку, кружок презерватива, защипнув кончик, прижал к своему пенису и раскатал по всей длине. Все. Готов. Пора. Вперед. Я встал на постели между его ног, склонился над ним, двумя руками раздвинул ему ягодицы и прижал пенис к лилово-розовому цветку ануса. Отверстия почти не видно. Как входить в такую узкую дырочку? Не порву ли я ему сфинктер? Ладно, попробуем. Я надавил, потом сильнее, преграда впереди подалась, кажется я начал входить, еще сильнее, вошел глубже, во всяком случае, головка прошла, давлю медленно, но неумолимо, вошел еще немного, какой он тугой, надеюсь, ему не больно, так, пошло, туго, но пошло, я давил до тех пор, пока не уперся лобком.Вошел по самые яйца, как говорится.Класс!Ощущения - супер!Мой член так туго обтянут.Теперь назад, медленно, чтобы не травмировать его анус.Пошли знакомые по мастурбациям приятные ощущения.Я вытянул пенис почти полностью, потом вновь пошел в атаку.И так несколько раз, пока не свалился на него, содрогаясь в приступе оргазма.Класс!!! Вообще, это ни с чем не сравнится, ни с какой мастурбацией!Я вынул порядком обмягший член, конечно, можно было бы еще, но хорошенького понемногу, не стоит рисковать.На презервативе, облегающем член, была кровь, значит, я все-таки травмировал его там внутри.Жаль.Ладно, собираюсь.Я снял презерватив, сложил в приготовленный пакетик, застегнул брюки, отнес к себе камеру, хлороформ, платок.Потом взялся за него.Натянул трусы, перевернул его вновь на спину, с большим трудом одел ему брюки, застегнул рубашку, так, рубашка была заправлена, я кое-как заправил ее, застегнул молнию, ремень.Что еще?А, носки.Одел носки.Поправил сбившееся покрывало.Оглядел комнату.Кажется, все.Все в порядке.Пошел к себе, спрятал хлороформ на место, включил компьютер, скинул видео с камеры, спрятал его в папке, защищенной паролем, платок, презерватив и упаковку от него положил в сумку, завтра выброшу в школе.Так, что еще?О, черт, камера!Схватив ее, я удалил снятое, проверил - чисто.

Я содрогнулся от ужаса, представив, что он мог увидеть это видео.После такого он бы, наверно, убил меня, расчленил в ванной и зарыл в лесополосе.Сынок-извращенец.Сынок-насильник .

Я пошел к нему.Он спал.Я прислушался к его дыханию.Жив.Дышит.Я потряс его.Он не шевельнулся.Осмелев, я начал целовать его.Целоваться приятно.Время проходит незаметно.Я опомнился, подумав, что если у него будут опухшие губы, он может что-то заподозрить.Кроме того, наверняка, ощущения в попе будут не из приятных.Только бы он не понял ничего.

Время уже 18.00.Он все еще спит.Звонила мать, интересовалась, как я.Голос веселый, бодрый, подозреваю, что у нее кто-то завелся, уже давно.Из поездок она звонит всегда довольная, веселая.Приезжает тоже на подъеме.Спросила про отца, я сказал, что он спит.На том и закончили беседу.

Я время от времени подходил, проверял, дышит ли он.Он дышал.Я едва сдерживался от искушения поцеловать его.Боялся, что он проснется во время поцелуя.В 21.00 я лег в постель с книжкой, решил подождать еще, но так и заснул.Сны снились восхитительные.Утром вспомнил сны и произошедшее.Заорал будильник.Время 7.00.Скорей, нужно посмотреть, что с ним.Я было рванул в чем был, но рассудил, что если ворвусь к нему в одних трусах, это будет по меньшей мере подозрительно.Я оделся, путаясь в штанинах, умылся, почистил зубы, его присутствие не обозначалось никак.Я пошел на кухню готовить завтрак, в школу ведь надо, черт бы ее побрал.Его там не было.Я позавтракал, ежеминутно ожидая, что он появится в дверях.Вымыл посуду, снова почистил зубы, оделся, покидал учебники в сумку.Пора уходить.Я решился, подошел к его двери и постучал.Не дождавшись ответа, открыл.Он лежал в постели, спиной ко мне, уже под одеялом, у меня отлегло от сердца, значит, вставал ночью, с ним все в порядке.

- Папа, я в школу, - прошептал я, - пока.

Закрыл дверь и пошел.

