Бригада

 

Комфортабельный автобус “Турист” Львовского автозавода наконец-то остановился на территории совхозной базы НИИ. Лаборант Алексей заспешил на воздух. Пробирался через завалы рюкзаков, мешков и коробок с продуктами, натыкаясь на спины и руки младших, старших научных сотрудников и кандидатов всевозможных наук. Еще не выпав из автобуса, блеванул под радостные комментарии закаленных в питейных делах ученых товарищей.

- Так, тихо, - старший заезда, начальник 17 отдела НИИ, к. т. н. Борис Петрович Маккорвин, по прозвищу Шотландец, приподнялся со своего места и махнул рукой. - Жека, тащи бедолагу от колес. Пусть в кусты блюет, сучара.

- Отъехать малость от блевотного места надо. Выходить-то как будем? - подал дельную мысль м. н. с. Сидорук, пряча граненый стакан в карман ватника.

- Верно излагаешь. Водитель, дай вперед, - твердо скомандовал старший, оприходовавший за время пути поллитровку и бутылку “жигулевского”, - Жека, тащи мудака дальше. Маневрировать будем.

Жека с Лехой, и автобус с интеллигентными сельхозработниками, двинулись одновременно, но в разные стороны. Леху сильно повело. Он оперся ладонями о движущийся предмет и облевал транспортное средство. Жека крепко держал Леху за воротник новенького ватника, пытаясь предотвратить падение блевуна и уберечь собственные фирменные джинсы от брызг и капель.

- Ну, ты, Леха, кончай фонтанировать, - веселился Жека, - пацаны, Лехе больше не наливать сегодня. Все пойло в расход пустил, пионер хренов.

Автобус окончательно остановился. Раскрасневшийся Шотландец велел собрать разнокалиберную стеклотару и организованно покинуть борт автобуса с вещами. Началась хаотичная разгрузка.

- Личные вещи сложить. Преступаем к выносу продуктов питания, - последовала очередная команда стойкого Шотландца. – Трезвые и уверенные в своих силах сотрудники, нежно берут упаковки с яйцом куриным и ящики с жидким, подчеркиваю, жизненно важным продуктом.

- У нас на селе - все трезвые, а яйцо по осени счет любит, - съерничал экономист Гришко, подхватив весь запас хрупких яиц. И, растопырив руки, застрял в дверном проеме. Зачем-то пригнулся, потоптался и наступил кирзовым сапогом на край своего старого брезентового плаща. Пытался выпрямиться, дернулся и боком выпал из автобуса, не выпуская драгоценную ношу. Смягчить удар падения помог инстинкт. Тело Гришко развернуло в воздухе и рухнуло на яичные упаковки.

- П…ц яишнице с лучком, - констатировал Шотландец, - сказал же, уверенные и трезвые.

- А я и есть умеренно трезвый, - поднял голову в желтке Гришко.

- Ты, Гришко, тапереча со своих яиц глаз не спускай. Голодный демос - злобный демос, - японист Госин развел руки, что означало трагическое удаление с тела иллюзорных яичек.

- Хорошо еще, водяру не тронул, паскуда рьяная, - смягчил обстановку прагматичный Сидорук, - отъехать бы надо от яишницы. Подскользнешься не ровен час.

- И то верно, - согласился отходчивый Шотландец, - водитель, подай еще вперед.

Водитель выругался, но полез в автобус.

- Бог троицу любит, Борис Петрович, - крикнул Жека, придерживая бледного Леху, - берегите белое золото.

- Тьфу, тьфу, тьфу, - отплевался через левое плечо секретарь партячейки Сидорук.

- Беду накликать хочешь, Евгений? - строго спросил Шотландец

- Никак нет, товарищ командир. Только предостеречь.

- Так. Назначаю тебя особо ответственным лицом перед партией, правительством и бригадой за наше главное достояние. Понял задачу?

- Никак нет. Не ясны временные параметры ответственности. Ответственный за сейчас или до последней капли?

