Что хочет автор. Литературные конкурсы

День выдался на редкость жарким для этих мест. Здесь не видывали такой жары уже много лет. И одинокий всадник был единственным живым существом, не считая лошади, на этом огромном поле, где не было видно даже маленького кустика уже больше двух миль. Вокруг все казалось безжизненным, ведь даже трава высохла здесь и бедная лошадь еле делал шаги. Ее хозяин, увидев это, пожалел свою любимицу и слез с нее. Он вытащил флягу и, намочив себе ладонь, обмыл водой губы животного. Потом он отпил сам несколько глотков воды и отставшую воду вылил себе на ладоши, и поднес их к лошади, которая выпила ее одним глотком.

Герцог де Виньи уложил флягу обратно в сумку, что была на седле. Взяв лошадь за поводы, он повел ее дальше полем. Шли они еще час. Теперь даже герцог устал до полусмерти, тяжело дышал и каждую минуту вытирал рукавом пот со лба. Он начал уже сожалеть о своем решении отправиться в монастырь святой Терезы без своего друга. Он был уверен, что следовал всем его настановам, но все-таки, наверно, он где-то сделал промах и сбился с правильного пути. Как вдруг его лошадь прискорила шаги. Он сразу же понял, что она учуяла шум воды. Герцог присмотрелся, но впереди была одна трава и небо. Однако он заметил, что трава была зеленая. Это значило, что кобыла была права.

Герцог де Виньи поспешил за ней, как вдруг она исчезла, пока он вытирал себе лоб от пота. Он мигом остановился. И правильно сделал, иначе бы еще шаг и он покатился бы вниз. Оказалось, что он стоял на холме. Его лошадь была уже внизу и поедала сочную травку на небольшой лужайке, за которой раскинулся лес.

Друг герцога говорил, что монастырь находиться за лесом. Это его обрадовало, потому что он достиг цели. Он сбежал с холма, взял лошадку за повода и повел в лес. Под пышными кронами дубов, осик и берез они нашли приют от жаркого солнца. На звук журчащей воды они вышли на чудесное место с родником. Они принялись утолять жажду. Потом лошадь начала поедать травку. Герцог решил обследовать местность. Родник тянулся вглубь леса и кончался небольшой лагуной. Вода в ней была чиста, как девственница. Почему ему пришло на ум такое сравнение. Он всегда мечтал жениться на юной девственнице и сделать ее женщиной, своей женщиной. Он устал от всех тех женщин, с которыми он удовлетворял свою похоть. У него ведь никогда не было неопытной девушки. Все его любовницы были столь искусны в любовных играх, что их трудно было назвать девственными. Даже сделала его мужчиной подруга его матушки, герцогиня де Бомон, которая любила смазливых юнцов.

Он снял с себя рубашку, пропахшую всю потом, сапоги для верховой езды и штаны. Оставшись только в том, в чем мать родила, он окунулся в воду. Лагуна оказалась глубокой и он с наслаждением поплавал в ней. Около лагуны лежали три огромных камня и герцог решил на них взобраться и погреться на солнышке. Только он это сделал, как вдруг из-за дерева вышла монашка. Она с ног до головы была укутана монашеской рясой. Одно лишь лицо было видно. Она подошла к лагуне и присела. Она окунула руку в воду. Потом встала и сняла с себя рясу. У герцога де Виньи раскрылись широко глаза от увиденного. Пред ним престала ослепительной красоты девушка, цветок, затмивающий своим изумительными формами все на свете. С распущенными волосами и в одной белой рубашке она босая шагнула в лагуну и что-то весело бормоча себе под нос, окунулась в воду. Девушка хорошо плавала.

Герцог прижался к камням и затаил дыхание в предвкушении того, что он увидит, когда она выйдет из воды. Вот она досталась берега и выбралась из воды. Герцог увидел сквозь промокшую рубашку симпатичную девичью попку и стройные ноги. У него от этого еще сильнее прижаться к камню, но тихо дышать ему было сложнее и сложнее. Девушка взялась выкручивать свои волосы от воды. Ее рухи были так грациозны и легки, что герцог не мог ее не сравнивать с цветком – хрупким, нежным и чистым, как глоток прохладной, родниковой воды. Он шептал про себя, будто умоляя ее: «Повернись! Повернись ко мне, пожалуйста!» Будто услышав его просьбу, она повернулась лицом в его сторону. Пожирая ее глазами и облизывая губы, громко дыша, он со всей силой прижал свои бедра к камню, но это было бесполезно. Его мужская плоть была готова к любви и герцог сгорал от желания подойти к юной русалке заключить ее в свои объятия, и вонзиться в нее со всей своей силой и страстью, и ласкать ее тело до изнеможения.

Девушка, не подозревая о том, что кто-то за ней наблюдает, прячась за камнями, спокойно выкрутила края рубашки, напевая веселую детскую песенку; такую всегда пела его младшая сестренка.

Герцог продолжил наслаждаться ее красивой, хоть и небольшой грудью, но такой пленительной, как два сочных и спелых яблочка, которых ему так хотелось съесть. А глазея на черный треугольник между ее ног, он мысленно представлял себе, как она раздвигает свои ножки и он с такой жаждой впивается в ее губы, спрятавшиеся под густыми волосами. Он их жадно целует, а она изливает из своего тайного местечка сок любви, который он с таким наслаждение слизывает.

Пьянея от таких мыслей, он продолжал следить за промокшей девушкой, которая продолжала выкручивать рубашку, поднимая ее края все выше и выше. Когда рубашка была уже выше колен и медленно поднималась к тому заветному месту, которое так хотел увидеть герцог, то не удержавшись от неутолимого голода, он выбежал рысью из своей засады и побежал по берегу в сторону своей соблазнительной жертвы, громко рыча в предвкушении пира.

Увидев голого мужчину, девушка отпустила рубашку и побежала за своей рясой, которая лежала в метре от нее. Но герцог достался ее одежды вместе с ней. Он схватил ее одной рукой, а девушка крепко вцепилась в нее своими руками с другой стороны. Бедная малышка была перепугана до смерти и тряслась то ли от холода, то ли от его ненасытного взгляда. Но хватка у нее была сильная и она неистово сверкая глазами пыталась вырвать свою одежду у него.

- Отдай! – потребовала она.

- Не бойся меня, красавица, - пытался ее успокоить герцог.

- Я тебе не красавица! Я монашка! – кричала она. – Не смей на меня глазеть, похотливый болван!

Таких слов он не ожидал от монахини. Где она их набралась? Да и он вообще не ожидал увидеть под монашеским убогим одеянием такое сокровище, такой прелестный цветок.

- И тебе стоило бы прикрыть свой срам, похотливый дурак! – продолжала ругаться девушка, не выпуская свою рясу.

- Вот ты какая бойкая! – удивился герцог, заметив, что его мужская плоть очень неприлично торчит вверх.

Он очень обиделся, что девушка назвала его мужскую гордость срамом. И не просто девушка, а монашка!

- А я на твоем месте не был бы такой смелой и грубой со мной, девочка. Я тебе советую на дразнить меня и не обзывать мою мужскую гордость срамом.

- А как называть твой срам? Прелестью, сто ли, похотливый ублюдок? Как ты посмел за мной следить, болван? Отдай! – потребовала она, продолжая отбирать одежду. – Что ты на меня глазеешь? Я тебе не шлюха, чтобы меня так рассматривать! Не смей на меня смотреть!

- Поосторожней со своим язычком, девочка. А то мне и так трудно себя сдерживать. Смотри, а то наброшусь на тебя сейчас и сделаю то, что мне мой срам подсказывает.

- Ты не посмеешь. Я монашка! – гордо и самоуверенно ответила девушка без капли страха в голосе, но как ему показалось у её глазах он увидел не просто страх, а отчаяние. – И я буду кричать и на мои крики сбежится весь монастырь!

- А ты не боишься, что будет поздно, когда они придут тебе на помощь? Что если я уже завладею тобою и успею насладиться до того, как они явятся?

- Только попробуй и я тебе все глаза выцарапаю, - продолжала бушевать девушка.

- Ты такая красивая и соблазнительная, что я не могу больше сдерживать себя, - произнёс ласково герцог и неожиданно для девушки притянул её к себе. Он жадно стал целовать её губы, прижимаясь к ней сильнее своим телом. Его мужская плоть рвалась в её девичье лоно, но её ряса преградила путь туда, будто напоминая ему о том, что она монахиня.

Но девушка оказалась не из пугливых, а наоборот. Она укусила его нижнюю губу так сильно, что оттуда хлынула кровь.

- Руки прочь от меня, самодовольный болван! – завопила девушка, пытаясь изо всех сил вырваться от него. Фу, как мерзко! Всю меня обслюнил!

- Больно же! – сказал герцог.

- Так тебе и надо, мерзавец! Отпусти меня немедленно!

- А что если я это не сделаю?

- Тогда получай! – ответила она и сильно ударила его коленом в пах.

Герцог от боли отпустил её и схватился за больное место. Девушка же схватила свою одежду и ботинки и побежала быстро отсюда прочь.

- Сестра Азалия, где ты была? – спросила монахиня около тридцати лет юную послушницу.

- Я … Я …, - запинаясь, начала оправдываться Азалия, пряча глаза вниз. – Я ходила погулять в лесу.

- Почему одна? Ведь ты знаешь, что это небезопасно.

- Господь наш всегда меня защитит, сестра Виньи.

- Почему у тебя волосы мокрые? Ты ходила купаться?

- Нет сестра. Откуда ты это взяла? У меня сухие волосы.

- Не лги, сестра Азалия. Господь всё видит и всё слышит. И он накажет тебя за твою ложь и за непослушание.

- Тебя выдал твой локон, торчащий из-под твоей рясы.

Сестра Виньи стянула из девушки головную накидку и оттуда посыпались мокрые волосы.

- Не хорошо врать, сестра Азалия.

- Прости меня, сестра Виньи, - попросила прощение девушка. – Только умоляю, не рассказывай об этом никому.

- Боишься наказания, сестра? – спросила монахиня. – Бойся! Я сейчас же обо всём сообщу нашей настоятельнице. Пусть тебя накажут! Непослушных всегда наказывают, а ты непослушная. Всегда делаешь, что хочешь. Я вот никогда не купалась в лагуне потому что я додерживаюсь настанов монастыря. Хоть мне всегда этого хотелось сделать, но я боялась Божьего гнева. А ты ничего не боишься непослушная девчонка и Бог тебя непременно накажет! Ты вообще недостойна быть в нашем монастыре святой Терезы.

- Сестра Сюзанна, тебя ожидает гость, - сообщила настоятельница монастыря. Это твой брат, герцог де Виньи. Он приехал, чтобы тебя забрать. Так что потом можешь собрать свои вещи.

- Хорошо, матушка, - ответила юная послушница.

Сюзанна вышла из кабинета настоятельницы и пошла в комнату для свиданий. Открыв двери, она увидела высокого, стройного мужчину, который смотрел в окно.

- Сестрёнка! – обрадовался он, подходя к девушке. – Как я рад тебя видеть. – Он обнял её так, что её пятки уже не могли коснуться пола. – Как ты выросла и похорошела. – Отпустив её на землю, он добавил: - Почти уже догнала меня.

- Всёравно ты выше на целую голову. Ты у нас, как был неотразимым красавцем, так и остался, Мишель! Ну, признавайся, сколько женских сердец покорил и разбил голубоглазый блондин?

- Ах, Сюзанна, вижу что в монастыре тебе подрезали твоего язычка.

- Как видишь, брат, что нет. Наверное матушка будет очень расстроена этим.

- Она – да. Но я знаю одного молодого и очень привлекательного джентльмена, который этому будет только рад.

- Джон! – обрадовалась девушка, но сразу же погруснела. – Мой любимый Джон! Он наверное уже женился, завёл детей.

- Нет, Сюзи. Это не так. Он только собрался жениться.

- Видишь, я была права, говоря, что он меня забудет и не дождется. Когда его свадьба?

- Через месяц. И твоя тоже, сестренка.

- Нет, только не это, - расстроилась сильно девушка. – Я не выйду замуж. Лучше останусь здесь в монастыре.

- Сюзанна, ты меня не так поняла. Это твоя свадьба и Джона. Твоим мужем будет твой Джон Соммерс.

- Что? Неужели матушка согласилась на наш брак?

- Да, сестрёнка. Джон не мог приехать, ведь он готовиться к свадьбе. Хочет, чтобы весь Лондон плясал у вас на празднике.

- О, Мишель! – обняла брата девушка, рыдая. – Я так счастлива.

- Ты чего плачешь? Радоваться надо. Ведь ты три года этого ждала.

- да, ты прав, ответила Сюзанна, вытерев слёзы.

- Иди и собери свои вещи, и мы уедем прямо сейчас.

- Подожди. Мне нужно с кем-то попрощаться.

- С подругой. Мы подружились за то время, что мы провели вместе.

- В вас здесь есть лошадь? – спросил герцог.

- Да, и не одна. Три лошадки и один лошак.

- Это хорошо. Ты возьмёшь одну из них, а то моя лошадь очень устала после поездки. Мы доберёмся к одному постоялому двору, здесь недалеко, всего шесть часов езды. Потом отправим лошадь обратно в монастырь. А оттуда мы возьмём экипаж и уже поедем в наше имение сперва около Парижа, а потом уже отдохнув уедем в Лондон.

- Скорее бы! – с грустью вздохнула Сюзанна, вспоминая Джона.

- Сюзи, я хотел тебя о чём-то спросить, - попросил герцог.

- Спрашивай.

- Понимаешь, я ищу кое-кого, но не знаю её имени.

- Так чем я могу тебе помочь?

- Она из вашего монастыря.

- Жан-Мишель ты что соблазнил одну из наших монахинь? – испугалась девушка.

- Ну, ещё не соблазнил…

- Но пытался, - окончила сестра за брата.

По глазам брата она поняла, что так и было, и продолжила его бранить:

- Да, как ты мог, Жан-Мишель?! Для тебя что нету вообще ничего святого?

- А что тут такого? Она такая красавица, что трудно от неё глаза отвести!

- Нет, этого не может быть! – испугалась Сюзанна. – Я знаю о ком идёт речь. В монастыре есть только одна такая красавица. Я сначала даже не могла поверить, что она хочет стать монашкой. Но есть одно но!

- Эту девушку ты не смог бы соблазнить. Она прям святая! Или ты её силой взял?

- А кто говорил, что я её соблазнил. Просто разок поцеловал.

- И всё? – не поверила девушка. – И как ты смог удержаться не укласть её в постель целуя такую красавицу?

- Сестрёнка, что за вопросики? Тебе не стоит употреблять такие словечки. Ты же пристойная леди, а не какая-то торговка цветами с улицы.

- А ты не искуситель монашек? Что с тобой такое, Жан-Мишель? Ты себе такое ещё не позволял.

- И не позволил бы, если не хотел на ней жениться.

- Что? – удивилась Сюзанна. – Ты в неё влюбился?

- Ну, это громко сказано! Я её видел всего полчаса. Я пленён её красотою и хочу непременно ею владеть. Никому не позволю к ней притронуться. Она моя!

- Пока ещё нет, братец.

- А ты ведь даже не знаешь приняла она уже постриг или нет.

- А мне всёравно!

- Какой ты в этом вопросе непросвещённый ещё, братец, - улыбнулась девушка. – Если она уже монахиня, то ты не сможешь стать её мужем.

- Но она ведь ещё не приняла постриг. У неё длинные красивые волосы, цвета пленницы.

- А тебе откуда это известно? Она что позволила тебе себя раздеть? – испугалась не на шутку Сюзанна за подругу.

- Слава Богу! – облегченно вздохнула она.

- Она сама разделась.

- Что? – лицо Сюзанны побледнело, ей стало трудно дышать от такой новости.

- А когда она должна принять постриг? – спросил герцог.

- Что? – теперь герцог перепугался чуть ли не до обморока. – Этого не может быть! Это не должно случиться! Она должна быть моей! Этого я не могу допустить, сестрёнка! Помоги мне!

Он был в таком отчаяние, метался с одной стороны в другую, весь побледнел и даже глаза потухли. Сюзанна его ещё таким никогда не видела. Ей показалось, что он влюбился в её подругу, просто ещё сам этого не понял. Ведь страх потери может чувствовать только влюблённый.

- Помоги мне, Сюзи! – умолял герцог. - Придумай что-нибудь, чтобы это остановить. Ты … ты не можешь себе представить, как я хочу владеть этой девушкой с той самой первой минуты, как она сняла монашескую рясу. Она … она … так чиста и нежна. Мне кажется, что я умру, если она не будет моей. Я наверно сошёл с ума, да?

- Да, братец. Это сумасшествие называется любовью. Оно в тебе только зародилось, но со временем будет расти, расти …

Герцог де Виньи был поражен этим открытием. Он ведь всегда мечтал в кого-то влюбиться по-настоящему и отдаться этой любви полностью. Неужели это наконец-то случилось с ним? Неужели он нашёл свою любовь в такой странной девушке, почти монашке?

Азалия стояла на коленях и усердно молилась уже больше часа. Она была заперта в маленькой комнатке с сырыми стенами и маленьким окном, где не было даже стула. Она молила о прощении в Господа Бога за своё грустное и непростительное поведение. Она не должна была идти к лагуне, ей следовало бороться с искушением пойти искупаться там в последний раз. Ведь завтра она должна была стать монахиней, невестой Господнего сына, Иисуса Христа. А что если ей не позволят это сделать теперь после её прогрешения? Она этого не выдержит. Ведь если она не станет монахиней, то её отец выдаст замуж, а вот этого-то она допустить не может.

Вдруг её мысли прервал шум в коридоре. Двери комнаты отворились и она увидела сестру Элизабет.

- Пойдём, сестрица, - попросила она. – Ни о чём меня не спрашивай, куда я тебя должна отвести. Там сама всё увидишь.

Азалия послушно последовала за сестрой. Она вошла в кабинет настоятельницы. В комнате было очень душно и много монахинь. Во главе была матушка, с другой стороны стояли сестры Виньи, Тереза и ещё две старшие монахини, помощницы настоятельницы, Кетрин и Анна.

- Вы меня звали, матушка? - спросила тихо Азалия.

- Да, дитя моё. Подойди ближе.

Азалия так и сделала.

- Может ты догадываешься почему мы все здесь собрались и тебя позвали?

Азалия молчала.

- Значит, догадываешься. Так давай начнём. Ты сегодня без разрешения пошла в лес, к лагуне. Да?

- Да, матушка, - тихо ответила девушка.

- Что ты там делала?

- Я … я … - растерялась Азалия. – Плавала.

- Д-да, - еле вымолвила она, предчувствуя беду. Откуда они могли обо всём узнать?

- Не ври, дитя моё. Бог все видит и слышит. Помни об этом.

- Да, матушка.

- Посмотри на этого человека, - попросила настоятельница, указывая рукой в правую сторону от себя.

Она послушалась. Там в тени стоял человек, которого она не заметила войдя в кабинет. Человек подошёл ближе и Азалия отчётливо смогла разглядеть каждую черту на его лице. От увиденного она растерялась и испугалась, сильно побледнев.

- Ты видела когда-нибудь этого мужчину? – спросила строго настоятельница.

Азалия опустила глаза вниз, не смея на него смотреть.

- Н-н-нет, - ответила она, стуча зубами от испуга.

- Не ври, дитя моё. Говори только правду. Ты ведь знаешь этого господина, не так ли?

- Д-да, - молвила Азалия, разрыдавшись.

- Вот, твои слёзы все сами за тебя говорят. Ты раскаиваешься в содеянном, деточка, не так ли?

- Конечно, матушка, - продолжая плакать.

Ей было неуютно от пристального взгляда этого господина. Она хоть и не видела смотрит ли он на неё, но она чувствовала всем своим еством это. И это заставило её вспомнить каждое его прикосновение и каждое слово. Ей от этого сделалось ещё хуже. Ей не были мерзкими его ласки, но они её пугали. Чего она их так боялась? Почему на неё так действовал этот странный человек? Она должна была его ненавидеть за то, что он посмел себе в отношении к ней, но почему-то она на него даже не сердилась, только ужасно боялась. Боялась не того, что он может ей что-то плохое сделать. Нет, она боялась другого. А чего именно она пока не могла понять.

- И ты признаёшь, что сделала большой грех, позволив этому господину к себе прикасаться?

Азалия от стыда хотела провалиться сквозь землю, чтобы сейчас не быть в центре внимания. Она не верила, что это происходило с ней. Всё было как в тумане.

- Д-да, - еле прошептала она, ещё громче залившись в слезах.

- Теперь, дитя моё, ты должна выйти замуж за этого господина, а о монастыре ты должна забыть.

От услышанного у Азалии начало всё мутнеть перед глазами и кружиться, и наконец она упала в обморок. Герцог де Виньи успел схватить её на руки.

Когда Азалия очнулась, то увидела, что она лежит в своей постели. Около её сидела её лучшая подруга.

- Ты очнулась наконец-то! – обрадовалась она. – Как ты себя чувствуешь? Голова не кружиться?

- Нет, - ответила девушка, поднимаясь с постели.

- С тобой точно всё в порядке?

- Нет. Как со мной может быть в порядке, если такое случилось! Это кошмар! Я этого не выдержу.

- Почему это кошмар? Ты же выходишь замуж за такого красавчика, да ещё герцога!

- Мне всёравно, что он красавчик и герцог. Я за него не выйду. Вот увидишь!

- Что ты за глупости говоришь, подруга? – испугалась Сюзанна. – Да, как ты можешь такое говорить. Он сделал тебе такое одолжение!

- Мне одолжение? – засмеялась Азалия. – Какое например?

- Он сберёг твою честь, Азалия! Опомнись, подруга. Или ты не понимаешь, что с тобой будет, если он тебя не возьмёт в жены? Ты всеравно после этого происшествия не сможешь стать монашкой.

- Тогда я уеду домой к отцу, - ответила Азалия.

- А что будет там, ты хорошенько подумала?

- Да, хорошенько. Я смогу спокойно жить вместе с отцом и матушкой.

- Нет, подруга, ты ошибаешься. Прости меня за то, что я тебе сейчас скажу. Я знаю ты будешь обижаться, ну и пусть.

Сюзанна встала с постели и отошла в сторону от подруги.

- Говори же, Сюзи. Я не из обидчивых, ты это знаешь.

- Ты дура, Азалия! – выпалила ей Сюзанна. – Дома тебя ждёт жалкое существование. Тебя никто больше не возьмёт в жены и ты состаришься в старых девках.

- Сюзанна, это ты дура! – ответила ей Азалия, не обидевшись на подругу ни капли. – Ты слишком юная, тебе всего недавно исполнилось восемнадцать и ты мало понимаешь в браке. Не понимаю, почему ты так стремишься выйти замуж? Да это же худшее, что может случится с девушкой! Пойми, глупышка!

Сюзанна застыла на месте от слов подруги.

- Тебе же придётся делить с мужем не только один дом, но и одну постель.

- Да, я это знаю.

- И тебя это не пугает? – удивилась Азалия.

- Нет, - спокойно ответила Сюзанна. – Я наоборот этого очень хочу.

- Сюзи, милая, какая ты же всё-таки глупышка! Ты видимо не всё знаешь, что происходит, ну … в постели. Это же кошмар! Мне даже стыдно об этом говорить.

- Нет, постой, подруга! Это видимо ты не всё об этом знаешь. Это надо же придумать такое! Кошмар?! Никакой это не кошмар, Азалия! Это удовольствие и наслаждение быть в объятьях мужчины!

- Ты, что Сюзи? Как можно это называть наслаждением? Это же издевательство со стороны мужа заставлять жену делать то, что с ней делает. Тебе видно матушка твоя не всё тебе рассказала об этой стороне брака. А мне моя всё рассказала. Она меня очень любит и не желает мне поэтому такой же судьбы, что и у неё, и у моей старшей сестры, да и у всех других женщин. Мужчины это самые коварные и хтивые твари в мире. Они то получают от этих сношений удовольствие, а женщины то бедные мучаются от боли и мерзких прикосновений и … - Азалия остановилась, морщась от этих мыслей, как от чумы.

- Азалия, что тебе наговорили? – испугалась за подругу Сюзанна. – Если это по любви, то это самое прекрасное, что бывает в мире. Но если девушка не любит мужа, то это, конечно, для неё ужасно гнусно и гадко!

- Так и я тебе о том же говорю. Я же не люблю этого герцога и не хочу за него замуж.

- Но ты его непременно полюбишь.

- Ты что, подруга? Низачто!

- Почему? Он что тебе настолько противен? Он же такой красавчик!

- Это он в одежде красивый, а ты бы видела его без штанов, то такое о нём бы не говорила … Это такая мерзость, то что я видела. Даже страшно вспомнить об этом Сюзи.

- Не говори о моем брате такие гадости! Он красавец из всех красавцев в одежде и без неё! По нём все женщины сохнут и умоляют его хотя бы об одной ночи любви с ним. А ты говоришь о той штуке, что у него между ног – мерзость! Да, ты дура из дур! Ты же не знаешь, какое удовольствие тебе может дать эта прелесть.

- Сюзи, Сюзи, замолчи! Фу какие ты гадости говоришь!

- Нет, это ты замолчи, дурочка! – разозлилась Сюзанна. – Ты сама виновата в том, что случилось. Нечего было купаться в лагуне и выставлять все свои девичьи прелести напоказ. И ещё ты виновата, что мой брат в тебя влюбился. И теперь ты непременно станешь его женой и будешь выполнять свой супружеский долг, как полагается. Ведь мой брат очень страстный мужчина. Он тебя часами не будет выпускать из вашей спальни.

Азалия расплакалась, закрыв лицо ладонями.

- Он твой брат? Этот подлец твой брат? Сюзи, как ты можешь мне такое говорить? Мы ж с тобой лучшие подруги.

- Прости, прости меня, милая, - попросила прощения Сюзанна у подруги, сев около неё и обняв её. – Я погорячилась. Просто мне неприятно, как ты говоришь о моём брате. Он очень хороший человек. Я его очень люблю и он меня тоже. Это ведь он убедил матушку позволить мне и моему Джону пожениться. Я ведь этого три года ждала. Жан-Мишель очень благородный и добрый господин и человек. Его все очень любят и уважают. И ты его непременно полюбишь, когда с ним ближе познакомишься. И тогда ты непременно перестанешь его пугаться и отдашься ему. Он очень искусный в любовных играх и принесёт тебе много удовольствий и наслаждений. Вот увидишь.

При этих словах Азалия ещё больше разрыдалась и увернулась от объятий подруги.

- Никогда этому не бывать! Передай это своему братцу. Пусть не надеется.

Сюзанна решила уйти и оставить Азалию одну. Она ей сейчас ничем не могла помочь, только ещё хуже делала.

Солнце садилось за горизонт. Азалия сидела у окна в своей келии и в последний раз наблюдала за этим зрелищем. Завтра она должна была стать невестой Господнего сына, Иисуса Христа, а судьба с ней сыграла жестокую шутку и завтра она станет невестой герцога де Виньи. Бедная девушка снова горько зарыдала. Она не могла допускать этой свадьбы. Ведь она прекрасно понимала, что случится в брачную ночь и в все последующие тоже. А этого она не сможет пережить. «Если бы брак был без этих гадких и постыдных сношений, - размышляла Азалия, - то я с радостью бы вышла за этого герцога де Виньи. Ну, почему мир так жесток к девушкам? Лучше бы я родилась мужчиной и отец был бы безумно рад, что у него есть сын, наследник, а мне не пришлось бы чувствовать ту боль, что я сейчас испытываю.» Она решила любым способом предотвратить эту свадьбу. Она будет умолять отца не выдавать её за этого герцога, будет плакать и отец непременно смягчится над ней, как уже делал это и не раз. Пусть она не станет монахиней, но она сможет жить вместе с матерью. Она будет изучать иностранные языки, рисовать, петь, играть на рояле, садить цветы в саду. Размышляя обо всём этом, она уснула.

Утром Азалия собрала свои вещи, хотя их было и не много, сняла с себя монашескую рясу и одела простенькое платье. Она села у окна и принялась расчёсывать волосы. Они у неё были густые и пушистые, цвета пшеницы. Ей сегодня пришлось бы распрощаться с ними навсегда, а она очень гордилась своими волосами. Азалия завязала волосы в пучок и, встав со стула, в последний раз посмотрела на свою комнату. Она взяла чемоданы и вышла во двор. Здесь её уже ждал экипаж с кучером её отца, который взял её багаж и открыл ей дверцу.

- Садитесь, мисс Бекет, - сказал он.

Азалии было очень грустно, ведь с ней никто не пришёл проститься. Она понимала из-за чего это и ей было ещё хуже от этого. Хотя она не была виновна в том, что её презирали и считали недостойной быть невестой Иисуса Христа. И она вдруг затаила злобу в своём сердце на герцога де Виньи. Это он один был виновен во всех её несчастьях.

- Мисс Бекет, мы должны торопиться, - настаивал кучер. – Иначе в дороге вам будет очень жарко ехать.

Азалия ещё раз посмотрела на монастырские двери, стены и, вытерев слезу с щеки, села в экипаж.

После долгих дней дороги Азалия наконец приехала в Англию. Ещё несколько часов и она будет дома. Выбравшись из монастыря после года затворничества, она не могла не налюбоваться светским миром. Люди на улицах куда-то торопились, кареты громыхали, повсюду царил гам, шум, балаган. Но Азалии это нравилось всегда и даже после года в закрытом обществе монахинь ей стало это ещё ближе и дороже. Она всегда любила красивые платья, танцы, внимание, хотя её мать не позволяла носить слишком красивые и открытые платья, не позволяла бывать на балах и долго пребывать в компании молодых джентльменов. Она говорила, что Азалия и без дорогих нарядов была слишком красивая и привлекала очень многих джентльменов на балах. А ведь всё их внимание и галантность вела к свадьбе, а потом к супружескому долгу. Из-за этого Азалия всегда соглашалась с решение матери никуда не выходить и ни с кем не общаться. Единственный, кто был этим не доволен так это её отец. Он непременно хотел выдать дочерей замуж. И как-то приехав в очередной раз домой, он сообщил, что забирает её и сестру в Париж, где имел особняк и своё дело. Он почти всё время проводил в Париже и только изредка приезжал к ним в Лондон. В Париже сестры-красавицы бывали на всех светских мероприятиях. Они носили бешено дорогие наряды и драгоценности, ездили в очень красивой карете и наконец-то все деньги, истраченные их папенькой на то, чтобы привлечь богатых женихов дали результат. Известный в парижских кругах вдовец граф Жофруа Клемонт, владелец нескольких прибыльных фабрик, заинтересовался старшей сестрой Луизой. Хотя она уже считалась старой девой, ей уже было двадцать два, но её красота пленила пятидесятилетнего джентльмена. Несмотря на возраст и седины в волосах он был ещё очень привлекательным мужчиной. Отец дал согласие на это брак. И через полгода состоялась шикарная свадьба. После этого отец взялся за младшую дочь, которая была ещё красивее старшей и кстати его любимицей. Найти ей мужа не составило проблем. Много герцогов, графов, баронов выстроились в очередь за её рукой. И отец выбрал самого богатого из них герцога. Но Азалия не хотела выходить замуж, как и её сестра, но ей всё-таки удалось уговорить отца подождать ещё два года, пока ей не исполнится столько же, сколько было её старшей сестре, когда она выходила замуж. Но после двух лет Азалия так и не изменила своего решения и отец освирепев от этого, отослал её в монастырь святой Терезы во Франции.

У Азалии потекли слёзы, вспоминая это. Ей удалось с трудом избежать замужества и попасть в монастырь, где она укрылась от мира, но этот герцог де Виньи всё разрушил и вот теперь над ней снова нависла опасность замужества. как она его за это ненавидела всем своим сердцем.

- Мисс Бекет, мы приехали, - услышала Азалия голос кучера.

Она посмотрела в окно и увидела такой родной её сердцу дом, небольшой, всего два этажа и который уже нуждался в ремонте. Она вышла с экипажа, а навстречу ей вышли из дома её родители. Её мать была по-прежнему красива, хоть и грустная. А отец всё ещё стройный был, но с седыми волосам и тоже с грустными глазами, хотя он и сейчас весело улыбался, обнимая и целуя дочь.

- Как ты добралась, милая? – спросил он.

- Хорошо, папа, - ответила Азалия.

- Как хорошо, что ты всё-таки выбралась из этого монастыря! Какая ты у меня красавица! Ты будешь самая красивая невеста!

- Девочка моя! – обняла её крепко мать и разрыдалась. Я так по тебе скучала, моя малышка.

- Мамочка, не плачь. Прошу тебя, а то я тоже заплачу.

- Азалия, я так обрадовался получив письмо от герцога де Виньи, в котором он просил твоей руки. Я такого уже и не ожидал. Не думал, что ты всё-таки решишься выйти замуж.

Он взял дочь за руку и повёл в дом.

- Пойдём в дом, дочка. Ты наверное устала очень. тебе надо хорошо отдохнуть и набраться силы, чтобы выглядеть сногсшибательной. Ведь завтра приезжает твой жених, чтобы отметить официально вашу помолвку и договориться о дате свадьбы. О, Азалия, я самый счастливый отец в мире. И я хочу тебя поблагодарить за это. Я всегда мечтал о сыне, ты знаешь это, но теперь я не сожалею, что у меня его нету. Ведь у меня есть такая замечательная дочь. Чего ещё нужно человеку в моём возрасте? Разве что внуков понянчить! Правда, Джоанна? – обратился он к жене, которая стала ещё грустней. – Ты со мной согласна, милая?

- Франсуа, у нас уже есть две внучки. Ты разве забыл?

- Нет, конечно. Но я буду полностью счастлив только тогда, когда Азалия подарит мне внука.

После обеда Азалия пошла в свою комнату. К ней присоединилась её мать.

- Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я уехала в монастырь, - сказала Азалия, - даже моя кукла лежит на постели.

Она взяла игрушку в руки и начала её рассматривать, сев на постель.

- Как быстро пробежали года, моя девочка, - молвила баронесса Бекет. – Ты с сестрой выросли, стали красавицами. Луиза уже замужем, имеет детей и уже знает о тяжести брака. как мне её жалко, бедняжку. Только её дочери несут ей радость.

- А граф Клемонт по-прежнему посещает её спальню? спросила грустно Азалия.

- Да, дочка, по-прежнему. Бедняжке ещё наверное долго придётся терпеть его издевательства над ней.

- Бедная Луиза.

- Твой отец перестал приходить в мою комнату только тогда, когда тебе исполнилось восемь лет. Только тогда я вздохнула спокойно и жизнь для меня стала милее. А до этого я каждый вечер ложилась спать страшась того, что может этой ночью придёт мой муж и мне нужно будет, сцепив от унижения зубы исполнять свои супружеские обязанности. Ах, Азалия, если бы не эта сторона брака, то я наверное была бы счастливой с твоим отцом. Он очень добрый, внимательный и я даже уверена, что он меня любил и ещё любит.

- А ты его любишь, хоть немножечко? – спросила Азалия.

- Наверное да. Особенно я ему благодарна за то, что у меня появились вы, мои дочери. Но то, что он сделал с Луизой я ему не прощу никогда. И вот теперь он это делает с тобой. Я этого не выдержу, моё дорогое дитя. – Она обняла свою дочь. – Он не должен был давать разрешения на твой брак с этим герцогом.

- Мамочка, я не хочу замуж, - разрыдалась Азалия. – Я не хочу как ты и как сестра, каждую ночь трястись от ужаса ожидая, когда придёт он ко мне и … и …

- Моя девочка! Соё солнышко! Что я могу теперь сделать для тебя? Твой отец уже всё решил и ты не сможешь его убедить в обратном, - баронесса Бекет погладила дочь по волосам. – Моя красавица, как я хотела тебя уберечь от этого, но не смогла, даже монастырь тебя не уберёг от этого. – Она взяла руку дочери и поцеловала, спрашивая её:

- Доченька, Азалия, этот герцог де Виньи тебя силой взял тогда у лагуны или ты ему уступила по своей воле? И если по своей воле, то тебе понравилось то что он сделал с тобой? Если да, то почему ты не хочешь за него замуж?

Азалия не могла разобраться в том, что её мать спросила.

- Я не понимаю о чём ты говоришь, мама. Что я ему уступила или что он мог взять силой?

- Он прикасался к тебе?

- Как именно и к каким частям твоего тела?

- Он прикасался губами к моим губам и удерживал руками мои руки…

- Да. Правда я видела его без одежды и у него такая страшная нижняя часть тела. Фу, гадость! – Азалия поморщилась от ужасных воспоминаний.

- А он не видел тебя голой?

- Нет, конечно. Я была в рубашке, хотя и мокрой.

- Понятно. А этот герцог не входил в тебя своим дрючком?

- Каким дрючком? – переспросила девушка, не поняв вопроса матери.

- Ну, ты сама говорила, что видела его нижнюю часть тела. Тогда ты непременно должна была увидеть его большой и мерзкий дрючок весь окружен волосам.

- Фу! – скривилась опять Азалия от воспоминаний. – так эта гадость и есть дрючок?

- Да. Ещё его называют фаллос.

- Мамочка, умоляю тебя, давай не будем об этом говорить. Мне от этих воспоминаний мурашки по коже бегают.

- Хорошо, милая. Но ещё один вопрос? Это очень важно.

- Нет, мамочка. Не мучай меня.

- От этого зависит твоя судьба и твой брак. Если это так, как я подозреваю, то ты сможешь избавиться от этого герцога де Виньи и свадьбы.

- Неужели? Тогда спрашивай, - обрадовалась она.

- Он входил в тебя этим своим гадким дрючком?

- нет, конечно. Я ему бы этого не позволила. Он правда грозил, что это сделает и пытался это сделать, прижимаясь ко мне, но моя ряса, которую я держала в руке, мешала ему это сделать. И ещё я ударила его коленом по этому гнусному месту.

- Молодец, милая, что ты не испугалась. Ты у меня умница. все, теперь ты за герцога не выйдешь и он ещё поплатиться за свою ложь и за твою испорченную репутацию.

- Что ты имеешь в виду? - удивилась Азалия.

- Он соврал настоятельнице монастыря, что ты ему по собственному желанию уступила и он позбавил тебя девственности.

-Что? Не может этого быть!- разозлилась Азалия. – Вот гнусный врун и подлец! Вот из-за чего меня выгнали из монастыря и принудили к этому браку. А я то думала, что мой грех в том, что я видела голого мужчину и он меня целовал.

- Нет, милая. Из-за такой ерунды из монастыря не выгоняют.

- Дура я безмозглая! Сама виновата в том, что не рассказала всё как было на самом деле. Тогда я уже была бы монахиней, а не невестой этого подлеца. Я же ещё сама признала свою вину в содеянном. Но я то не знала, что имела в виду матушка под словом грех, - Азалия расплакалась. – Дура, я дура!

- Не плачь, дорогая. Мы это исправим. Пошли немедленно к отцу.

Утро было замечательным. Летний прохладный ветерок развевал герцогу де Виньи волосы. Его конь с легкостью мчал по пыльной дороге. Прошёл уже час, как он выехал из своего особняка недалеко от Лондона. Он снял сюртук потому что солнце стало припекать. Он был в хорошем настроении. Жан-Мишель думал о своей Азалии. Он ещё раз и ещё раз вспоминал те события, случившиеся в лесу около ручья. Он думал о своей невесте каждую минуту и не мог дождаться встречи с ней. А ещё больше он ждал их первой брачной ночи, когда он сможет схватить Азалию в свои объятья, целовать её губы, её плечи, её грудь, чувствовать аромат её кожи, такой сладкой и нежной. При этих мыслях у герцог всегда ныло в паху и он облизывал губы, представляя, как входит в неё, в её трепещущее тело, в её горячее и влажное девичье лоно и он сперва медленно, осторожно чтобы не причинить ей боль, двигаться, а потом его толчки стают всё быстрее и напористые и в конце приходит сладчайшее и он изливает своё семя в её уже женское, без девственной плевы лоно.

Увидев за поворотом дом Бекетов, герцог усмирил свой пыл и ещё быстрее помчал на лошади. Он потратил десять минут, чтобы добраться туда. Около дома его встретил дворецкий, пригласив в дом. Ступая за дворецким, Жан-Мишель осматривал всё вокруг. Обстановка, правда говоря, ему показалась унылой и устарелой. Мебель в доме была ужасного цвета, ковры на полу были страшно истоптаны и изношены, стены и потолок нуждались в немедленном ремонте. Войдя в кабинет, а не гостевую, герцог увидел барона и баронессу. Отцу Азалии было уже за пятьдесят. Хотя выглядел он ещё не плохо. Лицо его было привлекательным, а седые волосы аккуратно уложены.

- Здравствуйте, барон Бекет, - поприветствовал герцог отца своей невесты, подав ему руку, но барон не потис ему руку.

- Садитесь, герцог де Виньи, - предложил он ему, усаживаясь в кресло за рабочим столом.

Герцог удивился таким холодным приёмом, соизволив постоять, поскольку баронесса стояла около мужа, сверля его гневным взглядом. Если бы её глаза могли метать молнии, то она непременно бы испепелила его.

- Простите меня баронесса Бекет за такой неряшливый вид, - обратился он к хозяйке дома. – Просто я хотел быстрее увидеть Азалию и поэтому взял лошадь, а не экипаж, как полагается порядному джентльмену.

- Мне кажется, милорд, что вы и в сюртуке мало были бы похожи на порядочного джентльмена, - сказала баронесса холодно.

Герцог де Виньи молчал, размышляя о сказанном баронессой.

- И вам не стоило так сюда быстро мчать. Всёравно вы больше не увидите мою дочь.

- Как это? Почему? – удивился Жан-Мишель. – Что вы такое говорите? – Испугался он не на шутку. – Барон Бекет, - обратился он к отцу Азалии, - что такое говорит ваша супруга? Объясните мне, пожалуйста. Будьте столь любезны.

- А почему мы должны быть с вами любезными, милорд, после того, как вы повелись с нашей дочерью, - бушевала баронесса.

Герцог удивился откуда взялось столько злобы в такой очаровательной красавице, какой была мать Азалии. Вот откуда взяла свою красоту его невеста! Но взгляд Азалии был нежнее, чем у её матери, когда она злилась.

- Джоанна, дорогая, давай я сам поговорю с герцогом де Виньи, - попросил барон супругу.

- Хорошо, Франсуа, - согласилась баронесса. – Надеюсь, милорд, что мы с вами больше не увидимся, - гневно попрощалась она с герцогом и вышла с кабинета.

- Садитесь, милорд, - ещё раз предложил барон и Жан-Мишель сел на стул напротив хозяина дома.

- В чём дело, барон Бекет? Что случилось?

- Вы очень красивый мужчина, герцог, - сказал барон. – Красивее, чем я себе представлял.

- Но ваша дочь куда красивее меня и любой девушки в мире.

- И ещё вправны в комплиментах. Должно быть вы не обделены женского внимания, даже наоборот, наверно, слишком им одарены. Я не ошибаюсь, милорд?

- Нет, не ошибаетесь, барон Бекет, - согласился Жан-Мишель. – Но если думаете и опасаетесь того, что я буду изменять вашей дочери, то вы в этом глубоко ошибаетесь и вам не стоит этого опасаться.

- Я опасаюсь не этого герцог де Виньи, - сказал серьезным тоном барон. – А боюсь того, что моей дочери будет всёравно будете вы ей изменять или нет. Она даже будет рада тому, что вы ходите на лево, только бы вы ее не трогали.

- Я не понимаю вас, барон Бекет.

- Сейчас поймёте. Вы соврали настоятельнице о вашей близости с моей дочерью, не так ли? – спросил он, внимательно изучая реакцию герцога.

- Да, - ответил твердо Жан-Мишель.

- Почему? – продолжал допрос барон. – Только говорите мне правду, герцог.

- Хорошо, - согласился Жан-Мишель, поднимаясь со стула. – Хотите голую правду во всех мельчайших подробностях, барон Бекет?

- Да, милорд.

- Ну, так слушайте. Я соврал настоятельнице, чтобы ваша дочь не стала монахиней. Ведь вы понимаете, что после пострига она стала бы для меня недоступна. А я этого не мог допустить.

- Увидев дочь без монашеской рясы в мокрой рубашке, - начал герцог, вспоминая первую встречу с Азалией. – Вы понимаете, что мне были видны все её девичьи прелести. А я прятался за камнями совсем голый. О-о-о! – застонал Жан-Мишель, пьянея от сладких воспоминаний. – Как я хотел её тогда! Как бурлила моя кровь во мне, представляя себе, что я целую её губы, но не те, что на лице, а те, что между её ног, в её самом потайном местечке …

- Хватит! – остановил его барон, стукнув кулаком по столу, встав с кресла. – Это возмутительно! Вы так не считаете, герцог де Виньи?

- В любви нет ничего возмутительного, барон Бекет! А я люблю вашу дочь. И люблю так, что на всё готов пойти, чтобы обладать ею.

- Постыдились бы такое отцу рассказывать, - бранил он герцога.

- Барон, вы же тоже француз. Я слышу это по вашему выговору. Я тоже француз. А все французы очень любвеобильны. Вы это знаете, не так ли?

- Герцог де Виньи, моя дочь не хочет выходить за вас замуж и не только за вас. Она многим отказала. И для неё лучше остаться в старых девах до конца своих дней, чем делить одну постель с мужем. Она холодна к мужским ласкам, - с грустью в глазах и болью в голосе рассказал барон.

- Я не понимаю, - тихо сказал Жан-Мишель.

- Что тут непонятного, герцог де Виньи! – выкрикнул барон. – Она фригидна! Понимаете, что это значит? Она не способна получать наслаждение и оргазм от интимных отношений.

- Нет, это невозможно, барон, - герцог был настолько шокирован этим известием, что сел на стул, подперев подбородок одной рукой. – Она такая красавица! Это невозможно. Вы ошибаетесь.

- Она фригидна, как и её мать, и сестра! – расплакался барон Бекет на глазах у герцога. – Эта горькая правда убивает меня с тех пор, как я женился на Джоанна Берри.

Дочь герцога Берри была самой красивой девушкой в Лондоне, да и в целой Англии и Франции не сыскать было ей ровни. Барон Бекет был не богатым приезжим французом, всех светских сплетен он не знал. Он только перед самой свадьбой узнал от старухи няни, которая нянчила два поколения семьи Берри, что все женщины из этого рода были фригидны. Но я не верил старухе. И подумав, что если это было и правдой, то непременно растоплю своей любовью холодность своей невесты. Однако не так то вышло, как я себе представлял. Старуха, оказалось, не врала. Именно поэтому герцог Берри отдал свою дочь в жены какому-то неизвестному барону из Франции. Эта правда была ужасной! Почему я не послушался этой старушки? – разрыдался горько барон.

Жан-Мишель ещё никогда не видел, чтобы мужчина так горько плакал. Ему было ужасно жалко.

- В нашу первую брачную ночь я даже не смог поцеловать свою жену в губы. Она расплакалась и забилась в уголок, умоляя её не трогать. Я подумал тогда, что она просто боится, как все девственницы, поэтому я набрался терпения и начал ждать, думая, что она меня узнает поближе, полюбит и отдастся вскоре. Но шли дни, потом недели, потом прошло два месяца. Я начал замечать ехидные ухмылки на лицах моих слуг, потом знакомых. Весь Лондон знал об этом и шептался за моей спиной. Но я продолжал верить, что моя любовь к жене растопит её холод и лёд в сердце. Я даже не изменял. Однако Джоанна продолжала быть сдержанной, холодной, как снег и неприступной, как скала. Я очень страдал от её безразличия. Однажды я немного выпил вина и ещё один мой друг мне прямо в глаза сказал, какой я мужик, если моя жена до сих пор девственница. Я с ним тогда подрался и вернувшись домой, застал Джоанну в гостиной с её подругами, которые мило хихикали, шепчась о чём-то. Мне тогда показалось, что они смеялись надо мной и я не выдержав больше этого, схватил свою жену за руку, крикнул её подругам убраться вон и потащил Джоанну по лестнице в нашу спальню, точнее её спальню. Заперев двери на ключ и закрыв окна, чтобы слуги не слышали криков, я быстро разделся до гола. Джоанна сидела в своём уголке и плакала. Я подошёл к ней, силой дотащил её к постели и начал разрывать её платье. Она умоляла меня этого не делать, била меня руками, как могла, но я бил сильнее её конечно. Поэтому сняв её разодранное платье и все другое, я навалился на неё и без предварительной подготовки, поцелуев и ласк вошел в неё. Она так закричала от боли, что мне ещё сих пор слышится её крик по ночам. Тогда я не обратил внимание на её горькие слёзы и продолжал задовольнять свою похоть больше часа. А она бедняжка, пока я наслаждался ею, чувствовала только боль, кошмарную боль и ненависть ко мне.

