Горец

 

«Don’ t lose your head,

Don’ t drink and drive my car,

Don’ t get breathlaized,

Don’ t lose your head!»

(F. Mercury)

 

«Кто ты, мой новый герой?

Ты будешь здесь, я знаю.

Тебе обычных дел сюжет

Мешает быть со мной».

(Попса нашего детства, ВИА «Мираж»)

 

Часть 1

 

Субботний денек выдался отвратительный. Очевидно, кто-то на небесах решил, что немого прохлады не помешает, и включил кондиционер. Заморозки со снегом в мае - эка невидаль.

Ева убивала время, ставя все новые и новые рекорды в бесподобном по своей наивности чате студенческого сайта «Сачок». Ее реплики передавались из уст в уста и вызывали нешуточные споры среди «сачков» (так называли себя постоянные обитатели сайта). Татьяна не интересовалась онлайновыми дебатами. Ей по душе приходилось «живое» общение, поэтому, глядя на чатящуюся Еву, она лишь посмеивалась. Сейчас Татьяну волновал только один вопрос: куда исчез Гурген? Накануне вечером молодые люди договорились, что поедут на дачу Гургена, в связи с чем девушка заручилась информационной поддержкой подруг. К чему нервировать родителей, сообщая им, что дочь отправляется на фазенду почтенного семейства Багдасарян?

-Вот если Гурген попал в больницу, я буду за ним ухаживать, фруктами кормить с руки. Шину поучусь накладывать… - Размышляла Таня, тупо уставившись на экран телевизора, где шел очередной КВН.

– Градусник в анальное отверстие не хочешь попрактиковаться ставить? – Ева развила медицинскую тему дальше, но лучшая подруга, погрузившись в мечты о новом персонаже, не реагировала. Ева недолюбливала Гургена с первой же минуты, как тот нарисовался возле Татьяны с лучезарной улыбкой, бутылкой «Клинского REDкого» и корефаном Димой по прозвищу Иваныч. Что-то настораживало Еву в этом сияющем, как начищенная медная пуговица, армянине.

- А если он просто исчез, продинамив меня с шашлыками, то соберу стервозность в кулак и выложу по полной все, что думаю об этом «горце». Он обидчив, крику поднимет… - Мечтала вслух Татьяна. – Пойми, я хочу быть кому-то нужной. Период бытового эгоизма прошел, я выросла.

- Возьми лучше моего батяню – тот еще инвалид. Ухаживай за ним до потери пульса. – Исчерпав лимит Интернет-карты, Ева переместилась на диван. Она начала делать маникюр, усевшись рядом с подругой.

- Твой батяня старый и плешивый, а у Гургена густые волосы и гибкие пальцы. Он яркий, запоминающийся, в бильярде ас.

- Волобуев со своим кием… По сравнению с нами любой, кто может загнать шар в лузу – ас из асов. - Парировала Ева.

- Ева, в нем собрано все лучшее, что меня радовало в бывших любимых. Оказывается, Гурген чекист, как Игорек. Представляешь? Он старлей ФСБ.

- Час от часу не легче…

- Он похож на актера Шона Пенна (такой же «миротворец») и Сталлоне. Только без рельефной мускулатуры. Представь: Сталлоне лет на двадцать моложе и со сломанным носом – вылитый Гурген!

- Твой Пурген, - Ева намеренно коверкала армянское имя, приближаясь, по ее мнению, к сути Гургена, - редкостно невоспитанный уродец. Больше не приглашай меня в его присутствии. Одна Гургеновская фразочка «Молчать, женщина» чего стоит! – Ева поморщилась. - Общайтесь тет-а-тет, иначе я либо перепью, либо с ним подерусь. – Она нудно накладывала третий слой лака на ногти.

- По-моему, Гурген просто немножко преувеличивает свой кавказский колорит. Мне жутко нравится, как он пьет водку: опрокидывает стопку с локтя и с колена! Потом подкидывает пустую рюмку и ловит. Ловко. Он так заботлив, носит девушек на руках. Он ведь спортсмен, отсюда и травм много. – Защищала свою новую supreme love Татьяна.

- Знаешь, дорогая моя, его травмы, скорее всего, результат не горнолыжного спорта, а пьяного распиздяйства. Такие, как он, нарываются на неприятности. И тебе достанется, помяни мое слово!

- Ну, я не столь категорична. Он вспыльчив - что есть, то есть. Гордый сын Кавказа, вах! – Татьяна изобразила жест Гургена, которым тот злоупотреблял после пары стопок водки, «отшлифованных» литрами пива. Очевидно, активная жестикуляция, пробуждающаяся в парне вследствие употребления алкоголя, была отголоском зова предков. В трезвом состоянии армянский акцент у Гургена практически отсутствовал. Зато выступал хитрый семитский прищур.

- Нос он сломал в автомобильной аварии.

- …ага, и еще у него родовая травма: голову защемило. Бывает. Его в детстве не роняли, а швыряли. На каком этаже он, говоришь, обитает? На восьмом? Во-во, оттуда и швыряли! - Подвела итог Ева.

- Но по виду он абсолютно здоров! И его фигура мне нравится, и глазки выразительные… Я всегда симпатизировала темпераментным брюнетам.

- Неужто??? – Ева от удивления подавилась семечками. - То-то я смотрю, Игорек с Васей - жгучие брюнеты. И стройны, как молодые кипарисы. А темперамента… – Она громко засмеялась и скатилась под стол. Ева вспомнила экс-возлюбленных Татьяны. Парни были необъятных габаритов и стрижены под ноль, вследствие чего цвет их волос остался загадкой. Силовики Игорек и Вася составляли ментовский период любовной Одиссеи Татьяны продолжительностью в пять лет. За первого она чуть было не вышла замуж, а со вторым поиграла в Эммануэль.

- Угу. Только не смейся, но, кажется, я начинаю «оттаивать». Игорька с Васей как будто и не было вовсе. Понимаешь? Отпустило!!!

- Эй, очнись! Anybody home? – Ева щелкнула перед лицом подруги пальцами. - Ты не видишь очевидного: либо ему на тебя плевать, либо он псих. Амнезия или что похуже. Гурген забывает о твоем существовании, как только ты исчезаешь из его поля зрения! Он хоть раз вовремя приехал? Или хотя бы позвонил? Скорее всего, он женат. А ты, милая, забыла, что он на твой День Рождения пропал!? – Ева, к сожалению, была права.

- Ты все драматизируешь. Может, у него действительно дел по горло. Он ведь в строительстве работает! Объектов – туева хуча, а Гурген везде успевает.

- Руки бы поотрывать таким строителям. То дренаж не поставят, то на материале сэкономят. Работы выполняют согласно ППР, а в суде ссылаются на ПОС. ППР, между прочим, даже не НПА. А потом мы удивляемся: c чего вдруг половина Московских новостроек проседает, рушится…– Ева знала, о чем говорит. Последние несколько лет она трудилась в фирме, являющейся строительным монополистом.

- Ева тронулась умом… Я словей таких не знаю и знать не хочу. Отстань! Гурген - профи, специалист. У него ничего не проседает и не затапливает.

- Ага, у него сразу все на башку падает. А дератизационные устройства твой Пурген ставит? – Ева откровенно стебалась над подругой.

- Ставит! Еще как ставит. Везде! У Гургена – лучшие деразитационные устройства в Москве! – Заорала Таня и швырнула в Еву «Космополитен».

- Дератизационные. – Издевательски поправила Ева. – Ты хоть знаешь, что они из себя представляют?

- Неа, - затихла Татьяна.

- Это заграждения от крыс. Ладно, не кипятись. Играй со своим перцем, только близко к сердцу его не принимай.

- Я так не могу… - Татьяна не на шутку расстроилась.

- Учись. Пригодится. Представь, что у тебя новая заставка на компе. Типа Масяни. Кривляется, рожицы строит, поет – радует, одним словом. Первые дни ты писаешь кипятком, потом привыкаешь, а через неделю у тебя режет глаза. Гурген, дорогуша, и есть одна из заставок на твоем жизненном мониторе.

- Заставку кормить не надо…

- Угу, а за этим «тамагочи» глаз да глаз нужен. Не строй иллюзий относительно него.

- Будь терпимее, Ева, и люди к тебе потянутся.

- Все в сад! Прекрасные люди окружают меня постоянно, с каждым годом плотнее сжимая кольцо.

- С тобой невозможно, пессимистка! – Татьяна замурлыкала «Бель» и поскакала на кухню. Сотовый телефон Гургена был отключен, и девушка решила отложить выяснение деталей до понедельника.

 

Первый рабочий день принес долгожданные известия о судьбе Сеньора Катастрофа по имени Гурген.

- Гурген, ты жив? – Вместо приветствия спросила Татьяна.

- Жив, но мне хреново. В субботу дачу обокрали, пришлось ехать выяснять. Со сторожем поругался. Воскресенье – вообще труба. Один из заказчиков умер, так я с дачи сразу в Горки метнулся кабанчиком. Извини, солнышко, что на выходные тебя пришлось оставить. Сегодня обязательно приеду.

- Ладно, бывает. До вечера. - Девушка никогда не злилась на «горца» подолгу. Зачем? Он привлек ее именно таким, каким был – порывистым, необязательным, искрометным, как неисправная электропроводка. Татьяна в шутку стала называть Гургена медом. По аналогии со стишком Винни Пуха: «Мед – это очень хитрый предмет: если он есть, то его сразу нет». Гурген стал ее медом, который внезапно исчезал и так же внезапно появлялся.