 

ОТЕЦ

Ночью я очнулся.Голова чугунная.Во рту пересохло.Такой гул в ушах, что я подумал, ураган за окном.Сердце стучит гулко, как в пустом колодце.Такое впечатление, что отравился угарным газом.Обнаружил, что лежу в одежде на нерасправленной кровати.Что случилось, не пойму.Какая-то тупая боль внизу живота.Вдруг, как молния, мысль, что с сыном.Если со мной что-то случилось, то что с ним?Может, мы и вправду отравились, утечка газа?Нужно срочно пойти посмотреть.Я попытался подняться, опираясь на ватные руки, если и ноги такие же ватные, то не дойти.Встал с постели, шатаюсь, голова кружится, перед глазами круги.Везде свет потушен.Дошел до комнаты сына, хорошо хоть дверь незаперта.Вхожу, он спит.Подошел ближе, вроде дышит.Ну, и слава Богу.Пошел спать.Чувствую себя совсем разбитым.Откинул покрывало, разделся, болит что-то не то в паху, не то в пояснице, лег.Долго лежал, сображая, что же произошло.Уснул незаметно.Сон был тяжелым.Утром проснулся, не мог ничего понять, слышал, как сын собирается в школу, но встать сил не было.Я лежал с открытыми глазами, смотрел в небо за окном.Когда он зашел сказать, что уходит, я сделал вид, что сплю.Не хотелось ни с кем говорить.

 

СЫН

В школьном туалете я выбросил в урну пакетик с презервативом и тряпкой, пусть школьные технички возмущаются. Потом уроки, долго тянулись. Мне показалось, бесконечно. Я был в таком мандражном состоянии, что не помнил, о чем говорил, когда отвечал у доски. Учеба, к счастью, мне всегда давалась легко. Может, наследственность сыграла свою неоднозначную роль. Сухой компьютерный ум матери и творческие задатки отца создали такую чудную смесь благодетели и порока, как я. Это я нескромно, конечно, завернул. И сегодня, заработав несколько столь нужных матери пятерок, я вернулся домой, дрожа в предвкушении неизвестно чего. Отец был дома, работал в кабинете за своим ноутбуком.

- Привет, папа, - я лучезарно улыбнулся.

- Привет, - ответил он без особого энтузиазма, хмуро взглянув на меня.

- Как дела, папа? – не унимался я, - Будем обедать?

- Дела в порядке. Я уже обедал. – он был на редкость лаконичен, отвечал сухим тоном и не смотрел на меня.

Я похолодел, уж не понял ли он, что произошло ночью. Все-таки он взрослый мужчина, умный, опытный. Но, похоже, мои страхи были напрасными.

- Обедай без меня, - сказал он более мягким тоном, увидев мое, наверное, испуганное, лицо, - у меня возникли дела неотложные. Нужно решить все. Хорошо?

- Хорошо, папа, работай, не буду мешать, - я поплелся к себе, чувствуя спиной его взгляд.

Обед приготовил он. Мать не любила присутствие в доме посторонних людей, поэтому не заводила домработниц, предпочитала сама на выходных пластаться с уборкой, а обед готовили, кто свободен. Если у ней было время, она варила по всем правилам некалорийный овощной суп, правда, вкусный. Если был свободен отец, он готовил более изысканно и сложно, то сёмгу запекал в фольге, то шампиньоны тушил в сметане, а то и вкуснейший суп-крем мог сварить с белыми грибами. Сегодня - я заглянул в кастрюлю – уха. Что-то простовато, видимо, не было ни времени, ни настроения. Впрочем, мог бы и не заглядывать, аромат на кухне стоит, обалдеть! Вкуснятина, наверно!

 

СЫН

Приехала мать. Вся на подъеме, буквально светится. Привезла нам с отцом дизайнерские шмотки. Она всегда покупает вещи от настоящих крутых дизайнеров, например, лондонских, у которых одеваются умные люди со вкусом, банкиры, политики, миллионеры, словом, деловая элита мира. Она это любит, чувствовать свою принадлежность к этой самой элите. Впрочем, наверно, она это заслужила. Она сама себя сделала. И нас с отцом тоже. Поэтому меня она предпочитает одевать в стиле «золотая молодежь», чтобы сразу было видно, кто есть кто. Про отца я и не говорю, он безупречен. У него великолепный вкус, да и мать на подхвате, так что он всегда одет идеально, как мать и мечтает.

 

МАТЬ

Что-то произошло. Муж молчит, сын молчит. Вроде все нормально, но я же чувствую. Господи, пусть только все остается по-прежнему! Ничего не хочу менять. Только бы все было в порядке. Может, они не ладят? Нужно поговорить с мужем, пусть больше времени проводит с ребенком. А то подростковый возраст, мало ли что.

 

ОТЕЦ

Странная жизнь у нас. Застой. Будто в болоте живем. В сытом, благополучном, спокойном болоте. Вроде все в порядке, но что-то не то. Не знаю, наверно, радоваться нужно, хорошая семья, спокойная жена, сын проблем не доставляет.Кажется, все хорошо. Но что же не так? Или это бешенство с жиру, как говорится. От добра добра не ищут.

Полнейшее материальное благополучие. Хорошие взаимоотношения в семье, прекрасный семейный климат, как говорят психологи.Успешная супруга, успешный сын-отличник, я – успешный глава этого семейства. Для миллионов людей наша жизнь недостижимый идеал.А у нас вот она, на блюдечке. Что же не так?

