Воспитательная сказка от Партии Зеленых о недалеком будущем.

 

Серый Волк, поджав хвост. Медленно брел на трех ногах, впрочем, как и полагалось Серому Волку, между пеньков деревьев и консервными банками.

Правда справедливей было назвать его рыжим, или даже лысым волком, так как постоянное поливание химическими дождями не могло быть полезным его некогда пышной и серой шубе. Итак, рыжий, облезлый, мокрый, несчастный и как всегда голодный Волк брел к домику Козы. И мысли у него были такие же рыжие, облезлые и унылые: «Жалко ведь козлят»,- так думал Волк: «Но есть то надо. Надо есть!»-внезапно разъярился он: «Надо,»- злость ушла так же внезапно как и появилась. Мысли текли вяло, с ушей капало. «Зайцев или перестреляли или сами сдохли, травы налопавшись, а в ней столько заразы, что и слон отравится. Мухоморы жрать надоело, значит надо съесть козлят, пока сами не передохли. Решено, иду на ВЫ»- и не прибавляя шагу. Все также уныло, Волк приплелся к домику с шиферной крышей.

Осторожно заглянув в окно он понял. Что ни Козы, ни ее ухажера нет дома. «Повезло!»-решил Волк, и подобравшись под дверь он запел тоненьким от постоянного недоедания голоском. «Вроде бы так и нужно?..» - не то обрадовался, не то приуныл он. Но то, что ответили ему козлята!.. Их ответ, заставил его по собачьи осесть на задние ноги, лапа, парализованная после того как Волк поел из консервной банки с иностранной этикеткой, заныла еще сильнее. И слабо закружилась голова, в ответ на слова козлят: «Твой голос, на мамин, совсем не похож, ты голосом ТОНКИМ фальшиво поешь!»

Чувствуя, что нужно хорошенько поразмыслить, и прийти в себя, Волк почесал за ухом и удалился за угол дома.

И тут, из бывшего леса, превратившегося в смесь помойки и лесоповала. Послышалось такое мычание, что Волк с перепугу решил, что это ревет бык Федя, принадлежащий леснику Федору Михалычу, но потом вспомнил, что тот недавно сдох, отведав картошку предназначавшейся для хозяйского стола. Сообразив это, Волк было уже успокоился, и вот тут то из «леса» выбралась Коза. Издав все тот же устрашающий рев, Коза подошла к домику и запела: «Отворите, поскорей, мамаше дверь, я устала, я голодная как зверь!»-все тем же громовым голосом. Волк закусил лапу, чтобы не закричать. И было от чего! Мало того, что он понял, что таким голосом ему не спеть при всем своем желании ни за что на свете, потому, что этому прокуренному басу позавидовал бы даже прадедушка нашего Волка, которому не удалось съесть прадедушку этих козлят, именно из-за своего грубого (Грубого? ХА!) голоса. Не говоря уже о нем, рыжем, несчастном и заморенном Волке. А вдобавок еще и потому, что один взгляд на Козу убил бы на месте любого – с измятой мордой, с сигаретой в желтых зубах, в каком то непонятном лапте с надписью, на копыте, она производила ужасающее впечатление. А еще это ее меканье-мыкание – это было уже слишком, для больного и слабого создания называемого Серым Волком, который чуть не заплакав, круто развернулся и бросился наутек, с той скоростью, какую только позволяли развить его три с половиной лапы.

Оглянувшись мельком, он увидел, как козлята внесли свою, уже не стоявшую на ногах пьяную мать в дом, заботливо сняв с нее непонятный лапоть. Это был удобный момент напасть на них, потому что сама коза была беспомощнее своих козлят, но Волку, пережившему огромное потрясение, это и в голову не пришло. Знал я, что все не так,

но чтоб всё было ТАК, я и не думал" - и он не останавливаясь мчался дальше, во всю силу своих легких, ... пока взгляд его слу¬чайно не зацепил ближайшие кусты. Он резко притормозил. Два ро¬зовых пятачка, уставились на него с немым обожанием. А после визг удиравшей добычи окончательно заставил его прийти в себя. Машинально выбрав поросёнка потолще, хотя выбор вряд ли был точен, принимая во внимание одинаковую худосочность поросят, и сле¬дуя за мелькавшим впереди из-за кустов розовеньким, ставшим почти родним курносым хвостиком, он отогнал от себя мысль: "Откуда

эти бедолаги?"- и припустился ещё быстрее.

Но почти тут же притормозил, так как поросёнок "нырнул" в нору в холме и забаррикадировал ход ящиками с гнилыми яблоками, поми¬дорами, и другими дурнопахнущими и неаппетитными отходами с бли¬жайшего консервного завода. При всей своей всеядности, выработаной годами голода и химии - Волк не смог заставить себя прикосну¬ться к мерзким, обляпаным ящикам. И поборов подступившую дурноту, уда¬лился, провожаемый тревожно-злорадными взглядами внука Наф-Нафа... как оказалось по направлению к другому домику! Треть¬его дома не было, так как Наф-Наф, из-за своего человеколюбия, геройски погиб на вертеле туристов, два года назад. А его внуки Нюф- Нюф и Неф-Неф, подравшись из-за наследства, разошлись. Нюф-Нюф остался в доме деда, а Неф-Неф ушёл и поселился в холме, откуда только что с позором удалился наш рыжий герой. Поэтому постояв немного, и посмотрев издали на эту кирпичную крепостъ, и вспомнив историю своего дедушки, пытавшегося завладеть домом /поросята тогда в расчёт не шли/ он уже собрался убраться восвояси… Но, о радость! Счастье наконец улыбну¬лась и ему. Ещё не веря своим плазам, он подбежал трусливой; трусцой, и впервые в жизни, улыбнулся, концами, некогда страшной пас¬ти. Дом, простоявший не менее ста лет, построенный из недоброкачественного кирпича", был такой ветхий, что дунь посильнее и он рухнет, но даже дунуть как следует - Волк не мог. Но ещё не теряя надежды, быстро оббежав дом, он нашёл наиболее слабое место, навалился всем телом, и чувствуя содрогания дома, где-то внутри дрожа от предвкушения… он увидел сквозь осевшую стену перепуганные черносливины глаз поросёнка и...

Выпрыгнув в последнюю минуту в окно, поросёнок увидел, как рухнувшая крыша похоронила под собой бренные останки нашего героя, до конца верного долгу и зову предков, последнего из своего великого рода, носившего раньше имя Серых Волков!

Мир его праху!!!

 

,