Часть первая: Джордж.

 

Джордж Хантинг работал сторожем в Лондонском Королевском музее. Конечно, он отвечал не за весь этот огромнейший музей, а только за малую его уличную часть – аллею с аркадой и небольшой скверик на западной стороне от основного здания. Летом это было замечательное место для отдыха. Там можно было часами сидеть на скамейке, вдали от городской суеты и смотреть на огромные деревья, которые окружали сквер по периметру. Эти деревья повидали много интересных историй, множество замечательных личностей. Одной из таких личностей был Джордж. Он – седовласый старичок, работал в этом музее уже много лет, и никто, наверно, даже не мог сказать, когда он появился в музее, или, хотя бы, сколько ему лет. В летнее время он круглыми днями прогуливался по своей аллее и проводил бесплатные экскурсы в историю для многочисленных посетителей. Вы могли приходить хоть каждый день в течение нескольких недель в этот сквер и не услышали бы двух одинаковых историй. Про каждую скульптуру в парке, или окно выходящее на западную часть он мог рассказывать по нескольку часов. Зимой же он проводил большую часть времени у себя в сторожке и читал очередную из книг с вековой историей, которые ему в тайне выдавали в местной библиотеке, а он в свою очередь очень бережно с ними обращался, чтобы через несколько дней получить еще одну.

У Джорджа, как и следовало ожидать, было множество друзей. Это семейная пара Уилсонов, должно быть, ровестников Джорджа. Они каждую неделю приходили в сквер и по два часа сидели под одним и тем же деревом. Это и Джейн – официантка из паба за углом. Иногда по вечерам Джордж заходил в этот паб, Джейн приносила ему две пинты пива, и если посетителей было немного, садилась с ним за столик, и они вместе смотрели в окно и разговаривали о жизни. Это и почтальон, который приносил корреспонденцию в музей. Джордж, как истинный лондонец, выписывал два футбольных еженедельника и Бен, так звали почтальона, по вторникам и пятницам исправно приносил ему журналы. Болели они за разные команды, Джордж за Тоттенхэм, а Бен за Фулхэм, и на этой почве у них всегда возникали ожесточенные споры, которые обычно заканчивались дружественным похлопыванием по спине и приглашением в спортбар на следующий матч.

Этой зимой у Джорджа появился новый, особенный друг. В тот день резко похолодало и выпал первый снег. Когда уже совсем стемнело, и Джордж сделав вечерний обход, засел за новый том «Истории Великобритании», к нему в сторожку кто-то постучался. Он открыл дверь и увидел маленькую девочку. Она была одета в легкую курточку и короткие штанишки. На вид ей было лет восемь, но самым необычным, было то, что была она ярко выраженной азиатской внешности. Джордж спросил кто она и откуда, на что получил только вопросительный кивок с просьбой войти вовнутрь. Он впустил и накормил девочку. Она постоянно молчала, и Джордж догадался, что она не знает английского и даже не понимает, о чем тот спрашивает.

На утро Джордж позвонил в социальную службу, чтобы они забрали потерявшегося ребенка. А через пару дней девочка снова вернулась в парк. Она сидела у входа в сторожку и ждала Джорджа после обхода…

На утро ее в сторожке уже не оказалось. Услышав, как сторож рано утром звонит по телефону, она убежала. Соцработник, который приехал уже через полчаса, рассказал Джорджу о маленькой беглянке. Оказалось, что зовут ее Лолита. Она приехала в Лондон вместе со своими родителями из Пакистана, в поисках лучшей жизни, но потом случилась трагедия, и родители погибли, а девочка осталась одна на улице. Также он рассказал, что девочка уже третий раз сбегает из интерната и если, когда ее найдут, она сбежит снова, ее депортируют обратно в Пакистан. Потом он попросил Джорджа позвонить им, если что-нибудь узнает о Лолите, и откланялся.