В лице Гургена Татьяна нашла достойное применение для своей безвекторной энергии, высвободившейся после отпуска в Египте и смены работы. Устроившись секретарем в организацию с громким именем Промгаз, она ожидала суровых трудовых будней, аврала работы. Крутой холдинг, как-никак! Оказалось совсем наоборот. Дни потекли одинаковые, как фабричные пельмени. Утро начиналось с ритуального девятичасового чаепития (кофепития), растягиваемого до обеда, и от обеда до файф-о-клока. Там, глядишь, и по домам. Ей казалось, что секретарь, и уж тем более референт, здесь абсолютно лишний. Спокойный коллектив немногословных финансистов, вспахивающих целину капитализма в личных норках – кабинетах. Три звонка, пара факсов за день, один посетитель: да, фронт работ «огромный». Однако руководство думало иначе, и после трех собеседований с заполнением длиннющей анкеты Таня стала гордо именоваться секретарем отдела инвестиционного проектирования. Она поняла, наконец, откуда взялся образ безмозглой куклы-секретарши, вечно поправляющей макияж и болтающей по телефону. От полного безделья она дошла до чтения любовных романов и газеты «Зодиак». Дальше – хуже. Отупение приняло угрожающие формы. Девушка стала общаться со старыми приятелями, которые мнили себя ее потенциальными любовниками и мужьями. Конечно, она понимала всю глупость и бессмысленность подобных «предложений», но избыток свободных часов надо было чем-то забить. Бассейн, вылазки на дачу и прогулки с подругами, подготовка к поступлению во второй ВУЗ, коллекционирование пальм… Все это не обеспечивало должной смысловой нагрузки, что ли… Желалось острых ощущений. «Нож тебе в задницу нужен. Допрыгаешься». - Мрачно предостерегала Ева. Таким образом, к началу данного повествования Татьяна была практически свободной девушкой, которая типа трудилась секретарем-референтом небезызвестной конторы и обладала уймой свободного времени.

 

****

К встрече Татьяны с Гургеном совершенно случайно, сама того не желая, приложила руку Ева. Закинув свою анкету с фотографией в Интернет, она лениво просматривала мейлы претендентов на руку и сердце, а также остальные части девичьего тела. Гурген, подписавшись Гришей ивановым (именно так, с маленькой буквы), изъявил горячее желание увидеть Еву в реале. «У тебя бесподобные глаза!» - Восторгался Гриша-Гурген по телефону. «Да, особенно на некачественном фото, где я в профиль», - Ева не собиралась с ним встречаться. Ни с ним, ни с кем-либо другим. Она вообще кайфовала от свободы, а общалась в Интернете с мужчинами по причине самой распространенной болезни в мире - скуки. Веселила себя дивными «уродцами». И правда: никакой смехопанорамы не надо, достаточно взглянуть на фотографии некоторых потенциальных кавалеров. А если еще почитать, чего они хотят от женщин… Задорнов отдыхает.

Гурген оказался во вкусе Тани. Так, по крайней мере, предположила Ева. Она не ошиблась.

- Хочешь, встреться с ним вместо меня. Разницы он не заметит.

- Хмм, ты уверена? – Татьяну терзали смутные сомненья.

- Им все равно, кто появится. Ты, я, блондинка Лена. Хотя, на цвет волос они пока реагируют. А так – рыжая, значит рыжая. Дива с фотографии. Он ничего не поймет.

- Ладно, посмотрю на твоего Гришу иванова (если поймаю). Интересный мэн, судя по всему. Альпинист, горнолыжник, боксер. Делать все равно нечего, вечер пропадает. Сегодня салют обещали… Романтика, блин. «Этот День Победы порохом пропах», - запела Таня и начала рыться в шкафу, выискивая подходящую экипировку для свидания.

- Счастья Вам, женщины! Позвони обязательно, когда с этим Гришей встретишься. Мало ли что… - Ева щедро побрызгалась туалетной водой «Гуччи», – а я пойду с «сачками» на Поклонку. Салют поглядим.

 

****

Гурген Артушевич Багдасарян. Баг-да-са-рян. Надо потренироваться, чтоб произнести (как рекламный ролик «Старберст»). Услышав такую комбинацию звуков, Татьяна ненадолго впала в ступор, но решительным взмахом рыжих волос отмела от себя удивление. Бывает и похуже. Наиль Исламович Абдуллаев, например. Тем более, у нее имелись армянские предки, от которых девушке достался непредсказуемый темперамент и вьющиеся волосы. Армянин дед «просыпался» в ней в самые неподходящие моменты, когда требовалось спокойствие, выдержка и холодный расчет. Определенно, Гурген ей понравился. Татьяна увидела в нем свое отражение, или, как сказала бы Ева, альтерэго. Высокий подвижный брюнет с голубыми глазами. Худоба его не портила, а даже придавала отдаленное сходство с д’ Артаньяном (каким его представляла девчонка, читая в юности Дюма-папашу). Гурген сразу же выложил перед девушкой все свои козыри, как то: башлевая работа в небедной строительной компании, раритетный «Форд Маркиз Меркьюри», грандиозные карьерные перспективы и безбедная старость в окружении многочисленных сыновей. Возможность рождения дочери просто не приходила джигиту в голову. Старшего он назовет Артушем в честь деда, а имена остальным в процессе придумает. Татьяна «приторчала» от такого обилия информации. Да, его жизненная программа-максимум впечатляет…

- По-армянски «гург» означает «волк»! Я – глава всего нашего рода. - Откупоривая мартини, рассказывал молодой человек.

- О, дон Вито Корлеоне собственной персоной!

- Почти, – засмеялся он. Таня посмотрела в светлые круглые глаза Гургена, с интересом разглядывая его разбитый нос с разных ракурсов. В который раз она спрашивала саму себя, что ее привлекает в экстремальных типах вроде этого. Мужество? Скорее, глупый риск. Дурь молодецкая, непрошибаемая. Красота? Вряд ли. Гурген напоминал полотна Пикассо. У него было шесть сотрясений мозга и, похоже, останавливаться на достигнутом молодой человек не собирался. Постоянный клиент травмпункта, строитель, промышлявший «в детстве» торговлей оружием, аспирант МГСУ… Песня! Если бы в «травме» выдавали дисконтную карту, несомненно, Гурген получил бы ее в первых рядах. Помнится, в киноклассике «Белое солнце пустыни» герой Спартака Мишулина Саид всегда появлялся в тех местах, где начиналась пальба. На удивленный вопрос красноармейца Сухова: как, мол, ты здесь оказался? – отвечал коротко: «Стреляли». Гурген обладал феноменальным нюхом на конфликтные ситуации, ухитряясь выходить из них с минимальными потерями. Черепно-мозговая травма? Фигня! Шрамы украшают мужчин. За руль пьяным? Сто грамм не в счет, это не доза для настоящего мужчины. Пристегнуть ремень безопасности? На фиг! Пускай трусы пристегиваются!

Он не думал ни о своей безопасности, ни о безопасности окружающих. Если только о маминой. Маму Гурген просто боготворил. Этой миниатюрной хрупкой женщине удавалось сдерживать двух неуправляемых сыновей. Отца Гурген потерял четыре года назад. Единственное (помимо мамы), за что он всерьез волновался, так это за свой автомобиль. «Мой «Маркиз», - любовно поглаживая блестящий синий металл «Форда», приговаривал парень.

Оплатив написание диссертации, Гурген предвкушал, как через полтора года на его визитке будет красоваться надпись «кандидат экономических наук Багдасарян Г.А.» Супер! Теперь за судьбу отечественной экономики Таня была спокойна.

В довесок к этому «букету» прилагался брат-наркоман, дача в Сочи, армянская диаспора во Фрязино и Лос-Анджелесе плюс клубный далматинец. Из всего вышеперечисленного девушка увидела лишь «Форд», да и то мельком. Впрочем, помимо самого Гургена ее по большому счету ничего не волновало. Богатенькие Буратино, считающие, что могут купить всех и вся, раздражали Таню едва ли не сильнее, чем патологические неудачники и творения Церетели.

Эмоций Гургена вполне хватило, чтобы затмить весь предшествующий амурный опыт Татьяны. Довольно скудный опыт, между прочим. Молодой человек провоцировал на агрессию все, что его окружало: людей, животных, даже неодушевленные предметы. С его появлением в квартире девушки стала ломаться бытовая техника, до сего момента исправно служившая, сантехника, замки, компьютер… Но было, было в его разрушительной карме что-то заманчивое, притягивающее тонкую женскую душонку; романтичный взрывоопасный флер, не поддающийся логике. Татьяне нравились его резкие движения, кавказская театральность, показная нежность… И он умел открывать пиво зубами! Ну как тут устоять?

«Наверное, мы все-таки мыслящие животные, ведь следуем инстинктам, наплевав на здравый смысл. И хваленый житейский опыт (чай «замужем» не впервой) вытесняется на задворки Ниагарой эмоций», - резюмировала Ева, наблюдая Татьянины метаморфозы. Раньше ее подругу привлекал кардинально противоположный тип мужчин: «роботы» из правоохранительных структур, бритоголовые и молчаливые. Этакие каменные статуи с острова Пасхи. Теперь девчонка впала в другую крайность – азиатские гены, видать, проснулись. То ли еще будет, ой-ой-ой…

 

Татьяна с Гургеном пили мартини из горлышка (стаканчики в круглосуточном шопе не предусматривались), глазели на салют и отвешивали друг друг другу комплементы. Гурген заботливо расстелил перед спутницей свой черный плащ, а сам курил на корточках рядом. Единственное, что взбесило девушку, так это обращение «солнышко», которым Гурген моментально окрестил ее.

- Называй меня по имени. Иначе мне кажется, что ты просто забыл, как меня зовут. И вообще, это пошло и банально – «солнышки», «зайки», «рыбки»… Зоопарк на выезде. Мы не настолько близки, ты впервые меня видишь. – Возмутилась она.

- Как скажешь, солнышко! – Улыбнулся Гурген и чмокнул ее в щеку.

Культурная программа Дня Победы не исчерпалась салютом и «Мартини Бьянка». Сладкая парочка решила отметить «эпохальное» знакомство в развлекательном центре «Вавилон», где имелся боулинг, бильярд и неплохой бар. Разумеется, конечным пунктом их метаний стал именно он. Заказав коктейль «Огни Победы», Таня озорно наблюдала за игрой Гургена на бильярде, параллельно строя ему глазки и отвлекая от этого полезного занятия. Внезапный звонок мобилы («Извини, солнышко, я на минуту») вывел Гургена из состояния бесшабашной саморекламы. Ни сна ни отдыха измученной душе… Какие-то напряги на стройке, надо срочно порешать.

- Ну, надо так надо. – Девушка уже порядком подустала, так что финал свидания был как нельзя кстати. Хотя, время еще детское – второй час ночи. Клубиться дальше не хотелось. Гурген «бил копытом», извиняясь за спонтанный отъезд.

- Прекрасный вечер, ты шикарно выглядишь. Мне повезло! – Гурген сдавил Таню в объятиях, так что у нее на секунду перехватило дыхание.

- Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло. Спасибо, что проводил, добрый армянский фей.

