Глава двадцать вторая. «Вот так, дорогая Ирина!»

I

Квартира Деминых была достаточно уютной, обжитой и даже можно сказать красивой. Конечно, беспорядок, присущий всем жилым помещениям, нашел себе место и здесь, и все же.

Небольшой квадратный коридор, комнаты, выходящие окнами на улицу и во двор, кухонька с ми-лыми занавесками и фиалками на окнах. Самая симпатичная была комната Лизы, вся такая ухоженная, чистенькая, аккуратная. Она, словно бы впитывала характер своей хозяйки – все очень замечательно, радует глаз, все без излишеств, постоянно.

Аккуратизм и консерватизм Лизаветы делал ее непривлекательной и немного занудной, не-смотря на то, что внешность ее располагала к восхищению. Высокая, стройная, с темными глазами, ми-ловидными, без резких угловатых переходом, чертам лица, - она была достойным украшением своей семьи, в чьих жилах, судя по внешности детей, текла южная кровь.

Сидя в своем уютном кресле, прямо около окна, Лиза неспешно переворачивала глянцевые страницы красочного журнала. От обилия представленных платьев, украшений и цветов ее уже начало поташнивать. И в то же время, Лизе жутко хотелось выбрать какую-то определенную модель платья, чтобы определиться и точно знать, что нужно искать.

- Наконец-то, милая Лиза, - вздохнула Аня, появляясь на пороге комнаты Деминой. – Ты взя-лась за ум и стала вести себя именно так, как должна была бы вести любая невеста, когда…

- Аня! – Лиза резко подняла руку вверх. – Аня, я прошу тебя! У меня так болит голова… - она сконфуженно улыбнулась и, захлопнув журнал, встала на ноги, уронив теплый клетчатый плед.

Анна стояла, несколько недовольная и расстроенная и улыбнулась только тогда, когда сестра мужа подскочила к ней, по-дружески обняв за плечи.

- Прости милая, - пролепетала Лиза. – Мне так не хочется сейчас говорить об этом… Экзаме-ны этой первой недели меня жутко вымотали….

Лизавета так мило и искренне улыбалась, наклонив свою головку на бок, что Аня не могла долго сердиться на нее. Тем более, очарователен был тон Деминой, отбрасывающей прядь посветлев-ших и уже потерявших здоровый блеск, волос.

- Хорошо-хорошо! Не буду тебе мешать… - Аня вышла, притворив за собой дверь.

Лиза вся как-то выпрямилась, черты ее лица окаменели, и она еще долго стояла, озираясь по сторонам. Неизвестно, о чем она думала, но некоторое подобие властной улыбки, лишь едва коснувшей-ся ее губ, на минуту озарило все лицо. Это делало его несколько непривлекательным, но, уже в следую-щее мгновение Лизавета снова вернулась к своему журналу.

II

Наташа Соколова всегда считала себя терпеливым человеком. Особенно когда дело касалось других людей. А как иначе, если твоя подруга Эва?! У этого человека, что ни день – новое открытие! Но теперь Наташа подумала, что очень ошибалась, считая, что может вытерпеть любого, абсолютно любого человека рядом!

Практику Соколова проходила на втором этаже – красила окна. Рядом с ней работали две ее одноклассницы, перебрасывающиеся шуточками и одноклассница Эвы, девушка со странным именем Камилла.

Камилла – чуть выше Наташи, с длинными осветленными волосами вот уже полчаса донима-ла Соколову разговорами. Нет, за работой очень приятно поговорить, поделиться впечатлениями, пла-нами, мыслями, но только в том случае, если разговор – диалог. Но не монолог!

Почти все это время, все полчаса, Наташа молча водила кисточкой по подоконнику, выслу-шивая подробности личной жизни Ирины Романовой. Дело в том, что Камилла ее настолько обожала, иначе не скажешь, что готова была часами разговаривать на эту тему. Впрочем, Соколова уже не удив-лялась и почти привыкла, если не считать такой маленькой детали – за полчаса у нее создалось впечат-ление, что с ней поделились результатами работы частной детективной коллегии. Ладно, уж Эва в вос-торге от Романовой, ей-то это передалось случайно, по стечению судьбы и обстоятельств! Да к тому же она все время говорила, что как бы она не относилась к человеку, ни за что бы не стала лезть в его част-ную жизнь…

- А раньше-то ты чем увлекалась? – пыталась перевести разговор на другую тему Наташа.

