Ко мне приехала племянница, дочь моего двоюродного брата, к сожалению, покойного. Еще раньше умерла его жена, мать Ани, оставив сиротами шестнадцатилетнего сына и четырнадцатилетнюю дочь. Брат воспитывал их один, так и не женившись после ее смерти. Он по-своему любил свою покойную жену, которую знал с детства и женился сразу же, как только отслужил армию. Он пережил ее на десять лет. Женил сына, выдал дочь замуж и отправился к своей благоверной то ли из-за непрофессионализма врачей (докапываться никто не стал), то ли так карты легли. У него был острый живот, выражаясь медицинским языком, привезли в больницу, сделали операцию, выдали через три дня труп с заключением: некроз поджелудочной железы. Так пересек свою последнюю черту мой двоюродный брат, с которым мы были очень близки с детства.

Обратиться Ане за помощью и советом теперь было не к кому, мы жили ближе других родственников, в детстве она часто бывала у меня в гостях, дружила с моими детьми и теперь, оказавшись в трудной ситуации, приехала ко мне за советом.

Анюта уже пять лет как замужем, у нее есть трехлетняя дочь, ожидает второго ребенка, по прогнозам врачей, тоже девочку. Живет племянница в родительском доме с семьей. Брат же старший живет в другом городе с женой и двумя детьми, занимается бизнесом, правда, не очень успешно, иначе зачем бы он стал требовать свою долю от родительского дома у сестры. С этой вот проблемой девочка приехала ко мне просить помощи и совета. Материально я помочь ей не могла, так как у самих проблем выше крыши, а поразмышлять, разобраться, посоветовать согласилась.

-Аня, а если взять кредит в банке и отдать Саше его долю,- предложила я.

-Если мы возьмем кредит, нам его надо будет выплачивать, а на что мы жить будем,- резонно ответила племянница.- У Миши зарплата восемь тысяч, у меня пять, за коммуналку надо платить, за детский сад тоже, мы и так еле-еле концы с концами сводим, а потом и на хлеб денег не будет,- заключила она.

-Пусть Миша поищет дополнительный заработок, он ведь шофер, у вас есть какая-никакая машина, можно по ночам извозом заниматься,- посоветовала я от чистого сердца, точно зная, что это весомый вклад в семейный бюджет.

Конечно, тяжело работать и днем и ночью, но ведь можно не всю ночь баранку крутить, а, допустим, часов до двенадцати, как мой сын делает. Все равно ведь в городе вечером делать нечего, а они живут в пригороде.

-Ну, нет, тетя Таня, по ночам опасно ездить, еще убьют, да и машина наша в ремонте,- сообщила она.

-Почему? Что случилось? А я еще думаю, почему ты на такси приехала?- удивилась я.

Аня пила чай с печеньем и чуть не поперхнулась от моего предположения.

-Что вы, тетя Таня, какое такси? Это парень знакомый, бывший мой одноклассник, он в свободное от работы время подрабатывает, ехал в вашу сторону с пассажирами и меня по доброте душевной подвез, такси мне не по карману. А машину Миша пьяный разбил, хорошо, что хоть сам живой остался. Вы же знаете, тетя Таня, каждую пятницу они отмечают в гараже день шофера. Вот после одного такого дня, упившись до чертиков, набившись в «Волгу» под завязку, муж мой с друзьями поехал кататься и перевернулся. Живые, как не странно все, а за ремонт машины теперь надо двадцать пять тысяч отдать,- рассказала Аня и в голосе ее я не почувствовала ни возмущения, ни удивления, как будто она давала мне рецепт приготовления борща.

-Если у вас проблемы с деньгами, не лучше ли машину продать на запчасти, тем более, что она не новая,- опять принялась я искать выход из положения.

-Мише об этом все говорили, а он ни в какую, уперся как козел: восстановлю и все тут.

-И ты не смогла его переубедить?- пыталась я пробудить в племяннице женскую хитрость.

-Попробуйте его сдвинуть с места,- не заметив моей попытки, горячо воскликнула Анюта.-

Он только себя слушает. Ему никто не указ, он мать свою может на три буквы послать.

-Аня, о чем ты говоришь? Ты не можешь найти общего языка с мужем? В семье голова муж, но жена – шея. Куда шея повернет, туда и голова,- прибегла я к народной мудрости.

Племянница смотрела на меня как на полоумную.

-Тетушка, о чем вы говорите? Это к вашей семье можно такую формулу применить, но не к Мише моему. Если он вобьет себе что-нибудь в башку, спорить с ним – себе дороже, а то можно и глаз получить.

-Как в глаз? Он бьет тебя?

От неожиданности такого сообщения я чуть палец себе не порезала, тем более, что в голосе Ани я не почувствовала возмущения. .

-Если пьяный и если я начинаю ругаться, может и заехать,- совершенно искренне поделилась она со мной.

-И ты об этом так спокойно рассказываешь? Ты считаешь такое отношение нормой?- возмущению моему не была предела.

- А что делать? Я люблю его,- равнодушно сказала она.

-Нельзя, Анюта, позволять мужчине, хоть и любимому, распускать руки. Она его любит?!