Следующие пару недель никаких новостей не от Лолиты, ни от соцслужбы не было. До самого кануна Рождества. В сочельник в музей приехала съемочная бригада местного телеканала, они собирались снять сюжет о Королевском музее, и решили снимать в аллее. Все шло нормально, съемки уже подходили к концу, когда внезапно в кадр попала одинокая девочка, которая сидела на скамейке у главной скульптурной композиции, о которой шла речь в сюжете. Девушка репортер попросила девочку пересесть на другую скамейку, а та не обратила никакого внимания на журналистку. Джордж, который наблюдал за съемками со стороны, узнал свою новую знакомую. Он подошел к ней и попытался уговорить ее пересесть, потому что почувствовал, что журналистка очень встревожена от неожиданной помехи и может сорваться на девочку. Но так и произошло. Девушка стала громко кричать на бедную Лолиту, а та не понимая в чем ее вина, стала горько плакать. Через пару минут Лолита в слезах убежала из сквера, оставив Джорджа на скамейке, и съемки продолжились…

Поздно вечером Джордж, заперев сторожку, уже собрался идти домой, встречать Рождество со своим соседом Дареном, но увидел, что кто-то лежит на скамейке в самом отдаленном углу сквера. Это была Лолита. Она замерзла и была уже без сознания. Джордж отнес ее в сторожку и вызвал скорую помощь. Он чувствовал себя очень виноватым перед девочкой, но уже ничего не мог сделать для нее. Скорая забрала ее в больницу, а Джордж побрел домой с осознанием, того что девочка может умереть из-за его невнимательности к судьбе девочки.

Зайдя за угол и пройдя мимо любимого паба, Джордж услышал, что его кто-то окликнул. Он повернулся и увидел ту самую журналистку, которая днем снимала сюжет в его сквере.

- Вы же работаете сторожем в этом музее, спросила девушка, указывая рукой на соседнее здание.

- Да, мэм, вы совершенно правы. Чем я могу вам помочь?

- Мы сегодня снимали у вас сюжет.

- Да, мэм, я помню это.

- Скажите, а где та девочка, которая нам мешала снимать?

- Ее зовут Лолита, мэм. Она не говорит по-английски, и совершенно не хотела вам мешать снимать.

- Да, я это поняла. Так не скажите где она?

- Мэм, она весь день провела на улице, и сильно замерзла. Ее увезли на скорой. Должно быть в Восточный госпиталь, ближайший отсюда.

После этих слов девушка метнулась на другую сторону улицы и села в машину, на которой похоже и приехала, и тут же умчалась в направлении Восточного госпиталя…

 

Придя домой, Джордж вспомнил, что ему говорил соцработник, снял трубку и набрал номер.

- Алло, приемная восточного госпиталя – ответил голос в трубке.

- Добрый вечер, мэм. К вам сегодня поступала девочка лет семи-восьми азиатской внешности.

- Да, сэр. Ее сейчас обследует доктор.

- Скажите, с ней все в порядке?

- У нее сильное обморожение, но жизни это уже не угрожает, через пару дней она поправится.

- Слава Богу. Скажите, а я могу поговорить с ее врачом?

- Нет, к сожалению, он сейчас занят, могу пригласить медсестру, которая будет следить за ней.

- Да, спасибо.

- Алло, - отозвался уже другой голос через пору мгновений.

- Здравствуйте, это Джордж Хантинг, я вызвал скорую для Лолиты.

- Ой, хорошо, что вы позвонили, ведь мы о ней ничего не знаем, даже имени.

- Да вы знаете, я сам о ней ничего не знаю, но мне нужно кое-что вам сказать. Ее родители погибли, а социальная служба собирается выслать ее обратно в Пакистан. Понимаете? У нее никого нет, она же пропадет совсем одна. Вы должны предпринять что-то. И пожалуйста не сообщайте в социальные службы, хотя бы некоторое время. Потом я что-нибудь придумаю.

- Хорошо, сэр, мы постараемся сделать, что будет в наших силах.

- Спасибо вам огромное… и счастливого Рождества!

- И вам счастливого Рождества!

 

Джордж повесил трубку. Это было самое грустное Рождество в его жизни...

 

Часть вторая: Эви.