- Наталией Орейро! Да ладно, это уже в прошлом! То, что происходит сейчас…

Наташа пыталась было считать ворон на деревьях, но вечные просьбы Камиллы припомнить какие-либо случаи, связанные с Романовой, не давали для этого возможности.

Бывает же такое! Господи, как возненавидела Наташа в тот день Романову и все ее проблемы, ее семью, детство и все вместе взятое! Ей как будто мало Киры…

Мимо кабинета пошла Кира, что-то рассказывая неизвестной женщине в зеленой шляпке.

-Господи боже мой! – прошептала Наташа и выронила из рук кисть, спикировавшую со вто-рого этажа прямо под ноги проходившей мимо Ирины Романовой.

«Почему она ей на голову не упала?!» - со злостью подумала Соколова, спускаясь за своим рабочим инструментом. «Нет, хватит с меня школы, Романовой, ее биографии, ее проблем, уро-ков…Домой! Пить чай, смотреть телевизор и не замечать, что живешь с Кирой в одном доме! Домой!»

III

Кира крайне удивилась, увидев Лизу в зеленой шляпке.

- Тебе что – холодно?

- Нет, просто… - Лиза пожала плечами. – Захотелось чего-то нового… - правда, шляпку Де-мина все-таки сняла. – У меня сегодня экзамен… Я кофе хочу, Кира!

Кира, именно сегодня невнимательная к подруге, вздернутая и злая, усмехнулась куда-то в сторону.

- Погоди Лиз, - и отошла к стене, вписывая в документы фамилии каких-то учеников.

Демина, не в с илах сидеть в кабинете все утро ходила с подругой по школе, изучая то, как меняется здание и как противно пахнет краской.

- Вот начнется у меня аллергия, - пожаловалась она, растирая запястье с наигранно-расстроенным выражением лица. – Вот и получите вы все от моего будущего мужа!

- Ой, прямо испугалась твоего мужа! – усмехнулась Кира. – Я все его сестре расскажу!

Лиза впервые упомянула Олега Романова как своего будущего мужа, она вообще сделала это с несказанным удовольствием, делая ударение на «будущего мужа». Правда на Киселеву, занятую свои-ми собственными проблемами, все это произвело не особо большое впечатление.

Обе как раз подходили к лестнице, когда услышали стук каблучков Марьяны и голос Рома-новой.

- Ирин, поднимайся быстрее, - потребовала Марьяна. Голос у нее был недовольный, даже можно сказать властный.

- Не могу, - ответил тоненький, изнеможенный голосок Иры.

- А ты через «не могу»!

Кира остановилась, посмотрела в лестничный пролет и выставила руку вперед, давая Лизе понять, что нужно замереть и замолчать. Марьяна еще что-то говорила, Романова отвечала, но точно и ясно Кира услышала следующие фразы только тогда, когда Матвеева и Романова поднялись чуть выше.

Ирина что-то сказала, а Мария ответила дословно следующее:

- Ну это ж ты у нас на левую сторону глухонемая!

Не только Кира, ни и Демина, вертевшая в руках свою зелененькую шляпку, удивленно при-подняла брови.

Киселева еще раз заглянула в лестничный пролет и отскочила как ошпаренная, потому что Марьяна и Ирина находились в нескольких метрах от обеих подругу.

- С добрым утром! – пропищала Лизавета.

- Привет, - буркнула Матвеева. Ира кивнула.

- Ир, ты чего такая бледная? – испуганно спросила Киселева, подаваясь чуть вперед. – Тебе не хорошо?

Романова вздрогнула, глаза ее, все какие-то потухшие, в миг сделались огромными и удив-ленными.

- Да нет, все в порядке… Слабость только….

Лиза хотела было что-то сказать, но ее взгляд, сострадающий Романовой, бал перехвачен зор-кими глазами Матвеевой и Демина только опустила глаза.

- Вот, чудеса, - прошептала Киселева, смотря вслед удаляющимся коллегам. – Ты посмотри, что творится! Как Марьянка Романову прокатала?

Лиза обеспокоено заглянула в лестничный пролет, где мелькнул клетчатый пиджак Матвее-вой.

- По-моему, Иришке не хорошо, что-то не так!

Кира кивнула.

- По-моему, ей плохо, а, может быть, у нее снова что-то случилось!