Это он тебя должен любить за то, что родила ему ребенка, за то, что готовишь, стираешь, гладишь, ждешь. Понимаешь, женщина должна позволить себя любить, если мужчина это заслужил, а мужчина обязан доказывать свою любовь, но только поступками благородными, добрыми, в не руки распускать. Вот ты его любишь, а он любит только себя. Что же ты так себя унижаешь?

Говоря свою страстную речь, я заметила, что Аня как-то потускнела, съежилась, стала меньше.

-Вот, скажи, что твой Миша делает по дому? Форточку хоть отремонтировал?- спросила я, вспомнив, как прошлую зиму мы были у них в гостях и мой муж мягко попенял Мишу за полусгнившую форточку..

-Ничего он не делает, говорит, что это дом не его и горбатиться на него он не собирается. В форточку ветер так и дует, зимой я сама забила ее полиэтиленом, чтобы Людочка не простудилась, а то она босиком любит бегать, а пол холодный, вот она и простужается,- грустно подытожила Аня.

-Допустим, дом не его, вот пусть он и найдет деньги, отдаст их Саше, и дом станет его,- злясь и досадуя, предложила я.

-Миша сказал, что это мои проблемы, что если я хочу, чтобы у нас все было хорошо в семье, я должна убедить Саньку отказаться от своей доли,- почти плача, произнесла племянница.

-Ну почему твой брат должен дарить ему свою долю, он ведь не миллионер и тоже нуждается в деньгах. Я разговаривала с Сашей, он согласен подождать. Если бы ты была одна, Саша никогда не стал бы предъявлять претензий на дом, но ведь у тебя есть муж? Почему твой брат должен страдать? Почему, Аня?

-А где я возьму деньги?- опять задала она вопрос, но больше уже не мне, а скорее себе.

-Аня, вы живете в селе, сто пятьдесят тысяч это не такая большая сумма, заведите хозяйство: корову, свиней. Через год продадите и будет чем расплатиться,- осенила меня рационализаторская мысль.- Большинство селян ведь так и живут, зарплаты только на один поход в магазин хватает, но кто не ленится, имеют и машину, и в доме все есть, и отдыхать успевают, и детей в институтах учат. Да ты прекрасно знаешь, мы сами так выживаем.

-А кто будет управляться с хозяйством?- недоуменно спросила Аня.- У нас есть два поросенка, куры и кролики, Миша к ним и не подходит. Я и кормлю, и пою, и чищу, и корм достаю. Если надо из дома отлучиться, я подругу прошу управиться, он даже собаку не может покормить. А вы говорите свиней…

-Да что он может тогда, твой ненаглядный? Ты почему все взвалила на себя?

Я кипела от злости, я чуть не плакала, глядя на свою несчастную племянницу. Я представила этого Мишу. У нас в роду все мужчины высокие, крепкие, красивые, а этот маленький, как клоп, говорил мой покойный брат, который всеми силами противился этому браку, да не смог переубедить дочь. Худой, с прокуренными желтыми зубами, маленькими мышиными глазками и охриплым, как у всех курильщиков голосом.. Его и мужиком-то трудно назвать. Мы были у них в гостях, все пили чай, а он сидел над кружкой и изредка бросал на Аню вопросительные взгляды.. Я поинтересовалась, почему он не пьет. «Горячий»,- капризно ответил он. И Аня кинулась студить ему чай, переливая из кружки в кружку и усердно дуя. Затем насыпала сахару, размешала, попробовала, достаточно ли сладкий чай, подала, только тогда он, противно заржав, стал пить. Как можно любить такое мурло? Я искренне не понимаю мотивов, которые заставляют женщин унижаться перед такими мишками, строящими из себя мужиков. А на самом деле являющимися полными ничтожествами.

-А что мне делать, тетя Таня? Я и просила его, и умоляла, и матери его жаловалась – ничего не помогает. Вот хочу кроликов перевести. Как только надо забить кролика, приходится просить соседа. Он мне в последний раз сказал, чтобы я больше не приходила. «У тебя муж есть, пусть и забивает, а у меня своих дел полно»- последние его слова были.

-И правильно сказал. Зачем нужен такой муж, если все самой приходится делать?

-А где я другого найду?- вопросом на вопрос ответила Аня.- Он хоть зарплату приносит, а другие мужики все деньги пропивают, а мой совсем немного прогуливает,- сказала она и втянула голову в плечи.

Я видела, что она совершенно смирилась с ролью жертвы. Здоровая, симпатичная, хозяйственная, чистоплотная, неглупая, имеющая прекрасную специальность – закройщик женской одежды – Аня из-за заниженной самооценки, корни которой, быть может, находились в детстве, позволяет унижать себя, терпеть, оправдывает этого хлюпика, решившего, что он пуп Вселенной. Я продолжила свою просветительскую речь:

-Анечка, я думаю, что и Санька стал требовать деньги потому, что понял, что с Миши твоего толку никакого нет. Он ведь видит, что дом приходит в негодность, ремонт надо делать, двор в порядок приводить. Может, он решил его проучить, пробудить совесть его, у вас ведь ребенок, да и второй скоро будет. Надо убеждать его, говорить, заставлять, свекровь пусть тебе поможет,- предложила я последний аргумент.

Говоря, я заметила, что Аня опустила глаза и пристально всматривается в пол, как будто пытается прочитать ответ на нем, затем подняв грустные глаза, обреченно сказала:

-Никто мне не поможет. Да и моя мама, собственно говоря, такую же жизнь прожила.