Имя розы
   
   «Как розу ни зови -
   В ней аромат останется всё тот же…»
   У. Шекспир. Ромео и Джульетта
   
   Что в имени твоём? Увы, печаль, отчаянье, смятенье
   и в памяти оков любви сумбур – слова стихотворенья;
   нет в том былом очарованья чар – есть разочарованье,
   и на исходе дней в метро в час пик случайное свиданье,
   ты не моя душа, не свет – ты время, бремя привиденья.
   
   Что в имени твоём, когда оно живительно желанно
   и днями нашими полно, сполна возвышенно и первозданно,
   в те дни, когда сияло утром счастье силой пробужденья,
   сжигая день, грядущей вздор соблазна, прозу наважденья –
   нет розы без шипов, а сладкое без горечи - обманно.
   
   Сплетался день в магический клубок и наполнялся счастьем,
   дробился потолок луной над нами сказочным причастьем
   в полуночном сплетенье; лампадой освещая путь в страну,
   где счастливы вдвоём, где розою назвать тебя смогу одну,
   в нектар любви – в молчанье жажду двое утоляют одночасьем.
   
   Где ты? Где те… ушли в ничто… где ныне прошлогодний снег?
   Где жажда счастья? нет… война миров, кто ал, кто бел навек,
   в любовь вошли прохладой зимних дней метель, угрозою морозы;
   пусть роза пахнет розой, хоть розой назови ее, а хочешь нет…
   Кровь на снегу, вокруг следы, сугробы… и кровью имя розы.

   Соловей и Роза
   
   По мотивам восточной легенды
   
   Беспечным, лёгким мотыльком,
   в тепло сбежавшим от мороза,
   в мой бедный дом явилась Роза
   в смятенных грёзах ни о ком.
   
   И пробудился соловей
   души моей среди метели,
   и разнеслись от счастья трели
   среди заснеженных ветвей.
   
   Ходила кругом голова,
   когда в тиши ночного сада
   мне Роза, словно Шахразада,
   шептала страстные слова...
   
   Но страсть порой бывает зла:
   ведь, отдавая трепет тела,
   она влюбляться не хотела,
   а может, просто не могла…
   
   А я, доверчивый, глупел.
   И, опьяненный лепестками,
   плод страсти осыпал стихами,
   хоть был, похоже, не у дел.
   
   Я стал посмешищем толпы,
   презрев в любви мораль и нормы,
   и я забыл за чудом формы
   про смертоносные шипы.
   
   И как-то глупый соловей,
   что распевал зимой о лете,
   погиб, пронзённый на рассвете,
   от лжи возлюбленной своей.
   
   А Роза?.. Роза, вот дела,
   похорошела от обмана
   и, кровь души собрав в румяна,
   на клумбе шаха расцвела.
   
   Забыты песни соловья.
   Теперь предмет апофеоза
   для шаха — розовая Роза,
   та, что давно уж не моя.

   Пёрышко
   
   Опять топчу палитру листьев
   в краю нехоженых дорог,
   ища среди оттенков лисьих
   с небес упавшее перо.
   
   Ищу привет в недавней кроне
   от тех, кто временно не здесь,
   кто, пролетая, мне уронит
   иной земли скупую весть.
   
   Я жду посланье милой птицы
   (друзей по зову узнаю).
   В туманной дымке вижу лица
   и юность светлую мою.
   
   Ищу в краю заросших просек
   земной любви небесный след.
   Здесь к старой липе цветом в осень
   склонился клён на склоне лет.
   
   Все что любил я, не случайно:
   и шёпот шелестом в ночи,
   и абрис плеч, и вздох печальный,
   и тени в отблесках свечи.
   
   Я запишу пером балладу,
   поэму, песню иль сонет
   о тех, кто был со мною рядом,
   о той, кого сегодня нет.
   
   Пусть разнесут по миру строки
   под лебединый перезвук
   про взгляд в полнеба синеокий
   и кисти солнечные рук.

   Стихиям
   
   Бью челом тебе,
   мать сыра-земля,
   под шатром небес,
   у костра-огня.
   Над стеклом пруда
   низкий бью поклон —
   ты услышь, вода,
   мой молящий стон...
   
   Помоги же, ночь,
   утаить соблазн,
   мне терпеть невмочь
   притяженье глаз,
   мне не звать во сне
   ту, одну из ста,
   мне чужой жене
   не лобзать уста.
   Не ходить в ворах,
   не посметь украсть.
   Превратись же в прах,
   лиходейка-страсть!
   
   Ой, заплачь, гроза,
   остуди от мук!
   Ты поверь слезам,
   закадычный друг.
   Мне прости грехи
   да не дай пропасть…
   
   Пуще всех стихий
   жжёт стихия-страсть.