IV

К вечеру Лиза достала абсолютно всех своими разговорами про будущую свадьбу, свое се-мейное положение и то, что ее муж очаровательный человек. Восхищения сестры брат Андрей долго перенести не смог, поэтому очень скоро, сославшись на жуткую усталость, оставил Лизу жене и матери. Мама Виктория слушала дочь в полуха, поэтому не почувствовала ни усталости, ни радости, ничего во-обще. Аня, обеспокоенная проблемами на работе и плохими оценками их с Андреем ребенка, предпочла говорить только «ага», «мило» и все в таком духе. А самой Лизе все это очень скоро надоело и из со-стояния искреннего восхищения она перешла в более привычный ей анабиоз, нарушенный позднее только звонком Олега.

- Что делаешь, милая? – спросил он. – Прости, хотел раньше позвонить, да мы там все на счет дежурства выясняли!

- А я хотела в книжный сходить, приглашения посмотреть, но потом… - Лиза вздохнула, зев-нула и сладко потянулась (последнего Олег не имел счастья видеть). - … Потом решила, что одной не-интересно!

- А что с моей сестрой?

Лиза оторопела.

- А что с твоей сестрой? – ее усталость мгновенно развеялась дурными предчувствиями, что разговор, несколько пресный, но вполне ее устраивающий перейдет на тему «сестра моя Романова».

- Бледная какая-то… Ты с ней не разговаривала?

- Нет, хотя подожди… - Лиза задумалась, вспоминая, видела она сестру своего будущего му-жа в этот день или нет. Потом, когда взгляд ее упал на неаккуратно брошенную зеленую шляпку, она воскликнула. – Да, конечно! Ты прав, она бледная очень. У нее Кира спросила, она сказала, что все хо-рошо. Устала, наверное, она у тебя трудоголик!

Олег помолчал с мгновение.

- Ладно, а то я уж боялся – завтра на дежурство пойду, она тут одна останется, мало ли чего…

Лиза обеспокоено подернула плечом, дотягиваясь до светильника – стало как-то темно.

- Скажи ей, если что – пусть мне звонит.

Олег что-то сказал, но Демина не разобрала, что именно, поэтому прощание их было каким-то странным, коротким и даже как будто безрадостным.

- Странно… - прошептала она. – Очень-очень странно…

V

Бледность Романовой, все ее внутреннее самочувствие и в следующий день не изменилось. Разве что она стала еще бледнее, да и глаза у нее приобрели странный серый оттенок, искоренив их лу-чистую глубину.

Кира Киселева, поругавшаяся утром с мужем, все же обратила внимание на то, что начальни-ца Ирина впала в какую-то депрессию, все время молчит, если и говорит, то только короткими междо-метьями, чаще пьет кофе и совершенно не реагирует на шутки и происшествия. Попытки выяснить у нее, в чем дело – результатов не принесли. Она только отмахнулась, нахмурилась и отправилась запол-нять журналы, невесело что-то сказав.

Орлова, приведшая свой кабинет в надлежащий порядок, тоже заметила, что Романова какая-то не своя. Она у нее спросила, что происходит, предложила свою искреннюю помощь и поддержку и получила в ответ вымученную улыбку и благодарность, сказанную тонким, страдальческим голосом. Виктория поняла, что начальница все равно ничего не скажет и отправилась на верх – в кабинет, ис-кренне жалея Ирину.

Надо отметить, Орлова впервые за долгое время почувствовала странное присутствие некой ответственности за Романову, даже боль, сострадание ее невысказанным проблемам. Если бы Виктория была знакома с Ильиной, вместе они бы могли подобрать золотой ключик к душе Ирины, но расстояние неизвестности, разделяющее двух женщин, не позволяло координировать ситуацию. А жаль. И об этом подумала Виктория, поднимаясь в свой кабинет.

Что касается остальных, беспокоились немногие, включая Киру, у которой произошла серь-езная перепалка с Матвеевой.

- Мне вчера показалось, - Кира смерила Марьяну резким взглядом, вырвавшимся из-под сте-кол ее элегантных очков. – Или ты Романову отчитала как школьницу?

Разговор начался в коридоре, где столкнулись две коллеги. Кира шла к Лизе, а Марьяна – вниз, чтобы проконтролировать работу учеников.

- Показалось, я всегда так разговариваю, - фыркнула Матвеева, посылая ответный взгляд кол-леге.

- Хм, опробовала бы ты так мне сказать, - шутливым тоном казала Киселева. – Не постесня-лась бы, что учеников полно – так бы тебе ответила!