 

Поезд из Манчестера задерживался, и на перроне уже столпилась куча встречающих, ожидая прихода состава с минуты на минуту. Среди них были двое тех, кто встречал свою будущую коллегу – Эванджелин Паттернс. Пол и Девид работали на городском телеканале, Пол был телеоператором, а Девид – водил микроавтобус со съемочной группой. А сегодня их команда должна была пополниться еще и перспективной журналисткой из Манчестера. Лично с ней парни были не знакомы, однако видели несколько репортажей в ее исполнении, поэтому сразу ее узнали, как только она вышла из вагона.

- Доброе утро, мисс Паттернс! Как доехали?

- Спасибо, все было отлично. А вы должно быть Пол?

- Да, Пол Шеринг, оператор. Ну а это Дэвид Шор, наш водитель.

- Очень приятно, друзья зовут меня Эви.

- Замечательно, Эви. Давайте мы отвезем вас в вашу квартиру, где вы сможете отдохнуть, а после обеда мы заедем за вами – директор хотел увидеть вас, как только вы приедете.

- Квартиру?..

- Ну да, вы для нас очень важный сотрудник и компания сняла вам квартиру в центре города, в 10 минутах езды от офиса телекомпании. Готовы?

- Да, конечно, едемте.

 

Они отвезли свою новую знакомую домой, а уже через пару часов вернулись и направились в центральный офис телеканала. Там они познакомили Эви с командой, работающей над новостным блоком, и, не задерживаясь, проследовали в кабинет директора.

Директор показался Эванджелине очень милым и добродушным человеком. Они немного поболтали, потом обсудили некоторые детали будущей работы, и когда Эви уже собиралась уходить, в кабинет вошел заместитель.

- Мистер Хойт, только что звонил Палмерс. Он никак не может добраться из Лестера. Вы знаете, дороги так занесло снегопадом, сомневаюсь, что он будет до вечера. А ведь он должен был днем снимать традиционный предрождественский сюжет из Королевского Музея.

- Скверная новость, - пробурчал директор. – есть кто-нибудь свободный из репортеров?

- Нет, сэр, все или в городе на съемках, или уже далеко за пределами города – отправились к родственникам. Сочельник ведь…

- Что ж придется в этом году обойтись без сюжета из музея.

- Подождите, - встряла Эви, - может, тогда я попробую снять этот сюжет. Оператор у меня есть и машина тоже – не думаю, что это будет так уж сложно.

- Как думаете, мистер Хойт? – чуть удивленно произнес заместитель, пристально разглядывая Эванджелин.

- Хм… Ну дерзайте, юная леди. К 9-ти часам он должен появиться в эфире. Вам следует поспешить. – произнес мистер Хойт с большим воодушевлением, а потом повернулся к оператору Полу, который все это время сидел в кабинете чуть поодаль и наблюдал за всем происходящим со стороны:

- Шеринг, окажите нашему новому сотруднику всевозможную помощь.

- Да, сэр, непременно. Я думаю, мы справимся.

Затем они вместе вышли из кабинета и отправились в Королевский музей – снимать первый репортаж в новой команде. Эви, Пол и Дэвид.

 

Прошло всего минут двадцать, и фургон съемочной бригады остановился у центрального входа. Еще несколько минут команда сидела в машине и обсуждала, что именно они собираются снимать.

- А о чем был сюжет в прошлом году? – начала Эви.

- О центральном зале. А еще за год до этого о директоре музея. – ответил Пол.

- А что мы снимем в этот раз? – проговорил Дэвид, надеясь услышать какую-нибудь очень оригинальную идею.

- Хм. А может, покажем то, что обычно скрыто от большинства, то о чем многие и не догадываются? – задумчиво произнесла журналистка, вглядываясь в глаза коллег, в ожидании прозрения от них.

- Тогда нам нужно идти во внутренний двор! – внезапно встрепенулся Пол. – В западной части есть небольшой сквер, я там бывал пару раз. Там всегда мало людей, но при этом очень красиво и уютно. Про него уж точно не все знают.

Эви открыла дверь, со словами, «что ж давайте на него посмотрим» и уверенной поступью направилась ко входу.