- Мы увидимся снова?

- Думаю, да. Звони, друг. Телефон ты знаешь. – Татьяна, захлопывая дверь, оглянулась на высокую худую фигуру в длинном плаще.

Он не позвонил. После «протокольной» паузы в два дня искательница острых ощущений набрала заветный номер сама. Звонок застал горца в кабаке, где тот поил «нужных» людей. Гурген был искренне рад. Даже пожаловался, что все выходные ждал ее звонка (у самого ручки отсохли, что ль? Или хваленый южный напор подвел?)

Следующие несколько свиданий прошли по отрепетированному сценарию: опоздание Гургена, весенний парк, соловьиные трели, «Клинское REDкое», латиноамериканские страсти с кавказским привкусом…

- Он тебе врет! – Втолковывала Ева. - Объекты все выходные? И ни секунды, чтобы заехать к тебе? Живете-то почти в одном районе. Он в Отрадном, ты в Медведково. Десять минут максимум от дома до дома.

- Ева, не надо анализировать, OK? У нас все замечательно. Я люблю Гургена и верю ему. Точка. Тебе он никогда не нравился.

- Да, и особенно после того, как он познакомил меня со своим лучшим другом Иванычем. Тот еще «железный дровосек». Они на пару под бильярд нажрались в «Сатурне».

- Не нажрались, а выпили. Гурген всегда себя контролирует. А Иваныч… Мне он показался спокойным, немного занудным, но милым. Он прекрасно уравновешивает Гургена.

- Как знаешь, Тань. Мое дело предупредить. – Зевнула Ева.

 

****

- Гурген, ты жив?

- Жив, но мне хреново. Меня в субботу машина сбила.

- О Боже! – Таня опала, как озимые.

- Меня в больнице накололи какой-то дрянью, и все выходные я спал. Обидно! Шашлык замариновал, иду в гараж, а тут… Урод, который меня сбил, даже не остановился! - Гурген тяжело вздохнул.

- Тогда почему ты на работе, а не в больнице?

- Дел невпроворот.

Татьяна верила с трудом. Конечно, подобные мысли роились у нее в голове. Бытовой травматизм: скользкие банановые шкурки, падающие кирпичи и сосульки (летом!!!), сбежавшие из зоопарка бешеные опоссумы – да что угодно. Гэг, самая нелепый казус мог произойти именно с Гургеном. Что и говорить, в жизни Тани всегда было место парадоксам – друзьям гениев… Неужели ее глумливые предположения насчет больницы оказались реальностью? Похоже, да. Но как он сумел так быстро оправиться от шока? Или это вранье от начала до конца? Впрочем, если человек придумывает ТАКОЕ, значит, у него действительно не все дома. Шутить с собственным здоровьем – опасная затея.

 

****

- Ты стоишь? Ну-ка сядь немедленно! У меня потрясающая новость! – Таня ворвалась в квартиру Евы, невзирая на массивного ротвейлера подруги и ранний час. Воскресенье, девять ноль-ноль.

- Ну ты, блин, даешь. Могла бы часиков в шесть заглянуть, чего уж там.

- Нет, в шесть я была далеко отсюда. В «Метле». В смысле, в «Метелице».

- Выкладывай, зачем явилась.

- Я выхожу замуж! – Пискнула Татьяна и сунула под нос офигевшей Еве руку с изящным кольцом.

- Погоди, дай проснуться. Что-то я не расслышала. Ты замуж? За кого?

- Как за кого? За Гургена! Вах! Он сделал мне предложение сегодня ночью.

- Так быстро???!!! – Ева отходила от потрясения.

- А что тянуть? Мы любим друг друга, жизнь полна сюрпризов. Он – мой подарок на День варенья.

- Ты уверена в нем? Здесь что-то нечисто.

- А зачем ему врать? – Таня, стягивая туфли, прошмыгнула на кухню и налила себе сок. – По расчету жениться Гурген не станет. У него все есть, он бизнесует довольно успешно. Гурген не тот человек, который женится на деньгах. К тому же, у меня кроме квартиры и старинных картин Серова ничего нет.

- Разве у тебя дома подлинники Серова? Я всегда думала – подражание в его стиле. – Удивилась Ева.

- Ну да, подлинники. От прабабушки достались. Предки были состоятельными купцами, кое-что удалось после революции сохранить.

- Ни фига себе, сказал я себе! И ты хранишь в квартире такие ценные полотна!?

- А что?

- Их же могут украсть, и тебя заодно прибить.- Возмутилась чужой глупости Ева.

- Хмм, как-то никогда не задумывалась. Паникерша ты, Ева. Потом, картины папа давно застраховал, не об этом сейчас речь. Я думала, ты в живописи разбираешься.

- Разбираюсь, но… В голове не укладывается: подлинники Серова! Они бесценны.

- Отвлекись, эй, эстетка! Тут дела поважнее. Повторяю: мы с Гургеном женимся!!!

- Ты сошла с ума. Татьяна, ты ничего, ровным счетом ничего о нем не знаешь! – Ева взывала к разуму подруги, но чувствовала свою беспомощность. Когда Татьяна чего-то хотела, то действовала напролом. Останавливать ее было утопией.

- Я знаю все необходимое. Прошлое Гургена меня не волнует.

- А настоящее?

- Его настоящее кристально, как слеза комсомолки.

- Прекрати свои дурацкие шуточки! – Ева трясла подругу за плечи. – Ты в своем уме? Поживи с ним хоть пару месяцев, присмотрись. Ты в какой-то эйфории.

- Да, у меня сказка. Кстати, ты будешь свидетельницей. Со стороны жениха свидетелем выступит Иваныч. Мы уже все решили.

- Боже мой, а что дальше?

- Дальше – медовый месяц в Армении. Я мечтала побывать в горах, а Гурген будто чувствовал это. Он уже купил билеты на самолет. Через две недели мы будем вдыхать воздух свободолюбивого Кавказа! – Татьяну явно пробивало на патетику. - Сначала полетим в Ереван, потом навестим родню Гургена в Чаренцаване и Севане, а на десерт Сочи.

- У меня плохое предчувствие, Татьяна. Умоляю, подумай.

- Просто ты всего на свете боишься, а я обожаю экстрим. Любовь – это лотерея, и я наконец-то вытащила счастливый билет!

- Ни пуха, ни пера тебе, дорогая… Я умываю руки. Кофе будешь?

- Нее, растворимую шипучку? Мерси. Побегу родителей оповещать. Шок – это по-нашему.

Ева растерянно теребила пояс халата. Татьяна, ее ближайшая подруга, скоропалительно выскакивает замуж и улетает в Армению. «И почему я всегда драматизирую? Может, он действительно ее любит. В крайнем случае, разведутся, когда достанут друг друга. Два холерика под одной крышей вряд ли выживут. А околокриминальное прошлое Гургена – так у кого его в наше время нет? Разве что у меня, у Татьяны и Лены». Ева сама ответила на свой вопрос и поплелась в ванную.

 

****

Свадьба пролетела мгновенно. Несмотря на расписанную Гургеном многочисленную армянскую диаспору, церемонию провели в более чем тесном кругу. Родственники невесты, так и не успевшие познакомиться с будущим зятем, мама Гургена, его младший брат и свидетель Иваныч. Гурген нехотя согласился, когда девушка решила помимо родителей и Евы пригасить Лену с мужем. Ленка, вторая близкая подруга Татьяны, пришла в восторг от известия о грядущем бракосочетании. Она считала Гургена «прикольным», а остальное для нее было неважно.

- Зачем нам лишние приглашенные? – Капризно приподнял бровь жених.

- Лишние? Это мои близкие друзья! Лена и Стас, почти семья. – Татьяна опешила.

- Ладно, солнышко. Не кипятись. Твое слово – закон.

- Мерси, «мой мексиканский негодяй». - Татьяна внезапно погрустнела и задумалась. - Твоя мама, похоже, не очень мне рада. Гурген, она переживает, что ты женишься не на армянке?

- С чего ты взяла?

- Мы с ней перекинулись парой слов, не более.

- Мама не любит пустой болтовни.

- Получается, ей все равно, с кем собирается жить родной сын?!

- Конечно, нет, сладкая моя. Не забивай голову ерундой. У вас еще много времени, чтобы познакомиться ближе. Впереди целая жизнь. - Гурген бережно обнял девушку и провел ладонью по ее лицу. – Мне очень повезло с тобой! – После нежнейшего поцелуя все разночтения исчезли, и мысленно Татьяна уже летела в сторону Кавказского хребта.

 

Выйдя из ЗАГСа, молодые, наскоро попрощавшись, умчались в аэропорт.

- Проставимся потом, когда вернемся! – Сделала ручкой счастливая чета Багдасарян.

- Да, ребята хотят побыть вдвоем. Что тут непонятного? Мы с отцом тоже свадьбу не устраивали… - Мать Татьяны растерянно кивнула. На душе у нее скребли кошки, но она старалась сохранять непринужденное выражение лица. В конце концов, она сама подтолкнула дочь к официальному оформлению отношений, потому что негативно относилась к так называемым гражданским бракам. Было видно, что женщина жалела о своей категоричности, но изо всех сил показывала окружающим, что это не так.

 

****

Ереванская родня Гургена, шумная и сплоченная, встретила молодых гостеприимно, без пафоса и громких слов, которыми так злоупотреблял он. Татьяна чувствовала себя среди них чужой, но не показывала вида. Погостив в столице пару дней, они продолжили медовый месяц в более отдаленных районах Армении. Одним из пунктов «армянских каникул» парочки стал маленький живописный город Севан. Новобрачных поселили в домике с видом на озеро на окраине Севана. Татьяна блаженствовала, а какие чувства обуревали Гургена – оставалось загадкой. Вообще, в Гургене уживались первобытное скотство и какая-то еле уловимая утонченность; что-то, певшее об этой утонченности в виде облачка. Того облачка, о котором говорят, что оно пробежало по лицу, проскользнуло в выражении глаз. Была-таки какая-то неосязаемая тучка загадочности в этом неисправимом позере. Так или иначе, она любила Гургена за нечто, незримое для окружающих. А может быть, просто за проведенные с ним месяцы весны и лета. Если кому-то этого покажется мало, значит, он плохо разбирается в данной жизни.

