СЛОВО ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ПРОКУРОРУ Алексу Минченко

 

Школьный вальс. Автор Геннадий Лагутин

http://www.litkonkurs.com/?pc=forum&;m=3&vid =303330&project=529

____________________

 

Ваша Честь. Господа присяжные!

 

«Школьный вальс» построен на попеременном повествовании о двух группах персонажей, объединённых единством времени происходящего, но существенно разнесённых по местам событий.

Одна группа – действующий отряд боевиков, «чехов», что наводит на мысль о том, что это одна из Чеченских войн, место действия, похоже, Чечня (Ичкерия).

Вторая группа – бывшие одноклассники, собравшиеся через несколько лет после окончания школы, местонахождение которой не привязано к какому-либо конкретному региону России. Да это и не столь важно.

Главный герой, старший лейтенант российской армии, пленённый, а затем убитый боевиками, являлся также выпускником этого класса.

Один из боевиков, соучастник если не самого убийства, то издевательства над трупом, также выпускник этого дружного класса, более того, он был школьным другом главного героя.

 

Геннадий Лагутин очень скупо обрисовывает обстановку военных действий, её участников. Старлей командовал укрупнённым разведвзводом, к сожалению, очень неудачно: все двадцать человек попали одновременно в засаду, устроенную боевиками, и были уничтожены «практически, мгновенно». Похоже, что это были или 1995-96 годы Первой Чеченской, или 2001- 2005-й во время Второй Чеченской войны. То есть у меня сложилось впечатление, что это была не силовая операция федералов, а именно боевые действия.

Автор не вдаётся в какие-либо причины возникновения Кавказского кризиса и хода войны.

 

Первое, главное, что очень смутило, даже возмутило ряд присяжных – способ убийства пленного российского офицера: ему отсекли голову кавказским кинжалом.

Естественно, что этот момент – один из ключевых в рассказе. Он должен был, по задумке автора, вызвать бурю возмущения, негодования у читателя.

Не могу сказать, что и я остался полностью спокойным по этому эпизоду.

Однако рассмотрю некоторые сопутствующие факторы, на мой взгляд, важные.

Попытаюсь определить, что именно хотел нам показать автор.

 

Как усиливающее ужас произошедшего, сообщается, что это сделал «… араб,… один из самых жестоких главарей, ярый ваххабит» .

 

Известно, что основа ваххабизма - идея единобожия. Сторонники этого учения отвергают все новшества, привнесенные в ислам - например, поклонение святым и имамам, как это делают шииты - и требуют строгого поклонения исключительно Аллаху, как это было в период раннего ислама.

Своей основной задачей ваххабиты считают борьбу за очищение ислама от различных чуждых, с их точки зрения, примесей, основанных на культурных, этнических или каких-то других особенностях тех или иных мусульманских народов.

Но в качестве главного требования был выдвинут джихад – священная война против заблудших и неверных. Священная война в отношении противника, исповедующего ислам, должна была обосновываться тем, что тот отступает от чистоты веры, нарушает ее предписания, ведет безнравственный образ жизни, в том числе, последует примеру развращённости западных стран.

Ваххабизм считается экстремистским еретическим движением, в основном, по причине отрицания его приверженцами традиционных суннитских учений и толкований.

 

Я это привожу потому, что для расправы именно над российским офицером уточнение конкретной принадлежности главаря к одной из ортодоксальных ветвей ислама достаточно важно. В самой основе ваххабизм существен только для оценки взаимоотношений самих мусульман.

Поэтому расправа над заведомо не исламистом могла быть вызвана тем, что он, неверный, защищает в этой республике нарушителей чистоты веры, именно в этом он враг.

Чуть позже я ещё вернусь к этому моменту.

 

Далее приводится способ умерщвления офицера, командира разведроты.

Не могу сказать, что эпизод оставил меня равнодушным. Нет. Но, прежде всего – как сам факт казни человека, пленного. Я просто вынужден разбирать эти моменты произведения. Знаю, правда, что никаких международных, в данном случае, двусторонних конвенций об обращении с пленными в этих войнах подписано не было.

 

Теперь это: «длинный, острый как бритва, кавказский кинжал отсек ему голову» - очень взволновавшая многих конкретика.

 

Вот некоторые исторические данные: «Обезглавливание служило видом смертной казни на протяжении тысячелетий. В средневековой Европе преступникам отрубали головы и выставляли их на обозрение публики. Казнь через обезглавливание мечом (или секирой, любым боевым оружием) считалась «благородной» и применялась в основном к аристократам. «Неблагородными» видами казни были повешение и сожжение».

У многих восточных народов этот вид казни являлся весьма распространенным, естественным, если только так можно сказать. Если меч или топор был острым, а палач умелым, результатом казни была быстрая и относительно безболезненная смерть.

 

Голова теряет сознание через 300 миллисекунд после отсечения, и необратимо останавливается почти вся высшая нервная деятельность, в том числе способность чувствовать боль. Возникает болевой шок. Некоторые рефлексы и судороги мышц лица могут продолжаться ещё несколько минут.

Потому вызывает сомнение достоверность того, что в отрубленной голове несчастного «слабо шелестели последние мысли…», которые автор даже приводит.

 

То есть Геннадий Лагутин, несомненно, хотел, чтобы читатель пришёл в ужас от такого вида казни. Как будто автоматная очередь, полосующая несчастного, являлась бы очень гуманным средством обращения с пленным, даже способом умерщвления.

 

Отвратительное действо продолжено тем, что этим отрубленным фрагментом тела боевики играли в футбол. Здесь «на главную роль» выдвинут друг погибшего, Руслан. Ужасная сцена, безусловно. Могло ли это быть? Думаю, что могло.

