Практически вся сознательная жизнь мною проведена и посвящена Латвии. Учёба в школе до 9 класса, затем выезд из Латвии на два года и возвращение на учёбу в институт , работа в районе на протяжении 35 лет. Пенсия по чернобыльской инвалидности. Но я ведь потомок «оккупанта» по меркам наших нацозабоченных.. Не хочу обсуждать эту тему, но хочу вспомнить «тот город, которого нет» и который часто мне снится до сих пор, город моего детства – Приекуле, где стояла войсковая часть, куда перевели отца из Забайкалья. Заметьте, перевели, а не сам напросился. Приказы, как известно, не обсуждаются!

 

Приекуле в Латвии два. Один все знают – Цесисского района, где картошку разводят, но есть ещё Лиепайского, в 40 км от Лиепаи. Небольшой городок с железнодорожной станцией (теперь уже нет!) и рядом стояла часть, занимавшая площадь большую, чем сам городок. Часть была ракетная, войск стратегического назначения. Теперь это не секрет, но шахты ракет находились в Вайнеде в лесу. Точнее около. Секрет и тогда был «полишинеля», потому что от грунтовки Приекуле – Вайнеде, в лес уходила прямая асфальтированная дорога (кто -то же придумал так "засекретить"!), и когда останавливался местный автобус «пазик» около этого поворота, шофёр объявлял: «Rakesu baze!» (ракетная база). Это была , конечно издёвка, но это Курземе, где тебе и воды не дадут, если ты не скажешь по – латышски! Нацозабоченные ещё те…, не все конечно.

 

Прибыли мы туда зимой 1961 года. Было слякотно и сыро, шёл дождь со снегом при нулевой температуре и после Забайкалья с его морозами под тридцать и снегом по…, ну , в общем чуть ниже пояса, а то и больше, показалось что очень противно!

 

Военный городок находился в отдельности от города на расстоянии в 300 метров от окраины города. К городу относилась и русская школа, на ближайшей окраине, где меня и определили в четвёртый класс. Дома в военном городке были двухэтажные, "хрущевской" ещё постройки, добротно сделанные , кирпичные, оштукатуренные, и в фазе строительства были ещё две "трёхэтажки" современных. Часть жилого фонда располагалось в «финских» домиках из дерева на две квартиры по две комнаты с кухней и туалетом «люфт-клозет» и к ним небольшой участок земли для грядок.

 

Поселили поначалу в офицерской гостинице, которая пахла сапожным кремом и как не странно – сельдереем, наверно у кого-то в горшочке рос. Через время поселили в финском домике - освободилась квартира зама комполка.

Сама часть находилась рядом за серьёзным забором и проходной. Там были казармы, столовая с пекарней, автопарк, склады, ангары, клуб с широкоэкранным кинозалом и спортзалом, штаб и прочее, даже медсанбат.

По началу отец работал в части, но когда шахты загрузили ракетами, начались дежурства в Вайнеде. В 1963 году отец уезжал на пуски ракет в Читинскую область на Ачинский полигон, откуда были пуски на Новую Землю, причем атомными боеголовками. Это я , конечно, узнал уже недавно из мемуаров ракетчиков.

 

До чего же насыщенной была наша пацанская жизнь! Быстро перезнакомился со всеми, меня быстро ввели в курс дела по основным занятиям и развлечениям. Ну, футбол летом и хоккей зимой это само собой, лыжи – в основном прыжки с трамплинов на горе около части со скосом около 45 градусов и трамплином посередине горы. Потрясающее чувство полёта на метров десять и больше! Прыгал на обычных солдатских лыжах широких, пока один раз вылетел далеко и приземлился не на уклоне горы, а на горизонтальную часть трассы. Ноги естесственно не выдержали и врубился животом о спрессованный снег. Как не лопнула диафрагма, не знаю, но от удара наступил её паралич на время и я не мог вдохнуть. Умирал. Кто-то подъехал из пацанов, увидел, что я синий и надавил на грудь, типа помочь вдохнуть, и я задышал. Испугался здорово! Больше не прыгал с трамплина.

 

Летом же жизнь била ключом! Поездки на озеро на велике, в парк на купалку, рыбалка в «Переплюйке» - речке, что протекала вдоль части и текла вдоль железной дороги, под ней, и впадала в Запруду промкомбината. Там водились плотва, усачи, щучки и самое главное форель! Да- да, форель по 300-400 грамм, которую, правда, поймать было крайне сложно. Если она тебя видела – никогда не возьмёт наживку! Легче было ловить весной на донки, которые ставили на ночь. Бывало, попадало и по 5-8 штук! Вкуснятина!