 

Молодожены вышли за пределы города. Дома оставались позади, до ближайшего жилища лежал путь не меньше километра. Им хотелось побыть наедине. Кругом стояла тишина. Такая тишина, что по жужжанию пчелы можно было следить за ее полетом. Налево чернело глубокое ущелье; впереди парочки темнели синеватые вершины гор. На вечернем небе начинали подмигивать звезды.

- Странно, милый… - Обратилась она к Гургену.

- Что тебе странно, солнышко?

- Мне кажется, что звезды здесь гораздо выше, чем у нас на Севере.

- Так оно и есть. Завтра будет отличная погода, купаться пойдем. Хочешь, я покажу тебе сногсшибательный вид на Аракс?

- Конечно, хочу! А что такое Аракс?

- Негодяйка, где тебя географии учили?

- В художественной школе №1188. И не обзывайся на меня, негодяй. – Она ласково потрепала супруга по жестким волосам.

- Аракс – главная река Армении. – Назидательно произнес Гурген.

- Ясно. Зато я в курсе, что самое глубокое высокогорное озеро – Севан. Его глубина до 86 м. и площадь более 1200 квадратных метров!

- Ну, тогда прощаю твое невежество, энциклопедистка. Вперед, к вершинам!

- Ты уверен, Гурген? На мне босоножки - не самая подходящая обувь для альпинизма.

- Ничего не бойся, я с тобой. – Гурген подхватил жену на руки, закружил и подкинул вверх.

- Аааа, моя голова! – Взвизгнула Таня. – Я ударилась макушкой об ветку!

- Хмм, извини, солнышко. Я не хотел. Не рассчитал силы, подбросил выше, чем надо. Это от любви! Дай поцелую – шишки не будет. – Гурген аккуратно поставил супругу на землю. Молодой человек принялся весело строить планы на остаток отпуска, ведя за собой жену. Татьяна, спотыкаясь и обдирая коленки, послушно тащилась за ним. «Мечтала побывать на Армянском плато? Получите-распишитесь», - буркнула про себя девушка, но вида не показала. Ведь рядом было он! Горная тропинка легкомысленно виляла и уже едва различалась в сумерках. Татьяна, наконец, поняла восторг Лермонтова сотоварищи, воспевшего суровую прелесть Кавказа. Тот, кому случалось бродить по пустынным горам, долго всматриваясь в их образы, поймет поэтов, вдохновленных этими волшебными панорамами. Взобравшись на гору, влюбленные остановились и оглянулись; на ней будто висело серое облако, предвещавшее грозу. Но на востоке все было ясно и золотисто, так что Таня с Гургеном забыли о нем. У подножья горы лежала долина. По ней над озером скользил голубоватый туман, направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые кустарником и снегами.

- Устала, ахчик? Цао танем… – Гурген обратился к жене по-армянски. На местном диалекте сия непереводимая игра слов означала что-то жизнеутверждающее.

- И замерзла тоже. Может, пора спускаться?

- Нет, я еще не показал тебе самое главное. Уже почти пришли. Взгляни! – Молодой человек обнял спутницу и подвел ее к самому краю обрыва. Вид открывался фантастический. Татьяна замерла от восхищения, напрочь забыв о своем страхе высоты. Cо всех сторон неприступные скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные чинарами, а внизу Аракс, обнявшись с другой, безымянной речкой, протянулся серебряной нитью и сверкал, как змея.

- Поцелуй меня, здесь и сейчас! – Голос мужа вывел Татьяну из оцепенения. Внезапно девушка почувствовала, что они стоят на обжигающе-холодном ветру, и зыбкий край пропасти почти осязаем. Одно неосторожное движение, и нога соскользнет вниз.

- Мне страшно, Гурген. Отойдем от обрыва, пожалуйста.

- Значит, ты мне не доверяешь? Думаешь, я тебя отпущу? – В его глазах сверкнул недобрый огонек.

- Нет, что ты! Я доверяю тебе больше, чем себе.

- Тогда в чем дело? Моя женщина не хочет меня поцеловать?!

- Хочет, но боится. Пожалуйста, отойди на шаг, у меня ноги подкашиваются от такой высоты. Ты вырос в горах, а я нет. – В эту минуту девушке показалось, что лицо Гургена поразительно похоже на Врубелевского «Демона». «Что за чушь! Наверное, полнолуние располагает к мистике; ночь в горах, я продрогла до костей и мерещится бред. Гурген ни за что не даст мне умереть».

- Ой, больно! Гурген, я поранила голень о камни. – Таня нагнулась, чтобы разглядеть ранку. - Какой поцелуй?! Милый, я вот-вот упаду туда, - девушка с испугом озиралась на зияющую пропасть. - Погоди, не сейчас, не надо! Дай руку!!! – Татьяна почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

 

«Неужели это ВСЕ? Говорят, сердце человека разрывается быстрее, чем он долетает до земли. Значит, меня уже нет…»

 

 

****

«Какая нелепая смерть, - сквозь зубы прошептала Ева и бросила горсть земли на гроб подруги. Резко повернувшись на каблуках, она быстрыми шагами вышла с территории кладбища.- Старое тихое кладбище около метро Бабушкинская. Здесь похоронены все родственники Татьяны, здесь так часто мы бродили вдвоем с подругой под флегматичный шепот тополей. На маленьком клочке земли лежит столько молодых! В основном тут захоронения солдат, двадцатилетних жертв политических распрей в Афгане и Чечне. Кто бы мог подумать, что она, шкодливая девчонка с рыжей копной волос окажется в закрытом цинковом гробу рядом с могилой деда? Ха, насмешка судьбы: внучка погибает в Армении, рядом с местом, где родился ее предок. Круг жизни замкнулся, и вот настала очередь Татьяны». – Проносилось у Евы в голове. Мысли девушки в тот момент существовали отдельно, сами по себе. Они будто плыли в пространстве над головами людей, провожающих ее подругу в последний путь. Ева не вынесла рыданий Лены, вида Татьяниных родителей, постаревших на жизнь, соболезнующие толпы невесть откуда свалившейся родни... Ей просто хотелось исчезнуть и никого, никого не встретить. Никаких знакомых лиц! Ева безразличным взглядом окинула ровный ряд могил, прежде чем выйти за ворота. На сотую долю секунды ей показалось, что знакомая фигура в плаще стоит поодаль от похоронной процессии, будто боясь приблизиться. Неужто Гурген? Нет, такого не может быть. Он лежит в реанимации, и пробудет там, по меньшей мере, месяц. Седьмое сотрясение мозга, переломан в труху – ему еще срастаться и срастаться. Гурген пытался спасти жену, но ему это не удалось. Татьяна сорвалась в пропасть и разбилась, а он упал на небольшой выступ. Благодаря этому молодой человек выжил, но тяжело покалечился. Сначала его доставили в местную городскую больницу, а уже оттуда переправили в Москву. Врачи сказали позавчера, что состояние Гургена критическое. Он же не бессмертный горец Дункан Маклауд, в самом деле! Человек в плаще обернулся. Ева тяжело вздохнула: профиль со сломанным носом не оставлял места сомнениям. Мужчина осторожно приблизился к ней.

- Гурген??? Ты жив!? – По привычке спросила Ева. Идиотизм вопроса сейчас волновал ее меньше всего.

- Как видишь.

- Будь счастлив. Если сможешь.

 

 

 

Часть 2

 

«Надежда в Бозе, а сила в руце».

Надпись на клинке гетмана Мазепы

 

«Человек рождается один и умирает один. С этим ничего не поделать: одиночество органично, неизбежно. Татьяна умерла, но умерла любя. Наверное, она получила от жизни все, и Бог забрал ее на пике счастья. Ее не увидят старой развалиной, ее запомнили жизнерадостным Бутоном (Ева горько улыбнулась, вспомнив интернетовский «ник» подруги). С Гургеном, хоть и недолго, они были красивой парой. Как спонтанно подружка влюбилась… Они были знакомы всего лишь месяц, и вот уже свадьба, а за ней это роковое путешествие. Татьяна часто говорила, что хоть и боится высоты, но с Гургеном обязательно побывает в горах. Она чувствовала себя с ним в полной безопасности. Господи, ну почему сказки обрываются трагично? Теперь у меня никого нет. Татьяна погибла, Сергей со мной развелся, Лена вышла замуж и уехала. Надеюсь, у Лены все хорошо. Иначе и быть не может». - После похорон Татьяны Ева впала в глубочайшую депрессию. Работа, учеба, семья, мужчины – все казалось подзабытым сном, параллельной реальностью, галлюцинацией. Она сидела на ковре в своей комнате, обхватив колени руками. Окна были плотно занавешены, на столе догорала ароматическая свеча. Ева перестала ощущать время. День? Ночь? Разве теперь это имеет значение… Размышления девушки прервал назойливый телефонный звонок. Невероятным усилием воли она заставила себя снять трубку.

- Алло! Кто это?

- Здравствуй, Ева. Это Марина Сергеевна, Танина мама.

- О, добрый вечер… Или день… - Натянутая пауза не предвещала ничего хорошего. Ева не знала, что сказать человеку, у которого недавно погибла дочь.

- Ева, не могла бы ты зайти к нам? Нужна твоя помощь.

- Да, конечно, Марина Сергеевна. Иду.

Родители Татьяны жили в двух автобусных остановках от Евиного дома, поэтому уже через полчаса девушка пила чай с матерью бывшей подруги жизни. Обычно на Татьяниной кухне мрачное настроение отпускало Еву. Чугунная тоска постепенно сменялась легкой светлой грустью, а затем и последняя таяла, как запах пирожков и соленые огурцы из холодильника «Минск», который Ева помнила ещё с шестого класса, как и чучело щегла на стене, как и бабу на холодильнике, как и бесполезные деревянные ложки на полках. Обстановка способствовала благодушию. Ева могла абстрагироваться, посмотреть на себя откуда-то свысока. Все, что находилось за пределами этой кухни, казалось ненастоящим, приснившимся. Можно было подойти к своей жизни с общих позиций, трезво все оценить, и даже с некоторой надеждой заглянуть в будущее. Но все это было раньше, раньше… Улучив мгновение, когда Танина мама оборвала свою тираду, чтобы перевести дух, Ева попыталась перевести траурный разговор в прагматичное русло.

- Что все-таки случилось, Марина Сергеевна?