 

ПСИХОЛОГ

Он пришел опять.Хмурый, молчаливый.Пришел к психологу – не молчи. К психологу ходят, чтобы говорить. Психологи затем, чтобы слушать весь этот бред, который порой несут люди, запутавшиеся в простом, зажиревшие, дуреющие от скуки. Разгружать вагоны бы вас отправить, товарищи.Мигом бы улетучилась скука, забыли бы о своих надуманных проблемах. Как же вы порой меня бесите, глупцы! Господи! Ну, да ладно, лишь бы деньги платили, я выслушаю любой ваш бред.Как говорится, любой ваш бред за ваши деньги! Ха-ха-ха! Не только выслушаю, но и буду поддакивать, задавать вопросы, изображать заинтересованность и бурное участие. А этот ничего, красавчик. Мне он нравится. Отхватить бы себе такого. Да только он весь озабочен своим сыном, похоже, не видит во мне женщину и кстати, весьма привлекательную женщину. Богатенький мужчинка, надо не упустить его, хотя бы, как клиента. Богатых сразу видно, даже не одежде, а по манерам что ли, нет, по умению держать себя, с достоинством, солидно и в то же время естественно. А этот, похоже, очень богат. Надо ухватиться за него, пока он в печали.Так, ладно, начнем беседу.

- Как ваши взаимоотношения с сыном? Что-то прояснилось для вас?

- Нет, пожалуй, ничего, даже еще непонятнее все стало.Я совершенно запутался. – он хмуро пожал плечами.Усталый, усталый.

- Что вы подразумеваете под этим?

Он снова пожал плечами, устало, равнодушно, дескать, понимай, как хочешь. Я немного подождала, он молчал, потом задала следующий вопрос.

- Что вы хотите от меня? Чем я могу помочь?

Он с трудом разлепил губы:

- Мне нужно разобраться в себе, в своей жизни. Все как-то запуталось. Непонятно, для чего я живу. Раньше не задумывался об этом, жил на автомате, работал, зарабатывал деньги.А сейчас вдруг стало странно.Зачем? Для чего? Это ли моя жизнь? Нужно ли мне это?

- Исчезла мотивация. А раньше вы не думали, что все делаете ради семьи? У вас сын, жена.

- Нет, не задумывался об этом. Да жена и сама зарабатывает очень прилично.И без меня смогла бы содержать сына.Так что непонятно, для чего все это.Всех денег в мире не заработаешь, а заработаешь, так не потратишь за всю оставшуюся жизнь.

- Может, проблема в том, что вы не любите свою жену? А сына?

К моему удивлению, он отреагировал спокойно, даже равнодушно.Я ожидала возмущения.

- Сейчас даже не знаю. Когда-то, наверно, любил. У нас не принято говорить о чувствах. Мы живем, как роботы.Правильные, безупречный роботы. Мы – не люди. Мы - бездушные машины. Мы идеальная семья.

 

Он горько рассмеялся. Так, так, все становится гораздо интереснее. Оказывается, проблема в жене. Наверно, холодная стерва.Расчетливая, холодная стерва. Секс по раписанию, жизнь по расписанию.А мужику нужно творчество, живое творчество.Так, так, продолжим, пока горячо.

- А сын? Он тоже такой?

Он вновь, в который раз уже, пожал плечами:

- Не знаю, сына не могу понять. Для меня он какой-то далекий и непонятный, словно чужой человек. В детстве я не был близок к нему, видел только по утрам, когда собирался на работу. Даже не заметил, как он вырос.Мы никогда не были близки, а сейчас, мне кажется, еще больше отдаляемся.

- Вас это беспокоит?

- Меня беспокоит скорее его присутствие. Когда он рядом, я чувствую себя некомфортно.

- Вас это раздражает?

- Пока нет, но боюсь, скоро будет.

- А ваша супруга? Каково вам рядом с ней?

- Супруга помешанная на совершенстве. Мы редко бываем в обществе друг друга, поэтому пока не раздражает.Жена-карьеристка, сын непонятно что, и сам я непонятно что.Вот такая у нас семья.И я уже устал от всего этого.

СЫН

Я хочу его все сильнее и сильнее. Снятое видео стало моей молитвой. Я смотрю его беспрестанно.Запираюсь в комнате и смотрю.Снова, снова и снова.Смотрю и помогаю себе руками. Я хочу его снова. Хочу вновь испытать те безумные ощущения, ту эйфорию, то состояние полета. Это незабываемо. Почти ненавижу мать за то, что она не уезжает снова в командировку.Скорее бы уехала. Пусть бы вообще пропала. Она мешает мне.

Мне сложно быть рядом с ним, боюсь себя выдать. Когда мы рядом, я вспоминаю тот чудесный день, когда я претворил в жизнь свою мечту. Вспоминаю его тело, его запах, вкус его губ. Невольно начинаю смотреть на него другими глазами, а это опасно, это выглядит подозрительно.А мне ни к чему лишние вопросы. Мне наоборот нужно усыпить бдительность взрослых. А для этого нужно создавать иллюзию, что все хорошо, все по-прежнему.Нужно продолжать учиться на «отлично», быть пай-мальчиком и, самое главное, нужно быть осторожнее с отцом, чтобы не вызвать подозрений.Хватит заигрывать с ним, надо вновь стать обычным скучным малым, ведь для него я такой. Примерный сын, послушный, спокойный, прекрасно учится, хорошо воспитан, проблем не доставляет. Можно, кстати, побросить легенду о школьной безответной влюбленности, ну, для пущей достоверности моих недавних выкрутасов и странностей.Пусть родители успокоятся на мой счет, а то мать встревожилась, может все испортить.

