Э ф ф е к т б а б о ч к и .

 

 

Водитель, сидящий за рулем «Мерседеса», увидев катящийся под колеса какой-то предмет, резко нажал на тормоз и взял вправо. Но было поздно. Действительность со страшным грохотом треснула пополам, забрызгала кровью салон и разлетелась осколками

- граната разорвалась под машиной. Левое колесо вырвало и откинуло на обочину, крыло и капот порвало, как папиросную бумагу. Автомобиль, словно коробок спичек от щелчка, отлетел в кювет, сломав придорожные столбики. Водитель и охранник погибли. Находившийся на заднем сидении глава строительной компании молодой бизнесмен Андрей Петренко не пострадал.

Позже он, опустошенный, сидел на диване в своей квартире, пил кофе и курил одну за другой сигареты. Из угла в угол, как пантера в клетке, бегала его жена Ольга и шипела, словно прохудившийся шланг:

- Да, ты мужик или нет? Может тебе юбку мою принести? Оденешь? Делать-то что-нибудь будешь? Или так вот памятником и просидишь, пока нас всех тут не замочят?

- Успокойся, пожалуйста. Давай все обсудим, - тихо сказал Андрей.

- Не ори на меня! «Обсудим»! Что тут обсуждать? Что?! Сема убивает твоих людей,

ты чудом остаешься жив и «давай обсудим»! Действовать надо. Дей-ство-вать!

- Ну, почему, почему ты решила, что это Сема? Да, мы с ним конкуренты, да с детства мы с ним соперники, но мы же до этого без крови вопросы решали.

- «Решали»! Решали, когда речь шла о копейках. А сейчас – миллионы! И не рублей, а долларов!

- Но вы же с Ирой, Семиной женой вместе юридическую консультацию держите. Дружите к тому же.

- Дружим? Да я эту Ирку ненавижу! Лживая гадина!

- А я думал, у вас отношения нормальные…

- Что ты подразумеваешь под «нормальными отношениями»? Выпендриваемся друг

перед другом, вот и все!

«Врет все. Не очень они-то друг друга ненавидят. Каждый вечер видятся, как-будто днем на работе общения не хватает. Может и мальчиков себе помоложе уже присмотрели на пару?» - подумал Андрей.

- Так, хватит тут сопли размазывать! Ты что-то предпринимать думаешь?

- Думаю, думаю. Начну пока с гуманных методов.

- Это как? – Ольга прищурила глаза.

- Вечером съезжу к Наталье Сергеевне, учительнице нашей, - задумчиво сказал Андрей.

С Николаем Семеновым, «Семой» Андрей конкурировал с самого детства. Еще в

садике вечно дрались из-за простых малолетних ценностей. В школе соперничество хоть и в драки не перерастало, но стало более тонким, на первый взгляд почти не заметным. Потом был строительный институт: Андрей и Николай – старосты в своих группах, лучшие студенты курса. Оба выпустились с красными дипломами. Затем стройка, путь от мастеров до начальников СМУ. В начале 90-х оба почти одновременно открыли свои компании. Знаниями, энергией, предприимчивостью подавили в небольшом глубоко провинциальном Ряженске всех остальных конкурентов, и на строительном ринге города бойцов осталось только двое. Война между ними, конечно ж, шла, но окопная и по правилам. Это, хоть и шаткое, но равновесие устраивало всех.

И вот несколько дней назад пришла весть из Москвы. Федеральное правительство выделило средства на постройку десяти многоэтажек для беженцев из бывших братских республик в их городе. Так как Ряженск довольно далеко от центра, на верху решили, что будет строить местная компания. Объявили тендер. А на следующий день этот случай со взрывом…

Андрей оделся, вышел из квартиры, сказал дежурившему там охраннику, что бы подогнали автомобиль к подъезду. Сам же достал ручку, блокнот и зажигалку. Вырвал листок, написал на нем слово «Совесть» и сжег его. Потом шумно вздохнул, тряхнул головой и пошел к машине.

К Наталье Сергеевне, учившей его в школе, он заходил раз-два в месяц, Сема же не ходил к ней вообще.