Барон Бекет снова разрыдался и ещё сильнее, чем тогда. Он встал со стула.

- Я ненавижу себя за это. Ненавижу, ненавижу! – кричал он.

Герцог де Виньи был раздавлен морально его страшным признанием.

- Я ж её так любил и посмел причинить ей такую боль.

Она меня не простила за это и думаю никогда не простит.

Барон Бекет вытер слёзы рукавом и опять сел за стол.

- Я насиловал её ещё десять лет, пока однажды во мне что-то надломилось и я оставил ей в покое. Я уехал в Париж, завёл там любовниц, но покоя я не знал. Во сне мне всегда слышался её крик и слёзы, когда я её изнасиловал впервые.

Он замолчал, смотря в потолок. герцог тоже молчал. Эта тишина была невыносимой и Жан-Мишель первым сказал:

- Но Азалия не может быть такой, как и её мать. Я не верю в это. Барон Бекет, когда я её целовал, то чувствовал, что ей не были противны мои прикосновения и поцелуи.

- Вам просто хотелось, чтобы так было, милорд. После моей истории, я надеюсь, вы понимаете, что таким девушкам, как Азалия, нужно идти только в монастырь, а не замуж.

- Вы будете несчастны с ней, а она с вами, поэтому я не разрешаю вам женится на ней.

- Это ради вашего же блага и блага моей дочери. Я не хочу, чтобы моя малышка пережила всё то же, что и её мать.

- Барон Бекет, пожалуйста, не отвергайте моё предложение, - умолял его Жан-Мишель. – Я не выдержу, если она не будет моей женой.

- Усмирите свой пыл, герцог де Виньи! – рассердился отец Азалии. – Вы думаете не головою, а одним похотливым местом, что находится под вашими штанами.

- Барон Бекет, что мне сделать, чтобы вы поверили в то, что я сделаю вашу дочь счастливой? – спросил Жан-Мишель, встав на колени. – Прошу вас, всеми святыми вас заклинаю, отдайте Азалию мне в жены.

- Встаньте, милорд. Это меня не убедит в обратном.

- Ну, почему вы не хотите дать своей дочери шанс на счастье? Почему вы так уверены, что она тоже фригидна? А если вы ошибаетесь, барон Бекет? Если она полноценная женщина, способная чувствовать радости любви? Тогда вы понимаете, что вы избавляете её счастья быть любимой и тоже отдаваться любви!

Они замолчали. Барон Бекет раздумывал над словами герцога, а тот следил за ним, давая ему возможность поразмыслить об этом.

- А может вы и правы, герцог, - начал барон после размышлений. – Может вас Бог послал моей Азалии сделать её счастливой. Она должна была уже стать монахиней, а тут явились вы и … полюбили её, как вы говорите. Может это провиденье Божье? Может он этим хочет мне сказать, что я ошибаюсь?

Он опять затих, обдумывая что-то. Жан-Мишель тоже молчал, чтобы не мешать.

- Ладно, - оборвал он тишину, - если есть хоть какой-то шанс, что моя Азалия не такая, как её мать, то я ей его дам и вам тоже. Кто-кто, а вы, герцог, со своей любовью, если это возможно, то сможете растопить лёд в её сердце.

- Спасибо барон. Спасибо вам большое, - поблагодари его Жан-Мишель, поцеловал ему руку. – Я ваш должник на всю жизнь. Если вам что-то будет нужно, то я незамедлительно выполню это.

- Герцог, постойте радоваться. У меня есть одно условие.

- Какое? Я его обязательно выполню.

- Если через три месяца вам не удастся её добровольно, по её собственному желанию вам отдаться, то вы её отпускаете и дадите её развод.

- Хорошо, - быстро согласился герцог.

- Я дам тебе, сынок, один совет. Ты не против, чтобы я тебя так звал?

- Нет, отец, наоборот рад этому. Какой совет вы мне хотели дать?

- Если не будет силы себя сдерживать, то иди непременно к любовницам. Не делай такую глупость, что сделал я когда-то с её матерью. Она тебя за это возненавидит, а ты себя ещё больше. Помни это.

Мисс Бекет вышла из дома. На крыльце её уже ждал отец. Он крепко её обнял и поцеловал в лоб.

- Будь умницей дочка, - сказал он ей. – И не держи на меня зла. Ты знаешь, как я тебя сильно люблю и желаю только добра. Будь вежливой и ласковой со своим женихом. Он очень хороший человек. И не причинит тебе никакого вреда.

- Да, папа, - ответила холодно Азалия.

- Ты на меня злишься. Я вижу это. Но знаю, что вскоре после свадьбы ты будешь меня благодарить за это.

- Где мама? – спросила она.

- Я не разрешил ей с тобой прощаться. Она плохо на тебя влияет и настраивает против герцог де Виньи. Вы увидитесь в день твоей свадьбы. И я тоже, конечно, приеду и твоя сестра.

Азалия, измерив отца сердитым взглядом, села в экипаж. Она всю дорогу размышляла о том, что ей ждёт в поместье герцога де Виньи. Мысли её были не радостны, а наоборот зловещими. Как её встретят там? будут ли хорошо с ней обращаться, а особенно этот герцог, её жених. Азалия была не из пугливых, но почему-то увидев огромное здание семейства де виньи, она растерялась. Её охватило чувство страха и то такое сильное, что она не могла и слова вымолвить сначала кучеру, а потом дворецкому, который проводил её в большой дом. Здесь все было таким изысканным и дорогим, что Азалии стало ещё хуже. Она до этого даже не думала, каким богатым окажется этот герцог де Виньи. Мисс Бекет рассматривала фамильный потрет семьи де Виньи, когда вошла Сюзанна и её брат.

- Добро пожаловать, сестричка! – поприветствовала она подругу, обняв её крепко. – Прости, что мы тебя не встретили возле кареты. У нас с Мишелем возник как раз спор.

- Ничего страшного, Сюзанна, - ответила Азалия, опустив глаза вниз. Ей было неловко от пристального взгляда герцога де Виньи, который по-прежнему ещё молчал.

- Жан-Мишель, что ты молчишь? – спросила Сюзанна, стукнув его локтем. – Скажи что-нибудь своей невесте-красавице.

- Азалия, я рад тебя приветствовать в моём доме, - наконец-то молвил Жан-Мишель.

- Спасибо, милорд, - ответила Азалия, мельком заглянув ему в глаза. У него были темно-голубые глаза, очень красивые и какие-то загадочные и определённо очень добрые.

- Надеюсь, что ты скоро свыкнешься с жизнью здесь. Вижу, ты рассматривала наш фамильный потрет.

- Да. Но я никого не знаю на картине.

- Нет, знаешь. Этот мальчик – твой жених Жан-Мишель, - вмешалась Сюзанна. – А это наши родители.

- Отец к сожалению уже умер, сказал Жан-Мишель.

- Как это грустно! – молвила Азалия.

- Но теперь у меня есть другой отец.

- Это барон Бекет.

- Мой папа? – удивилась Азалия.

- Да, твой папа. Я его теперь называю отцом, а он меня своим сыном. Он ведь сделал мне величайшую услугу, отдав мне свою дочь в жёны и сделав меня самым счастливым человеком в мире.

Азалия очень смутилась от столь лестного комплимента, спрятав глаза под ресницами.

- Брат, ты своими словами смутил бедную девушку, - улыбнулась Сюзанна.

- А почему тебя нет на потрете? – спросила Азалия, чтобы перевести разговор на другую тему.

- Меня ещё тогда на свете не было. Ведь у нас с Мишелем очень большая разница в возрасте.

- Двадцать два года. Если быть точным, - сказал герцог.

- Тогда вам, милорд, уде … - начала Азалия считать.

- Да, мне сорок лет. Что очень стар?

- Нет, милорд.

- Хватит меня называть милордом. Зови меня Мишель. Ведь мы жених и невеста с тобой.

- Не могу, милорд.

- Мне неловко, - смутилась Азалия.

- Ну мы ещё не муж и жена.

- Азалия, но это совсем не причина. Вот, мы с Джоном ещё тоже не женаты, но я его зову по имени и на ты конечно. Вот бы он удивился, если я ему сказала б милорд, - рассмеялась Сюзанна. – Я его даже лапочкой называю.

- Интересно, как ты будешь его звать после первой брачной ночи, сестричка. Мой зайчик, котик? – улыбнулся герцог сестре, дразня её.

- Не знаю я пока, как буду звать своего мужа после свадьбы. Но зато уверена, что твоя жена после вашей первой ночи будет тебя по-прежнему звать милордом.

Жан-Мишель умолк, сверля сердитым взглядом сестру. Азалия же побелела от упоминания о первой брачной ночи. Она чувствовала себя отвратительно, ноги её подкашивали, и она еле держалась на них.

- Господин, какая у вас красивая невеста! – обрадовалась старушка, входя в гостевую. – Просто слов не хватает, чтобы её описать.

- Спасибо вас, няня, - поблагодарил её герцог. – Зови её тоже няня, - обратился он к Азалии.

- Няня? Почему, милорд? – спросила она.

- Ведь вскоре я буду нянчить и ваших малышей, мисс Азалия, - ответила старушка, искренно улыбаясь. – Наконец-то и в этом доме будет снова слышен детский смех или плач.

Жан-Мишель и Сюзанна улыбнулись, кроме Азалии. Она ещё больше побледнела от упоминания о детях. Жан-Мишель увидев бледность на лице у невесты, понял, в чём была причина тому и сказал:

- Мне кажется, ты Азалия устала и тебе нужно отдохнуть.

- Да, это было бы не плохо. Спасибо, милорд.

- Няня, пожалуйста, покажите нашей гостье комнату.

- Да, господин. Пойдёмте, дорогая, со мной, - обратилась старушка к Азалии. И они вышли из гостевой.

Старушка по дороге рассказывала и показывала всё, что им случалось на пути. Лестница была устлана красным ковром. Повсюду тоже были ковры совсем новые, очень нежных тонов, что радовало глаза. Мебель была столь изысканной, такую Азалия ещё никогда в жизни не видела. Везде висели картины известных художников.

- На первом этаже у нас гостевая, кухня, большая комната, библиотека, кабинет господина и ещё комнаты для слуг, - осведомляла няня Азалию о том, что где находилось. – На втором этаже гостевые комнаты. А на третьем находятся опочивальни хозяев.

- Постойте, няня, - остановила её Азалия. – Но мы уже прошли второй этаж. А я же гостья в этом доме. Разве я не должна спать на втором этаже?

- Нет, деточка. Какая же вы гостья? Вы для нас будущая хозяйка этого огромного поместья де Виньи. И господин приказал вас поселить в его комнате на третьем этаже.

- Как, я буду спать в одной комнате с герцогом де Виньи? – ужаснулась Азалия от услышанного. – Но мы же ещё не муж и жена.

- Не бойтесь, милая, не бойтесь, красавица! – успокаивала старушка девушку, побледневшую от ужаса. – Там есть две кровати и между ними есть дверь, которую можно закрыть, когда вам этого захочется.

- Ну, слава Богу! – успокоилась Азалия. – А то я подумала, что мне придется спать в одной кровати с герцогом.

- Сегодня не придётся, милая, но скоро вас всё-таки ждёт одна постель с моим господином. Но вы не бойтесь, красавица. Мой милый Жан-Мишель очень хороший господин и будет очень ласковым и нежным мужем для вас. Вы, наверное, свадьбы ждёте не дождётесь, деточка, да?

Азалия молчала, не зная что сказать милой старушке. Она боялась, что не удержится и выкажет ей всё, что думает о её замечательном господине и об этой свадьбе. Но она вспомнила слова отца о том, что она должна быть вежливой и тогда другие будут такими же с ней.

Она молча последовала за няней. Старушка остановилась у красивых дверей с золотым орнаментом и ручкой. Няня отворила двери и впустила Азалию первой. Комната оказалась огромных размеров и очень светлой с большим окном и верандой. Кровать была напротив окна и была такой огромной, что на ней поместились бы трое человек. Покрывала на постели были нежного розового цвета. Поручни были сделаны из бука и с орнаментом в виде роз. Сверху над кроватью свисал балдахин белого и бежевого цветов. С двух сторон кровати стояли тумбы с цветами: розами и лилиями.

- Господин, не знал, какие цветы вам больше нравятся, - объяснила няня.

В другой стороне стояло большое зеркало с тумбами и пуфиком.

- Мисс Сюзанна накупила множество разных духов, пудр, всяких и много другого. Я даже не знаю, как это всё называется и для чего оно, - открыв дверцы одной тумбы и указывая рукой на разные флакончики и баночки.

Около зеркала были дверцы с красивыми орнаментами в виде разных цветов. Няня открыла их и перед Азалией возникли множества нарядов, таких изысканных и изящных фасонов, что все они разбегались перед её глазами.

- Это всё тоже ваше, мисс Азалия. Сам господин их заказывал с помощью, конечно, мисс Сюзанны.

- А откуда милорду известно мои размеры? – спросила она.

- Это все известно было мисс Сюзанне. Ведь вы были подругами в монастыре. Так она рассказывала.

- Свадебное платье для вас, мисс Азалия, тоже выбирала мисс Сюзанна.

- Платье? Моё? – удивилась девушка.

- Вы, наверное, хотели сами себе выбирать фасон? Да?

Но времени осталось так мало, что мисс Сюзанна за вас это сделала. Вы не обижайтесь на неё, госпожа.

- Я не обижаюсь, няня. И не надо меня звать госпожой. Я ведь ещё не хозяйка этого поместья.

- Для меня вы стали хозяйкой сразу же, как переступили порог этого дома в роли невесты герцога де Виньи. Да, и ждать этого события совсем недолго. Какая-то неделя осталась! Пробежит, как один день.

- Как неделя осталась? – Азалия побелела, как полотно. – Но ведь свадьба должна состояться через месяц.

- Должна была. Но разве вы не знаете? Вам не сказал господин, что ваша свадьба состоится в один день со свадьбой мисс Сюзанны и герцога Соммерса? Нет? Так он ещё просто не успел. Понимаете, герцогиня де Виньи решила, чтобы её дети женились в один день. И правильно! Зачем делать торжество два раза?!

- Няня, пожалуйста, оставьте меня одну, - попросила Азалия, чувствуя, что вот-вот разразится воплем и слезами.

- Хорошо, мисс Азалия. Отдыхайте, - согласилась няня и вышла.

Как только закрылась дверь, Азалия расплакалась. Ей было страшно и обидно. Обидно, ведь её отец обвёл вокруг пальца, сказав, что венчание будет через месяц. А страшно потому, что так мало осталось времени к тому моменту, к той проклятой первой брачной ночи. Она легла на постель и проплакала около получаса, а потом решила, что хватит слёз и вытерев глаза и щёки, она поднялась с постели и решила для себя, что она добровольно не отдастся этому гнусному герцогу.

Азалия вошла на веранду и посмотрела по сторонам. Вид отсюда открылся просто замечательный. Эта сторона дома выходила на сад, огромных размеров. Куда не кинь глазом – деревья и цветы, аккуратно ухожены. Птицы пели здесь, как в раю. Азалия с первой минуты полюбила этот сад, ей показалось, что она очутилась дома. Посмотрев в другую сторону, она увидела, что веранда тянется дальше, чем комната. Она решила пойти туда. Увидев такую же дверь, как и у её комнате, она рискнула зайти туда, поскольку дверь была не заперта. Вошов в огромную комнату, ещё больше, чем у неё, она поняла, что это комната герцога де Виньи и хотела быстрее отсюда выйти, но её вечное любопытство заставило девушку остаться и исследовать неизвестную ей территорию.

Первым, что ей бросилось в глаза это кровать, где могли поместиться четверо человек. Неужели герцог здесь спал один? Укрыто оно было белым шелковым покрывалом. Поручни и столбики были светло-коричневого цвета. Балдахин был белым с розовыми пасмами. «Но что это? - подумала Азалия. – Какие странные поручни? » Она подошла ближе к постели, чтобы хорошо всё рассмотреть. Однако увидев поручни ближе, она покраснела и закрыла глаза руками. На поручнях были вырезаны совсем голые женщины и мужчины в непристойных позах. Азалия была слишком любопытной девушкой, и её любопытство перебороло её стеснительность и страх. Она убрала ладоши с глаз и внимательно принялась разглядывать высеченные рисунки.

Женщина и мужчина были повсюду те же и сначала они были одеты. Потом мужчина понемногу раздел женщину и сам разделся. Мужчина был виден только сзади и его мужские принадлежности были не видны. Зато женщину было хорошо видно. Даже уж слишком! Каждый изгиб её тела был вырезан очень искусно. Потом мужчина прижался губами к женской груди и на этом рисунки кончались.

- Не так уж это страшно и ужасно выглядело, - сказала в голос Азалия, отойдя от кровати и рассмотрев внимательно другие закутки комнаты. Напротив кровати в самом дальнем кутке комнаты стоял камин, очень роскошный. Около него лежал большой коврик с овечьей шерстью. «Наверное это для собаки! – подумала Азалия. – Место, где она спит.»

Около шкафа лежала белая рубашка. Наверно герцог очень спешил и не спрятал её в шкаф. Азалия привыкла в монастыре к порядку и решила спрятать рубашку в шкаф. Она поднесла её. Ткань, из которой была сделана она, была очень шелковистой и очень дорогой. Азалия учуяла аромат от неё, и поднесла её поближе к носу, вдыхая необычный, но очень приятный запах духов. Девушка открыла дверцы в шкаф и увидела много нарядных костюмов, рубашек, сюртуков. Она повесила рубашку на пустой вешак и хотела уже закрыть дверцы, но увидела что-то в углу, похоже на рамку от картины. Азалия, сгорая от любопытства, что это могло бы быть, решилась всё-таки хоть одним глазком взглянуть. Она наклонилась и откинув один из костюмов, увидела, что это было действительно картина.

- Жаль, ничего не видно, - молвила она. – Нужно её развернуть передом.

Она взяла картину в руки и повернула её. На неё смотрела точная её копия. Волосы её были распущены и влажные. Одета она была в одну рубашку и то мокрую, и она так прилипла к её телу, что были видны её части тела. Азалия обомлела на месте и не могла оторвать глаз от картины. «Неужели я такая красивая и привлекательная? – подумала она. – Почему я этого раньше не замечала?»

- Это что получается, герцог де Виньи видел всё-всё-всё это? – заикаясь, спросила она себя. – О Господи! Какой ужас! И он это нарисовал по памяти?

Азалия не могла сдвинуться с места от шока. Но услышав шаги по коридору, она будто ожила и быстро положила картину обратно, закрыв дверцы шкафа. Она еле успела выбежать через веранду, когда услышала, что двери входные открылись, и в комнату кто-то вошел.

Герцог де Виньи вошёл в свою комнату с грустными мыслями. Ему няня сообщила, что слышала как Азалия плакала в своей комнате после того, как она ей рассказала, что свадьба состоится через неделю, а не через месяц, как раньше предполагалось. Но увидев, что занавески на дверях веранды шатались, будто кто-то недавно здесь проходил, он быстро откинул грустные мысли с головы. Почему-то он подумал, что это была Азалия и услышав, как закрылись двери в её комнату, он был в этом уверен. «Что она делала здесь? – спросил себя Жан-Мишель. – Неужели рассматривала мою спальню? И постель!»

- Интересно, ей понравились эротичные фигурки голых молодят? – спросил себя вслух.

Жан-Мишель сел на кровать, рассматривая их, как бы впервые. Он пытался представить себе, что думала Азалия, рассматривая это гадость, как она любила выражаться. Мишель встал с постели и снял с себя сюртук. Ему было очень жарко в нём. Он решил прокатиться на лошади, поэтому пошёл к шкафу, чтобы повесить брюки и одеть что-нибудь для верховой езды.

- А где рубашка, что валялась на полу? – удивился герцог.

Он открыл одну дверцу и повесил сюртук на свободный вешак. Потом снял брюки и тоже аккуратно повесил на него. Ищя глазами что-то поудобней, он увидел ту самую рубашку, что утром, когда спешил, уронил на пол. Кто-то её сюда поставил!

- Азалия! Какая же ты всё-таки любопытная! – обрадовался Жан-Мишель. – А это что такое? Я помню, картина стояла к стене, а сейчас наоборот.

Он взял портрет своей невесты в руки и внимательно на него посмотрел. Каждый раз, когда он смотрел на него, то он вспоминал их первую встречу. И сейчас он также припомнил все те события.

- Тебе понравилась эта картина, моя дорогая Азалия? – спросил он девушку на портрете. – Понравилась, я уверен.

После прогулки Жан-Мишель переоделся и спустился к ужину. Его сестра и невеста уже сидели за столом и о чём-то мило беседовали.

- Я опоздал, дамы? – спросил он галантно.

- Нет, та как раз вовремя.

Жан-Мишель сел во главе стола. С правой стороны сидела его сестра, а с левой его будущая жена.

- О чём вы тут разговаривали? Можно мне узнать? Или это секрет?

- Мы разговаривали о модных фасонах платьев. Тебе интересно?

- Да, безусловно. Мне интересно всё, что касается женщин, ты же знаешь.

- Да, Мишель, ты неисправный ловелас.

- Нет, Сюзи. На этот раз ты не права. Я был ловеласом. Но с тех пор, как я встретил мою невесту, - он посмотрел на Азалию, которая внимательно слушала их разговор, - я больше не смотрю на других женщин. Они все меркнут в лучах твоей красоты, Азалия. – Он взял её руку и поцеловал.

Мисс Бекет смутилась, опустив глаза вниз.

- Я тебе обещаю, милая, что никогда больше не посмотрю в сторону другой женщины. И Сюзанна тому свидетельница. Ты мне веришь, Азалия? – спросил он её.

- Да, милорд, - ответила она тихо.

Вошла служанка и принесла ужин. Ели они молча. Все о чём-то размышляли. В комнате было так тихо, что было слышно ржание лошадей с конюшни.

- Можно мне о чём-то спросить вас, милорд? – неожиданно задала вопрос Азалия.

- Конечно, Азалия, - ответил Жан-Мишель. – И не нужно у меня спрашивать разрешения, чтобы меня о чём-то спросить. Просто спрашивай.

- Вы разрешите мне изучать иностранные языки?

- Да, изучай. А какие ты хотела бы изучать?

- Итальянский и испанский.

- Это отличные языки. Я могу тебе даже помочь в изучении итальянского. Я немного им владею.

- Спасибо, милорд.

- Тебе наверное будет легче, если я найму учителя. Ты не против?

- Нет. Это отличная идея. Но я не хочу вас обременять моими делами, милорд.

- Азалия, запомни раз и навсегда. Я сделаю для тебя всё о чём ты меня попросишь. Только не стесняйся и проси всё, что тебе будет нужно. Хорошо?

- Да, милорд.

После ужина они пошли в бальный зал. Он был очень большой. Потолок был очень высоко и стены были огромных размеров. Пол был сделан из мрамора, нежно бежевого цвета. И танцевать на нём было одно удовольствие!

- Какой изумительный зал! – воскликнула Азалия, когда они вошли туда. – Я такой красоты ещё не видела!

- Ты любишь танцевать? – спросила Сюзи у подруги.

- Когда-то любила. Но теперь боюсь, что забыла все танцы.

- Ничего вспомнишь. А Жан-Мишель тебе в этом поможет. Да, братец? – обратилась она к герцогу.

- Непременно. Я не могу без музыки.

- Сейчас, будет музыка, - сказала Сюзанна, сев за рояль и положив пальцы на клавиши, она заиграла вальс.

- Можно тебя пригласить на танец, моя дорогая? - спросил Жан-Мишель, протягивая ей руку.

Азалия молчала.

- Я тебя не укушу, не бойся, милая.

- А я и не боюсь, милорд, - ответила бойко девушка, протянув руку герцогу.

Он взял её за руку левой рукой, а правую поставил ей на плечи, чуть выше бедер. Она положила свою руку ему тоже на плечё. Когда Жан-Мишель прижал ее к себе очень близко, даже ближе, чем позволял этикет, то её ладонь начала вздрагивать, а сама Азалия отводила от него глаза и часто глотала слюну. Жан-Мишелю нравилась её робость и застенчивость. Ещё ни одна женщина не тряслась в его объятиях, танцуя с ним. Это было так мило и заманчиво! Её губы были так близко от его, что он не отводил от них взгляд.

- У тебя такие соблазнительные губы, шептал он ей на ухо.

Азалия сглотнула опять слюну, начиная нервничать.

- Они созданы словно для поцелуев.

Жан-Мишель медленно опускал голову и его губы были уже напротив её, они чувствовали оба дыхания друг друга и ещё секунда и его губи накрыли бы её сочные губки.

- Вот вы где, мои детки! – услышали они женский голос у себя за спинами.

Жан-Мишель облизав губы, выпустил невесту из объятий. Сюзанна остановилась играть, устранив свой взгляд на элегантную женщину в непристойно дорогом платье и с большим декольте.

- А я вас ищу, ищу. А вас нигде нету. Пока няня не сказала мне, что вы в бальном зале.

- Матушка! – обрадовались Сюзанна и Жан-Мишель одновременно.

Азалия внимательно посмотрела на женщину, которая вскоре станет второй матерью. Это была очень красивая женщина с голубыми глазами и светло-желтыми волосами, как и у её детей. Сколько ей было лет, трудно было сказать. То ли сорок пять, то ли пятьдесят. Сколько бы ей не было лет, но одно Азалия могла твёрдо сказать, что это была женщина, которая делала всё невозможное, чтобы выглядеть моложе своего возраста.

- Почему ты так быстро приехала, матушка! – спросил её сын. – Мы тебя не ожидали раньше четверга.

- Вижу, что хорошо сделала, что раньше приехала.

- Думаешь я не видела какие ты страстные взгляды кидаешь на свою невесту, Мишель? Ая–яй-яй, мой мальчик! – кивнула на него пальчиком герцогиня де Виньи. – Хорошо, что я здесь и не позволю тебе ничего лишнего до первой брачной ночи.

Азалия, поняв о чём она говорила, покраснела.

- Матушка, вот ты какого мнения о своём сыне! – обиделся герцог.

- Мама, тебе не о чём волноваться, ведь Азалия ему ничего не позволит лишнего до свадьбы. Можешь быть в ней уверенна.

- Кому мне верить, так это не тебе, моя дорогая Сюзанна, - ответила мать дочери. – Ты что уже забыла, как я тебя застала наедине в твоей спальне с этим Джоном Соммерсом полураздетым в постели. Тебе только пятнадцать исполнилось тогда.

Сюзанна не стала перечить матери и молчала, слушая её упрёки.

- В нашу семью все девушки входили девственницами. И этим я горжусь, и буду этого требовать у всех. Вы меня все поняли, особенно ты Сюзанна. Азалия, деточка, к тебе это не относится, - обратилась она к девушке. – Я уверена, что ты не ветряная, как мои распущенные детки.

- Спасибо, вам герцогиня де Виньи.

- Е, нет! Так не пойдёт, милая. Зови меня миссис Амели. Хорошо, деточка?

- Да, миссис Амели.

- Какая ты всё-таки милашка! Повезло тебе, Мишель, с невестой! – сказала она сыну. – Сказочно повезло! Такой милой, тихой и неслыханно красивой девушки я ещё не встречала.

Азалия покраснела от таких комплиментов.

- Неужели тебе уже двадцать три? – спросила герцогиня.

- Да, миссис Амели.

- Ноты выглядишь ещё моложе Сюзанны, хотя ей уже восемнадцать. Да, природа тебя любит и балует уж слишком! Всё что можно было собрать хорошее и прекрасное в мире, она собрала в тебе, деточка.

- Мама, хватит смущать мою невесту, - вмешался Жан-Мишель. – Ты лучше расскажи, как ты доехала.

Герцогиня де Виньи была болтливой с самого рождения, поэтому её рассказ о том где она была, что видела, как добралась, растянулся на целый час.

- Матушка, может ты что-то покушаешь? – спросила Сюзанна, перебив маменькин рассказ. – Мы уже поужинали без тебя к сожалению.

- Нет, Сюзи. Я после семи ничего не ем. Разве ты забыла? У меня диета.

- Азалия, солнышко, слышала, что ты прекрасно играешь и поёшь. Сыграй нам что-то весёлое, - попросила она девушку.

- Я играю совсем немножко и пою не очень хорошо, - ответила ей Азалия. – Но если вы просите, то я с удовольствием сыграю.

Она села за рояль и касаясь клавиш, начала петь и играть. Кончив песню, она сказала:

- Немного не попадала в тон, но это думаю простительно, ведь я давно не играла.

Жан-Мишель спёрся локтем о рояль, молчал, о чём-то мечтая. Герцогиня де Виньи вытирала слёзы платком, тяжело вздыхая. Только Сюзанна улыбалась, напевая мелодию.

- Ты чудесно играешь и поёшь, Азалия, - похвалила она подругу. – Да, матушка была права, сказав, что тебя природа одарила красотой, добротой, скромностью. Но она забыла добавить, что природа тебя одарила ещё и талантом.

- Спасибо, Сюзи, - поблагодарила она девушку и обратилась к герцогине:

- Миссис Амели, почему вы плачете, ведь песня весёлая?

- Деточка, я плачу о прошедшей молодости и любви, - ответила она. – Это была наша любимая песня с Роджером. И ты мне напомнила о нём.

- Миссис Амели, простите меня. Я не хотела вам сделать больно.

- Нет, милая, - она взяла руку девушки и накрыла своей ладошкой, - не извиняйся. Ты мне подарила миг радости и счастья. Я будто перенеслась на сорок лет назад в этот же бальный зал в день нашей с Роджером свадьбы. Я так и вижу полон зал гостей, сияние свечей, улыбки, разговоры, танцы и вот эту песню, под которую мы с Роджером танцевали наш последний танец. А потом мы простились с гостями и уединились в нашей спальне, - герцогиня де Виньи мечтательно улыбалась, рассказывая об этом. – Жаль, что этого нельзя повторить.

- как это замечательно и грустно, мамочка! – молвила Сюзи, обняв за плечи. – Скоро в этом же зале я буду танцевать с Джоном на нашей свадьбе.

- Да, дорогая, это будет самый счастливый день в твоей жизни! Хорошо, что я пересмотрела свои взгляды на этого молодого человека. Вижу по твоим глазам, что ты его любишь сильно, также как и я любила твоего отца. Что я говорю? Я его по-прежнему люблю, хоть он не с нами.

- Мамочка! Я тебя сильно люблю, - поцеловала Сюзи мать в щеку. – Так значит ты на меня не злишься за тот проступок из-за которого ты меня отослала в монастырь?

- Нет, не злюсь, милая моя, - ответила герцогиня, поцеловав дочь в лоб. – Как я могу злиться на моё солнышко, мою деточку, мою кровиночку! – целуя её в щёки.

Сюзанна улыбнулась.

- Но я не сожалею о том, что сделала, - серьезно добавила герцогиня. – И я горжусь тем, что моя девочка пойдёт под венец и потом ляжет в одну постель с мужем девственницей. Для того и есть первая брачная ночь, чтобы потерять девственность.

Сюзанна расхохоталась, а Азалия сначала покраснев, потом побелев, опустила глаза вниз, пряча их от ненасытного взгляда герцога де Виньи. Ей показалось, что он медленно раздевает её глазами и она ощутила себя совсем голой от чего у неё мурашки по коже побежали. «Даже и не мечтайте, герцог де Виньи, - подумала Азалия, - что вы меня увидите без одежды в нашу брачную ночь и в другие тоже!»

- Ты со мной согласен, Мишель? – спросила мать в сына.

- Конечно, мама, - ответил быстро Жан-Мишель, облизав губы и лукаво улыбнувшись невесте, которая вместо улыбки одарила его холодным взглядом.

Разошлись все по своим комнатам около полуночи.

Азалия, закрыв двери на ключ, также двери соединявшие её комнату с комнатой герцога, разделась и надев ночную рубашку легла в постель, которая была такой огромной, что Азалия чувствовала себя неудобно. И ещё разные мысли о её женихе, который находился в другой комнате, не давали ей покоя. Она уже начала думать, что не уснёт этой ночью, но усталость во всём теле взяла своё и она крепко уснула.

Проснулась Азалия, когда солнце уже было высоко. Она очень удивилась, что так долго проспала, ведь в монастыре она вставала в четыре часа. Она застелила постель. Делать это было очень нелегко, ведь она привыкла к маленькой постели, а здесь ей понадобилось даже взбираться на кровать, чтобы расправить хорошенько покрывало. Измотавшись около постели, она открыла двери веранды и вышла туда. Воздух был ещё прохладным и свежим. Азалия наслаждалась садом и пением птичек. Здесь было так красиво, что она не могла не чувствовать себя будто в раю. Окунувшись в мир грёз, Азалия не заметила, как к ней подошел герцог де Виньи.

- Доброе утро, милая! – сказал нежно он.

Девушка встрепенулась от неожиданности. Она посмотрела в сторону и увидела перед собою герцога, который ласково улыбался ей. Он был в одном банном халате и сквозь большой вырез, Азалия видела светлые волосы на его груди. У неё от этого сильно забилось сердце, вспомнив их первую встречу. Он тогда был без одежды, и Азалия видела всё его обнаженное тело. Уж даже слишком хорошо она всё запомнила и теперь пыталась выкинуть это из головы. Но это у неё плохо получалось. И краснея от стыда она опустила глаза вниз. Однако, вспомнив, что там находится его мужское достоинство, она быстро подняла глаза вверх, уткнувшись в его голубые глаза.

- Почему ты так рано встала? – спросил Жан-Мишель. – Сейчас только семь часов утра.

- Уже семь? – удивилась Азалия. – Так поздно? Я обычно вставала в монастыре в четыре утра.

- Какой ужас! Бедная моя девочка! Как там над тобой издевались! Хорошо, что я тебя оттуда высвободил. Тут все будет по-другому. Ты сможешь спать столько, сколько тебе заблагоросудится или мне! – последние два слова Жан-Мишель вымолвил особенно страстно, улыбаясь как кот на мышу.

Он был так красив, его глаза сеяли, улыбка была обворожительной, волосы спадали ему на лоб. От него веяло внутренней силой, которая притягивала женские сердца, как магнит и спасения уже не было потом, только как сдаться в плен этому ослепительно красивому мужчине. Азалия подумала, что, наверное, много женщин не смогло устоять перед его непонятной мужской мощью. Его глаза манили её куда-то и обещали ей ни с чем несравнимые наслаждение, она как-будто была загипнотизирована его взглядом, и у нее понемногу уходила сила ему противостоять, её тело обмякло, ноги подкашивались и ей показалось, что земля уходит с под ног. Он к ней не притронулся и пальцем, но Азалия чувствовала по всей коже, что будто он к ней прикасается и нежно ласкает своими пальцами. У неё пересохло в горле, сердце стучало, как бешенное, а во всем теле она чувствовала что-то непонятное, доселе ей неведомое. Вдруг соски её груди набухли, будто он к ним прикоснулся и ласкал, а внизу ее живота зародилось что-то странное, непонятное, никогда прежде неведомое чувство. Это было похоже на огонь, разгоравшийся в ней и который пожирал каждую клеточку ее девственного тела. Это чувство делало её мягкой, податливой перед желанием герцога де Виньи. Его глаза умоляли её сдаться и не противится, нахлынувшему чувству.

- Ах, если бы сейчас пошёл дождь! – вымолвил страстно Жан-Мишель, тяжело вздохнув и облизав губы кончиком языка. – Тогда я бы снова увидел твою пленительную красоту сквозь промокшую рубашку.

Услыхав такие слова, Азалия мигом пришла в себя и убежала в свою комнату, заперев дверь и прикрыв окна занавесками. Она спряталась за постелью, присев на коврике. Отдышавшись и угомонивши неведомое ей чувства, она принялась одеваться. Но тут постучала служанка Бетси и она её впустила. Девушка рассказала, что она будет ей теперь прислуживать во всем. Так решил герцог де Виньи.

Жан-Мишель стоял около кустов роз, где было много ведер воды. Садовник каждое утро поливал из них цветы. Он натянувши на себя только брюки, спустился быстро из своей комнаты, чтобы угомонить свой пыл, который взорвался от одних только воспоминания и взглядов. Он даже не притронулся к своей невесте, не поцеловал её, а только представив её на миг обнаженной, представив как её ласкает руками и нежно целует её грудь, разгорелся от этого и также от ее карих глаз. «Да, трудно тебе придётся, Мишель! – подумал он. – Барон Бекет был прав, говоря, что мне нужно обзавестись любовницей.»

Он взял ведро воды, опрокинул его на себя. Холодная вода остудила его страсть и он, промокший, но довольный, пошел переодеться.

Оставшиеся дни до свадьбы прошли быстро и незаметно. Жан-Мишель всё свое время проводил за бумагами.

- Дела не терпят, чтобы их откладывали! – говорил он, когда его сестра спрашивала, почему он проводит своё время не с невестой, а с грудой макулатуры.

Но на самом деле дела могли подождать или он мог их кому-то другому поручить. Причиной тому что он избегал свою будущую жену, был он сам. Ему было трудно видеть свою прелестную невесту и сдерживать свои порывы страсти. Он то и делал, что держал себя в руках, чтобы не набросится на нее и не потащить в постель. Видел ж ее очень редко, только за завтраком, обедом и ужином и то не наедине. Около нее всегда крутилась его мать, будто следя за тем, чтобы он вел себя как подобает истинному джентльмену. И как показалось Мишелю, Азалия вела себя с ним больше уверенной и смелой, чем когда-то. Она много ему задавала вопросов и очень внимательно слушала его ответы. Азалия много интересного рассказала о своей жизни, и Мишель понял, что она была не только красивой, но и умной, образованной.

За несколько дней Мишель и Азалия много узнали нового друг о друге. Жан-Мишель понял, что он любит Азалию теперь не только за её телесную красоту, но и за душевную красоту. Она была так нежна, добра, чиста, наивна, но также смела, любознательна, надёжна, трудолюбива и покорна. Что не просила ее сделать его мать, он сразу же то делала и даже не спрашивала зачем.

Жан-Мишелю показалось, что его невеста уже не боится и не стыдится прямо и долго смотреть ему в глаза. Его это очень радовало и обнадёживало, что в их первую брачную ночь Азалия будет покорна, нежна и смело будет исследовать неведомые ей любовные утехи.

За день до свадьбы приехал его друг Джон и будущий муж его сестры. Его мать запретила герцогу Соммерсу показываться на глаза Сюзанне раньше, чем за день до их венчания. Она опасалась, что Джон уложит ее дочь в постель раньше, чем они поженятся. А та дурочка с радостью согласится. И это было разумно со стороны герцогини Амели об этом подумать. Ведь когда они увидели друг друга после трёх лет разлуки, то так и бросились друг другу в объятья. И не замечая никого и ничего, они целовались целую минуту, а потом ещё пять минут ворковали и говорили, как они соскучились и истосковались. Если бы не вмешалась герцогиня де Виньи, то эти голубки сразу же направились бы в спальню.

В этот же день приехали барон и баронесса Бекеты со своей дочерью Луизой.

- Сестра, как я рада, что ты приехала! – обрадовалась Азалия. – А где твои детишки и твой муж?

- Они остались в Париже, - ответила Луиза. – Они ещё маленькие для долгих поездок. А Жофруа немного приболел и поэтому не приехал.

- Миссис Луиза в вашей семье все женщины необычно красивы, - сказал Жан-Мишель, - целуя ей руку. – Очень рад познакомиться с сестрой моей Азалии.

- Спасибо, милорд. Я тоже рада с вами познакомиться. Я много интересного о вас слышала, герцог де Виньи, - ответила Луиза, ласково улыбнувшись.

Жан-Мишелю показалось, что она с ним заигрывает, но потом откинул эту мысль, вспомнив слова барона Бекета о ее фригидности.

Баронесса Бекет смерила Жана-Мишеля только презрительным взглядом, не сказав ему и слова. Она готова была впиться в его красивую мордашку своими коготками и выцарапать ему его гнусные глаза, чтобы он не мог больше глазеть на ее маленькую дочурку. А то что он смотрел на нее с нескрываемой страстью кидалось в глаза всем, даже Азалия это видела и чувствовала на себе ненасытный, пожирающий ею всю его взгляд. Она нервничала с каждым днём все больше и больше, ведь каждый минувший день приближал ее к неминуемой первой брачной ночи. А сегодня проснувшись и вспомнив, что это был последний перед ее свадьбой, она уткнулась в подушку и зарыдала. Проплакав час, она открыла двери служанке, которая застелила постель и помогла госпоже выбрать платье.

- Осмелюсь, госпожа, вам сказать, - начала Бетси, но тут же замолчала.

- Что именно? Говори, - разрешила ей Азалия.

- Это плохо, что вы отказываетесь принимать ванны. Господин де Виньи любит чистых и вымытых женщин.

Азалия с первого дня решила не мыться, чтобы быть как можно грязнее и тогда наверняка герцог не схочет к ней притронуться. Она только мыла волосы, чтобы другие это не заметили. Она также надеялась, что чем-то заболеет и у нее будет высыпка по всему телу и тогда уже точно герцог к ней и близко не подойдёт не то, что притронется.

- Бетси, ты здесь всего служанка, - сказала грубо Азалия. – А я с завтрашнего дня хозяйка всего этого поместья и больше никогда не учи меня, что хорошо, а что нет. Понятно тебе?

- Да, госпожа, - смертельно согласилась Бетси. – Простите меня, дуру.

- Иди, Бетси.

- Но мне ещё нужно вам помочь с платьем.

- Не нужно. Я сама справлюсь.

- Как скажете, госпожа.

Служанка вышла. А Азалия отшвырнула прелестные платья и уткнулась лицом в подушку, начав плакать.

&#6 1661;

Барон Бекет и герцогиня де Виньи с первого взгляда стали симпатизировать друг другу. И весело болтая за обедом они нашли, что понимают друг друга с полуслова. В то время как баронесса Бекет молчала, поедая еду, ее муж то и делал, что сыпал комплиментами, хваля герцогиню, ее дом, ее сына, ее дочь и много прочее. Между похвалами он успевал вставлять разные, но пристойные шуточки. Все, кроме баронессы, весело смеялись над ними.

- Баронесса Бекет, вам сказочно повезло с мужем! – обратилась Амели к Джоанне. – Я просто им очарована.

- Дорогая герцогиня, вы мне льстите, - ответил барон вместо жены. – Скажу по секрету, я вами тоже очарован.

- Барон, говорите тише, а то ваша жена услышит и тогда вам придётся не сладко.

Они весело рассмеялись, продолжая мило беседовать.

- Я так рад, что у моей Азалии будет такая чудесная и добрая вторая мать.

- Спасибо, барон. Я тронута вашими словами.

- Я так счастлив, что наши дети соединяться завтра священными узами брака.

- Вы вырастили и воспитали чудесного сына, который сделает мою девочку сказочно счастливой. Я в этом уверен.

- Непременно. Я обещаю вам это, отец, - вмешался Жан-Мишель.

Он взял руку Азалии в свою и крепко, но нежно сжал.

- Моя дорогая, - обратился он к невесте, - я обещаю тебе здесь при всех, что никогда не причиню тебе боль и никогда тебя не обижу, я буду тебя оберегать, как самое дорогое сокровище в мире и конечно я сделаю тебя самой счастливой женщиной на земле.

Он поднёс ее руку к губам и бережно поцеловал.

Отец Джона Соммерса, - герцог Генри начал рассказывать о своём замужестве с его покойной женой и все перевели своё внимание на него. Азалия воспользовалась этим, чтобы незаметно для всех было и высвободила свои пальцы из ладони герцога. Но он снова взял ее ладонь в свою и поднёс к своим губам. Медленно он начал целовать пальчик за пальчиком. Азалия замерев на месте от неожиданности, не могла даже рукой пошевелить, не то чтобы забрать ее у герцога. Она не ожидала, что ее жених может позволить себе такое в присутствии посторонних. Его прикосновения губ были так нежны и пленительны, что в Азалии начала кругом голова идти. Он молчал, смотря ей прямо в глаза, в которых она видела страсть, желание и ещё что-то. А что именно, она не могла понять.

- Посмотрите вы на этих голубков! – попросил Джон. – Никак не могут дождаться завтрашней ночи!

Азалия смутилась, а Мишель выпустил ее руку из своей ладони.

- Кто-кто, но ты, Джон, должен меня понимать! – ответил Жан-Мишель. – Сам в таком же положении, что и я.

Все рассмеялись, кроме Джоанны, Луизы и Азалии.

Воспользовавшись тем, что после обеда все ушли отдыхать в свои комнаты или гулять в саду, Жан-Мишель увел свою сестру в кабинет.

- О чем ты хотел поговорить, братец? – спросила весело Сюзанна.

- Видишь ли я хочу сделать Азалии подарок в честь свадьбы, - сообщил ей брат. – И мне нужен твой совет. Какую лучше подарить книгу юной невесте?

- Юной девственнице лучше подарить Камасутру, ответила Сюзанна, хихикая. – Пусть учится!

- Сюзанна, я серьезно спрашиваю, - обиделся Жан-Мишель, - а тебе шуточки в голове!

Он взял две книги со стола и спросил:

- Эту или вот эту?

- Мишель, я серьезно тебе советую подарить её Камасутру, книгу о любви.

- Ладно, вижу, ты не хочешь мне помочь, - грустно сказал герцог, положив книги на стол. – У меня ещё один вопрос есть к тебе. Но боюсь, ты с меня будешь смеяться, что я в этом вопросе такой неопытный.

- А о чем пойдёт речь?

- О любви, конечно.

- Ты неопытен в любви?! Ха – ха! Как смешно! Теперь ты надо мной шутишь.

- Нет, я не шучу, - серьезно молвил Мишель.

- Мне всегда казалось, что ты знаешь о любви все, что можно только знать. Что я, будучи ещё девственной, могу тебе, одному из лучших ловеласов и любовников Лондона посоветовать?

- Именно из-за твоей невинности я и обращаюсь к тебе, сестричка.

- Да? – удивилась Сюзанна.

- Ты ведь понимаешь, что Азалия тоже ещё девственница.

- И я боюсь ее напугать в нашу первую брачную ночь.

- Как мило, что ты об этом думаешь. Видно ты ее сильно любишь, поэтому не хочешь ей сделать больно?

- Но всеравно больно ты ей все-таки сделаешь. Тут ты природу обмануть не сможешь.

- Почему? Может всё-таки есть выход из этой ситуации?

- Мишель, ты что так неопытен в этом вопросе? – рассмеялась Сюзанна. – Ты должен избавить свою женушку от девственной плевы. Но ее проход такой узкий, а твой фаллос такой толстый и длинный, что разорвав ее плеву ты ей сделаешь больно, как бы ты этого хотели или не хотел. ОТ этого она зальет тебя девственной кровью.

- Да, да, да! Я всё это знаю, Сюзанна. Но неужели ты не боишься, что Джон причинит тебе боль, в то время, как сам будет наслаждаться этим?

- Нет, не боюсь. Я даже хочу испытать эту боль, но только с моим Джоном. Если бы это был кто-то другой, то я наотрез бы отказалась от этого.

- Да, Джону повезло, что ты его так любишь, - грустно молвил Жан-Мишель. – Боюсь, что Азалия наотрез откажется испытать эту боль со мною. Ведь она меня не любит.

- Ну, что ты, Мишель, - погладив брата по руке. – Она тебя полюбит непременно и тогда с радостью тебе отдастся.

- А если не полюбит никогда? – спросил Жан-Мишель с болью в голосе и грустью в глазах.

- Ну, как тебя можно не полюбить, Мишель? Ты что? По тебе ведь сохнет такое количество женщин.

- А почему ты любишь Джона? За что ты его любишь?

- Даже не знаю, что тебе на это сказать, - задумалась Сюзанна.

