Лето в этом году в Калининграде выдалось очень жарким. В пору бы махнуть на Куршскую Косу и ощутить всю прелесть морской прохлады, а заодно смыть с себя эту невероятную усталость, накопленную за время поступления в военно-морской институт. Только что мы с Лёхой, моим лучшим другом, нашли себя в списках поступивших. Счастью нашему не было предела! Мы тут же решили отправиться к моему деду, старому кадровому офицеру, чтобы сообщить ему радостную новость. И по случаю такого грандиозного события упросить его наконец-то отвезти нас на море.

 

Градусник на одном из домов показывал +30. Дышать становилось все труднее. Июль слишком уверенно входил в свои права. Мы перешли на другую сторону улицы, прячась от палящих лучей солнца под развесистыми кронами каштанов. Неожиданно издали стали доноситься звуки музыки и звонкие детские голоса.

 

– Это, похоже, у библиотеки, – предположил Лёха. – Какое - то торжество. Махнём туда?

Я одобрительно кивнул, и мы ускорили шаг.

 

Подойдя ближе, мы увидели много нарядных детей с шарами и цветами. Здесь же были представители власти, известные поэты и писатели. Оказывается, мы с Лёхой попали на открытие мемориальной доски писателю, чьё имя носит эта детская библиотека. Я с интересом стал рассматривать прикреплённую на здании памятную доску, на которой был изображён пышноволосый человек с удивительно проникновенным взглядом.

 

– Вот и увековечили память о Юрии Николаевиче Иванове, – сказал стоящий рядом ветеран, вытирая платком навернувшиеся слезы. – Заслужил он, заслужил, родимый… Юрий Николаевич – гордость Янтарного края! Вечная ему благодарность за его книги!

 

Потом, вдруг задумавшись, сказал:

 

– А судьба у него, ребята, ой, непростая. Пережил страшное блокадное время в осаждённом фашистами Ленинграде, видел своими глазами, как падали и умирали от голода прямо на улицах тысячи и тысячи жителей города. Сам-то он чудом выжил. После войны шестнадцатилетним подростком забросила его судьба в только что освобождённый от логова фашистов опалённый войной Кёнигсберг. Здесь в составе похоронной команды и начал трудиться питерский паренёк. Да вы прочитайте его роман «Танцы в крематории», там все сказано.

 

Может быть, старик ещё много чего успел бы рассказать нам, но в этот момент мероприятие подошло к концу и всех желающих пригласили в библиотеку.

 

– Может, зайдём? – предложил я другу.

 

– А на море? – словно ребёнок заныл изнывающий от жары Леха, забыв, что с сегодняшнего дня он будущий офицер.

 

– Да мы на минутку, только посмотрим, – стал уговаривать я его.

 

– Идите, идите, юноши, обязательно возьмите книги Юрия Николаевича, не пожалеете! – проговорил нам в след ветеран.

 

В библиотеке было прохладно и тихо. Посетители разбрелись по залам, погрузившись в мир книг. Мы быстро нашли стеллажи, где размещались произведения калининградских авторов.

 

– Нашёл! Нашёл! – вдруг радостно закричал Лёха. – Книги Иванова нашёл! Вот, смотри: «Легенды Куршской косы». Надо же, он, оказывается, и про косу писал. А мы как раз туда собираемся! Интересно, что за легенды? В общем, я беру эту книгу.

 

Я выбрал себе литературно - документальное произведение Юрия Иванова «В ад и обратно».

 

– Ну, ничего себе название… Что ещё за ад? – поёжившись, произнёс Лёха и потянулся за книгой.

 

– Потом узнаем. А сейчас нам пора идти, - поторопил я друга.

 

Одухотворённые тем, что нашли, как говорит мой армянский дед, «пищу уму», мы и не заметили, как подошли к его дому.

Старик сидел в кресле под развесистой яблоней в своём маленьком саду. Леха, растянув улыбку до ушей, расправив плечи и чеканя шаг, промаршировал к деду.

 

– Товарищ командир, разрешите доложить: курсанты военно – морского института для поездки на море прибыли!

 

Старик несказанно обрадовался, крепко, по-мужски долго жал нам руки, а потом громко скомандовал:

 

– Ну, на море, так на море! Снимаемся с якоря!

 

Через пять минут мы уже мчались на его машине на Куршскую косу. Дед всю дорогу напевал свою любимую песню «Сулико», а мы с Лёхой, чтобы скоротать время, принялись за чтение книг Юрия Иванова. Лёха все время отвлекал меня от чтения, восхищаясь мастерством писателя.

 

– Слушай, Артур, слушай, как же он классно пишет о косе:

 

«Ведь это Курище Нерунг, Куршская коса, удивительный, редчайший уголок природы. Сотня километров, узкая полоска песчаных гор и лесов, будто сабля изогнувшаяся между Кранцем и Мемелем. Полоска земли между морем и заливом. Дорога Птиц, Дорога людей. Дорога Призраков и Ведьм… Дорога памяти человеческой, его Прошлое, Настоящее и Будущее…»

 

Я закрыл свою книгу, понимая, что не смогу прочитать ни одной страницы, и стал внимательно слушать друга. И чем больше я его слушал, тем ярче вырисовывались в моем воображении необыкновенные картины Куршской косы, этого диковинного уголка природы, описанного автором. А за окном, приветствуя нас, загадочно шумел листвой танцующий лес; то тут, то там выглядывали из-за кустов любопытные дикие кабаны, и все вокруг дышало какой-то сказочной таинственностью.