- Ева, вчера мы были у нотариуса. Творится что-то необъяснимое! Он показал какое-то завещание, по которому все имущество Тани отходит к Гургену. Такое возможно? Квартира ведь была приобретена задолго до ее замужества.

- Теоретически возможно, если она написала завещание на мужа.

- Но дочь хотела все оставить братьям, я уверена. Сергей собирается жениться, им негде жить со Светой.

- Постойте, Марина Сергеевна. Таня вам говорила что-нибудь про завещание? – Встрепенулась Ева.

- Да, она написала его пять лет назад, как только мы купили ей квартиру. По тем документам все имущество отходит братьям в равных долях.

- Опишите подробно, как все происходило.

Женщина сосредоточилась.

- Нотариус достал из сейфа запечатанный конверт, на котором стоял его штамп. Да, еще там была подпись Тани и каких-то двух свидетелей. Нотариус дождался появления Гургена и зачитал завещание. Все достается мужу: квартира, картины, фамильные украшения…

- Что, так и сказано: мужу? У вас копия завещания есть? Дайте, я взгляну. Ага, Гургену Артушевичу Багдасаряну, без указания его статуса. Грустно. Ну да ладно, я постараюсь что-нибудь выяснить. На Татьяну это не похоже.

- Попробуй, Ева. У нас самих руки опускаются. С тех пор, как дочь погибла, жизнь полетела под откос. Отец пережил инсульт, у меня щитовидка. Лиля, Танина бабушка, перестала выходить из дома… Понимаю, надо жить дальше, но как?

- Марина Сергеевна, я сделаю все, что в моих силах.

- Спасибо, Ева.

 

****

 

В Москве, несмотря на жаркий август, было сыро. Ева пролистала телефонную книгу своего мобильника и нашла нужный номер. Василий Викторович Гулин, старший оперуполномоченный ОБЭП ЦАО. Есть контакт! Вася не откажет в содействии. Они с Татьяной были близки пару лет назад. Господи, как смешно она передразнивала Васю с его бесконечными «кошмарными терками», как бегала с вытаращенными от ужаса глазами, когда он попадал в передряги… Конечно, Вася вскоре восстановился по кусочкам, как Терминатор, и жизнь вошла в привычную колею. Но воплей, нервов, соплей… Энергии Тани, когда она влюблялась, хватило бы, чтоб обеспечить небольшую такую Москву… «Двигатель инертных тел, Татьяна оставалась большим ребенком».- Ева с умилением - таким, как умиляются на слепых щенков, вспомнила о романе лучшей подруги и опера Васи Гулина.

Вася окончательно покорил сердце девушки тем, что отпиздил (именно так, побоями это не назовешь) Таниных соседей. Не тех торговцев «дурью», на которых жаловалась девушка, а вполне мирных алкоголиков, живущих этажом выше. Ошибочка вышла. Об’ездоленные алкаши явили собой жалкое зрелище. Вытирая красные носы, они бормотали что-то о собственной значимости, безвредности и вселенской справедливости. Ничего не поняв, как и большинство обитателей подъезда, им оставалось лишь подчиниться карающей длани правосудия в лице капитана Гулина. Пустячок, а приятно. Зато какой перфомэнс: залитая кровью лестничная площадка, местный ОМОН и завывания пенсионерок. Татьяна повержена!

Потом их влюбленность сошла на нет, но дружеские отношения сохранились. Ребята общались на уровне поздравлений с Новым Годом, изредка ностальгировали под «Ballantine’s» и лирику Миши Круга. Кажется, Вася слышал от общих знакомых о Таниной гибели.

-Ало, Вася? Это Ева. Узнал? Странно. Будь любезен, набери мне на сотовый. – Перестраховщица Ева не желала оповещать Управление собственной безопасности, денно и нощно прослушивающее телефоны капитана Гулина, о своем деликатном деле. – Вася, ты нужен мне как мужчина (на том конце провода поперхнулись). Нет, ребенка мне заделывать не надо, успокойся. Ты слышал, что случилось с Татьяной? Ты сейчас один в отделе? У меня к тебе личное дело. Да, жду. – Вася обещал перезвонить.

- Привет, Ева! Слышь, давай перетрем где-нибудь в тишине. Устал, как собака, жрать охота. Подъезжай в «Дуплет» через час.

- Не вопрос!

За уютным столиком местечкового ресторана Вася поглощал жульен, а Ева, отхлебывая «Каберне», рассказывала ему о печальных событиях последнего месяца.

- Значит, Танюха вышла за азера, нацмена?

- Не за азера, а за армянина. Наполовину еврея. – Вася хмыкнул. – Анекдот вспомнил. Негр на обочине ловит тачку. Останавливается рядом с ним хачик: «Эй, дарагой, куда тебя подвезти?» - а негр отвечает - «Никуда! Я с черными не езжу».

- Жизненно…- Ева выдавила из себя улыбку.

- И как она погибла? Извини, я отвлекся. - Василий позвал официантку.

- Разбилась… Гуляли по горам вдвоем, и Татьяна оступилась. Гурген пытался ее спасти, но не смог. Не удержал.

- Бедная Танюха! Если бы мы с ней не расстались тогда… Эх… Нам было прикольно.

- Вась, у истории нет сослагательного наклонения. Если бы, да кабы. Меня беспокоит другое. Посмотри, пожалуйста, по своей базе, есть ли что-нибудь на субъекта по имени Багдасарян Г.А. Имя-отчество непроизносимое, я фамилию-то с трудом записала. Приводы, судимости - ну вообще все, что найдешь.

- По какой базе?

- Откуда я-то знаю, по какой именно?! Это ваши МВДшные базы, не мои.

- Говно вопрос. Дай-ка запишу фамилию. Зачем тебе это?

- Видишь ли, дорогой, у меня есть некоторые сомнения относительно «безутешного» вдовца.

- Теперь-то какая разница? Танюху не вернешь.

- Да, конечно, но все же…

- Завтра позвоню, если я что-нибудь найду.

- Спасибо, Вася. И еще…

- Что еще? – Вася утомленно отложил в сторону столовые приборы и скривил тонкие губы. Он вторые сутки не спал.

- У тебя есть знакомые, через которых можно запросить материалы по факту гибели человека за пределами России?

- Где конкретно?

- В Армении.

- Это сложно и не в моей компетенции. Ты же знаешь, я занимаюсь экономическими преступлениями. Вот если он чиновник, которого на взятках можно повязать – только свистни.

- Но это архиважно! Вася, пойми: я хочу знать все, все, что связано со смертью Татьяны. Ты ведь был к ней неравнодушен. Ради ее памяти сделай что-нибудь. – «Убитым» голосом Ева проняла капитана. Тот почесал репу.

- Ладно, прикину. К нам в Управление как раз мой старый кореш приехал, Арсенчик. Вчера бухали с федералами, сегодня я сауну заказал. Арсен это дело любит… Хочешь за компанию с нами?

- Нет уж, увольте.

- Шучу. Так вот, мы с Арсеном вместе Академию закончили, он пару лет отработал в Москве, а потом на родину в Ереван подался. Может, согласится раздобыть информацию по старой памяти. Но учти: это незаконно!

- Я тебя умоляю! Мы же юристы. А что вообще в нашей стране законно?

- Закон – это мы. – Вася заржал, как боевой конь при звуках трубы, и панибратски обнял Еву.

 

****

 

Капитан Гулин слово держал: на следующее утро ровно в десять Евин сотовый телефон забился в конвульсиях от виброзвонка.

- Але, Ева! Вася на проводе. Кое-что нашел про твоего ару. Ничего особенного: три привода за кабацкие драки, в один из которых у него обнаружили коробок с «травой». Отделался административным взысканием. Откупился, короче. Хочешь, распечатки по нашей базе скину? Его паспортные данные нужны?

- Нет. А впрочем… Прочитай мне на слух.

- Гурген Артушевич Багдасарян, 20 сентября 1977 года рождения, прописан на Олонецкой, 13. В 2001 году зарегистрирован брак, паспорт был утерян в 2002 году, восстановлен в…

- Стой! Погоди. Когда, говоришь, брак зарегистрирован? – Насторожилась Ева.

- Восьмого августа 2001 года, с гражданкой Берман Розой Михайловной

- Интересно получается. Татьяна не говорила, что Гурген был женат. И когда этот брак расторгнут?

- Хмм, не знаю. После восстановления паспорта он мог и не ставить в нем штамп. Сходи-ка ты, Ева, в Кутузовский ЗАГС, где вся эта каша заварилась.

- Непременно! А что с материалами по делу Татьяны? Протокол с места происшествия, осмотр тела судмедэкспертами, их заключение?

- Не все сразу. Арсенчик мне обещал, но ему время надо. Недельку потерпи; мне и самому не безразлично, как Танюха «сыграла в ящик». С тебя причитается!

- Вася, мы знакомы два года. За мной не заржавеет. Чем смогу – помогу. Мои старые связи в налоговой к Вашим услугам. Бывай!

 

****

 

Ева уже полчаса топталась возле Кутузовского ЗАГСа. Определенно, когда-то она здесь бывала. Ну конечно, в нем работает Елена Горностаева, Евина сокурсница по юракадемии. Она уже заместитель начальника ЗАГСа: стремительная карьера для человека без блата. Елена заслужила эту должность, тут Ева ни минуты не сомневалась. Последний раз они виделись в конце мая. Ева совершенно случайно столкнулась с Еленой в баре кинотеатра «Сатурн», куда, по совпадению, они пришли вместе с Татьяной, Гургеном и его приятелем Иванычем. Мужчины пили водку с пивом, девчонки тем временем делились новостями. Елена, помнится, в тот вечер очень удивилась выбору Татьяны. Гурген вызвал в ней смешанные чувства. С одной стороны, как человек деликатный, она не позволила себе критиковать кавалера Татьяны. С другой стороны, юноша раздражал ее пафосными фразами, нетактичностью и пьяной пальцовкой. Таня всего этого не замечала, а если и замечала, то потакала. Что ж, близкой дружбы между Еленой и Таней никогда не было, но они явно друг другу симпатизировали. Пару раз Ева сводила их в общей компании, не более того.

У входа в ЗАГС толпились изрядно поддавшие группы «дорогих россиян». Август, суббота, пора свадеб. Ева терпеливо дожидалась обеденного перерыва, когда помещение, наконец, опустеет, алкогольно-парфюмерный шлейф брачующихся выветрится, и они смогут обсудить с Горностаевой ее вопрос. «Надо попросить Елену поднять архив за 2001 год, - составляла план действий Ева, - если, конечно, она на это пойдет».