- За доброту, смелость, за красивую улыбку, за щедрость? За что?

- И за это тоже, - согласилась девушка.

- Но ведь в Лондоне есть много таких мужчин. Почему ты их не любишь тогда?

- Я даже не знаю, как тебе это объяснить. Понимаешь, я когда с ним рядом, то мне кажется, что я в раю, в безопасности и мне ненужно ни о чём беспокоится, и ничего боятся.

Жан-Мишель задумался.

- Ну, а почему ты любишь Азалию? – спросила Сюзанна.

- Знаешь, Сюзи, ты будешь надо мной смеяться, но я ее люблю потому, что мне кто-то или что-то сказал об этом.

- Ну, как будто голос свыше сказал мне: «Ты любишь эту девушку». И всё. После этого я не могу без нее. И если ты меня спросишь за что я ее люблю, то я тебе не смогу ответить. Поэтому, что я ее просто люблю. Ни за что! Просто так, как велит мне моё сердце.

- Я думаю, я тоже люблю Джона просто так, за велением сердца.

- Я забыл, что хотел спросить тебя совсем о другом, вспомнил герцог.

- Неужели тебя ничего не страшит в отношениях между мужчиной и женщиной? Подумай хорошенько, Это очень важно для меня.

- Ну, меня страшит мужское достоинство, - стеснительно ответила Сюзанна.

- Почему? Ведь это столько удовольствий несет.

- Ну, я ведь собственными глазами не видела эту штуку, - продолжила она, стесняясь.

- Штуку? Ты обижаешь нас мужчин, - обиделся Жан-Мишель. – Это же прелесть!

- И прелесть своего жениха ты тоже не видела?

- Нет, конечно.

- А как же тот случай три года назад, когда вас матушка застукала в постели полураздетыми?

- Он только успел снять рубашку и всё.

- А почему тебя страшит мужская прелесть? – улыбаясь, задал вопрос герцог.

- Не знаю. Просто страшит и всё.

- Думаешь, Азалия тоже этого боится?

- Конечно, особенно она. Она просто в ужасе после того, как увидела твою мужскую гордость. Ты бы слышал, как она называла твою прелесть.

Жан-Мишель побелел, услышав это, а Сюзанна прикусила язык, поняв, что сказала лишнее, хоть и правду.

- Прости, Мишель. Не нужно мне было тебе это говорить, да ещё перед самой свадьбой.

- Когда она тебе это говорила? И почему вы это обговаривали? – сердито спросил Жан-Мишель.

- Не спрашивай меня. Я итак лишнее сболтнула, - сказав это, она выбежала из кабинета.

После обеда Амели предложила Франсуа и Джоанне погулять в саду, но баронесса, сославшись на плохое самочувствие из-за езды, удалилась в свою комнату, а Франсуа с радостью согласился на прогулку. Амели очень гордилась этим садом, который был огромных размеров, что его лучше было называть парком. Здесь было множество разных деревьев и кустов. Между ними было много дорожек, устланных камнем. Время от времени Франсуа попадались на глаза цветы, разных размеров, форм и оттенков.

Во время их прогулки они разговаривали о детстве, о родителях, друзьях, увлечениях и наконец-то о детях.

- Азалия – моя любимица, - говорил Франсуа. –Она ближе ко мне, чем Луиза. Она очень добра, чувствительна и очень ранима. Но она также и сильна, смела и любознательна. Имея такую дочь, как Азалия, я не жалею, что у меня нету сына, хотя и род Бекетов на мне прервётся.

- Он не прервётся, барон. Ваша кровь соединиться с кровью де Виньи.

- Да, вы правы, герцогиня.

- Жаль, что мой муж не увидит, какая красавица станет женой нашего сына.

- Ваш сын тоже красавчик, герцогиня. Наверняка он не стеснен женского внимания.

- Семья де Виньи славиться тем, что супруги будучи в браке, никогда не изменяют друг другу, - гордо сообщила Амели.

- Я польщен этой новостью, сударыня. – Франсуа взял руку герцогини и поцеловал. – Отдаю вам должное, вы воспитали чудесных детей. Надеюсь, что наши внуки будут также воспитываться при таких же моральных устоях.

- Непременно.

- Герцогиня де Виньи расскажите мне о вашем муже, - попросил Франсуа. – Как вы познакомились?

- С удовольствием.

Недалеко от них была скамейка и они сели. История их любви была очень романтична. Амели ещё в десять лет влюбилась в Роджера. Ему тогда было сорок лет. Он был другом ее отца, поэтому очень часто бывал в их доме. В двенадцать лет она призналась ему в любви, но он посмеялся на ее чувствами, сказав, что это просто детское увлечение и вскоре оно пройдет. Однако Амели взрослела, а ее увлечение крепло и превращалось в настоящую любовь. В четырнадцать лет она стала настоящей красавицей и однажды после долгой разлуки они с Роджером встретились, и он вдруг в нее влюбился и попросил ее руки у отца. Конечно большая разница в возрасте могла напугать ее родителей, но ее отец очень ценил дружбу с Роджером и поэтому позволил им жениться.

- Нашу свадьбу сыграли в этом поместье, - сказала Амели, - И я очень счастлива, что мои дети тоже здесь будут венчаться и проведут в этом доме свою первую брачную ночь.

Азалия сидела на кровати рядом с сестрой.

- Как тебе повезло сестричка! – говорила Луиза. – Какая у тебя прелестная комната! А какой огромный дом тебе будет принадлежать! Прям дворец!

- А разве граф Клемонт не богат? – спросила Азалия.

- Богат. Но не так, как герцог де Виньи. Да, тебе больше повезло в замужестве, чем мне.

- Твой Жан-Мишель и богаче, и моложе, и красивее, чем мой Жофруа. И кстати добрее, и благороднее. А это очень многое значит, особенно в первую брачную ночь.

- Почему? – испуганно спросила Азалия.

- Не прикидывайся дурочкой! Сама знаешь чего, - рассердилась Луиза. – И это хорошо, что ты боишься. Если ты так будешь трястись, когда вы окажетесь в этой спальне, то он тебя пожалеет и отложит на несколько дней то чего ждёт от тебя.

- Ты так думаешь?

- Да, сестричка.

- Луиза, можно тебя о чём-то спросить? – стесняясь спросила Азалия, опустив глаза вниз.

- Спрашивай.

- Тогда в день свадьбы … после праздника … я … я … спала в соседней комнате от твоей с мужем.

- Я слышала, как ты кричала ночью, - Азалия очень смутилась. – Тебе было очень больно? – краснея, спросила она у сестры.

- Да, очень больно. Я тебе даже не могу передать словами, как это было больно. Я ещё никогда не чувствовала такой резкой боли. И ещё это было очень мерзко, гадко! – кривясь от воспоминаний. – Все эти его прикосновения! Фу! Тошно даже вспоминать. Помню, все внизу было в крови и мне пришлось долго мыться, чтобы это смыть. Да ещё простыня вся была в крови.

- Какой ужас! – выкрикнула Азалия, белая, как мел.

- Мне хоть повезло в одном, не то что тебе.

- В чём? – перепугалась Азалия.

- Мой муж был уже старый и дряхлый и приходил ко мне в комнату он редко и то ненадолго. А у тебя, сестричка, твой молодой, здоров, как бык и в постели он очень …, - остановилась Луиза, видя, как перепугала сестру.

- Что? Не молчи, говори!

- нет, ты и так напугана до смерти, - отказалась Луиза. – Придет время – всё сама узнаешь.

- Луиза, пожалуйста, расскажи мне, что ты знаешь. Я хочу быть готова к тому, что меня ожидает. Пусть это даже и страшно, - умоляла она сестру.

- Хорошо, Азалия. Если ты этого так хочешь, то слушай.

- Да, пожалуйста.

- Я слышала от служанок на кухне. А те от других служанок, которые служат у бывших любовниц герцог де Виньи. Хотя это видно и с первого взгляда, когда видишь такого мужчину, как твой жених. Он ведь красавец мз красавцев и его мужское копье очень огромное и толстое. Представляю, как тебе будет больно, сестричка, когда он в тебя войдёт. Тебе будет куда больнее, чем было мне. Ведь у моего мужа копье было небольшое.

Азалию бросило в холод от слов сестры. Ей было так страшно и она готова была разрыдаться.

- Это ещё не самые ужасное, что я тебе хочу рассказать, - молвила грустно Луиза, видя, как трясётся от испуга ее сестра. – Самое ужасное то, что он полон сил и он к тебе будет приходить каждую ночь и будет издеваться над тобой до самого утра. Я слышала, у него очень извращенные фантазии и он знает много разных способов, как мучить любовниц. И тебя это тоже ожидает, милая сестрица.

Азалия разрыдалась, уткнувшись в плечё сестры.

Лучи летнего утреннего солнца подали на кровать, где спала Азалия. Она целую ночь не сомкнула глаз, страшась неминуемой свадьбы и ночи с герцогом. Только под утро она уснула. Азалия открыла глаза и увидела, что солнце уже высоко. Это значило, что уже не меньше десяти и ей уже давно нужно быть на ногах, а она ещё валяется в постели. Девушка вспомнила, что целую ночь ей снилось, как она убегает от герцога де Виньи в одном пеньюаре, который был так прозрачен; как рудниковая вода. Ей было так страшно, сердечко ее так колотилось в груди, что казалось вот-вот он выпрыгнет. Азалия, чтобы забыть ночной кошмар, вылезла с постели. В эту же секунду в двери постучали и они открылись.

- Доброе утро, сестричка! – поприветствовала ее Сюзанна. – С праздником тебя!

- С каким? – удивилась Азалия.

- Со свадьбой конечно, дурочка! – радостно она чирикала.

- Разве это праздник? – грустно вздохнула Азалия.

- Да, это больше, чем праздник, это самый лучший день в моей жизни. Я на седьмом небе от счастья! Я наконец то стану женой Джона Соммерса. Ах, Азалия! – мечтательно вздохнула Сюзанна. – И наконец-то мы с Джоном сможем остаться наедине в нашей спальне в одной постели! Ах, как это волнует каждую клеточку моего девичьего тела! – ещё раз вздохнула девушка с мечтательным взглядом. - Ах, как я жду нашей первой брачной ночи с Джоном! Не могу дождаться.

Азалия смотрела с грустью на бедную наивную девушку, которую одурачили так жестоко. Как ей будет больно упасть с неба на землю, когда она в эту ночь не получит то, чего ожидает. «Глупышка! – думала она, смотря, как танцует Сюзанна от счастья в ожидании ночи наслаждения. Ноя не стану тебя переубеждать в обратном. Если тебе внушили, что это наслаждение, то пусть. Сама все узнаешь этой ночью. Бедная моя наивная подруга!»

- Смотри, какой свадебный подарок сделал мне Джон! – сказала Сюзанна, показывая белый пеньюар, такой же, как снился Азалии. – Правда, превосходный?! Ты потрогай, какая нежная ткань.

- И ты собираешься это носить? – удивилась Азалия.

- Да, конечно. Джон хочет, чтобы этой ночью я его встретила в этом наряде с распущенными волосами.

- Но он же прозрачен и сквозь него твоему мужу будет видно твое тело! – испугалась Азалия.

- Конечно, это очень соблазнительно и очень нравится мужчинам. А тебе Жан-Мишель подарил уже такой пеньюар? Они с Джоном вместе их покупали.

- Нет, и слава Богу.

- Нет, так ещё подарит, сестрёнка. И ты тоже его наденешь в эту ночь и распустишь волосы …

Азалия побелела, услышав, что ей тоже нужно будет одеть пеньюар, а вспомнив о ночном кошмаре, она еле на ногах удержалась.

-А вот и тебе ванну несут, - перебила ее мысли Сюзанна. – Ладно, я тоже пойду приму ванну. Хочу сегодня пахнуть, как роза! – сказав это, он выбежала из комнаты, прям сияя от счастья.

Азалия подождала, пока вода в ванне остыла, налила туда разные ароматы из флакончиков, принесенных Сюзанной. Волосы она мыла вчера, поэтому сейчас не стала их мыть. Она позвала Бетси. которая привела слуг и те убрали ладью с водой.

- Госпожа, уже время одевать подвенечное платье, - сообщила Бетси. – Мисс Сюзанна уже одевается и просила вас поторопиться, иначе вы опоздаете на собственную свадьбу.

Платье, которое принесла служанка было действительно чудесное. Такую красоту Азалия ещё в жизни не видела. Бетси помогла ей надеть наряд, причесаться и надеть фату с вуалью.

- Я такой красивой невесты ещё не видала, моя госпожа, - похвалила ее Бетси с взглядом полным восторга. – Герцог де Виньи от вас глаз не отведёт.

Бетси удалилась, когда вошла миссис Амели.

- Ах, какая красота! – всплеснула она в ладоши от восторга. – Девочка моя, какая ты красавица! Моему прохвосту-сыну несказанно повезло с будущей женой. Ах, деточка, ты прямо принцесса из сказки! Вот я тебе принесла ожерелье, которое всегда одевали будущие герцогини де Виньи в день свадьбы. Я его тоже надевала.

Миссис Амели надела на шею Азалии ожерелье и поцеловала ее в щеку.

- От себя я хочу попросить тебя о чем-то, моя девочка, - сквозь слёзы прошептала герцогиня.

- О чём миссис Амели?

- Сделай моего сына Жана-Мишеля счастливым. Он замечательный человек и будет тебе отличным мужем. Я в этом уверенна.

Слова и слёзы матери ее будущего мужа тронули Азалию до глубины души и очень взволновали. «Как я могу сделать его счастливым, если я его не люблю и боюсь, как огня? – думала она. – Он заслуживает лучшей жены, чем ему буду я».

Дальше всё было, как во сне для Азалии. Венчание, приветствие родных, знакомых и незнакомых гостей, дальше праздничный пир и танцы.

Сюзанна с Джоном сияли от счастья и любви. Они кружились в танце, как двое влюблённых ангелов. А вот Азалия с Жаном-Мишелем были какие-то неуклюжие и смущенные всем происходящим. Они почти совсем не говорили друг с другом, только изредка обменивались словами. Они словно не видели ничего вокруг себя, не замечали окружающего их праздника, радостных лиц гостей, сотни бокалов в их честь, тысячи свечей над их головами и звук музыки, которая кружила головы веселящимся людям. Каждый из них думал об одном и том же. Каждого волновала их первая брачная ночь. Только Азалию она страшила и приводила в отчаяние, а Жан-Мишель думал о том, как ухитрится и не причинит Азалии боль.

- Милая моя жена, - обратился Жан-Мишель к Азалии, - давай потанцуем.

- Если вы так хотите, милорд – пожалуйста, - ответила вежливо девушка.

Герцог взял герцогиню за руку и повёл к танцующим парам. Обхватив ее за плечи, он легко закружил ее в танце.

- Я хочу, чтобы ты звала меня по имени, милая, - сообщил он жене. – И на ты, конечно. Больше никаких милордов. Хорошо?

- Я … я постараюсь … милорд, - еле вымолвила девушка.

- Опять милорд! – улыбнулся герцог. – Ну, милая, попробуй вымолвить моё имя, пожалуйста, - попросил он, целуя ей руку. Он медленнее стал ее кружить, они почти, что стояли на месте, изредка поворачиваясь. – Неужели моё имя такое страшное?

- Нет, конечно, милорд.

- Скажи Жан-Мишель, - продолжил он умолять жену, целуя ей каждый пальчик на руке, как он делал это уже однажды за обедом, - пожалуйста, моя милая.

Его прикосновения и пугали Азалию, и дарили одновременно ни с чем не сравнимое блаженство. Его теплое дыхание согревало ее мерзлые пальцы. От его нежных прикосновений губ в Азалии пробуждались те самые ощущения, которые она ощутила впервые тогда на веранде, когда он сверлил ее своим жгущим и пьянящим взглядом. У нее все внутри взбудоражилось и появилось странное тепло внизу живота, как будто огонёк.

- Я обещаю тебе, Азалия, что я не сделаю тебе больно этой ночью, - шептал ей на ухо Жан-Мишель. – Только не бойся меня, милая. Я подарю тебе ни с чем несравнимое блаженство. Ты мне веришь, любимая?

- Д – д – да, милорд, - произнесла по буквам Азалия ответ, тяжело сглотнув.

- У меня есть для тебя два подарка. Один ожидает тебя в твоей комнате на кровати. Увидев его, ты поймёшь, чего я ожидаю от тебя. А другой лежит у меня в кабинете. Я хочу чтобы ты сейчас его увидела. Пошли.

Он взял ее за руку и повёл сквозь толпу в свой кабинет. Когда они вошли, он взял со стола свёрток и протянул его Азалии.

- Это моя любимая книга, - сказал он. – Надеюсь, ты ее тоже полюбишь, как и я.

Азалия взяла книгу.

- Открой сто двенадцатую страницу.

Она открыла и от увиденного у нее сделались глаза огромными. Она сперва покраснела, потом побелела и наконец ее бросило в жар. Ее ладони вспотели, ноги стали ватными и она еле на них держалась.

- Видишь этих лебедей? – спросил он. – Мы, как и они, будем так любить друг друга всю жизнь.

- Что? Вот так? – уткнула Азалия пальцем в рисунок, чувствуя, что вот-вот она свалится с ног на пол.

- Ну, что молодята, уже воркуете? – услышали они голос Джона и смех Сюзанны. – Мы тоже решили последовать вашему примеру и сбежать с праздника пораньше. Да, милая? – обратился он к жене, целуя ее в губы.

- Да, дорогой, - весело смеясь.

- Хочется уже наконец попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела и исследовать все твои впадины и бугорки, - сказав это, он страстно зарычал, как зверь.

- Ах, ты распутник! – Сюзанна смеясь, поцеловала его долгим и страстным поцелуем.

- Ты иди первая и прихорошись для меня, женушка, - потребовал Джон. – А я приду через полчаса.

- Да, мой милорд. Слушаюсь и повинуюсь вашим приказаниям, - улыбаясь.

- Ты тоже иди, милая, я сейчас приду, - обратился Жан-Мишель к Азалии. – И книгу не забудь, пожалуйста.

- Пошли, сестрица, - потащила Сюзанна Азалию с кабинета.

Доставшись комнат Сюзанна весело прочирикала:

- Представляешь, сейчас мы войдём ещё девственницами, а завтра выйдем из этих комнат настоящими женщинами, узнавшими мужские ласки. Счастливой тебе ночи, сестрица!

- И тебе такой же, Сюзи! – ответила Азалия, белая, как простыня, вошов в комнату.

Там она увидела розовый пеньюар на кровати, подарок ее любящего мужа. В ту же минуту постучала Бетси. Она помогла Азалии снять венечное платье и надеть пеньюар. Она распустила и расчесала ее волосы, сказав:

- Вы настоящая герцогиня де Виньи. Спокойной и сладкой ночи, госпожа.

Бетси удалилась, закрыв за собой двери.

- Сладкой? – вымолвила Азалия. – Разве она будет сладкой? – разрыдавшись, она уткнулась лицом в подушку.

Пожелав успехов на любовном поприще Джону, Жан-Мишель вошёл в свою комнату. Он переоделся в красивый шелковый халат, и набравшись побольше воздуха и смелости, он постучался в двери к своей жене. Но не услышав ответа, он взялся за ручку, но дверь оказалась запертой. Он очень удивился и ещё постучал несколько раз. Не получив ответа, он пошёл к другой входной двери. Может Азалия случайно их заперла? Но и эти двери были заперты и на стук его жена не отвечала. Жан-Мишель решил пойти к ее веранде. Но и там двери были заперты, а занавески закрыты. Воздух на дворе был очень свеж и прохладен. Жан-Мишель немного постоял, любуясь звёздами и луной. Как она могла его не пустить, его – ее законного мужа? Хотя это он должен был предвидеть, ведь она его не любила, наоборот боялась, как огня и наверное даже ненавидела, ведь он вытянул ее насильно из монастыря и принудил к этому браку. Она же готовилась стать монахиней, а не женой. И ее отец, барон Бекет предупреждал его об этом. Но она даже не дала ему шанса к ней приблизится этой ночью и хотя бы полюбоваться на нее сквозь пеньюар. Что же ему делать? Жан-Мишель так мечтал с ней слиться воедино этой ночью, ласкать ее, целовать. А натоместь он получил огромную и холодную постель без жены. На кровати он увидел свой подарок для Азалии. Он взял книгу и открыл сто двенадцатую страницу. Его глазам предстал очень эротичный рисунок. Голый мужчина сверху на оголенной женщине.

- А где же мои любимые стихи и рисунки? – удивился он. – Вот почему она меня не пустила! Я же говорил, что буду ее так любить всегда. Как она, наверно, испугалась?! Бедняжка!

Уснуть Жан-Мишелю этой ночью было очень сложно. Он терзал себя из-за разных мыслей. Кто подложил Камасутру его любимой жене вместо томика стихов? Он был уверен, что это Сюзанна. Ведь она ему так и советовала. «Сама сейчас наслаждается ласками Джона, - думал Жан-Мишель, - а я, бедный, из-за ее дурацкой выходки сплю один!»

Проснулся герцог де Виньи в плохом настроении, как говорят не с той ноги. Он снял халат в котором так и уснул, принял ванну, которая уже его ждала. Его камердинер, который ещё служил его отцу, приготовил ему одежду. Надев брюки, рубашку и сапоги для верховой езды, отложив только сюртук, он пошёл к конюшне и оседлав свою лошадь, он помчался, что аж пыль по дороге поднялась, чуть ли не до небес. Мчась по зелёным просторам, он думал об Азалии. Мысли его были мрачные и угрюмые, как и небо. Тёмные и серые тучи нависли над ним, закрыв от него солнце. И как-то неожиданно пошел дождь. Жан-Мишель даже не успел развернуть лошадь, как промок с ног до головы. Добравшись к поместью и поставив свою любимую Молнию в ее стойло, он вышел из конюшни. Шагая по дорожке под дождём, он слышал, как чавкали его сапоги от воды. Доставшись поднавеса, он увидел свою мать, которая шла ему навстречу.

- Мой мальчик, ты весь промок! – встревожилась миссис Амели. – Ты совсем себя не бережёшь.

- Мама, надворе лето и дождь теплый, - начал оправдываться Жан-Мишель. – И я уже кстати не мальчик. Ты это заметила? Я уже мужчина и даже женатый.

- Жан-Мишель, для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю. И очень о тебе беспокоюсь.

- Нечего о мне беспокоиться, я уже большой мальчик и как-нибудь сам разберусь со своими проблемами, - грубовато ответил он матери.

- Что между вами случилось, сынок? – спросила озабоченно миссис Амели. – Азалия сегодня проснулась ни свет ни зоря и даже завтракала со всеми, будто не понимая, что этим тебя компрометирует.

- И кто был за столом? – спросил Жан-Мишель озлобленно.

- Все, кроме Сюзанны и Джоном, ну и тебя.

Герцог де Виньи тяжело вздохнул, откидывая прядь мокрых волос со лба.

- Так – так – так, - улыбаясь иронично, - моя молоденькая женушка даже не понимает, как она меня опозорила перед всеми гостями!

- Жан-Мишель, что между вами случилось? – ласково задала вопрос миссис Амели.

- Что – что?! Ничего не случилось! – злорадно хохоча. – Если хочешь знать, то моя женушка по-прежнему девственна, как нетронутая вершина Альп. Представляю, как радовалась этому баронесса Бекет! Это она научила свою дочурку, как отказать своему мужу в и первую ночь. Ее дочь даже в этом превзошла свою матушку. Баронесса Бекет хоть впустила мужа в спальню, хоть и вся в слезах, а ее доченька даже меня и на порог не пустила, позапирав все двери и окна.

- Мишель, милый, как мне тебе помочь? – спросила мать, гладя сына по спине.

- Ты мне не можешь помочь мама. К сожалению любовь не купишь за деньги. А она меня не любит, - грустно вымолвил Жан-Мишель. – Видела, как Сюзанна была счастлива? Да? А видела лицо Азалии? Она словно на похоронах была, а не на собственной свадьбе.

- Мишель, не преувеличивай. Милый, она тебя полюбит. Только потерпи немного. Дай ей время. Окружи ее своим вниманием и заботой. Покажи ей, как ты ее любишь и она непременно тебя полюбит. Ты же такой… Такой хороший, красивый, милый!

- Мама, я твой сын. А дети всегда лучшие для их родителей.

- Мишель, не расстраивайся. Не всегда жены теряют девственность в брачную ночь. Потерпи и она к тебе ещё сама придёт и будет умолять о…

- Мама, не фантазируй. Барон Бекет лишил свою жену девственности через месяц после свадьбы…

- Вот видишь, сын, и у тебя тоже непременно так будет. Может и быстрее.

- ОН ее изнасиловал, - грубо и холодно сообщил Жан-Мишель. – Закрыл все окна и двери, чтобы никто не слышал, как она будет кричать.

- Мишель, какой ужас! – еле вымолвила миссис Амели, шокирована услышанным.

- А если и у меня так же будет? – спросил герцог де Виньи грустно и испуганно.

- Нет, дорогой, что ты? У тебя так не будет. Ты же не изверг какой-то!

- А барон Бекет разве такой?! – удивился словами матери Жан-Мишель. – Такого хорошего человека ещё надо поискать.

- Я не знаю, Мишель.

- А я знаю, мама. Возбуждённый, неудовлетворённый мужчина способен на все. Такому трудно держать себя в руках. Мне было сложно контролировать себя до свадьбы, а сейчас я не знаю на что я способен. Мама, я боюсь, что наделаю глупостей и буду потом жалеть. Я не хочу, чтобы она меня возненавидела.

- Такого не случиться, мой мальчик. Вот увидишь! – обняла она сына.

Поговорив с матерью он направился к себе. По дороге он услышал, как в гостевой разговаривали весело его друзья. Они за его, спиной уже смеялись над ним.

- Да, эта Азалия – крепкий орешек! – говорил Эдвард. – Отказать в первую брачную ночь первому повесе Парижа и Лондона.

- Наконец-то нашлась девушка, которая выстояла против чар этого ловеласа! – потешался Ричард.

- Как она посмела отказать своему мужу?

- А как это стерпел сам Жан-Мишель, герцог де Виньи?

- Если бы мне отказала моя жена, я бы ее убил, но заставил бы исполнить ее супружеский долг! - хвастался Френсис.

Слушать эти правдивые слова он больше не мог, поэтому пошел дальше к себе. «Теперь весь Париж и Лондон будут потешаться надо мной, - думал Жан-Мишель. – О, как они будут смеяться надо мной и говорить, что мне так и надо! Так и слышу: «Вы знаете, жена герцога де Виньи не пустила его и на порог своей спальни в их первую брачную ночь!» О, какой ужас!»

С такими мыслями он наткнулся в коридоре на Азалию. Она как всегда была обворожительна и мила. Увидев его, она вздрогнула и ее лицо исказилось от страха. Она молчала, потупив свой взгляд вниз, боясь даже взглянуть на него.

- Ты мне не хочешь что-то объяснить? – спросил он ее строго.

- Что-то случилось, милорд? – с трясущимся голосом спросила она его, как будто не понимая.

- Случилось, - ответил грубо он.

- Я что-то не так сделала на празднике, милорд? – продолжала она строить из себя дурочку, как ему показалось.

- Да, ты что-то не сделала для меня, моя милая жена, - злорадно он ей улыбнулся. – Ты не хочешь сказать что?

- Я не понимаю о чём вы говорите, милорд, - тихо ответила она.

- Ах, ты не понимаешь, моя дорогая! – рассердился Жан-Мишель, взяв ее за руку, он потащил ее в ее комнату. – Сейчас все поймёшь, милая. И сделаешь то, что не сделала в нашу первую брачную ночь.

Услышав последние слова, Азалия помрачнела хуже тучи в грозу. Ее сердце убежало в пятки от страха. Она так напугалась, что не могла даже плакать и противиться ему.

Он втащил ее в комнату и запер двери на ключ. Азалия еле на ногах держалась от испуга. Она только про себя шептала: «Нет, только не это! Только не это!» Герцог де Виньи подошёл к шкафу, открыл его и стал что-то искать.

- Где же он? Куда ты его спрятала, плутовка? – злился герцог. – А! Вот где он! В самом углу.

Он повернулся к ней, держа в руках розовый пеньюар.

- Распусти волосы, - приказал он.

Азалии вспомнился сразу ее кошмарный сон, - она, убегающая от герцога в пеньюаре.

Она стояла белая, как полотно и не двигалась. Тогда он подошёл к ней и, бросив пеньюар на кровать, начал распускать ей волосы. У Азалии пересохло в горле и затряслись коленки от его прикосновений.

- Сними платье и надень это, - указывая на пеньюар, грубо приказал герцог де Виньи.

Азалия стояла, не двигаясь.

- Не зли меня, девочка! Ты же хуже делаешь.

Он притронулся к ее корсету и начал распутывать петельки. Его теплое дыхание, которое ощущала Азалия у себя на щеке и его грудь, которая была видна сквозь промокшую рубашку, смутили ее и бросили в жар. Она не отводила глаз от его мускул, которые были такими пленительными, что ей захотелось к ним притронуться. Но дальнейшие действия герцог остановили ее и даже напугали. Он почти распутал все петельки на корсете и ещё минута и он оголил бы ей грудь. Это повергло Азалию в ужас. Она отпрянула от него и закрыла корсет руками.

- Не надо, милорд. Вы не должны это делать, - молвила она в испуге.

- Нет, надо, моя девочка. Я это должен был сделать ещё вчера, - сказал герцог, тяжело дыша. – Снимай платье немедленно или я его разорву! – приказал он, повысив голос.

- Не надо, пожалуйста, - просила она.

- Лучше делай то, что тебе говорят, тебе же лучше будет. Я отвернусь, а ты переоденься в мой подарок и не тяни долго, - сказав это, он отошел к веранде и стал смотреть сквозь занавески в небо.

Азалия приложила все свои усилия, чтобы это сделать. Она как раз успела надеть пеньюар, как повернулся герцог к ней лицом. Он так на нее смотрел, как зверь на свою добычу. Азалия ощущала себя неловко под его пристальным взглядом.

- Ты красавица. Моя красавица! – молвил нежно он. – Глаз не могу от тебя отвести.

Герцог де Виньи любуясь ею, подходил к ней всё ближе и ближе, облизывая губы. Азалия посмотрела в его глаза. Они были не голубые уже, а синие и какие-то непонятные. Она их ещё такими не видела. Они будто ее манили куда-то и обещали ей счастье. Вдруг Азалия ощутила теплое дыхание герцога на губах и он в ту же секунду накрыл их своими. Она даже не успела понять, что он ее целует. Он был так ласков и мил. Его губы были так теплы и с каждой секундой ставали все напористей и требовательней. Герцог прижал ее к своему горячему и влажному телу, обняв руками за плечи. Но его руки на месте не стояли. Его пальцы ласкали ее плечи и руки в то время, как его губы терзали ее губы. Освободив ее рот, он начал целовать ее щеки, подбородок, шею. Вдруг он зарычал, как дикий зверь и остановился к ней прикасаться. Он быстро снял рубашку, стащил сапоги и подняв ее на руки, понёс к постели. Положив ее осторожно, он взобрался туда сам и накрыл ее своим телом. Он оказался тяжелым.

- Да, моя милая, - шептал он ей на ухо, целуя его одновременно. – Ты хорошая и способная девочка. Дальше будет ещё лучше и слаще. Будь послушной, девочка. – сказал он громче, ощущая, что она начинает противиться ему. – Не капризничай, глупышка. Ты же не знаешь от чего отказываешься.

Он впился в ее губы. Одна его рука гладила ее бедра, а другая разбиралась с его пуговицами на брюках. Выпустив своего зверя на волю, он прижался к ней посильнее.

Азалия ощутила что-то горячее и толстое на ногах, выше колен и поняла сразу, что это было. Она так испугалась, вспомнив рисунок в книге, подаренной им, что начала пручаться сильнее. Хотя делать это было трудно, ведь он был очень силён.

- Не надо, пожалуйста, милорд, - стала просить она его.

Видя, что это было бесполезно, она принялась плакать.

- Только не надо слёз, девочка. Только не сейчас. Прошу тебя, милая. Я так хочу тебя, - умолял он ее.

Но она продолжала вырываться и плакать, хотя уже и без слов.

- Значит, ты так? – рассердился герцог. – Ну, и реви себе, глупышка!

ОН принялся еще напористей целовать ее губы. Его ноги одним рывком раздвинули ее ноги. Руками он разорвал ее пеньюар и накрыл ее оголенное тело своим. Азалия страшно испугалась, продолжая плакать и вырываться. Ее соски на груди набухли от прикосновения его жаркого тела. И по ее телу пробежала какая-то дрожь, остановившись внизу ее живота. И там начал как-будто огонь разгораться, наполняя ее теплом. Но ощутив что-то твердое, горячее и толстое между ее ногами, в центре ее женственности, она перепугалась чуть ли не до смерти.

- Остановись. Прекратите, милорд, - плакала она сквозь слова. –Я не хочу этого. Как вы это не поймете?

Услышав такие слова, герцог де Виньи испугался сам. Он вдруг осмыслил, что он ее насилует. Он хотел остановиться, но уже не мог. Его будра уже двигались в такт любви. Он не входя в нее, продолжал двигаться все сильнее и быстрее, пока не пришёл пик наслаждения. Тяжело дыша, он прекратил движения и стал смотреть ей в глаза. Они были полны слёз и такими тёмными, и ему дорогими, и родными. Он вдруг понял, как сильно он ее любит и хочет по-настоящему ею владеть и получать от этого наслаждения и чтобы она тоже его любила и получала блаженство от этих сношений.

Герцог де Виньи немного отстранился от нее и она смогла вылезти из-под него. Стянув покрывало и окутавшись им, она стала смотреть, как он одевается.

- Получили, что хотели и убирайтесь вон! – крикнула она ему, рыдая, думая, что это и было «то самое».

- Нечего рыдать, девочка, - сказал он ей спокойно. – Я в тебя не входил и ты по-прежнему девственница. Радуйся, но только пока. Все начатое мы продолжим в другой раз. Тож готовься, милая. И не смей больше запирать двери!

ОН грациозно, как зверь, насытившись добычей, вышел не торопясь из комнаты.

Азалия села на кровать, посильней укутавшись покрывалом. Она была и напугана, и удивлена одновременно только что случившимся. Она думала, что это будет куда хуже, чем была. Конечно, между ними так ничего и не случилось, так он говорил. Но она когда-то думала, что даже простые прикосновения его рук и губ будут мерзкими и гадкими, как их описывали ее мать и сестра. Однако все было по-другому. Его руки были столь нежны, а его поцелуи так приятны ей, что она была в замешательстве. С одной стороны – Сюзанна, а с другой – ее мать и сестра. Кому верить? Кто говорил правду из них, а кто лгал?

В двери постучали и Азалия вздрогнула от мысли, что это опять ее муж. Но он не стал бы стучаться. Это кто-то другой.

-Войдите, - сказала она.

Дверь открылась и вошла Луиза.

- Азалия, почему ты раздета? – удивилась она. – Он что приходил все-таки к тебе? – испугалась Луиза за сестру. – Он что взял тебя силой? Сестрёнка! Он сделал это?

- Нет, - успокоила она сестру. – Он говорит, ничего не было, что должно было быть.

И Азалия рассказала все сестре со всеми мельчайшими подробностями.

- Вот негодяй! – злилась Луиза. – Похотливый развратник! Бедная моя сестрица! Мне тебя так жаль.

- Почему? Ведь ничего не было. Я всё ещё девственна и не тронута им.

- Ты действительно еще девственница, потому что у тебя ещё есть плева, которую надо прорвать. Но он с этим не замедлит и обязательно в ближайшее время сделает.

- Почему ты так в этом уверена?

- Потому что он испытала уже наслаждение, оргазм, даже не входя в тебя и он захочет ещё этого. И тогда тебе не отбиться одними поцелуями и прикосновениями. Тогда он сделает тебе ужасно больно и ты будешь очень несчастна.

Когда ушла Луиза, Азалия встала с постели и решила одеться быстрей, пока ее ещё кто-то в таком одеянии не увидел. Она сняла покрывало и бросила на кровать. Она подняла платье с пола, но увидев себя в зеркале, она положила его на кровать. Она подошла ближе к зеркалу. Она внимательно стала себя рассматривать. Ее волосы падали ей на плечи, которые были укрыты пеньюаром. Он был разорван и Азалии были видны самые интимные части тела: ее обнаженная грудь и треугольник черных волос внизу живота. Она ещё никогда себя так не рассматривала и она этого особенно не любила делать. Но сейчас Азалия могла с уверенностью себе признаться, что она была красавицей не только в одежде, но и без нее. В последнем случае она была даже красивей, чем в первом.

Хотя у Азалии были уже давным-давно месячные, но она не задумывалась особенно над тем, откуда вытекала кровь. И только сейчас вспомнив, что мужчина входит в женщину своим дрючком, она задумалась о том, что у женщины должна быть какая-то дырка, впадина, чтобы мужчина мог уместить в ней свой огромный и толстый дрючок.

- Именно там храниться девичья плева, - сказала себе Азалия. – Это что получается? И у меня такая дырка есть? – страшно удивилась девушка. – Но где она? – замыслилась она, внимательно разглядывая низ живота в зеркале.

Ей были видны лишь черные волосы и больше ничего. Тогда она раздвинула ноги пошире и ей стали видны розовые лепестки, но больше ничего она не видела. Она тогда притронулась рукой к месту своей женственности и начала его исследовать пальцами на ощупь. И вдруг ее указательный палец вошёл куда-то вглубь. Она впихнула его глубже, но впадина была так глубока, что ей не хватила пальца, чтобы добраться до ее конца. Проход был таким узким, что впихнуть два пальца Азалия не смогла. Тогда она страшно испугалась, побледнев и вытащив палец наружу. Она быстро надела свое платье и как-то уложила свои волосы. Но страх ее не проходил, а наоборот усиливался. Про себя она твердила одно и тоже: «Он слишком узкий, чтобы он в меня вошел. Он не сможет во мне уместиться. Его штука слишком толстая, как мои три пальца, а ведь в нем поместился только один мой палец. Это значит будет ужасно больно, когда он это сделает и из-за этого будет течь кровь, когда прорвёт плеву? »

- Нет, я этого не допущу, - говорила Азалия, - я не хочу этого! Гадкий и похотливый развратник! Чего захотел?! Но вы это не получите, милорд!

Сюзанна и Джон соизволили спуститься только к обеду. К этому времени все гости развлекались, кроме Луизы и миссис Амели. Дом почти, что опустел. Жана-Мишеля за обедом не было. Он уехал куда-то на лошади.

- Как все вкусно! – хвалил Джон, наливая себе вина

Сюзанна от него не отставала. Они оба проголодались ужасно после бурной ночи любви. Они все время смеялись, шутили и странно поглядывали друг на друга, будто разговаривая между собой. Азалии было невдомек, почему Сюзанна была так счастлива или она притворялась. Но каждый раз когда она смотрела на нее, она все больше убеждалась в том, что она не прикидывалась.

Пообедав, голубки пошли снова к себе в комнату. Миссис Амели была встревожена чем-то и посты все время молчала. После обеда она пошла отдохнуть к себе. Луиза пошла читать книгу в гостевую. Азалия решила пойти в сад. Между деревьями не было так жарко, как на открытом пространстве. Она села на скамейку. Ее мысли пребывали в хаосе. Ее мучил один и тот же вопрос: Кто лгал? Сюзанна или Луиза и е мать?

- Мама и Луиза меня любят, - шептала она. – Они не могут мне врать. А Сюзанна? Кто она мне? Подруга? Конечно, подруга, которая помогла своему брату ложью вытащить меня из монастыря и силой заставить стать женой этого гнусного и похотливого развратника.

Тревожные мысли девушки прервал детский голос. Азалия внимательно присмотрелась и прислушалась, и ее уху донеслась веселая детская песенка. Такую же она пела когда-то в детстве. В пяти метрах от нее на траве сидела девочка, рвущая цветок. Издалека она казалось ангелочком с крылышками. Азалии вдруг захотелось иметь такую же красивую и маленькую дочь. Она бы за ней приглядывала, кормила, одевала, умывала… «Однако это возможно только… - подумала Азалия и скривила лицо от ужаса, - если этот мерзкий герцог сделает свое гнусное дело».

- Фу! – ужаснулась девушка, вспомнив, как это делается. – Низачто!

Она встала со скамейки и пошла с грустными мыслями отсюда подальше. Внезапно ее ладони кто-то коснулся, но ее это не напугало. Посмотрев вниз, она увидела ту самую девочку, которая крепко сжала ее ладошку. В другой ручонке она держала полевые цветы. Она была такая маленькая и красивая, что Азалия засмотрелась на нее. У девочки были длинные темно-каштановые волосы. Кожа у нее была белая, как молоко. Глаза были темно-голубые, очень ласковые и веселые. Она нежно ей улыбалась, продолжая петь свою песенку. Девочка кого-то ей напоминала, особенно ее глаза казались Азалии знакомыми.

- Как тебя зовут, малышка? – спросила Азалия у девочки, продолжая медленно шагать.

- Лизонька, - ответила ангельским голоском девочка.

- А сколько тебе лет, милая?

- Подержи, - попросила она, давая Азалии цветы. – Вот столько! – сообщила она, показывая все пять пальцев на руке.

- Ага, вот тебе сколько уже лет! Ты, оказывается, уже не такая маленькая, как я сперва подумала.

- Да, я уже взрослая! – серьезным тоном молвила малышка.

- Вот как? – удивилась Азалия.

- Да, я уже гуляю одна и никого не боюсь.

- Неужели? Никого-никого?

- Не-а. А ты кого-то боишься? – спросила наивно малышка.

- Нет, - ответила ей Азалия, а про себя подумала:

- Да, деточка, боюсь. Я ужасно боюсь своего мужа.

Она тяжело вздохнула.

- Не дай тебе Бог, крошка, когда ты превратишься в юную красавицу, - продолжала думать Азалия, - испытать, то что я.

- Если ты такая взрослая, то ты наверное, живешь уже без родителей? – спросила Азалия.

- Да. А как ты догадалась? - удивилась малышка.

- Просто так получилось, - растерялась Азалия. – А где твои родители?

- Мамы у меня нету с рождения, - ответила девочка.

- Как это? – смутилась Азалия.

- Мне няня говорит, что она живёт на облачке. Вот на таком! – указала девочка на тучку. – Няня ещё говорит, что мама смотрит с облачка и наблюдает за мной.

- Да, это верно, милая, - грустно подтвердила Азалия, расстроенная печальной новостью.

- И она ищет мне другую маму и когда ее увидит с тучки, то непременно пришлет ее ко мне, и тогда у меня будет мама, и она будет о мне заботиться.

Когда девочка это рассказывала у нее так горели глазки, что Азалии стало очень жалко малышки.

- А знаешь, что я решила? – спросила девочка с серьезным тоном, смотря прямо в глаза.

- Нет, не знаю. А что ты решила?

- Я попрошу у птички, чтобы она сообщила моей маме, чтобы она уже не искала мне другую маму.

- Да? И почему? Ты уже не хочешь иметь маму?

- Нет, конечно, хочу.

- Тогда почему?

- А я сама уже нашла себе маму.

- Да ну? – удивилась Азалия.

- Она очень красивая, умная, добрая, - начала хвалить девочка свою новую маму. – Она самая-самая лучшая мама в мире!

- Вот как повезло той женщине иметь такую хорошенькую крошку!

- Да, тебе очень повезло, - сказала девочка, крепче сжав ладонь руку Азалии. – Я очень послушная и хорошая девочка. И у тебя не будет много хлопот из-за меня. Я много не ем. Вообще, няня, говорит, что я кушаю, как птичка.

Азалия остановилась, пытаясь понять слова девочки.

- Ты ведь будешь моей мамочкой? – спросила девочка, с мольбой в глазах. – Будешь? Я буду очень послушной. Даю честное слово.

- Милая… - начала Азалия, запинаясь.

- Пожалуйста, - попросила девочка тихим голосочком, напоминающий мяуканье бездомного котенка.

Ее глазки так смотрели на Азалию, что у нее разрывалось сердце сказать ей «нет».

- Но что скажет твой папа? – спросила Азалия.

- Он ничего не скажет, - быстро ответила она.

- Он что тоже на тучке где-то?

- Тогда что?

- Ему просто сейчас не до меня. Он женился и у него медовый месяц. Ему сейчас важнее его молодая жена, а не я, - с грустью выпалила девочка.

- Так значит у тебя появилась другая мама, - сообщила Азалия. – И я не могу поэтому быть твоей мамой.

- Нет, можешь, - настаивала девочка. – Та женщина плохая и она не может быть моей мамой.

- Почему плохая?

- Она украла у меня папу, - ревнивым тоном заявила малышка. – Он обо мне забыл из-за нее. Она плохая! Она ведьма! – повысила она голосочек.

- Вот ты где маленькая плутовка! – услышала Азалия сердитый женский голос.

Повернув голову, она увидела молодую женщину-служанку. Это видно было по ее одежде и манере разговаривать.

- Я тебя ищу, ищу. А ты вот где, гадкая девчонка! – С этими словами она схватила перепуганную малышку за руку. – Мы все с ног сбились тебя ищя. Вот получишь ты дома от папы. Ему пришлось из-за твоей дурацкой выходки бросить молодую жену после первой же брачной ночи. Получишь ты от него хорошенько! Пошли домой.

- Не хочу. Не пойду я домой, - уперлась девочка, держа Азалию другой рукой. – Мамочка, не отпускай меня с ней, пожалуйста!

- Простите ее мисс, - обратилась служанка к Азалии. – Девочка сбежала из дома и несет черт знает что.

Девочка упиралась, плакала, молила Азалию не бросать ее и не отдавать этой девице. Как-то с горем пополам служанке удалось отцепить ручонку девочки от руки Азалии и утащить в направлении деревни.

Азалия побрела грустная из-за произошедшего медленно в дом. Герцога нигде не было видно и она вздохнула спокойно, добравшись до своей комнаты и легла в постель. Она никак не могла забыть голос, глаза девочки. Ее ладонь все ещё хранила тепло от ладошки Лизоньки. Она долго ещё думала о ней, пока не уснула.

Герцог де Виньи стоял у окна и смотрел как тучи медленно плывут по небу. Это было его любимое занятие в детстве – лежать где-то на траве и пялится на облака. Каждое что-то ему напоминало: то ли лошадку, то ли дракона, то ли принцессу, то ли все вместе взятое. Он представлял себе, как он, взрослый мужчина, скачет на лошади и убивает злого огнедышащего дракона и спасает юную принцессу, которую тот похитил. Красавица влюбляется в него с первого взгляда и дарит ему свой поцелуй.

К сожалению в реальной жизни все происходит по-другому. Драконов в этом мире вообще нету. И став взрослым он не спас никакую принцессу от лап страшного зверя и она не влюбилась в него. Хотя он и встретил девушку, столь прекрасную, как сама королева, может и лучше, но однако она в него не влюбилась, даже наоборот возненавидела его за то, что он спас ее от лап одиночества и заточения в монастыре.

- Господин, она никак не успокоится, - сообщила старушка, вошедшая в комнату.

- По-прежнему плачет? – спросил Жан-Мишель.

- Да, милорд. Все рвется к какой-то женщине, которую зовет мамой.

- Что за глупости пришли в голову этой непослушной девчонке? – злился герцог. – Звать матерью незнакомую ей женщину!

Вошла служанка и сообщила:

- Милорд, девочка плачет без остановки. Боюсь, она так заболеет.

- Ух, эти женщины! Что им надо от меня? Хотят меня с ума свести? Одна дома делает, что ей хочется, другая здесь вытворяет, Бог знает что. И послал ж мне Господь таких плутовок! Что я сделал в своей жизни плохого? Ну, скажи мне, няня! – обратился он к старушке.

- Не знаю, мой господин. Вам лучше знать свои грехи, - ответила та.

- Я больше не могу это терпеть. Даже сюда уже слышны ее рыдания. Люсиль, опиши мне ту женщину, - попросил он у служницы. – Если ей хочется мамы, то она ее получит.

- Но согласится ли та женщина быть ей матерью? – задала вопрос няня.

- Вот и пусть она скажет малышке об этом. Тогда она успокоится, - ответил герцог.

