Мужчина, худой, словно прутик старой облезлой метелки, размахивая руками-веточками, пробирался через толпу зевак к крыльцу нововыстроенной аптеки.

- Владимир Александрович! Владимир Александрович! Не ходите туда! Убьют, на хрен! – кричал ему вслед лысый коренастый парень лет двадцати пяти.

- Василий, спокойно, - прогундосил мужчина, только что таранивший толпу толстых бабок с бумажными транспарантами в руках, уже поднимаясь на верхнюю ступеньку невысокого аптечного крыльца.

Оглядев всех и всё вокруг, приняв на свой сине-серый пиджак пару смачных плевков и комков весенней грязи, мужчина-прутик истошным голосом, похожим больше на крик ослицы перед отелом, заорал:

- Бабки! Бабушки! Бабулечки! Успокойтесь! Бабуськи, уймитесь! Бабаньки, я обращаюсь к вам от имени нашего многоуважаемого мэра!!!

Тетки вмиг присмирели, как будто невидимая миру рука гипнотизера сделала пас перед их замутненными временем и вечными проблемами глазами. А мужчина продолжал истошно орать, обращаясь то ли к толпе, то ли к себе самому:

- Наши действия нацелены на укрепление шаткого забора вашего существования за чертой бедности. И мы будем делать все для того, чтобы вы оставались там, где стоите, чтобы ваши пенсии сравнялись с минимальными заработными платами, чтобы вас бесплатно возили…

- На могилки, что ли? – тихим смехом прыснул охранник худенького политика, гоготнув в придачу, словно гусь, перебивая полную важности речь своего шефа.

Слова лысого паренька подействовали на бабок как взмах волшебной палочки – они будто проснулись, ожили, неистово захлопали в ладошки; в руках у них, откуда ни возьмись, появились новые плакаты с ошибками: «ДАлой гИгИмонов!»; в оратора они стали кидать новые комки грязи, щебень и рваные женские рейтузы. «Худой», быстро сообразив, что происходит, забежал в аптеку и с силой дикого шакала, спасающегося от тигра, захлопнул за собой дверь. В один миг наступила тишина. Он подошел к окну и стал наблюдать за тем, что происходит на улице.

Через две минуты к орущим теткам подъехал старенький милицейский бобик с подбитыми фарами. Но бабки не бросились в рассыпную, они обступили бобик со всех сторон, явно не собираясь расходиться. Двери чудо-машины, повидавшей на своем веку и Крым и РЫм (как говорят в народе), со скрипом открылись. Молоденький мальчик-милиционер высунулся из открытой двери.

- МатерЯ! МАтери! Расходитесь!!! – заорал не по годам усатый сержант.

- Эй, шшшынок, это вы двигайте отсюда, пока мы бобик не раздавили!!! – прошепелявила самая молодая бабулька с рыжим, словно клоунский парик, хаером.

Толпа заревела, заулюлюкала, загудела. Стражи порядка боязливо закрыли двери, дали по газам и уехали прочь от женского, пусть и старушечьего, негодования.

 

*******

 

Тоненький, словно гнилая белая нитка, торчащая из старых солдатских кальсон, мужчина в уляпанном грязью и серыми сопливыми разводами, костюме, сидел на подоконнике закрашенного рекламой таблеток для похудения окна. Через большую прозрачную букву «А» просвечивало пространство серой апрельской улицы с орущими бабками. Мужчина зябко ежился, потирал свои красные руки, теребил сотовый телефон со сдохшей от ужаса батареей и время от времени шептал, глядя на букву «А»: «Ну, смотри у меня, Василий! Ну, смотри!».

- Что вы говорите, Владимир Александрович, не пойму никак?! – спросила седовласая фармацевтша, неизвестно как оказавшаяся у него за спиной.

По лицу мужчины прошла судорога, его тело передернуло от испуга. Несколько секунд он вглядывался женское лицо, а потом, взяв себя в руки, успокоился.

- Владимир Александрович, вы мне что-то сказали? – вновь поинтересовалась дама.

- А, это я не вам. Василий мой, говорю, бабок на меня натравил… Сволочь этакая! – стал жаловаться мужчина, опустив голову.

- О! Это не беда. Это он по глупости. Не все же нас, женщин, глупышками называть… Вот и мужики глупые порой попадаются, - произнесла женщина, подавая чашку горячего кофе.

- Хрр, - хрюкнул политик, отхлебывая из кружки, - Вы бы меня проводили через черный ход…

- А его нету у нас, мы все через парадный выходим. Бабки разойдутся, тогда и выйдете, - наивно продолжила диалог фармацевтша.