 

Действительно, сквер им очень понравился, и работа быстро потекла в нужном направлении. Они сняли два коротких интервью с местными смотрителем и экскурсоводом, и приступили к обзорному сюжету об архитектурных и скульптурных особенностях внутренней части музея. Работа шла довольно быстро и команда уже собиралась ехать в студию, чтобы успеть смонтировать к вечерним новостям. Но тут Эви увидела в дальней части аллеи скульптуру, которая ее очень заинтересовала. Это была статуя Мадонны с младенцем, выполненная толи в 16, толи в 17 веке. Эванджелине показалось очень символичным завершить предрождественский сюжет рассказом о статуи Мадонны, и им пришлось еще задержаться на несколько минут, чтобы снять скульптуру со всех ракурсов. А для еще большего эффекта Эви решила сняться возле Мадонны и сказать заключительную фразу, глядя в камеру. Конечно, это была фраза «Счастливого Рождества». Вот тут то и начались проблемы…

Никто не заметил как на скамейке около скульптуры, которую снимали репортеры, появилась эта девочка. Она просто сидела, ни кого не трогала, никому не мешала. Пока не пришло время снимать заключительную фразу. Как ни старался Пол направить камеру на Эви, она никак не могла попасть в кадр вместе со скульптурой, но чтоб при этом не попадала в кадр девчушка. Быстро сообразив в чем дело Эви попросила девочку пересесть на другую скамейку. Та не обращала на журналистку ни малейшего внимания. После нескольких вежливых просьб пришла очередь настойчивых предложений, а потом и даже гневных приказов. Ничего не помогало. Девочка молча сидела, разглядывая свои ботинки, казалось, будто она ничего не слышит и не видит вокруг себя. Тут в ситуацию вмешался местный сторож. Пока он пытался объяснить Эванджелине, почему девочка ее не слушает, та вскочила со скамейки и в слезах убежала прочь из сквера. И съемки продолжились…

 

После того как сюжет был завершен и вышел в эфир, команда, ждавшая выхода в телестудии, начала собираться домой. Водителя Дэвида они отпустили домой к жене, а Пол предложил подвезти Эви на своей машине. Эви, конечно же согласилась, ей было приятно, что к ней здесь относятся с особым вниманием. И вот уже по дороге домой у них с Полом произошел такой разговор:

- Как думаешь, я зря накричала на ту девочку?

- Что была на скамейке?

- Ну да.

- Не знаю, наверно, с ней стоило помягче, тем более, что сторож сказал, что она не понимает по-английски.

- Да, ты прав, даже не знаю, что на меня нашло. Этот переезд, такая резкая смена обстановки…

- Да уж, тебе нужно отдохнуть. С кем собираешься встречать Рождество?

- А мне здесь и не с кем, я же в городе никого не знаю.

- Хм… тогда, может, поедем с нами? Ко мне должны прийти пара друзей, уверен, они тебе понравятся – замечательные ребята.

- Да, пожалуй, я соглашусь на твое приглашение. А знаешь что? Я сейчас подумала, что маленькая девочка, которая даже не знает языка, может делать в парке в Сочельник?

- Ты все про нее думаешь? Похоже, что-то между вами есть общего… Ты за нее теперь беспокоишься?

Эви утвердительно кивнула.

- Тогда давай заедем за ней, если она еще там, заберем с собой, а уж завтра решим, что с ней делать.

Эви посмотрела в глаза Полу, и по взгляду он понял, что Эванджелин сама хотела это предложить, но не знала, как сказать об этом.

Они отправились снова в музей. Но там сторож, которого они видели днем, сказал, что Лолиту, так он назвал девочку, забрала скорая помощь. Тогда Эви и Пол поехали в госпиталь. Найдя в приемном отделении дежурную сестру, Эви стала расспрашивать у нее про маленькую девочку, которую должны были доставить парой часов ранее.

- Скажите, маленькая девочка, лет 8 на вид, где она сейчас?

- Я не могу вам сказать. Вы родственник?

- Эмм, нет, но я хотела бы знать с ней все в порядке?

- Мэм, ее привезли в тяжелом состоянии, у нее были сильные обморожения. Мы ничего не смогли поделать. Я сожалею, она умерла.