 

Голос деда вернул нас в состояние реальности:

 

– А вот и море! Купайтесь, ребята, загорайте, а я тут на песочке посижу.

 

Отложив книги, мы выскочили из машины и, увязая в горячем песке, наперегонки бросились в приятную прохладу морских волн. Мы любовались великолепием Куршской косы, наблюдая за неугомонными чайками, то и дело пролетавшими над нами в поисках пищи. Ощущение радости, какого-то сумасшедшего счастья не покидало нас на протяжении всего купания в море.

 

Тем временем солнце стало опускаться все ниже и ниже, море начало волноваться и приближающийся вечер заставил нас вылезти из воды. Мы побежали к машине, мечтая заправиться парой-тройкой вкусных бутербродов. Дед сидел на заднем сидении с моей книгой в руке, уставившись в одну точку. Его бледно-серое лицо, потухший взгляд и дрожащие руки – всё говорило о том, что что-то произошло.

 

– Дедуля, что с тобой? – испугавшись, спросил я. – Тебе плохо? Скорую вызвать?

 

– Нет, внучек, не волнуйся, со здоровьем у меня все в порядке, душа у меня заболела, душа! Память вернула меня в те страшные годы, о которых пишет этот удивительный человек в своей книге «В ад и обратно».

 

– Да о чем она, дедушка?- одновременно взволнованно спросили мы с Лёхой.

 

– О горе Армении. О страшном землетрясении в 1988 году, – дрогнувшим голосом ответил дед. – Это землетрясение унесло жизни всех моих родных и друзей. Там, под обломками разрушенного дома в селе Налбанд, погибла, Артур, и твоя бабушка Мариам. В живых остались только мы с твоим папой. Ему тогда было восемь месяцев.

 

– Дедуль, ты же говорил, что служил в Ереване? – уточнил я.–Как же ты попал в это село?

 

Расстегнув ворот рубашки, вытерев со лба пот и тяжело вздохнув, дедушка продолжал:

 

– Приехали мы с Мариам в село Налбанд из Еревана к моим родителям в гости. Тогда мы и предположить не могли, что это село станет центром землетрясения и спастись смогут очень немногие. Сколько погибло людей по всей Армении! А сколько осталось инвалидами! А что творилось в первые дни после землетрясения! Особенно страшно было смотреть на мучения детей. Послушайте, что пишет о них Юрий Николаевич:

 

« Окровавленные, поспешно, порой, без простейшей промывки обширных раненых поверхностей. Раздавленные, размолотые, переломанные, голодные, изнемогающие от боли мальчики и девочки…»

 

– «В ад и обратно»… Этой книге нет цены! Понимаете, ребята, она бесценна! В ней напоминание потомкам о том горе, той невыносимой боли, которая выпала на долю армянского народа во время землетрясения. В ней благодарность людям всех национальностей, которые пришли на помощь. Здесь красной нитью, как предупреждение каждому человеку, проходит главная мысль: горе и беда не спрашивают, какой ты веры и национальности: армянин, русский, татарин, еврей, украинец или азербайджанец. Смерть всех уравняла!

А вот эти слова писателя запомните, мальчишки, на всю жизнь:

 

– « Все повторится, если мы будем жить только своими собственными заботами, только для себя, если в своих мелочных бытовых переживаниях мы забудем о страданиях и горе других людей».

 

Дед, тяжело вздохнул, закрыл книгу и, протянув её мне, сказал:

 

– Читай, внук, читай внимательно и помни, что пришлось пережить нам в тот страшный год. Благодарю судьбу, что познакомила нас с книгами этого замечательного писателя, низкий ему поклон.

 

Мы вышли из машины. Не говоря ни слова, я крепко обнял деда и почувствовал, как в унисон бьются наши сердца. Заходящее солнце окрасило море в розовато-сиреневые тона. Небесный свод постепенно темнел и превращался из голубого в темно-синий. Свежий ветерок доносил до нас запах морских водорослей и шум ночного прибоя. Мы любовались морским пейзажем, и каждый думал о своём. Для себя я решил, что обязательно более подробно познакомлюсь с жизнью и творчеством Юрия Николаевича и побываю вместе с отцом и дедом на его могиле. Уходить не хотелось. Но опускающаяся на землю ночь не оставляла выбора.

 

– Интересно, как тут бывает ночью? – сказал Лёха, с опаской поглядывая вглубь леса.

 

– А ты внимательно прочитай легенды, там и про ведьм сказано, – вдруг, подмигнув мне, на полном серьёзе сказал дед.

 

– И про старое кладбище, – с каменным выражением лица добавил я.

 

Лёха, оглядевшись по сторонам, вдруг быстро юркнул в машину. Переглянувшись и еле сдерживая смех, мы последовали за ним.

 

– Ну, с Богом, – сказал дед. – Поехали!

 

Июльская ночь вступала в свои права. Небо покрылось мелкой россыпью серебристых звёздочек. Молодой месяц золотым сиянием освещал тёмный бархат июльского неба. Куршская коса медленно погружалась в царство сна. Лёха сладко посапывал, прижав к груди «Легенды Куршской косы». А я всё думал о том, как всё-таки нам повезло, что мы открыли для себя замечательного калининградского писателя, нашего земляка Юрия Николаевича Иванова, которым по праву гордится Янтарный край.