Эта история произошла жарким летом в одной из кубанских станиц, вольготно раскинувшейся на правом берегу реки Кубань. Принятый в июле 1985 года антиалкогольный закон сделал своё чёрное дело: винно-водочная продукция почти исчезла с прилавков магазинов, колхозные и совхозные виноградники вырубались в плановом порядке. Руководители и партийные лидеры многих городов, районов, краёв и областей поочерёдно докладывали в «центр» об успехах в борьбе с пьянством и алкоголизмом и заранее сверлили на своих пиджаках дырочки для государственных наград. Умом Россию не понять, а тягу к веселью и народному гулянию и в дни государственных и семейных праздников и всевозможных житейских событий не искоренить. В своих бредовых новшествах российские градоначальники порой доходили до абсурда, создавая показушные общества трезвенников и безалкогольные свадьбы. Как ни странно, но «безалкогольные» свадьбы с самоварами и всевозможными чайниками (большими и маленькими), из которых гостям щедро наливали алкогольную продукцию местных мастеров «зелёного змея», пришлись по вкусу нашему народу. Это не могло не понравиться русскому народу, который и рождение человека и его похороны, по укоренившейся в его генах традиции, отмечает, запивая радость и горе всевозможными спиртными напитками, чёрт его знает какого производства. Страну захлестнул бурный золотой бизнес самогоноварения, и у блюстителей порядка появился новый вид дополнительного заработка : штрафы с конфискацией готовой продукции и самих самогонных аппаратов. Местный участковый милиционер, потомственный казак Игнат Миронюх, по прозвищу «Нюхач» почти что всех самогонщиков знал в лицо и всего за месяц смог доложить своему шефу, что операция под кодовым названием «Самогонщина» успешно завершена : продукция изъята и уничтожена, а самогонные аппараты сданы в металлолом. Не тронут, был лишь дед Василь – ветеран испанской, финской и Великой отечественной войны, орденоносец и ас самогоноварения. Его продукция, ликёр «Абрикосовый поцелуй», пользовалась огромным спросом не только у местных женщин. Почти что каждый гость станицы старался увести с собой этот ароматный, вкусный, с ароматом свежих абрикос, лёгкий хмельной напиток. Напиток, который слегка расшатывал ноги и раскрывал губы для бесед и поцелуев у самых казалось бы неразговорчивых особ слабого пола. Каждый год весь июнь он посвящал сбору жердёл (неколерованный абрикос), деревья, которых тянулись на многие километры вдоль просёлочных дорог, федеральных трасс и в большом количестве росли в лесополосах. Ежедневно он привозил домой на самодельной тачанке до 5 больших полиэтиленовых мешков спелой падалицы абрикос, а вечером, сидя во дворе и слушая радио, очищал их от косточек и этим ароматным фруктом наполнял металлические двухсотпятидесятилитровые бочки. Бочки в два ряда стояли в огороде на самом солнечном месте, накрытые старыми простынями, чтобы туда не попадали мухи и прочие жучки да мошки. Раз в день, ровно в полдень, дед перемешивал бродивший полуфабрикат ликёра большим деревянным веслом. Через десять дней брожения дед сливал из бочек перебродившую жидкость и добавлял в них новую порцию свежих абрикос. Самогонного аппарата у деда Василия отроду не было, он добывал спирт из абрикосовой браги по известной только ему технологии, основанной на разнице в температуре замерзания воды и спирта под кодовым названием «Сублимация». Целый месяц его морозильная камера Саратовского холодильного завода работала на полную мощность, выдавая на гора до 100 литров спиртосодержащей жидкости, которая подвергалась тщательной фильтрации и очистке активированным углём ( фильтрат дед пропускал через фильтры списанных противогазовых коробок, которые поставлял ему его любимый внучок, прапорщик одной из воинских частей, базировавшейся недалеко от станицы). Завершающим этапом в технологии приготовления ликёра «Абрикосовый поцелуй» было разведение полученного полуфабриката чистой талой родниковой водой до крепости ив 24,5 градуса и добавке натуральных подсластителей, среди которых, в первую очередь, были продукты пчеловодства. Готового продукта получалось бутылок 500-600, которые моментально раскупались по.40-50 рублей за одну пол-литровую бутылку. Для любого сельчанина сумма в 20-30 тысяч рублей за сезон – весьма существенный приработок.