Старая учительница встретила его очень приветливо, новости она почти не смотрела, в город выходила редко, поэтому о покушении ничего не слышала. Угостила чаем, пожаловалась на свои болячки, рассказала о своей дочке Вале (Андрей при этом чуть заметно покраснел – в свое время Наталья Сергеевна очень хотела, что бы они поженились, но Андрей выбрал Ольгу). Потом перешли к делам городским.

- Андрюша, мне Валя говорила, что микрорайон новый вы строить будите?

- Да, правда.

- А где?

- За парком, там, где бараки.

- Так там же школа наша! – голос женщины задрожал.

- Сносить ее будем, Наталья Сергеевна, сносить. Больше ста лет уже ей, пора на слом

У учительницы в глазах появились слезы.

- Андрюша, да как же это! Там же вся моя жизнь прошла! Там же вы выросли, людьми

стали. Это же дом наш, очаг, как же его ломать?

- Исторической ценности он не представляет, - сказал Петренко и осекся.

- А духовную ты уже в расчет не берешь?

- Да, это же не от меня зависит. Не я буду строить, так Сема будет. Кстати, я по

поводу его и пришел. Он утром на меня покушение организовал.

- Боже мой, Андрюша! Как же это?! Я думала, что такое только в кино бывает!

- Я тоже так думал. До сегодняшнего утра. Теперь мнение изменилось.

- Так вы же дружили. Ссорились часто, но дружили.

- Дружбой это назвать трудно, но вот что он убить меня захочет, даже представить

себе не мог.

- Так может это не он!

- А кто?

- Может… - Наталья Сергеевна не договорила и опустила глаза.

«О ком это она? Не об Ольге же?» - подумал Андрей и сказал:

- Он это, он! У меня к вам, в связи с этим, будет большая просьба. Очень большая.

Помните ту, школьную, неприятную историю?

Еще бы она не помнила!

Пятнадцать лет назад Наталья Сергеевна познакомилась на одном из многочисленных семинаров с учителем из соседней школы. Она была к тому моменту замужем, он – женат.

Да так познакомились, что полюбили друг друга очень. Иван Григорьевич (так звали ее избранника) обычно назначал ей свидания на скамейке в парке возле школы. Сема как-то случайно стал свидетелем одной из этих встреч. Пытался шантажировать учительницу (по географии, которую она преподавала, у него была «3»), а когда это не удалось, все рассказал директору. Через полгода Наталья Сергеевна развелась со своим супругом и вышла за учителя. Историю с Семиным предательством довольно быстро забыли, но осадок у нее, естественно, остался, как ни добра она была по натуре.

- Что я могу для тебя сделать, Андрей?

- Вас здесь все знают - полгорода если сами у вас не учились, так детям их вы

преподавали. Надо настроить общественное мнение против Семы. Нельзя, чтобы он тендер выиграл.

- Хорошо, Андрюша, хорошо. А школа как же? Может быть удастся ее сохранить?

- Нет, Наталья Сергеевна. К сожалению, нет.

Дома Андрея ждали неприятные новости.

- Звонил один из твоих мастеров, сказал, что половину твоих рабочих переманил

Николай. Уже и к прорабам посылал на переговоры, - голос жены со злобного в начале фразы перешел на подавленный в конце.

- Ничего, завтра посмотрим. Все равно ему тендер не выиграть. Народ против него будет. Возле мэрии пикет устроим.

На следующее утро к Петренко в офис пришла Валя, дочь Натальи Сергеевны. Андрей встал , когда она зашла в кабинет, поздоровался за руку, усадил в кресло. Он, в тех редких случаях, когда им приходилось общаться, испытывал неловкость и краснел. Сейчас же было не до этого – он посмотрел в ее глаза и понял, что произошло что-то ужасное. После минутного, тягостного молчания, она, едва шевеля сухими губами, сказала:

- Мама умерла.

- Как?!

- Сердце. После разговора с вами у нее был приступ.

«Это из-за школы. Да, да, это – из-за школы.» - пульсировало в мозгу Андрея.

