Накатили. У Вероники разбились вазочки из пластилина.

А я свои спрятала за диван – и они стоят там целёхонькие. Пётр заявил, что нужно лечить нервы соседа Виктора. Но Виктор целыми днями скачет на деревянном конике - и его абсолютно невозможно поймать за шкирку – он неуловим. Когда выйду на пенсию и соберусь уезжать из этой страны – непременно заберу свои вазочки, может быть, даже одну отдам Веронике. Но это ещё весьма сомнительно: она много смеётся. Прямо так и хочется зарисовать её довольный оскал чёрным фломастером. Но первый на очереди к психотерапевту Виктор с третьего. Поэтому я сдерживаюсь – сегодня даже скорая помощь приезжает очень скоро после того, как уже не надо. Надо насыпать кошке вискасу - а то шерсть сыпется по всей квартире, хотя вряд ли это шерсть – слишком массивно…Прочь дурные мысли. Вот шкаф постоянно шатается, сколько стоит – всё шатается, надо подпереть – ну толщина прям с иголочку, вон CD подходящий – «Божья коровка. Гранитный камушек». Не, камушек, конечно, толстоват. Надо Петру позвонить. «Аллё, Пётр? Ой. Извините. А Петра можно? ааа. Номером ошиблась, ну да ладно». Вообще, конечно, я хочу себе горный велосипед, у нас там как раз во дворе горка подходящая на детской площадке, грязная вся, только на велике с неё и съезжать. Бедные детские попки. Нежные и незащищённые. А вот, кстати, и они. Что это – неужто Вероника свои волосы обкромсала? Ну дууура. А Пётр, как идиот, в шапке в 10 градусов-то! Окно такое грязное – с прошлой зимы не мыла. Завтра утром пораньше встану и помою, если, конечно, эти придурки не додумаются меня куда-нибудь вечером потащить. «Идуууу, чё трезвонить-то?».