От этих слов у Эви перехватило дыхание. Она уже не слышала, что ей еще говорила сестра. Она молча развернулась и направилась к выходу. Пол стоял неподалеку, он взял ее под руку и отвел к машине.

Эви поехала встречать Рождество с Полом и его друзьями. Это было самое грустное Рождество в ее жизни.

 

Часть третья: Робин

 

Робин проснулась от странного шума на кухне. Пару минут она лежала прислушиваясь, и так не поняв, что происходит, медленно встала, накинула халат направилась в соседнюю комнату. Каково же было ее удивление, когда она увидела своего мужа, готовившего завтрак для них двоих.

- Что ты делаешь? – слегка изумлено спорила Робин.

- А как по твоему? Готовлю еду. – улыбнувшись сказал Дэвид.

- Нет, это я вижу, а почему ты еще дома? Сколько времени?

- Ну, сегодня я могу не спешить на работу, и раз уж мы оба с утра дома я решил сделать тебе приятное.

Робин улыбнулась в ответ. Для нее это оказалось действительно приятным сюрпризом, ей очень понравился, как начинался этот день, день на кануне Рождества…

 

- У тебя же сегодня вечерняя смена? – спросил Дэвид, закончив завтрак.

- Да, к сожалению так вот выпало расписание. – с явным разочарованием ответила Робин.

- Но Рождество мы встретим вместе? Ты успеешь домой вовремя?

- Конечно, дорогой, ничто не сможет нам помешать. Так почему тебе то не надо было сегодня на работу?

- Мне надо, только не так рано как обычно. Сегодня к нам в телекомпанию приезжает новая сотрудница, из Манчестера, кажется. Похоже, что она будет работать с нами, и нас с Полом на сегодня освободили, чтобы мы могли встретить ее.

- Хм, интересно… она хотя бы красивая? – язвительно сострила Робин.

- Конечно, она же репортер, а не медсестра – не менее саркастически ответил Дэвид. - Кроме того, ты же знаешь нашего начальника, он никогда не упустит возможности пригласить на работу профессионала высокого уровня, да еще и с привлекательной внешностью.

- То есть, ты ее еще и не видел? – ухмыльнулась Робин.

- Только по телевизору…

- Тогда не говори, что она красивая. Я знаю, на что способны ваши гримеры.

 

Затем пару минут они сидели молча и пили горячий кофе. Расправившись с кофе, Дэвид пристально посмотрел на Робин. Что-то в его взгляде ей показалось очень волнительным, и она поняла, что сейчас им предстоит серьезный разговор.

- Ты, что-то хочешь мне сказать, милый? – неуверенно начала Робин, поняв что рано или поздно разговор состоится.

- Да… Вот мы с тобой женаты уже 6 лет. Помнишь тогда, когда мы только начали встречаться, мы решили, что нам не следует заводить детей? Мне кажется, это было поспешное решение, и нам стоит его пересмотреть. Что скажешь?

- А, так вот ты о чем… Я знала, что когда-нибудь ты вернешься к этой теме. Ты ведь и тогда хотел детей? Но я была для тебя дороже, и ты пошел на эту жертву?..

- Послушай, но ведь прошло уже много времени, многое изменилось. Почему бы теперь нам не подумать о семье. Понимаешь? О настоящей семье.

Несколько секунд Робин молча смотрела в глаза Дэвида. Он всегда хотел иметь настоящую семью, а ее пугали трудности, которые непременно свалились бы на них. Они жили вдвоем, жили счастливо. Они всегда понимали друг друга, всегда делились друг с другом самыми сокровенными тайнами и ничего друг от друга не скрывали. Но чего-то в их жизни не хватало…

Дэвиду эти секунды, что Робин молчала, казались вечностью. Он ждал ответа, но так его и не дождался. Это значило только одно: его супруга не хочет возвращаться к этой теме.

 

Поцеловав Робин на прощание, Дэвид отправился на работу, чтобы забрать Пола и ехать встречать будущую коллегу. Робин оставалась дома до обеда, и слегка перекусив, тоже поехала на работу, в свою вечернюю смену. Эта смена оказалась для девушки очень запоминающейся и изменила всю ее жизнь.