- Вот кассета, - Валя положила коробку на стол.

- Что? Какая кассета?

- Когда мама почувствовала себя плохо, попросила меня записать на камеру ее

обращение по поводу Коли Семенова. Как вы просили.

- Да, да. Валя, что я могу сделать для Ната…, извините, для вас?

- Не знаю, сейчас я ничего не знаю. Простите, я пойду. До свидания.

В окно Андрей увидел, как подъехала жена. Войдя в кабинет, она сказала:

- Что это с тобой? На тебе лица нет. Это от тебя сейчас Валя вышла? Тоже вся такая

взволнованная.

- Это не то. Совсем не то.

- Ну, понятно. Конечно, не то. Ладно, тебе взбодриться надо, а то побледнел весь.Сейчас я тебе кофе сварю.

Андрей пошел в кабинет к своему заму. Отдал распоряжения по поводу еще одних

похорон. Водитель, охранник, теперь учительница.

Когда вернулся, жена подала ему чашку. Сделав несколько глотков, он откинулся в кресле и задумался. «Как близко бытие и небытие! В шаге, нет в миллиметре, в микроне друг от друга! Почему же плоть у нас такая слабая? Может, что бы дух был сильным и ум изворотливым?» Внезапно сознание затуманилось, в желудке что-то взорвалось , горячая волна прокатилась по телу и все погрузилось в полный мрак.

После обеда Ольге позвонила мэру и сказала, что не смотря на безвременную кончину ее супруга, фирма выполнит свои обязательства и с тендера не снимется.

…Через два дня в новостях по местному каналу телевидения сообщили о гибели в автокатастрофе предпринимателя Николая Семенова и его супруги…

…В Москве в курилке министерства два клерка не спеша дымили дорогими сигаретами и обсуждали последний тур чемпионата по футболу.

- Да, что бы без Карвалью твой ЦСКА мог бы сделать?

- Так же как и твое «Динамо» без Манише.

- А ты замечаешь, что говорим про чемпионат России, а русских фамилий и не называем?

- Кстати, о России. Это же твой, Леша, отдел с регионами работает?

- Да, мой.

- Там, ты слышал, деньги выделили из федерального бюджета на

строительство домов для беженцев в каком-то Ряженске.

- Слышал, конечно.

- Так вот, оказалось, что ошиблись. Не для РЯЖЕНСКА деньги , а для ЮЖЕНСКА.

- Да ты что! А говорят в Ряженске уже тендер объявили, школу старую снесли,

разборки даже вроде бы какие-то были.

- Ну, а как без разборок в России – матушке! Но уже ошибку исправили, перенаправили деньги. Теперь в Южинске тендер объявили…

 

Ч а е к .

 

 

«Экипаж до Монмартра, Так, так, так. Экипаж. До Монмартра. До Мон... Значит в Париже. То есть во Франции. В Европе. На планете Земля. В солнечной системе...»

- Михалыч! Трубку возьми, - и шепотом добавили, - из 24 отделения, начальник!

Следователь Валерий Воронин отложил в сторону кроссворд и поднял свои умные серые глаза на вошедшего в кабинет старшего лейтенанта Пилипчука. «Волосы плохо расчесаны. Глаза красные, лицо уставшее. На правом рукаве рубашки небольшое бурое пятно. На левой скуле приклеен кусочек бумажки. Носки туфлей в пыли. Значит так: полночи играл в какую-нибудь «стрелялку» – пытался утопить в виртуальной крови обиду за неприсвоение очередного звания. Утром с женой не сразу встали после пробуждения. Когда брился, жена, что-то сказала под руку (скорей всего, что денег не хватает) – порезался. Во время завтрака она налила слишком горячий чай, он обжегся, инстинктивно дернулся и испачкал рукав в джеме. Послали с супругой друг друга подальше. Ушел поспешно, даже денег на дорогу не взял, шел пешком – туфли в пыли. Сейчас улыбается, делает вид, что все у него нормально».

- Хорошо, возьму. А ты бы Коля еще бы раз Будакову про звездочку напомнил. И компьютер лучше бы продал. А уж с женой ссориться вообще не стоит.

