Земля и небо.
   Зверям ночами не до сна:
   Тут Соловей выводит трели
   О том, что на дворе весна,
   Прошли морозы и метели.
   
   Давал певец концерт в лесу,
   Так пел пронзительно и нежно,
   Что даже Волк ронял слезу,
   Лиса рыдала безутешно.
   
   И где кончался темный лес,
   Там рядом зеленело поле.
   Здесь сытый полевой народ
   Прекрасно обитал на воле.
   
   И доносилась в тишине
   До поля соловьина песня.
   Хомяк ворочался во сне,
   А Крот не мог заснуть, хоть тресни!
   
   И недовольны были Крот,
   Хомяк и Мышка полевая.
   « Зачем же спать он не дает,
   Всю ночь на нервах нам играя?»
   
   Сказала Мышь: «Легко живет,
   Не запасает урожая.
   А только знает, что поет,
   Зевак под ивой собирая.
   
   Я в поле день и ночь тружусь
   И зерна складываю ловко.
   Придет зима, собой горжусь:
   Полным-полна моя кладовка!
   
   А Соловей- ведь он чудак,
   Поет с заката до рассвета,
   И не за деньги, а за так,
   Свои дурацкие куплеты.»
   
   Промолвил важно старый Крот:
   « В такую даль, за сине море
   Летает этот нищеброд,
   С ветрами и штормами споря!
   
   А если был бы он умен,
   Впустую время бы не тратил,
   Собрал бы зернышки с гумен
   Да и лежал бы на кровати.
   
   Нам хорошо в своей норе,
   И не нужны его тут песни,
   Ведь жить не в небе, на земле
   Гораздо лучше, интересней!»
   
   И зарычал тут Волк на них:
   « Не вам судить людей искусства,
   Все мысли ваши о еде,
   А наши с Соловьем- о чувствах!
   
   Я тоже вою на Луну,
   Когда обидели напрасно,
   Гитары натяну струну
   И затяну мотивчик классный.
   
   И как вы смели, хомяки,
   На суд призвать певца лесного,
   Сидите, жуйте в две щеки,
   И чтоб от вас больше ни слова"-
   
   «А если будет Соловей
   Трудиться, зерна запасая,
   То не раздастся средь ветвей
   Его мелодия из рая.
   
   И станут грустными леса,
   Осиротеют птицы, звери»,-
   Загоревала вдруг Лиса,
   Внезапно в страшное поверив.
   
   И подлетела тут Сова,
   Приняв участье в разговоре,
   Сказала: « Ты, Лиса, права,
   Но прав и Крот в возникшем споре.
   
   Для жизни нам важна еда,
   Чтоб не погибнуть, прокормиться,
   Но о душе своей всегда
   Должны ведь помнить звери, птицы!»
   
   Не утихает вечный спор:
   Земля важнее или Небо,
   Оставим глупый наш раздор:
   И песен надо нам, и хлеба!

   Правдолюбка
   В лесу жила сорока Любка
   По кличке меткой « правдолюбка».
   В округе целый день летала
   И про зверей все сплетни знала.
   
   Вот на хвосте сорочьем птица
   Дурную весть несет, таится.
   Лесных всех тварей созывает,
   На сход звериный приглашает.
   
   Тревога! Все на сходе звери
   И в новость страшную не верят:
   «Охотники готовят ружья,
   Чтоб убивать зверей ненужных!»
   
   Стрекочет громче всех сорока
   О разновидностях порока,
   Что звери совесть потеряли,
   На лес родной беду нагнали:
   
   «Лиса виновна Лизавета,
   Повадилась в курятник летом.
   Насест лисичка подрывает
   И в курочках нужды не знает!
   
   А зайчики воруют ловко
   В селе у дедушки морковку.
   Капусту тоже всю поели,
   Совсем зверюшки обнаглели!
   
   И волку так борзеть не надо,
   Барана он украл из стада.
   Готовят на него облаву,
   Дурную заработал славу!
   
   Сорока смело всех судила,
   На чисту воду выводила,
   Но тут вмешался старый Дятел,
   Старинный Белочкин приятель,
   
   Сказал он: «Брось, послушай, Любка,
   Хоть и зовешься» « правдолюбка»,
   Всей правды мы не услыхали,
   Хоть щеки наши полыхали.
   
