Не знаю, когда ты появилась в моей жизни, может быть, только вчера, когда я обнаружил у себя на столе, сером и совершенно безликом, витражные краски фирмы "Pebeo", а рядом лежал лист бумаги, формат А4. «Зачем? – удивился я. – Ведь этими красками отнюдь не по бумаге рисуют, а по стеклу», совсем не подумав при этом, откуда они вообще появились в моей прокуренной комнате. И откуда взялся листок? Мне он не нужен: я давно не пишу от руки. А вечером кто-то стёр небо с окна, и я почти разозлился, потому что внезапно вокруг меня разлилась темнота, я сделал шаг наугад, и под ногами тотчас же хрустнул магнитофон, который я тысячу раз собирался закинуть повыше, но каждый раз, поднимая, глазею на голый паркет с облупившимся лаком; ставлю обратно и улыбаюсь в себя: никто не увидит, а я не скажу. Не успел разозлиться, потому что вдруг явственно я услыхал переливчатый смех из-под длинного шкафа вдоль стенки у двери. Ничего там живого, как и смешного, быть не должно, кроме пыли и старой картонной коробки из-под обуви Cesare Firrao, потому не поверил. И только лишь утром, проснувшись, я вспомнил, что там, в самом дальнем и пыльном углу, ещё должна находиться пустая коробка из-под туфлей Yves Saint Laurent; если бы вспомнил вчера, тогда бы поверил. Верю же я, что эта коробка там есть, хотя её выкинул очень давно, как часть своей жизни. Её больше нет, нет и коробки. Или всё-таки есть? Не загляну, пусть всё так остаётся.

 

Неделей тому словно небо обрушилось, нависнув над крышами белою кашей. Кутаясь в куртку, я вышел на улицу, где мелкою рябью кружили снежинки, падали вниз и немедленно таяли. Снизу каток, а над ним плещут лужи. Сыро, тоскливо и серо кругом. Медленно тронулся в сторону парка, от промозглого воздуха ёжась и вздрагивая. Тени деревьев, столбов и машин. Где я, зачем я, куда я иду? В парке асфальт был заснежен и светел, на деревьях сверкали кристаллики льда, и никого на дорожке, лишь тени и я. Где же та фея, подумалось мне, что радугу мне разольёт под ногами, по которой я дальше пойду? «Поступь ведь держишь, осанка прямая, разве то мало?». Тени пропали, как не было их, словно их ластиком стёрли; я улыбнулся и дальше пошёл. Это не ты нашептала? Точно ведь ты.

 

Годами назад, когда жизнь разорвала меня пополам, кто-то собрал меня воедино – наверно, при помощи клея и степлера, по-другому б не вышло. Думаю, ты. Кроме тебя, никто б не сумел.

 

Вот, ты смеёшься опять своим переливчатым радужным смехом. Я тоже смеюсь, но волнуюсь ужасно.

 

Дай твою руку – я прижму её к сердцу, чтобы унять его бешеный стук…