аааааааААААААшшшшшшш! аааааааАААААшшшшшш!

 

- Котенок, перевернись на животик, сгоришь.

- Мммм…

- Котенок…

- Отстань!

Я умолкаю. Она всегда так разговаривает со мной. А я сношу все это безмолвно. Потому что очень люблю ее.

 

В первый раз я увидел Катю в школе на выпускном вечере, куда водил на экскурсию своих племянников. Она была в платье цвета морской волны, светлые до плеч волосы и белая нежная грудь в глубоком, как Марианская впадина, декольте. Я встал как вкопанный и не мог пошевелиться. Я боялся неосторожным движением спугнуть неземное видение и глупо улыбался. Катя покрутила мне в ответ у виска и отвернулась.

 

аааааааААААААшшшшшшш! аааааааАААААшшшшшш!

Катя загорает в одних трусиках. Я запрещаю ей это, но разве она меня слушает? Мужики, лежащие рядом, пожирают Катю глазами, а я готов убить их всех до последнего. Катина грудь мерно вздымается, я не выдерживаю и тянусь к ней рукой.

 

- Убери лапы! Мне кажется, мы уже обо всем договорились.

Она разговаривает со мной, как с больным ребенком.

- Да-а…, - тяну я капризно, - мы договаривались с тобой, когда ты была одетой. А когда ты в таком виде, то все наши договоренности отменяются.

Я опять тянусь к Катиной груди.

- Убери руки, я сказала! Ты хочешь, чтобы я уехала?

 

Мне было тридцать, Кате – семнадцать. Когда ее мать узнала о моем существовании, то сильно не обрадовалась. Но жили они бедненько, и я начал помогать им деньгами.Через некоторое время меня нехотя стали признавать. Вроде как прибившуюся бездомную собаку.

- Вас, Дима, принимают в очень интеллигентной семье, - говорила мне Катина мама, когда брала из моих рук деньги. – Постарайтесь это запомнить.

Я старался. Очень. Но за два месяца хождения к Кате в дом я так и не стал там своим.

 

аааааааААААААшшшшшшш! аааааааАААААшшшшшш!

- Котенок!

Молчание.

- Котенок!

- Ну что такое?

- Я тебя люблю.

- Ну и прекрасно.

Молчание.

- Котенок, я хочу есть.

- О, Господи! Ты еще о чем-то, кроме еды, думать можешь?

- Могу. О тебе.

- Тогда лучше думай о еде.

Молчание.

- Котенок!

- Ммм?

- Идем купаться?

- Нет.

- Я тогда схожу?

Молчание.

 

Иииии! Эх! Иииии! Эх!

Я хорошо плаваю. Десять лет занимался. Чувствую себя в море как рыба. Больше моря я только Катю люблю.

Иииии! Эх! Иииии! Эх!

 

Когда у меня возникла идея поехать с Катей на море, ее мама чуть меня не убила.

- Вы что, молодой человек, - шипела она, - ополоумели?

Почему ополоумел? Я просто хотел показать Кате море. Она его еще ни разу не видела.

- Вы, наверное, за дуру меня принимаете?

Нет, я не принимал ее за дуру. Наоборот, я даже иногда думал, что они с Катей умнее, чем мне хотелось бы.

- Никогда!

Но тут вдруг вмешалась Катя, отвела свою мать в сторонку, и они долго о чем-то шушукались. Наконец меня позвали на аудиенцию в соседнюю комнату.

- Ладно, Дима, хорошо, я отпущу с вами Катю.

Я обрадовался.

- Но вы должны мне поклясться, что не притронетесь к моей дочери. Клянетесь? В противном случае я оторву вам голову.

Она была очень интеллигентной теткой.

 

Иииии! Эх! Иииии! Эх!

- Молодой человек! Молодой человек!

Это меня? Я очнулся. Берега не видно. Это ж надо, чуть посреди моря девушку не сбил!

- Молодой человек, если вы будете продолжать плыть с той же скоростью, у вас очень скоро будут проблемы с турецкой таможней. Девушка. Нет, скорее женщина. Старше меня. Но личико миленькое.

- Молодой человек, помогите мне до берега добраться. А то я уже немножечко боюсь.

- А зачем заплывали?

- Заслушалась.

- Чем?!

- Музыкой. Вы не слышите? Это же орган! Та-тата-та…

Малахольная какая-то.

- Море волнуется, и играет. Прекрасная музыка. Торжественная, вечная… Слышите?

- Слышу…

Ни черта не слышу.

- Вас как зовут?

- Дима. Держитесь за меня, поплыли.

- Дима, неужели вы не слышите? Вот музыка плавная, как гладь. А вот она вздымается, гудит и обрушивается, как волна… Надо в себя заглянуть. Посмотрите в себя!

Смотрю вниз. Живот. И ноги в воде болтаются.

Она смеется.

- Не вниз, Дима, а в себя! Это находится у вас внутри. Чувствуете?

- Чувствую.

- Что чувствуете?- Жрать охота. В смысле, извините, кушать.

Смеется.

- Какой же вы смешной, Димочка. Чистый лист.

Какой лист? Причем тут лист? Не понимаю.

- Ну, поплыли, давайте!

 

Стоим на берегу. Фигурка у нее неплохая.

- Спасибо, Димочка. Пока!

- Не за что, счастливо!

Провожаю ее взглядом. Оборачивается.

- Вы очень смешной, Дима. И очень хороший.