Услышав, что она увидит свою маму, девочка сразу перестала плакать и расцеловала герцога в обе щеки. Жан-Мишель посадил малышку на лошадь и, взяв повода, он повел коня за собой. Позади него шли няня и служанка. Они пришли к тому месту, где вчера нашла Люсиль девочку.

- Ну, вот мы пришли! Где твоя мамочка? – спросил Жан-Мишель, снимая крошку с лошади. – Ты всю дорогу твердила мне, что она тебя будет ждать. Ну, и где она?

- Она уснула где-то, - ответила ловко девочка. – Она где-то спит за кустиком. Она ждала, ждала меня и устала. Вот, и прилегла где-то отдохнуть.

Девочка начала заглядывать за каждый кустик.

- Ну, чего вы стоите, - ищите! – скомандовала девочка.

- Прям вся в вас, господин, - молвила старушка. – Ведь даже не училась, а умеет отдавать приказы не хуже вас, милорд.

- Да, няня, вы правы, - согласился герцог. – Свой несносный характер она унаследовала от меня.

Ища какую-то женщину, Жан-Мишель думал о своей жене. «Хорошо, что приключилось это событие, - размышлял он. – Так у меня была серьезная причина уехать из поместья подальше от Азалии. Что она теперь думает обо мне? Как мне теперь ей в глаза посмотреть? Что ж я, дурак, надела? Но она сама виновата в этом. Это она меня вынудила своим отказом сделать то, что я сделал. Отказать мне, ее законному супругу, в моих правах! Это кощунство с ее стороны! Хотя она, наверное, это не понимает.»

ОН так задумался, что перестал искать ту женщину, а натоместь он встретил свою жену.

- Милорд! – испугалась она.

- Азалия! – вымолвил он ее имя.

Так она стояли без слов минут четыре. Азалия смотрела куда-то в сторону, а Жан-Мишель смотрел на нее, внимательно разглядывая ее лицо. «Какая она все-таки красавица! – думал он. – Какие у нее изумительные черты лица! А глаза! А волосы, словно золото, сверкают на солнце. И это моя жена. Я ее муж и у меня все права на нее. Я могу прямо сейчас утащить ее в комнату и заняться с ней любовью. Пусть даже применив силу! Никто мне в этом потыкать не будет. Ведь она моя жена и должна исполнять свой супружеский долг. И никто это не назовет изнасилование! Никто не имеет право вмешиваться в дела мужа и жены. Это наше личное дело.» Но вспомнив слезы Азалии, ее страх в глазах, ее мольбы, холодность ее тела, он стиснул губы и ладони в кулаки. «Что же получается? – продолжал он размышлять, - Я, такой известный всему городу повеса, должен насиловать свою жену? Ужас! Кошмар! Я никогда в своей жизни не взял ни одну женщину против ее воли. Я же не насильник! Что же делать?»

- Папочка, ты нашел мамочку! – услышав он голос девочки.

Откинув свои размышления, он увидел, как малышка обнимает Азалию.

- Мамочка, ты все-таки меня тоже искала, - радостно чирикало дитя.

- Лизонька, малышка, я рада тебя видеть, - сказала Азалия. – Если честно, то я пришла сюда в надежде снова тебя увидеть.

- Правда? – спросила она, вложив свою крохотную ладошку в ладонь Азалии. – Мамочка, познакомься. Это мой папа, - указывая на герцога, она взяла его также за руку. – Папочка, познакомься, - обратилась она к Жану-Мишелю, - это моя мамочка. Правда красивая?

- Угу, - только и сумел вымолвить герцог, стоя, как истукан.

- Я же тебе говорила. Она самая, самая лучшая мама в мире!

- Это твой папа? – спросила не меньше удивленная этим известием Азалия.

Муж и жена были так потрясены этим событием, что молча и послушно шагали за девочкой, которая держала обоих за руки и весело что-то чирикала. Так они обошли почти весь сад, только изредка поглядывая друг на друга.

- Видишь, папочка, какая у меня замечательная мамочка! – обратилась Лиза к герцогу. – Вот тебе на ком нужно было жениться, а не на той глупой и уродливой монахине, что ты взял себе в жены!

И Жан-Мишель, и Азалия были растеряны от слов девочки.

- Милая, я хочу тебе кое-что сообщить, - начал герцог.

- Твое желание сбылось.

- как это? Ты что отослал ту дурочку обратно в монастырь и теперь возьмешь в жены мою мамочку? – задала наивный вопрос крошка.

- нет, милая. Я не отослал свою жену в монастырь, - объяснил герцог, посмотрев на Азалию. – Видишь ли, девушка, которую ты называешь мамой и есть моя жена.

Девочка хорошенько поразмыслила и взглянув на Азалию, сказала:

- Прости меня, мамочка. Ты совсем не уродина. Я не хотела тебя обидеть.

- Я не обижаюсь, милая, - улыбнулась ей Азалия.

- Правда, правда, правда? – настаивала девчушка.

- Да, деточка.

- Я тебя люблю, мамочка, - сообщила Лиза, обняв Азалию за талию.

- Я тебя тоже очень люблю, Лизонька, - погладив по голове рукой.

- И тебя я тоже люблю, папочка, - отошов от Азалии, девочка обняла герцога, - за то что ты взял в жены мою мамочку.

- А разве я мог поступить по-другому, увидев однажды в лесу твою мамочку? – сказал герцог, внимательно посмотрев в глаза Азалии.

Она смутилась от его слов и от его взгляда, поэтому опустила глаза вниз.

За обедним столом собрались все. Узнав, что у герцога де Виньи есть внебрачная дочь Луиза была так шокирована, что сидела молча, только внимательно за всеми наблюдая. По лицу Амели Луиза догадалась, что мать Жана-Мишеля не была рада присутствию внучки за столом. Сюзанна же наоборот весело болтала и племянницей.

После обеда у Жана-Мишеля и Азалии состоялся серьезный разговор.

- Как вы могли скрыть от меня, что у вас есть дочь? – спросила Азалия.

- Я думал, что ты ее не примешь. Она ведь незаконнорожденная. Мы с ее матерью не были в браке. Она была простой деревенской девушкой.

- Которую вы соблазнили и бросили с ребёнком.

- Я сначала не верил, что она моя дочь. Мало с кем валялась на сене Бетси. Она не была девственницей. И до меня у нее было много мужиков.

- Как не стыдно порочить честь девушки, милорд? – обиделась Азалия. – Хотя на вас это похоже, сударь!

Жан-Мишель не обратил внимание на ее колкие слова, чтобы не ссориться и продолжил дальше:

- Только когда малышке исполнилось два годика, я признал ее своей дочерью. Она очень на меня похожа.

- Да, действительно. Увидев ее впервые, она мне сразу кого-то напомнила. У нее ваши глаза и характер, милорд.

- Я рад, что ты ещё помнишь, какие у меня глаза.

- Вы дали свое имя девочке? – спросила Азалия серьезно, увиливая от нежности герцога, спонтанно на него нахлынувшую.

- Как вы могли, милорд?

- Пойми, Азалия, какая приличная семья согласилась бы отдать мне в жены свою дочь, зная, что у меня есть ребенок от какой-то деревенщины.

- Я, милорд, не против, чтобы вы признали Лизоньку своей законной дочерью и дали ей свое имя, - сообщила твердо Азалия. – Надеюсь у малышки есть комната в вашем доме, милорд?

- Да, конечно.

- На первом этаже. Пусть няня тебе покажет. Видишь, я не такой уж и плохой отец, если позволил няне, которая глядела всех де Виньи, смотреть за Лизой.

- Да, хорош отец, который поселил дочь вместе со слугами!

- Но Азалия…

- Лизонька будет спать в моей комнате, пока вы, милорд, не представите для нее комнату на третьем этаже, желательно недалеко от моей, - заявила Азалия и удалилась.

Азалия, забыв напрочь о муже, стала заботливой матерью и целыми днями носилась с Лизонькой, следила за тем, чтобы ее девочка не была голодной, грязной, плохо одетой или непричесанной. Жан-Мишель поехал вместе с Азалией и Лизой в лучшие салоны Лондона, чтобы приобрести для девочки много разных платьиц, шляпок и так далее… Лиза не покидала свою новую матушку ни на миг, даже спала она в одной кровати с Азалией. Все были как-будто довольны, только герцога де Виньи не все устраивало. Нет, он был счастлив, что Азалия полюбила его девочку, как дочь, только одна вещь его не устраивала. Он как муж имел право приходить к своей жене в ее комнату. Но каждый раз, как он это делал, он заставал в постели жены малышку. Комната девочки была уже готова давно, но она почему-то по-прежнему ночевала в комнате его жены. Герцог злился за это на девочку, ведь он сам желал залезть в постель жены, но малышка его всегда опережала.

- Да, не сладко ты проводишь свой медовый месяц, друг, - сказал Джон.

- Зато ты целыми днями не выпускаешь Сюзанну из комнаты! – съязвил герцог.

- Не надо на меня злиться из-за этого, Мишель. Она же не против. Даже наоборот сама не желает оттуда выходить.

- Да, повезло тебе, дружище, с женой.

- А у тебя вижу не все ладно, с женой.

- Да. У меня все как не у людей. Пропустил первую брачную ночь, медовый месяц и сразу перешел к ребенку.

- Знаешь, друг, мне кажется, ты немного сам виноват.

- Я виноват? В чём? – удивился герцог.

- Ты же знал, что Азалия боится супружеских обязанностей, как огня. И ты должен был ее как-то успокоить, ласками подойти к ней.

- А я и хотел так сделать, но она заперла двери в свою комнату. Представляешь?

- Я этого не знал. Но всеравно ты виноват.

- Нечего было ей дарить Камасутру.

- Что? Это не я сделал.

- Да, ладно, не оправдывайся. Мне Сюзанна об этом рассказала. А ей пожаловалась Азалия, когда Сюзи начала ее упрекать в том, что она тебе отказала в первую брачную ночь. Я, конечно, не хвалю Азалию за то, что отказала мужу, тоесть тебе. Но и тебя я тоже не поддерживаю. Ты, как опытный мужчина не должен пугать невинную девушку и ни в коем случае не силовать к этому. Ты должен ее убедить, что доставишь ей удовольствие.

- А как это сделать, если она целыми днями с Лизой?

- Ночью к ней приходи, конечно.

- Но она и ночью спит с ребенком.

- Что? Я этого не знал. Это нехорошо. У девочки ведь есть комната, пусть там и спит. Ты должен ей это сказать и сегодня же, иначе ты Азалию не сделаешь женщиной и до глубокой старости.

- Это не смешно, Джон, - обиделся герцог.

- Смешно будет твоим знакомым, если ты в ближайшее время не избавишь свою жену от девственности и она тебе не родит через год сына. Кстати, ты скоро станешь дядей.

- Сюзанна уже беременна? Так скоро? – удивился Жан-Мишель. –Ведь всего-то три недели прошло со дня свадьбы.

- Ну и что! Мы свое время не тратим на разговоры, а занимались делом. Вот и результат! – гордо хвастался Джон.

- Если ты такой вправный ловелас, то посоветуй, будь другом, как мне сообщить девочке, чтобы она спала в своей комнате. Представляешь, я ей скажу: «Доченька, иди к себе в кроватку, потому что папочка хочет спать тоже с мамочкой.»

- Но ты же до недавно считался первым повесой в городе. И та не можешь справиться со своими девчонками?

- Если бы у тебя была жена-монашка, то ты бы знал, что я чувствую! – рассердился Жан-Мишель и хлопнув за собой дверью, оставив друга одного в кабинете.

На зеленой лужайке был накрыт простой обед. А недалеко от этого места Жан-Мишель увидел Азалию с Лизой. Они бегали, рвали цветочки, смеялись, напевая детские песенки. Да, это была семейная идиллия!

Азалия была идеальной матерью: заботливой, любящей, доброй, терпеливой! Герцог еще никогда не видел ее такой счастливой.

- Папочка, папочка! – услышал неожиданно детский голос Жан-Мишель около себя. – Пошли обедать. Мамочка уже накрыла стол.

Девочка взяла герцога за руку и повела к покрывалу, на котором виднелись всякие лакомства. Жан-Мишель присел около девочки, которая сидела рядом с Азалией.

- Кушайте, милорд, - сказала Азалия, подавая ему тарелку с едой. – Может вам еще салата добавить?

- Нет, спасибо. Мне достаточно.

Азалия отдала герцогу тарелку так осторожно, чтобы даже не прикоснуться к нему пальцами. Герцог ел молча, слушая чириканье дочки, которая не умолкала, даже кушая любимые лакомства. «Да, Азалия замечательная мать, хозяйка, - размышлял Жан-Мишель, наблюдая, как его жена заботиться о девочке. – Только жены с нее не вышло. Она боится даже простого прикосновения ко мне. Что уж говорить о всем другом! Да, я проиграл. Барон Бекет был прав. Она фригидна. И я должен ее отпустить пока ещё не поздно, пока ещё девочка слишком не привыкла к ней. О себе я молчу. Мне будет трудно с ней расстаться и больше не видеть ее глаз, ее улыбки, не слышать ее нежный голос, но я справлюсь. Думаю, что справлюсь. Пусть из нас двоих хоть она будет счастлива. Я ее слишком люблю, чтобы заниматься с ней любовью, зная, что ей противны и мерзки мои прикосновения.»

После сладкой семейной идиллии Жан-Мишель попросил зайти Азалию к нему в кабинет.

- Закрой двери, пожалуйста, на ключ, - попросил он ее, когда она вошла.

Услышав такую просьбу Азалия замерла на месте, побелев, как полотно.

- Не бойся, я не собираюсь к тебе и пальцем притрагиваться, - успокоил он ее. – Не хочу просто, чтобы наш разговор кто-нибудь услышал. И так хватит сплетен и насмешек за моей спиной.

Азалия выполнила его просьбу.

- Садись. Разговор будет долгим и не очень приятным.

Она села в кресло и он тоже сел в кресло напротив нее.

Их только разделял стол.

- Что-то плохое случилось, милорд? – испугалась Азалия. – На вас лица нету. Вы такой грустный. Из-за чего, милорд?

- Из-за тебя, тихо сказал Жан-Мишель.

- Из-за меня? – удивилась Азалия. – Почему?

- Я не могу больше жить с тобой под одной крышей, видеть все твои девичьи прелести и не заниматься с тобой любовью. Поэтому отпускаю тебя к родителям или в монастырь. Не бойся, тебя примут обратно. Я им скажу, что ты по-прежнему девственница, невзирая, что ты вышла замуж.

Азалия была потрясена услышанным.

- Почему ты не радуешься, Азалия? Ты ведь так не хотела выходить за меня замуж. Я тебя освобождаю от супружеских обязанностей. Почему ты не прыгаешь от счастья?

Азалия по-прежнему молчала, тупо смотря куда-то в сторону окна.

- Твой отец, помнишь, не хотел тебя выдавать замуж за меня, узнав, что я солгал настоятельнице о нашей связи.

- Да, - тихо ответила Азалия.

- А знаешь почему он согласился на твою просьбу не выдавать тебя замуж?

- Ты, как и твои мать, и сестра, фригидна.

- Фригидна? А что это значит? Я больна чем-то ужасным? – испугалась Азалия.

- Нет, ты не больна. Хотя, да, ты больна, но это не смертельно и не заразно. Понимаешь, ты холодна к мужским ласкам. Ты ведь это не отрицаешь? Тебе ведь не нравиться, когда я тебя целую и к тебе прикасаюсь?

- Да, - тихо ответила Азалия, понимая, что она совершила грех, соврав мужу.

- Азалия, любовь между мужем и женой это не гадость, как тебе вталкивала это долгие годы твоя мать. Просто твоя мать, ты и сестра не способны получать наслаждение от этой любви. Понимаешь?

- Пойми, другие женщины, вот например моя мама или Сюзанна, получают великое наслаждение от этой связи. Ты мне не веришь? Вижу это по глазам. Но тогда скажи, почему Сюзанна не выходит из спальни целыми днями? Думаешь, ее муж приковал к постели чем-то? Нет, Сюзанна счастлива в браке, не то, что ты и я. Поэтому я выполняю просьбу твоего отца и отпускаю тебя. Хотя еще не прошло три месяца.

- Какую просьбу?

- Он просил тебя отпустить, дать тебе развод через три месяца, если я не смогу тебе подарить наслаждение. Вот, я и не смог его тебе дать, хотя я мечтал об этом и делал все, чтобы этого добиться. Но все напрасно. Ты свободна, Азалия. Можешь идти, когда хочешь. Даже прямо сейчас можешь уезжать. Я тебя не держу.

- А как же Лиза? – очнулась Азалия. – Я не могу ее бросить, я ее очень люблю. Она для меня дочкой стала.

- Лиза останется, конечно, со мной. Я ее отец, а ты ей никто.

– Неправда! – крикнула Азалия. – Я ее мать, хотя и не родная, но она для меня дорога, как собственная дочь. Я не могу ее бросить. – волновалась девушка.

- Не волнуйся, за ней есть кому позаботиться, она о тебе через неделю и не вспомнит, ведь ты ей никто.

Жестокие слова герцога заставили Азалию расплакаться и она, встав, подошла к двери, оттолкнула их и выбежала отсюда, как угорелая. Жан-Мишель хотел пойти за ней и успокоить ее, ему было больно видеть ее слезы, но он этого не сделал.

На воскресенье были назначены лисьи ловы. Герцог де Виньи с другом Джоном, не забыв взять с собой и Лизу, уехали с самого утра. И никакие мольбы ни Азалии, ни няни не помогли.

- С ней ничего не случится, - говорил герцог. – Я ее ни на шаг не отпущу от себя. И пусть ребенок учится!

- Она из рода де Виньи и должна уметь все.

- Здорово! – радовалась Лиза. – Я увижу лисичку. Я только в книге видела лисичку. Она рыжая…

Под радостные слова девочки они умчались за другими охотниками.

Азалия поняла почему герцог забрал с собой Лизу. Он не хотел, чтобы девочка плакала, когда Азалия будет уезжать. Герцог дал ей ясно понять, что когда он возвратиться, ее ту не должно уже быть.

После завтрака все женщины решили заняться совместным делом. Не долго думая, все они сошлись на пении. Вошев в бальный зал, они по очереди что-то играли и пели, кто-то из них танцевал. Потом они долго болтали о разных женских вещах.

Вечером Азалия уединилась быстро в своей комнате. К ней сразу же постучалась Луиза. Азалия рассказала вкратце, что велел ей сделать герцог.

- О, сестричка! Наконец-то! Счастье то какое! – радовалась за сестру Луиза. – Вот тебе повезло! Ты побывала замужем, но осталась девственницей.

Азалия расплакалась.

- ты что, сестра?

- Я не могу бросить Лизоньку. Она мне очень дорога, - ответила сквозь слезы Азалия.

- Ну, и что ты будешь делать?

- Я знаю чего хочет добиться герцог де Виньи этим, - загадочно сказала Азалия. – Ради Лизы я на это пойду.

Через неделю вернулся герцог с дочкой и другом с лисьих ловов.

- Ну, и где ваши лиски? – спросила Сюзанна, целуя страстно мужа.

- Они остались в лесу, дорогая, - ответил Джон.

- Почему? – спросила миссис Амели.

- Лизе было жалко бедных зверьков, - ответил Жан-Мишель, снимая девочку с лошади. – Вот, мы их оставили в лесу ещё бегать.

- Они такие красивые, рыжие, - рассказывала девочка бабушке.

- Пошли, милая, ты, наверное, проголодалась. Эти же мужчины разве умеют хорошо кормить. Пошли моя заинька, - взяв девочку за руку, миссис Амели увела ее в дом.

- Вы что действительно оставили лисичек ещё немного пожить в лесу? – удивилась Сюзанна.

- нет, конечно, мы их отдали за деньги другим охотникам, - ответил Жан-Мишель. – А Лизе так сказали, чтобы не ранить ребёнка.

- Чувствуешь, милая женушка, как мой зверь проголодался? – спросил ласково Джон Сюзанну, целуя ее долгим и страстным поцелуем и прижимаясь бедрами к ней.

- О да, мой милорд, чувствую! – ответила Сюзанна, улыбаясь. – У меня для вашего зверя, милорд, припрятано кое-что наверху, в нашей спальне.

- Надеюсь, это что-то очень сладкое и вкусное, да?

- Да, мой господин.

Взяв жену на руки, Джон быстро понес ее в их любовное гнездышко.

Жану-Мишелю стало очень плохо. «Какие они счастливые! – думал он. – Больно смотреть на их счастье и любовь.» Он знал, что Азалия уже уехала. Ему было ужасно плохо. Дом без нее стал таким большим и пустым. Хотя и повсюду были слышны голоса. Услышав детский лепет, Жану-Мишелю стало ещё хуже. Как сказать Лизоньке, что ее мама уехала навсегда и больше никогда не вернется? Но это было необходимо сделать. Со временем ей станет лучше и она забудет о Азалии. А вот он! Забудет ли он ее когда-нибудь?

Поужинав в одиночестве, Жан-Мишель пошел к себе. Когда он проходил мимо комнаты сестры, то услышал страстные крики счастливых молодоженов.

- У кого-то медовые месяц в разгаре, - сказал тихо Жан-Мишель, - а у меня ничего!

Герцог зашел сперва в детскую комнату, но там его дочери не было. Тогда он пошел в комнату, которая принадлежала Азалии. Он постучал и открыв двери, вошел. От виденного у него сперва загорелись глаза и сердце ожило, но потом он погрустнел и принял суровый вид.

- Засыпай, солнышко! – шептала Азалия Лизе на ухо. – Сладких тебе снов, малышка. Я тебя очень люблю, девочка.

- И я тебя, мамочка, очень люблю, - сказала девочка, обняв Азалию крепко своими ручонками.

Азалия, поцеловав девочку в щечку, встала и увидела герцога.

Он думал, что она растеряется, но она ему ласково улыбнулась и сказала:

- С приездом, милорд! Я вас очень ждала и по вам скучала.

Жан-Мишель, ничего ей не ответив, быстрым шагом пошел к себе в комнату.

Азалия посмотрела ещё раз в зеркало и оставшись довольной от увиденного, подошла к постели.

- Спи крепко и сладко, милая! – пожелала она спящей девочке. – Я это делаю ради тебя, деточка.

Как ни старалась Азалия себя взять в руки и успокоиться, у нее плохо получалось. Сердце ее бешено стучало, а ноги подкашивались с приближением к двери ее мужа. Руки ее с постели, а к горлу подкатился комок. В животе у нее начало урчать от страха. Она взялась за ручку и повернула ее. Открыв двери, она вошла. На тумбочке около кровати стояла свеча, освечивая ярким сиянием комнату. Герцога нигде не было.

- Где же он? – прошептала она себе.

- Здесь, - услышала она голос герцога за спиной.

Он закрыл двери и спросил:

- Я велел тебе уехать отсюда? Почему ты ещё здесь?

Жан-Мишель отошел от двери ближе к кровати.

- Мой жом здесь, милорд, рядом с Лизонькой, - ответила Азалия, - и с вами.

Герцог хотел что-то сказать, но передумал и подошел к окну, вглядываясь в темноту.

- Азалия, зачем ты мучаешь меня и бедную девочку?

- Сделайте меня своей женой, милорд, - тихо выдавила из себя Азалия, тяжело сглотнув.

- Что? – удивился герцог, повернувшись лицом к ней. – Мне не послышалось? Ты попросила меня сделать тебя своей женой, тоесть женщиной?

- Да, - тихо ответила она.

- И ты не боишься этого?

- Боюсь, - честно призналась Азалия. – Но ради Лизы, ради того, чтобы быть с ней, я готова к этому.

- Вот как? Ты ее так любишь?

- Да, милорд.

- И ты не будешь плакать, трястись и кривить лицо от моих прикосновений?

- Нет. Я сделаю все, что вы меня попросите, милорд.

- Так уж все?

- Посмотрим, - сказал странно герцог и подошел к кровати.

Он снял сапоги и сел на постель. – Подойди ко мне.

Азалия тяжело вздохнула и подошла к нему.

- Ближе. Ещё ближе. Вот так.

Девушка стояла около герцога, ее платье касалось его колен.

- А теперь поцелуй меня.

Азалия набралась смелости и быстро поцеловала его в щеку. Герцог ее схватил за руку и шепнул на ухо:

Его теплое дыхание странно подействовало на нее. Герцог раздвинул ноги и одной рукой заставил Азалию стать на колени между ними. Он отпустил ее руку.

- Ну, я жду, - молвил тихо он, облизав губи языком.

Азалия набралась храбрости ещё раз и медленно начала к нему приближаться. Его глаза были все ближе и ближе. Она неумело прикоснулась к его губам своими и ее тело словно током пронзило. Его губы были теплыми и мягкими. Ее сердце колотилось, как бешеное. Азалия ведь не умела целоваться и не знала, как это делается и герцог это понял потому, что помог ей в этом непростом для нее деле. Он начал ее сам целовать медленно, нежно, будто показывал ей, как это делается. Азалии было нечем дышать и она отстранила от него губы, тяжело дыша. Он тоже глубоко дышал.

- А теперь сними с меня рубашку, - сказал герцог.

Азалия не знала, как это делается и попыталась припомнить, как он это делал. Она прикоснулась его рубашки снизу от брюк и потянула ее вверх, запутав голову герцога в ней. Выпутав как-то голову из рубашки и кинув ее на пол, герцог сказал:

- Вот душить меня не надо!

- Простите меня, милорд. Я не нарошно.

- Я знаю. Твоя неопытность меня ещё сильнее возбуждает, девочка.

Азалии было неловко стоять на коленях между его ног. Ее взгляд все время падал на его грудь, его соски и она отводила глаза в сторону.

- Смотри смело, не бойся. Прикоснись рукой ко мне.

- Куда? – спросила Азалия, не зная, куда именно прикасаться.

- Куда хочешь!

Азалия сглотнула и прикоснулась пальцами к его торсу. Его кожа была теплой и гладкой.

- А теперь другой рукой, - скомандовал герцог.

Девушка сделала, что он просил.

- Коснись моих сосков.

Азалия прикоснулась сначала к его груди, а затем к сосочкам.

- Хорошо, девочка, - начал герцог тяжело дышать. – Так, так! Молодец, милая.

Жан-Мишель страстно прижался к ее губам и целовал их так долго, что обои чуть не задохнулись. Он отпустил ее. И они долго смотрели в глаза друг другу, глубоко и тяжело дыша.

- Распусти волосы.

Она начала выпихать заколки из волос и они разлетелись в разные стороны. Герцог прикоснулся к ним рукой и притянул пасмо волос к носу и понюхал.

- Они пахнут розами.

Потом он попробовал их на вкус, целуя.

- Разденься, - тихо молвил он, отпустив ее волосы.

Азалия широко открыла глаза от страха.

- Встань и отойди немного, чтобы я мог тобой любоваться сначала издалека.

Азалия послушно встала и отошла от него.

- Стой. Повернись ко мне лицом. А теперь медленно снимай.

Девушка сначала сняла туфельки, потом стянула чулки, чуть не упав на пол от его пристального взгляда. Она медленно начала расстегивать петельки на корсете. Ее пальцы дрожали и все время путались в разных ленточках. Наконец-то ее платье с грохотом свалилось на пол и она осталась в одной рубашке. Азалия выпутала ноги из платья и откинула его в сторону. Герцог де Виньи облизал губы, очень громко дыша.

- Молодец, девочка. Сними теперь рубашку.

Его голос был таким странным, очень нежным, словно мягким.

Азалия вдруг остолбила. Ее руки не хотели ее слушаться. Она впала в панику. Ужас, страх полностью ею овладели. Герцог это понял и сказал строго:

- Мне не нужна жена, которая боится предстать предо мной без одежды.

Азалия поняла, что он сейчас потребует ее уйти и то навсегда, и тогда она никогда больше не увидит Лизоньку.

- Снимай или уходи!

Девушка расстегнула ленточки на рубашке и та почти бесшумно упала на пол, полностью обнажив ее тело. Азалия услышала, как герцог зарычал, словно тигр. Она посмотрела с острахом на него. Он уже стоял у постели, пристально ее разглядывая. У Азалии подкашивались ноги и ей казалось, что она вот-вот упадет на пол. Ее кинуло в жар от его взгляда. Он ее поедал глазами. Ей было неловко стоять пред ним совсем обнаженной. Ее начало всю знобить. Азалия отвела на секунду от него глаза и когда опять на него посмотрела, то увидела, что он был тоже совсем голый. Она опустила взгляд вниз и увидела, что его мужская плоть непристойно поднялась вверх. Она быстро отвела глаза в сторону. Ее всю трясло, словно она стояла на сорокаградусном морозе.

- Нет! – услышала она грубый голос герцога. – Я так и знал. Уходи!

Азалия увидела, как герцог быстро надел брюки. Однако застегнуть их ему не удалось из-за его восставшей плоти.

- Не мучай меня. Убирайся прочь отсюда! – кричал взбешенно герцог.

Азалия его таким рассерженным еще никогда не видела. Она быстро натянула на себя рубашку, подняла платье и туфельки, и подошла к двери.

- Прочь отсюда, врунья! – крикнул он ей напоследок. Не смей больше надо мной издеваться, плутовка!

Азалия закрыла за собой двери. Не успела она это сделать, как услышала, что он запер их на ключ со своей стороны.

Уснуть Азалии этой ночью так и не удалось. Она сгорала от стыда, вспоминая, что герцог видел ее совсем голую. Еще ей мешали какие-то стоны из комнаты Сюзанны. Она не сразу поняла, что и не только Джон, но и Сюзанна получала наслаждения от того, что они там делали. А сообразив, сильно покраснела, ее щеки пылали от стыда за то, что она это слышала. Когда стихли стоны новобрачных, Азалия решила, наконец-то уснет. Но не тут то было. С комнаты герцога она услышала шум. Сначала она слышала шаги, потом герцог открыл двери на балкон. Оттуда было лучше слышно. Герцог чем-то шумел, будто что-то в стакан себе наливал.

Только под утро Азалия уснула.

- Мамочка! Просыпайся! – услышала она детский голос.

Первое что пришло ей в голову, что уже утро, а не ночь.

- Видишь, я уже оделась. Сама оделась, - хвасталась Лиза. – Смотри, мамочка, какое красивое платье я выбрала.

- Действительно, очень красивое, - похвалила она ребенка. – Но ты всеравно лучше, чем платье. Иди ко мне. Я тебя поцелую.

Девочка взобралась на кровать и крепко прижалась к матери, отвечая на ее поцелуи.

- Ты же знаешь, как я тебя люблю, Лизонька.

- Я тебя тоже люблю, мамочка. Мы будем всегда вместе. Правда?

- Да, милая моя.

Жан-Мишель всю ночь пил бренди, пытаясь заглушить душевные и телесные страдания. Но ему лучше от этого не было, только это ему немного помогло отвлечься от грустных мыслей. Утром он проснулся от стука в дверь, которая сразу же открылась и в комнату вбежала Лиза. Она была как всегда веселая и счастливая.

- Папочка, папочка, смотри, что я тебе принесла, - болтала радостно девочка. – Цветочки из нашего сада. Я сама их рвала.

- Спасибо, Лизонька, - ответил ей тихо Жан-Мишель, кривясь от головной боли.

- Что с тобой, папочка? У тебя что-то болит? – спросил девочка, загрустив.

- Да, милая. У меня болит голова.

- Из-за чего? Ты простудился?

- Нет, не простудился. Это из-за твоей мамы у меня голова болит. И не только голова, а и сердце, душа и все тело ломит от жгучей истомы. – Герцог сел на постели.

- А что тебе плохого сделала мамочка?

- Она не хочет со мной спать, деточка, - ответил герцог, все ещё слегка пьян.

- И все? – удивилась сильно девочка. – Папочка, какая у тебя смешная проблема, - улыбнулась Лиза. – Но ты положись на меня и я тебе помогу в этом, - серьезным тоном сообщила малышка.

- Ты поможешь мне? – удивился герцог.

После ухода дочки герцог встал с постели, оделся и пошел на конюшню. Сев на Молнию, не забыв прихопить с собой несколько бутылок бренди, он укатил подальше от имения, чтобы ему никто не мешал пить.

Возвратился он только поздним вечером. Уже было темно. Он был пьян, ведь не ел ничего целый день, только бренди пил и яблоками закусывал, которые насобирал около яблони, у которой он сидел.

Герцог не хотел, чтобы его кто-нибудь видел в таком состояние, поэтому тихонько пробрался в свою комнату через черный ход, которым никто не пользовался. Но все его старания оказались напрасными. Сначала он наткнулся в глухом закуте с конюхом, который занимался любовью со служанкой Азалии, Бетси. Он энергично двигался, доставляя ей и себе удовольствие. Бетси закричала, увидев герцога.

- Тс-с, - попросил герцог быть тише, - я вас не видел, а вы меня. Хорошо?

- Да, милорд, - ответили они вместе.

- Продолжайте, продолжайте, милые! – сказал он им напоследок, держась руками за стену, чтобы не упасть. – Ах, любовь! Как она прекрасна.

А в его комнате на него уже поджидала Лиза.

- Ну, наконец-то, папочка, ты явился! – огорошила она его таким сердечным приемом. – Я уже вся извелась тебя поджидать! – сердито говорила девочка, встав с постели и уперши руки в бока. – Где тебя носило целый день? – спросила девочка, как взрослая женщина. – Ну, ладно. Я не за тем пришла, чтобы тебя отчитывать.

- А зачем ты пришла? – спросил герцог, икая.

- Я решила твою проблему.

- Какую именно? У меня их много, деточка.

- Ну, ту с мамочкой и с постелью, - серьезно сообщила Лиза.

- Что ты серьезно? – не верил герцог. – Как тебе это удалось? Я ведь столько сил потратил, чтобы уговорить твою маму лечь со мной в постель, а ты за день все решила!

- Пошли, папочка. Там все сам увидишь, - потребовала девочка, взяв герцога за руку и потащив в комнату Азалии.

- Лизонька, что ты так долго делала в комнате отца? – спросила Азалия девочку, которая первая вошла в комнату.

Увидев герцога совсем пьяного, она замолчала, покраснев от воспоминаний прошлой ночи.

- мамочка, папочка, я хочу, чтобы вы спали в одной кровати, - заявила весело девочка, снимая халат. – Со мной, - конечно. – Девочка залезла в кровать. – Мы будем спать все вместе. Правда, здорово! – радовалась малышка. – Ну, залезайте ко мне.

Жан-Мишель и Азалия были так огорошены этим сообщением, что никак не могли прийти в себя. Но все-таки герцог первым очнулся от потрясения, начав снимать сапоги и направляясь к кровати. Сев на край постели, он спросил у жены:

- Милая, что же ты не идешь к нам в кроватку?

- Это некрасиво использовать ребенка, милорд, чтобы оказаться со мной в одной постели! – сердито ответила она.

- Ах так, милая! Некрасиво значит, да? – рассердился герцог, встав с кровати.

- Да, некрасиво. Уходите к себе, милорд. Вы совсем пьяны.

- Как госпожа прошлой ночью пришла ко мне, чтобы заняться любовью, так это красиво! А чтобы лечь в одну постель с господином так это значит некрасиво? Вы сами не знаете, госпожа, что для вас красиво, а что некрасиво, что гадость, а что прелесть! – выкрикнув последние слова Жан-Мишель, взял сапоги и ушел в свою комнату, хлопнув дверью.

- Мамочка, зачем ты обижаешь папочку? – спросила Лиза. –Почему ты не хочешь с ним спать? Что тебе так трудно с ним лечь в постель? – начала плакать девочка.

- Лизонька, ты ещё маленькая. И не все понимаешь.

- Я все уже понимаю. Вот, со мной ты спишь. А почему с папочкой не хочешь?

- Милая, муж и жена не так спят, как мы с тобой. Они ещё что-то делают.

- Ну, я тебе не могу об этом сейчас рассказать. Ты не поймешь. Ты слишком маленькая.

- Нет, я уже не маленькая! И все понимаю! – Встав с кровати. – Муж и жена целуются в постели. Что?! А ты думала я не знаю? Да? Я слышала, как слуги сплетничают на кухне о том, что ты отказываешь папочке разделить с ним одну постель.

- Что? – удивилась Азалия.

- Что тебе трудно его поцеловать? Ведь меня ты целуешь.

- Лизонька! Деточка! – попыталась Азалия к ней прикоснуться рукой.

- Не трогай меня. Ты плохая! – начала снова плакать Лиза.- Ты не любишь папочку. Значит и меня не любишь!

- Нет, дорогая. Я тебя люблю.

- Неправда. Ты обижаешь моего папу, не хочешь его целовать. Ты плохая!

- Родная моя!

- Не подходи ко мне. Но почему ты не хочешь его целовать, ведь он так красив? Я никак не могу это понять.

- Милая, понимаешь… - попыталась Азалия все объяснить девочке, но та не хотела и слушать, все время ее перебивая.

- Он такой грустный из-за тебя. Он так тебя любит! А ты его нет. Ты плохая! Я тебя не люблю больше, - сказав последние слова, она выбежала из комнаты.

Азалия проследила за тем, куда девочка убежала. Увидев, что Лиза пошла в свою комнату, Азалия возвратилась к себе.

Лиза так близко взяла к сердцу обиду на Азалию, что даже не разговаривала с ней, не спала с ней в ее комнате, а при встрече дулась на нее, как на злейшего врага. Азалии было очень больно от такого отношения девочки к ней. Она сперва думала, что малышка подуется день, два, а потом забудет даже почему злилась на нее. Однако прошла уже неделя, а Лиза как была холодна с ней, так и осталась. В отчаянии она пришла к своей сестре Луизе с просьбой. Она рассказала ей все подробно, что случилось между ней, девочкой и мужем.

- Теперь ты понимаешь в каком я отчаянии, - плакала Азалия. – Лизонька меня не простит, пока я с ним не лягу в постель.

- Но ты же к нему приходила, а он тебя отверг!

- Я тогда испугалась его обнаженного тела и поэтому он меня прогнал. Он хочет, чтобы эти сношения и мне приносили наслаждения. Понимаешь?

- Много он хочет! – сердито отозвалась Луиза.

- Мне нужно обмануть его.

- Прикинуться, что мне нравятся его объятия, поцелуи…

- Ты с ума сошла!

- Научи меня, как надо изображать радость, чтобы герцог поверил.

- Азалия, ты говоришь ерунду. Это очень трудно. Да и зачем это тебе? Тебе же судьба сама сделала услугу. Ты же можешь быть свободной, уйти в монастырь и не терпеть этих гадких сношений с мужчиной.

- А Лизонька как? Я не могу ее бросить.

- Эта девочка тебе никто! Она не твоя дочь.

- Это не так, Луиза. Я ее очень люблю и ради нее пойду даже на такие мучения.

- Но она всеравно на тебя злиться.

- Она перестанет дуться, как только я лягу в постель герцога и одновременно герцог меня не отошлет в монастырь.

- Если ты сумеешь его убедить, что его ласки тебе нравятся. А это очень трудно, Азалия. Ты же знаешь, что его копье такое толстое и большое и им он причинит тебе страдание и боль…

- Хватит! Перестань! – перебила сестру Азалия, кривясь от мерзких слов и отвращения.

- Это только слова, Азалия. А что будет на деле, тоесть в постели? Сумеешь ли ты не кривясь, не кричать от боли, а наоборот улыбаться, облизывать губы, как-будто от наслаждения и стонать, громко стонать от удовольствия.

На ужин в поместье де Виньи пожаловали маркиза де Жерак и герцог Соммерс, отец Джона. Ни для кого не было секретом в светском кругу, что эти двое более, чем пяти лет являются любовниками. Муж Ванессы был очень старым и дряхлым стариком. Он без помощи посторонних не мог уже ни передвигаться, ни одеваться, ни раздеваться, даже в последние время слуги его кормили сами. А герцог Соммерс был вдовцом. Его жена скончалась от остановки сердца. У нее была сердечная болезнь.

- И как вы собираетесь назвать ребенка? – спросила за столом маркиза у Джона.

- Полное имя моего первенца будет Джек Ернест Соммерс, - ответил Джон.

- А если будет девочка, то… , - начала Сюзанна.

- У нас будут только мальчики, дорогая, - перебил ее муж.

- Почему ты так уверен в этом, дорогой?

- В роду Соммерсов не было ещё ни одной девчонки. Я могу тебе дать почитать родословную книгу Соммерсов.

- А у вас когда появится первенец? – спросил Генри у Жана-Мишеля и Азалии, которые очень смутились от такого нескромного вопроса. Жан-Мишель был готов ответить уже герцогу, что это не его дело, как вдруг в разговор вмешалась Лиза.

- Милорд, смею заметить, что не первенец, а второй ребенок, поскольку первым ребенком являюсь я.

Все рассмеялись от таких серьезных слов девочки.

- Ей действительно пять лет? – поинтересовался Генри. – Она слишком умная для своих годов. Ну, вы слышали, как она мне ответила! Это очаровательно!

- Да, Лизонька очень умная и смышленая девочка, - согласилась миссис Амели.

- Такая, как папочка, - перебила ее малышка.

- Ах, какая очаровашка! – не мог нарадоваться девочкой герцог Соммерс.

- Вся в папочку! – добавила маркиза.

Все рассмеялись, кроме Жана-Мишеля и Азалии.

- Дорогая, смотри, а то я тебя счас приревную! – Обратился Генри к любовнице.

- Ну, и будешь глупцом! Разве я могу соревноваться с его молодой, красивой до нельзя, женой?

- Да, это действительно правда, - вмешалась Сюзанна. – Мишель после встречи с Азалией ни на кого больше не смотрит.

- Разве ему это надо с такой-то красавицей-женой? – спросил Генри.

Маркиза де Жерак сидела рядом с Азалией.

- Ты, наверное, девочка, уже испытала на себе весь свирепый нрав Мишеля в постели? – шепнула она на ухо Азалии, которая покраснела.

- Со мной не надо стесняться. Я хорошая подруга Мишеля, значит и твоя тоже. Он тебе разве не сказал, что я его первая женщина?

- Нет, - удивилась Азалия.

- Он ещё тогда юнцом был очень страстен, а что говорить о сегодняшнем дне! Тигр, наверное! Дикий и одновременно ласковый котик! Да?

- Да, - еле вымолвила Азалия, стесняясь.

- Маркиза, что вы там шепчете на ухо моей жене? – спросил Жан-Мишель. – Точно что-то неприличное! Вижу это по лицу Азалии.

- А я вижу по ее лицу, Мишель, - шепнула маркиза ему на ухо, - что она ещё девственница.

Жан-Мишель погрустнел.

- От таких нескромных слов краснеют только девственницы!

- Маркиза де Жерак, давайте об этом поговорим потом.

- Не узнаю тебя, Мишель, - тихо продолжила речь Ванесса, так чтобы посторонним не было слышно. – Ты же всегда отличался твердым и напористым характером. Неужели эта девчонка такой твердый орешек, который ты не способен расколоть?

- Ванесса, я ее люблю, а она меня нет, - ответил ей тихо герцог. – Я не могу ее любить насильно, против ее воли, ее желания. Я не насильник, понимаешь?

- А ты сделай так, чтобы твои желания стали и ее желаниями.

- А ты думаешь, я не пытался? Но все напрасно!

- Заставь ее полюбить тебя, Мишель. Девушка, которая любит мужчину, не сможет спокойно смотреть, как он мучается от съедаемой его тоски по ней, по ее телу. Она обязательно отдастся ему, чтобы сделать его счастливым, невзирая на свой девичий страх.

- А как это сделать, Ванесса?

- Покажи ей, как твоя любовь велика к ней.

- Как это показать?

- Говори ей об этом, говори, как хочешь к ней прикасаться и слиться с ней воедино. Дари ей цветы, прогулки на природу, в город. Помни, что женщины любят ушами. Говори ей много приятных слов, комплиментов. Хвали ее всегда, везде и во всем. Ну, и последнее, что я тебе скажу. Помни, ты должен всегда быть рядом. Ты должен быть в ее мыслях каждую минуту.

После ужина гости разъехались и Жан-Мишель уложив Лизу спать в ее детской комнате, пошел в свою комнату. Сняв сапоги и сюртук, он повесил последний на вешак в шкаф. Жан-Мишель увидел в углу портрет, который он нарисовал по памяти. Взяв его он поставил его на тумбу около постели и сам сел, всматриваясь в него. Он вспомнил, как встретил в лесу Азалию, вспомнил те чувства и желания, которые она тогда в нем пробудила. Он ее тогда так хотел, что готов был заняться с ней любовью прямо на траве, если бы она позволила. Но она его укусила и ударила в его мужское достоинство. Он также вспомнил, как ждал их первой брачной ночи, как томился ночами от сладкой истомы, наполняющей все его тело. Но она заперла двери не только своей комнаты, но и сердца. Ну, и как ему быть дальше? Как открыть двери в ее сердце? Как добиться ее любви?

Его мысли были прерваны стуком в двери.

- Войдите, - крикнул он.

Двери открылись и вошла она в белом пеньюаре и с распущенными волосами.

- Вы закрыли двери между комнатами, милорд, - сказала она тихо. – А помните вы когда-то сказали мне их не запирать? А сами заперли. Почему?

Она была так прекрасна, словно это было виденье. И она так оделась для него! Он пожирал ее глазами, мысленно целуя ее грудь, опускаясь к черному треугольнику внизу живота и раздвигая ее стройные ножки…

- Хватит! – воскликнул он то ли себе, то ли ей, встав с кровати. – Зачем ты пришла? Да ещё в таком виде! Чего ты добиваешься этим?

- Я хочу быть вашей женой и женщиной, милорд, - ответила она, подходя ближе.

- Стой, где стоишь! – скомандовал он. – А то я за себя не ручаюсь.

Все его тело наполнилось страстью, жгущей его каждую клеточку. Он сдавливал в себе желание, пробудившееся с ее появлением. В его паху все горело от желания войти в нее. Ещё секунду и его брюки неприлично бы раздулись спереди.

- Вижу, вы рассматривали мое изображение? – молвила она как-то сладко.

- Хватит издеваться, Азалия! – потребовал он строго, притупив свои порывы. – Знаю зачем ты пришла. Но мне такая холодная жена не нужна.

- Я буду такой, какой вы хотите, милорд. Возьмите меня, и я покажу вам, какой страстной любовницей, я могу быть.

- Ты врешь. Все это сладкая ложь. Ты боишься даже взглянуть на меня без одежды. Ты пришла, чтобы надо мной поиздеваться, да? Чтобы помучить меня, да?

- нет, милорд. Я пришла, чтобы подарить вам себя, подарить вам наслаждения.

- А! Я понял! – обрадовался чему-то Жан-Мишель. – Все дело в Лизоньке! Да? Я угадал. Что ты молчишь? Она с тобой не разговаривает из-за меня, да? Она хочет, чтобы я был счастлив. А я могу быть счастлив только в одной постели с тобой. Так я ей говорил. А она, глупышка, требует от тебя, чтобы ты легла со мной в постель?

- Да, твердо ответила Азалия. – Пожалуйста, милорд, возьмите меня, - попросила она сквозь слезы, став на колени. – Прошу вас! Я не могу больше терпеть ее безразличие ко мне. Я так соскучилась по моей девочке.

- Встань, Азалия. Прошу тебя. Встань! Я не могу к тебе подойти и тебе помочь встать, иначе просто не удержусь от прикосновения к тебе.

- Ну и хорошо. Тогда вы сделаете меня вашей женщиной и Лиза меня простит и будет со мной разговаривать.

- Ты готова ради Лизы пойти на такую жертву?

- Да, - ответила она, присев на полу.

- Но ты же так не хотела выходить за меня замуж. Что теперь случилось? Я же тебя отпускаю на свободу в твой монастырь, где не будет меня с моими похотливыми, мерзкими желаниями.

- Мне это уже не нужно. Я хочу быть рядом с Лизой, милорд.

- Даже если тебе придётся заняться со мной любовью?

- Знаешь, чего я хочу?

- Чего, милорд?

- Чтобы ты попросила меня любить тебя не ради Лизы, не ради того, чтобы остаться с ней, а ради меня. Ты так любишь мою дочь. Почему ты не любишь меня так, как ее? Я так хочу, чтобы ты меня полюбила и чтобы пришла ко мне по собственному желанию, за велением своего сердца, - сказав это, он ушел со своей комнаты, оставив жену на полу.