 

МАТЬ

Сын влюблен. Он сам признался. Сказал, что девушка не в курсе его чувств к ней и признаваться он не собирается. Он считает, что она не та девушка, что ему нужна, она ему не подходит и он готов мужественно переждать ненужную влюбленность. Я очень рада, что он так разумно рассуждает.Действительно, в подростковом возрасте одно чувство сменяет другое, это ненадолго, пройдет. Только бы он не наделал глупостей. Нужно все-таки следить за ним.

 

ОТЕЦ

Сын за завтраком признался нам, что влюблен в одноклассницу, но она ему не пара и он не собирается опускаться до признаний ей в любви. Господи, откуда в таком возрасте столько расчета и цинизма?! Я был потрясен. Он весь в мать. Такой же робот. Чувства в час по чайной ложке. Отвратительно. Мне он стал еще более неприятен. Вырастет таким же холодным карьеристом, как она. И это мой сын. Даже не хочется так его называть.

 

СЫН

Кажется, уловка сработала. Они поверили в мою легенду. Мать обрадовалась, что я не собираюсь разводить сантименты с этой мифической девушкой, а отец, отец, кажется, возненавидел меня. Он так посмотрел на меня, с презрением, отвращением. Жаль. Но что поделаешь, так нужно, дорогой. Прости. Я не могу иначе. Ведь я действительно влюблен, только ни в какую не девушку, а в тебя. Поэтому, так надо пока, чтобы усыпить бдительность матери, да и твою.