 

Робин работала медсестрой в приемном отделении Восточного госпиталя Лондона. В ее обязанности входил осмотр больных, которых привозила скорая, и последующее наблюдение за ними. Рабочий день на кануне Рождества традиционно был беспокойным: то привезут детей неаккуратно обращающихся с пиротехникой, то взрослых которые готовили праздничный ужин с ожогами. Всех в больнице это раздражало, и все хотели попасть поскорей домой к своим семьям. Кругом была суматоха, медсестры бегали из палаты в палату, а больные все прибывали. Но вот поздно вечером привезли одну маленькую девочку. Кто она и откуда никто не знал. У нее были сильные обморожения, похоже, что она не один час провела на улице. Даже когда она пришла в сознание, поговорить с ней так и не удалось. Робин, осмотрев ее и обработав обмороженные места, переодела ее в чистую одежду и положила ее в самую удаленную палату, подальше от всей этой суматохи. Дождавшись врача, она оставила его с девочкой, чтобы он осмотрел ее еще раз, а сама направилась в приемную.

Подходя к приемному столу, она услышала, как дежурная зовет ее к телефону.

- Этот человек говорит, что знает ту девочку с обморожениями. – быстро проговорила дежурная, зажимая трубку рукой.

Робин взяла трубку. На другом конце ей ответил голос пожилого мужчины. Он представился, сказал, что знает о девочке не много, только то, что у нее нет родителей, и что она приехала из другой страны и не говорит по-английски. Еще он сказал, что если девочку заберут социальный службы, то ее выдворят из страны. Робин, внимательно все выслушав, пообещала что в больнице позаботятся о ребенке, и пожелав счастливого Рождества, повесила трубку.

К этому времени доктор уже вернулся из палаты Лолиты. Он сказал, что девочка в порядке, ей просто нужен отдых и правильный уход в течение нескольких дней. Робин пересказала ему услышанное от Джорджа по телефону.

Доктор сделал пару записей в карте, потом остановился, подумав немного, продолжил писать.

- Так что нам делать? – в растерянность спросила Робин.

- Ну, несколько дней мы ее у себя подержим, но когда придет пора выписывать, мы обязаны будем сообщить в соцслужбу. - ответил доктор. Он сказал то, что Робин и так знала, но в глубине души она надеялась услышать другой ответ.

- Да, вы правы, - прошептала Робин, не разжимая губ.

- Если только до ее выписки не найдется опекун, который бы взял девочку к себе…

 

Ближе к концу смены Робин, уже собиравшаяся, идти домой у входа столкнулась с неизвестной женщиной. Она расспрашивала про маленькую девочку. Робин быстро догадалась что речь идет о Лолите, и подумав, что это была работница цосслужбы, решила лично с ней поговорить.

- Мэм, чем я могу вам помочь? – спросила Робин у незнакомки слегка дрожащим голосом.

- Скажите, маленькая девочка, лет 8 на вид, где она сейчас? – протараторила девушка. Чувствовалось, что она тоже чем-то взволнована.

- Я не могу вам сказать. Вы родственник? – стараясь выделить хоть немного времени, спросила медсестра.

- Эмм, нет, но я хотела бы знать с ней все в порядке?

Сердце Робин начинало стучать все сильнее и сильнее. Ей было очень жаль маленькую девочку, но она понимала, что если ее найдут, то ей уже ничем нельзя будет помочь. Робин, помедлив еще немного, ответила, то, к чему призывало ее сердце:

- Мэм, ее привезли в тяжелом состоянии, у нее были сильные обморожения. Мы ничего не смогли поделать. Я сожалею, она умерла.

Девушка молча постояла, затем развернулась и направилась к выходу. Похоже, что для нее это было сильным шоком. Но Робин чувствовала, что поступила правильно, именно так, как хотело ее сердце – защитила Лолиту.

Отправившись домой встречать Рождество со своим мужем, она уже знала, что сделает на следующий день – подаст документы на оформление опекунства. Это было самое радостное Рождество в ее жизни.