- А...а..., откуда вы знаете?

- Я, Коля, все знаю. Работа такая.

В трубке – знакомый голос майора Тонкова:

- Михалыч, привет! Опять к тебе с поклоном. Выручай, брат!

- Всегда рад, так сказать, посильно...

- Знаю, знаю, потому и обращаюсь. Тут такое дело, Валера: мистика прям какая-то! Ни одной версии разумной составить не можем. Да ты и сам знаешь – по пустякам я бы тебя не тревожил.

- Заинтриговать хочешь, Семеныч?

- На это и надеюсь. Я факс вам послал, ознакомься. Как прочитаешь, место преступления осмотришь, подумаешь, потом заходи, поделись версиями, разреши от бремени. А то мы тут уже головы себе сломали. Только на тебя и надежда.

Воронин положил трубку и пошел в дежурку забрать факс...

...Когда Воронин открыл глаза, перед ним предстала, мягко говоря, удивительная картина. В узкой полосе света, разрезающей кромешную тьму, висело множество черно-белых непонятных объектов. Они ему смутно что-то напоминали. Однако ноющая боль в затылке не давала сосредоточиться. Возникшие обстоятельства были столь необычны, что Валера, невзирая на недомогание, все же приподнялся на локте и, насколько это было возможно, более внимательно осмотрелся.

«Н-да... Пить я, не пью, так что белой горячки быть не может. Значит я КУДА-ТО попал».

Луч света вдруг стал несколько шире и от легкого дуновения черно-белые объекты пришли в движение и что-то защебетали на непонятном языке. Воронин машинально отклонился назад и, пытаясь скрыть испуг, спросил:

- Вы... вы кто?

Неожиданно в десятке метров от него вспыхнули два небольших, близко расположенных друг от друга, зеленых огонька. Однако они мало беспокоили его – в этот момент он уловил очертания парящих объектов. Это были скелеты! Ужасная догадка раскаленным прутом обожгла мозг.

«Наверное... Нет, нет! Я же не старый еще! А скелеты?»

Одно его немного успокаивало – он мог думать.

Переведя взгляд с черно-белых субъектов в черное пространство, Валера закрыл глаза и, сам того не подозревая, увяз в бесконечных размышлениях, пытаясь хоть как-то объяснить нынешнюю ситуацию.

Версий было много. Самая первая и самая явная, была та, что он умер и находится в каком-то склепе. Но почему тогда скелеты небольшого размера и висят в воздухе, к тому же, не целиком, а по частям?

Вспомнилось ему, о том, что он где-то читал в желтой прессе, что одна американская похоронная компания за большие деньги запускала на орбиту умерших людей. Делалось это в надежде на то, что когда-нибудь их найду инопланетяне и, возможно, реанимируют. Бред, конечно! А может все-таки... Нет, не может быть! Да и откуда у его родственников деньги, тем более большие. А может все-таки существует «тот свет» и он в аду?

В тот самый момент, когда Воронин был близок к помешательству, поскольку не имел версий своего сомнительного существования, яркий шквал света ворвался в пространство, в котором он находился. Вслед за светом вошли два человека, одетых в белые одежды. Они немного пощурились, и один спросил у другого:

- Ты, Коля, точно помнишь, что мы в рентгенкабинет мужика того, что без сознания был, отнесли?

- Конечно, точно! В палатах места нет и главврач приказал во все свободные помещения относить.

- О, смотри, вот он1 Ну, что, мужчина, очнулись?

- Где я?

- В больнице, не переживайте. Сейчас вас доктор осмотрит.

Многое стало, конечно, же, понятней, но далеко не все. Доктор, к которому его отвели, сказал, что его привезли с улицы Чкалова. Позвонил неизвестный и сказал, что возле товарного склада лежит мужчина. Было это в одиннадцать часов вечера, а сейчас уже утро. Так, он все вспомнил! Тут же из кабинета доктора позвонил родным и на работу. Врач еще раз его осмотрел и отпустил домой.

«Так. Вспоминаем все, как можно, подробней».