   В дупле у Белочки-подруги,
   Когда вовсю свистели вьюги,
   Ты спрятала кольцо и брошку,
   Ну что ж ты кинулась к окошку?
   
   Ты нас сегодня обличала,
   Но воровать не прекращала,
   Тащила все, что унесешь,
   Кольцо, цепочку, серьги, брошь!
   
   Мы все, конечно, виноваты:
   Без меры были вороваты,
   Но разве ты имеешь право
   Судить, когда сто раз не прАва?»
   ____________________­_______________­
   Свои ошибки мы не видим
   И человека зря обидим,
   Заметив мелкие просчеты,
   Себе не предъявляя счеты!

   Хищный оскал
   Задумал Волк банкиром стать,
   Чтоб деньги шли рекой.
   Для Банка место стал искать
   И потерял покой.
   
   "Конечно, строить буду там,
   Где звери воду пьют.
   Они, стремясь к таким местам,
   Уж мимо не пройдут!"
   
   И что за чудо видят все:
   На берегу крутом
   Сияет он, во всей красе,
   Шикарный денег дом!
   
   Напялив лучший свой наряд,
   В нем Лисонька сидит
   И предлагает всем подряд
   Взять на себя кредит:
   
   " Эй, заходи, народ лесной,
   Здесь денежки дают,
   Вас с этим Банком под сосной
   Богатство , счастье ждут!"
   
   Зайчишка робко попросил:
   " Пять раз мне по рублю,
   Без денег жить уж нету сил,
   Капусты я куплю!"
   
   " Конечно, Заяц, не робей,
   Ты трусишь, что за блажь,
   Дадим тебе мы пять рублей,
   Но десять ты отдашь!"
   
   " Конечно, я ведь честный зверь,
   Отдам, закрыв нужду!"
   " Ну все, прощай, захлопни дверь,
   Меня клиенты ждут!"
   
   Весной наш Заяц посадил
   На поле овощей,
   Но дождь почти совсем не лил:
   Капусты нет для щей.
   
   И нет моркови, яблок нет
   Для семерых зайчат.
   Они, не получив обед,
   Голодные кричат.
   
   А Заяц знает про свой долг-
   Платить подходит срок.
   И вот к нему приходит Волк,
   Чтоб получить оброк.
   
   " Прости уж, Серый, но пока
   Нет денег-на мели!"
   "Ушастый, врешь наверняка,
   И мне ты не мели!
   
   Даю тебе я месяц срок,
   И если не отдашь,
   Я преподам тебе урок:
   Устрою раскардаш!
   
   И заявляю, не тая:
   Все уши оборву,
   Лишу тебя жилища я
   И поселю во рву!"
   
   "Расправой мне не угрожай,
   Верну долг через год,
   Когда созреет урожай,
   Капуста подрастет.
   
   Ну а пока бери пятак,
   Последние рубли.
   Мы до весны уж кое-как,
   А там-трава, бери!"
   
   Схватил Волк жадно, не с добром,
   Помятых пять рублей.
   А Заяц думать стал о том,
   Как долг отдать скорей!
   
   Трудились до семи потов
   Косые весь сезон.
   Капусты, свеклы, огурцов,
   Морковки полон дом!
   
   Поехал Заяц на базар,
   Продал за сто рублей
   Свой замечательный товар-
   Набор для вкусных щей!
   
   А после гордо в Банк принес,
   Что год не мог отдать!
   За это время долг подрос:
   Не пять, а двадцать пять!
   
   Умей деньгами управлять,
   Чтоб банки не кормить.
   Там мягко стелют-жестко спать,
   И там добру не быть!

   Жертва моды.
   Плакала Мартышка горькими слезами:
   « Мне уже за тридцать-замуж не берут,
   Все мои подружки ходят с малышами,
   День и ночь я крашусь-все мартышкин труд!»
   
   Мимо горемыки Лисонька бежала,
   Видит, что Мартышка плачет под сосной,
   Мягкой лапкой слезы глупой вытирала:
   «Не горюй, подружка, я –стилист лесной!
   
   Вот сейчас по лесу тихо мы пройдемся,
   У зверей подсмотрим милые черты,
   А потом с тобою в норку мы вернемся,
   Сколько хочешь будет этой красоты!»
   
   Лисонька с Мартышкой вышли к водопою,
   Плавали газели, где была вода.
   « Ах, какие глазки, быть хочу такою!»
   « Нет проблем, для профи- это ерунда!»
   