Герцог де Виньи сидел на скамейке с дочерью. Он припомнил эпизод, свидетелем которого поневоле случая стал. Утром Лиза упала с небольшой лестницы и начала плакать. К ней прибежала Азалия, начала ее утешать, попыталась вытереть кровь с ладошек, которые та разбила, падая. Но девочка надув губки, не сказав и слова, грубо ее оттолкнула и убежала от нее в дом. Азалия села на лестнице и укрыв лицо ладонями, горько заплакала. У Жана-Мишеля защемило в сердце. Ему так захотелось к ней подойти, утешить ее, вытереть ей слезы. Но он этого не сделал.

- Почему ты не разговариваешь с мамой? – спросил он в девочки.

- Потому что я ее больше не люблю, - ответил ребенок.

- Она плохая.

- С чего ты взяла?

- Потому что она тебя не любит и обижает. Не хочет с тобой спать в одной постели. А если она тебя не любит, то и я ее. И если она тебя не любит, то и меня тоже.

- Нет, милая, - сказал герцог, взяв ручонку малышки в свою ладонь. – Мама тебя очень любит. И мы с ней уже спим в одной постели.

- Действительно? – обрадовалась крошка. – Ты не врешь?

- Нет, не вру, - солгал герцог. – Поэтому перестань дуться на маму. Ты знаешь, как ей больно делаешь тем, что с ней не разговариваешь. Она тебя очень любит, Лизонька.

- И она тебя целует в постели?

- Что? – немного смутился герцог от такого вопроса из уст малышки.

- Папочка, не удивляйся, что я знаю, что муж и жена делают в постели. Я ведь уже не маленькая. Много вещей уже понимаю.

- Ну, если так, то да. Мы с твоей мамой целуемся наедине.

- А почему вы не целуетесь при людях или при мне? Вот дядя Джон и тетя Сюзи целуются в гостиной и в саду. Я сама видела.

- Ну, они не стесняются, а мы с мамой стесняемся других людей. То ты будешь разговаривать теперь с мамой?

- Да, буду. Я ее теперь снова очень люблю.

Встав со скамейки, она добавила:

- Пойду нарву мамочке цветов и попрошу у нее прощенье за свое гнусное поведение.

- Да, иди, милая.

Азалия была очень счастлива тем, что Лизонька ее простила и снова с ней разговаривала. А ещё больше она была удивлена тем, что они вместе спят. Она поняла насколько добрым был ее муж. И этот его поступок показал, как сильно он ее любит. А чем ему отвечала она? Холодностью и грубостью! Азалия подумала, что она должна ему хоть чем-то отблагодарить за все, что он для нее сделал. Хотя бы попытаться его полюбить, если это, конечно возможно.

На следующее утро Азалия проснулась очень поздно. Как только она открыла глаза, ее нос уловил приятный аромат, летевший по всей комнате. Это ее очень удивило. Она неудомевала, что это могло бы быть. Присев на постели, она увидела на тумбе букет розово-белых лилий. Они были восхитительны. Азалия встала с кровати и в ту же секунду на пол что-то упало. Она взглянула вниз и увидела книгу около постели. Открыв сто двенадцатую страницу, она увидела рисунок с лебедями, а ниже его несколько строчек. Прочитав их, Азалия поняла всю глубину чувств герцога к ней. Сверху рисунка что-то написано неразборчивым почерком.

- Самому пленительному и сладкому цветку в мире, - прочитала она в голос. – Это он обо мне? – удивилась она. – Это я самая пленительная и сладкая для него?

Азалия положила книгу на тумбу и, открыв двери, вышла босиком на веранду. небо было укрыто облаками и солнца не было видно. Казалось, что будет дождь. Девушка прислонилась к перилу и погрузла в разных мыслях. «Он меня любит, - размышляла она. – И очень сильно, и кажется не только за красоту, но и за другие мои качества. Он хочет, чтобы и я получала наслаждение от супружеских сношений. А это значит, он меня сильно любит. Ведь он мог взять меня силой ещё в нашу первую брачную ночь. Это было его право. Он должен был взбеситься от того, что я заперла двери и выламывать их. Но он этого не сделал. Он ждут уже больше месяца! Сюзанна уже беременная».

- Он такой терпеливый и добрый, - сказала она вслух. – Он понимает, как мне страшно это сделать и поэтому ждет, когда я его полюблю и приду к нему за велением своего сердца. Почему я к нему не чувствую любви? Ведь он заслуживает, чтобы я его любила. Это я его не достойна. Луиза права говоря, что мне судьба сделала большой подарок в виде такого хорошего, красивого и богатого мужа. Только я этого не заслуживаю.

Спустившись к завтраку она узнала от миссис Амели, что герцог уехал на неделю в Лондон. Там у него накопилось много неоткладных дел. Он их откладывал все время из-за свадьбы и медового месяца.

- Азалия, давай тебе няня погадает по руке, - предложила Сюзанна после завтрака. – Она мне перед свадьбой нагадала, что через девять месяцев у меня родиться ребенок. И видишь я уже больше чем две недели беременна.

- Я конечно в это не верю, - ответила Азалия, - но пусть няня погадает.

Внимательно осмотрев ладонь госпожи, старушка сказала:

- Вас ожидает очень счастливая жизнь. Вас любит очень один человек, прямо до безумия.

- Это мой братец, точно, - вмешалась Сюзанна.

- Вы тоже его очень любите и будете очень счастливы до конца жизни, - продолжила няня. – Но у вас есть враг.

- Враг? – удивилась Азалия.

- Это очень нехороший человек и он причинит вам много страданий и хлопот.

- Что за глупости говорит эта старуха! – разозлилась Луиза. – У Азалии не может быть врагов. Она слишком добрая и никому ничего плохого не сделала.

- Вы правы, графиня Клемент, - согласилась старушка. – Но именно из-за ее красоты и доброты этот враг ее ненавидит и попытается разрушить ее счастье.

- Няня, вы меня пугаете, - сказала Азалия.

- Будьте очень осторожны, госпожа, - попросила няня Азалию так, чтобы никто не слышал, кроме нее. – Этот враг живет в этом поместье и желает вам только зла.

Азалия не поверила словам старушки и пошла играть с Лизой в прятки в саду. Девочка была очень веселая, бегая от дерева к дереву, прячась от матери. Азалия тоже была радостная и смеялась вместе с девочкой над разными глупостями. Они вместе пели детские песенки. Азалия рассказывала девочке о своем детстве, пела ей свои любимые детские песенки, играла с ней в разные игры.

- Почему тетя Сюзи не пошла с нами играть? – спросила малышка маму. – Разве ей интересно с дядей Джоном?

- У них какие-то серьезные дела. И им нужно их разрешить.

- Неправда. Она мне сказала, что у них с дядей свои игры. Более приятные и интересные! Я хочу тоже играть в такие игры. Научи меня, мамочка.

- Давай прячься, Лиза, - попыталась Азалия отвлечь малышку от такого разговора. – Я считаю до десяти, - Азалия закрыла глаза ладошками и начала считать.

Девочка забыв о дяде и о тете побежала прятаться.

Герцог де Виньи мчал на лошади как мог. Получив из поместья сообщение немедленно приехать, он не находил себе места. Что могла там случится? Сердце его бешено колотилось с приближение до дома. Он терялся в догадках, что именно произошло. Наконец то он въехал в поместье, слез с Молнии и быстрым шагом направился в гостиную. Там он увидел мать, сестру. На них лица не было. На диване сидела Азалия в объятьях Луизы. Его жена горько плакала. Увидев своего мужа, она ещё сильнее зарыдала.

- Что случилось? – спросил он. – А где Лиза? Это с ней что-то случилось. Да? Ну, скажите наконец-то уже кто-нибудь? – взбесился Жан-Мишель от их молчания.

- Мы играли с Лизонькой в прятки, - сквозь слезы начала говорить Азалия. – А потом …. а потом… Я не могла ее нигде найти, - сказав это, она громко зарыдала.

- Мы повсюду ее искали, - вмешалась миссис Амели, - но ее нигде нету. Она пропала, Мишель.

- Но как это случилось? – недоумевал Жан-Мишель.

- Джон со слугами поехал на ее поиски, - добавила Сюзанна.

- Это я виновата, милорд, - тихо сказала Азалия, продолжая плакать. – Простите меня, милорд.

Бедная девушка не могла никак остановиться, ее рыдания уже дошли до истерии. Она не хотела слушать утешения сестры. Азалии уже не хватало воздуха. Она тяжело дышала.

- Успокойся, милая, - попробовал Жан-Мишель ее успокоить. Ему было больно смотреть, как она убивается за девочкой. Он подошел к дивану. Луиза уступила ему место, встав. Герцог сел рядом с женой, приобняв ее осторожно руками.

- Девочка, моя родная, не плач. Мы ее найдем. Не терзай ты так себя. Я не могу видеть твои страдания, милая.

- Найдите ее, милорд, - шептала Азалия. – Найдите мою девочку. Верните ее мне, а то я иначе умру без нее.

- Не говори ты такие глупости, Азалия. Успокойся, хотя бы ради нее. Я поеду сейчас же ее искать. И не вернусь без нее. Я тебе обещаю, родная. Я верну тебе нашу дочку.

Он встал и взглянул на мать и сестру, вышел с гостиной.

Герцог де Виньи ехал на Молнии уже больше час. Он весь вспотел от жары. Но он продолжал заглядывать за каждый куст, каждое дерево, в надежде найти дочку. Он кричал так громко ее имя, что его горло уже начало болеть и он немного охрип. Жан-Мишель так выбился из сил, что потерял уже надежду ее найти. Он повернул лошадь в другую сторону и хотел ускакать в направлении к Лондону, как вдруг он услышал смех Лизы. Он прислушался и пригляделся в том направлении, откуда исходил шум. И вдалеке он увидел старую лошадку, запряженную в повозку. В ней сидел какой-то старик, а рядом с ним его малышка. Увидев ее, у Жана-Мишеля как будто камень с плеч упал. У него даже от счастья слезы скатились по щеке.

- Девочка моя! – обрадовался Жан-Мишель, слезая с лошади.

- Папочка! – кинулась Лиза в его объятия, слезая с повозки.

Накидка упала с ее плеч, а под ней у девочки платье было совсем мокрое.

- У тебя волосы мокрые и ты вся мокрая. Что случилось, родная? – испугался герцог.

- Я ее нашел в речке, - вмешался старик. – Еду и тут вижу что-то борсается в воде. Пригляделся, а то ребенок. Ну, я и пригнул в воду. Хоть я и стар, но плавать ещё не разучился, милорд.

- О Боже! Что ты делала в речке? – обратился испуганно герцог к дочке.

- Меня выкрал плохой дядя и бросил в реку, - объяснила девочка, - хотел меня утопить.

У Жана-Мишеля от ее слов мурашки по спине начали ползать.

- Но он то не знал, что я умею плавать. Если бы ты меня не научил плавать когда-то, то я сейчас бы не была с тобой, папочка. Я сейчас бы была на дне реки, - серьезно говорила малышка.

- Да, милорд, девочка хорошо плавает, - сообщил старик. – Мне почти не пришлось ее тащить. Она сама доплыла к берегу.

Жан-Мишель поблагодарил старика, расспросил его где он живет и посадив девочку на лошадь, укутав ее хорошенько накидкой, помчал к поместью. Он думал о том, как обрадуется Азалия, увидев малышку. Однако, приехав домой, он узнал, что Азалия убежала искать девочку.

- Ну, час от часа не легче! – выпалил он со злости. – Что за глупая девчонка! Говорил ей сидеть дома. Ну, где ее сейчас искать?

- Мишель, успокойся, - просила его Сюзанна. – С ее то ножками она далеко не убежала!

Миссис Амели переодела девочку в теплую и сухую одежду, напоила ее горячим чаем из малины и уложила в теплую постель в комнате Азалии. Девочка не хотела ложиться в своей комнате. Она требовала, чтобы ее пустили в комнату матери.

- Папочка, найди мамочку, - просила девочка с грустными глазами. – Мне без нее плохо и грустно.

- Конечно, милая. Я ее найду, - ответил ей герцог и вышел из комнаты.

Он пошел пешком на поиски любимой жены. Он искал ее до сумерков и устав до полусмерти, возвратился домой. Еле шагая он добрался к воротам поместья. Там его встретил слуга и сообщил, что герцогиня возвратилась домой уже больше двух часов назад. У Жана-Мишеля от этой новости появилась сила в теле и радость в сердце, и он помчал к дому. Перескакивая ступеньки на лестнице, как мальчишка, он взбежал без остановки на третий этаж и быстрым шагом пошел к спальне жены. Открыв двери, он увидел, что Азалия мирно спала с девочкой на кровати. Он так обрадовался ее увидев! Сняв сапоги, он сел на кровать со стороны девочки. Он не хотел от них уходить. Ему не хотелось их упускать из виду даже на секунду. Сегодня он мог потерять их обоих, поэтому он смотрел на них, любовался ими и тихо радовался своему счастью. Он мысленно благодарил Бога за то, что они у него были.

Жан-Мишель проснулся утром и увидел, что он лежит в постели под одним покрывалом с дочкой и Азалией.

- Папочка, ты меня так придушил, - услышал он голос девочки, которая пыталась выбраться из крепких объятий отца. – Я вижу, что я тебе мешаю приблизиться к мамочке. Сейчас я вылезу и вы сможете целоваться и обниматься, не боясь меня удушить.

Малышка вылезла из-под одеяла и спустилась с кровати на пол.

Азалии снилось, что она сит в постели, а рядом с ней лежит герцог. Он ей улыбается ласково. Его синие глаза сияли от счастья.

- Доброе утро, родная моя, - сказал он ей и тут Азалия поняла, что она не спит.

- Я нашел Лизоньку, милая.

- Спасибо вам большое, милорд, за это, - поблагодарила она его.

Герцог лежал так близко к ней, что она чувствовала его дыхание на своем лице. Его близость ее волновала.

- А где Лиза? – спросила она.

- Она пошла завтракать, - ответил герцог и вдруг прикоснулся к ее волосам. – Они такие мягкие и золотистые.

Его пальцы прикоснулись сперва к уху, потом к щеке, далее к подбородку и наконец коснулись ее губ, медленно лаская. Азалию встревожили его действия и она попыталась рукой убрать его пальцы со своих губ. Ей это удалось. Однако, герцог взял ее руку в свою, и стал целовать пальчик за пальчиком, легонько покусывая. Но она этом его губы не остановились, а продолжили ласкать ее руку до самого плеча.

- Милорд, сейчас придёт Лиза, - попыталась Азалия образумить мужа.

- Ну, и что их этого, дорогая? – ответил ей герцог. – Ее папочка и мамочка занимаются любовью. Что в этом плохого, а?

- Она испугается, милорд, - еле вымолвила Азалия, испугавшись того, что он сказал.

- Она смелая девочка и этим ее не испугаешь, - шептал ей на ухо герцог, легонько покусывая мочку. – Какая ты пленительная и сладкая! – сказав это, он навалился на нее своим телом. –Ах! Как приятно чувствовать тебя под собой! Я тяжелый, милая? – спросил он ее, накинувшись на ее губы и терзая их.

Азалия перепугалась очень, ощутив, как его фаллос уперся ей в ноги. Но испугалась она того, что ей начали очень нравится его прикосновения и ласки. Она не могла даже представить, что его поцелуи будут приносить ей такое удовольствие.

- Тебе нравятся мои поцелуи, девочка, - говорил он ей в промежутках между поцелуями. – Да, моя милая? Ты умница. Вот так, девочка! Отдайся мне сейчас, милая моя, сладкая моя, хорошая моя! - шептал он страстно, опускаясь все ниже и ниже.

- Как он сладко ее умолял! Азалии так нравился его голос, он будил в ней что-то странное, но очень приятное.

Герцог развязал ленточки на рубашке и впился губами в одну из ее грудей. От его прикосновения губ Азалия выгнулась дугой, как будто ближе прижимаясь к его губам. Внизу ее живота она ощутила тепло, которое превращалось медленно в огонь, ощущая его поцелуи. Это было обворожительно и так сладко, что Азалия не могла в это поверить. Его ласки будили в ней страсть, которую досели она не знала. От этого она тихо начала постанывать.

- Я знал, что ты можешь быть такой страстной и горячей, - говорил герцог, опьяненный происходящим. – Ты быстро учишься, девочка, - шептал он ей, опускаясь ниже грудей, ближе к месту ее девственности.

Он прикоснулся руками к ее бедрам и ягодницам, изводя ее такими сладкими ласками, заставляя стонать и тяжело дышать. Вдруг она ощутила в себе что-то твердое и горячее, но не слишком толстое. Сперва она напряглась и испугалась, подумав, что это его фаллос. Но потом поняла, что это был один из его пальцев. За ним пытался войти в нее еще другой, но из-за узкого прохода остановился.

- Какая ты однако узкая! – испугался герцог. – Я не хочу тебе делать больно, но видно нам этого не избежать, девочка. Ты же у меня смелая, правда? – спросил он ее, заглянув в ее глаза. – Будет больно только минутку, родная. А потом я подарю тебе наслаждение. Ты веришь мне, милая?

- Да, - ответила Азалия тихо. – Я боюсь, милорд.

- Я знаю, родная, и вижу это по твоим глазам. Но я так хочу тебя, Азалия. Так хочу слиться с тобой и любить тебя, любить до изнеможения. Доверься мне, милая, - умолял он ее. – Слаще любви ничего нету в мире, девочка.

Герцог выпихнул палец и принялся снимать с себя рубашку. Кинув ее на пол, он расстегнул штаны, выпустив своего зверя на волю, давая простор к действиям. Он прижался к Азалии сильнее.

- Впусти меня, милая, - шептал он ей на ухо. – Ты же видишь как мой зверь изголодался по тебе. Это не гадость и не мерзость, милая. Это прелесть!

Он снова набросился на ее губы, сладко их целуя. Азалия ощутила как его ладони сжали ее пальцы. И тут она поняла, что он сейчас в нее войдет, что он ее к этому готовит.

- Смотри, папочка и мамочка целуются, - услышали они голос девочки. – Бабушка, это значит, они любят друг друга.

Жан-Мишель отпустил ее губы. Он стиснув зубы смотря ей в глаза, будто извиняясь перед ней за то, что не случилось.

- Лизонька, сперва надо стучать в комнату родителей, - поучала девочку миссис Амели.

- Зачем? – удивилась Лиза.

- Ну, видишь, мы помешали папе и маме!

Жан-Мишель прикрыл Азалию покрывалом, слезая с нее. Сам он уткнулся лицом в подушку, страдая от прерванного удовольствия.

- Мы им не помешали, бабушка, - чирикала весело малышка, подходя ближе к постели. – Правда, мамочка?

- Да, зайчик, не помешали, - ответила ей Азалия, сидя на кровати, прикрываясь одеялом.

Взглянув на миссис Амели, Азалия раскраснелась, как спелое яблоко. Мать герцога ласково ей улыбнулась, давая понять, что увиденное принесло ей радость.

- Папочка, у тебя животик болит? – спросила девочка у герцога, подошев к нему.

- Нет, милая, - ответил он ей, странно улыбаясь.

- А что тогда у тебя болит? – не сдавалась малышка.

- Лиза, пошли разбудим тетю Сюзи и дядю Джона, - вовремя вмешалась миссис Амели.

- Но я не хочу, бабушка, - сказала Лиза, сев около герцога на постели.

Азалия в то время уже натянула на себя рубашку и завязала ее ленточками. Встав с постели, она подошла к девочке и сказала:

- Лизонька, пошли посмотрим, какие тебе папа новые платья купил.

- Папочка, ты мне новые платья купил? – спросила она герцога.

- Да, милая. Иди примерь их, - ответил ей герцог.

- Спасибо, папочка, - поблагодарила его малышка, - поцеловав в щеку.

- Пошли, мамочка, примерять мои новые платья, - сказала девочка, взяв Азалию за руку.

Они вышли из комнаты.

- Мишель, прости, что мы вам помешали, - начала извиняться миссис Амели.

- Ничего страшного, мама, - сказал герцог. – Ты же не знала, что мы решили заняться любовью… наконец-то.

- Милый, мы все таки вам помешали, - расстроилась миссис Амели, видя мучения сына. – Прости, родной.

- Еще секунду и я бы в нее вошел. Ах! – стиснул Жан-Мишель зубы от сладкой истомы, наполняющей его тело.

Миссис Амели поняла, что эти слова он сказал не ей, поэтому чтобы не слушать все другое, она тихо вышла из комнаты, оставив сына наедине с раздирающей его на части страстью.

- Через неделю мы отравляемся в Париж, - сообщил Джон за завтраком.

- Не хочется, конечно, покидать этот дом, - грустно продолжила Сюзана, - однако теперь мой дом там, где мой муж.

- Да, это правильно, милая, - поддержала ее миссис Амели. Скоро у вас появится свой ребенок и тебе Сюзии не придется скучать.

- А почему ты решила, что я сейчас скучаю?! – улыбалась ласково Сюзанна Джону.

- Да, я вижу, что вам некогда скучать! Вы все время проводите в спальне. Хорошо, что есть хоть спускаетесь.

- Мамочка, я не виновата, что мой муж меня не выпускает оттуда! – Лукаво улыбнулась Сюзанна мужу.

- Еще как виновата, плутовка! – ответил Джон жене.

- Почему герцог де Виньи не завтракает с нами? – спросила Луиза, чтобы перевести разговор на другую тему. – Он заболел?

- Нет, он здоров, - ответила Азалия. – Просто он…

Она не знала, что ответить на вопрос сестры.

- Он еще спит, - вмешалась миссис Амели, посмотрев странно на Азалию.

Луиза сославшись на плохое самочувствие, покинула стол раньше других. К ней присоединилась Азалия.

- Действительно, мама, что с Мишелем? – спросила взволновано Сюзанна после ухода сестер. – Азалия была какая-то странная сегодня.

- Наверно, они поссорились? – выдвинул догадку Джон.

- Знаете, что я видела, вошев сегодня утром в спальню Азалии? – радостно сказала миссис Амели.

- Что? – спросили они обое.

- Мишель и Азалия целовались в постели голые! – весело ответила миссис Амели.

- Неужели она занялись наконец-то любовью? – задала вопрос Сюзанна.

- К сожалению не успели.

- Им помешала Лизонька, ну и я тоже, - грустно сказала миссис Амели. – Она ворвалась в комнату без стука в тот момент, когда они уже собирались… Ну, вы сами знаете!

- И малышка видела их обнаженными?

- Нет, они были под одеялом, к счастью.

- И как Мишель отреагировал на такое чудовищное вмешательство, в его личную жизнь? – спросил Джон.

- Ой, бедняжка! – грустно вздохнула миссис Амели. – Мне его так жалко. Вы бы его видели, как он страдал, лежа на животе!

- Да, можно себе представить! – посочувствовал Джон другу. – Прерваться на самом интересном месте! Бедный!

- Он именно из-за этого отсутствовал за столом, - подвела черту миссис Амели.

- Ну, ничего. Сделают это другим разом. Главное, что лед в сердце Азалии тронулся.

- Да, это точно, - согласилась Сюзанна. – Он так долго ждал, бедняга, когда она его подпустит к себе.

- Вы бы видели, как Азалия застеснялась, увидев меня! – Сообщила миссис Амели, улыбаясь. – Помню, я также стеснялась смотреть в глаза родителям Роджера после первой брачной ночи. А теперь как будто со стороны увидела себя такой, какой я тогда была. Это так замечательно! Это так мило!

Миссис Амели грустно и одновременно с улыбкой на лице вздохнула, вспомнив о своем покойном муже.

- Мамочка, не грусти, - приободрила Сюзанна мать, поняв из-за чего она загрустила. – Главное, что у вас с папой была такая любовь и вы были счастливы вместе.

- Да, дорогая. Ты права. Просто бывает время, когда мне его очень не достает и я очень по нему тогда скучаю.. Понимаешь?

- Да, мамочка. Понимаю, конечно, - ответила Сюзанна, обняв мать за плечи и поцеловав крепко. – Мне тоже очень не достает папы. Я по нему очень скучаю.

- Миссис Амели, езжайте с нами, - предложил Джон. – Увидите, где будет жить ваша дочь. И вы можете конечно, оставаться в моем доме и доме вашей дочери сколько пожелаете.

- Спасибо тебе, дорогой.

- Вы куда собрались? – поинтересовалась миссис Амели.

- Мы идем к моему спасителю, - ответила Лиза.

- Я пойду позову Азалию. Ладно, милая? – спросил Жан-Мишель у дочки.

- Да, папочка.

Жан-Мишель нашел жену на лестнице. Она спускалась так грациозно, словно богиня.

- Мы тебя уже заждались, дорогая, - сказал он.

- Простите меня, милорд. Я поправляла прическу, вот и задержалась.

- Не надо извиняться. Женщины всегда опаздывают, а мы, мужчины, всегда на вас ожидаем. – Он взял руку Азалии и помог ей спуститься вниз.

- Я недаром ждал. Ты очень красивая, - добавил он, поцеловав ей руку.

- Спасибо, милорд.

- Ты придешь этой ночью в мою спальню? – спросил он, шепча ей на ухо. – Я сгораю от желания поскорее с тобой слиться, сладкая моя девочка.

Азалия покраснела от таких слов, убрав свою ладонь с его руки.

- Если вы так хотите, милорд, - ответила она тихо.

- Если ты так хочешь, то приходи. Я тебя не силую к этому. Ты же знаешь это.

- Да, милорд.

- Попробуй звать меня по имени, пожалуйста.

- Я постараюсь, милорд.

- Очень постарайся, дорогая.

- Ну, что вы так долго? – услышали они голос Лизы. – Я вас совсем заждалась.

Жан-Мишель помог своим дамам сесть в открытый экипаж, запряженный одной лошадью. Он взял поводы и они медленно покатились. Спешить им не было куда. День был солнечным и Азалия с девочкой пряталась от жарких лучей солнца под парасольками. Лиза всю дорогу весело болтала о разных своих детских проблемах. А их у нее уже оказалось много!

- Вы себе представляете, - говорила серьезно она. – Наш сосед, герцог Парсли признался мне в любви.

- Что? – рассердился Жан-Мишель. – Это дедуля признался тебе в любви? Да как он посмел?

- Милорд, смею заметить, что Лиза говорит о внуке герцога Джордже, - улыбнулась Азалия. – А ему всего десять лет.

- Да? – растерялся он.

- Да, папочка, именно этот Джордж предложил мне стать его невестой, а через десять лет его женой.

- А почему через десять лет?

- ну, я сейчас ещё замала для замужества, не так ли?

- Да, конечно, замала.

- Вот! А через десять лет мне будет уже…, - начала девочка считать по пальцам, - пятнадцать лет, восемь месяцев и три дня.

- Аж так! – удивился Жан-Мишель.

- Это что же получается, он даже день свадьбы уже назначил? – спросила Азалия, смеясь.

- Точнее мы вместе назначили.

- Ты что согласилась? - удивился герцог.

- Конечно, папуля. Ты бы его видел! Он такой красавчик. У него такая прелестная, толстая штука есть в его…, - не успела девочка докончить, как Жан-Мишель остановил экипаж и повернулся лицом к девочке.

- Как посмел этот гаденыш малолетний тебе такое показывать? – взбесился он. – Я убью этого сукиного сына!

- Милорд, успокойтесь, - упрашивала его Азалия. – Лизонька пошутила. Правда, дорогая?

- Нет, я не шучу. Он действительно мне показывал это… Забыла как он это называл, - пытаясь припомнить..

- Ну, он уже пусть выбирает дерево для своего гроба! – бушевал Жан-Мишель.

Азалия похолодела от того, что сейчас назовет девочка.

- Он еще даже давал мне ее подержать! – радовалась глупышка.

Азалия и Жан-Мишель переглянулись, - пребывая в замешательстве и страхе.

- Он говорил, что такие штуки есть у каждого капитана, - продолжала болтать Лиза. – Его дед тоже такую имеет. И он говорил, что попросит своего деда, чтобы тот показал мне свою штуку. Она у него больше и толще.

- Что? – растерялись ее родители так, что не могли больше одного слова вымолвить.

- Так Джордж говорил. Я то не знаю, правда то или нет. Собственными глазами я ее еще не видела. Но я так думаю, что у его деда она красивее, чем у Джорджа. Вот, бы поскорее увидеть! – мечтательно вздохнула Лиза.

Жан-Мишель и Азалия пребывали в шоке от услышанного.

- Джордж говорит, что у его деда есть две такие штуки, - продолжала Лиза. – Одной он все время пользуется…

- В его то возрасте? – удивился Жан-Мишель.

- Милорд! – укорила его Азалия.

- Прости, милая, - извинился ее муж.

- … а другая у него весит на стене про запас, - окончила малышка.

- Вот, бы мне иметь не одну такую штуку, а две! – съязвил Жан-Мишель, рассмеявшись.

Он понял, что девочка говорит о чем-то другом, а не о том, о чем они с Азалией подумали.

- Милая, а о чем ты говоришь? – успокоился Жан-Мишель, спрашивая. – О какой такой штуке?

- О подзорной трубе, папочка, - ответила малышка.

Азалия и Жан-Мишель переглянулись и одновременно рассмеялись. Они смеялись так долго, что Лиза перепугалась за родителей.

- Что с вами, мамочка, папочка?

- Ничего, малышка ты наша,- погладил Жан-Мишель девочку по голове. – Как ты нас напугала, милая!

- Почему? – недоумевала Лиза.

- Милорд, нам должно быть стыдно, - обратилась Азалия к мужу. – Как мы могли о таком подумать?!

После этого инцидента они поехали дальше. В деревне они нашли дом того старика. Азалия со слезами на лице благодарила этого доброго человека за спасение ее девочки. Жан-Мишель дал старику мешочек с золотыми. Но тот сказал, что они ему не нужны. Он спас девочку, не ожидая получить за это вознаграждение.

- Вам нужно лучше приглядывать за девочкой, - сказал старик, - а то в следующий раз тот убийца сделает непременно свое грязное дело.

Азалия вскрикнула от ужаса и испуга.

- Я не хотел вас напугать, герцогиня. Но я говорю правду. Вашему ребенку угрожает опасность.

- Спасибо, отец, за предупреждение, - ответил ему Жан-Мишель. – Мы от нее ни на шаг не отойдем. Но кто мог бы это быть? И зачем ему это делать?

- Не знаю зачем, милорд, но это точно кто-то из вашего окружения, - ответил старик.

Отказавшись от денег старый человек попросил взять его внука к себе в слуги.

- Он сирота. Меня совсем не слушается. Ему уже двенадцать лет. А это такой возраст, когда мальчишки считают себя уже взрослыми. Вы понимаете меня, милорд?

- Да, понимаю.

- В вашем доме ему будет лучше. Он будет сыт, одет и под присмотром, а еще у него будут обязанности и он будет стараться, чтобы заработать денег. Может когда-то он и станет даже дворецким.

Жан-Мишель согласился выполнить его просьбу и сказал приходить мальчику завтра в его поместье.

После визита к старику они нашли хорошую полянку, где и решили отдохнуть. У них с собой было немного еды и вино даже налилось. Хорошенько пообедав, Лиза пошла рвать цветочки.

- Хорошо, что няня настояла на том, чтобы мы взяли еду, - сказал Жан-Мишель. – Она нам пригодилась.

- Если бы не это дерево, под которым мы сидим, милорд, то мы бы спеклись на солнце, как та курица, которую мы сьели.

- Да, это верно. Вино было замечательным, правда?

- да. Я столько много выпила. Даже не припомню, чтобы я когда-то столько пила. У меня голова крутиться, милорд, - Азалия странно улыбнулась. – Все идет кругом. И вы тоже крутитесь у меня перед глазами, милорд.

- Азалия, ты пьяна, - сообщил ей муж.

- Да, может быть. И это совсем не плохо. Наоборот мне так весело.

- Милая, обопрись о мое плече. Тебе будет так лучше.

Азалия без стеснения сперлась спиной на грудь мужу. Он обхватил ее талию руками, наслаждаясь ее близостью. Его губы касались ее волос и он вдыхал их аромат.

- Твои волосы чем-то очень приятным пахнут.

- Это лилии из нашего сада. Я ими полоскаю волосы.

- Ты сказала «нашего»! – обрадовался Жан-Мишель. – Это значит ты считаешь мой дом своим тоже, да?

- Как почему? Здесь есть Лизонька и я счастлива быть ее мамой.

- Еще это ваш дом, а вы мой муж, значит это и мой дом, ведь я ваша жена.

- Но ты понимаешь, что мы на самом деле еще не муж и жена?

- Да? Это почему, милорд?

- Муж и жена занимаются любовью, а мы не занимаемся еще.

- А когда мы займемся любовью с вами, милорд, тогда мы станем мужем и женой? – спросила Азалия, даже не покраснев. Вино начисто вымыло ее стыдливость, неуверенность и страх.

- Да,- удивился ее нескромным вопросам Жан-Мишель.

- А если я этой ночью к вам приду, то вы сделаете меня своей женой и станете мне мужем, милорд?

- Да, - страстно вымолвил герцог, - с удовольствием.

Они так увлеклись друг другом, что не заметили, как к ним подошла дочь.

- мамочка, смотри, какие тебе навала красивые цветы, - радостно прочирикала Лиза, протягивая ей букетик.

- Ой, спасибо, милая, - взяла Азалия цветы. – Как хорошо пахнут!

- Также как и ты, - добавила девочка.

- А я разве хорошо пахну? – удивилась Азалия.

- Да. Папочка нюхает твои волосы уже больше пяти… нет… десяти минут… или пятнадцати. Значит ты сладко пахнешь. Так, как и цветок.

Жан-Мишель и Азалия рассмеялись.

- Иди к нам, наш цветочек маленький, - предложил Жан-Мишель малышке.

Лиза подошла к родителям и села около Азалии, тоже упершись в герцога, только в живот, а не в грудь, ведь выше она не доставала еще.

- Как я счастлив, мои милые дамы, - сказал Жан-Мишель, обхватив рукой и дочь. – Со мной рядом вы, мои родные, и мне больше ничего не нужно в мире. Я вас очень люблю.

- Я тебя тоже люблю, папочка, - сказала Лиза, потянувшись к герцогу и поцеловав его в щеку. – И тебя, мамочка, - поцеловав и Азалию в щеку.

Жан-Мишель почему-то подумал, что ее примеру сейчас последует и Азалия, но он ошибся. Она даже на него не взглянула.

- Ну, мамочка, целуй же папочку, - потребовала малышка в Азалии, стукнув ее локтем в руку.

Азалия немного повернулась к нему лицом и заглянула ему в глаза. Они были такие голубые, как небо.

- Целуй, - требовала крошка.

Азалия потянулась к его лицу и неумело накрыла его губы своими. Жану-Мишелю очень понравился ее поцелуй, хотя его целовали женщины куда лучше и умелее.

- Пошли, Лизонька, поиграем с тобой, - предложила Азалия девочке, отстранившись от мужа.

Молодая герцогиня сидела на пуфике в своей комнате и смотрела на себя в зеркало. Она расчесывала свои русые, пушистые волосы. Как вдруг в двери постучали и они открылись.

- Для кого ты так наряжаешься, сестричка? – спросила Сюзанна с улыбкой на лице. – Для моего братца?

- А разве порядочная жена может наряжаться для еще кого-то, кроме мужа?

- Как ты изменилась, Азалия! Я тебя не узнаю. Ты стала такие вещи говорить и не краснеть при том. Что с тобой твориться? Неужели чары Мишеля начали на тебя действовать?

- Знаешь, он такой добрый, хороший, благородный. Я раньше этого не замечала. Раньше я чувствовала только страх и ужас, когда его видела.

- А что теперь? Что ты чувствуешь теперь видя его?

- Мое сердце странно стучится, но не от страха, а от чего-то другого.

- От чего именно?

- От стыда. Мне стыдно из-за того, что он знает, что его поцелуи мне нравятся.

- Наконец-то он своего добился! – обрадовалась герцогиня Соммерс. – Он так этого долго добивался. И вот ты его полюбила!

- Полюбила? – удивилась Азалия. – Нет, я не люблю твоего братца.

- Ты не обманывай саму себя Азалия. Ты в него влюбилась.

- Нет, Сюзи. Это не так. Я ему очень благодарна за его терпеливость и доброту. Ведь какой другой муж может столько ждать, пока жена придет сама в его спальню? А он ждет! Он не взял меня силой против моей воли в нашу первую брачную ночь. Он думал не только о своих чувствах, но также и о моих. Он хочет подарить не только себе наслаждение, но и мне.

- Да, это точно.

- Сюзи, я в растерянности! – молвила с печалью в глазах Азалия. – Я не знаю, что мне ждать от этих сношений: наслаждение или отвращение? Ты говоришь, что это прелесть, а мои мама и сестра твердят мне, что это гадость, мерзость. Кому верить, Сюзанна?

- А что говорит тебе об этом Мишель?

- Он говорит, что доставит мне ни с чем не сравнимые, сладчайшее наслаждение, - тихо ответила девушка, стыдясь своих слов.

- Своему законному мужу ты обязана верить, сестрица.

Девушки замолчали ненадолго.

- А что ты чувствовала, Сюзанна, в вашу первую брачную ночь с Джоном?

- Джон был так нежен, ласков, внимателен к моему страху.

- А ты разве боялась? – удивилась Азалия. – Я помню, ты так ждала этого с нетерпением.

- Да, я ждала этого, но при том и боялась. Но все мои страхи развеялись быстро после того, как он избавил меня от девственной плевы.

- Тебе было больно?

- Не буду тебе врать, Азалия. Да, мне было больно.

- Ох! – с ужасом вздохнула девушка.

- Но немного и боль быстро прошла. Однако потом я ощутила такое блаженство, будто попала на небеса! Я была словно в раю, подруга! – мечтательно закатила Сюзанна глаза вверх, сладко вздыхая.

- Ты я вижу собралась посетить спальню моего братца? – спросила Сюзанна через некоторое время. – Ты только не бойся. Отдайся спокойно в руки Жана-Мишеля и он позаботиться о том, чтобы твоя боль была как можно слаще, - сказав это, она вышла, оставив Азалию наедине со своими страхами.

- Все, будь что будет! – сказала она себе, встав с пуфика и посмотрела на себя в последний раз в зеркало.

Азалия знала, что Жан-Мишель уже в своей комнате и готовиться тоже к этой ночи. Она слышала, как сначала принесли, а потом унесли ванну с водой. Она тоже принимала ванну час назад и теперь все ее тело пахло сладкими ароматами.

Азалия накинула на себя белый халат из шелка под которым была только прозрачная рубашка, подарок ее любящего мужа, который она сегодня нашла на своей кровати. Девушка подошла к двери и медленно открыла их. Вошев в комнату ее мужа, она остолбенела от увиденной сцены. Ее муж в одном полотенце вокруг его бедер держал за руки ее сестру. Луиза пыталась вырваться из его рук, крича о помощи. Ее волосы были растрепанны, а лиф на платье разорванный и оттуда виднелась ее обнаженная грудь.

- Мерзавец! – кричала Луиза. – Отпустите меня немедленно. Как вы посмели ко мне прикасаться?

Жан-Мишель ее отпустил, увидев Азалию. Луиза начала плакать, кинувшись в объятия сестры.

- Он меня пытался изнасиловать. И ему почти это удалось, если бы не ты.

- Что ты несешь, врунья? – разозлился Жан-Мишель. – Я тебя пытался изнасиловать? Да, это ты сама пришла ко мне и …

- Да, я пришла к вам, милорд, чтобы попросить больше не приставать ко мне со своими гнусными предложениями.

- Что? – удивился герцог.

- А вы вместо этого набросились на меня, разорвавши мне платье и…, - разрыдалась снова Луиза, уткнувшись в плечо сестры.

- Как вы могли, милорд? – спросила Азалия, шокированная увиденным и услышанным.

- Да я к тебе и пальцем не притронулся! – возмущался Жан-Мишель.

- Не надо лгать, милорд. Я собственными глазами видела, как вы ее держали за руки.

- Да. Я пытался таким образом отбиться от нее, но она так крепок вцепилась в меня, распутница! И это она сама разорвала себе лиф, обнажая свою грудь.

Азалия больше ничего не сказала ему. Она завела рыдающую сестру в свою комнату и за крыла все двери на замок, чтобы герцог не мог ворваться к ней. Он начал стучать в двери, кричать что-то, но Азалия не хотела его ни видеть, ни слушать. Через пять минут он устал и перестал рваться в ее комнату. Все это время ее сестра горько плакала.

- Азалия, это было ужасно! – сказала наконец она, когда стук в двери прекратился. – Я пыталась кричать, но он закрыл мне рот своими мерзкими губами. Я хотела вырваться, но он меня так крепко держал!

- Милая моя, не плач, - попыталась утешить сестру Азалия. – Что он за человек такой? А я то думала, что он добрый и честный. Даже хотела сегодня ему отдаться.

- Что? Ты с ума сошла, сестра! – крикнула Луиза, враз перестав плакать. – Ты совсем рехнулась! Самой к нему прийти?

- Но…, - попыталась Азалия ей объяснить.

- Он притискал меня по коридорам с того самого времени, как я сюда приехала, еще до вашей свадьбы. Он шептал мне на ухо гнусные предложения лечь с ним в постель. Он говорил: «Раз твоя сестрица мне отказывает, то ты должна задовольнять меня!»

Азалия побледнела от таких слов. Она винила себя в том, что раньше этого не заметила.

- Но, почему ты мне ничего не сказала еще до свадьбы? Отец бы тогда отменил венчание.

- Я боялась. Он мне пригрозил, сестренка.

- Он сказал, если я кому-то об этом расскажу, то он пустит сплетни о том, что я потаскуха.

- Будто я сама залезла к нему в постель и к многим другим порядочным джентльменам.

- Какой ужас!

- Он страшный человек! Под маской любящего всех вас джентльмена прячется коварный и злой подонок. Он на самом деле тебя не любит, ты для него игрушка, которую он захотел иметь. И Лизу он тоже не любит. Ты мне не веришь? А почему тогда он ее прятал от тебя? Эта девочка - ангелочек ! Она его страшно раздражает и бесит. Он не выносит детского лепета. Но он ее терпит ради тебя. Я даже думаю, что это он пытался ее утопить в реке.

- Не может этого быть! – Выкрикнула Азалия в ужасе.

- Он тебя ревновал к ней. Ты ведь целыми днями носилась с девочкой.

- Какой кошмар! Это значит – он мой враг, живущий в этом доме?

- Да, он. Няня была права. Она хорошо разбирается в гаданиях. Мы должны отсюда бежать и немедленно.

- Я не могу бросить Лизу здесь.

- Ты ее возьмешь с собой.

- Но он не позволит мне ее увезти.

- А мы не будем спрашивать у него разрешения. Этой ночью, когда все будут спать, мы уедем на лошадях.

Когда всё в доме стихло, нигде не было слышно никаких голосов. Азалия с Луизой оделись, взяли кое-что из еды, оседлали двух лошадей и Азалия пошла за девочкой. Малышка мало что понимая из-за сонливости, делала все как велела ей мать. Азалия одела девочку и они спустились к лошадям.

- Ну, что готова ехать? – спросила Луиза сестру.

- Да,- храбро ответила Азалия.

- Куда это ты собралась, да ещё с нашим ребенком? – услышали они голос герцога де Виньи.

У Азалии затряслись ноги и она еле на них держалась, поняв, что он их поймал.

- Мы едем к бабушке и дедушке, - ответила Лиза вместо мамы.

- Но ты же не хочешь! Мамочка так сказала.

- Деточка, видишь ли я передумал и поеду с вами.

- Здорово! – обрадовалась девочка.

- Только в другой раз, милая, - сказал герцог и, взяв малышку за руку, он повел ее в дом.

- Завтра мы с мамой едим на бал к маркизу де Жераку. А к бабушке и дедушке мы поедем немного позже.

- Да, милая. Пошли я уложу тебя в кроватку. Или может ты хочешь спать в моей огромной кровати?

Да-да, в твоей, - радовалась девочка.

Они вошли в дом и скрылись в темноте.

- Поехали без нее, - предложила Луиза.

- Нет, я не могу, - задумалась Азалия.

- Видишь, он даже тебя не задержал. Это значит, ты ему не нужна и он тебя не любит.

- Вы никуда не увезете мою жену, графиня Клемонт, - услышали они голос герцога, который тихо подкрался к ним так, что они этого даже не заметили. – Место моей жены рядом со мной. А вы можете ехать. Вас никто здесь не держит.

- Нет уж, я остаюсь со своей сестрой, - ответила Луиза. – Я ее не брошу одну в логове такого хищного зверя, как вы, герцог де Виньи.

- Пошли, Азалия, - приказал Жан-Мишель жене. – Лизонька хочет поцеловать свою мамочку на ночь.

Взяв ее под руку, он повел ее в дом. Он привел Азалию в ее комнату и запер двери.

- Это для того, чтобы нам никто снова не помешал, - сказал он.

Азалия поняла о чем он говорит и испугалась.

- Ты сегодня обещала заняться со мной любовью. Так выполняй свое обещание.

Он снял сюртук и бросил его на пол.

- Неужели вы думаете, что после того, что вы сделали моей сестре, я это выполню? – сердито спросила Азалия.

- А ты веришь ей, да?

- Да, я ей верю, а не вам.

- А мне сейчас всеравно кому ты веришь! – гневно воскликнул Жан-Мишель, сняв сапоги. – Ты моя жена и я тебя хочу, и ты выполнишь свой супружеский долг передо мною, твоим мужем, немедленно.

Азалия похолодела от услышанного.

- Снимай быстрее свое платье и ложись в кровать, - приказал он ей.

Азалия увидела в его глазах что-то страшное. Ее это напугало и заставило выполнить его приказ. Она уже устала противиться его воле и все время защищать свою девственность от него. Она просто сдалась. Девушка сняла и в одной рубашке легла на постель. Жан-Мишель быстренько разделся до гола. Подошов к постели, он сел рядом с женой. Он развязал ленточки на ее рубашке и обнажил ее грудь. Его мужская плоть сразу же заныла и когда он прикоснулся к ее соску, то непристойно поднялась.

Азалия закрыла глаза и стиснула от страха ладошки, сказав:

- Делайте свое гнусное и мерзкое дело быстрее и избавьте меня от своего присутствия, милорд.

- Гнусное? Мерзкое? - переспросил Жан-Мишель, продолжая упиваться ее грудью, как младенец. – Нет, милая. Это сладкое дело! И я заставлю тебя стонать этой ночью. Ты будешь кричать от наслаждения, которое я тебе доставлю.

Азалия уже мысленно распрощалась со своей девственностью, как вдруг в комнату вбежала Лиза, горько рыдая.

- О нет! Снова тоже самое! – взвыл Жан-Мишель с былью в голосе.

Он прикрылся одеялом, а Азалия, завязав ленточки на рубашке, подошла к девочке.

- Что с тобой, милая?

- Мне страшно.

- Почему? Плохой сон приснился?

- Да. Я боюсь спать одна. Папочка куда-то подевался.

- Я здесь, милая, - подал голос Жан-Мишель.

- Я тоже хочу спать с вами, - попросила девочка, успокаиваясь понемножку.

- Конечно, зайка. Иди к нам, солнышко, - согласился быстро герцог.

Девочка с помощью Азалии залезла на кровать, прижимаясь к маме посильнее. Жан-Мишель за это время надел брюки.

- Папочка, ты где? – заволновалась малышка. – Иди к нам.

- Иду уже, заинька.

Он залез в кровать. Лиза сразу же обняла его руку своей, как-будто для того, чтобы он никуда не ушел.

Жан-Мишель рассказал о случившемся эпизоде с Луизой Джону. Тот его внимательно выслушал и спросил:

- Но почему ты не объяснил это все ей?

- Я сначала хотел, но она заперлась в своей комнате с сестрой, а потом поняв, что она верит Луизе, а не мне, пытаясь сбежать вместе с Лизонькой, я передумал. Какой из этого прок?

- Как какой?

- Не пойму только зачем это Луизе? – задумался Жан-Мишель.

- Я тоже не пойму.