...Придя в дежурку, он взял факс. Прочитал. Довольно странная история выходила. С интервалом в четыре дня в одном и том же месте, возле товарного склада на ул. Чкалова, находили людей, лежащих без сознания. И время почти одно и тоже – между 23.00 и 24.00. Все пострадавшие, работники, расположенного рядом, Вагоноремонтного завода, шедшие на ночную смену. Ни кто из них ограблен не был. Двое еще пока в больнице, но серьезных опасений за их здоровье нет.

Что же это выходит? Какой-то странный бандит выжидает идущих на завод работяг, глушит их и спокойно уходит. Очевиден вопрос: для чего он это делает? Не поняв мотивов преступника, не раскрыть преступление – старая аксиома. А как его поймешь, если криминальность поступка на лицо, а выгоды для злодея видимой нет.

Воронин положил факс в карман и пошел в соседний скверик посидеть на лавочке среди набравших зелень лип и подумать.

«Может он мстит им за что-нибудь? Вроде бы, не похоже. Из разных бригад и даже цехов люди, ни как ни по работе, ни по жизни не связанные между собой, это ребята из 24 отделения проверили. Какой-то обиженный предприятием? При расчете мало заплатили или уволили, как он думает, «ни за что»? Тогда зачем на работяг нападает, бил бы начальство. И, главное, время одно и тоже! И почему интервал между нападениями одинаковый – каждый четвертый день? Кстати, а какое сегодня число? Двадцатое мая! Выходит, сегодня твой выход, "глушитель"!Ну, что ж, посмотрим кто кого».

Без пяти одиннадцать следователь был на месте. Пройдясь немного вдоль стены склада, он остановился именно там, где были найдены все четыре жертвы. Спиной уперся в стену и нащупал в кармане служебный «Макаров». Удар пришелся сзади. Он обжег голову и отключил сознание...

До 24 мая время для Воронина как-будто остановилось. Как он ждал этот день! Можно представить, что творилось в душе знаменитого сыщика, так смачно севшего в лужу, что брызги по всему городу разлетелись.

Получив выговор от начальства за то, что на поимку преступника пошел один, Валера не стал оправдываться, действительно виноват - переоценил свои силы.

Операцию на 24-е планировали уже всем горотделом. Работали все с энтузиазмом – уж очень хотелось поймать такого загадочного преступника.

К половине одиннадцатого означенного дня стянулись силы правопорядка к складу. С одной стороны дороги поставили тентованный грузовик с шестью операми в кузове. С другой – рабочий вагончик, в котором так же находились сотрудники. Роль живца играл молодой лейтенант Кузьмин, розовощекий и юркий. На голову ему одели каску, закамуфлированную под панаму.

22.59. Все в напряжении! У Кузьмина аж пот на лице выступил – волнуется!

23.00. Глухой звук удара. Кузьмин падает, как подкошенный. Из всех засад рванули оперативники. А ловить то кого? Никого нет! Один Кузьмин на земле стонет. В тусклом свете уличных фонарей Воронин, прибежавший одним из первых, различил какой-то небольшой мешочек, к которому была привязана веревка. Шум и суета, так свойственные оперативным мероприятиям, мешали сосредоточиться. Следователь взял мешочек в руки. «Довольно увесистый. Килограмма три будет». Он поднял голову и на карнизе здания склада увидел лебедку, с которой свисала эта веревка. Он тут же подозвал к себе двух ОМОНовцев и послал их на крышу. «Хотя все уже бесполезно – преступник наверняка скрылся». В этот момент мешочек с песком стал медленно подниматься вверх. «Что за черт!» Через минуту груз поднялся на высоту здания, и лебедка остановилась.

На крышу полезли чуть ли не всем отделением. Осмотрел лебедку замначальника Игорь Александрович, имеющий техническое образование.

- Этот мешочек с песком, так грамотно вырубающий случайных зевак и недалеких сотрудников милиции - противовес. Если с лебедки снять напряжение, ленточный стопор ослабевает, барабан под действием силы тяжести мешка раскручивается и тот, соответственно, летит вниз. Когда напряжение снова появляется, включается электродвигатель и крутит барабан, который поднимает противовес. Когда он доходит до верха, срабатывает концевик и электродвигатель выключается. Все просто.