   «Шубку побогаче я б еще хотела,
   Жены леопардов ходят краше всех!»
   « Не волнуйся, Чичи, крашу я умело:
   Станет твоя шерстка-лучший в мире мех!»
   
   «Прилепить бы ушки, как у дикой кошки,
   У меня ведь уши, как два лопуха!»
   « Не горюй, Мартышка, подожди немножко,
   Ведь твоя идея очень неплоха!»
   
   "Мне бы еще хвостик, как у тебя Лиска,
   Ведь в лесу красивей не найдешь хвоста!
   "Есть у меня новый, будешь, как артистка,
   Привяжу я крепко, что за маета!"
   
   «Поломались когти, ими землю рою,
   А меня приметил стройный Бабуин!»
   «Наращу я когти, их отполирую,
   Он еще заплатит за тебя калым!
   
   А теперь за дело, милая подружка,
   Мы еще покажем этим мужикам!»
   И Лиса проворно прилепила ушки,
   Прямо, как у кошки, к голове мадам.
   
   Был привязан хвостик лисий, без изъянов,
   Но беда, что длинный, он мешал скакать.
   "Леди не должна ведь лазить по лианам,
   Ее дело чинно по лесу гулять!"
   
   Хвостик обмакнула в охру золотую,
   Смазала Мартышку с ног до головы.
   Пятнами покрыла шерстку негустую,
   Бантик завязала модный из травы.
   
   Над глазами долго очень колдовала,
   Красила ресницы углем из огня,
   И мартышке лаком когти малевала,
   Веточкой махала, комаров гоня!
   
   Есть у меня фишка-это лесной ботокс
   Прилеплю на губы пчел тебе с пяток.
   Потерпи, Мартышка, ничего не бойся,
   Будет вместо пасти-пухленький роток!
   
   «А теперь по лесу мы пойдем, мадамы,
   Женихи за нами сразу побегут!
   Для меня-стилиста, будешь, как реклама,
   Звери пусть оценят мой Лисичкин труд!»
   
   Как пошли по лесу Лисонька с Мартышкой,
   Звери разбежались в страхе по кустам.
   Ведь такого чуда не придумать в книжке,
   В сновиденье страшном не увидеть нам!
   
   Побежала к речке жертва женской моды,
   Лисоньку ругала за ее труды!
   Поняла, что лучше нет своей породы,
   Поглядев на морду в зеркало воды.
   
   Лучшего стилиста, чем сама природа
   Нет на белом свете, это знаешь ты!
   Почему же портишь ты в угоду моде,
   Данные природой, милые черты?

   Ворона-писарчук
   
   Ворона выучила алфавит,
   С тех пор, куда ни прилетит – везде кричит:
   «Я грамотная, я все буквы знаю,
   Не только буквари, я классику читаю.
   Теперь уже сама пишу я книги,
   В них – темы, ах, а как сложны интриги,
   Читать их очень даже интересно!
   Я так талантлива! Я так известна!
   Пишу я про траву да про цветочки,
   У них чудесные бывают лепесточки.
   Вон сколько мне таланта-то дано!
   Я очень умная, вот то-то же оно!»
   
   Ну что сказать? Ворон сейчас так много,
   Что даже появляется тревога:
   Им - виршеплетам стиль-то непослушен,
   И рифма примитивна, ритм нарушен,
   Грамматика как-будто - не для них,
   Но хвалятся: "Вон! НаписАл я стих!"
   С ладонь в брошюрках пишут все подряд,
   Но горделиво всюду говорят:
   «Я книгу написал – да экземпляров двести,
   За труд большой заслуживаю чести».
   
   Но неприятно вирши те читать,
   Да и страниц-то в «книге» двадцать пять,
   И те корявы, душу не тревожат,
   Они макулатуру только множат.

   Эпикриз
   
   По жизни счастлив - кто здоров,
   Кому не надо докторов,
   Но старым стал ты иль беда -
   И вот приходится тогда
   Ходить к врачам с гипертонией,
   Тахикардией, ишемией,
   Иль с диабетом, иль с артрозом,
   Да мало ли с каким вопросом.
   
   Иль вдруг в аварию попал
   И инвалидом сразу стал.
   Ходил - лечился долго очень,
   Но вот совсем не стало мочи,
   И ты тогда врачу сказал,
   Что, видно, твой черед настал
   Сходить с болячками на ВТЭК,
   Ведь ты же хворый человек.
   