- О! Глупая женщина! Как же я буду-то?! Мне на совещание надо. Мне некогда здесь чаи распивать и вопли ваши бабские слушать! – гневно чеканя слова, ответил мужчина, подняв высоко голову. Глаза его сверкнули ядовитой зеленью, лоб сморщился, губы превратились в тонкую черную леску – весь он стал похож на кривой стальной крючок, на который когда-то в далеком детстве и сам он ловил маленьких хищных ротонов.

- Да вы не волнуйтесь так… Пейте кофе, а то остынет… Я вам сейчас травку успокаивающую подберу, - быстро проговорила женщина в белом халатике и удалилась за ширму.

- Глупая женщина, - произнес мужчина тихим гнусавым голосом.

 

*******

 

- А! А! – громко вскрикнул щупленький, словно сизый костлявый голубь, мужчина, поднимая голову.

Он непонимающе огляделся. В помещении было темно и пахло лекарствами. Тусклый свет, проникающий в коридорчик, рисовал на полу узкую полоску света.

- Где я? Кто-нибудь, сюда! Василий! Сволочь… Где ты?! – крикнул в отчаянии мужчина, сидевший в замысловатой позе на подоконнике.

- Владимир Александрович, тише, тише… Вы уснули, а не посмела вас разбудить… Выспались? – закудахтала выбежавшая из-за ширмы все та же седовласая фармацевтша.

- Мг?

- Да, да, простите… Идемте, бабки уже часа два как ушли, - продолжала женщина, надевая на распухшие ноги старые растоптанные бежевые туфли с широченными квадратными каблуками.

- Какие бабки? Ах, да…- протянул мужчина, шоркая полы пиджака грубой холщовой тряпкой, найденной им в углу подоконника. Его взгляд заскользил по стенам аптеки, по полу и внезапно замер, обнаружив нечто интересное и любопытное.

- А что это у вас за обувь?! – искренне удивился он, бросив тряпку.

Дама попыталась что-то ответить, стыдливо опустив глаза в пол, но, поняв, что мужчина уже не ждет ответа на свой вопрос, просто глубоко вздохнула.

- О, это же поганка! Надо же, с самого детства их не видел. А тут у вас… Надо же… Мг… Даже не думал, что они еще существуют, - обращаясь к самому себе, произнес Владимир Александрович тихим голосом.

- Да куда же им деться? Как весна, так сразу вылезают из подвала, - вторила ему дама.

- Кому? – удивленно спросил мужчина.

- Что кому? – так же удивилась женщина.

- Кому деться?

- Двухвосткам, кому ж еще, - ответила фармацевтша, снимая ветхое серенькое пальтишко с вешалки.

- Двух… - повторил мужчина и опустился на корточки., - А как говорите, зовут?

- Татьяной! – обрадовано сказала дама, застегивая пуговицу.

- Поганку?

- Нет, меня.

- А я не о вас спрашиваю, а об этом насекомом…

- А! Так двухвосткой же, - разочарованно вздохнула полностью готовая к выходу женщина.

- Надо же, забыл совсем…

Диалог больше напоминал бредячьи толки завсегдатаев психушки, нежели светскую беседу политика и фармацевта. Женщина по-щенячьи смотрела на худого мужчину и на свои стоптанные туфли, а ее странный собеседник с превеликим любопытством разглядывал медленно ползущую по мраморному полу, утоптанному человеческими и собачьими следами, двухвостку. Потом он резко стал, порывисто поднял левую ногу и опустил ее подошвой вниз на несчастное насекомое, решившее встретить весну.

- Давно бы так, давно бы так, - произнес он двусмысленную фразу, поворачивая голову к женщине, стоявшей рядом с ним. Потом резко открыл засов железной двери и вышел на волю.

- Ваша травка! – закричала вслед ему недавняя сокамерница.

- Василий, возьми!!! – громко заорал политик прямо в ухо смирно читающему местную пустобрехолку охраннику и стал усаживаться в просторный кожаный салон.

- Эх! В таком одеянии вам только в телеге с навозом ездить…И то на месте навоза…- прошептал Василий так тихо, чтоб «хозяин» его жизни не услышал и улыбнулся полненькой тетке, протянувшей ему пакетик с целебным сбором.

- Травка, говоришь?! Это хорошо. На, мать, хоть денег возьми, туфли новые купишь, - подмигнул Василий женщине и сунул ей в карман стодолларовую купюру. Потом быстро, пока она еще не одумалась и не отказалась, сел в салон, закрыл двери и окна, повернул ключ в замке зажигания, включил магнитофон на всю катушку. Из динамиков понеслась любимая песня Владимира Александровича:

- Стра-а-а-нная женщина, стра-а-а-нная!!!...

2005