- Дерзишь, кандидат в члены, мать нашей, КПСС, эм эн эс Евгений Глебович. За работу. И отпусти юношу.

Жека отпустил сомлевшего Леху. Леха упал со стоном.

- Во заездик, - запричитал аналитик Иванов, - на двадцать мужиков две несимпатичные поварихи, двое с падучим комплексом и всего два ящика бухла на две недели.

- Не ссыте, поручик, в хрустальный бокал. В соседней деревне институт культуры морковку дергает. А дед с зернотока брагу гонит. Так что, разочарован не будешь. Как говорят французы, ex aequo et bono, что означает: получим “по справедливости и доброте”.

- Аминь. Твоими устами да ром пить.

- Ален Делон не пьет тройной одеколон, месье пессимист.

Разгрузились. Побросали рюкзаки на железные койки в загаженном бараке. Каждый, как мог, ждал привальную, назначенную аж на 20.00. Шотландец позвал Жеку в тесную командирскую комнатку, где мирно стояло бухло, накрытое драным ватником, и провел инструктаж по поводу тактики проведения застолья.

- Главное, Евгений, резко не выпустить Змия зеленого. Поставим пару-другую пузырей на стол. Выпьем, закусим, поговорим о жизни по благородному. Знак подам, слетаешь за дополнительной порцией. Держи ключ от жилища.

- Углубим процесс, как партия велела, без шума и пыли, Борис Петрович, - заверил начальника Жека.

- Иди уж, и откачай лаборанта. Срань малолетняя. Пить не умеют, а в интеллигенты метят. - Шотландец потянулся к ящикам, достал бутылку, - тебе не предлагаю. К людям идешь.

Без четверти восемь бригада, разбившись на группки по интересам, собралась у клуба-столовой. Не было Гришко и Шотландца. Шотландец переливисто храпел в своих покоях, а Гришко бесследно исчез.

- Товарищи коммунисты и беспартийные, ввиду сложившейся ситуации, считаю целесообразным не останавливаться на пол пути, а решительно и твердо продолжить начатое дело, - провозгласил коммунист Сидорук. Возражений не было. Точно в 20.00 вошли в столовую, сбивая сельскую грязь у порога.

Сидорук пошептался с Жекой и скромно занял место во главе стола. Привальная началась. И продолжилась не по намеченному плану. Когда выпили за “демократизацию и гласность” и “очеловечивание общественных отношений”, а Сидорук, на правах старшего, тискал обеих поварих, дверь распахнулась и впустила Шотландца в клетчатой рубахе, расстегнутой на все пуговицы, с ящиком перестроишной водки.

- У всех есть выпить и закусить? Жека, проверь! - взревел, возбужденный близостью теплых женщин, Сидорук. - За Ленина, Сталина и товарища Маккорвина! Ура, товарищи!

- За Сталина пить не буду, - подал голос аналитик Иванов и выплеснул на дощатый пол треть стакана драгоценной жидкости.

- Какой Сталин, где Сталин? - в столовую ввалился Гришко, сильно надравшийся где-то на стороне. Из слипшихся редких волос торчал клок сена и нечто пахнущее коровьим навозом. Гришко помотал головой, громко выпустил газы и упал.

- Гришко упал в моих глазах, - хмуро констатировал Иванов, заваливаясь на плечо соседа. Сосед деликатно отодвинул Иванова и с пониманием заявил:

- Женщина должна быть с мякотью, господа.

- О, тема! Слушай хайку в русском стиле, - закричал японист Госин.

- Даешь хуйку, Госин-сан, - вскочил Жека, размахивая ножом, - тихо всем!

- Увидел красавицу с распущенными волосами. Возникло безумное желание. Вырвать яйца с корнем, - с чувством прочитал собственное сочинение японист.

- За поэзию и музыку души, - поднял стакан романтично настроенный Шотландец.

- Скорпиенса, давай, - очнулся лаборант Леха.

Дали “Скорпиенс”. По полной. До самого утра. Мероприятие прошло строго в соответствии c известной народной мудростью “У каждого свои причуды”.

 

23.10.06