Теперь я могу на совершенно законных основаниях хандрить, ведь я безответно влюблен.Имею право.Мать поддержит меня. Она все, что угодно сделает, лишь бы я не заводил отношения с девушками, пока не закончу школу, а затем университет. А потом можно поработать, встать на ноги, сделать карьеру, девушки подождут. И только потом, потом, на заре старости можно подумать об интрижках с девушками. Только интересно, буду ли я тогда нужен этим самым девушкам, дедушка с благородной сединой и тростью? Впрочем, девушки таковы, что за деньги пойдут. И замуж пойдут за деньги, и так пойдут за деньги. А уж чего, чего, а денег-то у меня будет завались. Родители постараются, вернее, мать. Отец так, сбоку припека. Мать его держит в строю. Если бы не она, он стал бы, наверно, богемным художником или, если кем-то построже, посолиднее, то архитектором, дизайнером, но никак не тем, кто он есть сейчас. Не знаю, счастлив ли он, доволен ли своей судьбой, вернее, судьбой, выбранной ему его женой. Вряд ли, не похож он на довольного жизнью счастливчика. Всегда хмур, невесел, печален. На публике благородно сдержан, что ему, кстати, очень идет.Хотя вряд ли он об этом задумывается. Просто блюдет себя, как полагается воспитанным людям. А мать – молодец, построила себе идеальную жизнь, жизнь по сценарию из мечты. Женила на себе красавца модельной внешности, к тому же умного и способного. Сама она тоже ничего, но не писаная красавица, отец красивее, намного. Зато она хваткая. Умеет ухватить мечту за хвост, так, кажется, говорится. Ухватила парня, словно сошедшего с рекламного постера дизайнерских джинсов. Ухватила вовремя должность, которая, как скорый экспресс, вынесла ее на финишную прямую к победе. И пошло-поехало, один успех потянул за собой другой, и она стала тем, кто она есть сейчас. Чтож, каждый имеет право на счастье. Человек рожден для счастья, как птица для полета, есть такая банальная поговорка. Только порой проблема в том, что у составных частей твоей мечты, у деталей твоей мечты, если можно так выразиться, могут быть свои мечты, отличные от твоих, и в них нет места тебе. Вот незадача! Как быть? Мать поступила просто. Просто взяла. Просто взяла то, что ей было нужно. Взяла, не спрашивая разрешения. Взяла, не сомневаясь, а нужно ли это тому, кого она взяла. Ведь, главное, это было нужно ей. А когда ей что-то нужно, она берет. А мой отец был нужен ей. Он был частью той красивой картинки, которую она давным-давно себе нарисовала. Причем, необходимой частью, незаменимой. Единственной в своем роде редкой деталью. Деталью на вес золота. Пазлом, без которого картинка не будет завершенной. Пазлом, который нельзя заменить подобными. Как стоять и сомневаться, когда речь идет о мечте? Нужно брать, пока не расхватали. И она взяла. И никогда, похоже, об этом не жалела. Хотя, как говорится, никогда не говори «никогда». Может, еще пожалеет. Нет, я не желаю ей зла. Зачем? Впрочем, положа руку на сердце, и добра не желаю. Зачем? Оно у ней есть. Ха-ха-ха. Да, добра у ней навалом. За жизнь не разгребешь. Большой лопатой. Мать умная, лихо все распределила в своей и наших жизнях, когда родиться, когда жениться. Интересно, когда умирать, она тоже определила? Представляю, распланировала нашу с отцом смерть, даже написала сценарий похорон. Учла все до мелочей, как всегда. Малейшие нюансы, мельчайшие подробности, все. Ничто не ускользнуло от ее внимания. Дата смерти, в первую очередь, ах, да, причины ее, наверно, она придумала что-нибудь солидное, благородное, вроде естественной смерти, нет, естественная не подходит, как-то неинтересно, по-стариковски. Может, тогда смерть, защищая свою родину? Нет, не то. На поле битвы, защищая мир во всем мире! Это подходит, как раз в ее стиле, не в том смысле, что она бросается защищать мир во всем мире, а просто она любит благородные высокопарные, пафосные причины. Итак, причина определена. Дата? Ну, наверно, она хотела бы увидеть нас в гробу не слишком старых и некрасивых, а таких, чтобы не стыдно было людям показать, т.е. нестарых, в самом расцвете сил, молодости и красоты, ну, где-нибудь лет в … около пятидесяти. Так, это ему, а мне? Ну, ладно, потом. Так, дальше, цвет гробов, цветы, музыка, приглашенные гости, а самое главное, ее костюм. Она учла все, ничто не ускользнуло от ее внимания, даже погода. Должен быть теплый солнечный день, как в голливудских фильмах, наверно, начало сентября, бабье лето. А, да, и церемония в католических традициях. Я сам как-то слышал от матери, ей нравятся католические религиозные церемонии. Это красиво. Она так считает. Наверно, это бездуховно, выбирать религию по принципу красоты обрядов. Но она позволяет себе так делать. Чтож, человек, сделавший себя сам, может себе это позволить. Такой человек, наверно, считает себя равным Богу. Он ведь тоже Создатель. Мне кажется, мать так и думает. Вряд ли она искренне верит в Бога. Просто сейчас стало престижным ходить в церковь, в дизайнерской шали, элегантно наброшенной на голову и красиво задрапированной на плечах, с белыми высокими свечами в руках, с достоинством легко склонять голову перед величием Бога. Это красиво, тем более если есть публика. По крупным религиозным праздникам мы ходим в храм, куда ходят все богатые и знаменитые, даже главы государств с супругами, где есть пресса и снимает телевидение.Это православный храм. Станет модным быть католиком, мать запросто перейдет в католичество, тем более там такие красивые церемонии и служба на латинском языке. А она эстетка, черт побери! Красоту ей подавай! Смотри-ка, действительно, она ценит красоту. Муж у ней красивый, сын внешне весь в отца, стало быть, тоже красив. Дом, точнее, особняк в центре столичного мегаполиса, прекрасен. Рабочий офис в сверкающем небоскребе великолепен. Жизнь красива. Красиво жить не запретишь, что-то меня на банальности потянуло. Единственное мутное пятно на безупречно чистом стекле ее жизни – это ее, так сказать, личная жизнь. Что-то не кажется мне она слишком бурной, эта личная жизнь. Скорее, затишье, штиль, полный штиль. Я, конечно, свечку не держу, но все-таки я же не маленький уже, вижу, особых любовных страстей нет.Не то, что особых, вообще никаких страстей нет! Они, как коллеги, приятели, даже не друзья, они, как люди, которым нужно вместе выполнить какую-то работу, может, не слишком интересную, но тем не менее важную, если не для обоих, то хотя бы для одного из них.

 