Матвеева не восприняла ни шутливый тон Киры, ни ее намеки на хамство, проявленное по отношению к начальнице.

- С чего бы ты, милая, начала защищать Романову, она тебе что – сестра родная?

Кира мгновенно поменялась в лице, спрятав раздраженные глаза за блеск очков, а потом, ощетинившись, сказала:

- Осмелела слишком, Маша? Напомнит тебе…

Грозовую обстановку разрядила Лиза, которая услышала голоса коллег в коридоре и, уловив тон и некоторые фразы, мгновенно выскочила из кабинета дабы успеть предпринять спасти честь и доб-рое имя обоих.

- Что это такое? – воскликнула она, вклиниваясь между коллегами, затеявшими перепалку. – Немедленно прекратите! Кира, ты обалдела?

Кира бросила на подругу уничтожающий взгляд.

- Кира, пошли, - Демина потянула подругу за рукав. – Что ты, правда!

Голос Лизы сильно смахивал на шипение, впрочем, она, как и Романова родилась в год змеи, так что ничего особенного в этом не было!

- Скажи, ты что решила – выцарапать Матвеевой глаза или просто так – проверка слабо не слабо? – Лиза была вне себя. – Кира, ты меня слушаешь или просто так глазами стрижешь?! Что ты у меня на потолке увидела?!

Кира ерзала на стуле, скрежетала зубам и бросала многозначные и весьма неодобрительные взгляды на подругу.

- Терпеть не могу, если человек начинает вести себя!… - Кира видимо по себя сказала много некрасивых, нецензурных слов. – Неужели ты не заметила?!

- Госпожа Кира Киселева! Если ты хочешь кем-то порваться, будь добра – НЕ ЗДЕСЬ!!!

- О! Твой бы характер нашей Ирине! А я бы на ее месте…

- Кира! Я и так знаю, что, как и с кем ты бы сделала на месте нашей Иры! Но ты пока еще Ки-селева, да к тому же, мне ты такая больше нравишься!

Они молчали довольно долго, прежде чем Лиза недовольно фыркнула:

- Тоже мне, революционерка!

VI

Под конец этого сумасшедшего рабочего дня Орлова испытала массу противоречивых чувств, многие из которых она бы назвала: «Ужасными». Все дело было… снова в Романовой! Ирина Анатоль-евна Романова, полуживая, еле дышащая, утомленная и депрессивно настроенная заполняла журналы, а напротив нее, что-то без умолку вещая сидела Камилла!

Орлова и сама не поняла, отчего в душе ее поднялся живой протест и возмущение, в конце концов, это дело только Романовой, но неужели не видно как она устала, как переживает, как плохо се-бя чувствует. Если ты дорожишь человеком – в такие моменты ты будешь способен преодолеть в себе и любовь, и тяготение; и как бы тебе не было плохо, одиноко и грустно – оставшись его наедине самим собой. Орлова, увидев картину, лишь случайно представшую ее взору вся вскипела, обозвав Камиллу эгоисткой и другими словами и, рассудив, что такие вот поступки достойны разве что ребенка, помча-лась домой. Бедная Ирина Романова! Почему же нет человека, способного протянуть ей руку помощи вот в такие моменты?!…

VII

Сумасшедший, жуткий денечек! Ужас… Ира Романова вошла в пустую (как редко это быва-ет!) квартиру и без сил опустилась на скамейку, оставленную кем-то (братом, наверное, - вздохнула она) в коридоре. Такой разбитой, выжатой как лимон, не способной мыслить, она не чувствовала себя еще никогда. Да, наверное, и никогда с ней не происходило столько всего ужасного, дикого, непостижимого. Она никак не могла дойти разумом до всего того, что поняла за последние дни. И все эти открытия на-столько ужаснули ее, что сердце, такое трепетное и жалостливое, не выдержало – разрыдалось.

Она и сама понять не могла – почему ей так вдруг стало страшно, странно. Ведь жила как-то, а теперь… А теперь-то что?

Вечер не удивил ее ничем. Не обрадовал даже странный и комичный звонок одной приятель-ницы, с которой Романова общалась от раза к разу.

- Иришечка, привет, солнышко! – разразилась приятельница.

- Привет, - невесело отозвалось солнышко по имени Ира, поблагодарив приятельницу хотя бы за то, что ее хоть зайчиком-побегайчиком не назвали.

- Прости милая, ты очень занята?