- Однако этим она помешала нам с Азалией заняться любовью. Она ведь готова была мне сдаться, а теперь снова отвергает меня. Я уже не могу дальше терпеть, Джон. Мне кажется, что я или заставлю ее к любви со мной или помешаюсь на этом.

- Может она, этого и добивалась?

- Ну, эта Луиза.

- А зачем ей это?

- Может она, в тебя влюбилась и не хочет тебя ни с кем делить?

Жан-Мишель засмеялся.

- Что за глупости ты несешь, друг? Она же фригидна!

- Ну, тогда сам у нее спроси, зачем ей это надо.

Жан-Мишель так и сделал, однако Луиза твердо стояла на своем. Она утверждала, что он на нее набросился и она так правдиво об этом говорила, что Жан-Мишель мало сам в эту ложь не поверил. Однако он то знал, что было на самом деле. Не добившись от нее правды, он пошел переодеться, ведь он вечером был приглашен с семьей на бал к маркизу де Жераку. Хотч маркиз был уже очень старым и не мог вставать с постели, но он все-таки решил устроить это мероприятие. Для него это будет последним таким праздником в его доме. Он уже готовился отойти в мир иной. Конечно, он сам лично не будет присутствовать на бале, не будет приветствовать гостей, но он останется доволен и от того, что будет слышать музыку, голоса и смех людей со своей комнаты. И потом после бала его жена обо всем расскажет ему в мельчайших подробностях, как все прошло.

Герцог де Виньи не хотел ехать на бал. Он знал, что там все будут шептаться за его спиной о том, что он еще до сих пор не сделал свою жену женщиной. Однако не поехать туда, было бы еще хуже. Это значило бы, что он этого стыдиться, а он этого не мог допустить. Он поедет на бал и с гордо поднятой головой, будет танцевать с Азалией, показывая этим, что он просто терпеливо добивается ее любви, как любящий и понимающий муж. Эта мысль мало придала ему уверенности в себе, поэтому он одел самый лучший костюм, который когда-либо шили портные в Лондоне и самые дорогие ботинки. Он выглядел сногсшибательно и ни одна фривольная женщина перед ним не устоит на бале. Единственная девушка, которая и не заметит всего этого, к сожалению, будет его жена.

Спустившись в гостиную, Жан-Мишель увидел, что все уже были в сборе. Только его жены не хватало.

- Жаль, что я еще маленькая и не могу с вами поехать на бал, - загрустила Лиза.

- Зайка, не грусти, а то папа тоже не поедет тогда, - ответил девочке Жан-Мишель.

- Нет, папочка. Я не хочу, чтобы ты из-за меня пропустил бал. Видишь я уже веселая, - улыбнулась малышка.

- Ах ты, мое солнышко! Маленькая моя радость! – сюсюкался герцог, обняв девочку крепко за плечики.

- А вот и мамочка! – обрадовалась девочка.

- Какая ты красивая! – выкрикнула Сюзанна. – Словно богиня!

- Да, Мишель, тебе крупно повезло владеть такой женщиной! – восхищенно добавил Джон.

- Деточка, я и не мечтала иметь такую обаятельную и прелестную невестку! – похвалила миссис Амели девушку.

Жан-Мишель выпрямился и повернулся в сторону, куда все смотрели. По лестнице медленно и осторожно спускалась его жена. У Жана-Мишеля отобрало дар речи. Он не мог поверить в то, что он был мужем этой пленительной нимфы. К сожалению, которая не подпускала его к ее девственному телу.

- какое у тебя платье замечательное! – Хвалила ее Сюзанна. – Розовый цвет тебе очень к лицу.

- У тебя тоже превосходное платье, - похвалила Азалия подругу, спускавшись с лестницы. – А какая у тебя прическа! Кто тебе ее делала? Я тоже такую хочу. Бетси так не умеет умело укладывать волосы.

- Это моя Сисиль.

- Мишель, а ты почему ничего не скажешь жене? – рассердилась миссис Амели.

- Да, друг. Скажи что-нибудь.

- Мишель, как тебе не стыдно быть таким невеждой! – Упрекала его сестра.

- Да, папочка,- добавила малышка. – Ты обязан что-нибудь приятное и красивое сказать мамочке. Ведь она такая красавица!

- Я бы предпочел не ехать на бал, - начал Жан-Мишель, вдруг обрев дар речи, - остаться в спальне наедине с моей очаровательной женой и заняться с ней лю…

- Мишель, ты что? – оборвала его миссис Амели. – Тут же ребенок!

- Сами требовали, чтобы я что-нибудь сказал. Вот я и сказал, что чувствую в эту минуту.

Азалия холодно посмотрела ему в глаза и направилась за остальными к карете. Приехав на бал, они поняли, что почти все гости уже были на месте. Жан-Мишель взял Азалию под руку и поглядывал за Джоном, Сюзанной и матерью.

- Хоть притворись, что ты счастлива быть моей женой, - шепнул он жене на ухо, когда они вошли в бальный зал.

- Я не умею притворяться, милорд, - ответила она ему тихо. – В монастыре меня этому не учили.

- Тебя там многому не научили, милая, - разозлился Жан-Мишель. – Но раз ты вышла замуж, учись быть примерной женой и не позорить меня перед людьми.

- Разве я вас чем-то опозорила, милорд?

- Да так, ерунда, милая! – съязвил он. – Разве то, что обо мне говорят все кому не лень, большой позор?

- Я вас не понимаю.

- А ты присмотрись повнимательней и прислушайся хорошенько к тому, как будут люди на нас смотреть и что они будут о нас говорить… шепотом, конечно.

Азалия всеравно не поняла о чем говорил ее муж. Когда они вошли в зал, полон гостей, то все взоры пали на них. Людям было интересно посмотреть на жену герцога де Виньи, которая еще оставалась девственницей после месяца в браке.

- Добро пожаловать, дорогие мои! – Поприветствовала их маркиза де Жерак! – Вы самые желаемые гости в моем доме.

И Ванесса говорила правду. Миссис Амели была ее подругой ещё с детских лет и она ее очень любила и считала сестрой. И поэтому ее сына и дочь она любила как своих детей. Своих собственных у нее не было. Она вышла замуж в двадцать пять лет. Она уже и не думала, что это случиться. Ведь она была дочерью обедневшего барона, у которого было ещё семь дочерей, которых он выдал замуж и дал за них небольшое приданое. Ванесса была самой младшей из сестер. Когда пришел черед ее выдавать замуж, то в семье не стало денег для ее приданого, поэтому Ванесса уже готовилась пойти в монастырь. Но судьба была к ней благосклонна и ее руки попросил даже сам маркиз де Жерак, пятидесятилетний вдовец, страстно влюбившийся в дочь бедного барона. У маркиза были двое детей: сын и дочь, которые были возраста Ванессы. Его дети сразу не возлюбили мачеху и сделали ее первые годи замужества ужасными. Они вечно тыкали ей в глаза тем, что она не могла забеременеть и, конечно, они считали ее бесплодной.

- Недаром тебя никто замуж не хотел взять, - говорил сын маркиза.

- И ты так бы и осталась старой девой, если бы не наш папуля, - поддерживала брата сестра.

Но Ванесса была не из робких и всегда давала им отпор и умела им красиво ответить.

- Говорят, ты, Роберт, полная копия своего отца, не так ли?

- Конечно, я истинный де Жерак! – Раздулся Роберт как индюк от чванливости.

- А мне кажется они очень преувеличивают. Вы совсем разные.

- Почему это?

- Если ты доживешь до возраста своего отца, то на тебя не посмотрит даже и заплесневелая бабулька. Пойми, сынок, даже бабушкам нравятся похотливые жеребцы, а не дохлые клячи.

После таких слов Роберт впился руками в волосы Ванессы и начал ее тормошить, выкрикивая всякие гадкие словечки в ее адрес. В эту минуту вошел маркиз де Жерак и увидел эту ужасную сцену. Он так разозлился на сына, что вычеркнул его из своего завещания и приказал больше не переступать порог его дома. С тех пор Ванесса заполучила врага в облике Роберта и Жозефина ему была в этом союзницей. Она правда в открытую не показывала своей неприязни к мачехе, но за ее спиной продолжала строить ей разные козни. Ванесса знала об истинных чувствах падчерицы и однажды после очередной перепалки, она ей напророчила, что та останется в старых девах и уйдет в монастырь. Так и случилось. Жозефина де Жерак в тридцать лет ушла в монастырь. Она ведь была столь некрасивой, что даже стать зятем маркиза де Жерака, не заманило ни единого кавалера. После ухода падчерицы из дома. Ванесса вздохнула спокойно. Жизнь ее покатилась гладко и сладко. Единственное, что ее тяготило это отсутствие детей. Маркиз очень любил жену и видел ее страдания и ещё он был уверен, что это он уже был бесплоден, поэтому он ей однажды предложил завести любовника и родить от того ребенка, которого он признал бы своим. Но Ванесса любила своего мужа и отказалась от этой безумной затеи. Они оба были счастливы в браке, и маркиз безумно ценил то, что он был первым ее мужчиной. Но как-то в маркиза случился инсульт и его разбил паралич. Поговаривали, что это случилось, когда он был в постели с женой. Ванесса очень огорчилась случившимся, и изо всех сил выхаживала мужа. И благодаря ее усилиям он поправился, даже стал ходить, но их интимные отношения прекратились из-за его мужского бессилия. Это огорчало обоих, особенно маркиза. Ему было больно смотреть, как его молодая жена чахла без любви и он ей предложил завести любовника. Она долго отказывалась от такой глупой затее, но однажды она навестила свою единственную и лучшую подругу Амели и в ее поместье она встретила снова ее сына Жана-Мишеля. Ему тогда было четырнадцать лет и он из мальчишки превратился в симпатичного юношу. Ванесса почувствовала к нему сильную симпатию и он ей отвечал тем же, поэтому она сделала его своим любовником. Для Жана-Мишеля она была первой женщиной, подарившей ему любовь. Они тайно встречались больше года, пока семья де Виньи не переехала из Парижа в Лондон. На этом их роман закончился. Однако они остались хорошими друзьями.

- Жан-Мишель, я всегда знала, что у тебя хороший вкус, - сказала маркиза герцогу, - но выбрав в жены эту пленительную нимфу, ты превзошел все мои ожидания.

- Спасибо, дорогая маркиза, - поблагодарил герцог.

- Мишель, будь очень острожным, - шепнула она ему, - в зале собрались много твоих бывших любовниц. И думаю, они попытаются тебя соблазнить. И так как ты уже давно не был с женщиной, то боюсь одной из них, это удастся.

- Я от жены и на шаг не отойду, - ответил он ей тихо.

Для Азалии это был не первый ее бал в жизни, но первый с того времени, как она стала женой герцога де Виньи. Она призналась самой себе, что быть герцогиней де Виньи было почетно, поскольку все люди уважали ее мужа и очень чтили хорошие отношения с ним. Каждый джентльмен старался сделать ему приятный комплимент. Почти они все имели отношение к его молодой и обольстительной жене. И не только, мужчины, но и дамы расплывались в улыбке, высказывая герцогу свои поздравления с превосходным выбором жены. Азалии очень нравилось такое отношение людей к ней.

- Мишель, ты не пригласишь меня на танец? – ласково улыбаясь, спросила молодая женщина, подошов к семьи де Виньи. не обращая внимание ни на кого, даже на его жену, она продолжала заигрывать с ним. – Мне не терпеться поскорее прижаться к твоему жаркому и соблазнительному телу, котик!

Всех перекосило от такой хамской наглости, даже Азалию. Она почувствовала злость на эту блондинку с перьями в волосах. «Как она смеет при мне его жене, так нагло приставать к моему мужу? – подумала она. – Крашеная фифа! Курица уродливая!»

- Нет, спасибо за столь лестное предложение, мисс Бошен, - ответил ей спокойно Жан-Мишель. – Я уже пригласил свою жену. – Он взял Азалию за руку. – Солнышку, пойдем танцевать, - попросил он ее.

- С большим удовольствием, ми…, - Азалия хотела сказать «милорд», но передумала и сказала «милый».

Ей захотелось позлить эту актрисульку.

- Зайчик, если ты устанешь от своей холодной жены, - шепнула мисс Бошен герцогу на ухо, вцепившись рукой в его плече, - то ты знаешь, где меня найти. Моя сладкая пещерка всегда готова открыться для тебя и впустить твоего дикого зверя.

Жан-Мишель вспотел от такого предложения, хотя ему было не привыкать к таким намекам, но сейчас рядом с ним была его Азалия и он ужаснулся от мысли, что она могла все это услышать. Но взглянув на ее лицо, которое было все так же равнодушным к нему, он решил, что она ничего не слышала и успокоился. Однако он глубоко ошибся, ведь Азалия слышала каждое слово этой нахалки и она страшно разозлилась на своего мужа за это.

Молодая пара пошла танцевать, а мисс Бошен даже не взглянул на мыть и сестру герцога, удалилась.

- Что себе позволяет эта лахудра? – Возмутилась миссис Амели. – Так открыто к нему приставать!

- Что о себе возомнила эта бездарная актриса? – Поддержала Сюзанна мать. – Думала, что ее куриная прическа и гадкие духи очаруют Мишеля и он побежит за ней, как кобель? Да на запах ее духов слетятся одни мухи, как на…

- Успокойся, любимая, - поцеловал ее в щеку Джон. – Не надо употреблять такие некрасивые слова при людях.

- Да, любимый, ты прав, - успокоилась Сюзанна, поцеловав мужа страстно. – Я тебя люблю, тигренок мой.

- И я тебя очень люблю, мо львица.

- Какая, милая сцена! – Воскликнула маркиза де Жерак, подошов к ним. – Как приятно видеть влюбленные лица этих молодят!

Сюзанна потащила Джона танцевать, совсем забыв о том, что еще секунду назад она готова была повырывать все перья из волос мисс Бошен.

- Вот смотрю я на них, Ванесса, - сказала миссис Амели подруге, - и вижу на их месте себя с Роджером! Мы были такие же счастливые, как и они сейчас, - грустно вздохнула она, вспомнив мужа.

- Амели, не надо грустить, милая, - обняла ее за плечи маркиза. – Так устроен этот мир! Одни находят друг друга, а другие теряют.

- Нет, подруга. Ты не права. Если ты однажды нашла свою любовь, то никогда ее больше не потеряешь. Даже смерть не сможет разлучить любящие сердца. Мой Роджер всегда со мной вместе, хотя я и не могу его увидеть, прижаться и прикоснуться к нему, но он все время в моем сердце и в моих мыслях.

- Помнишь, как мы в детстве мечтали о великой любви?

- Да, помню. Как можно об этом забыть? Мы были такие маленькие и беззаботные девочки, мечтавшие о сказочных принцах, которые прискачут к нам на белых конях и заберут нас в страну без всяких бед и невзгод.

- А когда я вышла замуж за маркиза, помнишь, ты сказала, что я рожу девочку и она станет женой Жана-Мишеля.

- Какие мы были тогда дуры! Рассмеялась маркиза. – У меня ведь даже дочери нету.

- Ванесса, не надо плакать! – Успокаивала миссис Амели подругу, которая немного прослезилась.

- Нет, я не плачу, подруга, - ответила ей маркиза, вытерев слезинки с лица. – Я не дам этим злобным гоблинам надо мной потешаться. Они не увидят моих слез. Я маркиза де Жерак, а не какая-то слезливая старушенция, которая все время плачет из-за неудавшейся жизни.

- Что ты такое говоришь? Разве у тебя жизнь не удалась? У тебя есть любящий муж…

- Был, - грустно перебила маркиза герцогиню. – Семюель готовиться к смерти. Он даже пригласил Генри к себе. Представляешь, он знал все время о нашей связи и молчал, мне даже словом не обмолвился об этом. Хотя наивно с моей стороны было полагать, что он об этом не узнает. Об этом разве что не сплетничали только глухонемые. Семюель попросил Генри, чтобы тот после его смерти женился на мне и сделал меня счастливой.

Маркиза опять хотела расплакаться, но удержалась, вспомнив, где она находилась.

- Да, он тебя очень любит.

- Еще он попросил сделать его для меня то, что он так и не смог, хотя и хотел всем сердцем.

- Он сказал ему: «Генри, сделай ей ребенка», - маркиза вместо того, чтобы зарыдать, засмеялась.

- Что так и сказал? – удивилась герцогиня.

- Да, Амели. В нашем-то возрасте и зачать ребенка, представляешь?! Фантазер! Да он на старость немного свихнулся. Представляешь себе, подруга. Мне уже за пятьдесят, а я с огромным животом вхожу в большой зал, где много злобных гоблинов. Я так и вижу их обвислые челюсти от увиденного. Особенно мне хочется посмотреть на Роберта, на его выражение лица. Вот это было бы развлечение! Он же всегда мне, тыкая пальцем в лицо, напоминая о моем бесплодии.

- Да, это было бы забавно.

- Это точно. Представляешь, мы стоим в саду, а на руках у нас младенцы: у тебя внук, а у меня дочка.

- Это было бы похоже на сказку, - поддержала подругу миссис Амели.

В то время герцог де Виньи соблазнял свою жену, шепча ей на ушко красивые слова.

- Ты такая красивая в этом платье, что каждый мужчина в зале хотел бы оказаться на моем месте. Как посмотришь на них, так сразу кидается в глаза, что они тебя раздевают глазами. Но они могут только представлять какая ты без этого платья, а я то знаю, какая ты. Я видел это собственными глазами. Я прикасался к твоему обнаженному телу, я целовал и ласкал твою сочную грудь.

Азалия раскраснелась от его жгучих слов, от его теплого дыхания и от его страстного взгляда. В его глазах она ясно видела, что он думает о чем-то очень неприличном и это ее пугало.

- Как я хочу снять с тебя это платье, - продолжал шептать Жан-Мишель ей на ухо, - и целовать тебя, целовать все твое тело, моя девочка.

- Милорд, вас могут услышать, - попыталась Азалия его образумить.

- Ну и пусть! Я твой муж, а ты моя жена и у меня есть на это право. Еще у меня есть право прямо сейчас тебя увести из этого бала домой и там запереться с тобой в нашей спальне и заняться с тобой любовью.

В этот момент музыка остановилась и Азалия вздохнула с облегчением.

- Мы ещё вернёмся к этой теме, дорогая. И помни, что этой ночью, я обязательно тебя избавлю от твоей девственной плевы, - шепнув эти слова, герцог повел жену к праздничному столу.

На столах было много разных лакомств, но для герцога де Виньи самым сладким лакомством была его жена, поэтому у него пропал аппетит в предвкушении сегодняшнего ночного пира. Он все время пялился на свою жену, которая тоже мало ела, но по другой причине. У нее в голове все время крутились последние слова мужа о том, что он избавит ее девственности этой ночью. В бедной девушки тряслись коленки от страха и неизбежности. Она пыталась хоть что-нибудь съесть, но каждый кусочек еды застревал ей в горле тяжелым комом, который она не способна была проглотить.

- Милая, помнишь, как нам было сладко тем утром, - шепнул Жан-Мишель жене, - когда нам помешала Лизонька? Помнишь, как мы наслаждались друг другом? Сегодняшней ночью мы продолжим начатое тогда и я подарю тебе еще больше удовольствия.

Азалия как раз пыталась проглотить мясо кролика в вине, но кусочек застрял в ее горле, и она закашлялась.

- Что ты там шепчешь своей жене, Мишель? – спросила Сюзанна в брата. – Наверное, какие-то непристойности? Смотри, она поперхнулась едой даже, бедняжка.

- Дорогая, кому как не тебе знать, что влюбленный мужчина шепчет своей возлюбленной? – задал вопрос Джон своей жене.

- Ах, мужчины, какие вы все порочные! – Сладко вздохнула Сюзанна, улыбаясь мужу.

- По тому как вы страстно отдаетесь нам ночами, вас, женщинам, очень нравится наша порочность! – Заметил Джон, ответив жене улыбкой, полной огня.

- Ах, ты развратник! – Засюсюкала Сюзанна.

- От развратницы и слышу! – Мило ответил ей муж.

- Сам меня развратил, а теперь еще и тыкаешь мне этим перед посторонними! – Надула губки Сюзанна, прикидываясь рассерженной.

- Как ты мило сердишься, моя львица! – Джон поцеловал жену в ушко и продолжил шепотом, однако Азалии с Мишелем было все слышно.

- Я такое придумал на эту ночь, от чего, милая, ты будешь кричать так, что во всем доме будут слышны твои стоны.

- Ведите себя прилично, - заявил им Жан-Мишель, - все гости на вас уже оглядываются.

- Жан-Мишель, ты не завидуй, а лучше займись своей женой, - ответил ему Джон. – Нечего ей томиться от одиночества ночами в своей постели.

Герцог де Виньи очень рассердился на колкое замечание друга и готов был уже ему ответить тем же, но в их разговор вмешалась маркиза де Жерак.

- Мальчики! Перестаньте тратить свою энергию на ссору между собой, а лучше приберегите свои силы для жен, чтобы они нынешнюю ночь запомнили на долго.

Они рассмеялись, сразу забыв о дурацкой перепалке.

После вкусной еды гости побрели обратно в бальный зал, чтобы под звуки музыки хорошо потанцевать. Некоторые дамы ещё остались за столом, сплетничая о разных вещах. Азалия с Сюзанной тоже остались ещё за столом, дожидавшись на своих мужей, которые пошли немного поболтать со старыми друзьями.

- герцогиня де Виньи, простите меня, что мешаю вашей беседе, - обратился к Азалии дворецкий маркиза де Жерака, - но не могли бы вы передать вашему мужу эту записку. Я нигде не могу его найти.

- Да, конечно, - с радостью согласилась девушка.

- Спасибо, миссис де Виньи, - поблагодарил дворецкий и откланялся.

Азалия взяла записку в руки. От бумаги исходил приятный запах ландыша.

- Ну, читай! – Потребовала Сюзанна. – Это точно от какой-то его бывшей лахудры, вроде той курицы с перьями в волосах, что мы видели.

- Это некрасиво, Сюзанна, - попыталась ей перечить Азалия.

- А с ее стороны красиво писать записки женатому мужчине? Что все те курицы никак не поймут, что герцог де Виньи уже женат и на других женщин, кроме тебя, конечно, не смотрит. Читай! – Приказала Сюзанна подруге. – А то я сейчас сама прочитаю.

- Ладно, я прочитаю, - согласилась Азалия, развернув листок. там было написано следующее:

«Сладкий мой! Я тебе очень сочувствую, что тебе попалась такая холодная и неприступная жена. Я же знаю, что такой похотливый жеребец, как ты, не можешь долго продержаться без женских ласк. И рано или поздно, но ты сдашься в сети какой-то другой женщине. Поэтому я хочу сообщить тебе, что моя сладкая черная киска готова принять твоего дикого зверя в сове логово в любое время, да прямо хоть и сейчас. С любовью, твоя кошечка Диди.»

Азалия так рассердилась, что дочитав записку порвала ее на мелкие кусочки.

- Что они себе позволяют, все эти крашеные фифы?! – злобно спросила она в подруги. – Как они смеют так открыто к нему приставать с такими омерзительными предложениями?

- Ты сама дала им повод к этому! – ответила ей Сюзанна. – Смотри, подруга, не доводи Мишеля до отчаяния. Он ведь самец и не сможет долго устоять против таких заманчивых предложений и примет одно из них. И тогда какая-то курица будет смеяться над тобой; наслаждаясь его ласками.

Азалия пошла припудрить носик в дамскую комнату. Приоткрыв немного дверь, она услышала женские голоса. Женщины явно над чем-то смеялись. Азалия уже хотела войти, но вдруг услышала имя мужа из уст одной дамы. Она остановилась и припала ухом к щели.

- Бедный Жан-Мишель, такое терпеть от жены! – вещал какой-то женский голос. – Как он ей такое позволяет? Как он позволяет ей над собой так издеваться?

- Он ее, наверно, точно любит, если позволяет ей такое! – добавил другой женский голос. – Да вы и сами видели ее. Она ведь действительно красавица. Таких надо еще поискать.

- А как он носится с ней! – вмешался в разговор третий женский голос. – Милая, моя дорогая, солнышко мое! Слышали? Прямо тошно слышать, не то что смотреть!

- Но как она может так долго противиться его чарам? неужели они на нее не действуют?

- Она или слепая, или глупая! Отказывать такому мужчине!

- Такому жеребцу? – добавила другая женщина, страстно вздыхая.

- Он ведь такой лапочка! А какая у него симпатичная попка! У-у! – застонала одна из них. – Так и хочется вцепиться в нее своими пальчиками и попробовать на ощупь. У-у! – продолжала она стонать.

- А я имела однажды такое счастье! – похвалилась одна из подруг. – И не только прикасаться к его попке, но и к его копью.

- Натали, скажи, подруга, это правда, что у него такое большое копье?

- О, девочки! Это действительно правда. У него самое большое копье, которое я когда-нибудь видела. А видела я многие мужские дрючки. Хоть у нас была с ним всего только одна ночь, но, девочки! У-у! – простонала она сладко. – Это было что-то! Он меня изводил своими настырными ласками до самого утра! Такое я никогда не забуду, подруги.

- О, Натали, какая ты счастливая! Побывать в постели с герцогом де Виньи!

- Какая все-таки у него глупая жена, одним словом монашка! Мне бы хоть разочек испытать с ним то наслаждение, которое ты описала.

Азалия ни мертвая, ни живая побрела отсюда подальше. Ей уже невмоготу было слышать такие подробности о ее муже из уст этих женщин.

Азалия задумалась о всех тех женщинах и не заметила, как заблудилась в коридорах. «Как они смеют такое говорить о моем муже? – размышляла она. – Говорить о таких личных вещах! Крашенные фифы! курицы без перьев! – злилась она. – Я что ревную его к всем тем лахудрам? А если ревнуешь, то значит любишь. Так все говорят. Неужели я его люблю? Нет! Этого не может быть! Он мерзавец, развратник, похотливый жеребец! Он чуть не изнасиловал мою сестру! Я не могу такого подонка любить.»

Герцогиня де Виньи пришла в себя, увидев в темном коридоре своего мужа. Он стоял и как-будто нервничал кого-то ожидая. Вдруг к нему подкралась какая-то женщина. Она была очень красивая и ее откровенно-открытое декольте показывало, что госпожа была обладательницей очень симпатичной груди. Жан-Мишель стоял к ней спиной и поэтому не видел как она к нему подошла сзади. Женщина вцепилась в его задницу руками.

- Какая у тебя пленительная попка, мой тигр! – промурлыкала женщина, громко вздохнув. – Ох, какой ты сладкий, мой котик!

- Кетрин, прекрати, - потребовал Жан-Мишель. – Нас кто-нибудь может увидеть.

- И пусть! Это меня ещё больше заводит. А разве тебя нет, мой сладкий?

- Кетрин, перестань. Я женатый мужчина, - Жану-Мишелю удалось убрать ее руки с его зада и повернуться к ней лицом.

- Ха! Женатый! – рассмеялась женщина, обняв его руками за плечи. – На этой монашке, да? Лучше бы ты ее оставил там в монастыре. Там ее место, а не у тебя в постели. Хотя что я за глупости говорю, дура! Она ведь до сих пор отказывает тебе в твоем супружеском праве, не так ли? Дорогой?

- Замолчи, Кетрин. Ты ничего не знаешь. И не лезь в нашу личную жизнь, - разозлился герцог.

- Ну, возьми меня, мой жеребчик! – стала она его умолять. – Прямо здесь, прямо счас! – Ведь твоя женушка не способна тебя о таком попросить, да? Для нее это страшный грех! – рассмеялась она. – А я изнываю вся от желания огнем. Из меня так и течет любовный сок. Оближи меня, мой котик!

Ты же хочешь, я знаю. И это твое любимое лакомство, я ведь помню.

Женщина расстегнула ему брюки и просунула туда руку. Жан-Мишель стиснул зубы.

- Не смей это делать, - сказал он.

- Но твоя плоть говорит мне о совсем другом, милый, - улыбнулась женщина, облизав языком губы.

- Кетрин, что ты делаешь? Я не могу. Остановись.

- О врунишка ты мой! Еще как можешь. И ты не хочешь на самом деле, чтобы я остановилась, ведь да?

Жан-Мишель сдерживал себя как мог, но противостоять такой настойчивой женщине он больше не мог.

- да, не хочу, - согласился он. – Продолжай это. – Он застонал от ее действий.- О да! Так, так, дорогая! Еще немного и я …

Докончить начатое ему помешал шум. Это упала брошь Азалии. Герцог быстро убрал руку Кетрин и поправил брюки. Он медленно пошел к тому месту, откуда исходил шум. В темном кутке он увидел свою жену. У него сразу замерло сердце от страха.

- Ты все видела? – испугался он.

Азалия переборола в себе слезы и боль, а натоместь попыталась вызвать в себе брезгливость и отвращение к нему.

- Да, милорд, - сухо она ответила ему.

- Милая, я тебе все объясню. Это не то о чем ты подумала. Я… я…

- Не волнуйтесь, пожалуйста. Увиденное меня ни капельки не задело. Я на вас совсем не сержусь, милорд.

- Да?- удивился герцог.

- Я даже рада, что вы обращаетесь за этим к другим женщинам. Главное, что вы меня не трогаете и не требуете от меня такой мерзости, милорд! – сказав это, Азалия подняла брошь и ушла прочь от него.

Жан-Мишель был в замешательстве. Ему сначало захотелось перед ней извиниться, объяснить, почему он это все позволил этой женщине, но после ее жестоких слов, он передумал это делать. У него понемногу начала зарождаться злость на ее безразличие. Он в бешенстве помчал за ней. Но заблудившись в коридорах, он потерял ее из виду. Немного поветляв по коридорам, он наконец нашел выход их этого лабиринта. Он уже хотел войти в бальный зал, как вдруг услышал очень занимательный разговор двух незнакомых ему мужчин.

- Она такая сладкая ягодка, эта герцогиня де Виньи! - говорил один из мужчин. – как может ее муж позволять ей быть еще девственной? – Болван какой-то!

- Как ему только удается сдерживать себя при такой-то красавице? Ведь он ее муж и имеет право взять ее хотя бы и силой. никто ему за это ничего не скажет.

- Я с ней танцевал два танца и скажу тебе, дружище, что ее кожа пахнет так сладко, что я больше о другом думать не мог. Мне так хотелось поцеловать ее сочные алые губки, а еще больше мне хотелось завести ее куда-то в темный уголок и припереть к стенке. Содрав с нее лиф я упивался бы ее спелой грудью, целуя ее до изнеможения, а потом задрав ей юбки вошел бы в нее и избавил бы ее девственности вместо мужа.

- Какое было бы посмешище для герцога де Виньи! представляешь, чтобы говорили люди об этом: «Герцог де Виньи так и не успел избавить свою жену от девственной плевы. Его опередил какой-то неизвестный никому барон.» Ха-ха-ха! – рассмеялся мужчина

Жан-Мишель был на гране бешенства. Он, оставив двух сплетников, пошел в зал искать жену. Увидев, что она танцует с каким-то джентльменом, он ещё больше разозлился. «Хватит всем тем похотливым подонкам раздевать ее глазами, - подумал он, - и представлять себе такие мерзкие вещи!» Герцог пошел к Азалии и остановив рукой ее партнера по танцу, глазами полными злобы приказал ему уйти. А сам обхватив жену руками, повел ее в танце.

«Но почему все те женщины так стремятся залезть к нему в постель? – размышляла Азалия. – Неужели они испытали с ним такое блаженство и пытаются снова это повторить? А что если и я получу такое блаженство, отдавшись ему? Нет, нет, нет! О каких глупостях я думаю! Я его ненавижу. Пусть делает это мерзкое дело с теми похотливыми курицами, а меня пусть не трогает.»

«Ну, все милая моя женушка, - думал Жан-Мишель, - пришло твое время выполнить твой супружеский долг и ты его выполнишь, пусть и со слезами на глазах и со стиснутыми зубами.»

- Я сейчас тебя поцелую, - сказал Жан-Мишель жене. –А ты после этого должна ласково мне улыбнуться, показывая этой толпе, зыркающей на нас со всех сторон, что ты на седьмом небе от счастья. Поняла меня, жена?

- Да, милорд, конечно, - ответила Азалия мужу. - Как вам будет угодно!

- И после этого мы уедем домой заниматься любовью, - выпалил ей резко Жан-Мишель и не дав ей времени на обдумывание только что услышанного, прижался страстно к ее губам. Отпустив ее губы, он ее обдал холодным и требовательным взглядом.

Азалия поняла чего он хочет и покорно улыбнулась, показывая ему, что он ее не напугал ни капельки. Хотя у самой подкашивались ноги и тряслись коленки от ужаса.

- Пошли, - приказал он ей, взяв под руку. – С улыбкой, дорогая. Вот так! Веселее, пожалуйста.

- Вы уже уходите? – спросил их Джон.

- Сюзи, помоги мне, - шепнула Азалия подруге, пока ее муж разговаривал с Джоном. – Он сошел с ума.

Когда они ушли, то Сюзанна сказала мужу:

- Он ее собирается изнасиловать. Мы должны ей помочь.

- Не лезь не в свое дело. Он имеет на это право. И это не называется изнасилованием…

- А как называется? Выполнением супружеского долга!

Сюзанна оставив мужа, умчалась за подругой. Джон, не долго думая, пошел за женой.

Две дамы, стоявшие у выхода, были осчастливлены стать свидетельницами бурной сцены. Герцог де Виньи тянул за руку свою хорошенькую жену, которая вырывалась и кричала мужу:

- Не трогайте меня. Вы не имеете на это право.

- Еще как имею! – отвечал он ей.

- Вы мне противны. Идите лучше к своим любовницам.

- Ни к кому я не пойду. У меня есть жена, тоесть ты, которая меня полностью удовлетворяет.

Когда молодые влюбленные вышли из дома, то за ними быстрым шагом прошла мимо милых дам сначала герцогиня Соммерс, а за ней и ее муж последовал.

- Вот это сцена! – обрадовалась одна из дам. – Наконец пришло время и для герцогини де Виньи потерять девственность.

- Да, бедняжка! – посочувствовала ей другая дама. – Представляю, как он ее будет мучить этой ночью. Бедная девочка!

- Так ей и надо! Нечего так долго отказывать мужу. Вот мой муж не считался с моими желаниями и страхами и взял меня еще в нашу первую брачную ночь. Она и так долго наслаждалась своей девственностью! А теперь пришло ее время узнать, что такое мужчина!

Молодые люди ехали все вместе в одной карете. Ехали они молча. Приехав к дверям дома, Жан-Мишель вышел первый из кареты и, подав руку жене, помог ей вылезть. Схватив ее за руку сильнее, он поволок ее в дом.

- Нет, не надо! – кричала Азалия так громко, что наверное, уже разбудила весь дом.

- Не кричи, а то разбудишь Лизоньку, - приказал ей герцог.

Но она его не послушалась и продолжала вопить.

- Жан-Мишель, успокойся, - вмешалась в их семейное дело Сюзанна. – Ты силой ничего не добьешься.

- Ты ошибаешься, сестренка. Еще как добьюсь! – ответил он злобно герцогине Соммерс.

- Ну, скажи же ты ему что-нибудь! – потребовала она в мужа.

- Я в их семейные дела не лезу, - ответил Джон. – Он ее муж, она его жена. Он имеет право на нее.

Жан-Мишель уже хотел ступить на лестницу, как ему путь преградила Луиза в халате.

- Милорд, что здесь происходит? Вы можете мне объяснить, - попросила она у герцога.

- Да, могу, - согласился Жан-Мишель. – Я и моя жена идем в нашу спальню, чтобы заняться любовью.

- Луиза, помоги мне, - попросила Азалия сестру. – Останови его. Я этого не хочу.

- Милорд, вы не имеете право ее принуждать к тому чего она не хочет, - потребовала Луиза.

- Не учите меня, графиня Клемонт, что я должен делать, - сказал он ей, сверля ее злобным взглядом. – Отойдите и не злите меня. Это мой дом, черт побери! Я имею право делать здесь то, что я захочу. Если будете мне мешать, всех выгоню, к черту! И кстати, это моя жена и я имею законное право делать с ней то, что мне вздумается. Да я и не требую от нее слишком много или того, что мне не полагается. Всего-то прошу ее заняться со мной, ее мужем любовью. кстати это входит в ее обязанности жены!

После таких слов он прошел мимо Луизы, таща за собой испуганную до смерти Азалию. Он втащил жену в свою комнату, позапирав двери на ключ.

- Не смейте этого делать, - возмущалась Азалия. – Не подходите ко мне.

- Сейчас ты выполнишь свой супружеский долг, Азалия, - строго сказал Жан-Мишель. – И тебе лучше по доброй воле это сделать.

- Вам лучше пойти к одной из тех женщин, которые на вас сегодня заглядывались, милорд. Пусть они выполняют ваши гнусные желания! А меня не трогайте, милорд.

- Мне незачем ходить к любовницам, у меня есть жена и она выполнит все чего я только пожелаю.

- Даже и не мечтайте, милорд, что я буду лежать спокойно. Я буду вырываться и кричать.

- Ну и вырывайся, милая, только я сильнее тебя и кричи, милая, но всем на это наплевать и никто тебе не придут на помощь. Но и они не имеют права нам мешать, ведь мы муж и жена и мы имеем право заниматься любовью. А сейчас, девочка, снимай платье и ложись в постель, - приказал герцог.

- Ну, тогда я сам его с тебя сниму, - сказав это, он схватил жену и потащил к постели. Толкнув ее на кровать, он сел на нее сверху. И пока она вопила и отбивалась, он снял свою рубашку, сапоги и брюки. Оставшись без одежды, он принялся разрывать ей платье. Под гневные крики и протест жены Жан-Мишель полностью освободил ее от одежды и навалился на нее своим телом. Ощутив ее обнаженное тело под собой, Жан-Мишель пришел в сильнейший восторг. Он принялся целовать ее губы, шею, потом грудь. Он долго ласкал ее соски, от чего его мужская плоть поднялась и он был готов в нее войти. Азалия как-будто притихла и ничего уже не выкрикивала и не пручалась. Или может ему так показалось. Он был так возбужден, что больше не мог терпеть и, раздвинув ей ноги, одним рывком быстро в нее вонзился. Азалия вскрикнула и стисла зубы, цепляясь руками за простыню. Было ли ей очень больно, он не знал. Ее проход был таким узким, что Жану-Мишелю пришлось немного повозиться, чтобы достаться как можно глубже и полностью уместить свой фаллос в ней. А затем он начал двигаться. Он ласкал ее бедра руками, целовал ее губы. Его движения ставали все быстрее и быстрее, пока он не ощутил сладчайшее и долгожданное наслаждение, излив в нее свое семя. Он остановился, чтобы отдышаться, но ненадолго. Потом он снова начал свои движения и так несколько раз. Заметив слезы на лице Азалии и то, что ее глаза были закрыты, а зубы стиснуты, он вышел из нее. Присев на кровати и взглянув на нее, он ужаснулся сделанным им. Рассудок понемногу стал возвращаться к нему и он понял, что наделал. Азалия лежала тихо и не шевелилась и даже не пыталась прикрыть свое обнаженное тело. Жан-Мишель испугался за нее и ещё больше после того, как увидел кровь на ее ногах и на своих тоже.

- Девочка моя, я сделал тебе очень больно? – спросил он растерянно. – Прости, родная, но по-другому не вышло бы мне это сделать.

Азалия скрутилась калачиком и горько, и громко зарыдала.

- Солнышко мое, милая моя, хорошая моя, прости ты меня! – умолял Жан-Мишель жену. – Я не сумел устоять против искушения. Я очень хотел тебя любить, дорогая, ласкать, целовать…

Герцог де Виньи укрыл жену покрывалом, которая продолжала плакать, не обращая на него внимание. Он лег тоже, накрывшись, но почты на самый конец постели. Его сердце разрывалось на мелкие кусочки от ее рыданий. Сам он получил большое удовольствие, занимаясь с ней любовью. Но сейчас видя слезы своих утех, он чувствовал раскаяние и боль вины за содеянное. ему нужно было ее ласками взять, а не грубой силой. «Я похотливое животное! - винил он себя. – Не смог усмирить хтивые инстинкты. Не смог обуздать своего зверя. гадкий насильник невинной девушки! » Укоряя себя в содеянном, он уснул. Проснувшись, Азалия все ещё лежала на постели, но не хныкала. Он подумал, что она спит еще, однако он ошибся. Азалия приподнялась и села на кровати к нему задом, обнажив свою спину. Она как-будто что-то искала, а нашев тяжело вздохнула. Жан-Мишель тоже увидел то на, что она смотрела и не очень этому обрадовался, ведь изодранная в клочья ткань уже не напоминала платье, которое еще вчерашним вечером заставляло всех дам на бале с завистью на него смотреть. Оно больше было похоже на платье, изодранное стаей диких волков. И это было дело его рук! Жан-Мишель ужаснулся.

- Прости меня, милая, за платье, - попросил прощенье он у жены. – Я тебе куплю новое и еще красивее.

Азалия вздрогнула, услышав его голос. Она вся сжалась и попыталась укрыть свои плечи покрывалом. Однако ей это не удалось потому, что другим его концом был укрыт Жан-Мишель.

- Платье вы мне можете новое купить, - сказала Азалия, - но вернуть мне мою девственность которой вы меня посбавили таким подлым и гнусным способом, вы не сможете, милорд, за все ваши деньги, вместе взятые.

- Прости меня, моя девочка…

- Я уже не девочка, милорд, благодаря вашим усилиям, - холодно перебила она его.

- Да, ты права. Извини!

- Будьте джентльменом и отвернитесь пожалуйста, пока я буду надевать на себя это лохмотье -попросила она его.

- Ну да, как я могла забыть так быстро, что вы не джентльмен, милорд!

- Я не то хотел сказать, - исправил свою оплошность Жан-Мишель. – Лучше тебе одеть мой халат.

- Боитесь, что скажут люди, когда увидят меня в таком виде? – съязвила Азалия.

- Нет, я не боюсь людей. Я боюсь, что себя возненавижу увидев тебя в таком виде.

Он встал с постели, натянул на себя брюки и подошел к шкафу. Взяв оттуда зеленый шелковый халат, он поставил его на постель около жены. Отвернувшись, он дал ей возможность одеть халат.

- Милорд, двери, - услышал он ее голос.

Повернувшись, он увидел ее в халате, слишком великом для нее, Она стояла у двери.

- А! – догадался он.

- Если бы я нашла ключ, то вы бы меня не увидели сегодняшним утром, милорд, - наградила она его презрительным взглядом.

Он молча нашел ключ и открыл двери. Закрыв их за ней, он сел на постель, смотря на красное пятно на простыне, результат его ночных злодеяний.

В комнату постучали. Жан-Мишель встал и открыл двери, запертые на ключ. Это был Джон.

- Что с тобой, друг? – спросил он, входя и закрывая за собой двери. – Что ничего не было?

- Посмотри на постель, - сказал Жан-Мишель другу. – Я изверг, причинивший столько боли своей любимой ради собственного удовлетворения.

Джон посмотрел на пятно крови на простыне и спросил:

- Она что тебе на это сказала?

- Значит ей действительно было очень больно.

- И откуда ты это узнал? Тебя же здесь не было.

- Сюзанна меня уверяла после этого, что ей не было больно, разве чуть-чуть. Она не хотела, чтобы я себя в этом винил. Вижу Азалия тебе такого не говорила и ты теперь себя изводишь виной, да?

Джон остановился у разодранного в лохмотья платья и внимательно посмотрел на него.

- Жаль платья. Ткань была красивой окраски.

- Издеваешься, да? Мне и так мерзко на сердце, а ты еще подливаешь масла в огонь!

- Нет, Мишель. Я тебе сочувствую. Мне кажется, тебе стоило ее не трогать и оставить в монастыре.

- Я это тогда не сделал и сейчас бы не сделал, если бы время вернулось вспять. Я ее люблю и она мне нужна и я хочу ее любви.

- Ну, если так, то действуй, а не нюни распускай. Нечего себя винить в том, что ей было больно, это неизбежно в любом случае. Она может злиться, что ты ее к этому заставил, но я уверен, что ей тоже хоть и немного, но понравилось. Перестав со временем на тебя злиться, ей этого захочется снова.

- Ты так думаешь? – неуверенно спросил Жан-Мишель.

- Я уверен в этом, друг.

Когда вышел Джон, Жан-Мишель заправил постель. Он не хотел, чтобы еще кто-нибудь это увидел. Сделав это, он присел на кровати. Как раз двери распахнулись и без стука вошла Лиза.

- Папочка, что ты сделал с мамочкой? – сразу задала вопрос девочка. – Она горько плачет.

- Она говорит, что ты ей больно сделал. Как ты мог, папа?

- Понимаешь, милая, я не хотел ей больно делать. Иди ко мне, - попросил он ребенка. Она подошла и он усадил ее к себе на колени. – Мне очень грустно и плохо из-за того, что я наделал.

- Правда? Так попроси у нее прощенье, папочка.

- Я просил и уже не раз. Но мама еще сердиться и не желает меня видеть.

- А ты ей сделай какой-нибудь подарок, - предложила малышка, - и она тебя простит. Вот, увидишь, папочка.

- А что ей подарить? Что ты мне посоветуешь, заинька?

- Даже не знаю, - серьезно начала размышлять крошка.

- Ну, а сто тебе понравилось бы?

- Мне хотелось бы большую и красивую куклу, - начала перечислять девочка, - еще много конфет и …

- Боюсь, милая, твоей мамочке уже это не нужно.

- Да? Ну тогда посоветуйся с бабушкой, папочка.

За завтраком все были невеселы. Во-первых, все знали, что сделал герцог де Виньи с женой, но это было его право и никто не смел его в этом упрекать. Во-вторых, пришло письмо с грустным сообщением о кончине маркиза де Жерака этой ночью. Миссис Амели сообщила, что поедет к подруге после обеда.

- Ей, бедняжке, наверно, сейчас нелегко, - добавила она.

- Как ты думаешь, она с твоим отцом поженятся? – спросила Сюзанна мужа.

- Не знаю, Сюзи, - ответил Джон. – Может и да.

Азалия сидела молча и ни разу за весь завтрак не посмотрела в сторону мужа. Его это очень беспокоило, но он понимал, что надо быть терпеливым и помягче с ней и время вылечит ее обиду на него.

- Папочка! – обратилась Лиза, взбежав в столовую. – Папочка!

- Что случилось, заинька? – встревожился герцог.

- Возле дома какой-то грубиян хочет тебя видеть. Он приказал мне тебя позвать. Представляешь? А я ему говорю, что я не дворецкий, а что я дочь герцога де Виньи. А он рассмеялся мне в лицо и говорит, что я врунья.

- Будто у герцога де Виньи нету детей. Он только недавно женился и то на монашке и поэтому у него вообще не будет детей, - девочка сильно волновалась, рассказывая об этом.

- Пошли, милая, я представлю лично тебя, как мою дочь этому грубияну, - предложил Жан-Мишель.

Встав, он взял девочку за руку и они вышли из столовой. Герцогу было любопытно увидеть что это за человек, нагрубивший его дочке.

- Мальчик, ты не видел тут одного грубияна, - спросил он мальчугана, лет десяти или больше, который стоял у дома, опершись в него спиной, - нахамившего моей дочке.

Парень подошел к герцогу и девочке.

- герцог де Виньи, я не грубил этой девчонке, - обратился он к Жану-Мишелю. – Она просто не понимает шуток.

- Разве, то что как-будто она не моя дочь – хорошая шутка? – разозлился герцог.

- Она разве ваша дочь? Я не знал, милорд.

- А что у меня больше не будет детей из-за жены-монашки – тоже хорошая шутка?

- Простите меня, милорд. Это не мои слова, - потупил он глаза вниз.

- Люди в деревне так болтают, - объяснил мальчик.

- Вот что я тебе скажу, парень. Прежде чем передавать чужые сплетни, убедись в их правдивости. Хорошо?

- Да, милорд.

- А зачем я тебе понадобился?

- Меня прислал мой дед к вам на службу.

- А! Так ты внук спасителя моей Лизоньки? – обрадовался герцог. – Ну, что ж я дал слово и его выполню! Хотя, скажу честно, ты мне, парень, не понравился. Но старик меня предупреждал, что ты непослушный. Будешь жить и работать у меня до тех пор, пока будешь слушаться старших и с уважение разговаривать с моей дочерью, мисс де Виньи. Понял?