ОТЕЦ

Сын что-то сник совсем в последнее время. Наверно, любовь в бараний рог согнула. Так ему, так, он что же думает, любовь можно рассчитать, распланировать, как деловой проект, захотел, можно свернуть, захотел, можно внести поправки. Нет, дорогой товарищ-робот, с чувствами так нельзя.Они тебя самого и свернут, и поправки внесут в твою жизнь, а то и приведут в плачевному финалу. Этот жизненный урок ему на пользу, пусть поймет на своем примере, что нельзя жить по материным правилам. Ее стандарты не для людей, во всяком случае не для живых людей.Выдумала жизнь, провинциалка несчастная, возомнила себя элитой общества, хорошо хоть легенду про аристократические корни не сочинила. Это страх движет ею, страх оказаться на обочине жизни, страх быть никем. Поэтому эти непомерно высокие стандарты, идеалистическая жизнь, какое-то рафинированное псевдоэстетство, вечная стерильность везде: в доме, в словах, в поведении, в мозгах в конце концов.Ей бы быть хирургом вселенского масштаба, вырезать инаковость, опухоли современного общества, все неправильное, некрасивое, неэстетичное, некультурное, и везде насаждать стерильную чистоту во всем. Какая насмешка судьбы, однако! Чувствовать себя властелином мира, быть в душе властелином мира, и при этом родиться в среднестатистической провинциальной семье, в занюханном провициальном сером городишке, названия которого даже не найдешь на карте, расти в среде серых обывателей, обладать весьма посредственной внешностью! Да, трудится она, как лошадь, впрочем, неудивительно, она же провинциалка, ей не привыкать пахать. Трудится она, трудится, а для чего? Да, заработала энные суммы в восьмизначных долларовых цифрах, дом – полная, да что там полная, полнейшая чаша, мы все упакованы с головы до пят, счета в Европе. Но умрем и что останется? Никакой памяти, никакой мировой славы. Толку рыть землю, как кроты, если, кроме денег, это ничего не приносит. Ведь нужно оставить память на века, а так неинтересно. Но с ней это бесполезно, нет в ней творческого размаха, нет разгула фантазии, нет искрящегося фейерверка идей, она, как машина, механизм для зарабатывания все больших и больших денег, она – робот, так что бесполезно. Был бы в ней креатив, да с ее деловой хваткой, мы бы правили миром! Стали бы дизайнерами с мировыми именами, архитекторами, построившими самые знаменитые сооружения в мире, художниками, чьи творения продаются за миллионы на мировых аукционах.На худой конец – голливудскими конозвездами, знаменитой голливудской парой или крутыми музыкантами, над чьими угарными песнями умирает вся молодежь. А мы? Просто богачи, тупые обожравшиеся богачи. Кто мы? Мы никто, мы кроты. Мы роем, роем, несем в свою нору, прячем, снова роем.Скоро в нору помещаться не будет, а мы все роем и несем. Скучно.Бессмысленно.Мы даже не наслаждаемся заработанным, некогда, надо работать. Откладываем отдых на потом, а когда наступит это «потом»? Неизвестно. Может, никогда. А жизнь проходит. Жизнь идет. Жизнь проходит мимо.Жизнь проходит мимо, а мы остаемся. Мы остаемся на обочине.То, чего боялась моя жена.Это случилось. Только она боялась остаться ни с чем, без денег, а мы остаемся с деньгами. А собственно разница-то какая? Все равно на обочине. Парадокс. Разве так бывает? Разве это возможно? Ведь деньги открывают все двери, с деньгами все по плечу. Тогда почему же так? Почему так тоскливо и скучно? Хочется праздника! Праздника для души, для усталого разума, для засохшего сердца. Праздника хочется. Перемен хочется. Может, уехать в Нью-Йорк?

Уехать или переехать? Временно? Навсегда? А может, в Лондон?

Эх, лучше бы я стал моделью, как предлагали мне лет восемнадцать назад, да хоть мальчиком по вызову, чем это! Жил бы сейчас в Париже, кутил с богемными друзьями, постоянно светские вечеринки, свет, блеск, жизнь! Настоящая жизнь! Мулен Руж, Галери Лафайет, Елисейские поля, даже названия, черт побери, ласкают слух. Лучше бы я родился где-нибудь в начале двадцатого века. Париж, Русские сезоны, балет, Дягилев, богема, артистическая элита Европы, Дали, европейская аристократия, Шанель, Жорж Санд, канкан! Красота! Как скучно жить без красоты! Скучно. Словно перекрыли кислород. Нечем дышать.Серость вокруг и убогость. Зачем так жить? Зачем вообще жить? К чему для суета, если это никому не приносит радости? Мы даже благотворительностью не занимаемся. Просто так от души, от чистого сердца. Да, мы занимаемся благотворительностью, но так, чтобы об этом все знали, чтобы была громкая акция, чтобы все это было освещено прессой. Мы умеем пиарить себя. Все знают нас, как меценатов, благотворителей, благодетелей. Но все это такая чушь! Господи, как я устал! Дай мне успокоения для моей мятущейся души, так, кажется, говорится. Зачем я жил? Для чего прошла моя жизнь? Все впустую. Даже своей красотой не сумел воспользоваться, как следует. Не продал задорого, как мог бы. И все это совковое воспитание! Не привыкли мы, советские люди, к такому. Где это видано, чтобы парень снимался для журналов! Где это видано, чтобы парень раздевался перед камерой! Парень должен работать руками, чтоб до мозолей кровавых! Парень должен лопатой махать! Разгружать вагоны! Убирать урожай на полях! А иначе он не парень.

Эх, мог ведь я уехать тогда в Париж, мог! Что же это я так облажался? Начал бы с моделей, потом глядишь, стал бы актером, пригласили бы в Голливуд. Во всяком случае не пропал бы с такой внешностью. Что же я наделал?! Что я нашел в этой грымзе? Чего я клюнул? Ведь и влюблен не был. Пошел, как теленок на веревочке. Институт закончил тот, который она мне указала. И работаю там, где она назначила. Как глупо. И ребенка родили в срок, как она запланировала. И одеваюсь, как она считает нужным. И стрижка у меня элегантная. И часы «Роллекс». И машина «Бентли». Полный респект. Я заместитель, она генеральный директор. А я бы хотел носить джинсы и, чтоб стрижка была с рваными прядями, падающими на лоб справа, и серьгу в левом ухе. И гонять на кабриолете «Феррари».И часы мне ни к черту. И ребенок не к спеху был. Плевал я на институт. Советский институт, как же. И жизнь себе я другую хотел, и работу. И жену - красавицу-модель или актрису. И дочку, красивую, как мать. Я бы сделал ее звездой.Была бы она второй Бритни Спирс, поп-принцессой. А может, моделью, как Мариса Миллер. А вместо этого жена-грымза и сынок-подонок. Обязательно будет подонком, с такими то задатками!