Ева прошлась по коридору, нашла табличку «Горностаева Е.В., заместитель начальника отдела», постучалась. Услышав «войдите», она проскользнула в дверь и осталась стоять, улыбаясь. Девушке показалось, что Елена сразу поняла: визит Евы не вписывался в рамки праздной болтовни. После дежурных вопросов «Как дела, как муж-дети, карьера-работа, здоровье-отдых, кого из наших видела?» Ева приступила к осуществлению своей щекотливой просьбы.

- Слушай, Елена… Мне кое-что нужно…

- Понятное дело. Просто так ты никогда не появляешься. - Ева покраснела. В словах Елены была доля правды. Как часто мы откладываем на потом общение с теми, с кем пресловутое «потом» может не произойти вообще! Ева вспомнила о Татьяне и с трудом сдержала слезы.

– Знаешь, Татьяны больше нет. Погибла. Мне нужна твоя помощь.

- В чем? – Елена внимательно слушала Еву.

- Вопрос очень деликатный. Я выяснила, что ее муж, оказывается, уже был женат.

- И разведен, соответственно?

- Не уверена. Это я и хочу выяснить. Если Гурген не расторг предыдущий брак, то с Татьяной, соответственно, он зарегистрировался незаконно.

- Да, понимаю. – Елена вздохнула. – Мы же оба юристы.

- Но мне хотелось бы еще и узнать, кто его жена. В этой истории всплывает все больше и больше интересных фактов… - Ева замолчала. Она не хотела рассказывать Елене все обстоятельства. Та, в свою очередь, это понимала. Но Еве-то необходимо получить доступ к той информации, которая выдается лишь по запросу правоохранительных органов! Елена не обижалась на приятельницу. Она лишь мягко уточнила:

- Я не могу тебе ничем помочь, Ева. Без официального запроса давать секретную информацию…

- Ты не понимаешь!!! – Ева вскочила из кресла и оперлась на Еленин стол, приблизившись к ее лицу. – Татьяна – моя лучшая подруга, и она умерла! Вдруг обнаруживается какое-то завещание, по которому Гурген является наследником. По-любому, независимо от того, были они женаты или нет! Она его знала-то всего месяц… Не будь этой фиктивной свадьбы, она бы никуда не поехала!

- Понимаю, тебе очень тяжело. – Вздохнула Горностаева.

- Ничего ты не понимаешь. Я совсем одна… Вместе с Татьяной я потеряла половину себя. А тот, из-за неосторожности которого она погибла, жив-здоров. И он уже забыл о Татьяне! – Ева беспомощно опустилась в кресло.

- Смежная с моим кабинетом комната – архив. Дела стоят по адресам, а у меня по времени – обед… - Елена достала из сумки кошелек и встала из-за стола. – Ты идешь?

- Через минуту. – Ева была ей благодарна за тактичность. – Иди, я следом. И спасибо…

- Всегда пожалуйста, - Елена вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Ева взяла со стола ключ от архива.

 

«Вот и пригодилась архивная практика, которую я прошла в колледже. За двадцать минут управилась. Все сходится: Гурген не разведен. Татьяна конкретно подставилась, дурочка… Теперь нужен ксерокс и коробка конфет «Ферреро Роше» для Елены. Хотя, она не возьмет даже такой скромный презент как шоколад, не говоря уж о чем-то более серьезном», - Ева молниеносно покинула лабиринты Кутузовского ЗАГСа. Адрес жены Гургена был у нее на руках, дело оставалось за малым – найти эту женщину и познакомиться с ней. Далее Ева предпочитала не загадывать. Экспромт он и в Африке экспромт. Действия по ситуации методом логического тыка.

 

****

 

Двухгодовалая «девятка» цвета «мокрый асфальт» с ворчанием завелась. «У автомобилей тоже бывают критические дни, плохое настроение и депресняк. Понимаю. Только, пожалуйста, девочка, не сегодня! Потерпи, и я отгоню тебя в лучший сервис; твои «морщинки», нацарапанные малолетними трагладитами, отполируют, движок переберут. И я куплю тебе новую подвеску!» - Ева шепталась с машиной. В такие моменты она понимала своих славянских пращуров-язычников. Ева, не садившаяся за руль больше двух месяцев, с опаской выехала их гаража. «Ничего, прорвемся!» - Девушка подбадривала сама себя, игнорируя комментарии мужчин относительно своего профессионализма в вождении. Подъехав к нужному дому, она сверила адрес и приглушила мотор. Охраняемый двор, система видеонаблюдения. Зайти под глупым предлогом? Нет. Вряд ли откроют, и вдобавок там может оказаться Гурген. Он не выразит восторгов по поводу прихода Евы. С чего бы вдруг Ева заявилась к его законной жене, о существовании которой, теоретически, она не должна подозревать? Значит, остается ждать, пока Роза Багдасарян сама выпорхнет из дома. У Евы имелась фото первой жены Гургена. Спасибо капитану Гулину. Вася, проникшись воспоминаниями об их с Татьяной love story, добыл из личного дела фотографию гражданки Берман, ныне Багдасарян. Миловидная брюнетка, но не чистокровная еврейка. Скорее всего, полукровка - черты лица более мягкие. Она напомнила Татьяну, поэтому Еве сделалось невыносимо больно, и она отложила файл с фотографией в бардачок.

На Москву опускалась душная ночь. Заслушавшись диск Цоя, Ева чуть было не упустила ту, на ожидание которой потратила два часа. Из освещенного подъезда вышла дорого одетая девушка и процокала на шпильках по направлению к автомобильной стоянке. Ева сразу узнала Розу, хотя фото с документов было сделано года четыре назад. «Вылитая Татьяна – тот же рост, овал лица, густые волосы, длинные ноги. Лишь немного полные бедра нарушают картину практически модельного имиджа. Да, на красоток у Гургена губа не дура», - с ненавистью подумала Ева и на первой скорости порулила за молодой женщиной. Роза поздоровалась с охранником стоянки, села в «Пежо» и врубила в салоне музыку на полную громкость. Опасения Евы, что на своей «девятке» она быстро потеряет Роза из вида, не оправдались. Девушка вела иномарку аккуратно; казалось, ее водительский стаж мал и она старается изо всех сил избегать проблемных ситуаций на дороге. «Не то, что муженек. Типы вроде Гургена считают, что правила созданы для того, чтобы их нарушать».

Роза объехала несколько круглосуточных торговых центров, зашла в раскрученный бутик. Она делала это машинально. Скорее от скуки, нежели для совершения покупок. Как Ева успела заметить, ничего, кроме фирменного пакета с логотипом «Vichy», Роза не приобрела. Девушка явно «убивала» время. Ближе к полуночи Роза притормозила у клуба «Парижская жизнь». «Наконец приехали! У меня бензин уже по нулям, а эта дива все колесит», - Ева с радостью выбралась из машины. – «О, сегодня в «ПЖ» концерт. Народу набьется немерено, будет трудно с ней познакомиться… Ладно, что-нибудь придумаю».

Толпа, жаждущая зрелищ, осаждала секьюрити у входа в «ПЖ». Судя по всему, Роза была завсегдатаем клуба; она вошла без очереди, охранник вежливо ей кивнул. Ева вспомнила, что один из ее знакомых диджействует в «Парижской жизни». Пришлось, скрепя сердце, звонить ему. Ева ненавидела «нужные» знакомства, хотя понимала, что без них никуда. Ни туда и ни сюда. Особенно ее удручало, когда приходилось просить об одолжениях малоприятные личности. «Паша, здравствуй, рада тебе до коликов, проведи в клуб за большое спасибо», - речитативом прокрутила в голове она и углубилась в поиски мобилы, которая, как обычно, почивала в самом отдаленном уголке сумочки.

Клуб встретил Еву стойким прокуренным амбре и ангелоподобным голоском вечного «сексуального подростка» Андрюши Губина. На танцполе Розы не оказалось. Значит, она в ресторане. Ева бросила взгляд на публику, сидящую за столиками. Свободных мест мало, но при желании найти можно. Роза со скучающим видом изучала меню. Столик, за которым она сидела, был рассчитан на двоих.

- Извините, рядом с Вами свободно? – Ева обратилась к девушке.

- Свободно, присаживайтесь. – Роза, похоже, обрадовалась неожиданной собеседнице.

- Мне повезло! Сегодня в «ПЖ» аншлаг, яблоку негде упасть.

- Да нет, как обычно.

- Сначала я подумала, что красивая девушка вроде Вас кого-то ждет. – Ева знала, что лесть действует безотказно в девяти случаях их десяти. Роза расплылась в улыбке. – Меня зовут Ева.

- Очень приятно. Я - Роза.

Девушки разговорились, сразу перейдя на «ты». Ева поняла, что Розе катастрофически не хватает общения. Она обсудила достоинства клуба, сравнила «ПЖ» с «ПМЖ», параллельно щебетала что-то про новую коллекцию «Армани» и сервис Сочинских курортов. Легкость мыслей у Розы была необыкновенная. «Этим можно и нужно воспользоваться!» - Ева охотно поддержала собеседницу и состроила недовольную обиженную гримасу.

- Посмотри, Розочка, сколько сброда вокруг! Девицы совсем в шмотках не секут. Кроме тебя и меня ни одной красивой бабы. Мужиков нормальных тоже нет. Одни «быки» и раздолбаи. – Ева знала, что богатые бездельницы не прочь покритиковать все на свете.

- И в баре нет моего любимого коктейля «Оргазм на пляже».– Подхватила Роза. Безобразие! Не «Отвертку» же пить, в самом деле. - Официант, два «Мерло» и какой-нибудь ваш фирменный салатик. Вообще-то я предпочитаю армянский коньяк, но не сейчас. Ты любишь коньяк? – Поинтересовалась она.

- Люблю, но я за рулем. И вино, думаю, не стоит пить…

- Я тоже за рулем, но грамм сто можно. Хочу снять стресс. У нас в Армении всегда пьют коньяк. Конечно, настоящий коньяк здесь не подадут – так, отстой, подделка французского.

- Ты из Армении? – «Удивленно» всплеснула руками Ева.