- Просто, то оно просто. Только вот кто питание снимает? – спросил Воронин.

- И это сейчас выясним, - ответил Игорь Александрович.

Пошли по проводу через чердак и до нижних этажей.

- Снять напряжение с лебедки можно, только если обесточить весь склад.

Вызвали начальника склада. Несколько ошарашенный таким вниманием со стороны правоохранительных органов, пожилой тучный мужчина в очках с толстыми линзами, поднятый с постели, тоскливо озираясь, сказал:

- На нашем складе сейчас почти ничего не храниться – ждем сезонного завоза, поэтому сторож в смену только один и многие помещения открыты.

Неожиданно Воронина осенило:

- А как сторожа работают? Сутки через трое?

- Да. Это обычный график.

- Сегодня кто на дежурстве?

- Севидов Виктор Семенович, наш ветеран.

- Он же был на дежурстве 8, 12, 16, 20?

- Да.

- Так, понятно. Большое вам спасибо, товарищ начальник. Не смеем вас больше задерживать. Дежурная машина вас отвезет домой.

- А что, собственно говоря, произошло?

- Ничего особенного. Обычные оперативные мероприятия. Интересно у вас склад охраняется! Тут шума столько, а сторож даже не вышел. Спит, что ли?

- Вы знаете, сейчас, как я уже говорил, на складе ничего нет, поэтому, может быть, наши сторожа и не очень бдительны...

- Ладно, ладно. Это нас не касается. Да, просьба: своим сотрудникам ни слова. Договорились?

- Хорошо, хорошо.

Майор Тонков подошел к Воронину:

- Что, Валера, думаешь сторож?

- Думаю, да. Будем ждать 28-го. Чтобы с поличным.

- Ему-то старому это зачем?

- Вот 28-го и выясним.

- Так мы тут шум такой подняли! Спугнули его наверняка.

- Но мы то его не взяли. Значит, подумает, пронесло.

И опять томительные дни ожидания. Воронин забросил остальные дела, занимался только стариком. Узнал про деда все, что было возможно. Родился, учился, женился. Воевал, до Будапешта дошел, награды имеет. Демобилизовался, в колхозе работал. Потом в город перебрался на завод, токарем работал. В пьяной драке покалечил собутыльника. Три года отсидел. На зоне вел себя нормально. Ни к активистам не льнул, ни в отрицалове не значился. Потом опять завод, пенсия, теперь сторож на складе. Бабка его померла, живет сам. Почти обычная судьба.

28-го работали уже более точечно. На улице оставили только несколько человек. Опергруппа и ОМОН расположились в помещениях возле электрощита.

22.59. У Воронина, не смотря на волнение, ощущения близкие к тем, какие, наверное, испытывают ученые на пороге великих открытий. Через секунды все тайны падут и откроется истина!

23.00. Глухие шаги по коридору. К рубильнику подходит... сторож Севидов! И поворачивает рычаг! Тут же, в мгновения ока, его сбивают с ног, выросшие словно из-под земли ОМОНовцы. Но бьют, вопреки обычаю, не сильно – была инструкция. Ошарашенного деда ведут в его сторожку. Только через пять минут, он перестал хлопать глазами и снова обрел способность говорить. И тут же ответил на заданный ему сто раз вопрос: «Зачем ты, старый, электричество выключил?»

- Я, сынки, «чефирь» себе на газовой плите завариваю. С лагеря еще привык. Аккурат перед «Новостями» готовлю.

- Так, а электричество-то зачем выключаешь!!!

- А у нас в сторожке, как и на все складе, датчики пожарные стоят. У них питание от щита. Я раньше, когда эти датчики не выключал, тут звон стоял, не дай Господь, что твоя колокольня. Вот я и придумал его выключать. А что нельзя? Пожар разве где?

Все посмотрели на Воронина и еще долго на окраине ночного города слышался мощный гогот прозревших людей.