| Холодной ночью в Иерусалиме Смеялся, пел и плакал саксофон, И мне казалось, что орган отныне С ним, как жених, навеки обручен.   Орган звучит всей мощью своих труб Во все свои органные регистры. Токкаты Баха – и отрывисты и быстры – Подхватывает сакс – полночный однолюб.   Сосед, сраженный Бахом наповал, Уже не отличит спросонья Токкату от Adagio Альбинони…   А где-то рядом град Давидов спал, Спит Старый Город, спит мечеть Омара, Священная Стена уснула крепким сном, Уснул, прожектором подсвечен, бастион…   В английской церкви музыка звучала…   14.03.09 |