 

СЫН

Отец – красавчик, вот повезло ему с внешностью! Мне бы так! Я, конечно, тоже не урод, считаюсь самым красивым в школе, но до отца не дотягиваю. Он вообще красив.Настоящий красавец с обложки журнала! Куда красивее голливудских парней из фильмов.С такой внешностью нужно шагать по мировым подиумам, улыбаться с экрана, позировать Марио Тестино и сводить с ума миллионы девиц и теток разного возраста. И что он нашел в моей матери? Она, конечно, не уродка, но очень-очень отстает от него по красоте, вернее, даже нельзя говорить «по красоте», по внешности, потому что красоты в ней нет. Она просто не уродка. Ну, средняя, обыкновенная. Увидишь, не запомнишь. Таких лиц миллионы. В уличной толпе все такие. Она – девушка из толпы. Точнее, уже женщина из толпы. Среднего возраста, усредненной внешности, этакая среднестатистическая ухоженная тетка из «миддл-класса». Ну, и что, что миллионерша? По ней и не скажешь. Обыкновенная. А вот он – нет! Он необыкновенный! Я чувствую, что он другой, не такой, как мать. Другой, из другой интересной жизни. Он словно бы выше матери. И знает больше. Словно он знает рецепт счастья и радости. А она нет. Она серая и скучная. Смертельно скучная. Уехать бы с ним. Куда-нибудь далеко, далеко от нее. Она пусть сдохнет. От скуки, от серости, от монотонной своей жизни. А мы бы с отцом уехали и стали бы вместе жить. Как любовники. Никто бы не знал о нашем родстве. Мы бы поселились там, где живут свободные люди, нормальные интересные свободные люди. Никто не стал бы показывать на нас пальцем. Мы бы жили, занимались сексом, ходили в театр, на показы мод, в Оперу, на балет, путешествовали. Любовники-геи. Оба красивы, молоды, счастливы. Он чуть постарше, я чуть помладше. Мы бы снимались в фильмах, потому что отца сразу бы пригласили работать в Голливуде. Мы могли бы сняться в каком-нибудь скандальном кино про геев, извращенцев, богемные нравы элиты искусства. Получили бы кучу наград на всевозможных кинофестивалях, стали бы знамениты, богаты, счастливы. Весь мир бы узнал о нашем родстве. Был бы грандиозный скандал, наши рейтинги взлетели бы до небес. Нас бы простили за родство, за инцест, потому что мы любимцы публики. Мать пыталась бы приблизиться к нам, но мы бы сделали вид, что не знаем ее. Она бы рыдала, заламывала руки, но бесполезно. Нам не нужна серость.

Мы были бы самой знаменитой парой мира. Любовники – отец и сын! Это нонсенс! К тому же кинозвезды! К тому же красавцы! Мы были бы самыми счастливыми на земле со дня сотворения мира!

 

СЫН

Эта лошадь, эта недотраханная, изголодавшаяся по мужику, мымра-психолог положила глаз на моего отца! Уродка! Куда ей! Неужели она смеет надеяться, что он, великолепный красавец, прекрасный, как принц, обратит на нее внимание?! Не бывать этому! И даже если обратит, благодаря сухой диете моей матери, то я не позволю! Из принципа! Это даже оскорбительно! Такие уродки должны знать свое место! Пусть сначала посмотрит на себя в зеркало! Чучело засохшее! Я бы не возражал, если бы на месте этой сухой лошади была красавица с модельной внешностью. А то менять шило на мыло! Моя мать – мумия пыльная, и эта не лучше, даже хуже, мать хоть ухоженная.

 

ПСИХОЛОГ

Сынок был явно настроен против меня. Я просто чувствовала исходящие от него флюиды агрессии и негатива. Да, он может помешать мне. Зря я попросила его привести. Надо будет сказать, чтобы больше не приводил сына. Неужели мальчик понял, что мне нравится его отец? Он явно ревновал. Наверняка сын на стороне матери. Этот комплекс Эдипа.

 

СЫН

Я так разозлился на эту тетку, что даже дома не мог долго успокоиться. Расхаживал по комнате и вслух ругался. Потом решил – хватит. Включил компьютер и погрузился в нирвану. Да, вновь эти божественные кадры. Секс с красавцем. Его роскошное тело. Боже! Я вновь и вновь пересматривал видео, пока глаза не начали слипаться. Что-то я утомился сегодня. Пошел в ванную, почистил зубы, на душ уже сил нет. В комнате выключил свет и вновь сел за компьютер, чтобы напоследок перед сном еще раз посмотреть на волшебный секс. Глаза уже закрываются. Пора бай-бай.

