Рассказ Александра Гусева «ЗВЕЗДА НА НЕБОСКЛОНЕ РЕКИ»

http://litkonkurs.ru/?dr=45&;tid=210346&p id=96&nom_id=235

 

Рецензент: Петр Дубенко http://www.litkonkurs.ru/?dr=17&;luid=754 3

 

 

Два одиноких человека – старый и малый – встречаются на клочке земли, который в результате стихии оказывается отрезан от окружающего мира. Невольно оказавшись вместе, и поначалу не очень-то желающие пускать чужого в свой устоявшийся мир, эти двое постепенно привязываются друг к другу. И когда уже, казалось бы, все наладилось, все враждебные обстоятельства преодолены героями, тут в дело идет самый тяжелый лом, против которого уж точно приема не найдется – смерть. Такова вкратце сюжетная коллизия рассказа Александра Гусева.

В своем рассказе автор поднимает очень важный вопрос – все ли в нашей жизни подвержено рационализму современного мира или все-таки осталось место чему-то еще не покрытому налетом черствости, чему-то душевному, не загубленному расчетливостью и равнодушием. Прекрасно эту идею подчеркивает центральный персонаж рассказа. Бакенщик дед Миша, живущий в компании с собакой на берегу реки, вдали от людей, и вопреки желанию сына и снохи никак не желающий «пустить в дело» старый, давно малопригодный для жизни дом, «разменять» его на уютную городскую или дачную жизнь со всеми удобствами. Для него важнее зажигать бакены, следить за порядком на реке и помочь незнакомому беспризорному мальчишке. Одним словом, бакенщик предстает фигурой очень знаковой и значимой. Это такой не воинственный мятежник, не желающий мириться с изменениями, происходящими в духовной жизни современного общества, но свою непримиримость он не «выпячивает», не делает из нее флага над баррикадами, как это свойственно многим современным героям.

Таким образом, бакенщик дед Миша – фигура символичная, и именно с этого и хочется начать критиковать автора. При том, что в центре внимания очень символичная фигура, символичность как художественный прием в большей части работы отсутствует. Намек на нее появляется лишь в конце, в виде млечного пути, распластавшегося над героями. Но это уже мало спасает, хотя и оправдывает очень претенциозное название. Не спасет потому, что кроме данного обращения к символичности, другие характерные для данного жанра художественные формы воплощения в рассказе игнорируются.

Во-первых, главной стилевой доминантой является сюжетность. Сюжетная композиция очень насыщена. События сменяют друг друга довольно быстро, причем это касается не только проходных моментов, выполняющих роль связующих звеньев, но и опорных точек композиции, которые в результате такой торопливости растворяются в общем потоке действия. Но и это не самый большой недостаток. На мой взгляд, в данном рассказе очень четко отразилась тенденция развития малой прозы на нашем портале. Эта тенденция заключается в слабом развитии конфликта, а то и вовсе в его отсутствии. А ведь именно конфликт является главной движущей силой любого хорошего рассказа. В данном случае имеется очень хорошая основа для сильного, впечатляющего конфликта, хорошее, грамотного развитие которого могло бы захватить и заставить переживать практически любого читателя. В смоделированной автором ситуации есть основа даже для нескольких конфликтов. Это и бакенщик-подросток, и бакенщик-участковый, который должен вернуть пацана в детдом. Все эти возможные конфликты лишь в зачатках обозначены автором, но совершенно не развиты. При этом финал остается открытым и рождает очень много вопросов.

Сюжетность диктует насыщение авторского текста глаголами, что делает его динамичным, легко воспринимаемым. Но, с другой стороны, не оставляет места для внутренних состояний и переживаний героев, для их мыслей. Об этом догадываешься только по поступкам героев, но и таким значимым поступкам в тексте уделено минимум внимания. Это становится особенно заметно, если сравнить по объему два фрагмента текста. Один посвящен переживаниям героя: «У старика больно кольнуло в груди и он, задыхаясь, побежал к протоке. Господи, неужели утоп малец?». Второй же фрагмент, объемом в несколько раз больший, посвящен подробному описанию процедуры поиска в столе бутылки уксуса. В нем автор подробно рассказал читателю, как дед Миша влазил в стол, как гремел кастрюлями, и как собака с любопытством смотрела на костистый зад хозяина, обтянутый джинсами «техасами», которые так называл дед. Значения двух этих фрагментов для художественной составляющей рассказа не сравнимы, однако, более важной части автор уделил минимум внимания, зато проходной эпизод расписал во всех красках. И этот пример не единичен.

Композиция образов тоже не впечатлила. Рассказ населен схематичными образами, четко вписанными в привычную однотонную схему: хороший-плохой. Причем, что характерно, перед читателем появляются только положительные герои, отрицательные только упоминаются в разговорах и воспоминаниях. Не знаю уж, сознательно ли автор пошел на такой шаг, но подобная односторонность не позволяет развить и обострить заложенный в основу рассказа конфликт. Уж очень все получилось зализано гладко, до того, что даже милиционер соглашается усыновить сбежавшего из детдома сироту без всяких раздумий, колебаний, как пионер, живущий под девизом «всегда готов». Подобная однополярность героев просто выжигает все пространство рассказа, оставляя вокруг лишь черную гладь предсказуемости.

Вот так и получилось, что в потенциале сильное художественное произведение в итоге снизошло к обычной душевной истории, хорошо, интересно рассказанной, привлекающей внимание читателя, но просто истории. Виной тому неудачная организация текста, применение не соответствующих задачам художественных приемов и, как следствие, отсутствие связи между заявленным содержанием и формой воплощения.