Городской романс Мне больше нравятся приземистые домики С проваленными крышами, щербатым кирпичом, Где на потресканном сосновом подоконнике Шумит тихонько фикус ни о чём. Где старые окошки в рамках стареньких Вошли по пояс в матушку-землю. Где облицовки нет, где истина в развалинах – Такие домики я в городе люблю. Где из трубы, давно полуразрушенной Давным-давно уже не вьётся сизый дым... Где ставней и калиток скрип простуженный в укор, Как в назиданье молодым, Тем, у кого стена заштукатурена И скрыта от хулы каркасов гниль, Где кладка первозданная разбурена, Где от души и камня только пыль. Она несётся, вьётся вдоль по улицам, Прохожим запорошивая глаз. А те глядят на штукатурку и любуются: Какой фасад! Ни мысли про каркас! А мне всё ж по душе домишки старые, Где с севера обрушилась стена, Где балки спят спокойные, усталые, И древность сквозь окошечки видна. Чем пахнет эта ночь?.. Чем пахнет эта ночь, хрустя морозом? Чем пахнет этот дивный снегопад? Колоколами, мудрыми, как слёзы, И чистотою свечек и лампад. Живыми лапами еловых веток, Сосульками вдоль крыши и окон… Глазами всех родителей и деток, Касающихся взглядами икон. Зелёной плусферою вертепа. Где маленький Христос родился вновь… В две тысячи семнадцатое лето, В две тысячи семнадцатую новь. О чём молчит рождественская вьюга, Неслышно облекая купола? О чём звучат, приветствуя друг друга, С неписанных высот колокола? О светлом и торжественном Начале, Всходящем вверх по фитилькам лампад… О том, о чём счастливо возвещали Две тысячи шестнадцать лет назад… Пиши, Поэт! Тане Куприянец посвящается О чём мечтается поэту? О мире мирном, без войны, О взрывах хохота по свету, О том, чтоб только с яблонь дым. Чтоб вспоминать про век минувший, Чтя память павших за народ. Чтоб, наконец, от сна встряхнувшись, Шагать без страха в новый год. Чего так хочется поэту? Здоровым быть и молодым, Творить из снов и грёз сюжеты… И чтоб любить… И чтоб любим… И чтоб ему хватило мощи Зажечь и души, и сердца, Чтоб если надо – то на площадь! Чтоб если должно – до конца! Не в том, не в том поэта счастье, Чтоб ухо услаждать и глаз! Но в том, чтоб вызвать соучастье, Чтоб быть полезным. Это раз. Второе счастье для поэта – Помочь, направить, приструнить… Чтобы читатель смог всё это Запомнить так, чтоб не забыть! Не в громком голосе здесь дело, Не в ярких, пламенных строках, Но в том, чтобы строка задела! Тогда лишь будет толк в стихах. И ради этого мы пишем, У нас порой слетает с губ То, чем живём мы и чем дышим, И с чем пойдём на страшный суд. И нам ответ держать пред Богом За сотни сотворённых бед. Вдвойне их будет по итогу: Что написали и что – нет. Пиши, поэт! Не бойся кары! Всё это будет, но потом! Сейчас у нас с тобой гитары, Есть голос, есть, что спеть. Споём? |