   И хоть со скрипом и сомненьем -
   Ты получил все ж направленье,
   Приполз на ВТЭК, оставив страхи,
   В руках - все нужные бумаги.
   Трудились здорово на ВТЭК:
   "Так, сколько нынче человек
   Хромых, кривых? Что? Двадцать пять?
   Берем на группу только пять.
   
   Сейчас начнем сортировать:
   Вон тех - назад, а этим - дать,
   Ведь эти люди от Никиты,
   Оформим их без волокиты.
   На остальных - ограниченье,
   Они продолжат пусть леченье.
   
   Той бабке что? Ей группу надо?
   Пускай без группы будет рада,
   Что может двигаться пока.
   Подумаешь, болит рука,
   И сердце то молчит, то скачет,
   Да спину ломит. Hе иначе
   Все симулирует старуха.
   
   Пускай не слышит одно ухо,
   А что ей слушать-то? Кого?
   Ей хватит уха одного.
   Что?! Ноги двигаются еле?
   И боль, ломота во всем теле?
   И грыжи дисков, аритмия?
   Стенокардия? Астения?
   
   Для жизни это не чревато,
   На группу хвори маловато.
   На ВТЭК она пусть обратится
   Когда не будет шевелиться,
   Ей группу не дадим пока -
   Болезнь ее невелика.
   
   А одноногий человек
   Пусть ходит каждый год на ВТЭК.
   Что? Не ходить? Нет! Не моги!
   Ты покажи, что нет ноги.
   Вдруг отросла твоя ходуля,
   Ты не обманешь нас, дедуля!"
   
   Так заходили в кабинет
   Больные, чтобы услышать "нет".
   У тех экспертов-знатоков
   Ответ заранее готов.
   
   Больной, и правда, ты ведь дышишь,
   Моргаешь и немного слышишь,
   И не чини тут беспредел,
   А то, ишь, группу захотел.
   
   2008 год

   Альфонс.
   Звучит « Альфонс» не правда ли красиво?
   Носил такое имя павиан.
   На внешность милый, но внутри спесивый
   Запросов много-но пустой карман!
   
   Хотел иметь элитное жилище,
   Престижной марки новое авто,
   Заказывать из ресторана пищу,
   На отдых- в Ниццу, а платить-то кто?
   
   Мечтами легкой жизни себя тешит,
   Работает пусть конь, а он не лох!
   Он лучше шерстку мягкую расчешет
   Да на досуге пощелкает блох.
   
   Не для того на белый свет родился
   Наш ловкий и красивый павиан,
   Чтоб на работе он перетрудился.
   В пустой головке- хитрый жизни план:
   
   "А что если жениться на Мартышке,
   Богата баба, хоть немолода.
   И в банке есть немалые деньжишки,
   Шикарный замок прямо у пруда."
   
   На длинных лапах- модные кроссовки,
   Чуб-набок и походка моряка!
   Пошел встречать Мартышку к остановке,
   Что, к счастью, не была так далека.
   
   «Мадам, в толпе я сразу вас заметил:
   Какие нежные у вас глаза!
   Всю жизнь искал и, наконец-то, встретил…
   Нельзя ли телефончик мне сказать?"
   
   И встрепенулось сердце у мартышки
   На эти долгожданные слова:
   "Какой красавец, как герой из книжки!"
   От счастья закружилась голова…
   
   А павиан все сети расставляет,
   Как опытный безжалостный паук.
   У нашей « мухи» сладко сердце тает
   В плену у жадных и фальшивых рук.
   
   Ну вот и влипла бедная Мартышка,
   Поверивши в правдивость гнусных уст.
   А что Альфонс? Как у него делишки?
   Прекрасно он живет, не дует в ус.
   
   На днях законным браком сочетался
   Альфонс с Мартышкой, чудные дела!
   Семью он содержать никак не рвался,
   Мартышка жизнь активную вела.
   
   Она- на службе, он- еще в кровати,
   Она- с работы, его- дома нет.
   Надолго тут терпения не хватит,
   И хитрость тут-источник всяких бед!
   
   Совсем они не видятся друг с другом,
   Куда супруг девался дорогой?
   Мартышкина любимая подруга
   Сказала ей, что он уже с другой...
   
