| Я взял из багажника лук и колчан  С последней, такой одинокой стрелою,  Чуть-чуть на ладони ее покачал,  Чуть-чуть оперенье поправил рукою.    Макнул острие в ядовитый отвар  И лук натянул в направлении бара,  Туда, где последний, уставший кентавр  Уставшую медь убирал с тротуара.    Он глянул на небо, потом на меня,  Сказал: А ты знаешь, пожалуй, приспело.  И я ощутил холодок от огня,  Который сжигал его тесное тело.    Когда он упал, зашуршала листва,  Прошел шепоток протокольно-бумажно,  Я, кажется, даже расслышал слова:  Последний кентавр, а вот дворник неважный.    Потом хлынул дождь, я подставил воде  Рубцы и царапины прожитых миссий,  И долго растерянно в небо глядел,  Как дворник, убравший последние листья. |