- Да, господин, - сразу согласился мальчик, склонив голову в знак уважения.

- И от моей дочери лучше держись подальше.

- Папочка, папочка! – дернула девочка отца за рукав.

- Что, солнышко? – спросил он в дочки.

- Он мне не нравится. Он плохой. Не позволяй ему в нас жить и служить.

- Милая, он в тебя попросит прощение.

- Хорошо, - обрадовалась крошка, гневно зыркнув своими маленькими и хорошенькими глазками на мальчика. Пусть просит и я его прощу.

- И не будешь против его пребывания в доме?

- Ну, парень! Показывай свою послушность и уважение к старшим и ко всем членам семьи де Виньи, пускай это будет и младенец.

- Извините меня, мисс де Виньи, - попросил мальчик прощения в Лизы.

- Ладно, так и быть. Прощаю тебя. Но смотри, на следующий раз за такое хамство, мой папочка тебя выгонит отсюда, - тоном, истинного де Виньи высказала свое мнение малышка.

- Кстати, как тебя зовут, парень? – спросил герцог.

- Ричард, милорд, - ответил он.

- Как короля Англии! – удивился герцог. – Кто же тебя так назвал?

- Отец, милорд.

- А где твой отец?

- Он умер, милорд. И мать тоже.

- Ты пока здесь погуляй, Ричи, а я отдам распоряжение дворецкому кусающего тебя.

Когда они заходили в дом, то Лиза обернулась и показала мальчику языка. Тот только горько вздохнул и ничего не ответил маленькой нахалке.

За три дня потепления в отношениях герцога и герцогини де Виньи не наблюдалось. Азалия по-прежнему была холодна и молчалива и она все время избегала встреч с мужем. Жана-Мишеля это расстраивало и угнетало. Он, правда, меньше себя уже винил в том, что сделал и все больше вспоминал то наслаждение, которое получил от этого и ему также все больше и больше хотелось заняться любовью с Азалией снова. Теперь ей уже не будет больно и он надеялся, что она тоже получит от этого удовольствие. Особенно ему было одиноко и грустно без нее по ночам. У него появилась бессонница из-за нерастраченной любовной энергии. Он представлял, как входит в Азалию снова и она уже не кричит и не закрывает глаза, а наоборот отдается его ласкам и поцелуям с наслаждение.

Мальчика Ричи поселили на первом этаже около комнаты няни. Герцог де Виньи, немного поговорив с парнем, понял, что тот был добрым и смелым. Он очень привязался к этому пареньку. Может из-за того, что ему напоминал его самого в детстве. Ричи был рослым мальчиком, как на свои двенадцать лет, у него были густые, желтые волосы и голубые глаза. Парень кроме деда никого не имел и герцог решил помочь парню выбиться в люди. Он не дал Ричи пасти овец, а предложил ему смотреть и ухаживать за лошадьми. Он назначил парня помощником конюха.

- Вот, это да, милорд! – обрадовался Ричи. – Спасибо вам большое, герцог де Виньи. Я буду очень стараться. Я очень люблю лошадей.

- Видишь эту кобылу? – спросил Жан-Мишель парня.

- Да. Такая красавица! А какая у него шерсть! Как смоль.

- Ее зовут Молнией.

- Это, наверно, ваша лошадь, милорд.

- Как ты угадал, парень? – удивился герцог.

- А я на вашем бы месте, милорд, тоже выбрал ее себе в лошади.

- Она самая красивая из всех ваших лошадей.

- Да, это верно. Мне ее привезли из Китая еще маленькой. Она уже тогда была лапочкой!

- Лапочкой! – рассмеялся Ричи. – Вы такой смешной, милорд.

- А я сразу заметил, что с женщинами вы становитесь мягкими и смешными, милорд.

- Ты так думаешь?

- Да, милорд.

- А хочешь покататься на Молнии? – спросил герцог.

- О да, милорд! Только…

- Я разрешаю, парень. Выводи ее из стойла. Я посмотрю, как ты оденешь на нее седло.

Ричи вывел лошадь и вправно накинул седло на нее.

- Выводи во двор, - приказала герцог.

Парень так и сделал. Он попробовал вылезти на кобылу, но у него не получилось, слишком мал он был для такой большой лошади.

- Господин, да ему лучше сначала на пони научиться вылезать надо, - вмешался в их дела кучер. – Рано ему ещё к такой красавице, милорд?

Ричард, услышав такие обидные слова в свой адрес, очень обиделся.

- Ричи, я в тебя верю, - шепнул ему на ухо герцог. – Смелее! Покажи этому дядьке на что ты способен.

Мальчика приободрили теплые слова герцога. Его еще никто так не поддерживал и никто в него не верил. Он решил не разочаровывать доброго и милого герцога и приложил все свои усилия, чтобы взобраться на Молнию и у него это вышло.

- Молодец, Ричи! Ты меня не подвел! – радовался герцог.

Парень проехал на лошади несколько кругов и остановился.

- Вот, бы на ней помчаться полем! – мечтательно воскликнул мальчик. – Только я не умею, - грустно он добавил.

- Давай, я тебе покажу, как это делается, - предложил Жан-Мишель и вылез на кобылу сзади парня. – Ну, вперед, Молния!

- Вперед, Молния! – радостно поддержал парень герцога.

Они выехали из поместья и помчали полем в деревню.

- Вот, удивиться твоей дед, видев тебя верхом! – сказал Жан-Мишель.

- Вы серьезно, милорд? – удивился и обрадовался одновременно мальчик.

И действительно дед мальчика был удивлен и счастлив в тоже время. Он поблагодарил герцога за то, что он так тепло принял его внука. У старика даже слеза скатилась по щеке. Уезжали они из деревни под пристальные взгляды селян и их болтовню.

- Странный этот герцог де Виньи!

- Не странный, а добрый. Вот, приютил парня, совсем ему чужого!

- Да и дочь внебрачную принял! И живет она как принцесса в поместье де Виньи.

- Это все хорошо. Но когда у герцога появится наследник рода де Виньи?

- Когда монашка наконец-то разродиться?

На похороны герцога де Жерака собралось большое количество людей города.

Между ними были и дочь, и сын усопшего. Роберт устроил скандал. Он обвинял Ванессу виновной в смерти отца.

- Она его травила ядом, - кричал он на всю гостиную, где было много дам и джентльменов. – Вот он и умер преждевременно. Мой бедный папочка!

- маркизу де Жераку было уже восемьдесят пять лет, - вмешался Жан-Мишель. – Дай Бог каждому дожить до таких лет!

- Из-за нее меня отец не хотел видеть, - продолжал свое Роберт.

- И кстати вы должны благодарить Ванессу, - добавила миссис Амели, - а не так нагло врать.

- За что ее мне благодарить?

- Когда случился инсульт у вашего отца, то врачи говорили, что ему жить осталось недолго и парализованным. Было такое, милорд?

- А мне откуда знать? Меня здесь не было. Благодаря этой выскочке, меня отец вышвырнул из своей жизни, как тряпку.

- Тогда я вам расскажу, милорд. Маркиза ухаживала за вашим отцом и со временем он начал ходить самостоятельно и дожил до сегодняшних дней, как вам известно. Только благодаря заботе и любви маркизы ваш отец прожил еще столько лет.

- О какой любви вы говорите, сударыня? – рассмеялся Роберт. – Она ведь шлялась с герцогом Соммерсом больше пяти лет. И об этом известно всему Лондону.

- Маркиз об этом знал, милорд, - перебил его Генри, вошедший в эту минуту, - и одобрял.

- Ха-ха-ха! Как смешно! – злорадно захихикал он.

- Это правда. ОН даже попросил меня лично за несколько дней до смерти взять Ванессу в жены. Вы увидите, что в завещании покойный маркиз разрешил нам сыграть свадьбу через три месяца после его кончины.

Как-то этот инцидент удалось загладить и похоронная процессия тронулась к кладбищу. На этом кладбище хоронили только людей из высшего общества. Маркиза вся в черном держалась мужественно и старалась не плакать. Ей не хотелось чтобы эти гоблины видели ее слезы. Но когда гроб с телом маркиза опускали в яму, она расплакалась. Ее держала под руку ее подруга Амели.

- Прощай, мой дорогой муж, - сказала она напоследок. – Будь счастлив там. Я тебя всегда любила, не забывай это.

- Какой спектакль! Браво! – захлопал в ладоши Роберт. – Тебе надо было играть в театре, милая мамочка.

- Постеснялись бы, милорд, в такой момент, такое говорить, - попыталась вразумить его миссис Амели.

Двое мужиков начали засыпать гроб землей. Маркиза еще громче разрыдалась.

- Пошли, милая, - попросила ее подруга. – Тебе незачем на это смотреть.

Герцог Соммерс помог миссис Амели увести Ванессу в карету. Жан-Мишель взял Азалию под руку и тоже повел к карете. За ними последовали Джон и Сюзанной.

- как это все грустно! – сказала Сюзанна, когда карета тронула с места. Она обняла Джона своей рукой, уткнувшись лицом ему в плечо.

- Да, дорогая. Похороны это не свадьба и не бал.

- Странно, что он умер после бала, - выказал свое мнение Жан-Мишель.

- Да. Так устроен мир. В одну и ту же минуту в мире происходит столько событий одновременно, например, кто-то умирает, кто-то рождается, а кто-то только зачинает новую жизнь в утробе женщины.

- Джон, ты что? – ткнула Сюзанна мужа локтем, отстранившись от него.

- А что я такого сказал? Да, я намекнул твоему братцу и твоей подруге, что они может зачали в ту ночь, когда умер маркиз, новую жизнь, маленького де Виньи, - тепло улыбнулся он жене.

Азалия смутилась от этого и Жан-Мишель это заметил. Она еще ближе прижалась к окну кареты, подальше от него.

- Вы завтра уезжаете? – спросил он, чтобы отвлечь всех от такой щепетливой темы.

- нет, через четыре дня, - ответил Джон. – Мы хотели завтра, но миссис Амели из-за смерти маркиза не хочет покидать так рано подругу.

- А что матушка тоже с вами едет? – удивился герцог.

- Да. Она хочет увидеть, где я буду жить, братец. Еще не доверяет полностью Джону и хочет лично проверить в какую глухомань завезет этот герцог ее единственную дочку.

- Ты считаешь Париж глухоманью? – обиделся Джон.

- Нет, дорогой. Я просто так глупо выразилась.

- А этот мальчуган Ричи хороший парень, - переменил тему Джон. – Я бы хотел, Сюзи, чтобы у нас был такой же красивый, добрый и смелый сын.

- Я тоже, милый. Но ты знаешь, у нас будет первой дочка.

- Нет, милая, у нас будет сын и только сын.

- Ну, если твоя мужская гордость не позволяет тебе вызнать твою неправоту, то ты можешь считать нашу дочку сыном. Только прошу об одном – не надо ей стричь коротко волосы, как мальчику. Ведь у нее будут шикарные волосы, такие же, как и у ее мамочки.

- Ах ты…! – разозлился Джон на жену.

- Кто я? – спросила Сюзанна, странно посмотрев на мужа.

- Негодная девчонка! – разразился руганью Джон.

Упертая, как коза! Говори ей сын, а она тебе – дочь! Имей в виду, если родишь дочь, ты мне не жена! Поняла?

- Ах ты так, упрямый осел! – разозлилась Сюзанна также. – Ну, если ты так, то и я имею сильное оружие против тебя!

- Еще захочешь, чтобы мои шикарные волосы спадали водоспадом тебе на грудь, но ты не получишь!

Как раз карета остановилась и Сюзанна не дожидаясь, чтобы ей подали руку, сама выпрыгнула наружу.

- Ну, Джон, ты ее наконец разозлил! – обратился к другу Жан-Мишель. – Застегни потуже брюки, друг, потому что тебя впереди ожидают монашеские дни без удовольствий и наслаждений. Тебя ожидает долгий пост.

- Нечего надо мной смеяться, дружище, - ответил ему Джон. – Если такой повеса, как ты, терпишь смиренно такой долгий пост, то мне несколько дней без любви даже пойдут на пользу. Хоть отосплюсь немного. А то с забаганками твоей сестры, можно и загнуться, - сказав это, он выпрыгнул тоже наружу.

Жан-Мишель последовал его примеру и подал жене руку. Ее ладонь была холодна.

- какая холодная у тебя ладошка, милая! – тихо и нежно сказал он жене, взяв и другую ее ладонь себе в руки. – Ты замерзла?

- Нет, милорд, - ответила она, пытаясь уйти. – Пустите меня. Мне нужно идти.

- Куда? В нашу спальню? – ласково спросил он. – Я тебя там согрею, любимая.

- Нет, не надо мне от вас ничего, - резко буркнула она.

- Азалия, милая, я так соскучился по тебе, по твоей коже, твоему телу, - шепча ей страстно на ухо, он поцеловал его. – Мне не хватает твоего аромата, твоего тепла, твоей нежности, любимая.

- Хватит! Прекратите! Не продолжайте, милорд! – потребовала она, пытаясь вырваться от него.

- Я так хочу снова слиться с тобой воедино, любимая моя. Пожалуйста, не отвергай меня. Мне так одиноко по ночам в огромной постели. Я знаю, что сделал тебе больно тогда, но больше боли ты не почувствуешь, милая. Я тебе обещаю. Я так хочу в тебя снова войти и принести тебе сладкое наслаждение.

- Нет, нет и нет! – закричала она.

- Зачем ты меня так караешь за то, что я сделал? Зачем ты меня мучишь и изводишь, Азалия? Неужели ты не видишь, как я страдаю, как мое тело изнывает от тоски по тебе?

- У вас для этого, милорд, есть много разных крашеных фиф. К ним и идите за сочувствием. А меня увольте!

- Ты ревнуешь?

- Да, ты ревнуешь меня к всем тем женщинам! – обрадовался Жан-Мишель. – А если ревнуешь, то любишь. Ты меня любишь, Азалия? – спросил Жан-Мишель, целуя ей ладошки.

Она молчала. Ее тело тряслось то ли от холода, то ли от того, что герцог был прав. Но на дворе было лето и было тепло…

- Отпустите мен, милорд, - пыталась она вырваться. – Я вас призираю за то, что вы сделали с моей сестрой.

- Но я этого не делал. Почему ты мне не веришь? Конечно, она твоя родная сестра. Однако я твой муж и ты должна мне верить, милая.

- Я вам не верю и не поверю никогда. я видела собственными глазами, как вы ее держали за руки, пялясь на ее обнаженную грудь. Вы гадкий насильник! – она заплакала и Жан-Мишель ее отпустил. Она убежала в дом.

После ужина все собрались в гостиной, обсуждая похороны маркиза де Жерака, как вдруг вошел дворецкий и сообщил о прибытии графины Ризелфорд. Жан-Мишель от неожиданности встал и попросил немедленно пустить графиню.

- Кто она такая эта графиня? – спросил его Джон, подошев к нему. – Ты нервничаешь, друг. Есть из-за чего?

- Сам все сейчас увидишь, - ответил он кратко другу.

Когда вошла в гостиную красивая женщина, лет тридцати пяти, то все взоры пали на нее.

- Джулия, какая неожиданность! – подошел Жан-Мишель к графине, целуя ей руку.

- Надеюсь, приятная? – лукаво спросила она.

- Конечно. Я безумно рад тебя снова видеть, дорогая.

- Мишель, что это за дурацкие сплетни по поводу твоей женитьбы? – поинтересовалась графиня. – Я, конечно, в это не поверила, ведь в мире нету такой женщины, которая затащила бы тебя под венец. Даже я пыталась, но не вышло.

- Это не сплетни, графиня, - вмешался в разговор Джон, взяв руку женщины и поцеловав ее. – Я герцог Соммерс. Для вас просто Джон. Я друг Жана-Мишеля.

- Сюзанна вышла замуж за этого пройдоху, - добавил Жан-Мишель.

- Та маленькая девочка с косичками, которая вечно мне показывала язык? – весло спросила графиня. – Неужели она уже не играет в куклы?

- Как видите, графиня, что нету! – сердито ответила ей Сюзанна, вставая с софы. – Мы с мужем даже ожидаем ребенка.

- Как мило! Дети – это цветы жизни! воскликнула графиня. – У меня, к сожалению, своих пока нету, благодаря мужу, который так скоропостижно скончался и оставил меня вдовой. Но я надеюсь на удачу! Как ты, милый, относишься к маленьким спиногрызам? – задала она вопрос герцогу.

- Хорошо, Джулия, - ответил он ей, ласково улыбаясь.

- У него уже есть дочка, - сообщил Джон.

Жан-Мишель взглянул на друга сердито.

- Что? – удивилась графиня. – Это правда, Мишель? – спросила она его.

- Да, - грустно ответил он.

Графиня была очень расстроена этой новостью.

- Надо было мне тогда, шесть лет назад, не покидать это поместье и может быть эта девочка была бы нашей с тобой дочкой.

- Может быть, Джулия.

- Так что сплетни о твоем замужестве – правда? – удивилась графиня.

- А я то надеялась, дурочка, что мы с тобой вспомним прошлое! Помнишь наши лунные и бессонные ночи, Мишель? – обратилась она к нему ласково.

- Теперь эти лунные и бессонные ночи он проводит со своей миленькой женой, - перебил им романтичный настрой Джон.

- Как жаль, дорогой, что я опоздала! – тяжело вздохнула графиня, опечалившись. – Ну, хватит грустить! – моментально она ожила, лучась от счастья. – Хочу немедленно познакомиться с твоей женой, - потребовала она у Жана-Мишеля.

- Конечно, Джулия,- согласился герцог.

- Хочу посмотреть на женщину, которая тебя завлекла в свои сети. Должно быть это какая-нибудь пленительная нимфа, если ты не устоя перед ее чарами и так безрассудно женился!

Жан-Мишель, взяв Джулию под руку, повел ее к софе, где сидели его жена и мать.

- Герцогиня де Виньи, рада вас видеть, - поприветствовала Джулия мать герцога.

- Взаимно, душенька! – съязвила миссис Амели. – Какими судьбами в наших краях, дорогуша?

- Вот думала загляну к вам, может уже Мишель созрел к браку, но вижу, что я опоздала немножко!

- Да, душечка, ты опоздала. Жан-Мишель уже женатый мужчина и кроме своей жены он ни на кого не смотрит.

- Познакомься, это Азалия, моя жена, - представил Жан-Мишель графине свою супругу.

Графиня внимательно посмотрела на Азалию и ласково ей улыбнулась.

- Лучшей жены ты бы уже нигде не нашел, Мишель. Ты сделал хороший выбор, это действительно пленительная нимфа! И я теперь понимаю, почему ты взял ее в жены.

- Спасибо, графиня, - поблагодарила ее Азалия.

Жан-Мишель и Джон окружили графиню Ризерфорд своим вниманием и весь вечер от нее не отходили, забыв о своих женах. Когда дамы решили уйти в свои опочивальни, графиня последовала за джентльменами в кабинет герцога, чтобы сыграть в покер. Вдова графа Ризерфорда слыла в обществе отличным гравцом в покер. Она обыгрывала многих джентльменов. Хотя ей и не нужны били деньги, она была и так неприлично богата, но она играла ради личного удовольствия и от своих трофеев никогда не отказывалась.

- Сестричка, позволь мне остаться у тебя на ночь, - попросила разрешения Сюзанна у Азалии.

- Конечно, Сюзи, - сразу согласилась она. – Вы что с Джоном поссорились?

- Да ты и сама все видела и слышала. Он еще захочет заняться со мной любовью, но не увидит меня в комнате. Пусть терпит, негодный!

- Но ты же ждешь ребенка, Сюзи! Разве это, ну…ты знаешь о чем я…не навредит малышу?

- Нет, конечно. Моя мама занималась этим даже с огромным животом.

- Да? – удивилась страшно Азалия.

- Есть много разных способов и поз, чтобы не навредить малышу или малышке.

- Какая эта графиня красавица! –грустно молвила Азалия, вышев на веранду.

Сюзанна последовала ее примеру.

- Разве? Я и не заметила, - ревниво ответила она. – Эта нахалка весь вечер строила глазки нашим мужьям. Ты видела, как они вились около нее? Готовы били ей ноги лизать, если бы она попросила об этом. Ну, поведение Жана-Мишеля мне понятно. Они были с ней почти обручены.

- Да? – удивилась Азалия.

- Но Джон? Как смеет при мне так открыто с ней флиртовать! – злилась Сюзанна. – Ты видела, как он пялился на ее грудь? Как кобель! Еще чуть-чуть и слюнки бы у него потекли прямо ей на ее здоровенную грудь. Ух! Ненавижу его за это! Похотливый самец! Развратник! Жеребец чертов! Ты у меня еще завоешь от воздержания! Я тебе покажу, что я могу устоять против твоих чар. А вот ты, мой миленький муж, и двух дней не продержишься! Приползешь ко мне на коленях, будешь целовать мои туфельки, умоляя хоть бы об одном поцелуе, но, я скажу нет и закрою перед ним двери. Ха-ха-ха! Как я буду над ним потешатся!- размечталась Сюзанна о сладкой мести.

Однако уже на следующий день герцогиня Соммерс очень пожалела о своих словах. Ее муж продолжал не обращать на нее никакого внимания, вместо этого он все время крутился около графини, задовольняя ее каждое желание и просьбу.

- Мамочка, что мне делать? – спросила печально Сюзанна миссис Амели. Когда джентльмены удалились вместе с графиней немного пострелять. - Она даже стрелять умеет!

- Милая, ты что ревнуешь ее к мужу?

- Странно! Я готова его за это удушить. Как он на нее пялится, мама!

- Девочка моя, иди ко мне, - обняла мать дочку. – Я, конечно, Джулию недолюбливаю еще с тех пор, как она когда-то вилась вокруг Жана-Мишеля, но я тебе вот что скажу, милая. Ты у меня красавица. Джон тебя любит и не изменит тебе. Да, еще теперь, когда ты ждешь от него ребенка.

- Ты так думаешь? – с надеждой спросила оно у мамы.

- Вы с ним поссорились, вот он и тебе мстит таким образом.

- Это жестоко с его стороны.

- Но увидишь, милая, скоро вы снова помиритесь и все у вас будет отлично.

- Ты так считаешь, мамочка?

- Да, хорошая моя. Джон хочет, чтобы ты его ревновала и к нему прибежала первая. Эти мужчины, они ведь горды, как павлины и никогда первыми не хотят извиняться. Эта игра называется «Кто кого первым?» Или он первый к тебе придет, или ты к нему. Но моя милая, мужчины похотливы как жеребцы и он скоро к тебе сам придет. Главное придерживайся своего мнения и первая на сближения не иди. Мы же женщины! Последнее слово всегда за нами.

Графиня Ризерфорд, окружена с двух сторон привлекательными и приятными кавалерами, шла медленно по тропинке.

- А что в ту сторону? – спросила она Жана-Мишеля.

- Там сад, - ответил он. – Я как-нибудь его тебе покажу.

- Ах да! Я же когда-то там была.

- С тех пор там многое изменилось.

- Кстати ты тоже очень изменился, Мишель.

- Разве? Может и быть. С тех пор много воды утекло.

- Ты стал мягче, еще добрее и даже больше красивым.

- Я вам не мешаю, голубки, нет? – с иронией спросил Джон. – Я могу уйти. Вы мне только скажите.

- Нет, милый Джон. Ты нам не мешаешь, - заверила его Джулия. – Просто Мишель, действительно, стал другим.

- Это на него так Азалия действует. Она его изменила

- Да, эта женщина способна на такое, даже на больше. Ты ее очень любишь, Мишель?

- Да, Джулия, - ответил Жан-Мишель. – С первого взгляда я понял, что она моя судьба, она та единственная и незаменимая никем. Тогда я понял, что хочу иметь эту девушку, лесную нимфу, как женщину, беречь ее и лелеять как цветок.

- Ты точно сдуваешь с нее пылинки, - сказал Джон, - и она делает, что хочет. Совсем тебя не слушает.

- Ты ошибаешься, Джон. Она очень послушная жена.

- Я имею в виду, что она непослушна в постели.

- Что такая горячая, как огонь или непослушная, как кошка? – поинтересовалась Джулия.

- Другое, милая графиня. Она может и глаза выцарапать, если будет нужно.

- Хватит этих разговоров о моей жене. Она идеальная и нечего ее обсуждать. - Потребовал герцог де Виньи.

Когда они проходили мимо конюшни, оттуда выглянул Ричард.

- Ричи, поди-ка, парень, - попросил его господин.

Мальчик подошел.

- Ты умеешь стрелять из ружья или пистолета?

- Нет, милорд.

- А хочешь научится?

- Конечно, господин! – обрадовался парень. – Еще спрашиваете! Да я с детства мечтал научится стрелять и стать солдатом.

- Какой интересный мальчик! – похвалила его графиня. – И красивый какой. Прям, душка!

Ричард покраснел от слов графини и опустил глаза.

- Как мило! Он еще умеет стеснятся! Ты, Ричи, вскоре привыкнешь к таким словам и женскому вниманию, - обратилась она к мальчику. – А истинному повесе не идет робость и стеснительность.

- Да, сударыня.

Взяв с собой парнишку, они расставили пустые банки на старом заборе. Ричард был таким шустрым, что почти все банки сам разложил. Для Джона и Жана-Мишеля оставил только по одной.

- Отлично стреляете, господа! – похвалила графиня герцогов. – А теперь моя очередь. Ричи, дай мне вот тот пистолет. Да-да, с надписью.

Мальчик быстро выполнил приказ сударыни. Она прицелилась, нажала на курок и банка разлетелась в дребезги. Джентльмены захлопали в ладоши в знак уважения.

- Отличный выстрел! - похвалили они вместе.

- Графиня Ризерфорд, вы самая смелая и обаятельная женщина в мире! – Воскликнул Ричард.

- Спасибо, Ричи. Это очень красивый комплимент. Мне еще никто не говорил из мужчин, что я смелая.

- Значить, они слепые. Они вас просто недооценивают, графиня.

- А теперь твой черед, парень, - сообщил Жан-Мишель.- Не умеешь что-то – учись! Всегда это помни, Ричи.

- Да, милорд.

Устав от стрельбы, они решили немного прогуляться в саду. Пока Ричард что-то веселое и забавное рассказывал Джулии, Джон и Жан-Мишель немного от них отстали.

- Ты уже попросил прощения у Сюзи? – спросил Жан-Мишель.

- У меня тоже есть гордость, а не только у нее.

- Ну, так и спи со своей гордостью один в постели! – съязвил Жан-Мишель.

- Ты ведь так и делаешь! Ничего, будто живой, вижу, - сердито сказал Джон.- И я тоже так сумею.

- Живой, то живой! – грустно вздохнул Жан-Мишель. – Но внутри все у меня горит, дружище. Я спать по ночам не могу, теперь и аппетит пропал. Мне так хочется к ней прикоснутся, обнять ее, поцеловать, погладить рукой ее волосы…

- Ласкать ее грудь, перебил его Джон, поддерживая, - ее кожу, пить любовный сок из ее живильного колодца…

- Постой, Джон, - остановил его Жан-Мишель. Ты сейчас говорил о Сюзанне?

- Конечно. А о ком еще?

- Стой. Дальше не рассказывай и того хватит.

- Это же моя сестра!

- Не могу я такое слушать. Она для меня моя младшая сестренка. Не верю, что она делает уже такие вещи, - растерялся Жан-Мишель.

- Мишель, она же замужняя женщина и вскоре станет мамой. Ты забыл? Она имеет право на такие вещи.

- Конечно. Просто не рассказывай мне, пожалуйста, чем вы вдвоем в вашей спальне занимаетесь.

- Как-будто ты не знаешь чем! - улыбнулся Джон.

- Вот родится у тебя дочь, вырастет и придется ее выдавать замуж, вот тогда ты поймешь, что я чувствую сейчас.

- У меня будет сын! – разозлился Джон.- Сколько можно повторять?

- А если нет?

- Вы видели такое? – злилась Сюзанна. – Даже не пришли пообедать! Конечно! Зачем им кушать? Они ведь не голодны. Они сыты тем, что поедают эту графиню глазами. Как-будто она десерт! Чтоб они подавились ею!

- Сюзи, успокойся, просила ее Азалия, сидя на софе. – Не драматизируй ты все так.

- А ты меня не успокаивай, подруга! – сердито обратилась она к Азалии.- Если тебе все равно с кем путается твой муж, то мне не все равно!

- Да, тетя, ты права, - поддержала ее девочка, стоя у окна. – Дядя и папа от этой графини не отходят с ее появлением. А теперь еще этот несносный и гнусный мальчишка в нее по уши влюбился. Я видела, как он с ней хихикал в саду, делая ей комплементы. Да она ему в бабушки годится!

- Ты преувеличиваешь, милая,- вмешалась Азалия. – Разве что в матери.

- Всеравно, когда ему будет двадцать, то ей будет уже шестьдесят. Она будет уже старухой!

- Милая, мне кажется или ты ревнуешь графиню к Ричи? – спросила Азалия улыбаясь. – Может ты влюбилась в этого мальчика?

- Я?- удивилась малышка, - Да ты что, мамочка! Да еще в этого гадкого сорванца?

- Ты уверена, милая?

- Конечно. Лучше мне в свинью влюбится, только не в этого глупого Ричи! – сердито вещала Лиза.

- Смотри, не зарекайся, Лизонька.

В этот момент в гостиную вошли два герцога с графиней.

- Какой был чудный день! – чирикала графиня. – Спасибо мальчики, за компанию. Было очень весело с вами.

- Ну, что ты, Джулия! – ответил ей Жан-Мишель. - Это тебе спасибо.

- Да, графиня. Мишель прав, - добавил Джон. – Я еще не встречал такую умную, смелую и очаровательную даму.

- Герцог, вы мне льстите! Я совсем не смелая. Я даже Мышей боюсь. Всегда выпрыгиваю на стул, если вижу мышку.

- А если я сейчас крикну «мышь»,- вмешалась Сюзанна,- а стульев рядом нету, то вы, графиня, выпрыгнете на руки моему мужу?

- Сюзи, что ты такое говоришь? – разозлился Джон, как ты смеешь обвинять графиню в таком?

- Смею дорогой муженёк! У меня есть глаза и я вижу, как ты на нее пялишься целыми часами, пуская слюни!

- Ты с ума сошла, любимая! – громко говорил Джон. - У тебя помутилось в голове от беременности. Я слышал, что беременные женщины очень капризны и легко впадают в истерику. Но не до такой же степени! Очнись, милая, и попроси у графини прощения за свое гнусное поведение.

- Счас, разбежалась, милый! – съязвила Сюзанна,- Только пойду надену свое лучшее платье и помою хорошенько руки. А то не дай Бог, еще запачкаю нашу всеми обожаемую графиню Ризерфорд, когда буду жать ей руку, умоляя о прощении.

Сказав это, она развернулась и ушла.

- Стой я тебе говорю! – кричал ей Джон, но безуспешно. – Несносная женщина!

Всем было неловко быть свидетелями семейной сцены.

- Простите ее, графиня, - попросил Джон прощения у Джулии вместо жены. – Она немножко вне себе из-за беременности.

- Конечно, прощаю.

Эту ночь и следующую тоже Сюзанна по-прежнему спала в спальне Азалии. Они мило болтали и смеялись в то время, как их мужья тосковали по ним в своих комнатах.

Утром Сюзанна была темнее тучи. Она метала гром и молнии.

- Я завтра с ним не поеду, - жалелась она подруге. – Пусть возьмет с собой эту графиню, а я остаюсь здесь.

В обед пришло извещение о графе Клемонте. В нем сообщалось, что граф при смерти и Луизе немедленно надо было ехать в Париж, что она и сделала сразу же, даже не упаковав свои вещи. Герцог де Виньи очень обрадовался ее отъезду. Теперь ему не придется больше терпеть эту врунью в собственном доме. Она его пугала, а ее взгляд приводил в ужас. Но об этом он не мог сказать жене, которая очень любила свою сестру и доверяла ей полностью.

После отъезда графини Клемонт Лизонька решила устроить пикник на открытом воздухе. Ее идею сочли удачной и все согласились на это с радостью. Для этого слуги вынесли два стола, стулья и накрывши стол, удалились, оставив господ наслаждаться последним летним днем. Погода была солнечной и безоблачной. На небе не было и тучки.

Главной темой за столом была болезнь графа Клемонта. Все терялись в догадках, чем заболел он и действительно ли все было так плохо с его здоровьем, как было написано в письме.

- Странно, почему графиня так долго перебывала в вашем доме? – спросила Джулия. – У нее ведь маленькие дочки остались в Париже.

- Да, странно. Я бы тоже не оставила своих детей так надолго одних, - поддержала ее миссис Амели.

- Луиза. Помогала мне привыкнуть к дому моего мужа, - попыталась защитить сестру Азалия. – Я ведь здесь совсем чужая и одинокая.

Графиня внимательно посмотрела на нее и сказала:

- С таким-то любящим мужем, дорогая Азалия, невозможно себя чувствовать одинокой. Да еще в ваш медовый месяц! Наверняка этот шалунишка не давал тебе скучать! – улыбнувшись Жану-Мишелю, - Да и его семья я вижу тебя очень любит и заботится о тебе. А о Лизоньке я вообще молчу! Девочка тебя просто обожает!

В этот момент прибежала девочка, держа в руке лист бумаги. Она весело смеялась, разглядывая его. За ней прибежал Ричард. Мальчик был очень грустным и чем-то очень сильно расстроен.

- Оттайте, мисс де Виньи, - просил он девочку, пытаясь забрать у нее листок. – Это некрасиво с вашей стороны брать чужие вещи.

- Не отдам! – смеялась девочка, дразня парня.

- Лизонька, в чем дело? - спросил Жан-Мишель, встав из-за стола и подошел к девочке. - Зачем ты забрала у Ричи его вещь?

- Он нарисовал графиню Ризерфорд,- сообщила малышка. – Он в нее влюбился, - смеялась она с бедного парня, который от ее слов покраснел и потупил глаза вниз.

- Как интересно! – обрадовалась графиня. – Меня еще никто не рисовал.

Жан-Мишель взял листок и посмотрел.

- Очень красиво нарисовано. Молодец, парень! – похвалил он его, взъерошив ему волосы на голове рукой. - Ты, оказывается, прирожденный художник!

- Можно мне посмотреть, Мишель,- попросила Джулия. Он подошел к столу и подал листок графине.

- Ричи, ты настоящий гений кисти и пензля! – похвалила она мальчика. – Подойди, дорогой.

Он послушно подошел к графине.

- Ты это по памяти нарисовал?

- Да, сударыня, - краснея, ответил мальчик.

- Мишель, в вашем доме живет будущий художник, - обратилась она к герцогу. – Ты обязан помочь этому бедному мальчику раскрыть свой талант. Для этого тебе нужно нанять для него учителя.

Обязательно, Джулия, - успокоил герцог. - Не волнуйся ты так. Ты можешь быть спокойна за будущее этого парня. Я ему не дам пропасть и его таланту тоже.

- Теперь я спокойна, - ответила ему графиня, любуясь рисунком.

Все были счастливы, особенно Ричард. И это бесило и злило Лизу. Она ведь хотело чтобы и другие над ним посмеялись, а вышло по-другому.

- Лизонька это не хорошо забирать чужие вещи, - сказал Жан-Мишель дочке. - Да еще смеяться над чувствами другого человека. Это очень не красиво. И мне не понравилось, что ты это сделала. Это на тебя не похоже. Ты должна извинится перед Ричи.

- Я не буду просить у него прощение, если даже мир рухнет! – злобно ответила девочка.

- Что ты такое говоришь? – рассердился герцог. – Ты должна научится признавать свои ошибки и просить за них прощения.

- Так тебе дороже этот пройдоха, чем я? – обиделась Лиза на отца. - Целыми днями с ним играешь. Хотя бы обо мне вспоминал! А теперь еще из-за него меня ругаешь! Я тебя не люблю. Ты плохой папа, - заплакав, она убежала в дом.

Азалия встала из-за стола и направилась за девочкой. Но вдруг она качнулась и упала. Хорошо что в объятия мужа, который рядом стоял.

- Милая что с тобой? – испугался Жан-Мишель.

Но Азалия быстро пришла в себя, справившись с головокружением.

- Все в порядке, милорд, - ответила она и освободившись от его объятий, пошла за девочкой.

- Что с ней? – взволновано спросила миссис Амели в сына, который сел за стол. - Она даже мало съела. А все такое вкусное было!

- Она вообще не притронулась к своей тарелке, - добавила Сюзанна. – Сами смотрите! – указывая на тарелку. – И она все утро жаловалась на боль в голове.

Жан-Мишель был очень взволнованным плохим самочувствием жены и еще ссорой с Лизонькой. Это он впервые поссорился с дочкой, да еще защищая чужого ребенка. Но он должен был это сделать так, как Лиза была неправа, обижая Ричарда.

После приятного пикника все перешли в гостиную, удобно рассаживаясь на диванах. Джон с Сюзанной злобно поглядывали друг на друга, продолжая дуться.

- Я завтра уезжаю, - сообщила графиня Ризерфорд.

- Почему так быстро, Джулия? – спросил Жан-Мишель.

- Я должна еще навестить и других моих воздыхателей. Надеюсь, что Роберт не женился еще.

- Кто это? Я его знаю?

- Это маркиз Дюбеньи.

- Графиня, мы можем вас подвести до Лондона, - переложил Джон.- Мы завтра с женой и миссис Амели уезжаем в Париж.

- С удовольствием.

- Я с тобой завтра никуда не поеду, - сказала Сюзанна, неласково взглянув на мужа.

- Ну и отлично! Оставайся здесь. А я один поеду и ты меня больше никогда не увидишь! – твердо заявил Джон.

- Дети, что вы творите? – испугалась за них миссис Амели. – Из-за дурацкой ссоры вы готовы все бросить. Неужели вы сможете жить друг без друга? Подумайте над моими словами.

В гостиную вбежала служанка Бетси чем-то сильно встревожена.

- Что случилось, Бетси? – спросила миссис Амели.

- Госпожа упала в обморок, - сообщила она.

- О Боже! – Встревожился Жан-Мишель, встав с софы. - Где она?

- У себя, милорд.

- Мишель, не тревожься ты так, - остановила его графиня, чтобы он не ушел. – Твоя милая жена просто ждет ребенка.

- Что? – все удивились.

- Почему ты так решила? – спросил Жан-Мишель. У нас всего - то было это… раз.

- Ну и что! – Засмеялась Джулия – У нее головокружение, плохой аппетит, голова болит. Наверняка и тошнит и температура повысилась.

- Откуда вам, графиня, знать о симптомах беременности? – поинтересовалась Сюзанна. – У вас же нету детей.

- У меня могло быть уже трое замечательных малышей, - грустно ответила Джулия, - но судьба распорядилась по-иному. Каждый раз выкидыши.

Графиня встала и быстро ушла к себе, чтобы никто не видел ее слез, Жан-Мишель ушел к жене.

- Бедная графиня ! – посочувствовала Сюзанна. – А я так плохо думала о ней. Мне так стыдно перед ней и перед тобой Джон.

- Не надо себя корить за это, милая, - сказал Джон и подошел к жене, присел около не и взял ее за руки. – Я на тебя не сержусь из-за этого.

- Правда, дорогой? – с надеждой в глазах спросила она.

- Конечно. Как я могу злится на мое солнышко, мою кошечку, мою тигрицу.

- О мой котик! – ласково улыбнулась Сюзанна мужу.

- Пошли скорее, моя сладкая пантера! – предложил Джон жене. Встав, они ввзявшись за руки, быстро поднялись по лестнице к себе в спальню

- Ох, уж эти дети! – радостно вздохнула миссис Амели, оставшись одна в гостиной.

Азалия лежала в постели. Жан-Мишель тихо подошел к кровати и сел тихонько, чтобы не разбудить жену.

- У нас будет ребенок, милая, - шептал он. – Не могу поверить своему, нашему счастью. Той ночью мы зачали новую жизнь. Хотя я и принудил тебя к… Но если Бог послал нам малыша в ту ночь, то он меня простил за мой гнусный поступок. Он благословил нас с первого же раза, любимая. Если бы ты меня еще простила, то я был бы самим счастливым человеком на земле.

Он поцеловал ее в вспотевший лоб и шепнул:

- Спи сладко, моя девочка. Пусть тебе приснится наш малыш, радость моя.

Он встал и вышел из комнаты. В коридоре он встретил целующихся Джона и Сюзанну, которые входили в свое любовное гнездышко. Он обрадовался, что они наконец помирились.

Лежа в постели с открытыми глазами, Азалия думала о своем малыше. Она уже его любила, хотя пройдет еще девять месяцев, когда она его только увидит. Однако эти девять месяцев ее маленький будет рядом с ней каждую минуту, каждую секунду. Она будет видеть, как растет ее живот, значит и он тоже. Ее не пугали роды, хотя та и слышала о страшных болях при этом. Ради своего малыша она готова была на все.

Она встала с постели. Чувствовала она себя уже гораздо лучше, чем вчера. Ее уже не знобило и голова не болела.

- Какой страшный мне сон приснился? – воскликнула она.

Припомнив все подробности, она шепнула:

- Я тебя уже простила, Мишель.

В комнату буз стука ворвалась Сюзанна, сияя от счастья.

- Ну, как себя чувствует будущая мамочка?

-Отлично. Спасибо за заботу.

- Мы все за тебя очень рады, сестричка. А как радуется Мишель! Ты бы видела. Он вчера так испугался, когда услышал, что ты упала в обморок. А когда услышал, что ты беременна, сразу помчал к тебе.

- Он вчера ко мне заходил? – удивилась Азалия, задумавшись.

« Значит это был не сон, - подумала она. – Он на самом деле все это говорил».

- Ты меня слушаешь?

- Да-да конечно.

Сюзанна продолжала весело болтать в то время, как Азалия размышляла о своем.

- Вы помирились с Джоном, да? – спросила Азалия через три минуты.

-Да. Тебе Мишель рассказал?

- А откуда ты знаешь?

- Вы целую ночь не давали мне спокойно выспаться, - улыбнулась она.

- Тебе все слышно было? Откуда?

- Не такие и стены толстые, чтобы не слышать твоих стонов, сестричка! - хихикая.

- И ты все время слышала, начиная со свадьбы?

- Ах ты распутница! Тишком-нишком подслушивала чужие любовные оргии.

- Нечего так громко стонать, - ответила ей вульгарностью на вульгарность Азалия.

- Да! - задумано воскликнула Сюзанна.

- Что такое?

- Я тут подумала. Ну и мой братец жеребец! Осеменил тебя с первого раза! Мой Джон трудился над этим больше двух недель.

- Это воля божья!

- Да конечно, но и Мишеля ты тоже должна благодарить зато, что он подарил тебе малыша.

Сюзанна еще что-то болтала, но Азалия ее болтовню уже не слышала, замыслившись.

« Если бы он не настоял тогда на своем и не взял меня насильно, - думала она, - то я бы сейчас не ждала маленького. Я должна его благодарить за это».

Азалия так замыслилась, что не заметила, как вошел Жан-Мишель и вышла Сюзанна. Увидев его, она вздрогнула.

- Милорд, я не заметила вас, - мягким голосом сказала она.

Он молчал и только смотрел на нее. Он был каким-то странным. Жан-Мишель явно о чем-то думал. Вдруг он подошел к ней так близко, что она ощутила его теплое дыхание на лбу. Она растерялась и хотела куда-то спрятаться от его жгучего взгляда. Жан-Мишель стал на колени и обнял ее руками за талию. По всему телу прошла волна, наполняющая ее страстью. Это испугало Азалию. Она не должна выдавать ему свои чувства. Иначе он повторит снова, то что тогда с ней сделал. Однако теперь ей казалось его прошлые действия не такими уж гнусными. Даже наоборот – приятными и ее тело желало снова почувствовать его в себе.

- Милая моя, спасибо тебе за нашего малыша, - шепнул он ей мягким голосом, целуя ей живот. – Я самый счастливый, самый-самый!

Жан-Мишель посмотрел вверх, заглядывая ей в глаза.

- Азалия, прости меня за ту боль, что я тебе причинил тогда, - попросил он.

- Тогда мы бы сейчас не ждали нашего малыша, милорд, - сказала она, ласково ему улыбаясь.

- Всеравно, мне надо было быть мягче и нежнее с тобой, любимая.

- А вы и были такими, - молвила тихо Азалия, стесняясь своих слов. Она не хотела этого говорить. Это как-то вышло против ее воли.

Жан-Мишель замер на месте, осмысливая только что услышанное. Он явно был поражен ее словами.

- Азалия! Милая моя! – сквозь слезы шептал он ей. – Спасибо тебе. Я подонок! Я не заслуживаю на такую женщину, как ты.

Жан-Мишель собирался встать и поцеловать ее. Она это видела в его глазах. Но в комнату вошла миссис Амели.

- Простите меня, дорогие, что мешаю, - извинилась она. – Но мы уже уезжаем. Джулия хочет простится с вами обоими.

- Да, конечно, - сказали они вместе, направляясь к выходу.

- Тебе лучше одеться теплее, дорогая, - предложила миссис Амели Азалии. – Я не хочу, чтобы мать моего внука заболела. На дворе еще холодновато.

Азалия вспомнила, что была в одной ночной рубашке и покраснела. Ее муж и его мать вышли. Она быстро надела первое попавшееся ей под руку платье и причесалась.

Когда она спустилась вниз, то все вышли во двор. Азалия поспешила за ними. Миссис Амели целовала сына.

- Азалия, я хочу тебе сказать что-то, - подошла графиня Ризерфорд к ней. – Всегда слушайся своего сердца, делай так, как оно тебе велит. Не бойся своей счастливой звезды и спокойно отдайся судьбе в руки.

- Спасибо вам, графиня, - поблагодарила она Джулию.

Попрощавшись с Сюзанной и миссис Амели, Азалия взяла Лизу за руку.

- Я буду всегда вас помнить, графиня, - сказал грустно Ричи Джулии.

- Я тоже тебя никогда не забуду, - погладила Джулия мальчика по голове. – Ты первый из мужчин назвал меня смелой. Спасибо тебе за это.

Графиня наклонилась и поцеловала Ричарда в щеку. Он от этого покраснел, как свекла.

Джулия села в карету и она тронулась. Ричи еще долго махал рукой и бежал за ней, пока экипаж не исчез за поворотом.

Азалия была очень взволнована отъездом всех. Она осталась теперь совсем одна в доме с Жаном-Мишелем. Ею овладевал страх. Она видела, как он на нее смотрел, услышав те слова там в спальне. Ей не надо было их говорить. Теперь Жан-Мишель подозревал о ее чувствах к нему и он был готов прямо тогда затащить ее в постель. Но тогда ему помешала герцогиня. «А кто сейчас ему помешает?»- думала она. – Он опять смотрит на меня будто готов съесть. Теперь некому меня защитить от него».

Когда слуга закрыл ворота на засов, Азалия услышала голос мужа:

- Пойдем в дом, милая. Еще холодно. Я не хочу, чтобы ты застудилась и чтобы наш маленький замерз.

Ей не надо оставаться наедине с мужем. Так считала Азалия. Но, как на зло, ни Лизы, ни Ричи не было нигде видно. Они испарились так быстро, что она этого даже не заметила. Азалию охватили паника и страх. Такие же чувства она ощущала тогда а лесу, впервые увидев Жана-Мишеля. Он мчал к ней совсем обнаженный, а потом схватил ее и поцеловал, прижимаясь крепко бедрами к ней. Она испугалась тогда не от того, что он мог причинить ей вред. Нет! Она боялась сосем другого. Она боялась наслаждения, которое он мог ей подарить и которое он обещал. Именно это ее пугало и сейчас. Она ведь всю свою жизнь считала мужчин гадкими насильниками, а теперь вдруг поняла, что это было не так. Ее мать и сестра все время ее обманывали и напрасно пугали, называя отношения между мужчиной и женщиной мерзостью, гадостью. А на самом деле – это прелесть. Сюзанна была права во всем: и в том, что будет немного больно, и в том, что боль пройдет и после придет наслаждение.