   Швыряется деньгами он беспечно
   И водит свою даму в ресторан,
   Ей говорит, что очень обеспечен,
   Что денег у него большой карман.
   
   О горе, быть обманутой супругой!
   Ах как же хорошенько проучить
   Мартышке своего неверна друга?
   Ну да, конечно, нужно средств лишить!
   
   Прикинулась Мартышка, что не знает,
   Какие павиановы дела.
   Сказала, что больна и умирает
   И что всерьез она разорена.
   
   Как только все узнал из уст супруги
   Наш ветреный неверный павиан,
   Сбежал, засунув быстро ноги в угги
   И захватив с вещами чемодан.
   
   И с этих пор Альфонсами прозвали
   Живущих за счет женщин мужиков.
   А вы этой истории не знали?
   Я рада, что пополнен запас слов.
   
   Ах, милые наивные девчонки,
   Не доверяйтесь фальши лживых слов.
   Уж лучше быть одними и в сторонке,
   Чем жертвами альфонсов-мужиков!

   Дед - рыболов
   
   Мой сосед пенсионер – старикам большой пример:
   Вон опять он через двор на рыбалочку побрел.
   Он старухе молвил так: «По нужде ведь я – рыбак.
   Раньше я чуть-чуть рыбачил, между делом. А ишачил
   Вплоть до пенсии, как вол. Но на пенсию пошел, –
   Мне какие-то там баллы в Пенсионном посчитали.
   
   Годы стажа улетели. Им-то что? Что еле-еле
   Мы живем на те гроши, ты их тратить не спеши.
   Полторы еще недели нам до пенсии. Вон, съели
   Мы картошку всю вчера, – вот за рыбкой и пора.
   Наловлю пускай немного, но ведь это – нам подмога.
   Не грусти, старуха, тут. Ну, а я схожу на пруд.
   Про курорты не мечтай, вон остатки посчитай.
   Не стони, что ломит тело.ИШЬ, КУРОРТЫ ЗАХОТЕЛА!»
   
   Так вот старики живут:
   Кто на дачу, кто на пруд, -
   Это их теперь зарплата:
   Грядки, удочки, лопата.

   Волки- реформаторы
   
   Задумали реформу языка
   В лесу осуществить пронырливых два Волка.
   К проблеме той, не зная в деле толка,
   Не стали подходить издалека.
   Кто им указ? Что им языкознанье?
   Зачем? У них ведь крепкие клыки,
   И нравом – о, они не простаки,
   Вот и издали сверху указанье.
   
   В том циркуляре строго предписали:
   Фонетику и синтаксис забыть!
   Отныне по-другому надо выть!
   Слова чтоб современные звучали!
   Да иностранных пусть побольше слов
   Войдет в язык на западный манер,
   И помнить надо: Запад-то пример
   Для Лис, Шакалов, Зайцев и Ослов.
   
   Пусть «мэрия» звучит, а не «управа»,
   Пусть не «отлично» будет, а «о’кей»,
   «Он лайн», «дизайн», «мерси», «аграф» и «спрэй»,
   «Маркетинг», «дилер», «киллер» – просто браво.
   И «а» да «о» в словах русскоязычных
   Писать всем надлежит без всяких правил,
   А запятые – где б кто ни поставил –
   Какая разница? – все здорово, отлично.
   
   И многие Ослы, последовав приказу,
   Писать и говорить совсем без правил стали.
   Они и прежде языка не знали,
   Вот и «лафа» им наступила сразу.
   Теперь нередко в книгах встретишь мат,
   Порой жаргон несется к нам с экрана,
   Связать слова не могут два Барана,
   Но с умным видом что-то говорят.
   
   Да ладно сами были бы невежды –
   Они стремятся отупить народ,
   Что на Баранов, дескать, вся надежда,
   И что весь люд, мол, в серости живет.
   У нас любой приказ ведь – на «ура»,
   В иных речах теперь абракадабра,
   Слова чужие произносят храбро,
   А ведь давно понять бы всем пора:
   
   Реформу можно проводить, конечно,
   Но цель ее – язык обогащать.
   Здесь невозможно действовать поспешно,
   Нельзя язык великий упрощать.
   Нельзя забыть Срезневского и Даля,
   И как они когда-то словари
   Так нелегко, так мудро собирали,
   И каждый звук потомкам берегли!
   
