Он устало сидел в кресле, склонив белую, словно алебастровую, голову набок. Руки его, как лапы каменных сфинксов, тяжело покоились на подлокотниках, и не было ни капельки сил, чтобы встать и пойти – неважно, куда, лишь бы вперед, лишь бы навстречу ветру, дождю и далеким-далеким озерам, полным прозрачной, сладковатой воды…
Ему казалось, что он стоит под невыносимо теплым летним дождем и, вскинув руки вверх, словно молодой тополек, вдыхает пыльно-влажный запах блестящей листвы, замшелых крыш и грибов. Самый вкусных запах у поганок – он помнил это еще с детства, когда эти безродные грибы казались такой желанной добычей. …А теплый дождь невидимыми змеями обвивал тело и все шептал, шептал что-то… Порой шепот переходил в рыдания, и на всей Земле не нашлось бы таких сил, способных утешить горестное небо… Наперегонки струились мутные потоки, закручивая старые листья, и эти реки неудержимо неслись вперед, словно изголодавшиеся лошади - только вперед, без оглядки…
Много лет назад он спросил у мамы, куда же текут эти ручейки? Мама рассказала, что они сначала текут к маленьким речушкам, а маленькие речушки бегут к большим, впадают в них и получается такая огромная река, которая вливается в море. А море – это такое огромное-огромное озеро, у которого нет конца и края, в нем синяя вода, она такая соленая, что ее нельзя пить, но можно купаться, а еще там живут разные рыбы, и морские животные, и очень маленькие, и очень большие - разом проглотят, и не заметишь. А еще по морю можно плавать на лодках, кораблях и рыбачить, да и пахнет от него рыбой и морской капустой. Той ночью ему приснился сон: он стоял в колышущемся потоке переливающейся воды и глядел вниз, на свои ноги, которые вдруг превратились в лягушачьи лапы с перепонками, а вокруг себя он увидел много-много рыб. Они покачивались в воде, примостившись на подводных камнях, медленно раскрывали рты, и глаза у них были как черные точки в оранжевых ободках, а спины – как острые стальные ножи. Упруго отрываясь от дна, всплывали прозрачные медузы в шляпках с бахромой – наверх, к свету. Пузатые крабы, похожие на пауков, перебирали клешнями морской песок, как бисер. Разлапистые кусты черно-зеленых водорослей змеились, полоскали свои нити в прохладных волнах, и разноцветные камни на дне сверкали, как драгоценные. И кругом было такое спокойствие, такая красота, такая бесконечность… Ему было совсем не страшно, наоборот, хотелось плыть куда-нибудь. Вдруг волны мягко приподнялись, и кто-то невидимый протянул ему свои сильные руки: «Поплыли!».
И он поплыл… Как только крикнула чайка и взмахнула крыльями, так и он взмахнул руками, и ладошками, сложенными лодочкой, разрезал шелковую морскую ткань. Сильные руки, словно руки отца, несли и несли его по соленым волнам, бережно придерживая маленькое тельце и защищая от беды, а палящее солнце, словно нежная мать, смеясь, жарко целовало его бледные плечики. Водяная колыбель мягко покачивалась, и волны нашептывали свою странную незабываемую песню:
Где реки встречаются с морем, где счастью не жить без горя,
Где солнце, любуясь луною, проходит последний круг –
Там начинается тайна, с загадки, порой печальной,
Но ты ничего не бойся, плыви, мой маленький друг…
Тонкий свист дельфина – и впереди зеленый берег. Белоснежная орхидея с нежнейшей кремовой пеной внутри – в награду, тихие бесконечные аплодисменты морских ладоней – в благодарность, за смелый путь…
Утром, когда он, улыбаясь, проснулся и спустился вниз, мать заметила странный загар на лице сына. Странно, когда он успел загореть, ее маленький белокожий сын? Ведь уже с неделю как идут дожди, и на улице мрачно и сыро…
-Мама, я побывал на море!- радостно выкрикнул он, не успев притронуться к утреннему чаю с молоком.
- Сынок, о чем ты говоришь? На каком море ты побывал?
-На самом настоящем! Там так жарко, и такая теплая вода! А еще я видел крабов,и чаек, и блестящего дельфина! Мы подружились! Я плавал, как настоящая морская акула! Мам! А почему море такое соленое?
-Это потому, сынок, что море – это слезы неба. С небес плачут те, кто мог бы жить на Земле, а море забирает их слезы, чтобы дать новую жизнь кому-нибудь другому…
- Мам, я хочу на море, я сегодня научился плавать!
-Сынок, тебе, наверное, просто приснилось,- ласково проговорила мать, вытирая чайные блюдца,- мы с тобой однажды обязательно побываем на море, раз ты так хочешь…
Сейчас, спустя много лет, в этот момент своих сладких воспоминаний о детстве, он опять невольно улыбался. Да, матушка сдержала свое обещание - они побывали на море. Оно было почти таким же, как в его сне – ласковым, мечтательным, сказочным и бесконечным… Оно обнимало весь мир и каждую секунду переливалось, словно говоря: «Видишь, малыш, где я – там жизнь, любуйся мною, как самым дорогим сокровищем, я – бриллиант Земли, укрась им свою жизнь и воспоминания! Будь счастлив!».
С той детской поры и до зрелых лет он видел море всюду: в каплях дождя, в лужах после грозы, в чашке чая и в стакане воды, он видел его усталым и мудрым в темных глазах матери, смешливым и дразнящим – в серо-зеленых глазах возлюбленной, морские волны прятались в складках покрывала, а брызги разлетались в осколках зеркал. В его последующих снах кто-то большой и темный, без лица, сбросив с себя паутину водорослей, рыдал под хохот соленого ветра, сгорбившись на холодных скалах, и убаюкивал на руках чаек...
В те минуты, когда его душу отпускала хандра, он открывал шкатулку прожитой жизни и перебирал драгоценные воспоминания: в ней хранились и золото солнца, и серебро луны, и мед янтаря, и лед бирюзы, и кровь рубина, и холод топаза, и простота жемчуга, и злость сапфира, и небесный лазурит, и морской бриллиант – все это он готов был отдать за исполнение своего последнего желания: превратиться в морского бога, чтоб из зеленых глубин созерцать небо и видеть в нем отражение моря…
|
|