 

Усачей летом кололи вилкой на палке. Щуку - на удочку с большим поплавком из пробки и карасиком на крючке. Спиннинга не было. Пока были детские интересы, ходили в часть через проходную, куда нас пропускали солдаты, так как знали своих в лицо. В части около складов можно было найти много интересного для пацанов, в том числе противогазные маски, резина которых являлась лучшей для изготовления рогаток. Это оружие было очень распространено и «спецы» били из него с очень высокой точностью.

 

Ещё очень ценными находками являлись обыкновенные фотопленки, которые горели в то время как целлулоидные игрушки ярким пламенем с шипением, как спички.

Плёнок было много на свалке, солдаты часто фотографировали друг друга для родственников и «дембельских» альбомов. Пленки были нужны для запуска ракет. Плёнка скручивалась в рулон, затем закручивалась в фольгу во много слоёв в виде трубочки, потом передняя часть скручивался в остриё , а задняя часть делалась в виде стабилизатора ракеты с отверстием для выхода газов. Ракета ложилась в любой лоток и подогревалась спичкой со стороны стабилизатора. Она начинала дымить, потом срывалась с места и взлетала, бывало летела на 20 и более метров. С той же целью использовались и тюбики из под пасты, только те приходилось просушивать на огне и вытряхивать остатки. Зато и летали они дальше и выше!

 

В части же можно было достать и сухой карбид кальция для запускания банок и взрывания бутылок. Ну, про банки все знают. А вот сделать грамотную бутылку - нет.

Карбид кололся на кусочки, чтобы проходило в горлышко, в бутылку наливалась вода на одну треть, сверху засовывалась трава до сужения и на неё ложился карбид. Вместо пробки забивалась тщательно подогнанная палка из сырой ивы, чтобы и плотно и не лопнуло горлышко. Снаряд был безопасен до момента опрокидывания и соприкосновения карбида с водой. Взрыв был сильный и осколками бутылки могло посечь за метров тридцать!

Осенью ходили по грибы, коих в окружающих лесах было множество! Таскал корзинами, а мать солила, мариновала и жарила. Тоже подспорье для дома. Около дома был небольшой сарайчик. отец утеплил его сеном и мы завели кур и уток, и пару лет держали даже гусей и кроликов. Был огород, прополка которого была возложена на меня. Гиблое дело! "Терпетьненавижу!" Нарвать травы - тоже на меня! Пришлось научиться косить и мне сделали косу. Еще и за сестрами надо было летом приглядывать, если не шли в детсад.

 

Со временем появились и более интересные занятия. Начали делать «поджиги» - пистолеты из медных трубок, залитых свинцом с дырочкой для поджигания заряда, которые поначалу заряжали серой от спичек, газетой в виде пыжа и пулькой от мелкашки или свинцом. Здорово палило, и даже попадали куда надо.

 

В связи с тем, что Приекуле входило во время войны в «Курземский котёл», там шли очень кровопролитные бои, и Приекуле переходило из рук в руки 15 раз. Соответственно и оружия и боеприпасов там осталось с войны немало. Это пацаны быстро определили и начались поиски оружия и боеприпасов. Раскапывались бывшие окопы, блиндажи и обязательно что то находили. Самое ценное было найти «цинки» с русскими патронами. Они были запаяны и внутри в масляной бумаге отлично сохранялись патроны. Оружие тоже попадалось, но больше ржавое, непригодное для стрельбы.

Немецкие патроны были без «цинков» и часто негодные, зато попадались разрывные пули и трассеры. Немецкое оружие было и хорошее иногда, особенно найденное на заброшенных хуторах, на чердаках. Курземцы -запасливый народ! С патронами были проблемы, то стрельнёт, то нет. Русские боеприпасы были хорошие , но не было с чего стрелять! Вот беда…. Начали делать «поджиги» из отпиленных стволов и заряжать порохом и пулями. Вот это уже стрельба! Как дашь по старому пню разрывной пулей, пень вдребезги!

 

Позже начали подрывать мины и снаряды. Проходили подготовку у «спецов местного разлива», что можно трогать, а что нельзя, так как снаряд или мина на боевом взводе, то есть выстрелена. Об этом , кстати, и в школе сапёры тоже говорили.