   Язык ведь русский – образный, могучий,
   И пусть звучит родная сердцу речь,
   Приказами ее нельзя улучшить,
   Сам Пушкин завещал язык беречь.

   ГЕННАДИЙ РОЗЕНТАЛЬ
   
   Ворона и блоха
   
   Ворона как-то летним днем,
   Присев на елку, задремала
   И, лишь забылась сладким сном,
   Как на нее блоха напала.
   Блоха забилась под крыло
   И жалит там неимоверно.
   Да так, что даже дух свело.
   Вороне стало очень скверно.
   Пытается блоху прогнать,
   Ерошит перья, чешет лапой.
   Но нет, блоху ей не достать,
   Впилась и жалит тихой сапой.
   Вороньих больше нету сил,
   Блоха ее совсем заела.
   Ей божий свет уже не мил,
   Ворона даже вся вспотела.
   Тут мимо дятел пролетал.
   Ему ворону стало жалко,
   Блоху из-под пера достал
   И съел зловредную нахалку.
   
    * * *
   Да, пусть блоха невелика,
   Но хватка у нее крепка.
   
   
   
   
   Вороны и кот
   
   
   Среди листвы большого клена,
   Что у забора рос в саду,
   В ветвях гнездились две вороны
   У всей округи на виду.
   Вороны жили очень дружно,
   Воспитывали воронят.
   С детьми ведь не бывает скучно.
   Птенцы все время есть хотят.
   Кормить их надо каждый день,
   Да и одних их не оставишь.
   Забудешь, что такое лень,
   Когда за кормом полетаешь.
   На даче жил пушистый кот.
   Он был известным Донжуаном.
   Пел песни ночью во весь рот,
   А днем дремал в тени каштана.
   Мышей он вовсе не ловил.
   К охоте кот был не приучен.
   Весь дачный люд его кормил.
   Он был красив и очень тучен.
   Вороны на каштан присели
   И видят в миске у кота
   Лежат, как - будто не при деле
   Два рыбных жареных хвоста.
   Хвосты им очень приглянулись,
   Но как из миски их добыть?
   Они в траву под куст нырнули,
   Чтобы свой план осуществить.
   Одна из них в лихом наскоке
   Крылом ударила кота,
   Другая же в мгновение ока
   Схватила в лапы два хвоста.
   Кот, выгнув спину, зашипел,
   Но не успел поймать воровок.
   Охотиться кот не умел.
   Он был беспечен и неловок.
   
    * * *
   И пусть кота не очень жалко.
   Вороны, все же вы нахалки.
   
   
   
   Ворона и коршун
   
   
   Однажды жарким летним днем
   Ворона мылась на опушке
   И, в лужу заглянув мельком,
   Прокаркала своей подружке:
   «Как я красива, как мила.
   Что там фазаны и павлины.
   Где встретишь два таких крыла?
   Пора с меня писать картины.
   А разве клюв мой не хорош?»
   Она скрипела, моясь в луже.
    «Пусть на орлиный не похож,
   Но, вот у коршуна он хуже».
   Тут мимо коршун пролетал.
   Он в скверном был расположении.
   Вороньи речи услыхал
   И прокричал ей в раздражении:
   «Как смела ты свой жалкий нос
   Сравнить с моим прекрасным клювом?
   Я вырву твой паршивый хвост,
   Чтоб не была ты так болтлива».
   Ворона в страхе вся дрожит,
   Пришла в ужасное волнение,
   А коршун хвост ей теребит -
   Летят вокруг вороньи перья.
   
    * * *
   Мораль у этой басни есть:
   Сильнейший любит только лесть.
   
   
   
   Горе - няньки
   
   В семье ворон случилось прибавление
   На свет родился маленький птенец.
   Вы скажите, обычное явление
   И в чем же здесь проблема, наконец?
   Да в том, что бремя воспитания
   Добавило хлопот семье ворон
   И, вопреки приятным ожиданиям,
   Здесь оказалось множество препон.
   Явилась благородная ворона
   На помощь дочери. Живя без бед,
   Она была натурой утонченной,
   Смотрела на птенца через лорнет.
   И что мы видим? Стоя за мольбертом,
   Мать пишет натюрморты и цветы,
   Беседуя с друзьями за десертом
   О мировом значении красоты.
   А бабушка, пристроившись за дверью,
   От зеркала не отрывает глаз.
   То щиплет брови, то поправит перья.
   Дитя же без присмотра каждый раз.
   Птенец оставлен ими без внимания
   Вот он разбил о ветку нос.
   Уж каждый шаг его страдание,
   Из глаз текут потоки слез.
   А что же няньки? Им не до ребенка.
   У них своих по горло дел.
   Птенцу от нянек мало толку.
   Он от расстройства похудел.
   