Ира мысленно высказала все, что только могла подумать женщина, еле пришедшая с работы, уставшая, голодная, да еще и нарушившая тишину опустевшей квартиры. Вслух же ответила:

- А что такое?

- Ты бы не могла окошко открыть?

- Могу, конечно, а за чем? – ничего не заподозрив, спросила Романова.

–Ой, у вас там слышно так замечательно – в 8:20 будет электричка на…

Дальше приятельница называла маршрут и тысячу раз извинилась. Ира сначала оторопела, потом с горяча обещала послушать, но, повесив трубку пожелала приятельнице таких земных благ и в таких фразах… Слышали б ее ученики – они бы преклонили голову перед тем, как может ругаться ус-тавшая голодная женщина-завуч… А потом Романова так искренне рассмеялась… Правда это было уже похоже на нервный смех!

VIII

Ильина была крайне обеспокоена поведением подруги. Что-то явно происходило, вот только что именно… Правда, Наталья через некоторое время забыла и об этом, когда в квартире раздался телефон-ный звонок.

- Да, - схватила она трубку.

- Наташечка, выручай! – пропищал голос начальницы-редакторши. – Если ты немедленно не приедешь, мы все потеряем!

Ильина, выслушивая излияния противной начальницы редактора, пыталась решить для себя, что в этот момент важнее – согласиться на какую-то светскую встречу или все-таки остаться дома и по-пытаться выяснить у подруги Романовой – что же с ней происходит.

- Наташа! Ты же симпатичная, милая, красивая! – причитала Ванесса Аркадьевна Гурмун. – Украшение вечера, Наташечка! Кто ж виноват, что Аленка…

Ну, надо же! – удивлялась Ильина. В обычное время от Ванессы Гурмун кроме ухмылок и не-довольства невозможно было добиться даже простой улыбки, а тут за пару минут она умудрилась на-звать Наташу, простого корреспондента «умницей, красавицей», словом самой замечательной женщи-ной на свете!

Ильина пыталась отказаться, но у нее так ничего и не вышло – реально можно было догадать-ся, что отказ от присутствия на встречи означал бы отказ от работы вообще!

- Если бы ты и подругу какую взяла! – как бы невзначай упомянула начальница. Наташу на мгновение насторожило это заявление, но она скорее восприняла это как что-то случайно совпавшее с ее собственными мыслями. – У тебя есть красивая подруга?

- Да откуда ж, Несса Аркадьевна! Сейчас все заняты!

- Да ладно, ну… Ну, словом, если еще с кем придешь – буду тебя обожать сильно и вообще… Ладно, умничка, жду!

Ильина, положив трубку, задумалась. Ее несколько насторожил этот звонок и окончание раз-говора, хотя, по правде сказать, перспектива взять с собой подругу решила бы вторую проблему – по-мочь Ирине. Тем не менее, Ильина не решилась позвонить Романовой с таким предложением.

IX

Ира заварила себе чай и уселась в кресло – смотреть телевизор. Она даже не концентрировала свое внимание на том, что показывают и о чем говорят. Телевизор создавал лишь общий фон, отгоражи-вая на какое-то время собственные мысли.

Квартира звенела пустотой и одиночеством, что бывало настолько редко! Это и пугало и ра-довало, но сейчас Романова не могла точно сказать, чего же она хочет. Спокойствия? Постоянства? Одиночества? Тишины?…

Кажется, она немного задремала под монотонные звуки телевизора. Очнулась только из-за то-го, что чашка выскользнула из рук и с грохотом покатилась по полу. Романову аж всю передернуло от неожиданности.

Слишком, наверное, резко она выпрямилась и подняла голову – все тело охватило странной и невыносимой болью. Резко согнувшись, вцепившись в кресло, Ира откинула голову назад и почувство-вала неясное облегчение. Свое состояние объяснить она не могла, только чувствовала какую-то неиз-вестную тревогу, смешанную с ноющей болью во всем теле и тяжестью в голове. Ира резко закинула голову назад и вцепилась в кресло, прислушиваясь к порывам своего тела. Стало немного лучше.

Она довольно долго сидела в кресле с закинутой назад головой и закрытыми глазами, пытаясь сконцентрироваться и не пугаться. Боль постепенно уходила, растекаясь по всему телу. Встала она только тогда, когда спал легкий жар, и от лица к шее схлынула волна обжигающего тепла.