Азалия, правда, не испытывала тогда много радости, но и гадостью она не могла это назвать. От испуга ее лоно ставало влажным от «любовного сока» и ей было очень больно, когда Жан-Мишель в нее вошел. Боль со временем прошла, но ей стало тогда обидно, что он с ней это сделал и на глаза нахлынули слезы.

Теперь обида прошла и Азалия чувствовала только неукротимое желание, чтобы он снова к ней прикоснулся, снова ее поцеловал, прижал е своему горячему телу…

- О чем ты думаешь? – шепнул ей Жан-Мишель на ухо.

Она и не заметила как он к ней приблизился, по этому вздрогнула. – Как сладко пахнет твоя кожа. У-у! – тяжело вдохнул ее аромат. – Я по тебе скучаю еще с той нашей, первой брачной ночи, когда мы били вместе. Скучаю по твоей коже, по твоим ласкам…

Азалия сладко вздохнула, выказывая этим свое желание к нему и она поняла, что пропала. Жан-Мишель это заметил и теперь облизывая губы в предвкушение пира, взял ее ладонь в свою, продолжая шептать ей на ухо сладостные признания в любви.

- Ты не бойся моя девочка. Нашему малышу мы не причиним вреда нашими действиями.

Азалии надо было бежать от него, спасаться. Но она стояла, как привороженная. Ее ноги не хотели слушаться ее разума. Ее тело слушалось только сердца, которое велело ей не вырываться и никуда не убегать, а наоборот отдаться в эти пленительные сети любви.

- Пошли в нашу спальню, любимая. Я весь горю, изнываю сладкой истомой, девочка. Я хочу поскорее скинуть с тебя это платье и снова увидеть тебя обнаженной. Ты еще красивее без одежды, сладкая моя. Я хочу целовать твою грудь, упиваясь ею, как младенец. Ты ведь тоже желаешь этого, кошечка моя строптивая? – спросил он ее.

- Да, Мишель,- тихо вымолвила она, не в состояние ему больше противится. Его слова сводили ее с ума. Она делалась мягкой и податливой как воск.

- О, как я долго ждал, чтобы это услышать! – пребывая на седьмом небе от счастья. – Назови меня снова по имени, любимая.

Вдруг за домом они услышали детские крики. Это заставило их очнутся и вернутся в этот мир, хотя сделать это было очень трудно. Завернув за дом, они увидели горько плачущего Ричарда, прижимавшего к груди кусочки бумаги.

- Плач! Плач! Так тебе и надо! – кричала ему Лиза.

- Что тут происходит? – спросил Жан-Мишель, тоном не терпеливого непослушания.

- Этот пройдоха влюбленно смотрел на изображения графини, - объяснила девочка. – Фу, как мерзко!

- Почему ты плачешь, парень? – спросил герцог мальчишка. – Мужчины не плачут никогда.

- Мисс де Виньи разорвала портрет графини Ризерфорд, милорд. Это единственное, что от нее осталось у меня.

Лиза показала парню языка, глумясь над его первыми чувствами.

- Лиза, проси у Ричи прощения и немедленно, - потребовал Жан-Мишель очень недовольный поступком дочери.

- Еще чего! Он слуга, а я госпожа, - гордо ответила девочка. – Я буду у него просить извинения? Да никогда!

- Ты меня очень разочаровала, Лиза. С сегодняшнего дня ты наказана. Целую неделю – никаких сладостей и фруктов! Целый месяц ты не получишь никаких новых нарядов и игрушек. А сейчас я запру тебя в комнате, чтобы ты хорошенько поразмыслила над содеянным.

Сказав это, он схватил дочку за руку и потащил в дом. Она кричала, вырывалась так, что все слуги в доме были в курсе произошедшего.

- Ричи, дорогой, не расстраивайся, - попыталась утешить мальчика Азалия. - Это всего лишь бумага. Твои чувства к графине не исчезли вместе с рисунком.

- Я знаю, - вытерев нос, ответил парень. – Но это был единственный рисунок графини.

- А ты нарисуй новый, - предложила Азалия.

- Точно, - обрадовался Ричи. – Как я сам до этого не додумался. Прямо сейчас возьму бумагу, карандаш и пойду рисовать.

Он побежал к дому. На пороге он обернулся и крикнул герцогине:

- Спасибо вам госпожа!

Азалия была рада тому, что помогла Ричи. Он был хороший мальчик, да еще сирота и любое внимание и поддержка были ему приятны. Азалия решила покататься на лошади, пока ее муж ругал Лизу. Она пошла к конюшне, взяла смирную кобылу и с помощью конюха вылезла на нее.

- Не волнуйтесь. Я не буду быстро ехать, - сказала она мужику и поскакала. Она хотела побыть одна, поразмыслить хорошенько о всем случившемся.

С приходом осени селяне начали собирать урожай с полей. Повсюду были видны костры. Дым от них поднимался высоко-высоко и виднелся далеко-далеко. Азалия ехала по зеленим просторам и наслаждалась красотой природы. С одной стороны ей были видны овцы ее мужа, которые мирно паслись на зеленых лугах. С другой стороны – опустелые поля на которых была до недавнего времени пшеница, а сейчас стояли только стоги сена. Далеко впереди виднелись леса, принадлежащие тоже ее мужу. В них было много разной дичи и зверины. Куда Азалия не смотрела – повсюду ей бросался в глаза дым от костров. На сердце молодой женщины было тепло и спокойно. Она наслаждалась тишиной и запахом дыма.

Поля были неровные с холмами и пагорбами и Азалия все время, то опускалась вниз, то поднималась вверх. Некоторые пасма ее волос выбились с прически и ветер развивал их в разные стороны. Шелковая шаль, которую Азалия повязала себе на шею, чтобы прикрыть глубокое декольте, развязалась и полетела за ветром. Герцогиня не успела ее схватить. Ткань полетела, развеваясь на ветру и упала где-то далеко. Азалия не расстроилась этим. По дороге назад она ее подберет непременно.

Азалия еще недавно была в монастыре, вставала рано, ложилась тоже рано. Недавно сестры с настоятельницей праздновали день Святой Марии, матери Исуса Христа, сына Божьего.

Ее рядом с ними не было. Она теперь была герцогиней де Виньи, женой, будущей матерью. Она уже не была девушкой, той пугливой, наивной, доверчивой. Она стала женщиной, она не знала, как ею быть. Однако какое-то странное чувство подсказывало ей, что она быстро этому научиться и Жан-Мишель ей в этом поможет.

Азалия слезла с лошади и пустила ее попасться. Сама она села около большого дуба. Ему было наверное, уже сто лет. Его ветви были такие огромные! Красота вокруг Азалии пленила ее, а облака, плывущие по небу, обворожили и она уснула. Ее спокойный сон был потревожен топотом копыт и лошадиным ржанием. Она открыла глаза и увидела вдалеке всадника, мчавшего по-видимому в ее сторону. С его приближением она все больше уверялась в том, что это был Жан-Мишель. Он так красиво смотрелся на лошади и уверено ею управлял, что Азалия засмотрелась на очень симпатичного, по ее мнению, всадника. Жан-Мишель был одет в коричневые брюки, подчеркивающие его действительно красивую попку, и синюю рубашку. Через большой вырез Азалии была видна его упругая грудь. Рукава рубашки были закочены по локоть и герцогиня любовалась его сильными руками. На ногах у него были черные сапоги, а на голове шляпа, делающая его таинственным разбойником.

Ее муж остановил Молнию около ее лошади и быстро спрыгнул на землю

- Азалия! – крикнул он, оглядываясь по сторонам. – Милая! Где ты? Отзовись!

Он был очень встревожен. На нем лица не было. Азалия поняла, что он так обеспокоился из-за ее отсутствия. Ее сердце сжалось от жалости к нему и она крикнула ему:

Услышав ее голос из-за дерева, Жан-Мишель метнулся туда и увидел ту, которую так долго искал.

- Слава Богу, с тобой все в порядке! – успокоился он, облегчено вздохнув. – Я так за тебя волновался. Где ты была, непослушная девочка!

Разве можно так долго отсутствовать? – рассержено спрашивал он. – Да я тебе больше не позволю брать лошадь, пока ты не родишь. Поняла, негодница?

- Да. Но я не хотел вас пугать. Я просто уснула здесь под деревом и не заметила, как быстро прошло время.

- Ты пропустила обед.

Он опустился около нее на колени и прижался к ее губам. Его губы были так нежны и требовательны одновременно. У Азалии от этого шла кругом голова.

- Разве можно так пугать, Азалия? Я думал, что ты упала в обморок с лошади и забилась…

- Со мной все хорошо. Не надо сейчас вспоминать плохое.

- Ты больше не говоришь мне «милорд», - обрадовался Жан-Мишель. – И сегодня утром ты назвала меня по имени. Скажи еще раз «Мишель», - попросил он.

- Мишель, - вымолвила она, стесняясь.

- О! Как сладко это слышать из твоих уст, любимая! – страстно вздохнул он, целуя опять ее губы.

Его руки крепко держали ее за плечи, боясь отпустить. Этот поцелуй был таким долгим, что им не хватало обоим воздуха. Они задыхались от сладкого плена их губ.

- Поехали! – потребовал он, помогая ей встать на ноги.

- Куда? – спросила она, хотя и сама сразу догадалась.

- Домой. Заниматься любовью.

Азалия не покраснела и не испугалась от его слов, а наоборот улыбнулась мужу, который помог ей вылезти на коня. Сев на Молнию, он помчал бок о бок с Азалией в их семейное гнёздышко. По дороге Жан-Мишель рассказал жене, что закрыл Лизу в ее комнате и она к ним ночью не придет и не помешает им. Азалия ничего ему на это не ответила, только улыбнулась.

Отдав лошадей кучеру и взяв Азалию за руку, Жан-Мишель повел ее быстро к дому, не слушая извинений бедного мужика, который очень испугался долгим отсутствием герцогини и себя винил в том, что позволил госпоже в ее состоянии сесть на лошадь. В доме им дорогу перегородила няня, требуя немедленно выбрать детскую для будущего младенца.

- Потом, нянечка, - попросил ее Жан-Мишель, желая поскорее добраться до спальни.

- Когда потом? Когда малыш родиться?! – рассердилась старушка.

- Завтра, няня, я выберу, тоесть мы выберем детскую для нашего маленького. До завтра же он не родиться, я надеюсь? – съязвил он.

Няня насупилась, а Азалия, хихикая, побрела послушно за мужем.

- Слава Богу, что наша родня уехала! – говорил Жан-Мишель, поднимаясь с женой по лестнице. – А то пока мы добрались бы до нашей спальни с каждым мило разговаривая, ты бы убежала от меня.

- Вот почему ты так быстро меня тащишь! – догадалась Азалия, смеясь. – Ты боишься, что я убегу?

- Да, - согласился он, открывая двери своей спальни. – А ты обратилась ко мне на «Ты». Наконец-то! – обрадовался герцог и поднял жену высоко над полом, закрутив ее быстро.

- У меня голова крутиться, - сказала весело Азалия, хихикая.

- Ой, прости, дорогая! Я совсем забыл, - извинился он и поставил ее на ноги.

- От счастья, - успокоила его Азалия.

- И от любви, - добавил Жан-Мишель, нежно глядя ей в глаза. – Я тебя очень-очень люблю, девочка моя. А ты меня любишь хоть немножко? – спросил он ее.

Жан-Мишель спохмурнел от такого ответа.

- Я безумно тебя люблю, - поспешила добавить она, видя что довела его своим словом «нет» до испуга.

Он облегченно вздохнул, улыбнувшись.

- Я чуть с ума не сошел, услыхав «нет».

Он подошел к двери и запер их на ключ.

- Боишься, что Лиза сбежит из комнаты через балкон и все-таки нам помешает?

- Я просто не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал ласкать друг друга. Я так долго ждал этого момента, когда ты придешь ко мне за веление своего сердца.

Он снял шляпу и бросил ее на стул. Потом стянул сапоги. Азалия, побаиваясь немножко, но тоже сняла туфли и чулки. Жан-Мишель подошел к

ней и поцеловал нежно. Он целовал ей лицо, уши, шею, медленно опускаясь к зоне декольте. на этом месте он зарычал, как дикий зверь и снял с себя рубашку и брюки, показывая, что одни только поцелуи оживили его мужскую плоть. Азалия, стесняясь, поглядывала на него, внимательно разглядывая каждый дюйм его тела. его руки были сильны, грудь была пружна, а живот кончался черными волосами ниже которых крепилась слоновая кость, непристойно торчала в ее сторону, будто пытаясь достаться ее. Его ноги и будра были стройны и крепки. Одним словам – Аполлон, бог любви, искуситель невинных девушек, страстный любовник и похотливый жеребец!

- Убежать не хочешь? – спросил ее Жан-Мишель улыбаясь. – Пока еще не поздно.

- Нет, - ответила скромно Азалия, начав развязывать ленточки на корсете.

- Тебе помочь?

Она продолжала медленно раздеваться тем самым еще больше воспламеняя мужа. Когда она осталась только в ночной рубашке и с распущенными волосами, Жан-Мишель подошел к ней и развязал ленточки и рубашка быстро скользнула по ее телу, обнажая ее полностью.

- Азалия, ты самая сладкая и пленительная нимфа! – воскликнул он, упиваясь красотой ее обнаженного тела.

По ее телу прошла волна сладострастия, когда он взял ее на руки и бережно опустил ее на кровать. В ту же секунду он сам бережно опустился на нее, рыча, как тигр, поймавший долгожданную добычу. Тяжесть его тело заставляла Азалию вздрогнуть. А упершаяся ей в ноги его разгоряченная плоть разбудила в ней огонь в центре ее женственности. Жан-Мишель прикоснулся губами к ее груди, упиваясь ей, заставляя Азалию постанывать от таких сладких пыток.

- О, Мишель! – страстно шептала она. – Что со мной твориться?

- Это называется блаженством и усладой, - ответил так же страстно ей Жан-Мишель, опускаясь все ниже и ниже, подбираясь медленно к треугольнику черных волос. Он хотел раздвинуть ей ноги и насладиться ее любовным соком, но подумав, что этим ее напугает, продолжил целовать ее тело обратно вверх.

- Милая, я хочу в тебя войти и слиться с тобой в одно целое, - шептал он ей на ушко, покусывая его.

- Да, Мишель, - согласилась Азалия.

- Ты не бойся, боли ты уже не почувствуешь.

Ощутив, как он в нее входит, Азалия сперва сжалась в ожидании боли, как тогда в первый раз, но она ее не ощутила, поэтому, успокоившись, сразу отдалась полностью в руки мужа.

Ее проход был еще узким и Жан-Мишель ощущал ни с чем не сравнимое блаженство, пробираясь поглубже в ее лоно. Его плоть, сдавленная со всех сторон крепко-накрепко, стремилась к удовольствию и Жан-Мишель начал двигаться, сначала медленно, чтобы Азалия понемногу привыкла к этому и уловила его темп. Потом его толчки стали быстрее и быстрее, его стон слился с ее стоном и к ним обоим одновременно пришло наслаждение, такое сладкое, такое пленительное. Они остановились, упиваясь этой минутой.

- Это так замечательно! – прошептала Азалия и по ее щеке скатилась слеза.

Жан-Мишель слизал ее языком, сказав:

- Я же тебе обещал наслаждение.

Так они продолжали дикую оргию, пока не стемнело. Уставшие до изнеможения, но счастливые до безумия, они легли отдохнуть, обнимая друг друга руками, боясь отпустить друг друга хотя бы на минуту. Темнота и тишина заставила их вздремнуть на некоторое время.

В комнате влюбленных было тихо и темно. Только луна освещала постель с любовниками.

- Азалия, ты спишь? – спросил Жан-Мишель, проснувшись.

- Да уже где-то час.

- И что ты в это время делала?

- Изучала твое тело, Мишель.

- Ах ты, плутовка! Такое говоришь и не краснеешь!

Он притянул ее к себе поближе и поцеловал.

- Ну и как все изучила или тебе нужна моя помощь в этом? – улыбаясь.

- Все более или менее понятно. Только около твоего дрючка есть кое-что мне неведомое.

- Ах это! – догадался Жан-Мишель. – Это яички, в которых местится мужское семя, которым я тебя осеменил и ты зачала нашего малыша.

- Так значит этой части твоего тела я должна быть благодарна за то, что я стану матерью?

- Да, милая. Какая же ты все-таки у меня бесстыдница! – шлепнул он ее рукой по ее симпатичной попке несколько раз.

Азалия смеялась, пытаясь вырваться из его объятий.

- Неправда! Я ведь послушная девочка у тебя, не так ли? – надув губки и дразня его словами, спросила она его.

- Конечно, послушная, - согласился Жан-Мишель, пытаясь удержать жену в своих руках. – Иди ко мне, строптивая кошечка!

- Нет? – повысил голос Жан-Мишель.

- Наш малыш требует кушать, - ответила она. – И я кстати тоже.

- Я тоже голоден, как волк. Как стая волков! – зарычав. Он быстро вылез из кровати.

- Ты лежи и жди. Папочка сейчас принесет вам покушать, - погладил он ей живот рукой.

- Я не хочу ждать, - заявила строптиво Азалия. – Я тоже пойду с тобой.

Они укутались простынями и по темным коридорам босяком пошли на кухню. Азалия держалась крепко за руку мужа, боясь отстать или заблудиться. Намацав свечу, Жан-Мишель ее засветил.

- Если кто-то из слуг нас застукает здесь в таком виде, то они потом со смеху обхохочутся, промывая нам все косточки, - заявил герцог.

- Что это? – спросила Азалия, указывая на пятно простыни, в которую был укутан ее муж.

- Это твоя кровь, - сказав это, Жан-Мишель умолк, смотря в глаза жены.

- Почему ты не дашь ее выстирать?

- Почему потому?

Они засмеялись от детских препинаний.

- Давай лучше искать еду, - предложил Жан-Мишель.

- Не хочу, - ответила Азалия, потягиваясь и вздыхая, сев на стул.

- Почему потому?

Они снова улыбнулись. Жан-Мишель за это время насобирал разные лакомства и поставил на стол перед женой. Он сел тоже на стул.

- Я и не знала, что любовь так изматывает, Мишель. У меня все тело болит. От твоих страстных толчков у меня не осталось ни единого живого места на теле.

- Я сделаю тебе массаж, любимая.

- Как хорошо, что мне достался такой заботливый муж! – откусывая кусочек мяса от куриной ножки.

- Вот, я сейчас все это съем и покажу тебе какой тебе заботливый муж достался.

- У-у! – вздохнула Азалия страстно. – Чувствую, что мне придется очень сладко!

Жан-Мишель зарычал, улыбаясь, как похотливый кот.

- Мишель, а ты не хочешь покормить нашего малыша? – спросила Азалия, заигрывая с мужем.

- С удовольствием, - ответил Жан-Мишель, облизывая губы от жира.

Он взял кусочек мяса в руку и поднес их к роту жены.

- Открой ротик, маленькая.

Азалия проглотила мясо и начала медленно облизывать его пальцы от жира.

- А мамочку твоего малыша ты покормишь? – прикусив соблазнительно нижнюю губу, спросила Азалия.

- Конечно, мамочка. Но только наверху, в нашей спальне.

Жан-Мишель встал со стула и потянулся рукой к жене. Однако она увернулась и убежала в другой конец стола. Мишель, зарычав, бросился за ней. Но она не сдавалась ему в руки. Так они бегали вокруг стола, дразня друг друга самыми разными похотливыми словечками.

- Кто-то говорил, что у него спина болит и ему требуется массаж! Не ты ли это была, негодница?

- Я, - сладко ответила Азалия. – Но ты меня поймай.

- Так! Покажи скорость, жеребчик! – хихикая.

- Ну, держись теперь искусительницы! Пощады не жди! – объявил Жан-Мишель, услышав такие слова. – И не проси, всеравно не получишь!

- А я и не собиралась это делать. Хочу испытать весь твой звериный и свирепый нрав на себе, мой тигр! – облизав губы.

Жан-Мишель от этого как будто с цепи сорвался, удвоив скорость и поймал строптивую жену.

- Попалась, кошечка непослушная! – Он схватил ее крепко руками и взвалил себе на плечи. – Не мяукай и спрячь свои коготки, любимая.

Азалия и не собиралась отбиваться и кричать. Она наоборот громко смеялась, поглаживая рукой плечи мужа.

Жану-Мишелю такие ласки пришлись по вкусу и он снова зарычал, шагая по темным коридорам.

- Господин! – услышали они детский испуганный голос.

Впереди со свечой в руке стоял Ричи, тараща глазами на влюбленную парочку. А за ним стояла старушка – няня тоже со свечой в руке.

- Что вы делаете? – спросила она.

- Няня, вы что не видите, господин с госпожой играют во взрослые игры, - серьезно ответил мальчик вместо них.

- А тебе не пристало еще о таком знать! – рассердилась няня. – Мал еще!

- Пошли, няня. Видите, господину тяжело держать.

Жан-Мишель рассмеялся, прошов мимо них.

- Что ты стал? Иди! – поучала няня мальчика. – Нечего пялиться на что тебе не следует!

- А я может учусь! – упирался Ричи. – Ведь тоже когда-то стану таким, как господин.

Герцог де Виньи со скоростью гепарда вынес свою сладкую добычу на третий этаж и затащил в комнату.

- Вот это мальчик! – сказала Азалия, когда муж опустил ее на ноги. - Представляешь, каким он вырастет! Еще похлеще тебя ловелас будет.

- Точно. Ты бы видела глаза няни, когда они нас застукали!

- Вот было бы забавно посмотреть на ее лицо, если бы у тебя сползла простыня и оголила бы все твои хтивые причиндалы! – улыбаясь.

- Не думаю, что это бы ее напугало, любимая, ведь она видела все это со дня моего рождения.

- Конечно, милый. Однако с тех пор ты очень изменился: вырос, возмужал…

- Ах, ты моя обольстительница! Как быстро ты всему учишься. А некоторым вещам тебя и не надо учить. Ты ими владеешь превосходно.

- Какими например?

- Болтать язычком ты мастерица на все руки!

- Ага-ага-ага?

- Ага-ага-ага! – зарычав.

Сняв с себя простыню, он бросил ее на пол. Подошов к жене, он проделал, то самое и с ее простыней.

- Ложись на кровать! – приказал он властным голосом. – Лицом вниз.

Азалия, улыбаясь, выполнила его приказ.

Он начал медленно массировать ей спину.

- Ах, как хорошо! – шептала Азалия. – Как прелестно, Мишель! У-у! – постанывала от удовольствия.

- А вот так тебе нравиться, моя госпожа? – спросил Жан-Мишель, прикоснувшись губами к ее спине.

- А так? – опускаясь медленно к ее пленительной попке.

- А если я опущусь еще ниже – тебе понравиться, моя госпожа?

- О да, Мишель!

Жан-Мишель свирепо набросился на ее мягкую заднюю часть тела, целуя ее губами и поглаживая ладонями. Доведенный этим до возбуждения, он опустился еще ниже, целуя ее самое сокровенное сокровище.

У Азалии начала голова идти кругом от таких необыкновенных, но сладких действий мужа. Когда его язык проник в ее ложбину, она выгнула спину вверх, неприлично подняв вверх и попку. Жан-Мишель ласкал языком ее лоно, заставляя ее стонать, вцепившись руками в матрас от сладкой услады.

- О да, да, да, да, Мишель! – шептала Азалия, облизывая губы и тяжело дыша и время от времени вскрикивая от нахлынувшей на ее тело пленительной истомы.

Азалия и не могла себе представить, стоя в церкви перед алтарем, что сношения, между мужем и женой будут такими сладострастными, такими упомрачительными!

- Тебе понравилось, моя госпожа? – шепнул Жан-Мишель ей на ухо.

- У-у! – простонала она в ответ.

Жан-Мишель возбужденный до предела, приказал Азалии стать на четвереньки. Она выполнила его приказ, недоумевая, что он будет дальше делать, но ее внутренне чутье заставило ее положиться на мужа в его опытности.

Азалия ощутила теплое дыхание мужа на шее. Его тело прижалось к ее спине, а его мужская плоть одним рывком вошла в нее. Когда Азалия уловила ритм мужа, они начали двигаться в одном темпе, тяжело и громко постанывая, как дикие звери. Каждый пик наслаждения они чувствовали одновременно, вскрикивая от переполняющих чувств.

Вымотанные, вспотелые, но довольные таким долгим пробегом, они рухнули на кровать. Их дыхание понемногу стало приходить в норму.

- Я тебя люблю, Азалия.

- И я тебя люблю, Мишель.

- Ты прекрасная любовница, жена моя.

- И ты превосходный любовник, муж мой.

- Почему я так долго упиралась от такого блаженства? - спросила Азалия у мужу через минуту.

- Ты была запуганной девственницей. Откуда тебе было знать, что это буде так сказочно-красиво?

- Мишель, а ты еще много знаешь поз из Камасутры?

- Нам хватит на всю жизнь, любимая моя девочка. Что бы делали монахини из монастыря Святой Терезы с такой распущенной послушницей, если бы я их от тебя не избавил тогда? – смеясь, спросил он.

- А я до встречи с тобой, милорд, была святой. Это ты меня развратил, сделав такой…, - пытаясь подобрать нужное слово.

- … страстной, ласковой, горячей и послушной женой, - закончил Жан-Мишель за нее.

Жан-Мишель навалился на Азалию, пожирая ее губы пленительным поцелуем.

- Знаешь, милая. Я сразу понял, увидев тебя впервые, что ты будешь моей и мы будем вот так заниматься любовью.

Утром любовников разбудило солнце, лучи которого светили прямо на постель через окно.

- Доброе утро, красавица!

- Доброе утро, красавчик, - зевая и потягиваясь.

- Как спалось, моей любимой?

- Что снилось моей любимой?

- А что может присниться за те два часа, что мы спали, милый? Зачем ты меня разбудил?

Азалия уткнулась опять лицом в подушку, натягивая повыше покрывало.

- Солнышко ведь давно уже встало.

- А в монастыре ты вставала еще раньше.

- Однако смею тебе заметить, милорд, в монастыре меня никто так не выматывал целую ночь.

- Ах ты негодница! – раскрывая ее, от чего она стала кричать. – Хочешь сказать я над тобой издеваюсь тут, не давая спать? – спросил лукаво Жан-Мишель, хлопая ее попку ладошкой.

- Ах ты развратник, распусник! – жаловалась Азалия, отходя ото сна. – Ты мерзкий, похотливый жеребец! Прочь руки от меня .

- Мой дикий зверь проснулся и проголодался, девочка. И его надо накормить. Поэтому глазки открывай, сон бессмысленный прогоняй и скорей меня ласкай, жена моя.

- Еще чего! – рассержено бурчала Азалия, отползая от него.

- Ты куда пытаешься скрыться от меня, негодная девчонка?

Азалия вылезла из постели и Жан-Мишель тоже это сделал, только с другой стороны кровати.

- Хочешь от меня сбежать? Не выйдет. Ты моя узница! От меня не убежишь!

- Еще чего захотел! – возмутилась Азалия, убегая от мужа.

Так они бегали вокруг постели, время от времени переползая по очереди через нее, громко хихикая, пока Жан-Мишель не поймал Азалию за ногу на постели.

- Попалась, строптивая девчонка! – обрадовался он, таща ее поближе к себе. – Сейчас я тебе покажу как меня не слушаться!

- Нет, нет! – вопила Азалия, перекатившись на спину и отбиваясь от мужа ногами.

Она доползла таким способом до спинки кровати и ухватилась обеими руками за поручни, продолжая отбиваться от мужа ногами.

- Мы сейчас посмотрим, почему ты так упираешься? – пригрозил Жан-Мишель жене, улыбаясь.

Он схватил ее за ноги и навалился на нее своим телом. Азалия уже не кричала и не вырывалась. Жан-Мишель всунул в ее разгоряченное лоно палец, заявив:

- Да ты уже увлажнилась любовным соком! Ты вся изнываешь от желания, чтобы я в тебя вошел. И ты хотела это скрыть от меня, негодница?

Жан-Мишель набросился на ее губы, не давая ей глотнуть хоть немножко воздуха. Его страсти не было предела! Он ласкал ее плечи руками в то время, когда его язык проник ей в рот, исследуя неизвестную ему пещерку. Азалии выдался странным такой поцелуя, но и приятным. лаская ее грудь пальцами и чтобы утолить свое желание, он проник в ее лоно, заполняя ее всю. Долго ты еще будешь такой узкой и тугой, сладкая моя? – спросил Жан-Мишель и, не дождавшись ответа, начал двигаться.

В этот раз его толчки не были медленными, а сразу перешли в наступ, доводя себя и Азалию до пика услады. Их стоны слились воедино, продолжая любовный танец.

Постель под ними скрипела, поручни грозились отвалиться под напором такой страсти. Эта кровать еще не видела таких страстных и требовательных любовников. Хотя и предыдущие герцоги и герцогини де Виньи были тоже напористыми в любовных играх. Наверное следующее поколение де Виньи уже не будет спать в этой кровати, оттого, что оно развалиться еще до их появления, если эти двое не прекратят так над ним издеваться.

Азалия обвила попку мужа своими ножками, помогая его напористым толчкам. Голову она повернула в сторону поручней, за которые держалась всеми своими силами. Ее глаза увидели те самые порочные фигурки голых людей в непристойных позах, которые видела еще до свадьбы. Тогда ее стесняли эти фигурки, заставив покраснеть до корней волос. А сейчас они только придали ей еще силы и страсти, которых хватило еще на полчаса такого простого женского счастья.

Герцог де Виньи лежал на постели, подперев голову подушками. Он смотрел на свою жену и любовался ею. Она надевала на себя платье светло-синего цвета. Потом она стала чесать свои роскошные волосы.

- Все-таки сколько много времени нужно женщинам, чтобы одеться и выглядеть сногсшибательно! – вздохнул тяжело Жан-Мишель.

- Для вас мужчин, - добавила Азалия.

- И сколько мало времени требуется мужчинам для того, чтобы раздеть женщин.

- Ты это со своего опыта говоришь, шалун? – обиделась Азалия. – И сколько женщин ты раздевал?

Жан-Мишель встал с постели. Он был еще не одет.

- Они все исчезли с моей жизни с появление тебя, любимая, - ласково ответил герцог и взяв гребень с руки жени, стал чесать ее волосы.

- Ты мне веришь? – спросил он.

- Верю, - ответила Азалия, смотря в зеркало прямо в глаза мужа.

- Мы такие счастливые с тобой, да?

- У нас есть Лизонька.

- И скоро появится наш малыш.

- А ты не будешь любить мою дочь меньше с его рождением?

- Нет, конечно. Что за глупые вопросы ты задаешь? Лизонька для меня есть и останется дочкой. И с появление нашего сына у нас будет двое детей.

- Почему ты так уверена, что у нас будет сын, а не дочь?

- Просто дочь у нас уже есть, Мишель. Нам только не хватает наследника рода де Виньи.

- Ты моя Златовлоска! – поцеловал Жан-Мишель волосы жены.

Когда они выбрались наконец из своего любовного гнездышка и спустились вниз, то их ждал сюрприз. На софе сидели родители Азалии, разговаривая с Лизой.

- Посмотрите, кто к нам приехал! – воскликнула девочка. – Бабушка и дедушка!

- Доброе утро, барон, баронесса, - поприветствовал их Жан-Мишель.

- Папочка, уже обед. Утро вы проспали. Вы еще никогда так долго не спали с мамочкой, - чирикала малышка.

- Как хорошо, что вы приехали! – обрадовалась Азалия, целуя отца, а потом мать.

- А ты еще красивее стала, дочка! – похвалил барон Бекет дочь, любуясь переменами. – Прямо вся светишься от счастья.

- Это заслуга Мишеля, моего мужа, конечно, - ответила Азалия, посмотрев нежно на герцога. Он ей улыбнулся.

- Мамочка похорошела потому, что ждет ребеночка, моего братика. Правда, мамочка? – спросила девочка, взяв Азалию за руку.

- Да, солнышко, правда.

Барон с баронессой удивились.

- Это правда? – спросила баронесса дочь. – Ты беременна от этого герцога де Виньи?

- Да, мы ждём малыша, - ответил герцог вместо жены.

- И какой срок? – невесело поинтересовалась баронесса.

- Уже неделю где-то, - ответила весело Азалия. – Правда, здорово! Мы с Мишелем так счастливы, что у нас будет второй ребенок.

- Ты считаешь эту приблуду своей дочкой? – злобно спросила Джоанна.

- Мама! – рассердилась Азалия на слова матери.

- Лизонька, а что ты тут делаешь? – спросил Жан-Мишель у девочки, чтобы быстро переменить тему разговора, угрожающую скандалом. – Я ведь тебя наказал за твое гнусное поведение. Ты должна сидеть в своей комнате, пока не попросишь прощение у Ричи.

- А я уже это сделала, папочка. Ты бы это увидел, если бы так долго не спал с мамочкой.

Слова девочки впервые заставили Жана-Мишеля покраснеть. Он чувствовал всей кожей, как баронесса Бекет сверлит его злобным взглядом.

- Вижу, вы очень счастливы вместе, дети? – задал вопрос Франсуа дочери и зятю.

- Да, отец, - ответили они вместе, улыбнувшись друг другу.

- Так значит, сын мой, наш договор можно разорвать?

- О чем вы? Какой договор? – спросила Джоанна.

- Теперь он не имеет никакого значения. И кстати мы приехали, чтобы сообщить вам грустную новость.

- Что-то с Луизой случилось? – испугалась Азалия.

- Нет. Хотя и ее это касается. У нее умер муж, граф Клемонт. Ему было почти шестьдесят.

Новость о беременности жены герцога де Виньи широко обсуждалась в высших кругах. Это было главной темой для разговоров не только придворных дам, но и простых служанок на кухне. Так было до тех пор, пока по Лондону не прокатилась известие о беременности маркизы де Жерак и ее свадьбы с герцогом Соммерсом.

- Не успела мужа похоронить, так уже замуж собралась снова! – возмущались дамы.

- А я слышала, что в завещании маркиз де Жерак требовал от жены выйти замуж за герцога, иначе все наследство отойдет Роберту.

- Ха! А у меня есть сведенья, что маркиза была беременна еще до кончины мужа.

Пока одни дамы подло сплетничали за спиной Ванессы, другие женщины восхищались ею открыто.

- Ах душенька, какая вы смелая! В вашем-то возрасте решиться родить первого ребенка.

- Это же так опасно! Вы так не считаете, дорогая Ванесса?

- Я с вами согласна, дамы, - отвечала маркиза, - но я так долго мечтала о ребенке, что возраст и опасность при родах меня не остановят!

- Какая вы все-таки храбрая, маркиза!

- Мы все за вас очень переживаем.

- Спасибо вам, дамы. Ваши теплые слова меня еще больше поддерживают и придают уверенности в собственных силах.

- Пусть вам Бог помогает, маркиза!

В то время как джентльмены по-черному завидовали герцогу Соммерсу, знатные дамы и простые кухарки восхищались его способностям.

- Ему уже за шестьдесят перевалило, дамы, а он здоров, как бык.

- Какой он жеребчик, милые дамы!

- Чтобы осеменить женщину, да еще в ее-то возрасте, надо быть диким мустангом!

- У моей подруги мужу только сорок, а он не способен оплодотворить и курицу не то, что такую женщину, как она.

- А ты расскажи ей о герцоге Соммерсе. Пусть твоя подруга обратиться к нему. Он ей сделает живот в два счёта.

- Я бы сама не прочь иметь ребенка от такого кобеля.

Больше всех этой новостью был недоволен сын покойного маркиза де Жерака, Роберт. Он ведь всегда ей потыкал пальцем в ее бесплодии. А она оказалась здоровой полноценной женщиной. Это его отец стал после сорока бесплоден. Эта новость подкосила Робертову самоуверенность и спесивость.

Небо было безоблачное. Солнышко грело, как летом. Семья де Виньи со своим чадом гуляла в лесу. Азалии и Лизе, конечно, было трудновато идти по лесу в своих туфельках, поэтому Жан-Мишель и Ричард шли медленнее и при том поддерживая дам под руки.

Азалия чувствовала себя счастливой. Ей было приятно гулять со своим мужем, чувствовать его твердое и надежное плечо, видеть его радостное лицо и слышать его сладкий голос. Герцогиня де Виньи была счастливой оттого, что ей судьба подарила такого мужа. Он был отличным отцом и замечательным хозяином поместья. Все люди его очень любили и уважали, а враги боялись. Жан-Мишель также был заботливым сыном и братом. Сюзанна и миссис Амели его очень любили и ценили. Он всегда их оберегал от всяких бед и невзгод. Но самое главное Жан-Мишель был мечтой любой женщины. Каждая дамочка была готова на все, чтобы владеть таким мужчиной. Однако он достался ей, точнее он выбрал ее. А уже потом она полюбила его. Днем Жан-Мишель был заботливым и любящим мужем, а ночью он превращался в дикого и страстного зверя, который терзал ее до утра нескончаемыми ласками и нежностями. Как ей это нравилось! Как ей нравилась его ненасытность и постоянная потребность в этой сладкой любви!

- О чем ты задумалась, моя любимая? – спросил ее Жан-Мишель. – Ты уже полчаса все молчишь о чем-то тяжело вздыхая.

- Я не могла себе и представить, пребывая в монастыре, - ответила Азалия, нежно заглядывая в глаза мужа, - что замужество – это такая приятная вещь!

- Вот как! – обрадовался Жан-Мишель. – И кто вас, герцогиня де Виньи, в этом переубедил?

- Вы, милорд, меня переубедили, что супружеские обязанности совсем не мерзость, а наоборот – прелесть.

- О-о! – застонал Жан-Мишель. – Ты моя сладкая львица!

- А ты мой ненасытный зверь! – ответила Азалия, соблазнительно облизывая губы.

Жана-Мишеля сильно взбудоражили слова жены и он хотел уже наброситься на свою сладкую добычу, как вдруг услышал приглушенный детский смех. Он сразу вспомнил, что они с Азалией были не одни. Впереди них шли их детки, хихикая и шепчась о чем-то очень интересном.

- Что вы там шепчетесь? – сердито спросил он. – Что вы в этом понимаете, мальцы?

Но мальчик с девочкой продолжали хихикать, но уже громче, не кроясь от взрослых.

- Моя сладкая львица! – обратился Ричи к Лизе.

- Мой ненасытный зверь! – обратилась Лиза к Ричи.

Разыграв сценку влюбленных, деты громко рассмеялись, придерживая животы руками, чтобы не треснуть от смеха.

- Ах вы сорванцы! – Жан-Мишель притворился что рассердился. – Вот я вам сейчас покажу, как дразнить взрослых!

Дети, хихикая, бросились бежать, а герцог стуча сапогами, прикинулся, что бежит за ними.

Азалия тоже смеялась над детскими шалостями.

- Вы это серьезно говорили о замужестве, герцогине де Виньи, и о супружеских обязанностях? – спросил Жан-Мишель, когда дети скрылись за кустами.

- Конечно, милорд, - ответила Азалия.

- Докажите, сударыня, - потребовал герцог.

- Вам нужны доказательства, милорд? А разве прошлая ночь и другие ночи не доказательства, герцог де Виньи?

- Сударыня, в моем то возрасте мне нужно постоянно напоминать о всем этом, а то старческий склероз совсем замучил.

- Ах вам нужно напомнить, милорд!

- Да, моя королева и как можно быстрее! Даже можно прямо сейчас, пока детей нет рядом.

Жан-Мишель прижал жену рукой к своей теплой груди, пытаясь ее поцеловать.

- Наши детки совсем рядом, милорд. Я их даже вижу. Они прячутся за теми кустиками.

- Ну, хоть один поцелуй, сударыня! – умолял герцог. – А то до вечера еще так долго ждать.

- Потерпите, мой господин. Еще совсем недолго.

- О моя госпожа! Это пытка для меня так долго ждать!

- После обеда я буду вас ждать у ручья, милорд. Там недалеко есть копа сена…

- О! – застонал сладко Жан-Мишель. - А госпожа не боится, чтобы их кто-нибудь увидел?

- Такая опасность госпожу еще больше возбуждает, - ответила соблазнительно герцогиня и увильнула из объятий мужа.

- Ах ты плутовка! – крикнул ей вслед Жан-Мишель, бежа за ней. – Обедать мы не будем. Пусть детки сами обедают. Мы их проводим до дома и сразу пойдем на назначенное тобой, милая, место свидания.

- Нет, милый, мы пойдем порознь. Мне нужно еще переодеться, - отвечала Азалия, убегая.

- Да ты и так отлично выглядишь.

- Нет, Мишель. Мне нужно хорошенько подготовиться к этому свиданию, - сказав это, она остановилась и Жан-Мишель ее настиг, обхватывая ее талию руками. – Представь, что мы не муж и жена. Я простая девушка, а ты …

- Знатный сударь, - ответил за нее Жан-Мишель. – И мы тайно встречаемся.

- Я буду тебя ждать, моя милашка. Не опаздывай.

Он прижался губами к ее губам, не давая ей свободно дышать.

- Ах, моя львица! – услышали они за спиной.

- Ах, мой дикий зверь! – поддержала Лиза Ричарда.

Дети громко смеялись, держась за животы руками.

Герцог де Виньи привел дочь и Ричарда к поместью. Азалия пошла сразу к себе, а дети направились мыть руки перед едой. Жан-Мишель направился не спеша на место свидания. Добравшись до ручья, он остановился и посмотрел в стороны.

Увидев стог сена, он пошел туда. Жан-Мишель снял сюртук, положил его на сено и стал ждать на жену. Однако она не торопилась! Герцог уже успел осмотреть все вокруг, успел даже немного отдохнуть лежа на сене.

- Что она все свои платья меряет, что ли? - злился он. – Где ее носит? Я весь извелся от ожидания.

Вдруг вдали показалась женская фигура. Это обрадовала Жана-Мишеля. Но с ее приближением он понял, что это была служанка, а не его жена. Его первой мыслью было то, что что-то случилось в поместье и Азалия послала за ним прислугу. Он начал нервничать. Когда девушка подошла ближе, Жан-Мишель узнал в ней свою жену, одетую в одежду служанки.

- Скучали, милорд? – спросила он, улыбаясь. – Простите, что заставила вас так долго ждать на меня. Просто хотела, чтобы господин был доволен моим видом.

- Я тебя прощаю, милочка, - поддержал герцог игру, начатую его женой. – Но тебе придется мне угождать во всем, о чем я тебя попрошу.

- С удовольствием выполню ваше любое желание, мой господин, - ответила покорно Азалия.

Жан-Мишель облизал губы в предвкушении пира.

- надеюсь у тебя под юбкой нету нижнего белья, дорогуша.

- Мы, служанки, не носим его с рождения, господин.

- Замечательно!

Азалия подошла к мужу и поцеловала его. Ее пальцы вцепились в его симпатичный зад, от чего Жан-Мишель застонал. В его паху разгорался жгучий огонь.

- У-у, какая у вас сладкая попка, мой господин! – простонала Азалия, исследуя зад своего мужа. – Так и хочется укусить!

- Ах ты распутница! – шепнул Жан-Мишель ей на ушко, покусывая его.

- Я могу еще не такое, милорд. Если позволите мне, конечно.

- Конечно, согласился герцог.

Азалия поцеловала мужа страстным поцелуем, от которого им обоим не хватило воздуха. Ее пальцы проникли под рубашку, лаская его плечи.

Жан-Мишель наслаждался прикосновениями жены. Вдруг он ощутил, что рука Азалии притронулась к ширинке на брюках и стала медленно расстегивать пуговицу за пуговицей. Жан-Мишель замер на месте от томительного ожидания. Наконец ее пальцы проникли под брюки, но сразу остановились. Азалия посмотрела в глаза мужу, будто спрашивая разрешения к такому вторжению. Он без слов дал ей понять, что одобряет ее действия. Тогда ее пальцы притронулись к его мужской плоти, от чего Жан-Мишель прикусил нижнюю губу, пристально смотря ей в глаза. Азалия облизывала губы, продолжая исследовать достоинство мужа. Ей нравилось ощущать власть над ним. Ведь такими простыми действиями она делала его своим рабом, готовым на все ради такого наслаждения.

- Какой он горячий! – прошептала она. – Какой он толстый и огромный, мой господин! Да, вы действительно, редкий жеребец!

- Ах ты искусительница! – ответил он ей, хватая руками ее за плечи. – Иди ко мне, моя тигрица!

Азалия вытянула руку из штанов и покорилась воли мужа, позволяя ему покусывать ее губы. Высвободив из под ее рубашки грудь, он набросился ее целовать, заставляя Азалию облизывать губы от услады. Ее пальцы гладили ему волосы в то время, как его пальцы ласкали ее ноги, поднимаясь все выше и выше, пока не остановились на ее ягодицах.

- Твоя попка тоже сладкая, моя кошечка! – сказал Жан-Мишель, нежно прикасаясь к этому месту. – Знаешь о чем я мечтаю с той самой первой минуты, когда тебя увидел в лесу?

- Увидев твое обнаженное девичье тело сквозь мокрую рубашку, я захотел поцеловать твои губы между ног.

Азалии очень понравилось его делание и она поспешила его выполнить. Она легла на сено и, наблюдая за реакцией мужа, стала медленно подтягивать юбку, обнажаю свои стройные ножки. Жан-Мишель стоял на коленях, поедая ее глазами. Наконец-то из-под юбки показался треугольник черных волос и Жан-Мишель увидел, как она раздвигает свои ножки.

- О, Азалия! – простонал он. – О моя девочка!

Жан-Мишель зарычал, как тигр и набросился на нее. Он поцеловал два красных лепестка женской розы, так ему напоминающие губы.

Из самого сокровенного женского места начал сочится любовный сок. Жан-Мишель медленно стал его слизывать, упиваясь божественным напитком. Азалия наслаждалась ласками, которые ей дарил муж. Она глубоко и тяжело дышала, постанывая и время от времени шепча:

- Да! Хорошо! О, Мишель!

Жан-Мишель был уже так возбужден, что не в силах было сдерживать восставшую плоть. Он прекратил ласкать женскую розу языком.

- Какая ты сладкая, моя богиня! – воскликнул он.

Схватив ее за ноги, он притянул Азалию ближе к себе. Навалившись на хрупкое и нежное тело жены, он одним рывком вошел в нее. С бешеной силой и скоростью он начал терзать свою законную добычу, останавливаясь лишь, чтобы в полной мере насладиться оргазмом. Их дыхания и стоны слились тоже воедино, как и их тела.

После дикой схватки Жан-Мишель, усталый, но довольный свалился рядом с женой, заключив ее в свои объятия. Он как и Азалия, еще тяжело дышал, понемногу приводя дыхание в норму.

- Как я люблю исполнять свой супружеский долг, Мишель! – мечтательно воскликнула Азалия. – Я не могла себе представить, что это такая прелесть.

Жан-Мишель улыбнулся ей.

- Я же тебе говорил, что так будет, милая.

- Я так рада, что Лизонька подружилась наконец с Ричи.

- Да, я тоже рад. Ты видела, как он о ней беспокоится?

Помогает ей во всем, даже на ступеньках ей руку подает.

- Странно, что она вдруг перестала его ревновать к тебе.

- А мне кажется, что он ей нравится.

- И мне так кажется. Да и он к ней прикипел всем сердцем.

- Думаешь, это у них со временем перерастет в любовь?

- Кто знает? Может это и случится.

- Я тебя люблю, Азалия, - серьезно сказал Жан-Мишель.

- И я тебя люблю, Мишель.

Азалия поцеловала мужу, прикоснувшись пальцами к его груди.

- Оседлай меня, милая, - попросил Жан-Мишель.

- Ах ты похотливый жеребец, хочешь чтобы я тебя оседлала, да?

- Да, моя богиня, выполни мою просьбу.

- С удовольствием, мой господин, - ответила Азалия, прорычав, как львица.

Она поднялась и увидела, что его плоть уже очень неприлично торчит вверх. Подняв полы юбки, она медленно стала опускаться на точащий кол, позволяя ему наполнять собой ее лоно. Жан-Мишель позволил ей взять все в ее руки. О, она оказалась очень хорошей и способной наездницей! Ее волосы развевались на ветру, а ее женское лоно наполнялось горячим семьям мужа. От такого удовольствия обои потеряли здравый ум и очутились вне времени и вне мира сего. Их тела и души слились воедино и достигли высшего наслаждения.