    * * *
   Пора бы нянек урезонить -
   Не дать птенца им проворонить.
   
   
   
   Ворона – путешественница
   
   Вороной овладела страсть –
   Охота к перемене мест.
   Душа ее в поход рвалась.
   Такой вот в ней проснулся бес.
   И вот, одним осенним днем
   Она прибилась к стае уток,
   Решив родной оставить дом
   Ради заморского приюта.
   Летели утки за моря
   В верховья сказочного Нила,
   Где сфинксы ночью говорят
   И дремлют в иле крокодилы.
   Цветы там нежные цветут,
   Растут кокосы и бананы.
   Там птицы райские поют.
   Ну, в общем, сущая нирвана...
   Над степью стая пролетала.
   Закат лучи свои зажег,
   Но незадолго до привала
   Случился вдруг переполох.
   Орел напал на диких уток
   И стал по небу их гонять.
   Ворона развернулась круто -
   Тут можно нам ее понять.
   Она на землю быстро села,
   Нырнула в придорожный куст
   И тихо - тихо там сидела
   От ужаса почти без чувств.
   Когда же робкая ворона
   Встряхнулась и, набравшись сил,
   Взглянула в небо обреченно –
   От уток даже след простыл.
   
    * * *
   Да, тот, кто хочет путешествий,
   Не огражден от происшествий.
   
    Образованная ворона
   
   
   Ворона, сидя на высокой ели,
   Кусочек сыра между лап держала.
   Она уже и подремать успела,
   Как тут лиса под елку прибежала.
   Увидев сыр, лиса оторопела.
   Глаз видит, но до сыра не достать.
   Она решила действовать умело
   И стала тут ворону поучать:
   «Я вижу, ты Крылова не читала,
   Должна ты в клюве сыр держать!
   Как я учить вас всех устала,
   Ты классику могла бы знать!»
   Ворона ей ответила неспешно,
   Она была достаточно умна:
   «Я изучала классику прилежно.
   Не только ты в словесности сильна.
   Знакома я с речами Цицерона,
   Я помню много басен Ювенала,
   Известна мне поэзия Нерона.
   Конечно, у Крылова я читала
   Ту басню о доверчивой вороне,
   Что сыр свой уронила вниз.
   Лиса, сиди там на газоне
   И знай – вороны не глупее лис».
   Сказавши это, сыр доела,
   Свой клюв почистила слегка,
   Снялась с сучка и улетела,
   Лису оставив в дураках.
   
    * * *
   Знай, чтобы не попасть впросак,
   Учение свет, а неученее – мрак.
   
   Ворона и голубь
   
   Ворона с голубем вступили в спор:
   Кто выше и быстрей из них летает.
   За спором наблюдал весь птичий двор,
   Хохлаток дюжина и уток стая.
   Судьей назначили красавца петуха.
   Он обладал большим авторитетом.
   Любому мог легко намять бока,
   Бил шпорами не хуже, чем кастетом.
   Петух пропел, и спорщики взлетели
   И быстро устремились к облакам.
   А куры с утками кричали и галдели,
   Задрав носы к просторным небесам.
   Ворона поначалу не сдавалась.
   Они все выше к облакам неслись,
   Но вот она, отстав, закувыркалась,
   А голубь гордо устремился ввысь.
   Летел он высоко и вдохновенно,
   Победно озирая птичий двор.
   Ворона же, расстроившись безмерно,
   Переживала свой позор.
   Явился сокол тут, откуда ни возьмись,
   Он облетал как раз свои владения.
   Взлетел над голубем и рухнул вниз,
   Схватил его – посыпались лишь перья.
   Все птицы вмиг попрятались от страха,
   И даже сам судья, отчаянный петух,
   В курятник, залетев с размаха,
   Внезапно стал и нем, и глух.
   
    * * *
   Ну что ж, вороне славы не досталось,
   Пусть радуется, что живой осталась.