 

ОТЕЦ

Сын сегодня у психолога был несколько агрессивен, как мне показалось. Мне даже было неловко за него. Взрослый парень, а ведет себя…

Я решил поговорить с ним, сказать, что больше к психологу он со мной не пойдет. Надо поговорить сейчас, не откладывая на завтра. Он, наверно, сидит за компьютером. Так и есть, монитор светится. Я позвал его. Тишина. Он спит, оказывается. Компьютер включен. Так, что он тут делал? Надо сохранить работу и выключить. Я подсел к столу. Нажав на кнопку, вывел машину из спящего режима. На рабочем столе крупным планом застыло изображение чьего-то голого тела. Порно, значит, он смотрит! Чистоплюй лицемерный! Так, посмотрим, что за порно интересует нашего «приличного мальчика».

 

ОТЕЦ

Странно, что я не поседел после увиденного. Долго не мог прийти в себя. Я думал, что делать. Это был такой глубокий шок, что все эмоции словно выключились. Остался только трезвый расчет, основанный на логике, так, будто имеешь дело с врагом, которого нужно уничтожить, предварительно усыпив его бдительность. Но это потом, а пока я в прострации. Я растерялся. Потом тихонько, как вор или нашкодивший мальчик, вышел из его комнаты, чуть ли не на цыпочках. Даже компьютер не выключил. Долго сидел у себя на кровати с пустой головой. Пошел в душ, опять долго стоял под теплыми струями, ничего не соображая. Сколько прошло времени, не знаю. Пришел в спальню, упал на постель, отрубился.

 

ОТЕЦ

Он вошел на кухню с лицемерной улыбкой, - привет, папа. Я ненавидел его холодной ненавистью. Я следил за его действиями, холодно, расчетливо и вроде бы равнодушно. Я люблю завтракать на кухне, когда жены нет. Здесь тепло, уютно и в то же время нет того ощущения кухни, дешевой, безвкусно обставленной, с аляповатыми занавесками, дурацкими прихватками, с пестрыми фаянсовыми безделушками. Нет, у нас кухня солидная, выглядит дорого, респектабельно, как в каком-нибудь графском замке. Я люблю завтракать на кухне, когда жены нет дома, она уже уехала на работу. Она считает, что принимать пищу на кухне – это по-провинциальному, это несолидно. Я завтракаю на кухне. И вот он пришел сюда же. Решил позавтракать с любимым папочкой. На лице улыбка. В душе, видимо, ликование. Он вызывал у меня омерзение. С тихой ненавистью я наблюдал, как он двигается по кухне, готовя себе эти мерзкие хлопья, засыпает их в тарелку, заливает молоком. А на лице святая улыбка. Меня чуть не передернуло от отвращения. Он сел за стол, - приятного аппетита, папа. С омерзением я смотрел, как он ест. И думал, что делать. Он ничего не замечал, с блаженной улыбкой поглощал размокшие хлопья. Мне кусок в горло не лез. Он поел, встал, начал мыть посуду, чуть ли не напевая. Меня будто туго-натуго затянули свинцовыми канатами ненависти, я не мог пошевелиться. Он радостно улыбался, вытирая посуду. Мой взгляд упал на бронзовую танцовщицу. Статуэтка высотой около тридцати сантиметров стояла на белом мраморном столике-колонне у стены.

 

ОТЕЦ

Странные существа люди.То они бывают на удивление живучими, то так легко умирают. Как легко умирают люди.Как легко умирает человек. Только что, какую-то минуту назад, он был жив, говорил, смеялся, и вот уже лежит мертвый, бездыханный. Труп. Лежит труп и из его головы вытекает кровь.Кровь вытекает и образуется лужица.Красная лужица. Если не видеть труп, то эту лужицу можно принять, например, за растекшуюся на полу краску. Лужица увеличивается, растекается в стороны. Если долго ждать, то наверно, можно увидеть, как она зальет весь пол. Хотя, вряд ли, ведь это не краска, это кровь, а кровь сворачивается.Нити фибрина прекращают ее текучесть. Итак, передо мной лежит труп, из его головы вытекает красная жидкость и образует лужицу на полу, на нашем безупречном чистом полу.Жена будет в ужасе, ведь она так ценит порядок и чистоту. Порядок превыше всего, вот ее жизненное кредо. А тут эта кровь, она, почти наверняка, въестся в дерево. Придется менять пол. Иначе никак, все равно будет пятно, его ничем не вывести. У нас дорогущие полы из самого что ни на есть натурального дерева, экологические, чистейшие, дышащие.По ним можно ходить босиком, теплые, уютные, мягкие.Вот что значит настоящее живое дерево. И теперь на нем, на живом, мервое тело.Труп.

Труп моего сына с проломленным черепом. Его кровь подобралась к моим ногам.Я инстинктивно отодвигаюсь. Не хватало еще запачкать носки. Да, я убил своего сына.

 

ПОЛИЦЕЙСКИЙ

Странные люди. Жена в истерике орет: «Ты чудовище!», а муж, убивший своего сына, спокойно и равнодушно отвечает: «Ты сама чудовище».

Странные люди эти богатые.