- Не совсем… - Роза замялась. - Я родилась в Москве, но в Армении бываю каждое лето. С мужем.

- Здорово! А почему ты в клубе одна? На тебе обручальное кольцо, а где муж? - Розе льстило пристальное внимание к своей персоне. В Еве она увидела достойную напарницу для «культурного» досуга, к которому дива причисляла вылазки в клуб.

- Мы с мужем не живем вместе. Хорошее дело браком не назовут. – Роза вздохнула и тут же опомнилась. – Но это временно, мы не собираемся разводиться. Так, отдохнем друг от друга. Ребенка заведем…

- Понимаю. Сама в такой ситуации побывала. – Ева сочувственно закивала, как игрушечные собачки с пружинкой вместо шеи, которыми трепетные водилы «украшают» салон автомобиля.

- Правда? Ты замужем?

- Развелась в прошлом году.

Треп о погоде, мужчинах и молодежной моде натолкнул Розу на мысль о том, что неплохо бы пересечься с Евой снова. Найти стильное тусовочное заведение вдвоем гораздо веселее. Подруг у Розы не было. Вся ее жизнь состояла из мужа, то и дело пропадавшего «на строительстве», и траты денег. Работать девушка не хотела, хотя имела какое-то гуманитарное в/о. То ли экономическое, то ли социологическое. Эта подробность Еву не интересовала. Совместные походы с ней по столичным дискотекам давали нужный результат: Роза становилась все откровеннее и откровеннее. Видимо, она остро нуждалась в собеседниках, а Ева умела втираться в доверие, когда ей это было нужно.

Очередную «стрелку» новоиспеченные подруги забили в «Славе». Ева резервировала стол заранее, зная, что сделать это субботним вечером проблематично. «Unreal»,- как любила восклицать Роза.

 

****

- Собирайся и поедем ко мне! – Заявила с порога Роза, - у меня тут травка, - последовали хлопки по карману кожаного костюмчика, - Качество hi-fi.

Ева вспомнила обкумаренных приятелей и её передернуло.

- Пойдем-ка покурим-ка? А как же «Слава», зарезервированный стол? – Иронично протянула она.

- Да ты, Ева, такой травки в жизни не пробовала, а если б не мой Гурген, то и не попробовала бы. Мой муж - армянин, творческая личность, и в травке, стало быть, понимает толк.

- Ладно, поехали. Заодно в гостях у тебя побываю. Муж дома?

- Нет, он в Питере. Командировка.

Просторная «трешка» на Проспекте Мира, где проживала Роза (временами с супругом), была обставлена со вкусом, без «новорусских» прибамбасов, с известным шармом. Ева рассыпалась в комплементах дизайнерским талантам Розы, чем привела ее в неописуемый восторг.

- Тебе нравится? Честно? А муж говорит, что я бездарна и трачу деньги на ерунду.

- У тебя дома замечательно! Ну, начинаем «банкет»?

- Начинаем! Держи, - та подала ей «косяк». Девушки затянулись.

Ева знала, что ее с первого раза травка «не возьмет», в отличии от Розы, которая частенько ею баловалась. Ева никогда не пробовала марихуану и не собиралась, но иначе выудить из Розы информацию о Гургене было сложно.

- Ой, у меня отличная заначка! Настоящий армянский коньяк. «Арменьяк», десять лет выдержки, «Great Valley»! – Розочка ткнула пальцем в пузатую бутылку.

- Ну, за Великую Араратскую долину! Набулькай по пятьдесят грамм. – «Дзинь», - откликнулись рюмки-хрусталюшки.

 

«Арменьяк» - марихуана - опять «Арменьяк», ещё раз коньяк, пара-тройка затяжек. - Надо бы ещё лимончика отрезать, ой! Бля, обрезалась. Евка, отрежь лучше ты. Смешная ты, Ева! Рюмка, вот смотрю я на тебя, и так мне смешно.  Гы-гы.  Ой, не могу, кто ж так режет! Евка, быстрее! Наконец-то! Здравствуй, лимончик мой родненький-й-й-й, за нас с вами! - Роза пролила алкоголь на колени. - Анкор, еще анкор. Пей, Евка! За хер с ними!

- И за Хуан Антонио Самаранча! – Ева пригубила «Арменьяк».

- Не смеши меня, Ева! – Девица истерически захохотала.

Розу капитально развезло. Очевидно, у нее наступил самый кайф, потому что она выглядела расслабленной, довольной и какой-тосытой, хотя за весь вечер не прикоснулась к еде. Ева делала вид, что чувствует то же самое, но притворяться было ни к чему. Жена Гургена болтала без умолку.

- Розочка, а чем твой благоверный занимается?

- Хи-хи, он строитель, строим-строим кошкин дом. Взяточки даем толстозадым бюрократам, сами на бабки попадаем. - Роза предприняла попытку встать из-за стола. Безуспешно.

- На бабки? Как?

- Муженек то машину разобьет, то – ик- объект не в срок сдаст. Бильярд на деньги - зашибись. И Гурген говорит, что у меня нет вкуса!? Посмотри на спальный гарнитур!

- «Он дурак, его посадят», – Ева вспомнила фразу из старого фильма.

- Что такое? – Насторожилась Роза, испуганно глянув на внезапно

расфокусировавшуюся подругу.

– Ничего. У тебя отменный вкус! Особенно по части мужчин… хмм.

- Мой муж такой затейник! Хи-хи, слово такое смешное - затейник! Мы с Иванычем и Гургеном вечно какие-то бумажки подписываем. Бумажки, бумажки… Нотариус сует бумажку, я подписываю. Дает-подписываю, чик-чирик, мы писали, мы писали, наши пальчики устали. Еще косячок? Не ломайся, Евка! – Она взяла из рук Розы курево и сделала вид, что затянулась. Девчонки гоготали минут пятнадцать. Как они смеялись! Как смеялись… Господи! Так нельзя. Хватит… Наконец успокоившись, девушки услышали крики разбуженных соседей. «Пора закругляться», - Ева поискала глазами часы. - Четверть пятого. Однако!»

 

 

«Никакого завещания на имя Гургена Татьяна не писала. Эврика! Интуиция меня не подвела. Он подсунул документ этой дурочке Розе, а та, не глядя, подписала. Внешне они с Таней похожи, а уж по фото на Татьянином паспорте нотариус точно не их не различил бы. По ее паспорту Гурген запросто оформил завещание, подставив Розу. Мошенничество, под статью попадает. Паспорт моей подруги он мог взять, когда ее не было дома. Танька вечно хранила документы на самом видном месте. И зачем ей прятать что-то от мужа? Стоп, а как же Татьянина подпись на завещании? Значит, Гурген заставил Розу ее подделать. В легкую. Наплел что-нибудь, презентовал очередной брюлик, а Розочка не вдается в подробности. Потренировалась (у Тани подпись элементарная), и вперед. Роза склонна к аферам: попахивает соучастием. Хорошо бы графологическую экспертизу сделать. Впрочем, все и так ясно. Попробую взять Гургена на понт. Если он попрет на рожон, то подключу Васю. Не желательно, конечно, ментов вмешивать, но что делать?...

Далее из бессвязного монолога Розы девушка поняла, что весной, аккурат накануне знакомства с Татьяной, Гурген потерял крупную сумму. Черная полоса у «сына гор» началась с того, что он угодил в серьезную автомобильную аварию, где от очумелых ручек Гургена пострадал не только приснопамятный «Форд Маркиз», но и эксклюзивный «Бентли». Спорить с владельцем «Бентли» Гурген благоразумно не стал (очень хотелось жить). Таким образом, пятизначная сумма в американских рублях перекочевала из кармана мсье Багдасаряна в карманище хозяина помятого «Фордом» лимузина. Да, беда не приходит одна. Взяв очередной «левый» объект, он не уложился в смету, чем сильно расстроил заказчика. Расстроенный заказчик пригрозил сделать Гургену «а-та-та» с летальным исходом, если домик в деревне Горки не будет возведен в срок и с учетом всех его пожеланий. Картина прояснялась.

- Тазик, - прохрипела Роза. - Б-в-у-у-э-э-э-а-а-а-а!!!  Евка!  б-в-в-э-э-э!!!  Мне плохо!!! Ву-у-у-э-э-у-у-ээ.

- Посмотрела бы я на того, кому хорошо после коньяка и «косяка»…Срочно выпей активированного угля! – Ева почти насильно затолкала ей в рот таблетки. – Теперь воды. Больше воды, еще пей! Тебе надо прочистить желудок.

Ей действительно было плохо, плохо всему организму, каждому органу в отдельности, каждой клетке, которая задыхалась и молила о свободе.

– Ева, раздень меня и отведи в ванную (Роза выразила общее пожелание всех субстанций, её составлявших). Б-э-э-э!!!

После очередного обильного извержения переваренного сознание Розы начало проясняться. Она недоумевала о смысле происходящего.

- Ева, ты? Здесь? Что, что пр-произошло? – Она запиналась.

- Все нормально, Розочка. Пошли, спать пора. – Ева повела дрожащую девушку в спальню. Трава, по всей видимости, оказалась плохая, потому что пальцы Розы на обеих руках онемели. "Да, - подумала Ева, - теперь я понимаю, что имелось в виду под лёгким параличом конечностей в инструкциях по технике безопасности при работе с электрооборудованием".

Роза забудет об их разговоре, в этом Ева была уверена. Материалы следствия, которые пришлет Васин коллега из Армении – вот, что окончательно расставит все точки над i. Эта мысль полностью заняла Еву. Роза, павшая «жертвой» марихуаны, была благополучно оттеснена на периферию Евиного сознания, приблизительно в ту область, где толклись троюродные родственники и реклама прокладок. Уложив обкуренную девушку спать, Ева вышла из квартиры. Благо, дверь автоматически захлопнулась, оставив обессиленную хозяйку в изоляции до пробуждения. Как отвратительно в России по утрам )))

 

****

Оперуполномоченный Гулин подкатил на своей «боевой машине вымогателей» (то бишь «БМВ») к ресторану «Дуплет». Тонированное стекло опустилось. Из салона повеяло «родным» Диором.

- Евка, салют.

- Не называй меня Евкой!

- Ладно, не парься. Я достал материалы по Танюхиному делу. Арсен прислал фото по электронной почте.

- А заключение судмедэкспертов?