 

Теперь о другой группе персонажей: одноклассники. Обычная болтовня ни о чём, лёгкая фривольность, смешки. Небольшая часть воспоминаний об учителях, о своём классе, об одноклассниках. У меня не возникло ни положительных, ни отрицательных эмоций: простенько всё слишком.

 

Вообще мне показалось, что сцены в школе описаны менее выпукло, зримо, чем сцены насилия.

И просто по тексту не интересно.

Действительно, как и сказал их бывший учитель словесности: «Не вышло из нашего класса ученых и больших знаменитостей».

Имея в виду только тех, кто пришёл на эту встречу, я сказал бы так: «Не вышло из них хоть сколько-нибудь интересных, глубоких людей». Речь их, даже со скидкой на их желание расслабиться, почувствовать себя очень молодыми, невыразительна. Сероватые они какие-то.

«Ну-ка! Изобразили на лицах благоговение! Входим в храм с табличкой «10 класс»...» - по-моему, отражает наигранную глубину их чувств.

 

Автор несколько раз приводит слова о том, что класс был очень дружным. Учитель, Григорий Степанович, восклицает: «А вот годы прошли и вспоминают вас всех, помнят, потому что такого дружного класса раньше не было, да и позже тоже не было. И рад тому, что вы сохранили свою дружбу. Знаете, такие вещи чувствуются сразу».

Но мне это совсем не почувствовалось. Просто не было показано ни одного примера. Потеряны связи не только с двумя уехавшими из города парнями: Анатолием и Русланом, но даже между собой – как видно, одноклассники не поддерживают отношения. Тут и Фаина, которая всё сама наготовила – угощение на тридцать человек, притащила, о чём никто и не знал. И о её муже помнят только по давним годам.

Вот один из эпизодов прощания двух мужчин:

«- Надеюсь, состыкуемся как-либо?

 

А вот ещё: «Нет Руслана Газиева и Толика Борисенко. Их так и не смогли разыскать. Толик же в военное училище поступил, а его семья переехала куда-то. Я от Толяна последнее письмо получил, когда он из училища выпускался. Давно это было. А потом замолчал чего-то. Руслан, сразу после выпуска уехал, вроде в Азербайджан, на нефтяника учиться».

Какие равнодушные слова: «…его семья переехала куда-то», «уехал, вроде, в Азербайджан», «последнее письмо…, давно это было. А потом замолчал чего-то».

 

Так может быть, Геннадий Лагутин написал так специально? Чтобы мы сами догадались, что дружба была только на словах. Что, в основном, и воспоминания шли каждого о самом себе. Не думаю, что автор имел в виду и весьма холодный стиль школьных взаимоотношений между Анатолием и Русланом. Ведь в таком случае пропадёт часть интриги, трагедии, которая «разыгралась» между двумя друзьями-неразлучниками.

Но мы почему-то должны верить только словам их сотоварищей об их дружбе.

А вот как раз этим товарищам, из этого класса, верить не очень хочется.

 

Так что же хотел нам сказать автор? В чём основная мысль, идея?

Не скажу, что мне хотелось бы увидеть чётко выведенную мораль в конце рассказа. Но всё же – для чего написан рассказ именно так, таким – не очень понятно.

 

Вот моё впечатление.

Автор настойчиво нам напоминает: «голова». Он сразу ошарашивает читателя ярким описанием отрубленной головы.

Вот они в своём классе: «И ты, Яшеля, головы не считай…». При прощании: «Григория Степановича домой доставишь… Головой отвечаешь!».

Ну и конечно игра в футбол только что отрубленной головой врага.

Вот тут и возникает у меня некоторое неприятие. Мол, всё бы ничего, только предмет для игры в футбол не самый лучший – вот одна из ключевых идей, обыгрываемых в рассказе. Да ещё образ бандита-ваххабита, описанный по известному стандарту зловещности. Мне не показался интересным такой уклон в позиции автора.

 

А то, что просто идёт война, пусть локальная война, но на территории России. Что во время этой войны, те, кто оказался вне зоны боевых действий, живут себе обычной весёлой жизнью – вот это, на мой взгляд, пострашнее, даже неприемлемо. Что этим весёлым одноклассникам даже не приходит в голову, что, судя по имени-фамилии, Руслан Газиев мог оказаться по ту или по другую сторону военных действий в Чечне. Так как? Где, по их мнению, он должен быть, с кем? Что Толик Борисенко – офицер, который наверняка служит в армии, возможно, находится в действующих частях. Вот в чём, надеюсь, одна из основных тем рассказа: равнодушие.

 

Если бы ещё я чётко увидел, что автор хочет нам с болью сказать о том, сколько страданий приносят войны вообще, а на религиозной почве, особенно.

Ведь в обращении к пленному русскому, этот ярый ваххабит произносит: «Ти, собак!» В этом слышится презрение к «неверным». Память о Крестовых походах христиан тоже сыграла свою роль в истории. Иерусалим всё ещё делят, рвут на части именно по религиозным принципам.

Новое мифотворчество – «демократия». И вот не живущие в этой «вере» подвергаются различным гонениям, блокадам, даже бомбардировкам со стороны «истинно верующих» в неё.

Но это не очень чётко отражено в рассказе, где педалируются просто факты жестокого насилия над человеком.

 

Рассказ всё же относительно удачен, а Геннадий Лагутин может быть, думаю, «обвинён в наличии признаков мастерства».

 

Вердикт-Прокурор Алекс Минченко