   * * *
   Закончена дорога
   терниста и длинна,
   и смотрит недотрогой
   из леса тишина.
   
   Замри, затихни, вечер,
   и не звени, струна.
   Я так мечтал о встрече
   с тобою, тишина.
   
   Здесь камышей качанье,
   здесь робкая волна.
   Как радостно молчанье
   с тобою, тишина.
   
   Здесь лес стоит высокий,
   туманов седина.
   Я пью, хмелея, соки
   покоя, тишина.
   
   Ты вьёшься дымом тонким,
   воздушна и стройна.
   Ты — хрупкая девчонка,
   ты — фея, тишина.
   
   Присядь ко мне украдкой,
   побудь со мной до сна
   и нашепчи мне сладко
   о милой, тишина.
   
   О том, как светом шалым
   нас кутала луна,
   как ночи было мало,
   шепчи мне, тишина...

   На Сямозере
   
   Отживает век избушка,
   разлохмачен мох седой:
   будто дряхлая старушка
   наклонилась над водой.
   Лунным утром,
   скрипнув дверью,
   в лес шагну,
   как в явный сон:
   слышен шум над Сямозерьем*,
   шепоток со всех сторон.
   Странный говор лезет в ухо…
   То не рысь зовёт котят,
   не гнусавит копалуха**,
   опекая глухарят,
   и не ухает нея́сыть
   в заболоченном бору –
   это леший точит лясы,
   встретив Хийси*** поутру.
   То не пень спит обгорелый,
   не маячат валуны –
   это идолы карелов
   пьют белёсый свет луны.
   И летит на берег Сяма,
   отражаясь от воды,
   песня древняя саама
   криком чаячьим с гряды.
   ____________________­___­
   *Сямозеро – озеро в южной Карелии, по одной из версий
   название связано с жившими здесь в древности саамами.
   **Копалуха (сев.) – глухарка.
   ***Хийси – в карело-финской мифологии – дух леса.

   * * *
   Скользила в розовых волнах
   ладья заката,
   и сёмгой прыгала луна
   по перекату.
   
   Шептал воде в который раз
   признанья камень,
   и в глубине озёрных глаз
   играло пламя.
   
   Вздыхали мокрые дрова
   в костре устало,
   и родниковые слова
   журчали в скалах.
   
   Сливалась с небом пелена
   уснувших лилий,
   и раскрывала тишина
   над миром крылья.
   
   А люди жили в городах,
   не веря в чудо,
   и всё спешили в никуда
   из ниоткуда...

   Сосны на морском берегу
   
   сосны и волны – курорт
   на морском берегу,
   то, что в сердце своём
   навсегда сберегу;
   море пахнет озоном –
   полуденный солнечный бриз,
   музыка ветра – наш летний
   счастливый каприз!
   
   солнечный пляж – волны дюн
   на балтийском заливе,
   вспомним эти места, где мы
   в разные годы любили…
   ветер, рыжий песок, мелководье
   и камни, и дюны –
   были в жизнь влюблены
   и, конечно, наивны и юны
   
   то, что было прошло, но я верю,
   что не безвозвратно,
   всё вернётся однажды,
   как ветер и лето – обратно;
   будем снова бежать
   по сырому песку вдоль залива,
   сосен, волн, ждущих нас
   здесь всегда сиротливо
   
   солнце, море и ветер,
   и мокрый песок, словно сахар,
   жизнь взаймы без тревог,
   дни без срока, упрёка и страха –
   сосны, волны, цветут на полянах
   душица и клевер;
   пусть завидует нам от души
   даже мать-королева!

   Когда-то
   
   Кто не разумен, тот и молод.
   Блажен, кто верит. Поделом
   благословившим «серп и молот»,
   колхозный строй, металлолом.
   Нас принимали в октябрята,
   гнобил нас пионерский суд.
   А в школе был урок когда-то
   с таким простым названьем — «труд».
   Прошли года, как говорится...
   Но как поведать в двух строках
   про тот задор на детских лицах,
   про зуд мозолей на руках,
   про свет в окне и комнатушку,
   где мама штопала бельё,
   и самодельную игрушку,
   что нёс в подарок для неё?

   Влюблённый клён
   
   Этот чудный милый
   клён
   ветром свежим
   окрылён
   светом солнца
   вдохновлён
   в жизнь отчаянно
   влюблён
   вне пространства
   и времён
   
   Ростом в небо
   устремлён
   быть собой
   благословлён
   властью древа
   облечён
   тихой мудростью
   силён
   сводом звёздным
   удивлён
   
   Кроной листьев
   обрамлён
   корнем с почвою
   сплетён
   клён землёй
   одушевлён
   ко вселенной
   подключён
   в тайну жизни
   вовлечён