- Факсом, оно у меня. Пойдем, обмозгуем. Завтра я выходной, имею право вмазать.

- Ты же за рулем! Кто меня домой повезет?! Не сяду я с тобой.

- Сесть ты всегда успеешь. – Товарищ Гулин целенаправленно устремился к барной стойке. – Наш столик в VIP-зале. И не надо тут лекций о вреде алкоголя. У нас работа нервная.

Они разложили на столе фотографии, сделанные на месте происшествия. Несмотря на плохое расширение, Еву насторожил снимок уступа, где чудом уцелел Гурген. По его словам, пытаясь удержать Таню, он соскользнул следом в пропасть, но по счастливой случайности упал на маленький каменный выступ. С тяжелейшими травмами, какие, если верить медицинской справке, получил Гурген, он сам не смог бы выбраться.

- Вась, взгляни. – Она пододвинула капитану фото. – Гурген с открытыми черепно-мозговыми повреждениями подпрыгнул, подтянулся и выбрался наверх?! На трехметровую высоту?

- Человек-паук, мля…

- Анализируй: выступ настолько узкий, что, падая, нереально очутиться на нем. Если Гурген держал Таню за руку, то он должен был полететь по той же траектории, что и она. То есть прямиком в пропасть.

- Вопрос, конечно, интересный…

- Вася, здесь вопросов больше, чем ответов. Как Гурген выбрался – раз, как дополз до дома – два, как Татьяна, панически боявшаяся высоты, попала на край пропасти – три. Заметь, осмотр тела мог быть сфальсифицирован. Он запросто столкнул Таню.

- Зачем?

- Ему позарез нужны были деньги, а Татьяна завещала мужу квартиру.

- У Танюхи крыша съехала? – Вася не верил своим ушам.

- Нет, нет и нет! Татьяна не писала никакого завещания, оно – искусная подделка. С доказательствами туго, но я их достану! Мы потребуем пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Что скажешь?-

Вася нахмурился. Вокруг его глаз проступили первые морщины.

- В Армении не станут возбуждать дело об убийстве русской девушки мужем-армянином. – Он со злостью плеснул себе в бокал еще вискаря. – У них там клан, все куплено. Своих не тронут. А закончится, не сомневайся, нашим дружным заплывом в дерьме.

- Но произошло предумышленное убийство! Хладнокровное, расчетливое убийство! – Ева сорвалась на крик. Бармен с любопытством повернулся в ее сторону.

- Ева, представь ситуацию, - неожиданно рассудительно и трезво произнес Вася, - ситуацию паршивую, но реальную. Если в Москве замочат, скажем, рядового гражданина какой-нибудь жопы вроде Эфиопии. Негра, не дипломата или коммерса. И убийцей окажется русский, небедный, со связями. Вопрос на засыпку: станут ли шить уголовное дело? Не реви, я сказал! Эта лошина пидальная убил Танюху. Четко сработано, но посадить его мы вряд ли сможем. – Вася стукнул кулаком по столу и грязно выругался. - Интерпол к этому не подключишь, масштаб не тот. – Случай недавно в округе был: таджика зарезали. Куча свидетелей, а дело не возбудили. Замяли, потому что парень, который его пырнул, в ФАПСИ служит.

- Прекрати, не могу слушать твои истории.

- … а потом,- игнорируя Евин стон, продолжал фонтанировать Вася, - одного азерка скины избили до коматоза. Он, козел, заяву в местное отделение кинул. Так его чуть не добили окончательно!

- Что же делать? – Беспомощно прошептала Ева.

- Поганку завернем, без базара. У него автомобиль есть?

- Кажется, есть. «Роллс Ройс» ручной сборки, как у султана Брунея…

- Че, правда? – Присвистнул Вася. Его неугомонные глазки загорелись, и в каждом бегущей строкой запестрили купюры.

- Вроде того. Решил в крутого Уокера сыграть? Правосудие по-московски?

- Why not… Хочешь, мои ребята ему на дороге подставу устроят? Таганских припашем. Можно и просто отмудохать, под себя всю жизнь ходить будет. Тут главное грамотно исполнить. Брат, говоришь, у него ширяется? Братца-нарика посадим: наверняка он либо стучит, либо торгует. Коллегам из УБОНа работки подкинем. – Вася желал линчевать Гургена способами, доступными ему (в силу беспомощности слепой дамы по имени Фемида).

- Оставь его. Я так не могу, Вася. Это беспредел, сплошной беспредел. – Ева чувствовала, что если не уйдет прямо сейчас, ни минутой позже, то еще капля, и котел ее отчаяния переполнится. Она боялась, что поддастся на Васины уговоры. Самым ужасным в общении с Васей было то, что, в каких бы оскорбительных и унижающих достоинство выражениях он не учил Еву нюансам отечественного правосудия, во время и после бесед с ним она испытывала необыкновенный упадок сил. Увы, Вася говорил правду. «Оставь надежду, всяк сюда входящий»… Текущие время и место как бы перестали существовать для Евы, горизонты бытия сузились по всем направлениям, и какие-то новые пути стали невозможными. Тупиковая ветвь.

 

 

****

Поблагодарив секретаршу, которая указала девушке на кабинет Гургена, Ева без стука открыла дверь. Она вальяжно скинула плащ и плюхнулась в кресло напротив удивленного мужчины.

- Извини, Ашот, я перезвоню позже. – Гурген положил трубку. – Какого хрена ты явилась?

- Фу, как невежливо, Гурген (как Вас по батюшке? Арменович? Леонович?) Вспомнила: Артушевич. Где «здрасьте»?

- Пошла ты!

- Пойду, но после того, как расскажу тебе одну сказку. И отключи телефон: в ближайший час он тебе не понадобится. – Ева спокойно закурила. Гурген пришел в бешенство.

- У меня нет времени!

- Будет. Или я приду с ордером и людьми, для которых ты выкроишь свое драгоценное время. Лет семь как минимум. Кошмар инвесторов, черт тебя побери.

От неожиданности Гурген потерял дар речи. Впрочем, он быстро взял себя в руки и принялся деловито расхаживать по комнате.

- Сказочка, Гурген, вкратце такова. Жил-был добрый молодец; учился, по пабам шастал, работал, маму с братцем содержал. «Какой помощник для папы Карло!» Встретил девушку, полумесяцем бровь. Женился.

- Заткнись! Как ты смеешь в таком тоне говорить о моей бедной Татьяне? Я до сих пор не отошел от потрясения!- Гурген картинно опустил голову и вздохнул. Еще немного, и он начал бы заламывать руки, как герой греческой трагедии.

- А кто говорит о Татьяне? Я имею в виду Розу Михайловну Багдасарян, урожденную Берман. – В выражении физиономии Гургена произошел немедленный переход от скрытой злости к злости, готовой вырваться наружу. Он судорожно выбирал стратегию. Разговор принял серьезный оборот, к которому он не был готов. В конце концов, решив, что отпираться бессмысленно, Гурген процедил.

- Да, я был женат, что из этого?

- Ничего хорошего. Для тебя. Ты не развелся с Розой, и, следовательно, брак с Таней заключен незаконно. Он недействителен, брачный аферист.

- Мы с первой женой уже давно не жили вместе, когда я встретил Татьяну. Я потерял старый паспорт, а в новый штамп не поставил. Руки не доходили.

- Иди ты! А подделывать завещания, значит, руки дошли?

- У тебя нет доказательств, шизофреничка. – Гурген нервно закурил, поняв, что сболтнул лишнее.

- Ошибаешься. Милашка Розочка мне все рассказала. Как ты отвел ее к нотариусу, как по Татьяниному паспорту она подписала необходимые бумаги, как твой Иваныч выступил свидетелем. Результат экспертизы почерка у меня готов. Подпись на завещании не принадлежит Татьяне. Сговор получается, Гургенчик. Роза, думаю, не захочет намотать срок. Она тебя сдаст.

- Врешь!

Он опешил. Уловив в интонации Гургена неподдельное желание разразиться скандалом, Ева предпочла выложить главный козырь.

- Я знаю, что ты убил Татьяну, столкнув ее со скалы. Ты не получил серьезных травм, это был блеф. Липовая справка.

- Чушь собачья! Не убивал я Татьяну,- зашипел он, и тут же нелогично добавил. – Это все равно недоказуемо.

- Ошибаешься: доказательства есть и готовы к отправке в милицию. Все шито белыми нитками. Ты в долгах, погибает жена, очень кстати обламывается наследство… Я сразу просекла, как только прочла копию завещания. Она, якобы, оставила все тебе, независимо от статуса. Муж – не муж, без разницы. Ты решил подстраховаться на случай, если всплывет, что ты не разведен и брак с Таней по сути фикция.

- Сколько тебе надо? Назови сумму! – Задергался Гурген.

- Какая же ты дрянь! Неужели ты и вправду считаешь, что я могу заработать на смерти лучшей подруги? Такое пришло в голову исключительно тебе. Квартира у Тани средненькая, но если прибавить стоимость имущества, антикварных картиночек… Нормально, на пиво хватит. – Гурген уставился на Еву немигающими глазами.

- У меня связи в ФСБ! В Прокуратуре!

- В Комиссии по правам человека тоже, небось, свои люди? Да, Гургенчик? - Ехидно подтрунивала над ним Ева.

- Что ты хочешь? – Глухо проговорил он.

- Я хочу, - отчеканила каждое слово девушка, - чтобы ты не вступал в права наследства. Мы сейчас же поедем к нотариусу, и ты добровольно откажешься от завещания в пользу Таниных братьев. Немедленно! Я прослежу. Собирайся. Ничего из Татьяниного имущества тебе не принадлежит. И это самое меньшее, на что ты способен в данных обстоятельствах. Конечно, я могу тебя посадить и пролить себе бальзам на душу, когда тебя пустят по кругу, как трубку мира. Но Татьяну этим не вернешь. Ты и без моей помощи угодишь за решетку, или пристрелят «благодарные» заказчики. Я в тебя верю! – Ева сделала паузу. Она поняла, что добилась своего.

- Хорошо. – Он бессильно упал в кресло.

- И послушай, Гурген… - Ева застыла в дверях. Она знала, что видит его в последний раз. - Ты - человек, живущий в кредит. А кредиты надо отдавать… Всегда. Особенно, когда берешь их у Жизни.

 

 

 

 

Москва, деревня Медведково, 2003