| Сыта одним болотным паром,  Я буду жить и в холода.  Ведь сердце выжжено пожаром  Обиды горькой и стыда.    Я четко знаю свое место:    Каким бы ни был недород,   И завязав глаза, в невесты  Меня прохожий не возьмет.    Не потому ль народ, жалея,  Рассказывает чудеса:  Мол, царский сын, Иван-Емеля,  Пустил стрелу под небеса;    И дал обет на той жениться,  Кому достанется стрела.  (Но лучше сразу утопиться,  чем развязать клубочек зла.)        Но я теперь до самой соли  Сгораю в медленном огне.  Мечта народная до боли  Разбередила душу мне;    На перепутья неустанней  Смотрю с зари и до зари…   И о несказочном Иване  Мечтаю, что ни говори.    И, воскресая каждый вечер  Красавицей среди коряг,  Читаю в книге ведьм все легче  Витиеватый тайный знак;    Усталых век не подымая,  Гляжу сквозь глину и пески…   Все может боль глухонемая  И зоркость сказочной тоски.    Но кто мне скажет: «Жди, царевна!  Не смей воды болотной пить!  Как ад, моя жестока ревность!»  Я жаба. Как меня любить? |