Романову немного покачнуло, скорее всего, резко упало давление. Она, пошатываясь, дошла до ванной и, распахнув дверь, включила свет. На ней была белая рубашка и накинутый голубенький ха-латик. Ира резко оттерла рукой лицо и, вскрикнула. На пальцах остались кровяные следы. Ее всю дер-нуло, подбросило. Схватив со стены полотенце, она зажала нос. Ее трясло теперь уже от какого-то стра-ха и предчувствия.

X

Орлова металась по квартире, словно что-то забыла сделать. Иногда у человека бывает такое со-стояние, и совершенно не понятно, что это - предчувствие, шестое чувство, или просто предрассудки.

Внезапно, Виктория и не поняла, как это получилось, она вдруг схватила трубку телефона, набирая номер Ирины Романовой. Предлог – спросить что-то по работе, но, подсознательно она ощуща-ла, что здесь что-то иное.

Ответила Ира не так скоро, как обычно и голос у нее было очень странный. Орлова почти сразу же растеряла все приготовленные эпитеты и встретила начальницу вопросом «в лоб».

- Ирина Анатольевна, чувствую, вам плохо, что случилось?

- Нет, нет все в порядке! С чего вы взяли?

- Голос у вас ужасный! И перестаньте в конце концов меня обманывать, вам же плохо, это слышно и видно и вообще!…

Романова вздохнула.

- Да нет… Все в порядке… Давление упало, кровь из носа пошла, все полотенце и рубашку испачкала!…

Глаза у Орловой сделались огромные такие!

- Ничего-ничего, - невеселым голосом сказала Ира. – Это все от лекарств! Вот сейчас поле-жу… Господи…

- Ирина Анатольевна, вы дома одна?

- Да-да… Простите, Виктория Викторовна, у меня опять кровь пошла… Сейчас… простите, пойду…

- Ирина Анатольевна, с вами рядом кто-нибудь есть? Вы что – одна?!

Орлова была я явно обеспокоена и даже несколько рассержена.

- Да-да… - апатично отмахнулась Ира. И как-то очень быстро попрощалась с коллегой.

Орлова не знала радо она тому, что позвонила Романовой или нет. По крайней мере, она точ-но могла сказать, что успокоения ей этот звонок не принес, даже скорее наоборот.

Походила по квартире, все время, оглядываясь на часы, посидела, почитала «Тихий Дон», а потом так резко захлопнула толстенький томик романа, что звук, раздавшийся при этом, испугал Викто-рию.

В квартире было достаточно тихо и пустынно – сын ушел с друзьями на вечернюю прогулку. А Романова в это время безрезультатно набирала номер подруги Натальи.

XI

Примерно через полчаса Орлова не выдержала и снова набрала номер начальницы. Та взяла трубку практически мгновенно (наверное, держала свой беспроводной беленький телефон в руках)

- Ирина Анатольевна, как вы? – обеспокоено спросила Орлова.

- Да, ничего уже… Голова болит… А вы посмотрите, что на улице!

Погода и, права в последнее время вела себя просто по хамски. Июнь-месяц, а на улице вот, кажется, только вчера было ноль градусов! Это называется, вставай народ, доставай дубленки, лето пришло!…

- Вы правы, - согласилась Виктория. – Погодка еще та!

Орлову несколько успокоил тон и голос начальницы Ирины.

- А я что говорю! Мне вообще так плохо в последнее время! – пожаловалась Ира. – Темпера-тура не падает вообще! И все из-за этих лекарств!

Орлова сочувственно вздохнула, открывая дверь своего балкона. У нее телефон, так же как у Романовой был беспроводной, что позволяло перемещаться по квартире практически беспрепятственно.

- О, сейчас еще холоднее стало! – сообщила она начальнице Ирине. – Я на балкон вышла.

- У нас, кстати, как-то балкон горел! – вспомнила Ира. Ей, видимо стало намного лучше, если она так радостно об этом сообщила.

А Орлова, успокоенная и даже можно сказать умиротворенная перегнулась через балконное ограждение, всматриваясь в то, чем занимался ее сын и его друзья под самыми окнами их квартиры.

Мимо пронеслась милицейская машина, до верху набитая стражами порядка. Виктория ус-мехнулась тому, с каким ажиотажем ребята понеслись вслед за ней.

И только когда поняла, что машина эта завернула в школьный двор, готова была так же вот бежать следом. Романовой она ничего не сказала, только очень быстро попрощалась с ней.