Весна этого злополучного для деда Василя года выдалась неудачная. Абрикосы дружно зацвели в середине марта, но утренние заморозки и вечерний дождь со снегом сделали своё дело. Урожай абрикос в июне был минимальным. За всю неделю дед смог набрать лишь две бочки жердёл и сделать небольшой запас ликёра. Всё бы шло хорошо, но доставал новый сосед, который недавно с семьёй перебрался в станицу из города и купил дом Евдокии, которая ещё два года назад перебралась на постоянное место жительство к сыну в город. Старый участковый вышел на пенсию, а вместо него назначили нового соседа со смешной фамилией Птаха. Фамилия соответствовала всей их семье : сам маленького росточка, худой, как вобла, но голосистый… Ничем не отличалась от мужа его жена Фая и дочка Дарья, только были они в два раза голосистее. За два года они достали деда Василя своими жалобами: то пчёлы им мешают, то запах из бочек, то дедов кот Старшина шастает по их грядкам, нанося ущерб рассаде помидоров, огурцов, перца, кабачков и баклажан. Они в два голоса прожужжали все уши своему кормильцу, чтобы он как-то прижал деда. И участковый в присутствии большого количества станичников дал обещание взять деда Василя с поличным и тем самым ликвидировать последний очаг самогоноварения. Трижды он заглядывал к деду с неожиданными визитами, но ничего в бочках не обнаруживал. Бочки были пусты. Заканчивался июнь, стояла обычная летняя жара. Бочка была, почти что, наполовину заполнена абрикосами и во всю шёл процесс брожения, когда пришла телеграмма из соседнего района от жены фронтового товарища о кончине друга. Четыре дня не было деда Василя дома, хоронил друга. Выходя из автобуса в родной станице, он зашёл в магазин, купил кое-чего из еды и выходя из магазина столкнулся лоб в лоб с Васильевной, подружкой его покойной супруги Анастасии, которая поведала ему о том, что участковый обнаружил в бочке брагу и ждёт приезда деда Василя, чтобы взять его с поличным. Поблагодарив Васильевну за предупреждение, дед пробрался домой огородами, чтобы соседи его не видели, и всё содержимое бочки вылил в туалет соседа Птахи, который сиротливо стоял на границе двух земельных участков. У деда Василя туалет был в доме, сделал пристройку, как только заболела жена. Бочку вымыл и накрыл простыней. Не прошло и часа, как раздался стук в калитку, а затем во двор вошли участковый, проверяющий из города, две сотрудницы из администрации станицы и двое понятых. Потирая руки, участковый зычно произнёс: « Финита ля комедия, дед Василь. Вот и ты попался с поличным. Что там у тебя в бочке бродит?.

- Я не знаю, что или кто и где бродит. Я только что приехал. Меня не было дома четыре дня. Что вы все от меня хотите? – притворяясь усталым, произнёс дед Василь.

- Мы хотим, – улыбаясь, произнёс участковый, - чтобы вы показали нам, что находится в ваших бочках.

- Пожалуйста, проходите и сами смотрите, а я буду готовить себе обед, так как с утра ничего не ел.- Дед молча пошёл в дом.

- Нет, нет, прошу с нами. Это много времени не займёт.

- Ну, коль вы настаиваете, то пошли… все норовят меня в чём-то уличить. Во время боёв в Испании я, как авиационный техник, помогал заносить хвосты», как порою утверждают бывшие работники тыла, споря о том, кто воевал, а кто штаны протирал в штабах и на аэродромах. До сих пор не поставлена точка над «i» в вопросе: кто внёс больший вклад в Победу – армия или тыл? И именно там, в Испании, я научился этому ремеслу. Мой ликёр «Коморадо», приготовленный в боевых условиях из антифриза, по разработанной мною технологии, основанной на разнице плотности жидкостей, хоть и имел не совсем приятный запах, но шёл на «ура» у лётного состава интернациональной эскадрильи. Командование знало, знал особый отдел, но доказать фактами не могли и, сначала, махнули на это рукой, а потом и сами, в особо трудные со снабжением времена, делали мне заказы, снабжая антифризом. Вы ничего у меня не найдёте, попусту потратили вы своё рабочее время.

Все остановились у бочки, накрытой простынёй.

- Ну, Василий Степанович , покажи нам, что это там ты прячешь под простынёй? – с радостью и каким-то особым восторгом попросил участковый. – Открывай, не стесняйся.