Перед каникулами, за пару недель, в школе появлялись сапёры и предлагали показать, кто и где видел взрывчатку и освобождали от занятий. Все пацаны знали, где есть и учились в итоге только девчонки. Ездили далеко и показывали только то, что уже обследовано на предмет подрыва, но трогать, к сожалению нельзя, остальное взрывали сами в кострах. Хорошее было время.

 

Однажды сапёры подрывали 500кг бомбу в болоте на месте, так как её трогать было нельзя и был виден только стабилизатор. Увезли нас далеко, но рвануло так, что все потроха перевернуло и набило полный рот земли, потому что лежали!

Почему звали пацанов и не разминировали сами? Всё очень просто, земля там так нашпигована осколками, что миноискатель бесполезен.

 

Около братского кладбища, за городом кругом ровные поляны, но сапёры запретили пахать в этих местах. Местная власть, народ упёртый были и решили послать этих сапёров на …

И пустили гусеничник с прицепным плугом и седоком на нем ( были в то время такие). Седока разнесло на куски, а тракторист ещё метров 200 пробежал по направлению к больнице, пробитый насквозь осколками через бак, кабину и сиденье. Больше не пахали…

 

После наших подрывов надо было смываться по-быстрому, так как очень быстро приезжали сапёры и «особист» и могли крепко наказать. Тяга к этому, как наркотик для наркомана – и знаешь что смерть, но хочется!

Сколько отец выкинул моего оружия, не счесть! А боеприпасов – море!

В восьмом классе появился интерес к девчонкам и оружие отошло на второй план. На первом – «танцы – шманцы –обжиманцы».

 

В восьмом классе отец купил мне охотничью одностволку, чтобы меньше баловал с оружием и пристрастил к охоте, в основном на птицу и зайцев, благо этого добра там было много и на полигоне можно было спокойно охотиться на уток, куропаток и даже тетеревов и зайцев. Мне понравилось. Учеба пошла на пользу, и я стал метким и заядлым охотником к 16 годам, когда и получил охотничий билет "Военохота".

 

В девятом классе с грустью покинул Приекуле. Отца переводили в Белоруссию.

 

В 1999 году не выдержал и поехал посмотреть на военный городок. Лучше бы не ездил. Военный городок, кроме трёх позже построенных пятиэтажек полностью РАЗРУШЕН ! Как будто кто бомбил его – груды кирпичей вместо домов, финские домики, кроме двух, снесены. То же и с самой частью – все казармы разрушены! Всё заросло лесом и травой.

 

Какую же ненависть надо иметь, чтобы рушить всё и столько труда от ненависти затратить, лишь бы снести «воспоминания» о времени Союза! А может все прозаичнее и разбирали на стройматериалы?

 

Со всех точек Приекуле видна только высокая водокачка из красного кирпича в военном городке, что одиноко «взирает» на развалины когда то сданных в целости и сохранности домов жилого фонда и зданий части местным властям Приекуле… Эту реликвию местным "борцам с канувшим в небытие Союзом" осилить не удалось! Просто опасно, она же рухнуть может и похоронить разрушителей!

 

В Вайнеде остались не только шахты и капониры, но и взлетная полоса из бетонных плит большой толщины , которая могла принять даже ракетоносцы стратегической авиации. И этого даже использовать не смогли. Школа сохранилась, но в ней латышская школа. И мостик через речку ещё есть. В последних трёх пятиэтажках, что построены позже, из окон торчат трубы буржуек и в крайнем живут бомжи.

Сам город Приекуле как то съёжился и осиротел, все старые магазины и универмаг закрыты, больница еле дышит, промкомбинат закрыт, озеро спущено и заросло травой. Людей мало и молодёжи не видно совсем . Пара отреставрированных церквей и памятников барону Корфу только подчёркивают убогость и запустение городка…

 

Когда то жизнь здесь кипела ! И мы тоже искали потайной ход от замка барона к церкви, который был выложен кирпичом и шел под речкой. И нашли его. С фонариками удалось дойти приблизительно до реки, но дальше все было затоплено. Да и рискованно было там ходить - могли стоять мины -ловушки с войны. Война и разруха оказалась, нынче, в умах…и сердцах!

Уезжал расстроенный, с жёстким сердцем. Я приехал в тот город, которого НЕТ! И уже никогда не будет…