Смешной? Почему смешной? Ну да ладно, все равно почему-то приятно.

 

Катя укрыла грудь моей майкой. Грудь под майкой дышит, и мужики вокруг сатанеют.Но мне уже почему-то расхотелось убивать этих клоунов.

- Я хочу есть, Котенок.

- А я не хочу. Будем еще загорать.

- Загорай. Я возвращаюсь в гостиницу.

Катя приподнимается, и майка соскальзывает с ее груди. В глазах удивление. Я впервые позволяю себе что-то без ее разрешения.

- Послушай, Дима…

Ого, какие искры в глазах!

- Я ухожу. Ты можешь еще загорать. Встает, молча одевается и идет со мной. Обедаю я один.

 

Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац!

Я убил бы того, кто при мне назвал бы это музыкой.

Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац!

 

Мы сидим с Катей за столиком и едим мороженое. Внезапно бацанье прекращается. Музыка более-менее. Хоть на музыку похожа.

- Потанцуем?

- Сначала доем мороженое.

Катя ест мороженое долго. Я не решаюсь ее торопить. Когда мы, наконец, идем танцевать, музыка прекращается и начинается знакомое бацанье.

Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац!

Я делаю несколько конвульсивных движений, пытаясь подстроиться под ритм, цепляюсь за чью-то ногу и с грохотом падаю. Все смеются. Катя тоже. Хотя я редко вижу, чтобы она смеялась.

- Не мой формат, - говорю окружающим и ковыляю к себе за столик. Катя остается, и возле нее сразу же пристраивается какой-то сукин сын. Они вертятся и извиваются так, что у меня начинает кружиться голова.

 

- Димочка, это вы?

Я оглядываюсь. Рядом со мной моя сегодняшняя русалка. Красивая.

- Вам тоже не нравится это битье по голове?

Я рассеяно мычу.

- Составите мне компанию?

Я оглядываюсь и ищу глазами Катю. Ее вертит в своих ручищах невозможного вида тинэйджер.

Тумц! Тумц! Бац, бац! Тумц! Тумц! Бац, бац!

- Составлю.

Мы с русалкой уходим. Идем к морю. Здесь бумканье почти не слышно. Словно далекая гроза.

- Будет дождь, - говорит русалка.

- С чего вы решили?

- Гроза накрыла великий город…

- Вы имеете в виду этот задрипанный городишко?

Опять смеется.

- Посмотрите, Дима, это Вселенная, вон там, за горизонтом, видите?Вижу черноту. Точнее, ничего не вижу.

- Она звучит, Дима, играет. Море, тучи, звезды – это идеальные, совершенные инструменты. Их звук чист, а мелодии прекрасны. Слышите?

Она кладет руки мне на плечи и мы начинаем танцевать. Сначала легко, а потом все быстрее и быстрее. Я кружу ее в полном безмолвии, пританцовывая на теплом песке… Мы падаем в море и я ее целую. Русалка меня не отталкивает…

 

- Мы еще встретимся?

- Нет. Завтра я уезжаю.

- А если я скажу, что люблю тебя, то… встретимся?

Смех.

- Может, оставишь адрес?

Опять смех. Я злюсь на нее и на себя. И на кого больше – я не знаю.

- Тогда прощай, русалка.

- Прощай…

Я целую ее в последний раз.

 

- Где ты был?! Где ты был, я тебя спрашиваю?!

Никогда не видел Катю такой. Скандалить со мной она считала ниже своего достоинства. До этого, если я себя плохо вел, меня удостаивали только строгого взгляда.

- Ты был с этой теткой?! С ней?!

Молча иду в ванную и смотрю на себя в зеркало. В черных мокрых волосах блестит седина. Почему я такой седой, мне же всего тридцать. Или уже тридцать? Возвращаюсь в комнату. Катя сидит на кровати и обиженно дуется. Мне все равно.

- Дима!

Я молчу.

- Дима!

Куда же, черт возьми, я дел свои сигареты?

- Ты не хочешь со мной разговаривать?

Может, в тумбочке? Нет, здесь тоже нет.

- Ты меня больше не любишь?

Ага, вот они, наконец. На подоконник положил.

- Нет.

- Что – нет?

Начинает плакать. Впервые вижу, как Катя плачет. Размазывает слезы кулачком по щеке. Школьница, получившая двойку.

- Не люблю.

Теперь где-то зажигалка запропастилась. Что за день такой? Падает лицом в подушку и рыдает. Мне ее не жалко. Звук ее рыданий меня раздражает, и я выхожу на улицу. Отправлю завтра эту куклу к чертовой матери.

 

Громыхает гроза. И как это русалка догадалась, что гроза будет? Не понятно.

 

аааааааААААААшшшшшшш! Буммм!

Стою возле моря. Гроза идет прямо надо мной.

Буммм! Фссссс!

Начинает капать дождь. Я поднимаю ему навстречу руки и начинаю кружиться.

Фсссс! Буммм! аааааааААААААшшшшшшш!

Звук нарастает, становиться чистым и сильным.

Фсссс! Буммм! аааааааААААААшшшшшшш!

Орган раскатами звучит над миром, и его мощные аккорды громыхают у меня в груди.

аааааааААААААшшшшшшш!

Я танцую на песке, прижав к себе невидимую русалку, и дождевой вихрь кружит нас над Вселенной!!!

Впервые в своей жизни я счастлив!