- Вам надо, вы и открывайте, не задерживайте меня. Мне в обед уезжать в город, в госпиталь на лечение, я уже и так опоздал на два дня. Путёвка с 27 июня, а сегодня уже 29 –тое. Опаздываю из-за похорон однополчанина. Ну, что рты раззявили? Открывайте, дорогой товарищ Птах!

Участковый подошёл к бочке и резко сбросил с неё простынь. Бочка была пуста.

-Смотрите, господа хорошие и понятые, смотрите, чтобы потом мне не говорили, что нашли у меня брагу или же ещё что-нибудь. А я пошёл собираться в дорогу, так как следующий рейс в город будет только завтра. – Дед Василь развернулся и, улыбаясь, пошёл к дому.

Через неделю к нему в госпиталь заскочил его товарищ, Иван Бондарь, с которым его связывала любовь к рыбалке и, давясь от смеха, аж до слез в глазах, рассказал очень интересную и смешную историю, которая мгновенно облетела не только родную станицу, но и окрестные хутора и сёла.

-Через три дня после твоего отъезда из туалетной ямы участкового милиционера поползла по всему огороду пена с резким абрикосовым запахом. Кто-то вылил из бочки всю твою брагу в его туалет, а впечатление такое, что не брагу, а несколько килограмм пекарских дрожжей. Лезет пена, да лезет, растекается по огороду. Вся станица ломает голову и теряется в догадках, кто же это мог сделать. Ты вне подозрения, так как даже за десять дней до этого события тебя не было в станице: то на похоронах, то, вот, здесь. – Иван громко засмеялся. – Три дня подряд пена лезла из туалета и заполнила весь огород твоего соседа. Если бы дом Птахи не был последним, то досталось бы и другим соседям. Пропало всё: цветы, огурцы, томаты и прочее овощное ассорти. Столько мух, букашек и таракашек я в жизнь не видел. Их было целое полчище, очевидно, им очень понравился запах и вкус абрикосовой бражки.

-Да, чудеса, полный капут, да и только. – Дед Василь встал и зашагал по палате. – А как отреагировали на эту дочка и жена Птахи?.

- Их теперь и не слышно и не видно. То они у всех на виду и учат всех уму-разуму, я говорю о Фае, и её дочери Дарье, то всем угрожают, ссылаясь на могущество участкового, а последние три дня от них ни гу-гу. Им ещё повезло, что это безобразие длилось всего три дня. В ночь на четвёртый день прошёл сильный ливень и всё это смыл, а утром сам Птах обработал весь участок и туалет хлорной известью.

-Да! – дед Василь присел на кровать. – Хороший урок. Не надо обижать фронтовиков, они этого не заслужили. Если власть, во главе с Мишкой, Меченным, не может создать фронтовикам достойные условия жизни, то пусть не мешают им в их малом бизнесе. Ну, делаю я свой ликёр. Делаю под заказ, так как ликёра такого качества ни в одном магазине мира не купишь. Он в разумных дозах безвреден для здоровья, но поднимает не только настроение и жажду к жизни. У каждого уважающего себя человека должно быть своё хобби, то есть любимое занятие, а его у меня отбирают, даже не поговорив со мной.

-Ты прав, Василь! Как всегда прав. – Иван встал со стула и сладостно потянулся. – Об этом на собрании актива станицы говорил и участковый, приводя в пример тебя.

-Да, не может этого быть? – удивлённо произнёс дед Василий.

- Может быть, может! Участковый так и сказал, что твой ликёр апробирован десятилетиями, имеет свою торговую марку «Абрикосовый поцелуй» и что он не будет чинить тебе препятствия в его изготовлении и реализации на территории вверенной ему станицы. Ладно, Василь, я побежал. Машина ждёт. Надо ещё успеть кое-что сделать в городе.

-Ну, коли так, Иван, то с меня магарыч. – Дед Василь встал и обнявшись, они попрощались.

- На рыбалке, да под ушицу, я согласен! – закрывая за собой в палату дверь, пробасил Иван.

Долго ещё сидел в палате дед Василь, размышляя об услышанной от Ивана байке, и дал клятву, высказав её громогласно на всю палату:

- Пока жив, буду радовать станичников и заезжих гостей и туристов своим целительным ликёром «Абрикосовый поцелуй.